Текст книги "Летние ночи (ЛП)"

Автор книги: Дж. М. Севилья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

Я прихожу к Шепардам раньше Сэм, меня распирает от счастья из-за дополнительного времени наедине с Дэном. Я не видела его целые сутки, потому что ночь понедельника мы посвятили полноценному сну.

К сожалению, он в хреновом настроении и едва замечает мое присутствие, когда я прихожу. Все его внимание сфокусировано на какой-то видеоигре, в которую он играет.

Я подползаю ближе к нему, но он продолжает играть и я не могу распознать исходящие от него флюиды. Я почти уверена, что он зол на меня, но не пойму, в чем причина.

Когда я уже готова спросить его, что не так, влетают Тэг и Сэм, смеющиеся над чем-то, да так сильно, что Сэм сгибается пополам.

Сэм падает на диван рядом со мной.

– Эй, малыш, можешь принести мне чего-нибудь попить?

Мы с Тэгом каменеем, ожидая, что Дэнни поинтересуется, почему Сэм назвала Тэга «малыш».

Дэн слишком поглощен стрельбой в кого-то на экране, чтобы заметить это, но я, на всякий случай, поднимаюсь, будто Сэм просила об этом меня. Я незаметно машу Тэгу, чтобы он сел, что он незамедлительно и делает.

– Принеси и мне что-нибудь, – просит меня Тэг, поудобнее устраиваясь в кресле.

Я раздаю всем пиво и снова сажусь на диван.

Длинные, накаченные ноги Тэга вытянуты вперед, так что он толкает меня ступней:

– Сэм рассказала нам о воскресенье.

Я дарю своей лучшей подруге колкий взгляд. Она пожимает плечами, не заботясь о том, что я могу переживать об этом.

– Похоже, он порядочный парень.

– Так и есть, – Сэм делает глоток пива. – Чему я очень рада. Если Ханне приходится покинуть нас, по крайней мере, я буду знать, что парень достойный. Он даже собирается сделать гостевую комнату, так что я смогу там оставаться.

Дэнни тянется за своим пивом и ставит его на место, затем поднимается и уходит на кухню. Там он начинает копаться в холодильнике.

– Правда? – Тэг выглядит удивленным. – Это здорово.

– Ага, – соглашается Сэм. – Когда я встречусь с ним в следующий раз, то по-настоящему надавлю на него с комнатой для шитья… – Дэнни чем-то гремит, это отвлекает мое внимание, – …моя лучшая подруга заслуживает личное помещение для своих потрясающих дизайнов.

Перегнувшись через стойку, сжав кулаки и сведя брови вместе, Дэн практически рычит:

– Ты имеешь в виду, что она, возможно, могла бы открыть гребаный интернет-магазин?

Сэм поднимает руку вверх в его направлении.

– Именно! – объявляет она и опускает руку на бедро. – Идея великолепная, и Джош, похоже, полностью с ней согласится.

Дэн еще больше злится и возвращается к грохотанию какими-то вещами, будто что-то ищет в каждом ящике и шкафу, создавая при этом довольно много шума.

Тэг обращается к нему:

– Мужик, ты в порядке?

– Чертовски потрясающе.

Сэм и Тэг смотрят друг на друга, будто спрашивают: «Что не так с ним?».

Я залпом проглатываю содовую, чтобы избежать участия в разговоре. Хотела бы я, чтобы они просто все поняли. Я копаюсь в мозгах в поисках другой темы для разговора.

– Как продвигается новая работа?

Они до сих пор работают над тем садом для женщины; когда они закончат, он будет выглядеть, как тропический лес. Место, где у меня впервые был оргазм.

– Выглядит великолепно! – хвастается с гордостью Тэг. Ему и следует гордиться, я видела их работы, и они всегда получаются поразительными. Между телом Тэга, которое создано для тяжелой работы, и привычной щепетильностью Дэна в работе, они составляют звездную пару.

Дэн игнорирует разговор и, топая, направляется в сторону коридора.

– Мне нужно принять душ!

Он не возвращается даже когда заканчивает, предпочтя одиночество нашей компании. Я притворяюсь, что мне нужно уйти пораньше, чтобы тут же прокрасться в комнату Дэна.

В ней на полную мощь играет группа Sublime, пока он, растянувшись на кровати, кидает мяч в стену и ловит его руками.

Я стою, теребя кончик своей косы, не уверенная, что сказать, и сомневаясь, должна ли вообще была приходить к нему.

Молчание убивает меня, особенно, когда я знаю, что он знает, что я здесь, и просто игнорирует меня, пока играет со своим бейсбольным мячом.

Я должна что-то сказать.

– Мне жаль, что тебе пришлось это слушать.

Он продолжает бросать мяч, игнорируя меня.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь, – умоляю я.

– Ты врала мне, – говорит Дэн, наблюдая, как мяч практически ударяет в потолок, прежде чем упасть вниз, и ловит его обеими руками.

Сейчас уже мне нечего сказать. Я знаю, что он не захочет выслушивать мои извинения. На его месте я бы тоже не захотела быть обманутой тем, кто заботится о тебе, это по-настоящему дерьмово.

– Ты хоть понимаешь, каково мне было, когда Сэм сказала это слово «бойфренд»? – он произносит это слово так, будто это самое мерзкое, что он когда-либо говорил.

– Плохо, – предполагаю я мягко.

Дэн ловит мяч и, наконец, смотрит мне в глаза.

– Да. Плохо, – он поднимается, в его глазах полыхает злость. – Ты хоть представляешь, насколько это было отстойно, что я был вынужден слушать ее рассказы об этом на протяжении всего вчерашнего вечера?

Я отрицательно качаю головой.

– Ты знаешь, каково это, понимать, что там, снаружи, есть другой парень, который думает о тебе так же, как я? Кто хочет тебя так же, как я? Кто однажды будет иметь тебя, как хочу этого я?

Я изо всех сил пытаюсь успокоить его, однако делаю шаг назад, испытывая необходимость немного отстраниться от его злости, которая, кажется, охватила всю комнату.

– Он не думает об этом. Он хороший христианин.

– Если ты веришь в это, значит, ты такая наивная, как все и думают, – Дэн продвигается ближе ко мне. – Каждый парень думает об этом.

– Все совсем не так. Мы вынуждены быть вместе.

– Чушь собачья, – выплевывает он. – Как все это началось? Кто к кому пришел?

– Его отец пришел к моему отцу, – неохотно рассказываю я. Моя мама проговорилась об этом несколько недель назад. Мне ни разу не приходило в голову, что Джош мог принимать в этом участие.

– Именно! Иисус, – в отчаянии Дэн сдергивает с головы свою бейсболку. – И чья, как ты думаешь, была эта идея?

Я не отвечаю. У меня нет на это никакого ответа.

– Джона, – отвечает он за меня.

– Джош, – поправляю я, отчего зарабатываю рычание в свой адрес. Наверное, это не самый мой умный поступок в данный момент.

– Я гарантирую, что это был Джош. Наверно, он положил на тебя глаз еще какое-то время назад. Ты не видишь себя со стороны, но любой парень с членом видит это. Твою красоту, и у тебя просто есть все это… – Дэн рукой очерчивает мой силуэт, – все в тебе просто… черт, я даже не знаю, как описать это. Но это просто заставляет мужчину желать быть лучше. Поступать лучше, только чтобы порадовать тебя. Спроси у любого из моих парней.

– Они не делают ничего, только дразнят меня, – напоминаю я ему.

Он яростно пробегает пальцами по своим волосам.

– Так они и проявляют свою любовь, но любой из них сделает для тебя что угодно, даст все, что тебе будет нужно. Ты думаешь, они бы сделали это для кого угодно?

Дэн не ждет моего ответа.

– Нет, не сделали бы.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала.

Он тянет концы своих волос и вздыхает.

– Я тоже не знаю.

Дэн подходит ближе, и я позволяю ему притянуть меня к себе. Он обхватывает ладонями мои щеки.

– Ты сводишь меня с ума, – несколько секунд он изучает меня взглядом, а затем его губы обрушиваются на мои. Наши рты говорят без слов, двигаются с отчаянием, пока мы цепляемся друг за друга. Его губы так крепко впиваются в мои, что это почти причиняет боль.

Во мне что-то ломается. Я не уверена, что это: нужда быть с ним, желание показать ему, как много он значит для меня, или это просто влечение к нему, но в одну минуту мы целуемся, а в следующую мы уже на его кровати срываем друг с друга одежду. Мы поглощаем друг друга так, будто хотим что-то доказать. Когда он нависает надо мной, я раздвигаю свои ноги, готовая подарить ему всю себя. Я не останавливаюсь и не раздумываю, я просто чувствую, и прямо сейчас я нуждаюсь в нем – во всем нем. Я сжимаю его, направляя к своему входу.

Он выглядит так, будто сгорает от нетерпения, но потом застывает, как только касается моего входа. Дэн приподнимается, на его лице мелькает грусть. Он скатывается с меня, и садится, руки безвольно свисают с коленей.

– Я не могу сделать это.

Мое дыхание быстрое и неглубокое, но я пытаюсь очистить свой мозг от вожделения, которое затуманило его.

– Если ты переживаешь за меня, то я хочу этого.

– Дело не в этом. Я имею в виду, в этом, но я не могу не думать о том моменте, когда ты уйдешь, с чем останусь я? Я тоже часть этого. Должен ли я забыть тебя? Забыть о том, что мы разделили? Я чертовски долго мечтал об этом и я просто… – он вздыхает, опускает голову и качает ею из стороны в сторону. – Я просто не могу сделать это, а потом позволить тебе уйти. Я не могу разделить это с тобой, чтобы потом просто передать тебя в руки другого мужчины.

Я открываю рот, чтобы ответить, но он, все еще с опущенной головой, говорит первым:

– Мне нужно, чтобы ты ушла. Прямо сейчас мне нужно время подумать.

Я сажусь, у меня по щекам бегут слезы.

– Подумать о чем? О нас?

– Пожалуйста, просто уходи.

Я подчиняюсь. У меня нет выбора. Его голос слишком наполнен болью, но не сожалением.

Одевшись, я еще раз оглядываюсь на него, мое зрение размыто от слез. Я хочу сказать ему, что люблю его, что буду любить только его, но не говорю. Сейчас не время. Не уверена, что это время когда-либо настанет.

Я колеблюсь у окна, не хочу уходить, хочу быть уверенной, что это не конец, но я должна уважать его желание побыть одному. Я плачу всю дорогу домой, боясь, что это могла быть моя последняя встреча с Дэном. Также я смущена, что была готова и даже стремилась переспать с ним, и не испытала бы сожаления, если бы сделала это, даже несмотря на то, что он мне не муж и никогда им не будет.

Ехать на велосипеде с заплаканными глазами тяжело, и прежде, чем свернуть за угол к дому, я вытираю лицо платьем. Мое лицо, наверно, опухшее и красное, но с этим я не так много могу сделать.

Когда сворачиваю на свою улицу и вижу на подъездной дорожке машину отца, во мне зарождается страх. Понятия не имею, сколько сейчас времени. Он мог приехать домой раньше, но у меня плохое предчувствие, что это не так.

Входная дверь открывается, когда я иду по подъездной дорожке, мой отец стоит там и выглядит злее, чем я когда-либо видела.

– В дом, живо! – кричит он, и я понимаю, что все плохо, потому что он никогда не устраивает сцен на публике.

Так быстро, как только могу, я отбрасываю свой велосипед в сторону, и когда прохожу мимо дедушкиных часов, замечаю, что уже седьмой час. У меня большие неприятности.

Отец ждет в гостиной, в месте, которое он использует только по праздникам или для приема особых гостей. Это плохо.

– Где ты была? – кричит отец.

Его лицо красное и наполнено яростью.

– Миссис Фрайзер было плохо…

– Не ври мне! – он становится таким красным, я и не представляла, что человек может так покраснеть. – Я только что разговаривал по телефону с Марлен, она сказала, что ты ушла около двух часов.

– Она ошиблась, – вру я, отчаянно пытаясь прикрыть свой тыл.

– Я не хочу это слышать! Ты знаешь правила!

Отец подлетает ко мне и так сильно хватает меня за руку, что затормаживает кровообращение в ней. Он так быстро тянет меня за собой, что я спотыкаюсь о свое платье, пока следую за ним. Он поднимается по лестнице, и я тут же понимаю, что за этим последует. Я начинаю всхлипывать.

– Пожалуйста, папочка. Извини меня. Пожалуйста, – умоляю я.

Он тащит меня всю дорогу до моей комнаты и бросает на кровать. Слезы текут все сильнее, пока я наблюдаю, как он расстегивает свой ремень.

Этого не может произойти. Я слишком взрослая для таких унижений.

– Развернись! – кричит мой отец. Когда я не делаю этого, когда я снова умоляю его не делать этого, он кричит еще громче, сотрясая стены. – Развернись!

Подчиняясь, я переворачиваюсь на кровати, зная, что если не сделаю этого, последствия будут хуже.

Я хочу зарыться в землю и умереть, пока поднимаю платье, оголяя свой зад (по крайней мере, он прикрыт трусами).

Ремень выскальзывает с петель его брюк, щелкая, когда освобождается из последней петельки, и взлетает в воздух. Это единственный звук, который я всегда ненавижу и от которого вздрагиваю всю свою жизнь. Я знаю его.

В ожидании сжимаю в кулаках покрывало, слезы орошают ту сторону моего лица, которая прижата к кровати.

Первый удар вынуждает меня выпалить.

– Один, сэр.

Отец не сдерживает себя, следующий удар еще сильнее, когда он ударяет в то же место. На «восемь, сэр» я чувствую, как на моей коже выступает кровь. Я сдерживаю крик. Шум всегда делает порку только хуже. Мы должны плакать молча.

На последнем ударе, который соответствует моему возрасту, я сдвигаюсь на другое место. Место, которое поможет мне укрыться от боли и унижения.

Я шепчу:

– Восемнадцать, сэр.

Отец вздыхает за моей спиной, запыхавшись от усилий, приложенных для порки своей дочери.

Затем за его спиной захлопывается дверь. Долгое время я просто лежу. Я слишком измотана, чтобы шевелиться. Мои ягодицы горят, болят и уже начинают неметь. Или, может, это я начинаю неметь.

Я не двигаюсь до тех пор, пока не переваливает за полночь. Стягиваю нижнее белье, зная, что мои ягодицы слишком повреждены, чтобы соприкасаться с чем-либо. Я аккуратно заползаю на кровать, но все еще вздрагиваю от боли. У меня даже нет сил, чтобы плакать. Я держу любую ткань подальше от ягодиц, пока безразлично пялюсь на закрытую дверь, ставшую оболочкой меня самой. В конце концов, я проваливаюсь в сон.

Глава 15

Я избегаю встречи с Дэном. Не потому, что с трудом хожу, а потому, что мое унижение будет слишком большим. Я не хочу, чтобы он увидел, что со мной сделал отец; это больше, чем унижение. Единственное, что сказала мне мама, это то, как она разочаровалась во мне, что я расстроила отца и пошла против его правил.

Если у меня будет дочь, я никогда не позволю своему мужу причинять ей боль. Никогда. И неважно, нарушит она каждое наше правило и будет безобразничать, никто не заслуживает ощущать такой стыд и позор, и быть сломленной.

Во вторник утром как обычно к нам заглядывает Челси со своими детьми. Она замечает мое замкнутое поведение и отводит меня в сторону, пока мама отвлечена детьми.

– Все нормально?

– Конечно, – я знаю правила семьи Мэлоун – мы не выносим сор из избы.

– Поговори со мной. Я заметила, что ты ни разу не присела. Ты сделала что-то, что расстроило папу?

У меня перехватывает горло, и я сдерживаю рыдания.

Челси вздыхает.

– Я так и думала.

Она обнимает меня, и я даже не понимаю, как нуждаюсь в минутке нежности, пока не обнимаю ее в ответ, расплакавшись.

– Пожалуйста, скажи мне, что станет лучше? – умоляю я в ее плечо. – Пожалуйста, скажи мне, что не будет так, когда я выйду замуж.

Челси нежно потирает мою спину.

– Папа неповторимый. Большинство мужей и отцов не причиняют боли своей семье так, как делает наш отец. Аарон никогда не трогает наших детей или меня… – она останавливается, потому что мы все знаем, что отец причиняет боль и нашей маме. Мы слышали ее стоны, когда она пыталась вести себя тихо, а на следующий день после этого она не могла ходить.

– Что, если Джош такой же? Я больше не смогу так жить.

– Создай прецедент, прежде чем выйти замуж. Дай ему знать, чего ты хочешь от мужа, а чего нет.

– Я могу так сделать?

– Ох, Ханна, – вздыхает Челси, крепче сжимая меня. – Мне так жаль, что мы не поговорили об этом раньше. Прямо сейчас ты, наверное, чувствуешь себя такой потерянной, с учетом того, что сейчас происходит. Я должна бывать здесь чаще ради тебя, быть сестрой, в которой ты нуждаешься.

– Все нормально.

Так и есть, у нее шестеро детей, откуда у нее время для чего-то еще?

– Поговори с Джошем. В этом и есть смысл ухаживаний. Вам нужен этот разговор, чтобы удостовериться, что вы подходите друг другу.

– А есть ли у меня вообще выбор, если мы и не подходим? – в моем понимании ответ отрицательный, выбора у меня нет.

– Не совсем, но, по крайней мере, он будет знать, что ты чувствуешь, а ты сможешь оценить его реакцию. Если ты действительно почувствуешь, что он тебе не подходит, приди ко мне. Я уверена, что смогу придумать, как убедить папу, что это плохая идея.

Я крепко-крепко обнимаю ее.

– Спасибо.

Впервые у меня есть надежда на будущее. Возможно, все будет не так уж и плохо.

Этим вечером я все еще избегаю Дэнни, но в пятницу, пока завтракаю, я понимаю, что должна выбраться из этого дома. Если пробуду здесь секундой дольше, то сойду с ума. Я скучаю по Сэм (и конечно, по Дэнни). Я понимаю, что еще не могу комфортно сидеть, но определенно уверена, что смогу с этим справиться.

– Сегодня вечером никаких походов к Саманте, – предупреждает отец, прежде чем уйти на работу.

Я стараюсь скрыть свое разочарование.

Прежде чем уйти, он наносит мне самый большой удар.

– И я не уверен, когда ты вообще сможешь туда пойти.

Это ранит меня больше и разрушает сильнее, чем любая порка, которую я когда-либо получала.

В течение всего дня мама пытается вести себя бодро, но от этого мне просто хочется придушить ее. Как она может притворяться, что все так радостно и прекрасно?

Когда родители уходят спать, я понимаю, что мне надо выбраться наружу и предупредить Сэм, что какое-то время я, наверное, не смогу видеться с ней. Я стараюсь не думать, будет ли мне вообще когда-либо позволено проводить там пятничные ночи. Зачем себя мучить?

Я иду медленно, стараясь, чтобы ткань трусов не сильно натирала ягодицы. От образовавшейся корочки они начали зудеть, но я игнорирую это.

Когда я захожу, дом переполнен, и я пробираюсь сквозь толпу, выискивая Сэм. Близнецы на кухне, поэтому я останавливаюсь, чтобы узнать у них, не видели ли они ее.

– Неа, – Прайс приобнимает меня сбоку, – но если бы я был тобой, то поостерегся бы Дэна. Он в одном из своих скверных настроений.

Великолепно.

Я останавливаюсь в коридоре, разрываясь между тем, чтобы проверить комнату Сэм, и тем, чтобы проверить, в своей ли комнате Дэн, так как я не увидела его на вечеринке.

Не уверена, готов ли Дэн ко встрече со мной и хочет ли он вообще меня видеть. Побеждает боль в моем сердце от тоски по его лицу, его улыбке и по всему в нем. Я мягко стучу в его дверь.

– Отвалите! – кричит он.

– Это я, – шепчу я в дверь, но слишком громко играет музыка. Я решаю рискнуть открыть дверь.

Дэн расхаживает по комнате, огибая туда-сюда свою кровать. Он не слышит, как за моей спиной захлопывается дверь, слишком поглощенный своим передвижением. Стоя спиной ко мне, он садится на дальний край своей кровати и когда поворачивается, его голова все еще опущена вниз. Он не останавливается, пока его глаза не наталкиваются на мои ноги, затем он вскидывает голову вверх.

Мы смотрим друг другу в глаза, пока на весь дом гремит музыка, а через открытое окно доносятся голоса со двора. В конце концов, мы устремляемся навстречу друг другу. Дэн притягивает меня к себе, прижимает к своему телу, и я обнимаю его. Руками он прижимает мою голову к своей груди, и я могу слышать беспорядочное биение сердца в его груди. Он делает глубокий вдох, его нос зарывается в мои волосы.

Когда он говорит, его голос напряженный и хриплый.

– Прости меня.

– За что? – я единственная, кто должен извиниться.

– Я никогда не хотел, чтобы ты держалась от меня подальше.

Я не делюсь с ним настоящей причиной разлуки, это слишком больно.

– Ты нуждался в пространстве.

– Но не так долго, – Дэн берет в ладони мое лицо, приподнимая, когда смотрит вниз на меня. – Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не пойти к твоему дому и не кидать камни в твое окно.

Мое сердце колотится от волнения, когда представляю, что бы было, если бы мой отец увидел его.

Он всматривается в мои глаза.

– Неважно, насколько злым или расстроенным я выгляжу, мне никогда не понадобится больше часа наедине с самим собой, хорошо?

Я киваю.

Он мягко целует меня, но мне нужно больше. Руками сгребаю ткань его футболки и тяну его на себя. Он стонет мне в рот, когда я приветствую его своим языком.

– Я скучала по тебе, – признаюсь я между поцелуями. До этого момента я не понимала, насколько сильно скучала, но сейчас, когда я здесь, в его доме, впервые за последние дни я чувствую себя самой собой.

Дэн крепче целует меня в ответ. Он ведет меня спиной вперед, пока мои ноги не ударяются о кровать, и я оступаюсь. Его постель мягкая, но я жестко приземляюсь, и мое платье трется о тело. Жгучая боль разносится по моему телу, и я издаю что-то среднее между визгом и плачем.

Дэн останавливается, чтобы осмотреть меня.

– Ты в порядке?

Нет. Я чувствую, как дрожит мое лицо, даже при том, что стараюсь сдерживать себя. Я киваю в ответ.

В его глазах отражается боль.

– Это второй раз за эту неделю, когда ты врешь мне.

Слезы проливаются наружу, потому что я не хочу ему врать, но мне слишком стыдно сказать ему правду.

Он поцелуями осушает мои слезы.

– Пожалуйста, расскажи мне.

Я отворачиваю лицо, заплакав еще сильнее.

– Я не могу.

– Ханна, – умоляет меня Дэн, страдание в его голосе делает все только хуже.

– Это слишком унизительно.

Он поворачивает мою голову, и поцелуями убирает еще больше слез с моего лица. От его нежности они льются только еще сильнее.

– Скажи мне, что это не то, о чем я думаю? – его брови сведены вместе, что никогда не было хорошим знаком.

Я не хочу врать, поэтому снова отворачиваю голову. Он опускает голову на мое плечо, его дыхание становится тяжелым, а температура тела возрастает.

– Когда?

Я знаю, что он старается сдержать свой гнев.

– Во вторник. Я пришла домой слишком поздно, – говорю я так тихо, что, если бы его ухо не было так близко к моему рту, уверена, он бы не услышал этого.

– Покажи мне.

– Нет, пожалуйста, – умоляю я. Он, несомненно, понимает, насколько унизительно это для меня.

Дэн приподнимается, чтобы встать, его ярость осязаема.

– Покажи мне.

Я отрицательно качаю головой.

Он смягчает свое выражение лица и тон, насколько только может, но его брови грозно сведены вместе.

– Пожалуйста, детка, мне нужно увидеть.

Слезы непрерывно льются по моему лицу, пока я медленно переворачиваюсь, ощущая стыд и унижение во второй раз за эту неделю, только в этот раз еще хуже. Позволяя Дэнни увидеть, что со мной сделал отец, я ощущаю, как к моему голу подступает желчь, когда оголяю ягодицы настолько, чтобы он мог увидеть следы от порки. Мне приходится действовать медленно и аккуратно, чтобы не допустить трения ткани о кожу.

Я слышу, как он резко втягивает воздух.

– Ублюдок, – выдыхает он, и я чувствую, как поток воздуха проносится позади меня, когда Дэнни марширует к двери.

Я быстро одеваюсь, вздрагивая, потому что делаю это слишком быстро. Бросаюсь следом за Дэнни, чье лицо более красное и свирепое, чем было у моего отца той ночью.

– Парни! – кричит он, когда останавливается в самом центре дома.

Я становлюсь рядом с ним и тяну его за руку.

– Дэнни, не надо.

Он выплевывает слова достаточно низким голосом, чтобы не привлекать внимание, но не оставляет сомнения, что он чувствует.

– Ты видела, на что они похожи?!

Видела. Они выглядят так же плохо, как и ощущаются, может, даже немного хуже.

– Ему не сойдет это с рук! Не в этот раз! – предупреждает он меня, и принятая им поза и тон заставляют внутри меня все сжиматься. Ничего хорошего из этого не выйдет, но как мне его остановить?

– Парни! – снова кричит Дэн.

Они все подлетают к нему.

– В чем дело? – спрашивает Мэддокс, когда заходит с заднего двора, застегивая ширинку.

Дэнни ждет с ответом, пока они все не подходят ближе.

– Нам нужно нанести кое-кому визит.

Близнецы обмениваются взглядами, и у каждого на лице появляется боевое выражение.

Не зная, кто это или зачем, они все в игре. Вот такие они, всегда прикроют спины друг друга, не важно, в чем.

Дэн сканирует переполненную гостиную.

– Где Тэг?

Все пожимают плечами, но нет сомнений в том, что они обмениваются нервными взглядами.

У меня сжимается желудок, потому что я прекрасно понимаю, где он.

– Где. Тэг? – он выделяет каждое слово, подтверждая, что заметил, что что-то происходит. Его взгляд скользит по дому, и понимание загорается в его глазах. Он разворачивается и шагает обратно в сторону спален.

– Этот засранец собирается умереть!

И снова я спешу следом за ним, умоляя его ничего не предпринимать.

Он игнорирует мою просьбу и рывком открывает дверь в спальню Сэм. Тэг лежит сверху на Сэм, толкаясь в нее, ее тело обвивает его, пока она стонет от удовольствия.

– Слезь нахрен с моей сестры! – Дэн кричит так громко, что вибрируют стены.

– Блядь, – Тэг матерится, пока сползает и протягивает руки к простыни, чтобы прикрыть Сэм, которая тут же обматывается ей, прикрывая свое нагое тело. Она в шоке, ни одного слова в защиту не вылетает из ее рта.

У Тэга нет времени прикрыть свою наготу, прежде чем Дэн бросается на него, и даже при том, что Тэг, без сомнения, намного тяжелее, Дэн сбрасывает его с кровати. Начинают мелькать кулаки. Тэг не сопротивляется, принимая каждый удар Дэна. Сэм как может закрепляет на себе простыню и торопится к ним, крича своему брату, чтобы тот остановился.

К счастью, парни здесь, и я говорю им оттащить Дэна от Тэга, чье лицо сейчас как кровавое месиво. Чтобы удержать его, задействованы все: Мэддокс и Джерри оба держат его руки, Норд удерживает его сзади, а близнецы становятся стеной перед ним.

Тэг встает и ладонью вытирает кровь со рта. Прайс бросает ему джинсы, которые оказались у него под ногами.

– Как долго это продолжается?! – кричит Дэн, пока Тэг одевается.

Сэм встает между Тэгом и щитом, которым ребята окружили Дэна, все еще сжимая простынь вокруг себя.

– Не твое дело.

– Черта с два! – Дэн дергается вперед, но парни тянут его назад. – Ты знаешь правила! – выдыхает он.

Тэг поднимает руки, оправдываясь:

– Извини, мужик, но я люблю ее.

Дэн кажется ошеломленным таким ответом, он смотрит то на друга, то на сестру. Сэм совершает ошибку, встав рядом с Тэгом, который в собственническом жесте обвивает ее руками, от чего Дэн приходит в ярость и пытается пробиться сквозь стену, но у него не так много получается против пяти парней, тянущих его назад. – Проваливай к черту из моего дома!

– Дэн, да ладно. Давай поговорим об этом, – просит Тэг, при этом сохраняя спокойствие.

– Ты не можешь держать свои руки подальше от нее?

– Нет.

– Тогда проваливай, – отвечает он с горечью.

Тэг поднимает руки, сдаваясь.

– Как скажешь. Я ухожу, – он останавливается около двери и поворачивается. – Ты и я были близки очень долгое время, мужик, и теперь ты просто отбрасываешь все это, не дав мне шанса объяснить все? Пошел ты.

Сэм идет следом за ним, простыня тянется за ней.

– Сэм, – предупреждает Дэн.

Она машет ему рукой.

Когда парни убеждаются, что Тэг ушел, они отпускают Дэна.

– Это не круто, – отчитывает его Трип.

– Что не круто, так это то, что они действовали за моей спиной, – быстро отвечает Дэн.

Я приподнимаю брови, глядя на него, потому что, серьезно? Разве не то же самое делаем мы?

Он посылает мне упрямый взгляд.

– И вы все знали об этом? – требовательно спрашивает он.

Никто из них не смотрит ему в глаза.

Он выходит, следом раздается стук закрываемой двери в его спальню.

Парни начинают спорить о случившемся.

– Я говорил вам, мы должны были что-то сказать, – взрывается Джерри. – Секреты никогда ни к чему хорошему не приводят.

– Ага, но это означало бы предать Тэга, – замечает Мэддокс. – В любом случае, мы бы облажались.

Они начинают выходить за дверь.

– Это удар, – продолжает Мэддокс. – Что, если Дэн не сможет его простить?

Никто не отвечает, но они все выглядят обеспокоенными этим вопросом.

Я подхожу к комнате Дэна и позволяю себе зайти без стука.

– Не могу поверить, что ты держала это в тайне от меня, – это первое, что я слышу после того, как закрываю дверь. Дэн стоит в нескольких сантиметрах от меня со сложенными на бедрах руками.

– Она моя лучшая подруга, – он, может, и мужчина, которого я люблю, но также я всегда буду предана Сэм.

Дэн кивает, похоже, принимая мой ответ.

– Как долго?

– Я устала быть в этом эпицентре. Тебе нужно поговорить с ними.

– С Тэгом я закончил, – выдавливает он.

– Ты, правда, думаешь, что любой из них делал бы это, если бы оно ничего не значило? Они оба очень переживали за тебя.

Он фыркает.

– Как ты думаешь, чувствовала бы себя Сэм, узнай она о нас? – он что-то ворчит, но я продолжаю говорить, желая донести это до него. – Хотел бы ты иметь шанс объяснить все?

Ясно, что он хочет подуться.

– Я должна идти, – говорю я. Часть меня боится, что чем дольше я нахожусь здесь, тем больше риска, что Дэн вспомнит, из-за чего на самом деле разозлился.

– Хорошо, – он останавливает меня, когда я почти выхожу. – Это означает, что я хочу, чтобы ты вернулась ко мне в постель завтра ночью.

Я не могу сдержать улыбку от того, как он доносит до меня свое послание.

Я знаю, мы будем в порядке, но не могу сказать того же о нем и Тэге. Я знаю, что должна попытаться что-то сделать. Эти двое слишком близки, чтобы Дэн так просто отбросил в сторону то, что его лучший друг влюбился в его сестру. Или, возможно, причина в полном эгоизме. Если я смогу это исправить, то, возможно, смогу простить себя, что сохраняю такую же ситуацию в секрете от Сэм.