Текст книги "Я вернулся за тобой (ЛП)"
Автор книги: Дж. Хасс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
Харпер
– Я не закончила, – говорю я официанту, который подходит забрать мою тарелку. Будь я проклята, если меня отправят в свою каюту, как ребенка, да еще и голодного. – Принесите мне десерт, а после оставьте, чтобы я спокойно поела.
– Да, мэм, – произносит официант, стоящий ко мне ближе всех, а затем кивком сигнализирует своему коллеге уйти прочь.
Я съедаю каждый кусочек своего акульего стейка, большую часть риса и десерт – яблочный пирог с мороженым.
Продолжительно выдыхаю.
Ладно. Мой отец так и остался мерзавцем, и у него все еще есть власть. Я до сих пор торчу на корабле и не имею понятия, что он делает или куда направляется. Но… я должна подумать про «но», потому что сейчас мне нужно одно. Мне нужна внутренняя уверенность, что это еще не конец.
Но я не та слабая, напуганная девочка, которая покинула этот корабль в прошлом году. Я изменилась. Я не верю и в половину того, что он говорит о Джеймсе. Я понимаю, что Джеймс не может быть полностью в здравом уме. Он ответственен за столь большое количество зверств, что тяжело сопротивляться тому, чтобы это на тебя не повлияло.
Но Джеймс был нормальным и на сто процентов держал себя под контролем, когда мы были вместе. Разве это не все, что имеет значение? Он не колебался и не был сбит с толку. И даже если что-то из этого бреда о его психическом состоянии правда, имеет ли это значение, если не влияет на его повседневную жизнь?
Но, Харпер, – подает голос рациональная сторона меня. – Ты была с ним несколько дней. Ты видела лишь маленький кусочек того, какой он.
Правда. Но он всегда думал о нас.
Кроме того, что он убил Сашу.
Это заставляет меня вытереть рот салфеткой, чтобы подавить свой шок.
Как? Как он мог сделать это? Мы были вместе лишь короткое время, но мы были словно семья. Зачем ему беспокоиться о ней, если его заданием было выстрелить в нее и прикончить? Я не понимаю этого.
Боже, как бы я хотела иметь друга, с которым можно поговорить.
Мои мысли тут же возвращаются к телефону. Я так сильно хочу написать ему.
Я встаю и иду назад в свою каюту, чтобы переодеться. Телефон до сих пор там. Прямо там, где я его оставила. Поднимаю его и нахожу сообщение.
«Извини».
Я не могу удержать себя от обратного ответа.
«Зачем? Просто скажи мне, зачем ты делаешь все это?»
Нажимаю «отправить» и смотрю на маленькую зеленую решетку, пока телефон пытается отправить мое сообщение. Ничего не удается, и иконка сообщения исчезает. Проклятье. Я набираю номер Джеймса и переписываю сообщение, снова нажимая «отправить». Я повторяю процесс и нажимаю ту же кнопку несколько раз, прежде чем понимаю, что мы далеко в море и мой телефон не работает.
– Один-один, очко в пользу отца, – бурчу я, бросая телефон на кровать.
Но я не собираюсь сидеть в каюте и киснуть, это уж точно. Поэтому надеваю чистые шорты и майку, скольжу в шлепки и поднимаюсь на верхнюю палубу. Когда добираюсь до зоны для вечеринок, плюхаюсь на один из диванов и подгибаю под себя ногу.
– Господи Боже, Харпер, какого хера происходит?
– Я не имел понятия, что у тебя настолько грязный ротик. Твой отец не упоминал об этом.
Я встаю, так что могу посмотреть через стол. Туда, откуда звучал незнакомый голос.
– Что, простите? – я не вижу ничего кроме пустой палубы и черного неба.
– Прости, – произносит мужчина, вставая из ванны на другой стороне палубы. Крепкие мышцы на его груди покрыты струйками воды, когда он выходит, а затем улыбается мне. Он хватает одно из больших белых полотенец с монограммой названия корабля, проводит им по лицу и груди и отбрасывает в сторону.
Я потеряла рассудок. Сердце разбивается и останавливается. Мне срочно нужно сесть, потому что я знаю, что сейчас потеряю сознание. Сильные руки подхватывают меня прежде, чем я могу упасть, я кладут меня на подушки на диване.
– Прости. Я не ожидал увидеть тебя так рано после ужина. Не так я планировал встретиться.
Я сажусь, потому что чувствую, что задыхаюсь. Его прикосновение посылает мороз по спине, и я поднимаю руки, чтобы оттолкнуть его.
Я храбро встречаюсь с ним взглядом, и голова кружится.
– Джеймс? – Я знаю, что это не он, но не могу перестать спрашивать. – Джеймс? Это ты?
Мужчина, который выглядит, как Джеймс, но точно им не является, качает головой.
– Нет, солнышко. Я – Винсент, – он улыбается мне, и в его зеленых глазах пляшут искорки, от которых у меня снова перехватывает дыхание. – Контроль.
Глава 13
Харпер
― Я не понимаю, ― я все еще тяжело и сбивчиво дышу, а он все также прикасается ко мне. Стряхиваю его руку и отталкиваю. ― Я не понимаю.
Человек с внешностью Джеймса вздыхает.
– Ладно. Позволь начать сначала. В научном эксперименте у тебя есть три переменные. Есть продукт, реагент и контроль.
– Что?
– Мне говорили, что ты быстро схватываешь.
Я прищуриваюсь. О чем, мать его, он говорит?
– Ладно. Продукт ― это…
– Я знаю, что такое сраный контроль. А вот чего я не знаю, ― шиплю я, ― это почему ты выглядишь как Джеймс.
Он тянется ко мне, и я пячусь назад, пока не упираюсь в подушки дивана. Кончиками пальцев он касается моей щеки и проводит костяшками пальцев под подбородком, нежно поднимая его вверх.
– Успокойся ради меня, пожалуйста. И я объясню.
– Я спокойная, ― отвечаю, все еще кипя от злости.
Он улыбается и опускает руку.
– Джеймс ― мой брат.
– Он никогда не говорил, что у него есть близнец.
– Он не знает, что у него есть близнец.
– Я не понимаю.
– Харпер, облегчи мне задачу. Ладно? ― он делает паузу, будто я должна согласиться с ним. ― Я не ожидал увидеть тебя сегодня. Твой отец сказал…
Мой отец знал об этом.
– …что ты пойдешь к себе после ужина. Так что я воспользовался возможностью отдохнуть. Я живу в стрессовом мире, как и ты, я уверен. И я не испытываю возбуждения от того, что веду с тобой этот разговор. Я не чувствовал это место своим. Твой отец все прояснил в прошлом году…
О, боже мой. О чем он говорит?
– …но поскольку ты уже увидела меня, думаю, что должен сделать все лучшим образом.
Я встаю, качая головой.
– Нет.
– Сядь на место, Харпер.
– Нет, ― снова произношу я, делая шаг от дивана. Он остается там, где и был, так что я отхожу в дальнюю сторону гостиной зоны. ― Я знаю, что ты собираешься сказать, но я тебе не верю.
– Это правда, Харпер. Я твое обещание, а не Джеймс.
– Нет. Я принадлежу ему. Он так сказал.
– У Джеймса галлюцинации. Кроме того, я не вижу тебя, как собственность, так что мне не очень нравится, что он заставил тебя поверить в то, что ты одна из его вещей.
– Кто ты, бл*дь, такой?
– Винсент. Финичи, ― отвечает он очень медленно, будто я не способна понять, что происходит.
Но я понимаю. Я просто не хочу верить в это.
– Мы с Джеймсом близнецы. Когда нам исполнилось шестнадцать, нас привезли на остров, чтобы встретиться с тобой. Не вместе, конечно же. Нас разделили вскоре после того, как нам исполнилось по два года.
– Я не видела тебя там.
Он давится смешком.
– Конечно, видела, дорогая. Мы провели день вместе. Я видел, как ты задула свечи. Отдал тебе подарок перед тем, как уйти. Несколько цветных карандашей, чтобы ты могла рисовать в блокноте, который подарил тебе Джеймс.
Мне пришлось опереться на край барной стойки, чтобы не упасть.
– Джеймс был со мной в тот день, не ты.
– Прости, солнышко. Это был я. Джеймс отказался от предложения Адмирала. Он отослал его в тот же день. Я провел остаток дня с тобой. Не он.
Это было неправильно. Тот блокнот был у Джеймса все эти годы. Он украл его. Значит, он был там в тот день. Но этот парень… этот Винсент… он был тем, с кем я была? Я думаю, мой мир пошатывается. Нет. Думаю, мой мир перевернулся вверх тормашками.
– Ты в порядке?
Я с трудом сглатываю и смотрю на мужчину, который не является Джеймсом. Какого черта я должна делать с этим?
– Я обещана тебе. Не ему?
– Мне, ― отвечает он. ― Не ему.
Я пялюсь на него в тусклом освещении покрытия над головой. Огоньки свеч дрожат на столах, и огонь согревает одну сторону моего тела, пока океан обрызгивает своей прохладой вторую.
– Что если я не хочу тебя? Что если я хочу его?
– Он мертв, дорогая.
– Он не мертв! ― кричу я. Все мое тело начинает дрожать, прежде чем я понимаю, что меня пробирает бесконтрольная дрожь. ― Он не мертв!
– Весьма вероятно может быть. Он сумасшедший, и это неоспоримый факт. Харпер, послушай меня. Спроси сама себя. Кто, мать его, убивает собственного брата? Брата, на которого даже не был зол? Брата, которого любил и с которым вырос? Брата, который спасал тебе жизнь столько же раз, сколько ты спасали его? Своего партнера. Кто убивает своего партнера?
– Он рассказал мне, зачем он это сделал, и я согласилась с ним. У него была веская причина.
– Почему? ― требует ответа мужчина с внешностью Джеймса. ― Значит, скажи мне, почему он сделал это.
Я думаю о том, что Джеймс рассказал мне в ванной в доме в пустыне. О девушке Тони и ребенке. Он сделал это, чтобы уберечь их. Но если кто-то и узнает, что где-то есть еще один ребенок Организации, я не буду той, кто выложит эту правду.
– Это личное, ― отвечаю я.
– Это не личное, Харпер. Мы знаем о ребенке. И ее вернут. Скоро. Как только мы разберемся, кто ответственен.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, ― мое лицо лишено эмоций. Ни единого выражения. Я надеваю самую лучшую маску лгуньи, которую только могу.
Винсент улыбается и пожимает плечами, отпуская тему.
– Хочешь посидеть со мной? ― спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой.
– Я собираюсь лечь спать.
– Еще нет, Харпер. Иди сюда, пожалуйста. Сядь напротив меня, потому что нам нужно поговорить до того, как ты вернешься к себе и соберешь свои вещи.
Соберу свои вещи?
– Что?
О, черт. Мое сердце грохочет в груди.
– Иди присядь. Пожалуйста.
Я иду и сажусь, потому что мне нужны эти три секунды, чтобы пересечь комнату и подумать. Он увозит меня куда-то. И мне нужно собрать свои вещи.
Я сажусь на диван напротив длинного стеклянного кофейного столика и пытаюсь не зацепиться коленями. Хотела бы я, чтобы сейчас у меня оказалась хоть одна таблетка.
– Ты была обещана мне в свой шестой день рождения. Это было соглашение высшей важности, потому как связывало твою семью с моей. Как в старые времена, когда принцессу выдавали замуж на принца-врага.
– Ты ― враг?
От его улыбки у меня по коже расползается холод.
– В какой-то степени. Как и Джеймс. Мы происходим из одной семьи Организации. Пойми это. В этом отношении я от него не отличаюсь. Так что, пожалуйста… ― он прекращает улыбаться, ― не бойся. Я уверен, ты намного опасней, чем я.
– Кем ты работаешь?
Он колеблется, но улыбка так и не появляется.
– Это новая должность, вообще-то. Для новой эры бизнеса Организации. Иииии… я не уверен, как много ты знаешь, но вполне уверен, что ты понимаешь, почему я не могу разглашать информацию.
Улыбка снова на месте.
– Что это значит? ― Я решаю, что тупые вопросы подойдут для этого парня наилучшим образом. Ему нравится чувствовать себя главным. Почему бы не сыграть на его же зоне комфорта?
– Это значит, что тебе не нужно переживать об этом. А теперь давай поговорим об оптимизации, ладно? Ты здесь. Я здесь. Мы разговариваем. Неизбежное обсуждено. Так что даже если по графику ты должна была отбыть со мной завтра, вертолет уже готов и ждет. Думаю, для тебя будет лучше отбыть сегодня. Что думаете, Адмирал?
Я оборачиваюсь, чтобы обнаружить своего отца, стоящим позади меня. С улыбкой на лице.
– Харпер. Прости, что утаил это от тебя. Я бы, наверное, сохранил тринадцать жизней, если бы напрямую выложил перед тобой, кто был твоим обещанием. Но думать об этом было тяжело. Мне было тяжело провести этот разговор.
– А теперь чувствуешь себя хорошо, отдавая меня чужому человеку? ― выплевываю я. ― Я просто должна уехать с ним? Прямо сейчас?
– Он уже понравился тебе в лице Джеймса, Харпер. Он и есть Джеймс, только лучше.
– Каким образом? Тем, что говорит со мной, как с младенцем? Тем, какие у меня мурашки от того, что я хочу избегать прикосновения к нему? Или, может, он…
– Хватит, ― рычит мой отец.
Это полностью останавливает меня. Всю жизнь я прожила с заткнутым ртом. Я не могу отключить свою мгновенную реакцию заткнуться.
– Вот теперь хватит. Джеймс ― псих, Харпер. Он убьет тебя или тебя убьют из-за него. С ним не безопасно. Он не материал для продолжения рода. Не материал для отцовства. Мы отправили команду для слежки за ним и вывели его из игры. Если они еще не убили его, то убьют. Очень скоро. Можешь считать его мертвым. Так что, чем быстрее ты примешь тот факт, что Винсент ― твое обещание, что Винсент ― тот человек, который любит тебя выше всего, и что Винсент обезопасит тебя, тем быстрее ты сможешь сделать шаг в свою новую жизнь.
– Какую жизнь? Если я его собственность, о какой жизни может быть речь?
– Дети, Харпер. Твоя работа, как женщины Организации, родить детей. И, ― Адмирал смотрит на Винсента и улыбается, ― Винсент говорит, что хотел бы взять тебя в долю. Видишь? Он уже любит и заботится о тебе в достаточной мере, что обдумывает идею о том, чтобы позволить тебе работать.
– Позволить мне… ― я не могу думать трезво. ― Дети? ― Он, наверное, шутит. ― Ты хотел сказать, рабы? Как я? Дочери, которые будут проданы, когда им исполнится восемнадцать? Сыновья, которые будут отданы кому бы то ни было, чтобы их можно было превратить в киллеров?
– Твои сыновья не будут киллерами, Харпер. Не горячись. Твои сыновья будут верхушкой Организации.
– Как Ник? ― выплевываю я. ― Который был обучен убивать и который научил убивать меня?
– Ник, ― смеется мой отец. ― Ник ― не верхушка, милая. И ты не верхушка. Но твои дети, в которых наполовину будет течь кровь Винсента, будут ею. Ты ― новое начало Организации. Две сильнейшие семьи объединятся после сегодняшней ночи, и новая эра власти обретет начало. Мы владеем всем, Харпер. У нас есть люди на всех постах правительств в мире. Мы управляем сенатом США и следующим президентом станет человек Организации, независимо от того, какую партию изберут. Мы владеем частными электрокомпаниями, тюрьмами, станциями водоснабжения, больницами и миллионами акров фермерских земель. Мы контролируем все, кроме сердец и умов людей. Но это будет следующим шагом. Ты, Харпер, вместе с Винсентом, захватите их воображение. Красивая девочка с красивым политиком. Дорога к власти и твое место в истории ― это мой долговечный подарок тебе.
О, боже мой. Он будто злодей из комиксов, которые читали мы с Ником.
– Готова? ― Винсент берет меня под локоть. Не крепко, а нежно. И это даже не вопрос. Это давно принятое заключение.
Я позволяю вести меня вперед, не зная, что еще мне делать.
– Харпер, ― произносит Винсент, наклоняясь к моему уху. ― Ты хочешь взять что-то из своей комнаты?
Я обдумываю это. Думаю о телефоне. Но чем больше я думаю о нем, тем менее вероятно, что в моей каюте тот самый телефон, который был у меня прежде. Скорее всего, я все пустила коту под хвост, когда пыталась отправить Джеймсу сообщение.
– Нет, спасибо, ― отвечаю я, возвращаясь назад к своим манерам, чтобы они помогли мне разобраться во всем.
Мой обещанный мужчина обнимает меня рукой и ведет к трапу на нижнюю палубу.
– Я думала, здесь есть вертолет? ― Но прежде, чем слова слетают с моего языка, я знаю, что нас не ждет никакой вертолет. Это гребаная лодка.
– Как только мы доберемся до моей яхты, мы полетим домой на вертолете. В наш дом, ― акцентирует он. ― Он будет прекрасным, вот увидишь. Скоро Тет исчезнет, и ты перестанешь думать о нем.
Он натягивает капюшон на голову, скользит в пару серых парусиновых туфель и хватает мою руку. Мы проходим вниз три этажа, двигаясь к гаражу. Там нас ждут мужчины. Мое тело горит от понимания, что все они знают, что меня доставили на борт только, чтобы передать. Им, скорее всего, нравится тот факт, что я наказана. Я убила тринадцать людей, кого-то из их команды. Они, наверняка, ненавидят меня.
– Ступай осторожно, ― произносит Винсент, протягивая руку, чтобы помочь мне ступить в лодку, но не нашу. Его.
Я сажусь рядом с Винсентом по его просьбе, и он закидывает руку мне за спину.
– Ты замерзла, Рыба-лев?
– Как ты меня только что назвал? ― Наглость с его стороны.
– Рыба-лев, ― отвечает он, проводя носом по моему уху, пока нас увозят в черноту. ― Ты помнишь, как я дал тебе это имя на пляже? После того, как ты сказала мне, что прикасалась к иголкам.
– Я рассказывала эту историю Джеймсу, а не тебе.
– Малышка, ― произносит он, и его рука скользит между моих ног, в то время как его рот накрывает мой на самый краткий миг. ― Я ― Джеймс. Как ты можешь не узнавать меня?
Я вскидываю голову, чтобы ответить «нет», но его рот уже здесь. Он накрывает мой. Его язык скользит между моих губ, переплетаясь с моим. Его руки настойчиво трут мои бедра с внутренних сторон, а затем его пальцы скользят прямо в мои трусики.
Я отталкиваю его и отодвигаюсь дальше.
– Ты ― не он, ― произношу я с некой неуверенностью.
– Но так и есть. И когда мы доберемся домой, мы снова поговорим о власти.
Глава 14
Харпер
Он не Джеймс. Он не Джеймс. Он не Джеймс.
Я знаю, что он не Джеймс, и мне не нужна мантра, чтобы убедить себя в этом. Я говорю это, потому что мне нужно удержать мой мозг от хаотичных мыслей, пока мы находимся на лодке. Добраться до его яхты занимает много времени, но как только мы оказываемся там, он желает мне спокойной ночи.
И все. Только спокойной ночи.
В шкафу висят два наряда. Скромный ночной набор для сна ― майка и шорты. Второй ― наряд на выход. Джинсы, сапоги, простая хлопковая футболка и легкая куртка.
У меня складывается ощущение, что мы не останемся на яхте слишком долго.
Ванная комната оборудована круглой ванной, и несмотря на все те события, которые произошли со мной в последнее время, я отмокаю в ней. Мне нужно что-то, что упокоит меня. Вернет на место. Горячая вода и баночка с таблетками в оранжевой упаковке на тумбочке ― все, что у меня есть, но я не хочу принимать эти таблетки. Я не могу снова начать их принимать.
Так что я немного отмокаю, а затем переодеваюсь ко сну. Когда я выхожу из ванной, вижу поднос с какао и печеньем.
Какао и печенье. Словно мне шесть лет.
Выпиваю какао и беру одно печенье, пока иду в постель. Корабль двигается быстро ― на полной скорости, если судить по тому, что я чувствую. В желудке зарождается тошнотворное чувство, когда я думаю об этом. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была в море, но поворочавшись и покрутившись несколько минут, я наконец-то засыпаю.
Некоторое время спустя меня будит Винсент. Когда я открываю глаза, проходит несколько секунд, прежде чем я фокусируюсь на его лице.
– Мы готовы. Пожалуйста, оденься, ― от его руки на моем предплечье у меня мороз расползается по коже, и я отодвигаюсь от него. Включается лампа на прикроватном столике, и у меня появляется возможность хорошо рассмотреть его прежде, чем он покидает мою комнату.
Почему он должен выглядеть в точности, как Джеймс?
Я послушно одеваюсь и выхожу из каюты.
Винсент одет в темно-синий костюм и галстук в тон. Никакого худи или парусиновых туфель. Он выглядит, как бизнесмен, а не человек, который постоянно бездельничает на пляже.
Он дарит мне кратковременную улыбку, а затем меня проводят к посадочной площадке и ожидающему меня вертолету до того, как у меня есть время подумать. Я не знаю, как долго спала, но чувство такое, что сейчас поздний вечер. Почти весь день, как я могу догадаться.
Он опоил меня? С помощью какао?
Я не спрашиваю, куда мы едем. Я перестала разговаривать с ним после того, как он сказал мне, что он Джеймс. То есть, я вас умоляю. Эти люди угрожают мне, словно я идиотка. Он думает, я не пойму разницу между незнакомцем и человеком, в которого я влюблена?
Боже, я только что признала, что влюблена в Джеймса?
Я поворачиваю голову к вертолету так, что самозванец не может меня видеть, и улыбаюсь. Я едва ли провела время с Джеймсом вообще, но знаю, что я чувствую, и это любовь.
Я так сильно по нему скучаю.
Почему он отдал меня им?
То есть, да, я могу понять логику. Он явно был вне себя, когда парень ввел мне наркотик и, может быть, думал, что на яхте будет безопасней.
Мне, скорее всего, и было бы безопасно на яхте.
Но я не на гребаной яхте. Я в проклятом вертолете, лечу в черт знает каком направлении. И вся эта чушь о сумасшествии Джеймса ― да, я тоже это вижу. Он явно псих. Я снова улыбаюсь. Это часть его шарма.
Какая девушка не фантазирует о том, чтобы приручить дикаря? Ну, я никогда не фантазировала до текущего момента. Но это то, что я чувствую к Джеймсу. Джеймс Финичи ― один из самых опасных мужчин в мире, и он хочет заботиться обо мне. Он хочет любить меня и спать со мной. Он слушает то, что я говорю, и забывает о жестокости, когда я рядом с ним.
Взрослые мужчины боятся его. Глобальные организации не были в силах убить его. И позволяя мне обхватить его член своим ртом, он дает мне всю силу.
Я могла бы опьянеть от силы, которую я имею над ним. Я могла бы также кончить от этой силы.
Я хочу своего Джеймса.
Я даже отдаленно не заинтересована в том, что у этого незнакомца, который выглядит как он, есть что сказать. Мне плевать, если он ― тот, кому я была обещана. Какой мужчина принимает шестилетнюю девочку в качестве будущей жены?
Извращение. Одно сплошное извращение.
Джеймс был тем, кто сказал нет. Джеймс был тем, кто остался честным. Джеймс не был сумасшедшим, когда ему «исполнилось шесть» в том году. Он был не тронутым всеми этими убийствами, которые последовали позже. И он был взят в плен в тот же год. Дневник говорил, что он оставался в каком-то ужасающем месте. Это изменило бы каждого. И это не его вина.
Вертолет наконец-то снижается, когда солнце начинает садиться, и хоть я и проспала весь день, чувствую усталость.
– Мы собираемся на посадку, ― хрипит голос Винсента в наушниках на мне.
Я смотрю на него прежде, чем остановить себя, и улыбаюсь. Его лицо немного застает меня врасплох. То есть, они идентичны. Глаза. Прическа. Широкие плечи, которые плавно переходят в его талию внизу.
– Надеюсь, тебе нравится.
Я прекращаю улыбаться, и киваю. Что он хочет мне сказать? Я не останусь здесь. Я не собираюсь быть его женой. Мне насрать, какое обещание он дал. Я принадлежу другому.
Несколько минут спустя мы оказываемся на земле, и все происходит очень, очень быстро. Я никогда не понимала, зачем спешить после посадки и высадки из вертолета. Почему они должны тащить меня, словно мы в какой-то военной зоне?
Я все равно следую. Хватка Винсента на моей руке ― крепкая. Крепче, чем обычно. И я задаюсь вопросом, насколько встревожено он себя чувствует, что я сбегу в незнакомый лес, пока он тащит меня подальше от вращающихся лопастей и тянет к ряду ступенек, которые ведут к заднему дворику внушительного поместья в средиземноморском стиле.
Даже если крыша из испанской черепицы и теплый экстерьер и выглядят приветливыми на фоне солнечных лучей, сумерки заставляют их казаться зловещими.
– Где мы? ― наконец-то спрашиваю я, когда мы замедляем наш шаг, и он поправляет воротник рубашки.
– К северу от Санта-Барбары.
– Как, черт возьми, мы добрались до Санта-Барбары от Ньюпорт Бич на яхте? ― но что более важно, как Джеймс найдет меня здесь? Я не особо сильна в географии западного побережья Америки, но мне кажется, это не малое расстояние.
– Мы плыли вдоль берега на моторной лодке, ― отвечает он. ― Тяжело ходить вдоль побережья Калифорнии на яхте.
– Мы, наверное, неслись на большой скорости.
– Следи за речью, Харпер, ― отвечает он, всего лишь наполовину уделяя мне внимание, когда тянется к моей руке.
Я отталкиваю ее.
– Не смей, ― рычу я на него. ― Может, сейчас я и являюсь твоей пленницей, но я не твой гребаный ребенок, чтобы ты мне выговаривал.
Он дергает мою руку и привлекает к своей груди.
– Манеры, Харпер Тейт, ― холодная сталь в его взгляде пронзает меня. Зеленые сферы загораются в них. ― Мне говорили, что они у тебя есть. Мне солгали?
Я смотрю на него так же, как и он смотрит на меня, и пытаюсь отклониться.
– У меня есть манеры. Но я не уверена, что ты их заслуживаешь.
Он ослабевает хватку на моей руке и вздыхает.
– Пожалуйста, ― произносит он, сжимая переносицу кончиками пальцев, будто у него мигрень. ― Мне не нравится нецензурная лексика, и мне не нравится некорректное поведение. Мы оба устали. Через многое прошли. Давай освежимся и хорошо пообедаем, чтобы мы могли поговорить.
– Если ты до сих пор настаиваешь на том, что ты и есть Джеймс, значит, я отказываюсь разговаривать.
Он скрипит зубами.
– Если Джеймс ― тот единственный, которого, ты думаешь, хочешь, значит, я и есть Джеймс.
– Откуда ты узнал о разговоре о власти и контроле, который у нас был?
Он немного посмеивается про себя и наклоняется к моему уху.
– Я был там, Харпер. Это был я.
– Это был не ты!
– Откуда ты знаешь?
Я просто пялюсь на него.
– Знаю.
Он прижимает руку к бугру у себя между ног.
– Скажи мне, откуда ты знаешь.
Я отдергиваю руку и делаю шаг назад.
– Ты наблюдал за нами. У тебя были камеры. И я скажу тебе, откуда я знаю. Потому что хоть даже Джеймс и сделал все возможное, чтобы доказать, что я принадлежу ему, он не относится ко мне, как к собственности. Он уважает меня.
– Ха, ― смеется Винсент, ― это хорошо. Ну, ты меня раскусила. Я ― Винсент. И мне не жаль, что я Винсент, а не Джеймс. Мне жаль, что я не добрался до тебя раньше него. Жаль, что ты сосала его член прежде, чем отсосать мне. Но у нас есть все время мира, чтобы наверстать упущенное.
Я даже не могу пошевелиться, настолько застигнутой врасплох себя чувствую. Стоит ли мне бороться против него? Но куда я пойду? Я даже не знаю, где я. Санта-Барбара. Я просто не уверена, куда мне отсюда идти.
Он скользит рукой по моей талии, сжимая кожу, когда притягивает ближе к своей груди.
– Забудь о Джеймсе, Харпер. Джеймс ― покойник. Он сумасшедший, понятно? Он потерял связь с реальностью. Убивает людей, больше не ища для этого причину. Он выследил всех своих друзей в Организации и попытался убить их, одного за другим. Мы знаем это уже год. И единственная хорошая вещь, которую он сделал с тех пор, ― это убил своего брата Тони. Потому что Тони был таким же невменяемым, как и Джеймс.
– Это не его вина, что он вынужден убивать людей, чтобы выжить. Это не его вина в том, что Организация повернулась против него.
– Харпер, ― шепчет Винсент. ― Послушай меня. Это его вина. Он был любимчиком, Харп. Наши родители ставили Джеймса превыше всего. Я не вырос с ним в одном доме, но я знал, кем он был. Наш отец возложил все надежды Организации на Джеймса. Все, что ему нужно было сделать, ― это пойти на пляж, когда ему «исполнилось шесть», и сказать: «Да, Адмирал. Я беру ее». И его жизнь была бы моей. А вся моя жизнь была бы его. Ты была бы влюблена в меня сейчас, если бы он сказал «да», потому что я был бы тем, кто сошел с ума и нашел бы тебя на пляже.
– Но он не сказал «да». Это сделал ты.
Винсент отталкивает меня и делает шаг назад.
– Ты ошибаешься. Меня никогда не спрашивали. Я говорил тебе, у меня была власть. Я не участвовал ни в чем другом. Меня изолировали от Организации. Меня растили как обычного американского мальчика. Я никогда никого не убивал. Никогда не был на заданиях. Я просто существовал. У меня безукоризненная история. Свидетельство моей деятельности, за которой можно проследить с момента, как мне исполнилось шестнадцать и до сегодняшнего дня. Так что, когда начинается проверка множества политических офисов, которыми я владею, меня не трогают. Идеально. Идеальный мужчина. Выращенный в идеальной семье. Обрученный с идеальной женщиной, у которой вообще нет истории. Которую растили на гребаной яхте посреди океана. Которая никогда не ходила в школу. Которая никогда не фотографировалась и не появлялась на страницах светских журналов. Ты, ― шепчет он, ― идеальное пустое полотно.
Он снова строго смотрит на меня, и в этот раз его взгляд не вызывает во мне дерзости. Он заставляет меня поинтересоваться.
– Чего ты хочешь от меня?
– Я хочу того, что мне было обещано.
– Я ничего тебе не обещала.
– Ты думаешь, что любишь его, но ты абсолютно не знаешь его. Ты знаешь меня.
– Ты не тот парень, с которым я проводила время, Винсент.
– Я парень с вечеринки твоего дня рождения, Харпер. Я тот самый парень, в которого ты влюбилась, ― он медленно двигает руками к моему лицу и берет мои щеки в ладони. ― Я заслуживаю того же шанса, который ты дала Джеймсу. Это все, о чем я прошу. Будь справедливой, Харпер. Ты пока не знаешь меня. Я не собираюсь причинить тебе вред. Я просто хочу свой шанс.
