Текст книги "Я вернулся за тобой (ЛП)"
Автор книги: Дж. Хасс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 22
Харпер
Возращение назад к дому занимает всего лишь несколько минут. Мы даже не заботимся о том, чтобы надеть наушники. И по взгляду на лицо Винсента я понимаю, что он не в настроении разговаривать.
Я тоже.
Когда вертолет приземляется, Винсент подталкивает меня, чтобы я быстрее шла, и следует за мной. Он кладет руки мне на плечи и выводит из-под вращающихся лопастей.
Мы не говорим. Просто идем по тропинке к дому, и я жду, пока он откроет для меня дверь и предложит пройти вперед.
– Ты не хочешь рассказать мне, к чему было все это? ― спрашивает, как только мы оказывается внутри.
Я не хочу думать об этом.
– Я устала.
– Очень плохо.
Я смотрю на него с презрительной улыбкой.
– Ага, очень плохо для тебя, если ты хочешь знать. Потому что я не настроена на разговор.
Его челюсти сжимаются, но вместо того, чтобы продолжить схватку, он берет мою руку и ведет по коридору на кухню.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь поесть. ― Мы останавливаемся у входа на кухню, и он ищет выключатель. После темноты дома свет кажется ослепительным. Я наклоняю голову и закрываю глаза, будучи слишком истощенной после конфронтации, чтобы заботиться о еде.
– Сядь, Харпер. Я что-нибудь приготовлю.
Я иду к островку из нержавеющей стали и сажусь на стул из такого же материала, когда Винсент шарит по кухне в поисках принадлежностей. Мои ноги так замерзли от металла, что я начинаю содрогаться.
– Я не голодна, Винсент. Я просто хочу пойти в постель.
– Ты очень скоро окажешься в постели. Но сначала мы поедим, ― он пялится на набор кухонной утвари, которую набрал в ящике, а затем ищет что-то еще. ― Скажи мне кое-что, Харпер.
– Что? ― я сердито смотрю на его спину. ― Я вообще не настроена на разговор, ладно? Тебе все равно не понравится ответ.
– Забудь о суке, которой является моя мать, ― произносит он, вытаскивая вафельницу из шкафчика. ― Скажи мне, почему я недостаточно хорош для тебя? ― Он начинает отмерять некоторое количество муки и высыпает ее в миску. И пока он занимается этим, я изучаю его со спины. У него хорошо сложенная спина. Вижу, как работают мышцы под его белоснежной рубашкой. Он прерывает свое занятие, закатывает рукава, а затем вновь продолжает готовку. ― Я выгляжу, как он. Звучу, как он, ― его голос снижается на этом. Глубокий ропот, заставляющий меня сглотнуть. Потому что он выглядит и звучит чертовски похожим на Джеймса. ― Я, черт возьми, милее, чем он. ― После он прекращает готовить и смотрит через плечо. ― Ты должна согласиться с этим.
Я пожимаю плечами.
– Джеймс тоже очень милый.
– Он ― сумасшедший. Все они сумасшедшие. Он ушел в тот первый год убивать и вернулся поврежденным и непригодным для восстановления.
– Ты знаешь, что случилось? ― Я прикусываю губу, неуверенная, на самом ли деле хочу знать.
– Все знают, что случилось.
– Все, кроме меня.
Он молчит, пока взбивает тесто, его движения неторопливые и взвешенные. Будто он приготовил множество вафель в своей жизни и просто знает, что делать. Рецепта рядом тоже нет. Он просто побросал некоторые ингредиенты в миску.
– Ты расскажешь мне?
– Ты правда хочешь знать? ― Он снова смотрит на меня через плечо. ― Я должен рассказать тебе. Тогда, может, ты изменишь свое мнение обо мне и согласишься на эту жизнь.
– Ты захочешь меня, если я соглашусь на нее?
– Я хочу тебя любым способом, каким могу получить, ― он заканчивает смешивать и отставляет миску в сторону, поворачиваясь ко мне лицом. ― Но нечестно брать тебя. Это нечестно по отношению к тебе и ко мне, и нечестно по отношению к нашим будущим детям.
Боже. Он красивый. Я не могу отрицать этого. Он так сильно похож на Джеймса.
– Не думаю, что изменю свое мнение, если буду знать, что с ним случилось. Думаю, это заставит меня любить его еще больше.
– Ха, ― хмыкает Винсент, скрещивая руки на груди. ― Сомневаюсь в том.
– Значит, расскажи. Может, это твой шанс расположить меня к себе.
Он сердито пялится на меня. Его взгляд словно сталь. Холодный и жесткий. Он не выглядит как мужчина, который пытался расположить меня к себе последние пару дней. Он выглядит мужчиной, которого я толкнула через его собственную границу. Будто конфронтация с его матерью была последней каплей.
– Двенадцать лет назад Джеймс Финичи отправился на задание в Центральную Америку и не вернулся.
– Он вернулся. Просто позже, чем все ожидали.
Но Винсент качает головой.
– Нет, Джеймс так и не вернулся. Вернулся Тет.
– Он ― не два человека, Винсент. Он просто Джеймс.
– Ты права. Он ― не два человека. Он просто Тет. Джеймс умер в той тюрьме в Гондурасе. Они морили его голодом. Не давали ему воды. Лишали основных удобств. Они запирали его в камере, места в которой хватало только чтобы вытянуться, и не хватало, чтобы стать в полный рост. А когда стало понятно, что Организация не собиралась вести переговоры о его возвращении, даже если он и был сыном одного из самых элитных членов, они сделали его рабом и пытали его.
Я застреваю на слове раб.
– Но у нас всех есть наставники, когда мы достигаем определенного возраста. И наставником Джеймса был Один. Человек, который пытался убить тебя на прошлой неделе, это тот самый человек, который спас Джеймса в том году. Это стало огромным долгом. Это ты понимаешь?
Я не прекращаю смотреть на Винсента. Не могу оторвать от него глаз. Мышцы его скрещенных рук сжимаются, даже если он пытается сохранять их расслабленными на груди. Он снова стискивает челюсти. Ладони сжаты в кулаки.
– Я не понимаю, Винсент. Я не знаю, что означает иметь огромный долг.
– Как и Джеймс не понимал.
Винсент поворачивается и начинает наливать тесто в вафельницу. Я наблюдаю за его работой, а затем, когда заканчивает, он закрывает крышку и нажимает на кнопку прежде, чем повернуться ко мне. Он выглядит немного спокойнее, но все равно очень напряженным.
– Это означает, что он обязан Один своей жизнью. Обязан своей верностью. Он всем ему обязан. Так что каждый раз, когда Один приходил к нему с просьбой, Джеймсу приходилось говорить «да».
Теперь мое сердце колотится быстрее.
– Чему он говорил «да»?
– Убийствам из мести. Поставкам наркотиков. Пыткам. И… ― вафельница издает писк, и он поворачивается перевернуть ее.
– И чему еще?
– И… он хранил секреты. Секреты Один. Секреты, которые нужно раскрыть.
Я ожидаю, пока Винсент расскажет подробности, но он стоит ко мне спиной.
– Этого недостаточно, ― обращаюсь я к его спине. ― Этого недостаточно, чтобы изменить мое мнение о нем.
– Это потому что у тебя нет подробностей, мисс Тейт, ― он снова возвращает свое внимание на меня. ― Подробности ― это то, что меняет сердца и умы людей.
– Он рассказал мне, что убил сотни людей. Рассказал, что сделал все это. Но я тоже киллер. Ты знаешь это. Я не невинна. У меня есть секреты. Много секретов. Секреты о плохих людях.
– Джеймс Финичи ― самый худший из этих людей, Харпер. Самый. Худший.
– Тогда какие секреты? Если зло в подробностях, значит, дай мне подробности.
Винсент вытаскивает вафлю из вафельницы и бросает ее на тарелку. Ароматный запах ― сильный контраст с разговором между нами. Он ощущается сюрреалистичным. Он распределяет немного масла по маленькому узору в клеточку, а затем поливает кленовым сиропом сверху. Его пальцы тянутся к мешочку с сахарной пудрой, и он посыпает ее поверх сиропа, пока тот не становится покрыт белыми пятнышками.
Он подносит тарелку ко мне и ставит на металлическую столешницу со звоном, который эхом раскатывается по комнате.
– Вилку? ― спрашивает он, протягивая мне ее.
– Спасибо, ― я беру вилку и отламываю ею маленький кусочек вафли, пока он наклоняется над столешницей и наблюдает. Я подношу его ко рту, и по какой-то причине то, что я ем перед ним, волнует меня. Моя киска пульсирует на мгновение, пока я наслаждаюсь едой, и понимаю, что его взгляд сосредоточен на мне. Только на мне. ― Ты не собираешься поесть?
Улыбка стирает напряжение разговора, и в ту же секунду он немного оживляется.
– Накорми меня.
И затем он посылает мне похотливую улыбку, от которой я снова чувствую, как растет пульсация.
Я накалываю еще один кусочек вафли и подношу к его губам.
– Расскажи мне секреты, которые хранил Джеймс.
Он открывает рот, и я кладу еду на его язык, не в силах смотреть на его губы, на то, как они обхватывают вилку. Я оттягиваю ее и напоминаю себе, как дышать.
Он указывает на тарелку.
– Как насчет того, чтобы я покормил тебя? Ты ешь ― я говорю.
Я удивлена, что мне так легко удается получить ответы, которые я ищу, но я не настроена спорить, так что киваю и передаю ему вилку.
Он отламывает кусочек вафли и подносит к моему рту. Я открываю рот для него, но в последнюю секунду он наклоняется и целует меня. На вкус он, как сироп и лакомство. На вкус он, как завтрак с кем-то, кого ты любишь. На вкус он, как жизнь, которую я себе хочу. Нормальная жизнь, без секретов. Я никогда не хотела секретов. Никогда не хотела знать их. Всю свою жизнь я убегала от фактов, и вот она я, выпрашиваю их.
– Тебе придется целовать меня после каждого секрета, ― шепчет он в мой рот. ― Тебе придется целовать меня, когда я расскажу тебе о некоторых вещах, иначе я не смогу сделать этого. ― Затем он отодвигается назад и выдвигает вилку вперед. Открываю рот для еды, и он кладет ее мне на язык, пока я не захватываю ее зубами и начинаю жевать.
– Скажи «да» этому, Харпер Тейт, и я расскажу тебе все, что ты хочешь знать за цену поцелуя.
Кивок. Знаю, что поцелуй ― это неправильно, но сейчас он не чувствуется неправильным. Он чувствуется правильным во всех смыслах.
– Ладно, ― шепчу я ответ.
– Николу отдали, когда ей было шесть. И Джеймс был тем, кто передал ее, ― Винсент наблюдает за моей реакцией, но все что я могу, ― это смотреть ему в глаза. ― Один знал, что он никогда не получит свое обещание, так что попросил Джеймса отдать ему свою сестру.
– Но… он сказал мне, что его мать и отец отдали ее. Он сказал мне…
– Он солгал, ― прерывает он. Вот насколько могущественное это заявление. ― Он много лжет, Харпер. Даже тебе. Особенно тебе. Он и себе тоже лжет. Блокнот был ложью, Харпер. Вымышленным, фальшивым мирком, в который он заставил себя поверить… потому что он не мог справиться с правдой.
Последние несколько слов слетают с уст мягко. Почти шепотом.
– Какой правдой, Винсент?
Он пялится на меня. Вероятно, обдумывая ― настало время сказать правду или солгать. Затем он тяжело вздыхает, и я знаю, что сейчас последует правда.
– Правдой о том, что он получил то, что просил. Он выбрал ту жизнь, и получил все, что к ней прилагается.
– А его сестра? Какая правда о ней?
– Джеймс передал свою сестру, чтобы выплатить свой долг. Это секрет номер один, и я жду свой поцелуй, ― Винсент наклоняется и касается моих губ своими. Мягко. Как и его слова. Нежно. Как и его прикосновение. Они не требовательные и не жесткие. Словно он просит прощение. ― Ты не хочешь Джеймса. Ты хочешь Винсента.
Я отталкиваю его от себя и качаю головой.
– Он должен был знать, что о ней позаботятся. Что Один позаботится о ней.
Винсент пытается улыбнуться, но тщетно, так что он отламывает еще один кусочек вафли и скармливает его мне. Я медленно жую, пытаясь выяснить, что мы здесь делаем.
– Ты хочешь больше?
– Да, ― отвечаю я. ― Если есть больше, я должна знать.
Он выпячивает подбородок немного вперед, будто это задевает его. Уверена, он рассчитывал на то, что вобьет клин между мной и моей любовью к Джеймсу, но это не может быть концом истории. Должно быть больше.
– Мне нужно услышать все, ― произношу я. ― Если все это было ложью, тогда мне нужна правда. Я не могу принимать решение, полагаясь на вранье.
– Я это знаю, ― начинает он, снова глядя на еду. ― Поэтому я здесь.
– Значит, расскажи мне остальное.
– Один тренировал ее драться. Он учил ее убивать. Учил лгать, красть и обманывать. Он превратил ее в одну из нас. Но прежде чем все это случилось, маленькую девочку нужно было успокоить. Ее вырвали из дома. Оторвали от семьи. Она ничего не делала, кроме как плакала неделями. Месяцами. И Джеймс был тем, кто привел ее в норму.
– Как? ― Я рисую картину этой потерянной малышки, плачущей по своей семье, запертой где-то в темном и страшном месте.
– Он солгал ей, Харпер. Он лгал ей годы и годы. Говорил ей, как она отправится домой и увидит семью. Говорил, что она будет жить, как принцесса, если подчинится. Говорил все, что хотела услышать маленькая девочка.
– Сколько было Джеймсу, когда он сделал это?
Винсент пожимает плечами и, предположительно, считает годы.
– Это началось в шестнадцать и продолжалось, пока ему не исполнилось восемнадцать или девятнадцать.
– А затем в один прекрасный день мы с Николой встречаемся? Именно с ней?
Винсент пялится на меня, но ничего не говорит.
– Потому что, как по мне, выглядела она нормально. По факту, она говорила, словно самовлюбленная богатая девочка. Ты сказал, что она ― наемник. Ей хорошо, полагаю. Как и Нику. Как и Джеймсу. Это просто работа, Винсент. Это то, что они всегда нам говорят? У всех в Организации есть задание. У меня есть задание. Я должна выйти за тебя и родить детей. Ты хоть спросил меня, хочу ли я детей? Что если я не хочу ходить на совещания директоров? Что если я хочу быть морским биологом? Или кинологом? Может, я бы предпочла быть кем угодно, только не этой девочкой, сидящей в этой тупой, похожей на ресторанную, кухне. Может, жизнь Николы лучше, потому что она наемник. Ты вообще спрашивал ее? Может, Джеймс сделал правильную вещь, отняв ее у той нечестивой матери. Ты хоть думал об этом?
Я пялюсь на него, и он улыбается, наклоняясь для поцелуя.
– Ты, и правда, рыба-лев, ты знаешь это? ― А затем его язык скользит в мой рот, а его руки тянутся к моему затылку, удерживая меня на месте. Я открываю рот для него, отвечая на его просьбу, он стонет и обхватывает меня обеими руками. Подвигает табурет ближе к себе, скользя одной рукой вниз, чтобы сжать мою задницу, а второй крепко удерживая меня за затылок. ― Я хочу тебя так чертовски сильно. Хочу перевернуть тебя и трахнуть прямо сейчас.
Я ерзаю, чтобы отстраниться и упираюсь рукой в его грудь, но он хватает мои запястья и дергает их мне за спину.
– Это был секрет, так что я получаю поцелуй. ― Я отворачиваю голову, когда он пытается это сделать, и затем он отпускает и отступает. ― Ты жульничаешь.
– Это ты жульничаешь, ― парирую я. ― Это было не секретом. Я хочу еще один. Может, я просто хладнокровная сука, но, бл*дь, посмотри на свою сестру. Она хорошо выглядит. Я имею в виду, меня тоже тренировал мой брат. В чем разница? Меня отдали тебе. В чем разница? В том, что у нее другие родители? По тому, что я могу сказать, та сука, что зовет себя твоей матерью, не заслуживает детей.
Он качает головой все время, пока я говорю, так что, когда я останавливаюсь, ожидаю возражений. Вместо этого он окутывает меня тишиной. Винсент отворачивается, затем смотрит на меня, и затем снова отворачивается.
– Один бил ее, ― наконец произносит он.
Я проглатываю эту горькую правду.
– Ну, естественно, мне жаль слышать это. Прости. Никто не заслуживает, чтобы его били. Но на прошлой неделе Один душил меня, пока я не потеряла сознание. Мне ввели наркотик. Слишком высокую дозу, по факту. Так что выглядит это так, что к тем, кому Один хочет навредить, он относится так же. И если он один из старших, более закаленных наемников, это означает, что если он хотел твою сестру, он бы получил ее. С помощью или без помощи Джеймса, ― я прекращаю тираду и пялюсь на него. ― Дальше.
Винсент перестает улыбаться, чтобы ответить:
– Ты хочешь больше поцелуев, не так ли?
Я смеюсь про себя.
– Нет, я просто хочу знать больше о Джеймсе. Я хочу знать все о Джеймсе.
– В этом нет ничего хорошего, Харпер. Зачем тебе знать? Почему он? Когда я прямо здесь? Зачем заботиться о бракованном, когда у тебя может быть идеальное?
– Никто не идеален, Винсент. Ты не можешь сказать мне, что, живя в этой извращенной семейке, ты стал идеальным. Неважно, как мило выглядит все снаружи, это ложь. И мы оба это знаем.
– Он утопил нашего отца. Он пытался убить его, но провалился.
Теперь мое внимание приковано к нему.
Винсент кивает.
– Он тот, кто утопил его, Харпер. Джеймс держал его под водой так долго, что он вернулся к жизни с повреждением мозга…
– Мне плевать.
Винсент смотрит на меня и трясет головой.
– Да что, бл*дь, с тобой не так?
– Мне плевать.
– Он преследовал тебя, Харпер. Лгал тебе о том, что ты его обещание. Он знал, что Адмирал забрал свое предложение. Он преследовал тебя все время, пока ты росла. Он опасен, и в один день он тебя убьет.
– Мне плевать.
– Он ― зло, Харпер. У него нет души. У него нет морали…
– Мне плевать.
Винсент тянется и хватает меня за руку. Я резко хватаю воздух от внезапного движения, а затем еще раз, когда он помещает ее на свой твердый член.
– Джеймс использовал тебя. Он использует, чтобы отомстить. Ты знаешь, что означает Приходи? Приди и возьми меня. Приди сюда. Приди и найди меня. Это визитная карточка, чтобы соединить людей вместе для того, чтобы их могли убить. Ты гребаная приманка! Как и Джеймс был рожден, чтобы убивать, ты была рождена, чтобы заманивать. Поэтому твой отец может убивать. Поэтому моя мать может убивать. И он знает это. Он подставил тебя.
– Я сказала, мне плевать, и мне, мать твою, плевать.
Он сжимает мою руку, заставляя сжать его член. Или может, я просто хочу сжимать его. Размер его члена такой же большой, как и у Джеймса. И когда я смотрю вверх, в его глаза, на его волосы, его тело ― все это говорит мне о Джеймсе.
Он снимает мою футболку через голову до того, как я даже понимаю, что он больше не заставляет меня сжимать его член. И все равно я крепко удерживаю его в своей хватке. Он щелкает по соску, и затем его рот оказывается на нем, кусая и выкручивая плоть.
– Бл*дь, ― рычит он и перемещается ртом на мою шею. ― Я трахну тебя, если ты не начнешь сопротивляться мне. Ты понимаешь? Я больше не могу терпеть. Не могу терпеть ни минутой дольше.
Во мне появляется уверенное намерение отстраниться и прекратить все это, но затем он отвешивает шлепок по моей груди, заставляя кожу покалывать. Меня охватывает шок. Слишком сильный, чтобы реагировать, и затем он снова это делает. Он хватает мой подбородок и удерживает его немного сильнее, чем нужно. Достаточно, чтобы заставить влажность, прибывающую у меня между ног, взорваться.
– О, боже, ― из меня рвется стон.
– Джеймс любит грубость, Харпер. Ты хочешь этого грубо? Винсент будет трахать тебя нежно.
– Я хочу грубости. Мне нравится грубость, ― выкрикиваю я. ― Я хочу этого жестко. Я так чертовски хочу этого.
Он подхватывает меня на руки и несет прочь из кухни.
Глава 23
Харпер
Он ставит меня на ноги в коридоре и толкает к стене.
– Бл*дь, ― вырывается у него, когда он делает паузу, чтобы набрать полную грудь воздуха. ― Мне нужно знать, хочешь ли ты этого, Харпер. Я не могу продолжить, пока не буду знать, что ты хочешь трахнуть меня так же, как и я хочу трахнуть тебя.
Его голова наклонена, и волосы спадают вперед, затемняя глаза. Грудь поднимается и опадает, словно его сердце бьется так же быстро, как и мое.
Я не знаю, что сказать. Я не хочу его, я хочу Джеймса. Но он ― это все, что у меня есть сейчас.
– Тебе это не понравится.
Он прижимает лоб к моему, так и глядя в пол.
– Просто скажи это. Мне нужно услышать правду.
Я так возбуждена. Скольжу пальцами у себя между ног и начинаю выводить маленькие круги, потирая себя. Если бы я просто могла получить освобождение, я бы снова могла думать трезво. Я знаю это. Если бы могла…
Винсент убирает мою руку и подносит мои пальцы к своему рту. Он смотрит мне в глаза, пока сосет их, затем целует кончики и кладет мою ладонь на свое сердце.
– Почувствуй меня. Ты можешь это сделать? Мне нужно знать, о чем ты думаешь? Нужно знать отныне и навсегда, что ты будешь моей, ― затем он берет мою ладонь и кладет ее мне на сердце. Я слышу такой же бешеный ритм, как и у него.
Это слишком, ― шепчет мое сердце. Но я не могу солгать.
– Я влюблена в Джеймса, Винсент. Влюблена. Прости. Я знаю, что ты выглядишь, как он, и, Господи, ты иногда ведешь себя, как он. Но ты ― не он.
Он пялится на меня мгновение, а затем поворачивает меня и накрепко притягивает меня к своему телу.
– Но тебе нужно кончить? Тебе нужно освобождение? Потому что я сделаю это для тебя, Харпер. Я заберу это напряжение, чтобы ты снова могла думать ясно.
Прежде, чем я могу ответить, одной рукой он скользит между моих складок, начиная потирать их, пока второй хватает и грубо сжимает мою грудь. Так жестко, что я стону от боли. Он отпускает и снова отвешивает шлепок по груди. И когда его пальцы скользят в меня, я настолько влажная, что едва ли могу их почувствовать.
– Больше, ― стону я. ― Больше.
Еще два пальца погружаются в мою киску, и он проводит ртом по моей шее и шепчет мне на ухо, пока играет мной, словно на инструменте.
– Ты такая красивая. Такая красивая, Харпер. Ты и понятия не имеешь, как отчаянно я хочу трахнуть твою киску. Я хочу засунуть свой член в твою задницу и заставить тебя сжать его, когда ты кончишь.
Матерь Божья.
– Я собираюсь кончить прямо сейчас.
Он кусает мое плечо, и это все, что требуется, чтобы толкнуть меня через край. Боль от его рта. Удовольствие от его пальцев. Жесткая выпуклость, вдавливающаяся в мою задницу, пока он прижимает меня лицом к стене.
– Кончай, ― командует он. ― Кончай сейчас же, Харпер.
Я не могла бы остановить оргазм, даже если бы попыталась. Я пропадаю. Меня взрывает. Моему самоконтролю приходит конец. Спина выгибается, и вся ширина его ладони в шлепке приходится на мою киску. Я кончаю, снова и снова. Волна за волной дрожащее удовлетворение выливается из меня. К тому времени, когда прекращаю кончать, я больше не могу стоять и падаю на колени.
Руки Винсента на моей голове, и он вынуждает меня развернуться. Я плюхаюсь на задницу и поворачиваюсь к нему лицом, вжимаясь спиной в стену коридора. Я поднимаю взгляд к его глазам, но он падает на его член. Бугор под штанами огромен. Он возбужден. И его лицо выглядит так, будто ему тоже нужно освобождение.
Он не просит меня. Просто ждет.
Мои руки тянутся к его ширинке, и я расстегиваю ее, позволяя ткани слаксов соскользнуть по бедрам. Я вожусь с пуговицей, а затем с молнией. Тянусь внутрь и вытаскиваю его член.
Он огромен. Такой же, как я помню.
– Джеймс, ― произношу я, прежде чем вспомнить, что это не Джеймс.
Ожидаю, что Винсент разозлится за то, что я перепутала имена, но он даже не замечает. Он просто подталкивает меня ртом вперед и слегка надавливает на мою голову.
– Возьми его, Харпер. Возьми полностью.
Я открываю рот, и он проталкивает член между моих губ, пока не упирается в мягкое небо, заставляя меня поперхнуться.
– Дыши, ― шепчет он. ― Просто дыши.
Я слушаюсь. Наблюдаю за ним. Мои глаза ни на секунду не отрываются от его глаз, когда он начинает двигаться бедрами вперед и назад. Каждый раз, когда его конец достигает чувствительного места, и я начинаю давиться, он поглаживает мои волосы.
– Ты такая красивая. Такая чертовски красивая. Твой красивый рот заглатывает мой член, Харпер. Это дико сводит меня с ума.
Я стону в ответ его грязным словам, и это заставляет его откинуть голову назад и вколачиваться в меня еще глубже.
– Возьми его, Харпер. Возьми.
Открываю рот шире. Расслабляя язык под его длинным, толстым стержнем. И беру его всего. Он входит еще несколько раз, а затем издает рык, сигнализирующий об освобождении. Его член пульсирует на моем языке, и соленая жидкость стекает вниз по горлу.
Я глотаю и глотаю. Затем чувствую, как он расслабляется и выходит.
Теперь мои глаза закрыты, но я распахиваю их, когда он низко наклоняется, чтобы оставить поцелуй на моих губах.
– Следующей я собираюсь взять твою милую тугую киску, Харпер Тейт. А затем задницу.
Он выпрямляется и заправляет член обратно в штаны.
А потом уходит.
