Текст книги "Я вернусь за тобой (ЛП)"
Автор книги: Дж. Хасс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Кто тебе сказал, что их нужно убить? – спрашивает Харпер.
Я не смотрю на нее, когда слова просто вырываются из моего рта. Я просто смотрю вперед на дорогу.
– Твой отец.
– Зачем?
– Не знаю. Я просто делаю то, что мне сказали.
– Ты мне врешь, – гнев практически волнами исходит от Харпер, настолько она разъярена сейчас, – ты мне врешь, точнее и дальше продолжаешь лгать. Я чертовски устала от этого, Джеймс. Просто скажи, что происходит перед тем, как они убьют нас всех.
– Харпер, поверь мне, если бы знал, я бы обязательно сказал тебе. Но я не знаю, что происходит.
– А что если объявятся еще убийцы? – интересуется Саша. – Что мы тогда будем делать?
– Вам ничего не нужно делать. Я сам с ними справлюсь
– Бам, – тихо говорит Саша, вытягивая указательный палец и приподнимая вверх большой, словно у нее в руке пистолет, она протягивает руку вперед и делает вид, что стреляет в ветровое стекло между мной и Харпер. – Они все умрут от коронного выстрела Тета в голову. – Она зло смеется и откидывается назад. – Харпер, он может убить и Ника, как убил своего брата, не так ли, Тет?
Я не поддаюсь на ее провокацию. Просто продолжаю вести машину, потому что если остановлюсь, я сверну ей шею и выброшу ее бездыханное тело в пустыне.
Глава 17
Харпер
Как убил своего брата... Я повторяю это предложение своей голове снова и снова. Она произнесла предложение с упором на слово «своего». Но почему она говорит так? Эта маленькая девочка сбивает меня с толку. Одно мгновение она на нашей стороне – если, конечно, у нас есть сторона – и в другую минуту она не с нами. Она создает проблемы Джеймсу с определенной целью, словно тем самым пытается предостеречь меня, чтобы я не смела ему доверять. Но как я могу не доверять ему, ведь я люблю его?
И это меня бесит. Меня раздражает, что эта маленькая тринадцатилетняя девочка считает меня непроходимой идиоткой. Она не видела шоу, как я свернула парню шею, поэтому я считаю, что должна дать ей поблажку.
Но ничего связанного с нашей группой не имеет смысла. Ничего из того, что мы делаем, не имеет смысла. Если Джеймс пришел устранить Ника по приказу моего отца, как всех остальных киллеров, тогда почему он ходит вокруг да около? Почему заговаривает мне зубы своими признаниями в любви? Я даже не представляю, где сейчас находится Ник. Я абсолютно уверена, что он не ждет нас в доме этого парня, как там его... Мерка. Поэтому...
– Эй, что мы собираемся сделать?
– Отлить, Харпер. Я собираюсь отлить, – отвечает мне Джеймс, съезжая с дороги и паркуясь на стоянке, перед местом, которое похоже на центр помощи туристам. На стоянке помимо нашего находятся еще пара автомобилей. – Тут также есть место, где можно приобрести еду и перекусить. В следующий раз нам удастся поесть и сделать свои дела только через пару часов.
– Я хочу кушать! – говорит Саша, быстро открывая дверь и выбираясь из машины. Когда я выхожу на улицу, от палящего пекла снаружи практически перехватывает дыхание, и я не могу сделать ни вдоха. Мы втроем спешим быстрее зайти в тень под навес здания и, когда оказываемся там, вздыхаем с облегчением, потому что там на полную мощность работает кондиционер.
– Вот возьми, – говорит Джеймс Саше и вручает ей наличные. – Иди купи каждому что-нибудь вкусное.
Она берет деньги и быстро уносится в сторону, где можно приобрести еду. Я все еще продолжаю смотреть ей вслед, задаваясь вопросом о ее истории, когда Джеймс хватает меня за руку и тянет в противоположном направлении. Когда мы подходим к уборным, и я хочу отстраниться от него, чтобы направиться в женский туалет, он быстро перехватывает меня и стремительно затаскивает в мужской.
– О боже, что ты делаешь? – я отталкиваю его от себя, но уже слишком поздно. Он уже схватил мои запястья и пригвоздил меня к стене. – Серьезно? – я смеюсь. – Ты хочешь взять меня силой в административном здании?
Он сверлит меня взглядом своих колдовских зеленых глаз, которые выдают его действия с головой, говоря мне, что он настроен серьезно, как никогда. Я закрываю рот и просто смотрю на него. У нас что, опять ссора?
– Ты что до сих пор считаешь, что я насильник?
– У тебя есть привычка управлять домой, – огрызаюсь я в ответ. Я буквально теряю всякое терпение с этим мужчиной.
– Тогда почему ты со мной, Харпер? Потому что, возможно, ты считаешь, что я плохо знаю тебя, и да, может, в каком-то плане это и так, я был больше наблюдателем в наших отношениях. Если, конечно, можно считать за отношения год и три месяца наблюдения за тобой. Но вот, что я о тебе знаю на сто процентов, Харпер. Возможно, ты не можешь меня убить, но ты можешь дать мне хороший отпор, потому что в ближнем бою тебе нет равных. И если бы ты не хотела находиться со мной в уборной, то ты бы уже была где-нибудь в другом месте, но точно не тут.
Я высвобождаю свои запястья из его хватки и упираюсь ладонями в его грудь. Он немного отшатывается назад, но этого достаточно, чтобы я смогла проскользнуть под его рукой, когда я это делаю, то разворачиваюсь и смотрю на него.
– Ты прав. Я так и сделаю, так что ты хочешь от меня?
– Твой брат не моя цель, детка. Поверь мне, может, в чем-то я и вру, но тут – нет.
– Естественно, он не твоя цель. Даже я смогла уже понять это.
– Даже ты? – Джеймс смеется. – Пожалуйста, избавь меня от своей роли блондинистой идиотки, не прикидывайся, со мной это не пройдет, может, с Сашей, но не со мной. Я знаю тебя лучше.
– Тебе было поручено убить всех киллеров, в том числе и моего брата, не так ли?
– Нет, – говорит он жестко, стискивая челюсть, это служит мне предупреждением, чтобы я на него не давила.
– Ты опять мне врешь.
– Так теперь я еще и лгун? Насильник и лгун.
– Да, именно. И не забывай еще и братоубийца. Или это тоже была твоя ложь? Или он все еще жив? – Боль в его глазах заставляет меня разозлиться на саму себя. Я его ранила. Но уже слишком поздно жалеть о чем-то, поэтому я решаю зайти еще дальше, чтобы посмотреть, что произойдет. Я люблю его, поэтому хочу знать все об этом мужчине, все о нем, даже, несмотря на то, что он не собирается этим делиться. – Если ты решился убить своего собственного брата, что тебя удерживает от того, чтобы убить моего?
Он отворачивается от меня, подходит к двери, тянется к ручке и поворачивает на ней маленький замочек, затем снова разворачивается ко мне.
– Преданность.
И к моему удивлению, только одно слово, произнесенное шепотом, оказывает на меня настолько сильное влияние, что практически заставляет замереть.
– Я честный и преданный работник. Но, запомни, я всегда работаю только на одного парня – самого себя. Мой брат нарушил данное мне слово. Он убил того, о ком я заботился, прямо передо мной. Он собирался похитить свою бывшую девушку и их ребенка из конспиративного дома и привести в мир, где им будет угрожать опасность, они лишись бы жизни по его глупой прихоти, самое большее, через пару недель. Поэтому, как бы я не жалел о содеянном, я убил брата ради его же блага, чтобы сохранить жизнь двоим людям. Я сделал мгновенный выбор и сохранил жизнь моей маленькой племянницы, чтобы она не была порабощена Организацией, поэтому я убил брата. Все вы должны понимать, на что была бы похожа ее жизнь, если бы ею завладела Организация. Потому что у меня была сестра, и больше у меня ее нет. Поэтому если бы мою маленькую племянницу забрали, она была бы обещана какому-нибудь старому мудаку, как только у следующего наемника был бы заказ на Тони. И поэтому мне абсолютно не жаль. Он мертв. Да, именно я это сделал и сделал бы еще раз, если бы было нужно. Я поступил правильно.
Я слушаю его, затаив дыхание, затем оно выходит рваным, когда он заканчивает. Его челюсти и кулаки сжимаются одновременно, он настолько напряжен и разъярен в данный момент, что ему приходится медленно вдыхать в попытке опять привести себя в состояние полного контроля. Потому что в ином случае он может просто взорваться.
– На кого ты работаешь? – наконец, спрашиваю я.
– На себя. Я работаю на себя. Что насчет тебя? На кого работаешь ты?
– Я ни на кого не работаю. Я не наемный киллер. – Я издаю рык, когда произношу эти слова, но это не оказывает никакого влияния на него.
– Ага, ты же у нас убиваешь просто так. Для себя. Ну что ж, после всего, мне кажется, у нас есть что-то общее.
Я несколько раз раздраженно выдыхаю и затем заключаю:
– Боже мой, да Саша права. Ты ненормальный, если думаешь, что возможность избежать жизни с каким-то старым мудаком...
– Я не настолько стар...
– Тет, стой, – перебиваю я его. – Ты просто ненормальный, если думаешь, что мой отец отдал бы меня тебе. Понятно? Без обид, потому что ты невероятно сексуальный, и если отмотать время назад, если бы я знала, что ты был тем парнем, которому я была обещана, я бы сделала все по-другому. Поэтому, да, я убила людей, чтобы у меня появился шанс вырваться оттуда. И мне совершенно не жаль. И я бы сделала это еще раз, если бы мне пришлось.
Я прикусываю губу, когда мои слова, брошенные в припадке истерики, отражаются от плиточных стен уборной, и затем внезапно повисает полная тишина.
Он делает три быстрых шага, пересекая оставшееся расстояние между нами, я интенсивно отступаю. И прежде чем я могу придумать новый план действий, он прижимается ко мне своим твердым телом, возвышаясь надо мной. Его взгляд пленит, потому что все в выражении его лица, язык его тела, его дыхание – все говорит о том, что данный момент очень важен для него. Его большие, чуть шероховатые ладони ложатся мне на плечи, и он улыбается кривой ухмылочкой.
– Харпер, – говорит он спокойно.
– Что? – огрызаюсь я вновь.
– Я хочу тебя. Я собираюсь прикоснуться к тебе. И больше не собираюсь ссориться с тобой, потому что, мне кажется, это пустая трата времени. Я собирать оттрахать тебя прямо в этой дерьмовой уборной, хотя ты заслуживаешь, чтобы с тобой занимались любовью на красивом, ночном тропическом пляже или же в месте с видом на горы, или, черт, даже в том же гребаном «Хаммере» было бы намного достойней, чем брать тебя тут. Но знаешь, что?
Я удивлено сглатываю.
– Что?
– На данный момент мы имеем то, что имеем. И пусть мы не находимся на тропическом острове и не в месте, с видом на восхитительный горный пейзаж. И, вероятнее всего, гребаная Смурфетта уже находится в «Хаммере». Поэтому на данный момент я могу предложить тебе близость в уборной, себя и свою любовь.
– Джеймс, это не относится к нашей ссоре.
Он мягко улыбается и кивает.
– О, конечно, относится. В этом вся загвоздка, Харп. Сейчас у нас намечается секс. Вот прямо сейчас. И если ты не хочешь меня таким, какой я есть, моей любви....
Я перебиваю его:
– Так ты заставишь меня?
– Харп, малышка, я считаю до трех, и у тебя есть еще пара мгновений, чтобы решить чего ты хочешь. Один.
Мое сердце начинает неистово биться.
– Что за хрен...
– Два.
Его большие ладони все еще находятся на моих плечах, но теперь они медленно скользят, устремляясь к предплечьям.
Я ожидаю, что он развернет меня, толкнет вперед, прижмет к раковине и трахнет сзади.
Но это совершенно не то, что я получаю.
Его ладони скользят по моим обнаженным рукам, останавливаясь на уровне локтей на краткий миг, чтобы ласково погладить нежную кожу с внутренней стороны. Затем они продолжают свой путь к моей талии. Он пробирается ладонями под футболку и прижимает обе ладони к моей талии.
– Я приму твое молчание за разрешение мне делать с тобой все, что мне хочется, но ты можешь остановить меня, когда тебя захочется.
И затем эти сильные руки сжимают мою талию, приподнимая вверх и усаживая меня на край раковины. Он берет в ладони мое лицо и приближается ко мне, его теплые губы слегка касаются моих.
И я целую его в ответ. Жадно. С языком.
Я чувствую улыбку на его губах, потому что ему прекрасно известно, что я сдалась его языку. Он выиграл ссору без всякого труда, потому что я нахожусь в полном изнеможении.
– Я победил, – шепчет он в мой рот. – Я здесь не для того, чтобы ссорится с тобой. Я здесь не для того, чтобы обманывать тебя. И, определенно, здесь не для того, чтобы убить твоего «занозу в заднице» брата. Я здесь только ради тебя. И все, что я делаю, только ради тебя. И если нужно вытащить твою милую задницу из машины для того, чтобы преподать тебе урок и все разъяснить в гребаном туалете, я так и сделаю. Каждый следующий раз я так и буду делать. Ты и я, – говорит он, указывая на меня и себя, – мы единственное, что важно.
Я энергично качаю головой, стараясь понять его слова.
– Я не понимаю ничего из того, что происходит. Почему, почему, почему? Все, что я хочу знать, это почему?
– Почему, Харпер? У меня нет ответ на твои «почему?». Возможно, у твоего отца, брата, Саши есть ответы. Но твой брат и отец лгут, а Саша близка к тому, чтобы разобраться во всем самой. Поэтому единственное, что мы можем сейчас сделать, это отпустить все, пусть все идет своим чередом, а ты будешь следовать за мной, я позабочусь о тебе.
Я совершенно не знаю, что ответить на его слова. Потому что сказанное им сейчас имеет смысл. Особенно его слова про Сашу. Она хочет рассказать нам все, что знает, а может, и о чем догадывается, но у нее есть свои причины, чтобы не делать этого. Она до сих пор нам не доверяет. Ну что ж, разумно с ее стороны.
Я опускаю голову на его плечо, когда он расстегивает свои джинсы, вытаскивает свой возбужденный член и подается бедрами ко мне.
– Приподнимись, – говорит он, его голос нежный, но властный.
Я приподнимаюсь, и он спускает мои шорты до лодыжек своими руками.
Затем его большие ладони подхватывают меня под попку и приподнимают, он пересекает пространство туалета и прижимает меня к деревянной двери. Его член с легкостью проскальзывает в меня, но это происходит так медленно, что просто сводит с ума.
– Жестче, – шепчу я ему. – Это совершенно не похоже на то, что ты обещал.
Он усмехается у моего уха, когда выскальзывает из моей влажной киски, делая это как можно медленнее, перед тем как скользнуть в меня снова.
– Ты ошибаешься, Харп. Как же ты ошибаешься.
Его рука, поднимается вверх и находит упругое колечко мышц. Я издаю крохотный гортанный стон, и затем что-то захлестывает меня, и я толкаюсь с большей силой на его палец.
– Еще, – умоляю я, – я хочу еще.
– Детка, – рычит он, – ты вскоре получишь все это. Но для начала этого хватит. А теперь возьми в свою ладонь мои яйца и ласково сожми их, словно в своих руках ты держишь самое драгоценное сокровище.
Я в ту же секунду сжимаю ладонью его яйца, полностью подчиняясь ему. Мне нравится, когда он приказывает мне во время секса. Это чертовски горячо. Кончики моих пальцев слегка перекатывают мягкую нежную кожу его яиц.
– Да, именно вот так, так просто идеально, Харпер. Я так хочу, чтобы ты взяла их в свой рот, провела по ним языком.
И я сразу же хочу последовать его словам, пытаюсь высвободиться из его хватки, но он меня останавливает.
– Только не здесь. Потому что я буду трахать тебя всю ночь напролет, как только твой рот окажется на моем члене, а голова между ног.
Он убирает мою руку и принуждает меня взять мои пальцы в рот, облизать и пососать их так, как он это любит. Джеймс проскальзывает в меня членом неспешно и не торопясь, словно у нас есть все время мира, чтобы испытать оргазм.
Ручка двери поворачивается около моего бедра. Затем раздается стук. Мужской голос из-за двери сыплет ругательствами в нашу сторону.
– Не обращай на него внимания, – шепчет мне Джеймс. – Он для нас не важен. Я имею в виду именно то, что сказал. Важны только я и ты.
Мужчина стучит опять, на этот раз говоря немного громче. Но Джеймс отвечает своими действиями, он впечатывается в меня жестче, и я издаю протяжный стон. Еще один толчок, еще один стон. И потом я понимаю, что он делает это специально, чтобы разозлить людей по ту сторону двери.
– Только я, – говорит Джеймс, склоняя свою голову, чтобы посмотреть в мои глаза, – только я могу делать с тобой такое, только я должен иметь значение для тебя прямо сейчас. – Я сразу же забываю о том, что творится за дверью. Все, что я вижу, это красивые зеленые глаза, за которыми скрывается его душа. – Только я, Харпер. – Он опускает голову и прикусывает мою кожу на плече, заставляя меня вскрикнуть.
– Да, сделай это еще раз.
И он делает. Он трахает меня фантастически. Медленно. Вколачиваясь в меня своей твердой длиной. Не обращая внимания на то, что происходит по ту сторону двери, пока он, наконец, не изливается в меня, выкрикивая мое имя, в то время, как я выкрикиваю его.
Мы сжимаем друг друга в объятиях, настоящих объятиях. И ждем, пока схлынет оргазм. Снаружи слышится все больше голосов. Кто-то угрожает, что позовет полицию. Я приподнимаю брови, глядя на Джеймса.
– Пожалуйста, – говорит он, достаточно громко, чтобы услышали люди, столпившиеся снаружи. – Это гребаная пустыня Мохаве. Я уверен, что никто не приедет.
Он ставит меня на ноги и берет пару влажных салфеток, чтобы освежить меня.
– Спасибо, – произношу я едва слышно, когда он держит мои шорты, чтобы я могла вновь их надеть. Он даже застегивает молнию и пуговицу. И потом, когда мы приводим себя в порядок, он поворачивает замок и открывает дверь. Нас награждает злым взглядом коротышка мексиканец, какой-то подросток показывает нам в знак одобрения большие пальцы, а также я вижу взгляды отвращения от пожилой пары.
– Иногда, – говорит Джеймс, останавливаясь напротив пожилой пары, – просто нужно воспользоваться и насладиться моментом, понимаете? Я не могу знать, когда жизнь решит устроить нам «резкий поворот», поэтому веду себя соответственно. У нас была ссора. И затем мы «помирились». Жизнь вновь хороша. Поэтому... – он слегка кланяется, усмехаясь пожилой леди, которая определенно очарована его честностью, – примите мои извинения.
Он держит мою ладонь, пока мы не подходим к «Хаммеру», затем открывает дверь для меня, обходит вокруг и садится со своей стороны.
– Так, – говорит Саша. Она лежит на сидении «Хаммера», засовывая в свой рот разноцветные леденцы, чертовски потная, потому что в машине жарче, чем в гребаном аду. – Если вы сейчас попытаетесь объяснить, почему вас не было так долго, я закрою свои уши и буду петь ла-ла-ла. Поэтому просто не нужно.
– Наконец-то, – говорит Джеймс, когда заводит «Хаммер» и включает передачу. – Наконец-то я сделал то, что смогло заткнуть Смурфетту.
И меня тоже, думаю я про себя, когда смотрю на пустыню, которая простирается за окном. И меня.
Потому что неспешность и честность подкупают меня каждый раз.
Глава 18
Джеймс
Мне нравится думать о пустыне, когда кровь после убийства практически стекает по моим рукам, но чувствовать обжигающий жар пустыни за пределами дома с кондиционером – это совершенно другое. И в «Хаммере» 1992 года не наблюдается хорошей системы кондиционирования.
Сейчас мы, скорее всего, в аду.
Но пустыня это и есть ад, к которому я могу прикоснуться, который я могу почувствовать. Этот ад принадлежит мне. Этот ад взывает ко мне, радушно приглашает меня и предлагает искупление за мои ужасные грехи. Жара пустыни дарует мне искупление, которое я с радостью принимаю, если это означает, что страданий на такой жаре будет достаточно, чтобы высушить кровь с моих рук.
Ненавижу гребаную жару.
Ненавижу гребаную пустыню.
Но когда вы имеете дело со смертью, вы должны искупать грехи всеми возможными способами. И поэтому мой девиз: «все может быть хуже, чем сейчас».
В аду может быть намного хуже, чем в Соноре6 летом. Но, возможно, настоящий ад это и есть Сонора в разгар лета с влажностью девяноста процентов.
– Хм, – произносит Харпер, когда мы смотрим на крошечный домик, который Мерк называет «конспиративный дом в пустыне Сонора», из чуть прохладного салона «Хаммера», где все-таки есть в наличии, пусть никудышный, но климат-контроль.
– Мне не кажется, что в этом домике есть кондиционер.
– Да у этой лачуги едва есть стены, – добавляет Саша. – Я не собираюсь туда идти. Могу поклясться, что там намного больше гремучих змей, чем снаружи.
И она, скорее всего, права насчет этого.
– Ой, да ладно, вы вдвоем преувеличиваете. Дом вполне нормальный.
Бл*дь. Гребаный Мерк. Этот психопат никогда не делает все должным образом. Никогда. Ну, у кого может быть такая дыра для конспиративного дома? Моя всегда забита всем необходимым, что может понадобиться, когда решишь сбежать. У меня есть пушки, тачка, есть аптечка медицинской помощи в каждой ванной комнате. Также, ко всему прочему, у меня есть в запасе сухие продукты питания в кладовке...
– Может, поедем в отель, – говорит Харпер с надеждой в голосе. – Я уверена, что в Палм-Спрингс есть отличные отели, не так ли? – Она немного кривится, когда поворачивается, чтобы оглядеться по сторонам.
Я просто уверен, что она, как и я, ненавидит пустыню.
Я глушу мотор, и кондиционер перестает работать. Мы втроем не успеваем быстро выбраться из машины, и поэтому наша одежда сразу промокает от пота.
– Пойдемте, давайте хоть немного отдохнем, а потом, когда солнце скроется за горизонтом, подумаем, что делать дальше. В любом случае нам необходимо немного отдохнуть и переждать тут ночь, затем с утра начнем двигаться.
– Джеймс, сейчас время обеда, – говорит Саша, раздраженно хлопая дверью сзади.
Я беру Харпер за руку и не обращаю внимания на нытье Саши. Она может идти куда ей угодно. Я за нее не отвечаю. Мы направляемся к входной двери, пока она осматривает все на наличие змей, а Харпер следует за мной, так как я тащу ее за собой. Домик Мерка выглядит, будто его построили люди, которые жили в этой землянке еще в далекие времена. Саша была абсолютно неправа: стены – преимущество этого дома. Толстые – в метр толщиной – глинобитные стены. Я это знаю, потому что входная дверь сделана в углублении, по которому можно судить о толщине стен.
Я беспечно хватаюсь за ручку, но быстро отдергиваю руку назад, потому что обжигающий металл оставил ожог на моей ладони. Гребаная пустыня. Я использую свою футболку, чтобы повернуть железную ручку и понимаю, что дверь открывается вовнутрь.
Поток прохладного воздуха резко ударяет нам в лицо, когда я открываю дверь, и мы втроем в один голос, выражая полное удивление, говорим:
– Аххх...
– Здесь нет кондиционера, – задумчиво говорит Саша.
Мы втроем быстро заходим в приятную прохладу дома, и я закрываю за нами дверь.
– Конечно, нет. Я думаю, из-за глиняных стен создается естественная прохлада. Мы стоим в крошечном коридоре перед лестницей, которая ведет в комнату, располагающуюся практически под землей. Тут есть еще одна комната, которая находится в противоположной стороне дома. На стенах с трех сторон располагаются массивные решетки.
– Это тюрьма, – говорит Харпер, осматривая комнату, когда спускается по ступенькам и проходит по жилому помещению.
– Причем старая тюрьма, которая существовала во времена ковбоев и индейцев, – добавляет Саша. – Я могу поклясться, что тут побывал даже Джесси Джеймс7. Или, может, какие-нибудь другие известные заключенные. – Она смотрит на меня и начинает смеяться. – Например, как ты Джеймс.
– Ага, как ты, Смурф.
– Подходящее место для гребаного Мерка – тюрьма, – говорит Саша и следует за Харпер. – Если у этого мудака есть предпочтения в интерьере, то это, скорее всего, старо-тюремный стиль, – говорит она, хихикая. – Но тут намного лучше, чем снаружи. Мне кажется, тут терпимо, и мы можем остаться. Диваны выглядят вполне удобными.
Она права, диваны выглядят очень даже удобными, а прохлада, которая тут царит, заставляет нас полюбить это место с первого взгляда. Тут намного лучше, чем в пекле снаружи. Также у меня есть наготове снятый с предохранителя пистолет с полной обоймой патронов, на случай, если тут появится кто-то, но я знаю, где Мерк в данный момент, он точно где угодно, но только не рядом с Палм-Спрингс, поэтому мой пистолет при мне на всякий случай.
– А тут есть кухня? А вода? Я хочу принять душ. Я все еще покрыта грязью, пылью и кровью.
Дерьмо, события, произошедшие этим утром, вновь возвращаются ко мне. Я уже практически позабыл о том, что девчонку этим утром пытался похитить байкер. Меня одолевает такое ощущение, что это произошло уже давно.
– Валяй, чувствуй себя как дома! Мне кажется, здесь где-то должен быть душ.
Я увлекаю Харпер к себе на колени, когда присаживаюсь на диван. Он старый, но очень удобный, покрыт белой простыней для того, чтобы на него не садилась пыль, но мне все равно.
– Мы же останемся тут на ночь, да? Так у нас будет немного времени, чтобы посвятить себе.
Я играю бровями, когда смотрю на нее. Господи, я просто хочу на некоторое время немного остановиться и никуда не убегать. Обнимать ее всю ночь напролет и забыть про все это дерьмо. Разве я слишком много прошу?
– Дерьмо, – Саша выкрикивает из другой комнаты. – Джеймс, тебе бы лучше подойти сюда.
Я быстро поднимаю Харпер с моих коленей, и мы идем, чтобы найти Смурфа. Мы обнаруживаем Сашу в достаточно современной кухне. Там располагаются новые электроприборы и столешницы из натурального камня. Там даже есть плита с шестью конфорками.
– О, очень мило,– говорит Харпер, когда осматривает кухню. Но затем я замечаю, на что смотрит, не сводя своего взгляда, Саша.
Телефон.
– Что за херня? – говорю я, когда смотрю на Сашу, она в ответ лишь качает головой.
– Я не знаю ничего, – настаивает она. – Я не имею ничего общего с этим гребаным телефоном. Вообще.
– И у него светится экран, – говорит Харпер. – Как и на том телефоне, который я нашла у тебя дома, Джеймс.
– Какой, бл*дь, телефон, который ты нашла у меня?
– Ну, ты что не помнишь? Я рассказывала тебе про телефон, который был оставлен для меня на твоей столешнице. Когда я вошла в дом, экран у телефона светился, и там было оставлено сообщение от Ника для меня. На этот телефон отправлял сообщение убийца на байке, когда пытался похитить Сашу.
Я энергично качаю головой.
– Нет, ты мне не говорила об этом.
– Да говорила, – настаивает она.– Я думала это от Ника, там еще говорилось: «Мы скоро поговорим. Не забудь, ради чего это все затевалось» и еще там в конце была маленькая картинка гриба, как то сообщение, которое пришло этим утром.
Я даже близко не хочу слышать про картинку гриба, потому что от осознания кровь стынет в моих жилах. Я не хочу думать, что это может быть то, о чем я думаю. Я отвожу взгляд в сторону и напряженно сглатываю, но слюни словно застревают у меня в горле. Я изо всех сил стараюсь, чтобы она не увидела борьбу, которая в данный момент отражается на моем лице. Вся эта гребаная работа – полное дерьмо. Ничего не идет так, как запланировано.
– Джеймс? – Саша тянет меня за футболку. – Может, нам следует его прослушать?
Я разворачиваюсь, но телефон уже у Харпер в руках.
– Прослушать?
– Там сообщение, – говорит Харпер и показывает пальцем на экран. Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не кинуться к ней и выхватить этот гребаный телефон из ее рук. Я боюсь лишь одного, что она раскроет меня. Ее палец нажимает на правую кнопку и на том конце слышится громкий шум и сквозь него раздается голос, который прерывается из-за помех, затем опять четко слышится: «Этого не было в плане». И затем телефон издает сигнал о том, что сообщение закончено.
– Какой план? Что за план? – говорим мы все втроем. Я играю с ними в гляделки. Сощурившись, они пристально смотрят на меня. Я стреляю в них безжалостным, холодным взглядом, в котором кроется сообщение «не смейте, бл*дь, водить меня за нос» и сосредотачиваю свое внимание на Саше.
– Это не мне. – Она качает головой. – Это сообщение не предназначалось мне.
Я смотрю на Харпер.
– Это был Ник?
Она кивает головой.
– Но... я не понимаю, о чем он говорит. Ничего из этого не имеет смысла. И даже не утруждайся спрашивать меня про план, который был у нас в прошлом году, потому что ни хрена мне неизвестно, я просто слепо доверилась брату.
Я верю ей. Поэтому даже не спрашиваю этого. Так, мне просто необходимо немного времени подумать. Мне нужны ответы на мои вопросы. Мне нужно раздобыть ответы и найти между всеми этими действиями связь.
– Так, – произносит Саша и опускает голову на столешницу. – Я очень устала. Ник, очевидно, не придет и не попытается нас убить. Поэтому в этом нет смысла. Давайте просто останемся тут. Я не хочу больше никуда ехать. Возможно, сообщение могло предназначаться Мерку, так? Я имею в виду, это же его дом. Это логично.
Харпер стреляет в меня взглядом.
– Твой друг работает на моего брата?
Я не отвечаю на вопрос, просто позволяю ему повиснуть между нами без ответа. Я быстро меняю тему и перевожу взгляд на Сашу.
– Я думал, ты беспокоилась о змеях внутри, Смурфетта.
Она зевает и уходит.
– Вы можете делать, что вашей душе угодно. Но Мерк, вроде как, мой приемный отец, поэтому, я тоже отчасти владею этим местом и сейчас собираюсь найти душ, чтобы немного привести себя в порядок. Затем я намерена немного вздремнуть.
Мы наблюдаем за тем, как она выходит из кухни, и после Харпер поворачивается ко мне.
– Эта девочка, как маятник. Ее каждый раз бросает в разном направлении. Я думала, что Мерк сам дьявол во плоти?
Я не знаю, что ответить на это, поэтому просто меняю тему разговора.
– Ты хочешь остаться?
Она улыбается мне развратной улыбочкой.
– А ты?
Моя улыбка такая широкая и радостная, что она начинает смеяться.
– Я хочу, – шепчу в ее шею, легко обдавая ее кожу теплым дыханием и притягивая ее ближе к моему твердому телу. – Нам необходимо просто отдохнуть некоторое время. Мы все время в движении с того момента, как познакомились, нам нужно немного отдохнуть и побыть в тишине и спокойствии.
Она извивается, чтобы высвободиться из моих объятий, и кладет мне на грудь свою ладонь.
– Но никакого секса.
– Что?! – я практически задыхаюсь, когда выплевываю это слово.
– Просто так не пойдет, Джеймс. У меня есть несколько личных вопросов к тебе. Вопросы, на которые я должна знать ответы, если мы хотим быть вместе. А если мы не хотим быть вместе, то тогда ничего из этого не уместно.
– Харпер, – произношу я ласково и мягко, беря ее за руку и переплетая наши пальцы. – Как мне еще тебе это объяснить? Ты же сама согласилась быть моей, когда я забрал твою девственность. Для меня это серьезно.
Она высвобождает свою руку из моей ладони, направляется в гостиную и присаживается на диван. Я сажусь рядом с ней, она кладет свою голову мне на колени.
– Все немного изменилось.
Я играю с ее золотистыми локонами, убеждаясь в том, что каждый раз легкими касаниями притрагиваюсь к ее шее, чтобы заставить ее вздрагивать всем телом.
– Что именно?
– Я имею в виду все, что сегодня произошло, Джеймс. Я убила мужчину. Ты признался в том, что убил всех остальных киллеров Организации. Странные, загадочные сообщения от моего брата. Кому предназначаются эти сообщения? Мне? Мне казалось, то, первое, было для меня, но оно было оставлено в твоем доме, и оно может быть от парня, которого я убила. Так может оно для тебя? – Она запрокидывает голову назад, чтобы видеть выражение моего лица. – Ты знаешь моего брата, Джеймс?
