Текст книги "Запах грозы (ЛП)"
Автор книги: Дж. Пантелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 37. МЭЙ
Когда любишь кого-то стреляешь в луну, тушишь солнце…мелодичная баллада в наушниках заглушает мой четкий бег в парке Федерал Хилл. Близость гавани, дает мне возможность надышаться ноябрьским бризом и втянуть ртом свежие хрустящие крупицы первого снега. Неделю назад, я вернулась в Балтимор и сразу же погрузилась в тренировки. Тимбао, специально для меня, вешает на стене клуба огромные цифры, что напоминают о количестве дней до знаменательного события в Вегасе. Время без Грэма плетется в огромных ботинках, замедляясь где-то в пути, чтобы подтянуть стрелки-шнурки. Немного ускоряюсь после ряда скамеек и чувствую покалывание под ребрами. Как же я себя запускаю…Отдышка, боль в суставах, да и выносливость ни к черту. Надо поднажать и к весне набрать былую форму. Если бы не мама, я бы летела вперед на зашкаливающих скоростях. Только как вспомню ее лежащую в ванне, с головой опустившуюся на дно, дух перехватывает. В ту же секунду я позвонила Стью, и брат сорвался с дежурства, чтобы примчаться домой. Грэм тоже мог броситься на помощь, но я уговорила его быть с родителями, что только-только воссоединяются и собирают вещи в отпуск. Следующим утром, они заново счастливые и влюбленные оставляют моего парня в роли хозяина «Четырнадцати дубов» и он названивает мне так часто, что Стью прищуривается, ловя мое радостное излучение, которое невозможно скрыть, даже беспокойством за маму.
Отец…
Видел бы он, во что превращается цветущая женщина после его открытого предательства. То, что она хотела покончить с собой, напившись таблеток и уснув в ванне, говорит лишь о безвыходности и отсутствии права выбора. У нее нет шанса изменить случившееся или как следует выговориться, глядя обманщику в глаза. Стью вытаскивает маму с того света и увозит в больницу с бригадой парамедиков, прибывших минут через десять после его приезда. Боже, как меня знобило в тот момент.
Зеленые насаждения обрываются и я оказываюсь перед пешеходным переходом в насквозь мокрой толстовке с буквой А на спине. По икрам будто прокатывается каток, так нестерпимо ноют мышцы, а на связках можно сыграть сонату Сен-Санса. Я выключаю айпад и скручиваю проводки, прежде чем сунуть наушники в слитный карман на животе. Яркий школьный автобус проносится на последних секундах зеленого сигнала, и я ступаю на проезжую часть. Проходя мимо магазина сладостей, переношусь в Чикаго. Перед тем как навестить маму, я заезжала в «Ванильный рай» и покупала кислые палочки с разными вкусами. Мама смеялась, когда я вручала ей пакет. Ее смех, как раз то, что мне было необходимо. Короткое бесконтрольное ликование. Азарт, с которым мы грызли трости, сравним с полосой препятствий на шоу «Американский ниндзя». Кто быстрей нажмет кнопку в конце дистанции, у того появляется попытка покорить новый трамплин. Хруст разносился на всю палату, а Стью напоминал нам о приеме дантиста, которого я с детства ненавижу. Так бы переживал за Дикси и будущего малыша…
Вывеска клуба Саймона, маячит за лавкой чудес, и я невольно замедляюсь у большой витрины с изображением магического шара на летающем столике. Бывая с семьей на ярмарках, постоянно засиживалась в шатре какой-нибудь гадалки. Меня прельщает всякая чушь о потустороннем мире и волшебстве. Конечно, в чудеса верят в основном дети, но я по-прежнему, скрещиваю пальцы, задерживаю дыхание, когда вижу падающую звезду. А еще, я подписана на страничку медиума в Фейсбуке и порой, плачу ей пять баксов за то, чтобы узнать, смогу ли я одолеть соперницу в ближайшем бою. Сумасшедшая? Суеверная? Не поверите, но у большинства боксеров есть талисманы и обереги. Рука произвольно тянется к кулону на шее, и я хмурюсь. В отражении, один в один смахиваю на Грэма. Он замечательный парень, как и его мама. Лана добрая женщина, безусловно, искренняя, излучающая сердечное тепло и умеющая прощать тогда, когда наступает то самое мгновение. Как бы я хотела, чтобы и моя мать дала боли и страданиям уйти. Сейчас она под неустанным присмотром Дикси и брата. Понятное дело, что он поддерживает ее, в перерывах между работой и заботами о беременной невесте, а фон Трейн заполняет оставшиеся пробелы, но…Мне никогда не забыть тот вечер, когда я простилась с Грэмом и вошла в дом. Мама сидит на полу гостиной и истошно кричит. А пришедшее голосовое сообщение от отца, крутится по кругу, как заведенная игрушка.
«Я не вернусь, Эмма.…Не вспоминай обо мне,… Адвокат подготовит документы о разводе.…Прощай…»
Вы когда-нибудь держали на руках растерзанное животное? Нет? И не надо. Ощущение такое, что и у тебя рана кровоточит, а выстрел проходит через два тела, предсмертная агония одна на двоих и мгла поглощает полностью. Джерри не выбирает вариант исчезнуть по-английски, ему обязательно нужно сказать финальное слово, раздавить маму и почувствовать себя тем, кому подвластны законы вселенной.
Мой маршрут приводит меня обратно на ринг, где я высвобождаю злость на спарринг-партнера в защитном шлеме и каппой во рту. Саймон безумно доволен мной и я уверена, он разрешит провести Рождество в кругу семьи.
***
Под покровом ночи, я собираюсь повидаться с Грэмом в Скайпе и рассказать ему, как соскучилась. Несколько неудачных попыток и он улыбается на пол экрана. У меня не получается разобрать, где он находится, поэтому сразу нападаю с расспросами.
– Легче, детка, это всего лишь студия. – Он шепчет, а меня распирает от любопытства.
– Студия? Ты поговорил со Стивом?
– Да, я же сказал, как прилечу в Балтимор, попробую уломать гаденыша.
Грэм получает от Стива по голове, и я слышу и вижу их перебранку. Такие милые, что скулы сводит.
– А Флориана так и не видел?
– Нет. Хватит обо мне. Как поживает моя аппетитная девочка?
– Отлично. Тренировки, экзамены, сон.
– Если бы ты не была такой врединой и недотрогой, я бы нашел, как тебя развлечь.
– Ты же знаешь, что мне надо успеть кучу всего сделать и при этом не свалиться прямо на улице. Подожди со своими развратными предложениями до Рождества.
– Чего? До него еще полтора месяца! У меня отсохнет член, а яйца отвалятся сами.
Я хохочу, заталкивая под спину маленькую подушку. Так удобнее.
– Всё же было в норме, пока, мы не встретились два года спустя.
– Именно. Стоило тебя попробовать и мне крышка. Я так от экстази не тащился.
– Грэм!
Он подносит телефон к лицу и облизывает камеру. Мерзость? Для меня настоящее мысленное порно!
– Останови или я…
– У Дикси жуткий токсикоз.
– Супер новость! Как бы она не изменилась рядом с твоим братом, все равно будет сучкой с гламурными замашками.
Стив выглядывает из-за плеча Грэма и машет мне рукой, я машу в ответ и мой парень, оборачивается, чтобы ляпнуть какую-то хрень, лишь бы тот скрылся из виду. Опять тет-а-тет и хрипловатый тембр, испытывает на прочность мое упорство:
– А ты рада, что скоро семья Эплби расширится?
– Я рада, что отец исчез без лишних проблем, что не пришлось обращаться в полицию. А ребенок, это не радость, а благословение. Я уверена, что он сделает нас всех невероятно счастливыми людьми.
– Ты не думала идти на философский факультет? Зачем тупым спортсменам такой разумно рассуждающий физиотерапевт?
– Господи, ну ты и шутник! Иди уже пиши свои песни. К моему выходу в Вегасе, должна быть готово незабываемое музыкальное сопровождение. Легендарное, я бы сказала.
– Ради тебя, Мэй, я в лепешку разобьюсь.
Люблю тебя, люблю всеми фибрами души, за пределами нашего мира и в другой галактике.
– Просто будь рядом и всё.
– Всегда.
– Вечно.
Наши пальцы соприкасаются, и мы теряем друг друга. Ненадолго. До завтра. Я убираю Айфон на тумбочку, гляжу на спящую соседку и тоже укладываюсь спать. Только сон вряд ли скоро настигнет меня, так как, Саймон дает пищу для размышлений: что является моей визитной карточкой? У всех боксеров она есть. И у Джулианны. Ее удар левой рукой, феноменален. Отчасти благодаря нему, она числится в рейтинге лучших девушек-боксерш мира. А еще, черт подери, моего тренера, я должна раскинуть мозгами насчет трештока*, это привычное явление перед грядущим важным событием. Всё, прощай царство Морфея!
__________________________________
*Трешток – своеобразный вид общения (trash talk в перевод с английского «грязная болтовня»). Используется для повышения внимания к конкретному бойцу или раскрутке поединка.
ГЛАВА 38. ГРЭМ
С отъездом Мэй, я на неделю становлюсь для родителей плюшевым мишкой. На волне своего примирения, они залюбливают меня до потери пульса. Я не привык к таким проявлениям нежности и чувствую себя крайне хреново. Моя девочка за тысячу миль от меня и успешно справляется с учебой и тренировками, а я отсиживаюсь в своей подростковой комнате с плакатами обнаженных девчонок и молю бога, чтобы мама, наконец, ослабила любовную хватку. Особо и делать нечего, но, кажется, что меня душат и хомут на шее, стягивается всё плотнее. Лучше бы, Лана и Клиффорд грезили о предстоящем пляжном отдыхе, чем изводили глупыми и типичными вопросами того, кто уже вырос из памперсов и футболок до колен. Только по дому, то и дело разносится клич: «Зайчонок, не подскажешь, где папин акваланг?» или «Обещаешь звонить нам каждый день?». Я схожу с ума, прикрываясь подушкой и врубая «2Pac» на полную мощность.
К вечеру, мое терпение лопается, как пакет молока на палящем солнце. Я надеваю толстовку, кеды и скатываюсь по перилам к входной двери. Родители не успевают поинтересоваться, далеко ли я собрался, потому-что я включаю режим Флэша и, набрасывая капюшон на голову, убегаю по старому маршруту в направлении игрового зала.
Внутри забегаловки под названием «Скат-убийца», я наслаждаюсь любимыми играми из 80-х. В «Asteroids» уничтожаю астероиды и летающие тарелки, а в «Defender» отражаю вторжения инопланетян и защищаю мирные города. Обожаю космические приключения! В детстве, мы с друзьями из класса, часто зависали тут и наполняли автоматы жетонами, а желудки банановыми коктейлями.
– Грэм? Грэм Моррисон?
Я победно ударяю кулаками по панели управления и поворачиваюсь к женщине в оранжевом фартуке и сеткой на волосах.
– Да. А вы…?
– Марта, я дружила с Магдой, вашей экономкой.
– Точно! Вы собирались по пятницам у нас дома.
– Верно. Как же ты вырос, просто уму непостижимо. Такой красивый парень!
– Ну, – я принимаю позу крутого парня из комедии в стиле «Бриолин». – Спасибо.
– Идем, я угощу тебя нашим пирогом.
Я отталкиваюсь с места и петляю за покачивающейся, как мама-утка теткой. Ясное дело, без беседы о Магде не обходится. Еще в прошлый визит, я узнаю, что моя заботливая няня, а по-совместительству хранительница миллионов секретов, умирает у себя на родине в Братиславе. Было бы странно не горевать о ней. Мы столько раз покрывали друг друга, что и не пересчитать. Я помню, как она стащила из нашего винного погреба бутылку «Дон Периньон», чтобы распить с подругами на пятничных посиделках, а я взял гнев мамы на себя и наврал, что захотелось почувствовать себя солидным джентльменом.
Вскоре, Марта, отвлекается на кучку старшеклассников, ломающих «Donkey Kong», потому-что это круто и потому-что две блондинки смотрят на качков в фирменных куртках школы «Шентли Шоу», как на Тора и Локки. Черт, а ведь совсем недавно точно также меня пожирала взглядом Мэри.… Но школьные годы позади, вместе с хмельными вечеринками и групповым сексом. Я все тот же, просто рядом со мной девушка, мысли о которой, я хочу спрятать. Хочу, чтоб они были только моими. Она особенная. Она совсем другой уровень близости и откровенности. Моя. Со мной. Во мне. Допивая остатки молочного напитка, оставляю хорошие чаевые и выхожу из «Ската-убийцы», чтобы оценить распушенные на ветру хлопья снега. Зря я так опрометчиво выскакиваю из дома и не беру куртку. Теперь предстоит мерзнуть минимум минут двадцать. Удивительно, но я улыбаюсь. Спонтанно возникшие строчки будущей песни, обретают продолжение. Снова капюшон под завязку и белый крекерный хруст под ногами, как мелодичный такт набегающим рифмам.
***
Самолет садится в Балтиморе без задержек в Чикаго. Если бы Мэй пришла, если бы обняла, поцеловала, я бы признался ей, что люблю прямо в гигантском холле аэропорта. Эти слова вертятся на языке и покрывают бесхребетную поверхность мышцы волдырями. Теми, что взрываются от трусости. Да, я гребаный трус! Слабовольный, слабодушный размазня! Увидели бы меня парни из братства, навесили бы ярлык «слабак», а может и «слюнтяй». Одно не лучше другого. Впрочем, с Мэй иначе никак. Держа ее за руку или смотря в ультрамариновые глаза, я претерпеваю метаморфозы разного плана: задыхаюсь, обращаюсь в мягкотелого хлюпика, заикаюсь и потею, словно сумоист. Даже хорошо, что она просит не тревожить какое-то время. Я уверен, что за время в разлуке, затвердею, нанесу на себя металлический слой и заставлю пресловутый стержень держать прямую стойку.
Дорога до лофта, занимает четверть часа. Я выгружаюсь из машины и шагаю к входной двери. Воображение рисует желанные картинки того, как я приму душ, посплю немного и отправлюсь к Стиву с предложением дать мне всего один шанс.
– Бро! – пьяный возглас Фло, удерживает меня у железного порога. – Откуда прибыл?
– Что ты забыл возле моей квартиры?
– Хотел повидать старого приятеля. Запрещено?
Я пятюсь назад, кручусь на пятках и заряжаю другу по морде. Он скатывается к колесам моей тачки, а я ударяю снова, целясь конкретно в живот. Его выворачивает наизнанку так, что я слышу, как клокочут его кишки.
– Больше никогда не появляйся в поле моего зрения.
– Вот тебе и многолетняя дружба. – Он сплевывает, растягивая вонючую слюну от асфальта к своему рту.
– Мы уже высказались на студии, и поняли что к чему.
– Я надеялся, что ты изменил мнение об этой шлюхе и как прежде, будешь верен нашим принципам.
Мне приходится сжать ворот пиджака Фло в кулаке и процедить:
– Я стал другим, только тебе неведомы подобные перемены.
– И что? Реально всё?
– Всё! Закончили!
Я отпускаю Дефо и, обтерев ладонь о бедро, ухожу. Некоторых, прозрение настигает поздно. Но все-таки прозрев, понимаешь ошибки и это важно.
***
Мэй…Мэй…Мэй…
Я набрасываю тексты на бит, как жонглер в цирке и Стив удовлетворенно кивает мне в стекло, отделяющее микрофонную комнату от режиссерской кабинки. Рад, что мужик пошел на уступки, и я могу лелеять надежду на то, что, будучи преподавателем, стану выступать на городских площадках со своим материалом. А может быть, удача повернется ко мне лицом и какой-нибудь чувак с толстой чековой книжкой заметит мой талант и протолкнет вверх. Туда, где рождаются настоящие звезды.
На обратном пути, я закупаюсь замороженным ужином и мечтаю о пасте Мэй. Жаль, сегодня мой компаньон микроволновка. Едва успеваю разогреть отбивную с картошкой, как в Скайп стучится та, о ком маниакально думаю изо дня в день. Мы болтаем, рассказываем последние сводки из жизни и нехотя расстаемся, соединив пальцы по разные стороны экрана. Я забываю, что злился на нее за то, что проворачивает аферу с переездом. Забываю абсолютно обо всем, любуясь красивым личиком малышки. Аппетит тоже потерян. Факт. Я вынужден улечься в холодную постель с ароматом яблок и шоколада, обнять одеяло и закрыть глаза. Надеюсь, я правильно поступаю, что умалчиваю немаловажную новость от Мэй.
***
Тремя днями ранее.
Сборы вещей отнимают полчаса, и я спускаюсь в гостиную, где отец проверяет документы для вылета на Барбадос.
– Я уезжаю. Вы в порядке?
– Да, погоди минутку, – он поднимается, надвигается ко мне, постоянно осматриваясь, и добавляет. – Кое-что случилось.
– Что? Только не говори, что ты скучаешь по Натали.
Отец усмехается, и вновь оглянувшись за спину, говорит:
– Джерри мертв.
– Какого…?!
– Держи это при себе. Эмма итак в глубочайшей депрессии, а Мэй и Стью об этом знать необязательно. Ты умный парень, сынок. Да и тем, кому он перешел дорогу, удалось обставить преступление как простое исчезновение. Люди каждый год пропадают, не так ли.
– Дерьмо! – я крепко сдавливаю ручку дорожной сумки. – Кто его прикончил?
– Эквадорцы, друзья Вентуро, другие доброжелатели. Я только знаю, что он пересек мексиканскую границу, и там, его следы теряются.
– А ты уверен в том, что он покойник?
– На все сто процентов. В моем окружении есть люди, которых я нанял наблюдать за Джерри. Они верны мне и помогают совершенно безвозмездно. Как только Эплби мелькнул на радаре у наркокартеля, путь в ад ему был заказан.
– Ясно, – уже откручиваю дверную ручку и. – С твоим бизнесом не будет заморочек? Смерть отца Мэй и твои долги, не повлияют на сделки и тому подобное?
– Я продаю компанию, Грэм. Хочу наслаждаться каждым моментом с Ланой, хочу путешествовать. Мне надоело создавать видимость идеальной жизни, красивый мираж. При этом постоянно думать о клиентах, договорах, налоговых декларациях. Мне сорок пять, и я собираюсь начать всё заново. Джерри преподал мне хороший урок.
– Всем нам урок. Да и брокеров в мире хватает. Веселой поездки вам с мамой.
Моя улыбка заразительно перебирается к отцу, и мы щуримся, как идиоты.
– Обещай, что на Рождество, вы с Мэй прилетите в Чикаго?
– Прилетим. Соберемся все вместе, как раньше. Думаю, Стью, Дикси и Эмма, не потеснят нас.
– Нет, конечно. Удачного полета.
– Спасибо. Пока.
Отец долго жмет мою руку, а потом я тороплюсь уйти. Если мама просечет, что я до сих пор в доме, я пропущу рейс.
Очертания «Фотин Оакс» расплываются в наступающих сумерках. А снежный покров, преломляет глубокий, ноябрьский свет и сказочная атмосфера, сохраняется в моей памяти весь перелет из города в город.
ГЛАВА 39. ЭПИЛОГ МЭЙ
Четыре месяца спустя…
Снимок из совместного интервью с Джулианной набирает миллион просмотров и почти три миллиона лайков с комментариями. Особенно отличается ММWINNER, он же Майк, с огромнейшей одой, восхваляющей его жену. Но это привычное дело. Шорох в интернете, таблоиды с нашими обозленными лицами, всё работа пиар менеджеров, которые мечтают открыть свои конторы на наших именах. Я уже отключилась от всех социальных сетей. Дежавю…примерно три года назад, я поступала идентично, я замыкалась, я заползала в раковину и зализывала раны. В настоящем времени, у меня есть Грэм, есть Ариэль, есть мама и брат с Дикси. Все не нужные люди отсеялись сами собой, и я сильнее, чем когда-либо в своей карьере. Не знаю, наблюдает ли за мной отец, ищет в безграничной паутине новости обо мне, листает мою ленту в Фейсбуке или развлекается на средиземноморском побережье и его не волнует судьба дочери. В любой ситуации, легко найти плюсы. Скажем, моей маме хорошо в одиночестве. Ей понадобилось три месяца на принятие хрупкой реальности, месяц, чтобы осознать факт проживания в Сиэтле с семьей старшего сына. А также, она стойко перенесла подписание документов об отказе от прав на рестораны адвокату, что с ехидной улыбкой на лице, объявился на пороге дома, чуть ли не на следующий день после пришедшего от отца сообщения. Джерри мерзавец. У меня язык не поворачивается назвать его мужчиной. Бросить ту, с которой прожил столько лет и еще отобрать то, что по закону делится на двоих – верх предательства. Чтоб он рухнул с яхты! У меня больше нет отца и плевать, что я теплила крошечную надежду на его возвращение.
Стью, или как ласково я задеваю брата, доктор Эплби, перебирается в дождливый город из легендарной мелодрамы. Он чрезвычайно горд и настроен, совершать открытия в области медицины. Дикси вынашивает продолжателя рода и выглядит на фоне пасмурных пейзажей, невероятно красивой и довольной. Мама, я не сомневаюсь, станет их фундаментом, их опорой и поддержкой, а еще, сможет заниматься любимой профессией на дому. Агенту по недвижимости удается забить для всех них, двухэтажную квартирку неподалеку от центра и теперь, у нее будет возможность делать женщин прекрасными, не выходя из дома. А я? Моя жизнь сосредоточена в Балтиморе и так будет, пока, я не закончу университет. Потом, я подумываю перебраться в Долину Сан-Фернандо в LA, где у Саймона открылась современная, продвинутая тренировочная база. Озвучив свои мечты, Грэму, в совокупности с поцелуем, получаю, одобрение. Ему кажется, что для нас переезд обернется новым витком в жизни и отношениях. Правда, маленький пунктик, связанный с тем, что он получит диплом на год раньше, немного портит планы. Парню придется практиковаться на какой-нибудь низкооплачиваемой должности, вести факультативы или внеурочные занятия для отстающих учеников, но таким образом, годичный опыт пополнит копилку знаний. Я постараюсь подбадривать его, быть подушкой безопасности в тяжелые моменты. По моим ощущениям, Грэм тот, кого я заслуживаю и тот, кому я могу подарить свое сердце.
***
В раздевалке небывалое затишье и я расхаживаю от стены к стене, разминая руки в бинтах. Дверные петли скрипят, говоря, что я уже не одна. Теплые ладони тормозят меня у шкафчиков и не нужно оборачиваться, чтобы понять, что там он.
– Дьявольски соблазнительная девушка в моих объятиях, а я не могу сорвать с нее одежду и затащить в душ.
– Ты должен произносить речь, которая взбудоражит во мне животный инстинкт, а не желание оказаться на твоем члене.
Грэм прижимается и стояк в достаточной плотных джинсах, врезается мне в поясницу.
– Инстинкт есть инстинкт, неважно, какой смысл он несет. Я хочу тебя, а ты хочешь меня. Но сейчас пойдешь и захочешь, чтобы Кортес валялась на канвасе. Поняла?
Мне приходится сделать разворот и обнять Грэма за шею. Так мои губы ближе к нему, так я насыщаюсь его мужественностью и в глазах, что топят меня в сине-зеленой реке, я нахожу спасительный плот.
– И у грозы бывают мгновения полной тишины.
– Но после них, случаются гром и молнии, – парень заправляет, мои волоски за уши и большими пальцами выводит боевой раскрас на верхних скулах. Он незаметен, но мы обладаем супер способностью видеть то, что другим не подвластно. – Ты не плакса, Мэй. Ты сумасбродная, иногда, одичалая, а временами, одержимая девчонка, что свела меня с ума с первого взгляда.
– Грэм…
– Послушай и очень внимательно, ничего не изменится, если Кортес останется при титуле и в этом долбанутом списке боксеров. Я лю…
– Мэй, быстро надевай перчатки и на ринг! – Тимбао врывается в раздевалку и Грэму ничего не остается, как чмокнуть меня и отойти. Я улыбаюсь, провожаю его в шумный коридор, глядя исподлобья, потому-что, набежавшая команда, готовит Мэй «Тандершторм» Эплби к выходу.
***
Под жесткий бит басов и низкий голос Грэма, я вышагиваю по пролету
«MGM Grand Garden Arena» в Вегасе и чувствую напор зрителей под куполом своего красного, шелкового халата с серебряными полосами на рукавах. Я благодарю Марона Джи, за такую уверенную и местами грубую композицию. Джулианна уже на ринге и усмехается, когда я взбираюсь по ступеням и перелезаю через канаты. Ну, привет, мисс Кортес – Анофрио, готова передать пояс той, кого разломал твой муженек?
Саймон дает мне каппу и просит следить за защитой. Взмах рефери и рев трибун, возносят под крышу стадиона. Столько лет я ждала этой встречи, столько ночей провела с мыслями о проигрыше, что ничто не столкнет меня с намеченной цели.
К началу пятого раунда, Кортес по-прежнему на коне. Corner man* (*угловой) подает знак, чтобы я шла в наступление. Тимбао с ним полностью согласен. Я выступаю с боковой кружкой**(удар, когда большой палец руки смотрит на бьющего спортсмена). Джулианна удерживается, благодаря выпаду ноги назад. Слухи о том, что она удвоила силы, не ложь. Но наша дилогия, обязана завершиться здесь и сейчас.
В седьмом отрезке, наш дух обоюдно истощен. Я все время думаю о своей визитной карточке. Что запомнят телевизионщики? О чем будут болтать блоггеры? Ощущая небольшое доминирование, я внезапно наношу удар правой рукой. Джулианна удивлена, и я удивлена не меньше, а может даже больше. Пригнувшись от встречной атаки, слегка подпрыгиваю и одним ударом, вывожу соперницу из игры.
Рефери отсчитывает от одного до десяти, так медленно, что мои легкие склеиваются от нехватки воздуха. Зрители поднимаются с мест, Грэм отталкивает стул и спешит к рингу. Пришедшие на бой мама, Стью и беременная Дикси, закрывают рты руками и вроде бы, молятся.
– Десять! Нокаут!
Я начинаю плакать. Слезы текут по щекам не сдерживаемыми ручьями, ребра распирает от того, что я сильно давлю на них локтями. Тимбао и все парни, отрывают меня от настила и кричат, что я сделала это. Через минуту, меня держит Грэм и так дышит, будто преодолел какую-то огромную дистанцию.
– Ты слышишь, Мэй? Нокаут! Ты смогла, детка!
Голова раскалывается от мыслей и ора людей. Оператор с камерой, дергает меня за плечо, а Грэм взглядом, просит, чтобы я сказала хоть слово.
– Что ты чувствуешь Мэй? Ты сорвала старый пластырь и показала всем, что чего-то стоишь. Так что же? Что у тебя на душе?
Вопросы, помимо этого чувака в бейсболке, сыплются со всех сторон. Я не вижу семью, побежденную Кортес и близких, что растворились в толпе. Только вспышки объективов, обезумевшие букмекеры и сотни незнакомых лиц вокруг.
– Смотри на меня. – Шепчет Грэм, и я кручусь на крошечном свободном островке, под защитой тренера и двух его верных помощников. Когда мы сливаемся в единое целое, то, Моррисон целует, не стесняясь бессчетного количества народу, оккупирующего нас по всему периметру. Наши языки притесняются, ищут глубину и отключают абсолютно все посторонние шумы. Все до единого…
***
Пару дней в заточении, вынуждают меня и Грэма выбраться из постели и поужинать в городе. Мы гуляем по улицам, впустившим весну, и любуемся деревьями, меняющими теплые одежды на легкие наряды. Совсем недавно снег вис на проводах, пахло корицей и имбирным печеньем. Мы весело отмечали Рождество и строили планы на лето. А лето, черт, оно уже дышит в затылок! Мои каблуки стучат по тротуару и вдруг Грэм, застывает у витрины с ювелирными изделиями.
– Нет, пожалуйста, я не хочу замуж! – я бубню и вытягиваю губы трубочкой.
– А кто говорит о замужестве? Идем.
Мы заходим в магазин и естественно симпатичная девушка, приглашает нас к стеклянной стойке с тысячей золотых украшений.
– У вас годовщина, помолвка или другой повод для подарка? – спрашивает блондинка с высоким конским хвостом.
– Годовщина, – заявляет Грэм, и я недоуменно хлопаю ресницами, пряча свою ладонь в его кармане. Там он сжимает ее и улыбается. – Сегодня я впервые скажу своей девушке, что люблю.
– Что? – я пытаюсь отступить, но мне не позволяют. Девушка-консультант, как и я, ждет объяснений. Моррисон прочищает горло, выводит меня в центр зала в черных оттенках и свет полностью гаснет. В кромешной темноте, я слышу:
– Мы познакомились задолго до того, как встретились наяву. Ты покорила мои сны, мои фантазии, ты ударила молнией в самое сердце. И сейчас, я признаюсь тебе, что полюбил, когда еще сам не знал об этом. Я люблю тебя Мэй Жюстин Эплби.
Яркие синие лазерные лучи, напоминают разряды тока или блики тех самых молний, о которых откровенничает Грэм. Ничего не понимаю! Вскоре, несколько лампочек в потолке загораются, и я смотрю на парня с коробочкой в руках. Она не похожа на ту, что скрывает кольцо. Какое облегчение!
– Открой. – Предлагает он, и я поднимаю крышечку. Внутри, на атласной подложке, лежат два кольца. Оба с гравировкой: «Любовь с раскатами грома. Дождь на двоих». Боже мой…
– Грэм, ты мерзавец, ты…у меня нет слов! – я зажмуриваюсь, но слезинки пробиваются в уголки глаз. Он надевает нам кольца и при соприкосновении рук, мы ощущаем легкое притяжение металла. – Что это? Магниты?
– Дизайнер предпочел оставить это в секрете. И перестань плакать.
– Да, дай мне пару секунд.
Но Грэм отнимает эти мгновения сбора духом и, поцеловав меня, кружит над полом. Раздаются звонкие аплодисменты, и сотрудники магазина выкрикивают пожелания любви. Я замечаю, что все они, знакомы с моим парнем, а значит, это продуманный сюрприз.
– Давай уйдем, прошу тебя.
– Дамы спасибо вам, что не отказались помочь. Стив, выходи со своей лазерной штуковиной, она все просекла!
Друг Грэма показывается из-за колонны и расплывается в улыбке. Я даю обманщику кулаком в плечо, а сама смеюсь и реву, как дурочка. Блондинка с сожалением разводит руками, а другие свидетели голливудской сцены, рассеиваются по своим рабочим местам и делают вид, что не причем.
– Предлагаю перекусить за углом, надо отметить помолвку. – Решительно настроенный Стив, следует на выход, волоча за собой небольшой чемоданчик.
– Это не помолвка! – голосим в унисон с Грэмом и торопимся за лохматым мужиком.
