Текст книги "Я вернулся за тобой (ЛП)"

Автор книги: Дж. Хасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Матиас пялится на Джеймса.

– Мы знали, что туда кто-то прибыл.

– Никто не сказал тебе, что это был я. Они никогда не называли моего имени, потому что я никогда не говорил, кто я такой. Я делал свою работу, которая не касалась твоей банды, и уходил. Это просто. Бл*дь. Работа. Матиас. И знаешь самую большую разницу между твоими ублюдками здесь и людьми Организации? В Организации всегда знали, что это был бизнес. Ты принимаешь все на личный счет. Никогда не смотришь на картину в целом. Позволяешь эмоциям вести твою банду. Хоть раз в своей сраной жизни, подумай о сути.

Я смотрю на Сашу, и она качает головой. Она не знала, что у них были какие-то отношения. Но разве я удивлена? Джеймс всегда говорил, что работал на себя. И прямо сейчас, это кажется правдой. Потому что он обманывал Организацию с тех самых пор, как начал играть в эту игру.

– Матиас, – вступает Ник, прерывая что бы ни было между этими двумя киллерами. – Послушай, старик, ты можешь убить Джеймса, если хочешь, но на лодке – мой снайпер, который пристрелит тебя в тот же миг. И ты никогда не уйдешь отсюда. Или мы можем заключить сделку. Ты можешь забрать меня. Оставь Джеймса, возьми меня и с этим дерьмом можно будет покончить очень легко и очень быстро.

Матиас пялится на Ника несколько секунд. Затем обратно на Джеймса. Не знаю, о чем эти двое думают, но каким-то образом, каким-то способом, они приходят к немому согласию.

– По рукам, – произносит Матиас. – Забирай их, пока я не передумал.

Саша снова начинает вопить, но Джеймс хватает меня за руку и тянет в сторону, чтобы забрать и ее.

– Заткнись, Саша, – рычит он, как только она оказывается в его хватке. И нас уводят с пляжа. Я оглядываюсь на брата. Саша смотрит на свое обещание. Нас тащат весь путь к пристани, где друг Джеймса Мерк ждет на лодке. Его винтовка до сих пор направлена на членов шайки. Но они уже поднимаются по лестнице.

Саша плачет, когда садится в лодку.

– Почему? Почему он это сделал? – Она бросается на Джеймса, стуча кулаками в его грудь. – Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя!

Я тоже должна его ненавидеть. Должна ненавидеть Джеймса за то, что он выбрал себя вместо Ника.

Но это не то, что здесь происходит.

Ник предложил себя не без причины. По нескольким причинам, вообще-то.

Я.

Саша.

Все мы дети Организации.

Потому что Джеймс – тот, у кого флешка, а не он. Джеймс – тот, кто должен был выжить, даже если бы все мы умерли.

Или все, что мы делали за последний год – смерть, борьба, жертва, боль – вместе с информацией на тех файлах будет загублено бандой уличных мародеров, которые понятия не имеет что с ней делать, если Ник не вытащит Джеймса.

Так что вместо этого я держу Сашу. Крепко обнимаю ее и шепчу на ухо успокаивающие слова:

– Они не убьют его, Саша. И не навредят ему. Он выживет. Выживет, как и мы.

– Он ушел, Харпер. Он ушел. – Я знаю, что она хочет сказать больше, но рыдания воруют все ее слова.

Здесь все равно больше нечего говорить.

Он просто ушел.

Глава 35
Саша

Неделю спустя

Рок-Спрингс, штат Вайоминг.

Я осматриваю комнату отеля, и грусть захватывает меня с головой. Я не могу справиться с ней. Совсем не могу. Плохие люди погубили всех, кого я когда-либо любила. Моего отца. Бабушку с дедушкой. А теперь и Ника. Моя последняя ниточка к тому, что жизнь может стоить того, чтобы ее прожить, порвалась.

Но жизнь не стоит того, чтобы ее проживать.

Она – полное дерьмо.

Мой подбородок начинает дрожать, и слезы скатываются по щекам. Снова. Я не делаю ничего, кроме как плачу с тех пор, как мы вернулись в этот номер несколько дней назад. Харпер и Джеймс остаются здесь со мной. Против моей воли. Я хотела побыть одна, но Джеймс отказался.

Сегодня последний оплаченный день пребывания в этой комнате. Последний шанс на то, что Ник вернется.

И сейчас уже почти полдень – время выписки из номера прошло.

Так что…

Реальность.

Отстой.

Джеймс входит через дверь, которая была открыта, и останавливается там черной фигурой, освещенный лучами солнца сзади, словно ореолом.

– Ты готова, Смурф?

Я качаю головой и сажусь на кровати, пялясь на грязный ковер.

– Нет, – шепчу я. – Нет.

– Он не вернется сюда, Саша.

– Я знаю, – я с трудом сглатываю ком в горле, но, кажется, он никуда не девается. – Но я не хочу уезжать.

Джеймс делает глубокий вдох и садится на кровать рядом со мной.

– Мне жаль.

– Я знаю. – Он извиняется уже неделю. Мне это порядком надоело.

– Но Мерк недавно прислал сообщение. Он думает, что наконец-то понял, как открыть обе флешки.

Я шмыгаю носом и смотрю на своего друга.

– Что на них?

– Секретные денежные счета, преимущественно. Имена членов Организации, конечно же.

– Хах. Вся эта хрень из-за денег и имен? Едва ли того стоит.

– Ага, но ты захочешь услышать о той части, где речь идет не о деньгах.

– О боже, нет. Я не заинтересована. – Они говорили о программировании, которым я была подвержена моим отцом. Мне тяжело смириться с уходом Ника, и мне, правда, не нужно знать о том, что мой отец промывал мне мозг, чтобы я могла убивать людей, когда вырасту.

– Мы все равно думаем, что информация там, Саш.

То, как Джеймс называет меня «Саш» заставляет меня всхлипнуть.

– Только Ник называл меня «Саш». Так что не надо.

Он делает глубокий вдох и выпускает воздух.

– Ладно. Но эта хрень с промывкой мозгов может быть реальной, так что тебе нужно быть начеку.

– Считай, что я начеку.

– Мы готовы выехать, так что скажи, куда бы ты хотела поехать? Тебе придется выбирать.

– Я не еду.

– Саша, не донимай меня, – рычит Джеймс. – Я понимаю. Ты сейчас сломлена. Но ты не останешься такой навеки. Ты позволишь себе исцелиться. И сегодня как раз день, чтобы начать, Смурф. Я привез тебя сюда, чтобы ты увидела себя. Ник не вернется, ладно? Он не вернется. Он заключил сделку с тем картелем, и он собирается довести дело до конца. Тебе только тринадцать лет. Ты не можешь просто захотеть и стать взрослой, чтобы начать жизнь с мужчиной, который уже взрослый. Он не вернется и не даст тебе эту жизнь, Саша. Он не возьмет в жены ребенка. Все, за что он выступает, противоречит тому, кем ты хочешь, чтобы он был. Так что отпусти его. Дай ему продолжить свой путь в жизни. Он отпустил тебя, чтобы ты могла продолжить свой. Не сдавайся. Он бы никогда не сдался, если бы ты была той, кто пожертвовал собой, чтобы дать ему второй шанс. Он остался позади ради тебя. Чтобы ты получила ту информацию с файлов. Информацию, которую твой отец скрыл на них. Информацию, которая тебе нужна.

– Я все это знаю.

– Значит, отпусти это нахрен, Саша. Он не мертв, так ведь? – Я не отвечаю, так что Джеймс поднимает мой подбородок и заставляет посмотреть на него. – Он не мертв.

Я отбрасываю его руку и продолжаю смотреть в ковер.

– Я знаю, что он не мертв. И… – я выпускаю еще один всхлип, – и это даже хуже, Джеймс. – Поднимаю взгляд на него, пока слезы омывают мое лицо. Он цокает языком и выдыхает. – Это хуже, потому что означает, что он выбрал уход от меня. – И затем я больше не могу сдерживаться. Я просто закрываю лицо ладонями и плачу. Джеймс наклоняется и притягивает меня в объятия. Я оборачиваю руки вокруг его талии и вжимаюсь в его футболку, намочив ее слезами.

– Мне жаль, Саша. Правда, жаль. Я знаю, что ты его любишь. Знаю, что ты думала, что у вас может быть хеппи-энд. Но этому не суждено было случиться, малыш. Не судьба.

– Это нечестно, – хнычу я. – Нечестно, что у тебя осталась Харпер, а у меня не осталось никого.

– У тебя есть мы оба, сопливый Смурф. И кроме того, я не сразу получил Харпер. Мне пришлось ждать двенадцать лет. Она была слишком молода, когда я влюбился в нее. Так что это единственная причина, по которой Ник ушел, Саш. Он влюбился в тебя, а ты слишком молода. Он был бы очень плохим парнем, если бы не ушел, и тебе нужно понять это.

Мне нечего сказать на это. Знаю, что это правда, но не хочу признавать ее. Не хочу, чтобы это стало моей реальностью.

– Так что, мы с Харп подумали: мы, вроде, хотим увидеть ту хрень с динозаврами, о которой ты говорила там, в пустыне. Мы близко к Термополису. И смотрели на место с динозаврами в интернете. Ты знала, что его избрали музеем динозавров номер один в целой стране?

– Эй, я была в Термополисе десятки раз.

– Ну, а мы нет. Отсюда примерно три часа езды, малыш. Какой еще хороший способ провести летний полдень ты знаешь, кроме как поехать посмотреть на динозавров?

Я смотрю на него. Он так сильно пытается быть здесь для меня. Помочь мне.

– Правильно? – спрашивает он.

Я киваю в согласии.

– Думаю, да. Вы, ребята, и правда, ничего не знаете о динозаврах, – я вытираю остатки своих слез. – История – это нечто, что нужно понимать, знаешь ли.

– Мне действительно нужно, Смурф. Ты нужна мне, малыш.

Поднимаю на него взгляд, и слезы возвращаются.

Он наклоняется и прижимается своей головой к моей.

– Нужна, Саша Черлин. Ты нужна мне. Я не могу отдать тебя этой грусти. Ты должна отпустить ее. Мы не будем спешить, ладно? Мы все сделаем медленно. Отправимся в путешествия. Увидим запад из окна грузовичка. Просто… расслабимся и побудем нормальными людьми несколько месяцев прежде, чем решить, что делать дальше, ладно? Звучит нормально?

Я снова киваю. Затем мы встаем и идем к двери.

Я в последний раз оглядываюсь на комнату. Вспоминаю Ника, лежащего на кровати рядом со мной. Рассказывающего мне то же самое.

Всхлипываю последний раз и выхожу.

Джеймс закрывает за нами дверь.

И все.

Все заканчивается.

Глава 36
Джеймс

Полгода спустя

Национальный исторический парк Священный Обруч

Национальный лес Бигхорн

Штат Вайоминг

– О, боже мой, я сейчас околею!

– Нытик, – отвечаю я Харпер, пока мы взбираемся по склону к шаманскому колесу. Саша вырвалась вперед и уже на полпути прямо по склону.

– Какого черта нам нужно было ждать до декабря, чтобы приехать сюда? – спрашивает Харпер, обнимая себя.

Здесь чертовски холодно. Это второй минус. Но мы все тепло оделись. У нас самая лучшая зимняя экипировка, которую только можно купить за деньги. Мерк наконец-то хакнул денежные счета на тех файлах, так что нам четверым перепало по аппетитному куску компенсации. Мы не нашли информацию о промывке мозгов, по крайней мере, пока. А может, она была ложью. Может, они кормили нас этим дерьмом, чтобы напугать. Или чтобы заставить делать все те вещи. Кто знает. Но если она и была на носителе, то осталась очень искусно спрятанной.

– Брр, – снова жалуется Харпер. Я знаю, что она не так уж и замерзла, у нее просто отвращение к этому. Она была в таком восторге, увидев снег впервые, а потом ей захотелось в тропики. Но мы все равно идем в дино-тур Смурфа на запад. Так что…

– Это зимнее солнцестояние, Харпер. Это имеет больше значение.

– Нет, – смеется она. – Летнее солнцестояние имеет значение. Зимнее – это то, на что всем в Вайоминге насрать. Четыре часа, а уже стемнело. Здесь заледенеть можно. И это просто… неправильно.

– Эй, знаешь, что?

– Что? – спрашивает она, пока мы продолжаем карабкаться.

– Уже почти закат. Так что мы можем зависнуть здесь и понаблюдать за ним.

– Нет, спасибо, – смеется она. – Я взгляну одним глазом на это шаманское колесо, и затем мы уберемся отсюда.

Когда я наконец-то взбираюсь наверх, Саша просто стоит там, смотрит на огражденную забором территорию, где стоит колесо. Должно стоять.

– Вы его не увидите, – разочаровано произносит она. – Снег укрыл все.

– Бл*дь. – Какой же я лузер. Я даже не подумал о том, что снег укроет все камни.

– Можешь увидеть только некоторые из них, Саш, – начинает Харпер. – Смотри, вон там верхушка одного из них.

Священный Обруч – это круг из камней, выложенных на земле сотни лет назад коренными жителями этой местности. Он весьма кривой, и если вы меня спросите, то вам придется включить воображение, чтобы увидеть в этом кругу колесо. Но даже кривое изображение из камней лучше, чем отсутствие камней вообще.

– Но вы не увидите спиц, – произносит Саша. – Знала же, что было глупо приезжать.

Она должна была приехать сюда со своим отцом на прошлое летнее солнцестояние. Но мы направлялись в домик Мерка в пустыне в ту ночь. А ее отец был мертв. Так что да, ту поездку мы отменили.

А затем она сказала, что никогда не захочет его увидеть. Мы проезжали мимо этого национального леса десятки раз за последние полгода в поиске динозавров. Но она отказывалась останавливаться.

Пока я не предложил ей вариант с зимним солнцестоянием.

– Идем, – говорит Саша, поворачиваясь и направляясь вниз по склону к грузовику. – С меня хватит.

– Подожди, – произношу я, хватая ее за куртку, когда она проходит мимо меня. – Мы можем сделать собственные спицы. Смотри, – я иду к забору и переступаю его. Снег такой высокий под забором, что это легко сделать. А затем я иду в центр круга и ложусь в снег. – Идите сюда, девочки. Мы сделаем собственные спицы и посмотрим на закат.

Я ожидаю, что Харпер начнет канючить первой, но она удивляет меня.

– Давай, Саша. Мы не позволим кучке снега разрушить нашу поездку, – она подходит ко мне и ложится немного поодаль слева, касаясь своей рукой моей. И хлопает слева от себя по снегу. – Здесь место для тебя, Саша! Давай.

Снег хрустит под сапогами Саши пока она идет к нам в тишине. Она ложится между нами с Харпер. Ее голова прикасается к обоим нашим, и она выдыхает:

– И что теперь?

– Теперь, – произносит Харпер, – мы будем наблюдать за закатом. И ожидать появления звезд.

Горы настолько высоки, что за ними едва ли видно закат, но солнце еще не скрылось. Для нас это идеальный момент сумерек. Когда воздух еще не черный, а все еще туманно-сине-серый, в переходящий от сумерек к ночи момент.

Мы наблюдали за сотнями закатов за последние шесть месяцев. Не каждую ночь. Иногда мы забывали. Но почти каждую ночь.

Такой момент проходит быстро, и затем ночь накрывает нас.

Мы лежим здесь, три спицы в колесе, несколько минут прежде, чем Харпер указывает в небо рукой в рукавице.

– Там, – говорит она. – Летом там нельзя увидеть Ориона. Так что, если бы мы приехали сюда в летнюю ночь, мы бы его пропустили.

Саша задает вопросы о звездах, и Харпер отвечает на них. Она рассказывает истории о плавании по морю и наблюдении за небом, которое помогало держать курс. Она рассказывает истории созвездий и мифов, которые кроются за ними.

И Саша слушает это все, словно девочка, охваченная интересом ко всем этим вещам. Девочка, которой нужно немного больше путешествий в качестве ее официального обучения.

В этот момент я решаю, что Смурф больше не может с нами оставаться. Она не может потерять детство, которое Организация и так украла у нее.

В этот момент я понимаю, может, впервые в своей жизни, что то, что я делаю – неправильно.

Глава 37
Форд

Рождественский вечер

Форт-Коллинс, штат Колорадо.

Я расхаживаю в передней части комнаты нашего дома, пялясь на своих любимчиков. Мордоедов – как Спенсер и Вероника называют их любя, – которые выстроились в ряд перед Рожественской елкой. Мигающие огоньки отражаются в их карих глазах.

У нас три профессионально тренированных для защиты собаки, поскольку Файв здесь. Я смотрю через открытое пространство первого этажа нашего исторического бунгало в Форт-Коллинзс и подсматриваю, как Вероника прижимает Файва к груди, пока Эшли нависает над ней, рассказывая о нашем малыше со скоростью тысяча слов в минуту. Увеличившийся живот Вероники, уже через несколько недель наградит мир малышом, предоставляет удобное место для маленького Файва, чтобы разместить его маленькие ножки в ботиночках.

Я улыбаюсь Эшли, ловя ее взгляд, и она дарит улыбку в ответ, укачивая изворотливую годовалую Кейт у груди. Затем я перевожу свое внимание обратно к делам.

– Мордоеды, – зову я. Кличка просто пристала. Их так теперь зовут коллективно. – Давайте еще раз пройдемся по правилам, – я поворачиваюсь на пятках и расхаживаю перед ними. – Первое. Вы не пускаете на нее слюни. Второе. Лизать только если позволит. – При этом я смотрю на Джимми. Наше самое новое прибавление, купленное, когда Эш была беременна Файвом. Его уши становятся торчком, когда он замечает мое внимание. Он – лизун, так что естественно, это правило относится к нему. – Третье. Не нюхать…

– Они здесь! – Рук вскрикивает с дивана перед окном. Думаю, она сама возбужденная среди всех. Она подпрыгивает и становится передо мной. – Ты готов?

Кивок.

– Я просто хотел убедиться, что любимчики будут вести себя самым лучшим образом.

Рук разглаживает мой галстук, а затем хлопает меня по плечу, будто мне нужна моральная поддержка.

Мне типа, и правда, нужна моральная поддержка. Это новое прибавление к моей семье – важное дело.

Моя дочь, Кейт, стала моей через мою жену Эшли. Мой сын, Файв, наш общий ребенок. Так что Саша больше моя, чем наша, в данный момент. Я чувствую потребность, сделать все правильно. Правильно ввести ее в общество.

Звонит дверной звонок, и на мгновение все перестают говорить. Я оглядываюсь на них, но они возвращаются к своими занятиям и оставляют меня разбираться с этим. Спенсер и Ронин сидят за кухонным столом, попивая пиво и смеясь над чем-то. Эш и Вероника все еще заняты Файвом и Кейт. А моя мать разговаривает с мистером Ли с немного завышенным интересом.

– Все с тобой будет в порядке, Форд. Просто открой дверь, – произносит Рук.

Я киваю и иду к парадной двери. Вижу его через маленькое окошечко на ней.

Джеймс Финичи приезжает в мой дом на ужин в честь Рождества. И он везет для меня ребенка. Не просто какого-нибудь. Сашу Черлин. Девочку, которая начала… Ну… Я оглядываюсь еще раз и тянусь к дверной ручке. Она начала все.

Открываю дверь, и Финичи улыбается мне, протягивая руку.

– Астон.

– Джеймс, – вежливо произношу я, отвечая на рукопожатие. Затем смотрю вниз на его молодую жену и хочу, чтобы они все остались. Рук понравится завести хоть одного друга, который моложе ее. – Ты, должно быть, Харпер, – я жму ей руку и отхожу, чтобы пригласить их в дом.

Не хватает именно моей девочки, отчего сердце пропускает удар.

– А где Саша?

– В грузовике, – отвечает Джеймс. – Ей тяжело. Сказала, что скоро придет. Но знаешь, ей тринадцать. Так что… – он пожимает плечами.

Хватаю пальто и надеваю его. Затем осторожно кладу подарок Саши, который ей приготовила Эшли, в коробку. Это красная коробка с зеленой лентой. Бантик на ней останется, даже если снять с коробки крышку. Эшли говорит, что у самых лучших подарков бантик остается на коробке.

Поверю ей на слово.

– Сейчас буду, – говорю я своим домашним. И затем выхожу на улицу и закрываю за собой дверь. Саша выглядывает из окна черного грузовичка, а я дарю ей слабую улыбку и машу рукой.

Она не машет в ответ.

Я сажусь на верхнюю ступеньку своего крыльца. Сегодня вечером холодно, но не сильно. Можно подождать и здесь.

Ей требуется ровно две минуты и семь секунд, чтобы решиться составить мне компанию на крыльце. И пока она идет по тропинке к моему дому, я оцениваю ее впервые с тех пор, как увидел в прошлом году.

Она не улыбается, но я знаю, что брекеты давно сняли. Их сняли перед смертью ее бабушки и дедушки. У нее длинные волосы, вьющиеся спереди. Она также высокая. Намного выше той маленькой девочки, которую я встретил в прошлом году на Рождество. На ней красивое черное пальто, и такие же рукавицы и шапка. Темно-красное платье, как и туфли. У нее даже есть сумочка, которую она сжимает в руках, пока идет ко мне, а затем останавливается перед нижней ступенькой.

– Привет, Форд. – Это выходит мило, но секунду спустя, она плачет. Снимает рукавицу и вытирает глаза. – Прости.

– Ты не должна извиняться, – говорю я ей. – Тяжело оставить людей, которых ты любишь.

Она кивает, но слезы катятся по ее щекам.

– Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Джеймс говорит, я должна научиться быть нормальным подростком. Но я просто не уверена, могу ли им быть, – она шмыгает носом и снова вытирает слезы. – Я не хочу разочаровывать тебя, Форд. Потому что, если ты оставишь меня или бросишь где-нибудь… – она качает головой и еще больше слез стекает по ее лицу.

– Это не то, что делает Джеймс, Саша. Он не бросает тебя. Он приводит тебя домой. Ко мне.

Она снимает вторую рукавицу и бросает обе на землю, чтобы вытереть глаза. Я хватаю ее подарок, затем встаю и спускаюсь с крыльца, поднимая рукавицы прежде, чем сесть теперь на нижнюю ступеньку.

– Хочешь знать, что нового для меня появилось в этом году? – Я беру ее за руку и тяну немного вперед. Всего лишь достаточно, чтобы она сделала шаг, а затем села на ступеньку рядом со мной.

– Конечно, – отвечает она, обнимая себя, чтобы сохранить тепло в пальто.

– В прошлом году я встретил тебя, и у меня не было девушки, помнишь?

Это заставляет ее улыбнуться и кивнуть.

– Ты был бестолковым.

– А ты была очень умной. Я многим тебе обязан за уроки, которые ты мне преподнесла, Саша. Потому что в этом году у меня есть жена, двое детей, и еще один вот-вот появится. – Она смотрит на меня с удивлением. – Нет. Ты, Саша. Ты вот-вот появишься.

– Оу, – она засовывает руки в карманы и делает глубокий вдох. – Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Я не подходящий кандидат для дочери. Не очень хорошо следую указаниям. Я чрезмерно самоуверенная и не желаю прогибаться, – она смотрит на меня. – Я типа застряла среди своих заморочек, а мои заморочки меня застопорили. В этом есть смысл?

– Конечно. В этом есть смысл. Я не ожидаю, что ты будешь вести себя определенным образом. Я просто хочу, чтобы ты нашла себя, Саша. Нашла девочку, которой хочешь быть, вместо девочки, которую ты оставила позади, как бы сказала Рук.

– Рук – девушка, которая, вроде как, друг?

– Ага, – смеюсь я. – Рук. Она в доме, ждет тебя. Как и все остальные. Моя мама. Отец Эшли. Мои друзья и дети. Мы все здесь для тебя, малыш. Я говорил тебе, что не праздную Рождество. Но сейчас у меня есть дети. Как и ты. А еще я не устраиваю вечеринки. Но сегодня ты приехала, так что я чувствовал, что празднование было нужно.

Она пялится на меня своими голубыми глазами.

– Что, если им не понравится та девочка, которой я сейчас являюсь? Что, если мне не удастся найти девочку, которой я хочу быть так быстро, чтобы им понравиться? Я убивала людей, Форд. Я видела многое. И столько же много потеряла, – она снова начинает плакать. – И я зла, понятно? Вот. Я сказала это. Я зла, потому что жизнь дерьмо. И меня постоянно кидают. И вот, когда я привыкла к Джеймсу и Харпер, и думаю: «Вот, это моя семья», они больше не хотят меня.

– Они любят тебя достаточно, чтобы принять тот факт, что они не могут дать тебе то, что тебе нужно, Саша. А мы можем.

– Ребята, вы хотите, чтобы я ходила в школу. И была нормальной. Но я не нормальная. Я на самом деле испорченный ребенок, – она смотрит на меня. – Испорченный человек, Форд. Со мной, вероятно, даже небезопасно находиться детям моего возраста.

– Не глупи. И кроме того, я начинаю снимать в Новой Зеландии шоу, которое продюсирую. Мы уезжаем через пару недель. Так что ты даже не пойдешь в школу в этом году. Мы собираемся побездельничать в Австралии и Новой Зеландии полгода. Насладимся двумя летними периодами. Узнаем друг друга. А затем следующей осенью мы вернемся домой и будем нормальной семьей. Так что у нас есть аж три сезона, чтобы попрактиковаться.

После этого она замолкает. И мы просто сидим на холоде, ничего не говоря несколько минут.

– Что в коробке? – наконец-то спрашивает она. Любопытство берет над ней верх.

Я поднимаю ее и кладу ей на колени.

– Что это? – Она поворачивает лицо ко мне, когда слышит копошение внутри. Затем она смеется и открывает крышку.

Маленький серый котенок как раз точит коготки внутри одеяла.

– О, боже мой, – произносит Саша. – Котенок. У меня никогда не было котенка.

– Я хотел еще одну собаку, но Эшли фыркнула, – я указываю большим пальцем за спину в направлении дома. – Она твердо запретила. У нас там три мордоеда. Так что я поразмыслил, что мило будет взять что-нибудь, что можно потискать. – Она поднимает котенка и прижимает его к груди. – Для тебя.

Она чешет мягонькую шерстку животного и улыбается. Ее плечи расслабляются. Мое сердце набухает от изменения в ее поведении. Ну, этот котенок может сделать это с грустным и разбитым ребенком. Это трогательно.

– С Рождеством, – произношу я.

Она еще раз прижимает котенка и делает глубокий вдох. Может, в конце концов, она сможет это сделать.

– С Рождеством, Форд.

Я встаю и предлагаю ей руку.

Она принимает ее.

А затем мы поднимается по ступенькам ее нового дома вместе.

Я останавливаюсь перед парадной дверью и поворачиваюсь к ней.

– Теперь ты официально часть Команды, Черлин. Но сначала важные правила. Мне нужно, чтобы ты ненавидела Ронина. Неважно, каким очаровательным он тебе покажется, ты не должна покупаться на это. Он может тоже один из нашей Команды, но мы до конца дней смертные враги.

– Поняла, – отвечает она, смеясь, когда я открываю дверь и ввожу ее в дом.

Она проходит в комнату, и все приветствуют ее, пока я стою позади и снимаю пальто, вешая его в шкаф.

Я наблюдаю за моими друзьями и семьей, которые суетятся вокруг нее, как я и сказал им. У нее никогда не было шанса устоять перед очарованием Ронина, но ее наигранное безразличие даст нам пищу для интриг. Заставить Ронина чувствовать себя несчастным – прекрасное время.

Саша здоровается со всеми и показывает Джеймсу и Харпер своего котенка. Я физически могу ощутить момент, когда Джеймс вздыхает с облегчением.

Не потому что он избавился от нее, как думает Саша.

А потому что у нее появляется второй шанс на нормальную жизнь.

В прошлое Рождество мне было грустно. Грустно из-за того, что Рук не хотела меня в том смысле, в каком хотел ее я. Грустно из-за того, что женщины, которые, я думал, нуждаются во мне, на самом деле не нуждались. И было грустно из-за того, что я позволил своей жизни стать бессмысленной, после смерти моего отца.

И в ту ночь Рук сказала мне, что изменила свою жизнь, загадав желание на под звездой год назад. Из грустной обиженной девочки она превратилась в сильную и уверенную женщину. За один год.

Так что я попытался. Я был в отчаянии. Как и Саша, вероятно, в отчаянии найти перемены сегодня вечером.

Никогда за миллион лет я бы не подумал, что желание Рождественской звезде может дать мне это. Так что я очень быстро выглядываю в окно и нахожу Сириуса – нашего покровителя.

И в этом году я загадываю желание для Саши.

Я желаю, чтобы ее сердце исцелилось.

Может, это и не случится за один год. Это не страшно. Мы терпеливые люди. Я буду здесь для нее столько, сколько ей понадобится.

Только прошу, – обращаюсь я к звезде. – Сделай ее снова цельной.