Текст книги "Шакал (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 41

На следующий вечер, когда над фермой взошла луна, Никс стало жарко, и она вышла на крыльцо. Она окинула взглядом участок, амбар и пастбище, казалось, были нарисованы рукой художника, безупречные и уютные, с изящными густыми деревьями, пышной травой и забором, который волнообразно пересекал луга.

Это было чисто американское пространство. Если не знать, что им владели, его строили и поддерживали в должном виде вампиры.

Дедушка вышел из дома, набивая табак в трубку, сетчатая дверь захлопнулась за ним.

– Ты знаешь, куда мы собираемся?

Она оглянулась на него, заметив рулон ткани под его рукой.

– Да.

– Есть вопросы?

– Нет.

– Тогда пойдем в амбар.

Они шли бок о бок по ароматной свежескошенной лужайке. Кленовые деревья казались красивее, чем она помнила, ветви сверкали изумрудно-зелеными листьями, характерными для позднего августа. Вскоре, когда изменится погода, они станут красно-золотыми, а затем, наконец, хрустящие и коричневые покроют землю.

– На самом деле, у меня есть вопрос, – сказала она. – Как ты узнал, что Жанель убила старика? Почему ты был так уверен?

Ее дед сжал трубку зубами и зажег ее старой, но исправной зажигалкой, сложив ладони вместе и сгорбившись, чтобы ветер не потушил пламя. За чем последовала затяжка, вторая, третья… и в воздухе поднялся ароматный дым.

Никс уже решила, что дед ее проигнорирует, когда он, наконец, заговорил.

– Он позвонил мне. За две ночи до своей смерти.

Когда Никс резко оглянулась, дедушка не подал вида, что заметил ее удивленную реакцию. Он просто вынул трубку изо рта и внимательно ее разглядывал, как бы проверяя, достаточно ли хорошо она тлеет.

– Мужчина сказал мне, что Жанель ему угрожала, – сказал он, остановившись и снова зажигая трубку. Когда все наладилось, он продолжил говорить, не сдвигаясь с места. – Он обратился ко мне как к ее ближайшему родственнику мужского пола, в соответствии с Древним Правом. Сначала я думал, что то был поступок дисциплинарного характера. Потом я понял, что он ее боялся. Я заступился за него. Я сказал ей, что нет причин снова возвращаться в его владения, что ее услуги больше не требуются.

– И что случилось? – спросила Никс, когда он замолчал.

Ее дедушка продолжил путь и не отвечал, пока они не оказались в амбаре. И даже тогда он заговорил, лишь когда остановился у лодки, на которую, судя по сладкому запаху лака, он недавно нанёс первый слой.

Дедушка затянулся трубкой, выпуская белые клубы, поплывшие над его головой.

– Я стар, и пятьдесят лет назад я уже пятьсот семьдесят три года как был на планете. И за все это время на меня никогда так не смотрели.

– Как она? – Голос Никс дрогнул, поэтому она смолкла.

– В тот момент у Жанель не было души. За ее взглядом не было… абсолютно ничего. – Он поднял указательный палец. – Хотя нет, неправда. Были логика и холодный расчет. Однако ничего человечного. Не было любви или привязанности ко мне как к члену ее рода. И тогда-то я увидел ее истинную природу. Вот тогда я понял… что все эти годы жил с хищником.

Никс покачала головой, вспомнив холодный взгляд женщины через стальную сетку камеры.

– Я тоже не знала, – прошептала она.

– Я виню свои собственные рассуждения. Я предполагал… – Он провел рукой по стенке блестящей золотой лодки. – Я предполагал, что женщины не могут так думать, быть такими. Конечно, время от времени от нее исходили вспышки странной отстраненности, иногда затяжные, но я не обращал на это внимания, потому что она была моей внучкой, я любил ее.

– Она была моей сестрой. – Никс подошла к аккуратному ряду инструментов на стене над рабочим местом. – Я чувствовала то же.

– Следующей ночью старик позвонил мне и сказал, что она снова желанная гостья в его доме. По сей день я гадаю, что она сделала, чтобы добиться этого. Остается только догадываться. Я решил не вмешиваться. Я сомневался в себе… и я, как и он, боялся ее. Когда на следующий вечер она рано пришла домой с работы с деньгами и этим так называемым подарком? – Он покачал головой. – Я знал, что должно было случиться. Я пришел сюда, чтобы она подумала, что я работаю, и дематериализовался в тот дом. Я потребовал показать тело. Дворецкий пытался меня остановить, но я бросился наверх и пошел на запах смерти. Я видел, как старик в приподнятом положении лежал на подушках. Его дворецкий сообщил мне, что пришло его время. Что он страдал от стремительного увядания. Я сделал вид, что меня убедили, и попросил стакан воды. Когда доджен вышел, я подошел ближе и осмотрел мужчину. Его шея была сломана, спинной мозг разорван. Это не старость.

– Почему ты был уверен, что это Жанель?

– Я чувствовал запах ее мыла на его пижаме, его волосах, его коже. Доджен был слишком осторожен, чтобы упомянуть об этом. Как и о сломанной шее. – Ее дед обратил на нее пронзительный взгляд. – Просто хочу внести ясность: я не терплю Глимеру. Они бесполезно истощают ресурсы нашей расы. Да только мне пришлось защищать тебя и Пойзи. Безумие Жанель принимало острую форму – уже где-то на грани, но еще не за ней. Это был мой единственный шанс. Я знал, что аристократы без колебаний конфискуют активы в случае убийства, и поэтому они будут действовать поспешно, опираясь на мою информацию. Они так и сделали. Я солгал ей, чтобы заставить ее пойти в Совет. Я сказал ей, что она получила приличное наследство от старика, которого убила. Что уведомление об обвинении было ошибкой. Она была агрессивной, но не такой умной. Она мне поверила. – Он покачал головой. – Или, возможно, поскольку я не учитывал ее отклонения, проигнорировала риски для своей свободы, потому что я был ее близким родственником. Или… может, она была чрезмерно самоуверенна. Как и в случае с телом, которое она разместила в той позе, предполагая, что все примут это за чистую монету, она вполне могла подумать, что ей поверят. Я не знаю. Но в чем я был уверен – так это в том, что я должен был защитить тебя и Пойзи. Однажды познав вкус смерти, Жанель снова бы жаждала его ощутить и вполне могла начать со своих родственников.

Никс провела руками по изношенной облупленной поверхности рабочего стола, за которой ее дедушка проводил часы.

– Ты поступил правильно.

– Я не мог рисковать и ждать, когда она причинит вред любой из вас. Вы обе являетесь и всегда были всем, ради чего мне стоило жить.

Обратив на него глаза, Никс старалась не выглядеть такой потрясенной.

– Ты правда так считаешь?

Ее дед пыхнул трубкой. Когда его взгляд, наконец, встретился с ее собственным, в его глазах стояли непролитые слезы.

– Я всегда так считал. Я потерял дочь. Мою шеллан. Моих родителей. Моих друзей, кузенов, которых я знал. Моя жизнь уже давно на исходе, и на мой век выпало немало горя. Ты и Пойзи? Вы доставили мне немыслимую ​​радость. Пойзи с ее теплотой, ты со своей храброй натурой. Вы двое – это все, что поддерживает во мне жизнь.

Ее дед откашлялся.

– И я так горжусь тобой, Никсанлис. Потому что ты следуешь своей судьбе. И я горжусь Пойзи, которая за последние ночи познала собственные силы. Вы обе изменились, и теперь я могу уйти с миром.

– В смысле? – Никс ахнула. – Ты болен…

– Нет, нет. – Он небрежно махнул рукой, словно стирая слова. – Я в порядке. Но когда придет мое время отправиться в Забвение, я буду знать, что вы с Пойзи сможете позаботиться о себе. Вы справитесь и без меня, и это приносит мне большое облегчение.

Никс задохнулась.

– О, дедушка.

Когда он раскрыл свои объятия, Никс бросилась к нему. Он прижал ее к себе, и Никс крепко за него ухватилась.

– Я люблю тебя, дедушка, – хрипло сказала она.

– А я – тебя, моя Никс. Я горжусь тобой. Всегда.

Они стояли так, и Никс глубоко вздохнула, вбирая запах свежей сосновой стружки, лака и дыма из трубки. Она не хотела плакать и не плакала.

Она боялась, что, как только откроет шлюзы, эмоциональное освобождение невозможно будет остановить. К тому же, их ждало дело.

Именно Никс сделала шаг назад, хотя она всю свою жизнь ждала этого момента. В ответ ее дедушка кивнул, и она знала, что он собирается снова поместить свои эмоции в хранилище и все это крепко запереть. Но теперь она поняла, для чего. И если ты чего-то не видишь собственным глазами, это не значит, что этого не существует.

Так бывает со звездами, скрытыми за покровом облаков.

Как Шак – под землей.

– Я готова, – сказала Никс.

Ее дед кивнул и жестом указал ей на стол в дальнем углу. Поверхность была покрыта грубым армейским одеялом, и под тяжелым войлоком выступали бугры.

– У меня есть то, что нам нужно. – Откинув одеяло, он открыл взгляду семь пистолетов, две винтовки, меч с широким лезвием, пять поясов с обоймами и…

– Это ручные гранаты? – спросила Никс, вдыхая и чувствуя запах оружейного масла.

– Тянешь за чеку, и у тебя пятнадцать секунд, чтобы бросить и отбежать.

– Хорошо.

Когда он отложил сверток серой ткани, который держал под мышкой, и начал собирать оружие, Никс взяла девятимиллиметровый, проверила, есть ли в обойме пули и установлен ли предохранитель, и сунула пистолет в задний карман джинсов.

– Вот, надень это. – Ее дедушка протянул вперед пустую кобуру. – И вытащи рубашку, чтобы все это скрыть.

Она сделала, как он предлагал, в то время как дед повесил крест-накрест пояс с двумя из трех гранат, два пистолета и большую часть боеприпасов.

– Ты оставишь этот меч здесь? – спросила она, взяв одну из винтовок.

Ее дед смотрел на оружие с такой тоской, словно оставлял любимого питомца дома одного на пять недель.

– Да, – сказал он. – Но я уверен, что с гранатами будет весело.

– Весело? – Никс невольно улыбнулась. – Я думала, ты ремесленник.

– Так и есть. – Он снова взял сверток ткани и сунул подмышку. – Но я занимался и другими вещами.

– Загадочно.

– Все мы многогранны.

– Да, я это познаю. – Никс окинула взглядом мастерскую. – Ты не боишься, что возможно в последний раз видишь это место?

– Будет что будет. – Ее дед натянул свободную фланелевую рубашку поверх арсенала. – Я давно научился ничего не предугадывать. Ты можешь влиять на события только в пределах своих возможностей, остальное приходиться встречать со стойкостью.

Никс кивнула.

Да будет так. В путь.

Глава 42

Рейдж пояивлся в Доме для Аудиенций вовремя. Частично его стремительное прибытие на смену по охране Короля было связано с преданностью своей работе и стремлением к совершенству во всем, что он делал. Также он ощущал неуемную потребность быть полезным своим братьям, каким бы образом они в нем ни нуждались.

– Фритц, добрый вечер, – поздоровался он, проходя через кухню.

Дворецкий в своей безупречной черно-белой униформе отвернулся от стола у духовки… и в его руках было то еще зрелище: серебряный поднос размером с автомобильное крыло, на котором красовалось разнообразие выпечки, только что снятой с противня, покрытой белыми мазками глазури.

– Господин, вы прибыли в идеальное время. – Морщинистое лицо Фрица расплылось в широкой улыбке, как раскрываются половины занавеса, являя взору киноэкран. – Я только что приготовил их для зала ожидания. Но вы просто обязаны угоститься. – Рейдж прижал руку к груди, жалея, что не может благодарно поклониться, не рискуя потерей сознания – сознания дворецкого. Ведь это приведет к тому, что все булочки окажутся на полу.

– Фритц, от души, спасибо. – Он взял поднос. – Именно такую вкусняшку я и искал.

На мгновение Фриц казался озадаченным, но затем он низко поклонился.

– В самом деле, для меня большая честь, что вы так высоко оценили мои кулинарные изыскания. Могу ли я предложить вам напитки? Вам нужно будет очистить рецепторы.

Рейдж откусил на пробу вишневую булочку, заранее зная – не то чтобы ему требовалось подтверждение – что Фритц был подарком с небес, посланным всем голодным и упрямым смертным в доказательство тому, что добродетель действительно существует в этом мире.

– Это восторг, – сказал он, прожевывая. – И я не откажусь от апельсинового сока.

– Литр или галлон?

– Литра достаточно.

– Позвольте сделать для Вас свежевыжатый, и я сию же минуту принесу его в Зал для аудиенций!

Фритца воодушевила перспектива половинить и выжимать апельсины, как кого-то другого впечатлила бы поездка на курорт. И Рейдж был более чем счастлив получить благодать витамина С.

Вот только беглый обзор столов выявил отсутствие сверхнормативных запасов выпечки.

– Не волнуйтесь, господин. – Доджен указал на духовку. – Еще одна партия в печи. А встречи на эту ночь перенесены на полчаса. Времени достаточно, чтобы приготовить больше, и они будут теплыми для наших подданных.

– Что ж, если посмотреть с этой стороны, то я оказываю услугу обществу.

– Вы всегда служите расе, господин.

– А ты служишь моему эго и раздающейся талии.

Радуясь своему хорошему настроению, Рейдж бы насвистывал на своем пути к переднему холлу особняка в федеральном стиле, но это было невозможно. Тем более, что он вгрызся в одну из этих штучек с лимоном.

– М-м.

Войдя в холл, он кивнул секретарше за столом в зоне ожидания.

– Как обстоят дела этой ночью?

Женщина с улыбкой отодвинулась от ноутбука.

– Отлично. Как Вы?

– Уже лучше. – Он поднял поднос. – Это излечит множество болезней. Хочешь?

– Нет, спасибо.

– Ну, хотя бы одну?

– Я в порядке. – Она улыбнулась. – Спасибо за угощение.

– Дай знать, если передумаешь. Я тут, недалеко.

Неспешным шагом мужчины, уверенного в том, что все булочки в его личном распоряжении – вот как Рейдж вошел в Зал для аудиенций… или, как это место называли еще тогда, когда Дариус построил особняк, в столовую. Пищу здесь, однако, больше не принимали.

За исключением присутствующих, конечно.

Да, длинный стол из красного дерева убрали. Как и все восемь миллионов резных стульев. Исчезли буфеты и канделябры. Вместо всего этого? Пара кресел перед мраморным камином, который сейчас из-за летней жары был завален подожженными березовыми поленьями. Также был стол, за которым сидел Сэкстон, юрисконсульт Короля, когда он был на службе, и еще несколько стульев в стороне. Парчовые шторы на длинных окнах всегда задернуты – человеческие соседи проявляли любопытство даже в таких богатеньких районах, как этот, а персидский ковер под ногами, который светился подобно драгоценным камням, смог занять место по центру. Чего никогда бы не произошло, если бы комната была полностью меблирована и использовалась по назначению.

Рейдж взгромоздился на один из стульев у дальней стены, чтобы видеть все сквозь открытые двойные двери. Затем он поставил поднос себе на колено и взял вторую булочку с вишней. Он использовал лишь большой и указательный пальцы правой руки.

Белая глазурь, знаете ли, прилипает…

– Оставить вас наедине или мне можно посмотреть, но не записывать на видео?

Рейдж улыбнулся вошедшему Вишесу, сдерживая порыв накрыть собой поднос в защитном жесте.

– Не волнуйся, – пробормотал Ви, прикуривая самокрутку. – Я не голоден.

– Я таких слов никогда не произносил. За всю свою жизнь.

– Я живу с тобой, не забыл? Я в курсе, что себе дороже покушаться на твою выпечку.

Выдохнув, Ви подошел к тому месту, где он держал свою пепельницу – на краю стола… одетый в кожу жесткий вампир с бородкой, татуировками на виске и состраданием дробовика.

– Мне нравятся мои руки и ноги в заводской комплектации, к тому же я уже потерял одно яичко.

– Да я бы никогда… – пробормотал Рейдж с набитым ртом.

– О, ты бы точно. И, к слову об увечьях, Высокий, Мрачный и Всем Недовольный уже в пути. Роф должен быть здесь…

Шум вибрации заставил Ви достать свой «Самсунг Гэлэкси». Сжав самокрутку белыми зубами, он что-то пролистал в телефоне.

– Они рано.

– Кто?

– Особая заявка. – Ви убрал телефон. – Ты можешь остаться здесь со своими калориями, если хочешь.

– Дружище, у меня не было плана Б.

И в этой связи – как так вышло, что у него осталось всего две булочки? По крайней мере, ему принесут апельсиновый сок, подумал Рейдж, когда услышал, как Ви разговаривает с кем-то в фойе…

Порох. Он уловил запах пороха.

Поднос был убран в сторону, и Рейдж зашагал по персидскому ковру, вытаскивая сороковой, который держал на пояснице. Он был на полпути к двери, когда в зал вошел дворецкий с графином сока.

Рейдж пристально посмотрел на доджена и резко кивнул в сторону.

Фритц немедленно поклонился и отступил. Затем раздался щелчок, когда дворецкий запер вход в кухню.

Выйдя в холл, Рейдж посмотрел через арку зала ожидания и увидел пожилого мужчину в фланелевой рубашке в красно-черную клетку, которая была слишком жаркой для конца лета. Ви, стоявший рядом с парнем, совершенно не выглядел обеспокоенным, поэтому Рейдж убрал свое оружие. Но заходя в помещение, он оставался в состоянии повышенной готовности.

В другом конце комнаты, перед кофейным столиком женщина в джинсах и ботинках поднимала свободную белую кофту с длинными рукавами, обнажая целую кучу огнестрела. Тем не менее, она разоружалась, и ее оружие присоединилось к целому арсеналу. Очевидно, старик был первым.

– Рейдж, – сказал Ви, – иди, познакомься с моим другом. Это Дредрих. Он научил меня вытачивать кинжалы.

Рейдж тихонько присвистнул и протянул ладонь.

– Вау. Вы оказали услугу всем нам.

У старика были практически седые волосы и много морщин на лице, но взгляд оставался ярким и ясным.

– Это честь для меня. – Дредрих пожал руку, а затем низко поклонился. – И Вишес, прошу меня простить за просьбу о встрече в частном порядке.

Ви пожал плечами.

– Все хорошо. Расскажи, что нужно? И, черт возьми, ты мог бы просто позвонить мне лично. Нет нужды использовать официальные каналы.

– Я не хотел быть обузой. – Старик протянул серый сверток. – Позволь мне сначала вернуть тебе это.

Ви принял сверток и начал быстро и уверенно разворачивать ее руками, одна из которых, как всегда, была облачена в черную кожаную перчатку со свинцовыми пластинами.

– Так-так, – сказал Брат, поднимая черный кинжал. – Я скучал по нему.

– Ты оставил его на нашем последнем уроке. Тебя призвали. Я все думал, что ты вернешься за ним, поэтому сохранил.

Алмазные глаза Ви переместились с черного клинка на старика. Затем Брат поклонился.

– Ты достойный мужчина, мой старый друг.

Тем временем Рейдж снова окинул пару взглядом, ведь несмотря на этого старика… женщина все равно могла сверкнуть какой блестящей идеей и…

– Эй, – сказал он, – это гранаты?

Мужчина кивнул.

– Да.

Когда Рейдж уже собирался спросить, куда, черт возьми, пара гражданских идет с этим арсеналом огневой мощи, женщина обернулась. Пока он смотрел на нее, пытаясь что-то понять, ее лицо побледнело.

– Эй, эй… – Он бросился вперед, чтобы подхватить ее на случай, если она упадет в обморок.

– Давай ты присядешь…

Трясущейся рукой она схватила его за плечо.

– Что? – сказал Рейдж. Затем заметил заживающий шрам у линии волос и синяк на челюсти сбоку. – Тебе нужен врач?

– Мне нужна твоя помощь. – Ее голос был полон эмоций. – Боже, нам нужна твоя помощь. Твоему брату нужна помощь.

***

Это были те самые глаза. Невероятные голубые глаза, бирюзово-голубые глаза, таких Никс не встречала прежде. Только у Шака. И Питера.

А теперь у этого члена Братства Черного Кинжала.

– Пожалуйста, – сказала она, зная, что ее трясет. – Нам нужна твоя помощь.

Воин нежно взял ее за руку, как будто ожидал, что она потеряет сознание.

– Мы можем оказать тебе медицинскую помощь? У тебя явно…

Эмоции поднимались из центра ее груди, заставляя говорить слишком быстро.

– Шак, ты должен помочь Шаку…

– …у тебя синяк на лице, и эта рана…

– …В тюрьме. Шак в…

– Кто такой Шак?

– Шакал. – Несмотря на то, что она не знала Брата, она увидела вспышку узнавания в его глазах. – Да, он. Твой кровный брат.

– У меня нет родных братьев. – Воин медленно покачал головой. – Мне очень жаль, но ты меня с кем-то путаешь.

Заговорил другой Брат, с бородкой и татуировками на виске.

– Так, хорошо, давайте по одной драматической бомбе за раз. О какой тюрьме мы говорим?

Никс посмотрела на воина.

– Тюрьма Глимеры. Та, что на западе, недалеко от места, где я живу.

– Чего-чего? – Брат затушил сигарету в пепельнице, которую принес с собой. – Я думал, это место закрылось много лет назад.

– Хрена с два оно закрыто. – Никс вырвалась из объятий Брата-блондина, потому что не хотела, чтобы он думал, что она физически слаба. Слабой она не была. – Я провела в этой тюрьме последние несколько дней.

Второй брат, прищурившись, обратил на нее свои холодные бриллиантовые глаза.

– Почему ты, будучи вольной гражданской, решила поехать туда?

– Найти сестру. Я искала ее пятьдесят лет.

Рука в черной перчатке поднялась.

– Погоди. С кем ты отправилась?

– Я пошла одна. Все входы скрыты. Я нашла один за заброшенной церковью. Я думала, что мою сестру по ошибке… неважно. Она мертва. Она умерла там.

– А как ты познакомился с Шакалом? – спросил Брат с сияющими голубыми глазами.

– Он был там, внизу. И он все еще там, хотя мы полагаем, что они пытаются покинуть это место. Там около тысячи заключенных и какое-то производственное оборудование. Мне неизвестны подробности.

– Как ты выбралась? – спросил тот, с бородкой.

– Шакал… – Никс откашлялась и посмотрела на свои ботинки, впервые осознав, что на них засохли пятна крови. – Он помог мне. Он затащил меня в потайной туннель, который вырыл сам. Я вышла по нему на поверхность, и дедушка приехал за мной.

На самом деле, «случайно» – даже близко не отражало реальность. Оказалось, что ее дедушка целыми днями ремонтировал «Вольво», а ночами рыскал в радиусе пятидесяти миль пешком, на горном велосипеде и, наконец, в универсале, когда тот уже был в рабочем состоянии. Дедушка был полон решимости найти ее. Слава Богу.

– Почему этот Шакал все еще там? – требовательно спросил Брат с бородкой.

Никс взглянула на воина с яркими голубыми глазами. Хотя он молчал, он кое-что знал. Она просто чувствовала это.

– Он бы не ушел, – сказала она.

– Это тюрьма. Когда дело касается побега, выбор невелик.

– Он был особенным. Я о том, что его там кое-что держало. Были смягчающие обстоятельства.

– Какие? – Бородатый брат был похож на ходячий полиграф, его внимание было сосредоточено на ней, как будто он считывал каждый нюанс в выражении ее лица, а также учащенный пульс яремной вены сбоку на шее. – И если он не уйдет по своей воле, почему ты думаешь, что его нужно спасать? Ведь ты здесь для этого, верно? Ты хочешь, чтобы мы его спасли.

– Нет, – резко возразила она. – Я – та, кто собирается его спасти. Мы с дедушкой просто подумали, что Король захочет узнать о тысяче заключенных в бегах, и многие из них находятся под следствием незаконно…

– Ты и твой дед не попадете в эту тюрьму, и неважно, заброшена она или нет.

Никс подняла подбородок к бородатому воину.

– Ты не можешь меня остановить.

– Хрена с два не могу, женщина…

– Вот снова ты, Ви, – прервал кто-то, – умеешь заводить друзей и благотворно влиять на людей. Что ты на этот раз запрещаешь? Она собирается купить «айФон» после аудиенции или что?

Никс взглянула в сторону арки. Потом еще раз. Вампир, стоявший в комнате, был больше того светловолосого Брата с голубыми глазами Шака. С длинными черными волосами до пояса, спускающимися от вдовьего пика, и черными солнцезащитными очками, он явно был убийцей. Но огромный черный алмаз на его среднем пальце означал, что перед ней…

– Король, – прошептала Никс.

Черная бровь приподнялась над очками.

– С утра так и было. А ты кто?