Текст книги "Утерянные книги Мерлина. Друидическая магия времен Артура"
Автор книги: Дуглас Монро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Маг Земли являет горы,
Под ними он разливает моря!
Тот, кто прорезает долины,
Творец видений, пошли нам видение!
Один средь леса ночного блуждая,
Ветви Серебряные собираю!
Святое виденье, дыханье огня,
Нисходящая сила, Несущая Свет!
Я создал Солнце!
Я создал Луну!
Стрелою летел во все стороны света, По небу свет рассыпал!
Маг Земли являет мир,
Смотри, что может он!
Мы собрались, мы все уже здесь,
Творец видений, правда видения!
Снова и снова люди повторяли, пели, произносили речитативом стих, всякий раз делая это все громче и быстрее. Откуда-то из мрака заговорил барабан... потом тыквенная трещотка, а собравшиеся руками выбивали на земле ритм последнего припева! И когда все звуки слились в единую, мощную, наводящую ужас пульсацию ночи, Юстиниус резко выкрикнул: «Двух! Танец Призрака!» И музыка сразу прекратилась – все звуки, кроме барабанного боя, смолкли. На цыпочках я подкрался к входу.
С серебряными ветвями в руках, скованные напряжением группового транса, мужчины сразу остановились. Потом, в полном согласии с ритмом, они начали движение по часовой стрелке: шаг влево, остановка... шаг вправо, остановка... медленно по кругу, вниз-вверх... опять, опять, опять и опять, чуть быстрее, чуть громче... «Творец видений, пошли нам видение!»
– Имбас Фороснаи! – громко выкрикнул Друид, когда танец достиг Предела неистовства, и поднял руки вверх. Следуя его примеру, все участники тоже подняли руки и бросили свои ветки в груду раскаленных камней, лежавших в центре круга.
И сразу зеленые ветки с треском и шипением стали выпускать фонтаны серого дыма. Помещение быстро заполнили сонмы вьющихся плененных духов.
– Имбас Фороснаи! – опять воззвал в туман Юстиниус, в то время как все присутствующие вдруг резко выпрямились, медленно и глубоко дыша в унисон. Из-за тьмы и дыма почти невозможно было рассмотреть, что происходит, но мое внимание привлек звук падающих на землю тел. Затаив дыхание, я стал подсчитывать число упавших: шестнадцать... семнадцать... наконец воздух внутри кургана очистился достаточно, чтобы я мог что-то видеть – не было никого, кто бы остался стоять... никого, кроме одного.
Юстиниус! Из всех он один не упал, только он и я оставались свидетелями происходящего. Со стеклянными неподвижными глазами, молодой жрец, не сгибаясь, развязал голубую кожаную сумку, висевшую у него на боку, чтобы извлечь из нее горсть серого порошка – возможно, пепла, – который он протянул по направлению к очагу, произнося при этом нараспев следующие слова:
«А Элвинтодд дуир синддин диу
Керриг ир Ферллуриг нуин,
Ос Сириаес эх саффаер ту
Веур эхлин мор, некромбор длин».
И бросил пепел на раскаленные камни. В одно мгновение потоки горячего воздуха подбросили к потолку серый порошок, превратившийся в каскад искр, которые собрались в воздухе, образовав... сверкающие очертания человеческой головы! Не веря своим глазам, я наблюдал, как постепенно, миллиметр за миллиметром, создается эта форма, пока наконец не стало ясно со всей очевидностью, чья это голова. Вне всяких сомнений, это был образ умершего Друида, человека, который привел меня на этот остров и чье лицо хмуро смотрело сверху вниз на все происходящее. Впервые за этот день на лице Юстиниуса, казалось, промелькнул страх, но вскоре оно опять было спокойно.
– Я вижу, что сделал мудрый выбор, – заговорила тень Нехтана, – ибо вы успешно соединили то, что нужно делать, и то, как это делать! Бран тоже мертв, хотя сумел собрать совет даже будучи мертвым, а теперь я. Да... я все же сделал хороший выбор – твои знания, Юстиниан, сослужат хорошую службу. Твои люди пойдут за тобой. – И образ старого друида начал бледнеть.
– Нет, подожди! Верховный Маг... останься, прошу тебя! – взмолился молодой жрец, делая шаг вперед. – Много осталось недоговоренного между нами, и больше никого не осталось, кто бы мог дать совет, – даже Великий Король переселился в Аннон.
– Ах, да, —с трудом произнес призрак, —и это действительно означает, что пришло твое время... время твоей собственной инициации, твоего первого настоящего испытания в длинной цепочке испытаний, которые, очевидно, займут много человеческих жизней. Что ж, очень хорошо. Продолжим в духе старой доброй традиции: три заветных вопроса. Ты можешь трижды спрашивать меня, в зависимости от того, что тебя интересует, но не больше. Берегись, новичок, потому что теперь условия оговорены!
Медленно, словно весь поглощенный какой-то мыслью, молодой друид опять отступил к стене и сложил руки.
– Даже во Времена Брана, – продолжал призрак, – ив дни великой Битвы Деревьев к любому оракулу обращались только с тремя традиционными просьбами, и так должно быть и дальше.
Юстиниус выпрямился, приняв официальную позу.
– Нехтан, знающий Мир Людей, а теперь и Потусторонний Мир, ответь мне трижды о тех невероятных разрушениях, царящих вокруг: Кто? Почему? Какой? – И он принял более расслабленную позу.
Несколько долгих мгновений образ Нехтана оставался неподвижным, призрак обдумывал ответ. Наконец глаза его закрылись и призрак побледнел еще больше.
– Юстиниус... – заговорил он почти шепотом, – здесь вас двадцать... двадцать плюс один. Согласно предсказанию вы собрались здесь, чтобы реализовать замысел надежды. Всякий раз, когда мир из-за человеческой глупости лишается одного из своих сокровищ, судьба устанавливает срок для выздоровления. Точно так же, всякий раз, когда отдельный человек или группа людей лишает человечество элемента мировой культуры, необходимого для всеобщего развития, – независимо от причины, – судьба требует восполнения и указывает место действия. Исходя из всего, что ты знаешь, у тебя не должно быть никаких сомнений в том, что все уроки Вселенной повторяются трижды, – и ваше братство не может быть исключением.
У каждого из вас есть три шанса внести поправку в судьбу, исправить три всеобщие ошибки, ведущие к уничтожению Англси, – три хода развития событий перед окончательным испытанием Второго Тысячелетия. Но сначала вы должны знать, что два из этих трех шансов, о которых мы говорим, уже утеряны и канули в Лету. После великой Битвы Деревьев и гибели Друидов остался только третий. – Призрак Нехтана открыл глаза и посмотрел вокруг. Где-то в темноте зашевелился на полу и тихо застонал кто-то из присутствующих.
– Если то, что ты говоришь, правда, – осмелился нарушить молчание Юстиниус – и две попытки уже закончились ничем, то в чем наше преимущество? Что может оградить нас от ошибки, в настоящем и в будущем? Если мы решимся, на что нам надеяться?
– Путешествие, исполненное надежды, часто лучше пункта назначения, – послышался спокойный ответ. – Хотя я согласен, что для достижения успеха вы должны старательно использовать все имеющиеся в вашем распоряжении силы, которые, к счастью, многочисленны. Раскрывать прошлые ошибки и учиться на них... исходить из них, поскольку философия одной эпохи безусловно не теряет своего смысла и для следующей!
– Но что это могут быть за силы, эти вехи, о которых ты говоришь? Как мы можем раскрыть суть прошлого?
– Прежде всего, у вас есть Катрены Брана. Или вы действительно допускаете, что Великая Голова в своем последнем деянии просто диктовала их для грядущих поколений? Не предполагая никакого практического применения? Не думаете же вы, что она не знала о вашем положении и о том бремени, которое вы вынуждены нести? Эти стихи – тайные ступени лестницы, указующие путь, которому вы должны следовать. Изучайте их... храните их... используйте их для составления замысла, для понимания.
Во-вторых, То, что хранится в Пещере. С этого острова ты должен повести своих товарищей на далекую западную вершину Сноудонии, там вы найдете вход в большую пещеру, где лежит величайшее сокровище друидов – КНИГА ФЕРИЛЛТ. Вход обозначен тремя древними тисами, растущими один из другого. Найди их, и ты увидишь знак. Возьмите с собой Пергаменты Брана, добавьте их к священной книге и изучайте все вместе втайне от других людей, пока ваши знания не приумножатся достаточно для того, чтобы ясно сформулировать свой замысел. Возведите там еще один Каир-лен, еще один Курган Видения, подобный этому, и используйте его для того, чтобы докопаться до забытого прошлого. Только осознав прошлое, можно постичь настоящее и будущее.
И наконец, третье, и последнее, – Загадка. Юстиниус это ты должен хорошо запомнить: в ближайшие дни римские армии вернутся в Англси, и на этот раз будет переброшен мост через воды к Святой Голове. Разгул разрушений будет продолжаться. Они вырубят Священные Рощи, уничтожат остатки нашего Жречества. Они уничтожат каменную Голову Брана здесь, на Неметоне. Но ты и твои люди должны начать первыми! Огромная голова должна быть перевернута... опрокинута, потому что под нею лежит очень древняя надпись, высеченная в камне. О чем она говорит, никто не может сказать, но, согласно легенде, это послание будущим поколениям на языке будущего, начертанное забытыми письменами затонувшей Атлантиды – Прошлое и Будущее, сплетенные в единой тайне. И эта Загадка тоже должна быть припасена для грядущих лет. Каким-то образом она, скорее всего, сложится в виде «замысла внутри замысла», который еще должен быть создан... план богов и людей. Тщательно скопируйте эту надпись, используя наш Старший шрифт, и храните в Книге Фериллт. Только когда все это будет сделано, вы обретете надежду. Но без сообщества хранителей ничто, о чем мы здесь говорили, никогда не станет явью. Хорошо запомни это, Юстиниус Далан, – и да будет так.
И вслед за этим, подобно задержавшейся струйке дыма, образ старого человека поблек, рассыпавшись на крошечные, быстро исчезающие искорки сероватого света. Юстиниус был потрясен.
– Подожди... пожалуйста! – закричал он, на этот раз громко. – Есть еще одна вещь, которую мне необходимо знать! – Но образ продолжал рассеиваться и бледнеть, его уже почти не было видно. – Кто еще... кто двадцать первый? Кто?.. – Но тот, кому был адресован вопрос, уже исчез.
***
Помню, мне самому очень хотелось это узнать, хотя откуда-то я знал, что время вопросов закончилось. Много было получено ответов – ответов, которые требовали изучения и осмысления.
К этому времени внутреннее пространство кургана полностью очистилось от дыма, и посреди помещения стала видна гора растрескавшихся камней, холодная и серая. Лежавшие вокруг люди как по команде один за другим зашевелились, неохотно возвращаясь к жизни, и неуверенно стали занимать свои прежние места. В течение нескольких минут вся братия опять была в сборе, отряхнувшись от чар серебряных ветвей.
– С возвращением, Участники Паутины, – с некоторой торжественностью произнес Юстиниус. – Многое успело произойти, пока вы плыли Потусторонними морями... многое, о чем следует рассказать.
– У меня тоже есть новости! – сообщил Карбонек из Гланума.
– И у меня... тоже! – И у меня...
– И у меня! – говорили все один за другим, как будто они находились в разных точках одного и того же сна. Казалось, всем было что сказать. Темное помещение наполнилось голосами, и каждый хотел быть услышанным.
– Значит, мы видели сон? – спросил один из присутствующих громче остальных, и внезапно опустилось молчание. – И в этом сне являлся и говорил Верховный Жрец Нехтан. – Все согласно кивнули головами, и многие успели обменяться одобрительными взглядами, прежде чем другой человек подытожил:
– Да, было действительно так, как он говорит! Юстиниус старый жрец приказал немедленно передать тебе сообщение. Он просил напомнить, что наше число – двадцать плюс один, и что этот «один» стоит у входа, не осмеливаясь войти. Один – это ключ, —добавил он.
– Нет, это еще не все, – чуть ли не возмущенно вмешался Бретон. – Он приказал нам всем встретиться на Холме Змея, где на серебряных ветвях зреют яблоки и где смерть не может коснуться живущих. Вот что он сказал!
Теперь лицо Юстиниуса выражало полное понимание, он улыбался. Казалось, его чело озарилось солнцем.
– Теперь я понимаю, – сказал он, сияя улыбкой. – Ключ здесь, перед
нами! Войди, Тацит, и займи место, принадлежащее тебе по праву!
ждали, обмениваясь озадаченными взглядами.
Сказать, что я был к этому совершенно не готов, – значит, ничего не сказать. Это были те самые люди, которые, как мне еще совсем недавно казалось, собирались принести меня в жертву, а теперь они, похоже, предлагают мне стать одним из них. Боги... призраки... пророки... Сбитый столку и не зная, что предпринять, я раскрыл свою волю Вселенной и услышал слова: «ЧАСТО ДУХ ВЕЛИКИХ СОБЫТИЙ ЛЕТИТ ВПЕРЕДИ СОБЫТИЙ... В ТЕНЯХ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ РОЖДАЕТСЯ ЗАВТРА». И я заставил себя сделать шаг вперед.
Много слов было сказано, многими мыслями мы обменялись без тени осуждения кого бы то ни было – и меньше всего меня. Казалось, группа инстинктивно осознала мою роль... нашу роль и то, что нас ждет впереди, во всяком случае, за высокой вершиной Сноудонии, и что отчасти будет зависеть от нашей находки под каменной головой Брана. Итак, мы неистово принялись за работу, чтобы успеть до возвращения римлян.
Когда наконец гигантская скульптура лежала, опрокинувшись на бок, мы увидели первые бледные лучи восходящего солнца. Я, как знаток шрифтов и языков, должен был переписать послание, так что следующий этап открытия был в моих руках. Медленно, с особым тщанием, я соскребал слой за слоем слежавшуюся глину с основания монумента, пока нашему взгляду наконец не открылись сложные ряды рун, выгравированных в камне. Когда факел осветил поверхность, у присутствующих перехватило дыхание – дух старого жреца говорил правду... письмена были здесь! Когда я начал трудную работу по копированию написанного на обратную сторону императорского указа – единственного листа пергамента в моем распоряжении, —на лицах присутствующих опять затеплилась надежда.
Не успел я закончить воспроизведение необычных линий Огама, которые с трудом удавалось различить рядом с основным текстом, как в дальнем конце нашего лагеря началось волнение.
– Мы должны уходить... немедленно! Плоскодонки! Только что мы заметили два римских легиона. Если они выступят сейчас, то будут здесь еще до захода солнца. У них приказ уничтожать всех, кто остался в живых, я сжечь Священные Рощи! Рощи!
Три галла, оставленные на главном острове, чтобы вести наблюдения, вернулись и дикими криками оповестили о происходящем. Их паника опять оживила в памяти воспоминания о нависшей угрозе, наполняя ужасом сердца людей, спешивших к центральной поляне.
– Друзья... братья, у насеешь время, – донесся спокойный голос Юстиниуса, взобравшегося на колодец и выглядевшего вполне уверенным. – Римляне столь же тяжелы и медлительны, как и глупы! – Его улыбка нашла мгновенный отклик, напряженное выражение покинуло лица собравшихся. – У нас есть время, по меньшей мере четверть солнца до того, как они смогут добраться до нас, а может и больше. За это время мы успеем уйти в открытое море, далеко отсюда... так что не стоит волноваться. Конечно, мы должны сделать все возможное, чтобы нас не поймали. Поэтому, прежде чем любой из нас покинет это место, мы должны удостовериться в том, что не оставили никаких подсказок – в конце концов, даже глупость римлян имеет свои пределы! Поторопитесь, люди, и в первую очередь сравняйте с землей этот Курган Видения, чтобы не осталось никаких следов. Потом соберите Ддраиглаис и все пергаменты и возвращайтесь под Большую Ольху. Пока мы ведем разговоры, две лодки уже поджидают нас на дальнем берегу. Цезарь движется с юго-запада, мы уйдем на северо-восток! А теперь за дело!
И работа закипела – люди набросились на холм с такой силой, как будто земля и камни были самими римскими центурионами. Словно одержимые, они копали и разбрасывали землю, пока от кургана не осталось и следа.
Время летело быстро, и, как и предсказывал Юстиниус когда солнце стало садиться за горизонт, нас всех уже уносили волны отлива. Многие были настолько обессилены, что сразу погрузились в сон, другие же беспокойно обсуждали, что теперь станет с нами, бежавшими от Рима.
– Теперь, когда наше Жречество разбито, не придется ли нам провести остаток жизни в постоянном страхе оказаться в плену? – гневно произнес Верготорикс, обращаясь к Юстиниусу, сидевшему в соседней лодке. – Что дальше?
Вместо того чтобы разозлиться в ответ, молодой друид минуту помолчал, и на лице его появилась странная полуулыбка.
– Быть побежденным, но не сдаваться, – уверенно ответил он, – это, мой друг, и есть настоящая победа! – и он отвернулся, чтобы дальше нести свою вахту.
Что касается меня, то я сидел на самой корме, задаваясь тысячей вопросов. Где-то в глубине души я понимал, что рано или поздно возвращение в Рим неизбежно. Но – давал я себе обет – не раньше, чем я смогу осознать свое место в этих событиях, прошлых и будущих. Пусть до того времени меня считают беглецом. А после – что ж, возможно, именно Императорский Дворец будет содействовать нашим начинаниям?
Я продолжал строить предположения, глядя на серую воду, пока мой взгляд случайно не упал на пергамент с надписью с камня, который я продолжал держать в руке. Как ответ на мои невысказанные вопросы, строка, написанная чуждым мне Огамом, приковала мое внимание, и я, затаив дыхание, молча переводил греческие слова.
Потом, как несколько минут назад Юстиниус я тоже уверенно улыбнулся и опять стал смотреть на море – снова и снова повторяя прочитанный стих, как тайное вознаграждение самому себе. Сильнее, чем изменчивость моря или участь пленника, эти слова плыли в вышине как громкое одобрение:
«Да будут благословенны узы соединяющие...»
… Долина Авилиош на острове;
Где не бывает ни града, ни дождя, ни снега,
И даже никогда не бывает сильного ветра;
Счастливая и прекрасная, она утопает в лугах
и фруктовых садах, И ее тенистые низины омывает летнее море.
Теннисон, IDYLS OF THE KING (Идиллия короля)
Горхан Mаелдреу
Введение
На этот раз я проснулся в рыданиях от жалости к себе, слезы ручьями катились по моему лицу. Голова раскалывалась от боли. Одно дело
знать о трагедии и совсем другое – обнаружить, что ты сыграл в этом
главную роль. Как возместить потерю?.. Этот вопрос казался самым важным.
Но успокоение пришло очень быстро – как только я услышал живой
знакомый голос того, кого я так оплакивал.
– Итак, вторая глава прочитана... второй слой картины восстановлен – донесся из тени тихий шепот Мерлина. – Теперь уже скоро мы увидим целостную картину, так отчего же слезы? Наверное, ты не можешь забыть о быстротечности жизни? Ты запомнил, что потерял меня, но ведь мы же разговариваем... это явно о чем-то говорит. Плод, рожденный духом, никогда не умирает. Суди о дереве по его плодам, а не по его листьям!
– Нет, дело не только в тебе, – медленно проговорил я, а на лице Друида появилось преувеличенное насмешливо-удивленное выражение, – это больше, чем что-то одно, взятое само по себе. Мечта – тот безбрежный образ, о котором ты всегда говорил, – почему вообще все должно было разрушиться?
– Подумай, Медвежонок, подумай, ведь ответ очевиден! —откликнулся он. – Зачем вообще Творец создал мозаику жизни? Ответ один: ради приобретения глубинного опыта при ее собирании вместе, зачем же еще? Твой ум так же ясен, как всегда, и ты должен использовать его – никогда не недооценивай достоинств разума. В конце концов, чем ты сообразительнее, тем больше ты можешь узнать!
В этот момент над одной из высоких сосен послышался хриплый крик и хлопанье крыльев. Сова, мой молчаливый талисман, внезапно напала на устроившуюся на ночлег ворону – они были старыми врагами. Мерлин рассмеялся.
– Вот, мой друг, прекрасный пример разума, обходительности Матери Природы! Совершенное, планомерное мышление.
– Ты хочешь сказать «инстинкт», не так ли? – попался я на удочку. Моя голова болела слишком сильно, чтобы по-настоящему заинтересоваться вопросом.
–Соберись!... – Друид возмущенно погрозил пальцем. – Если что-то делает животное, люди называют это «инстинктом», но если именно то же и по той же причине делаем мы – мы называем это «разумом»! Слишком часто мерой интеллекта считают скорость усвоения учебного материала, тогда как на самом деле интеллект проверяется тем, насколько хорошо человек понимает то, что должен выучить.
Крылья огромной совы подняли прохладный ветерок, пронесшийся как привидение в ночи и в последний раз подаривший нам голос Дракона. Но вместе с этим бризом донесся шепот другого голоса:
– Теперь, наконец, пришел твой черед... – услышал я слова Мерлина среди пыли и кружащихся листьев, – ...понять то, что уже прожито и что может из этого получиться. – И ветер понесся дальше, унося с собой мою душу, назад, туда, где на самом деле все начиналось.
Все мои надежды и мечты вращались вокруг единственного желания – исчезнуть из этого уединенного места и перенестись в Магический мир Мерлина. Только эта мечта имела для меня смысл...
Дуглас Монро, 21 УРОК МЕРЛИНА
I
Ангел – воитель
Девять дней бушевала последняя битва, Битва при Камлане, горячая и кровавая, будто на мои земли выпустили голодного, всепожирающего зверя, уничтожающего все, что я нажил и сделал за прошедшие двадцать лет. Pax Arturiana (Мир Артура (лат.).), великий Мир Короля Артура, подходил к концу. Камелот был сожжен и сровнен с землей, его Король смертельно ранен. Наконец саксонцы торжествовали.
– Вам удобно, ваше величество? – спросил мой старый друг Кэй. Я кивнул в ответ и улыбнулся. – Капитан кавалерии говорит, что мы не должны останавливаться. Отряд саксонцев уже показался на границе. Они могут заподозрить, что вы здесь. – И я опять кивнул.
Как это ни странно, но теперь, когда всюду царили хаос и разрушение, я вдруг обрел покой – теперь, когда все уже было сказано и сделано, я чувствовал себя самим собой больше, чем когда бы то ни было с тех давних пор, когда я, будучи мальчиком, жил вместе с Мерлином на горе Ньюэйс. Оглядываясь назад, я понимал, что именно те времена были временами, которые по-настоящему что-то значили... теперь, когда все сказано и сделано.
Серым весенним утром 516 года, когда все было окутано облаками, мы свернули лагерь, чтобы вернуться на старую Римскую дорогу, ведущую в Авалон. Раненный копьем в грудь, я вынужден был путешествовать в закрытых носилках. Мой врач опасался, как бы у меня не возник жар. Но какое это могло иметь значение? Камелот, моя мечта, был сровнен с землей, а самой землей скоро будут править варвары – и я был бессилен этому помешать. Мое сердце разрывалось на части, когда до моего слуха доносились крики жителей тех деревень, мимо которых мы проходили. Они взывали к когда-то славному монарху вернуть его утраченное королевство. Где был Король Артур теперь? Был ли он мертв? И где были его соратники, защитники Британии?
Соратники... Они либо бежали, перейдя на сторону Мордреда, либо были убиты, либо безнадежно скитались по стране, тщетно пытаясь восстановить порядок. Даже Гвиневера, моя прекрасная и когда-то верная жена, даже ее забрали епископы – даже ее забрала Церковь. Единственным, что заботило ее за все двадцать лет успешного царствования, было процветание Христианской Церкви, и я, чтобы сохранить с ней мир, вынужден был снова и снова отказываться от своей истинной природы – ученика Мерлина, друида. А теперь уже было слишком поздно.
Моя королева, при активной поддержке моих врагов, нашла убежище в монастыре Амесбури. Друиды были вынуждены покинуть землю, и на ней все прочнее утверждалась Римская церковь. Я лишился и церкви, и государства, а теперь на моем сердце свинцовой тяжестью лежала нависшая надо мной смерть. Казалось, действительно уже было поздно мечтать о спасении.
Рядом со своими носилками я слышал снующих туда-сюда всадников, их всех интересовало одно: «Что будет, если короля захватят в плен?» – «Народ лишится своей последней надежды». Ими владел страх, поэтому их слишком беспокоила моя судьба.
Нет, легенда должна жить. Народ никогда не должен знать, что его не ждет спасение! И я вздохнул, поняв, что обязан жить, пока мы не достигнем Авалона. Да, Острова Яблок! Единственного места, которое оставалось неизменным все годы, непоколебимого в своих намерениях, никогда не отступающего, как сделал я, никогда не сгибающегося перед новыми тираниями. Никогда не прощающего... и я покраснел от жара, а может, от гнева.
– Кого боги хотят погубить, тому они сначала посылают гнев! – услышал я где-то рядом знакомый голос. – Никогда не поддавайся гневу, эта истина важнее всего, что ты когда-либо слышал! Не лучше ли рассмотреть вопрос в перспективе, как ты считаешь? – и носилки заполнились хорошо знакомым мне смехом.
Я попытался сесть, но пронзительная боль в груди не позволила мне сделать следующее движение. Я повернул голову и закричал, но рядом никого не было.
– Сир, может быть, позвать лекарей? – донесся взволнованный голос Кэя, приоткрывшего занавеску.
– Нет, нет... все хорошо, друг мой, возвращайся на свое место. Со временем все будет в порядке, – сказал я со всей подобающей королю уверенностью, на какую был способен, хотя мы оба знали, что это неправда. Порядка не будет.
Но тут мое сердце забилось: голос! Сбитый с толку, я обвел взглядом стены. Наконец я понял.
– Все хорошо... – вернулся спокойный голос – закрой глаза. Потому что сейчас ты действительно в двух шагах от моего мира!
– Мерлин? – выдохнул я. – Это действительно ты, через столько лет? – Но я все же не был до конца уверен в этом. Все вокруг окутал туман, и я больше ничего не видел. Потом внезапно я что-то вспомнил... что-то, что происходило очень давно на берегах озера Бала. Я успокоился, позволив своему уму блуждать, где ему вздумается, и тогда всплыли слова:
Трижды оплети вокруг это место
Трижды благословенный в своем танце
Трижды очищающийся в своем огне!
И, услышав отчетливые звуки, которые стали доноситься издали, я улыбнулся. Медленно поднявшись, чтобы не разрушить чар, я уверенно направился вперед и уже через несколько мгновений стоял перед пещерой Мерлина под Тинтагилем!
– Итак, Медвежонок, ты наконец вернулся! – донесся изнутри голос Друида. – И для этого потребовалась целая жизнь, полная побед, чтобы сумерки поражения привели тебя наконец домой? – Он медленно вышел наружу, протягивая мне руки, пока я, как маленький мальчик, бежал навстречу, чтобы присоединиться к нему.
– Откуда слезы? – мягко спросил он, беря меня за плечо и глядя мне прямо в лицо. (И в тот момент это показалось странным, потому что на самом деле я никогда раньше не встречался с Мерлином глаза в глаза.)
– Да... я вернулся, – это было все, что я смог сказать, – хотя как и зачем скрыто от меня.
– А разве это теперь имеет значение? – В его голосе звучала такая доброта, как будто он обращался к маленькому мальчику. – Причина происходящего всегда благая, хотя поначалу мы редко об этом знаем. Неужели ты и вправду так много успел забыть? – И он улыбнулся.
– О, да, я забыл больше, чем ты можешь представить, – пробормотал я. – Так много того, что действительно важно в жизни. Так много лет я совершал ошибки – так много лет я наблюдал ошибки других людей. Мерлин, теперь уже ничего нельзя сделать?
– Ошибки, ошибки! – фыркнул Друид. – Человечество и его ошибки... Участь человеческого бытия —это участь обучения. Что на самом деле важно, Артур, так это помнить, что даже самые мудрые из людей на ошибках других учатся меньше, чем на своих собственных!
– Значит, я действительно был глупцом, и Британия теперь из-за этого в опасности... и друиды ушли. По-настоящему мне причиняет боль то, что я потерпел неудачу в обоих мирах, в которых когда-то ты предписал мне жить в равной мере. Я не оправдал ожиданий, и мои ожидания не оправдались.
Тут Мерлин бросил на меня долгий внимательный взгляд и озабоченно покачал головой.
– Не попадайся в эту ловушку, когда игра зашла уже так далеко! – предостерег он. – Ошибаться – это одно, но стать жертвой чьих-то ошибок – совсем другое. На самом деле твоя боль мало что значит, пока ты не начинаешь сосредоточиваться на ней.
– Но Мерлин, – смутился я окончательно, – что здесь происходит? Ты мертв, а я жив, или наоборот?
– Ты жив, можешь не сомневаться, – рассмеялся Друид, – у тебя еще осталось кое-что не законченным... то, что нужно еще разрешить. А что касается меня, кто может сказать? Сейчас я большую часть времени обитаю здесь – это так спокойно, что я иногда перестаю интересоваться формой своего бытия. Уверенно можно сказать лишь, что моя работа почти завершена. Почти. – И он опустился на один из лежавших рядом валунов и долго сидел неподвижно, так что мне пришлось последовать его примеру.
– Когда-то очень давно, – сказал я задумчиво, – я увидел себя здесь с тобой, я задержался между мирами, сбитый с толку и лишенный направления, и ты указал мне путь. В мире людей я умираю, Мерлин. Говорят, что история повторяется. Если это так, скажи мне, пожалуйста: что мне осталось здесь сделать, что могло бы иметь сейчас какое-то значение?
Друид медленно покачал головой.
– На этот раз я мало что могу посоветовать, ибо действительно пришел конец эпохи. Я не могу сказать точно, что осталось сделать, а разве что... возможно... где. Продолжай свой путь в Авалон, куда ведет тебя судьба, и не теряй веры. Больше я ничего не могу тебе сказать.
– Но вера требует всей правды, не так ли? Всех фактов? – возразил я одной из любимых аксиом Мерлина.
– Умница! – рассмеялся он. – Да, правда всегда важнее фактов. Чего стоит вера, которая не может пережить столкновения с правдой? Итак, сохраняй веру и, когда начинает казаться, что ты сбился с пути, помни: Владычица продолжает жить на Острове Яблок. Помни только об этом... цепляйся за это. – Друид встал.
– Но что со жречеством? С христианами? – напомнил я. – С теми, кто говорит, что время друидов закончилось и теперь единственный Король – Христос?
– Даже если десять миллионов человек говорят глупость, она все равно остается глупостью, – фыркнул Мерлин.
– Что ж, может, Владычица Озера знает путь, который следует указать христианам? – стал я размышлять вслух. – ...Чтобы дать им свободу выбора. Религия должна быть больше, чем любая догма. Можно ли ее насаждать силой?
– Я уверен, что нет, – ответил он как нечто само собой разумеющееся. – Люди, которых заставляют верить против их воли, не могут верить. Но зато я знаю другое: естественные силы (древние боги, если хочешь) в конце концов сокрушат и уничтожат тех, кто переходит границы и оскверняет их, уничтожая друг друга.
Какое-то время я молча обдумывал то, что услышал.
– Похоже, я всю свою жизнь потратил на поиски мира в виде компромисса – единственное, что казалось мне правильным. Но опыт показал, что соглашение без мечей – это всего лишь слова. И вот теперь, когда моя жизнь подходит к концу, меня по-прежнему смущают и пугают некоторые вещи, – сказал я, закрывая лицо руками.
