Текст книги "Почерк убийцы"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Падре тоже склонился над листом и внимательно следил за быстро передвигающимся карандашом.

9
 ПРОПАЖА УЛИКИ

Дайте колоколу самому вернуться на исходную позицию, дайте ему волю, а затем повторите перезвон.

Руководство по теории перезвона с участием четырех колоколов

– Я хотела предупредить, – сквозь рыдания сказала Эмили, – что через неделю я увольняюсь.

– Боже мой, Эмили, – взволнованно спросила миссис Венейблс, проходя через кухню с ведром корма для цыплят в руках. – Что с тобой? Что случилось?

– Так сказал мистер Бантер, – ответила Эмили. – Я знаю, что я не его слуга, это вообще не входит в мои обязанности, но откуда я могла знать? Я же не хотела как-то мешать его светлости или доставлять ему какие-либо неудобства. Поверьте, я не хотела. Я сказала мистеру Бантеру, что это не моя вина.

Миссис Венейблс даже немного побледнела от столь неожиданного заявления. Признаться, лорд Питер всегда внушал ей только доверие, а вот Бантер… Однако она всегда была уверена в том, что он хорошо понимает, что слуга есть слуга, и он должен понимать и знать свое место. Миссис Венейблс повернулась к Бантеру, который стоял рядом.

– Что ж, Бантер, – сказала она, – объясните мне, что произошло?

– Прошу прощения, мадам, – ответил Бантер, стараясь говорить как можно спокойнее. – Боюсь, я немного потерял самоконтроль. Понимаете, я служу милорду уже пятнадцать лет, и ничего подобного никогда не случаюсь. Поэтому в этой стрессовой ситуации я не сумел совладать со своими эмоциями и непозволительно поговорил с Эмили. Еще раз прошу прощения. Я должен был держать себя в руках. Уверяю вас, что такого больше не повторится.

Миссис Венейблс поставила ведро с кормом.

– Так что случилось?

Эмили всхлипнула, а Бантер показал на пустую бутылку от пива, которая стояла на столе.

– Эту бутылку, мадам, вчера мне доверил милорд. Я поставил ее на комод в своей спальне, а утром собирался по поручению милорда, сфотографировать ее, прежде чем посылать в Скотленд-ярд. А вчера вечером эта девушка во время моего отсутствия зашла в мою комнату и забрала эту бутылку и, даже не спросив меня, вымыла ее.

– Понимаете, мэм, – ответила в свое оправдание Эмили, – откуда мне было знать, что эта грязная старая бутылка кому-то нужна? Я просто убиралась в комнате, увидела бутылку на комоде и подумала: «Что тут делает эта старая бутылка? Наверное, ее случайно здесь оставили». Тогда я решила забрать ее. Когда я принесла бутылку на кухню, кухарка увидела ее и сказала: «Зачем ты ее сюда принесла, Эмили? Раз принесла, тогда помой ее, посмотри, какая грязная». Вот я и вымыла…

– Все отпечатки пальцев, конечно, были смыты, – мрачно произнес Бантер. – И теперь я не знаю, что сказать милорду.

– Боже мой! – всплеснув руками, воскликнула миссис Венейблс, и, сразу же подумав о делах хозяйственных, сказала: – А почему ты убиралась так поздно?

– Признаться, мадам, я не знаю, как так получилось. Я вчера не успела убраться вовремя и поэтому подумала: «Лучше поздно, чем никогда». Если бы я только знала…

Эмили громко всхлипнула.

– Я еще раз прошу прощения за то, что так резко выразился в ваш адрес, – сказал Бантер. – Я сам виноват в том, что не поставил бутылку в комод и не закрыл дверь на ключ. Однако, мадам, я надеюсь, вы понимаете, в каком я сейчас оказался положении. Я даже не представляю, что будет, когда я сообщу милорду о том, что произошло. Уже пора подавать милорду утренний чай… а я чувствую себя настоящим преступником и предателем… Надо идти, милорд звонил уже дважды… Сейчас он все узнает…

– Бантер!

– Милорд! – в ответ выкрикнул Бантер жалобным голосом.

– Да что там с моим чаем? Что за… О, прошу прощения, миссис Венейблс. Простите, что я в халате. Я не знал, что вы здесь.

– О, лорд Питер, – воскликнула миссис Венейблс, – произошло кое-что ужасное. Ваш слуга очень расстроен случившимся. А эта глупенькая девушка… она не хотела, конечно, она не специально. Это все просто недоразумение… дело в том… что мы смыли все отпечатки пальцев с вашей бутылки!

– А… а…– рыдая, простонала Эмили, – о… о… это я… я вымыла. Я не знала… о-о-о…

– Что я могу сказать? – ответил лорд Питер. – Что случилось, того не вернуть, успокойтесь. Бантер, приготовь мне чай и выброси эту бутылку. Думаю, отпечатки на ней все равно не принесли бы особой пользы. Да… Мои друзья определенно будут искренне благодарны. В бутылке счастья не найти. Эмили, если ты сейчас же не прекратишь плакать, твой молодой человек тебя не узнает. Миссис Венейблс, не волнуйтесь из-за этой бутылки, я еще раз повторяю, что она вряд ли помогла бы следствию. Сегодня прекрасное утро. Давайте я помогу вам донести ведро. Надеюсь, ни вы, ни Эмили больше не будете думать об этой злополучной бутылке. Она прекрасная девушка, не правда ли? Кстати, а как ее фамилия?

– Холлидей, – ответила миссис Венейблс. – Она племянница мистера Рассела, владельца похоронного бюро. Еще она, кажется, какая-то родственница Мэри Тодей. Хотя, знаете, в нашей деревне все приходятся друг другу какими-то родственниками. Это вполне естественно для такого маленького населенного пункта, как наш. Хотя сейчас, когда появились автобусы и другие средства передвижения, многие стали уезжать отсюда. А что касается Расселов, то могу сказать, что это очень милые и добрые и люди.

Раннее утро Уимзи провел в тщетных попытках разгадать шифр. И как только наступило время открытия паба, он отправился в «Красную Корову», чтобы выпить кружечку пива.

– «Биттер», милорд? – спросил мистер Доннингтон.

Уимзи ответил, что сегодня для разнообразия хотел бы взять «Басс».

Мистер Доннингтон принес лорду Питеру «Басс» и спросил, как ему нравится пиво.

– Пиво прекрасное. Насколько я знаю, многое зависит от розлива. Кто у вас этим занимается? – спросил Уимзи.

– Григгс из Волбича, – ответил мистер Доннингтон. – Он отлично выполняет свою работу, у меня никогда не было к нему никаких претензий. Только посмотрите на пиво – прозрачное, как слеза. Правда, качество пива еще зависит и от того, как его хранят. Чтобы не появился осадок, бутылки держат в вертикальном положении. Это очень важно. Хотя, говорят, что это и не так важно, но, по-моему, настоящий ценитель пива всегда заметит такие недостатки.

– Да, это так, – ответил Уимзи. – А ваше пиво в полном порядке. Вы сами не хотите выпить чего-нибудь? J

– Благодарю, милорд, – ответил мистер Доннингтон, – пожалуй, я тоже выпью кружечку.

Мистер Доннингтон поднял свою кружку, посмотрел на пиво на свету и сказал:

– Посмотрите, просто отличное пиво.

Уимзи спросил, есть ли у мистера Доннингтона квартовые бутылки.

– Квартовые? – переспросил мистер Доннингтон, – нет, таких нет. Возможно, они есть у Тома Теббата в Витшефе. Пиво для него тоже разливает Григгс.

– О! – в ответ произнес Уимзи.

– Да. Только пара закупщиков предпочитают квартовые бутылки. С ними не очень удобно работать. Тем не менее, некоторые фермеры хранят пару-тройку таких бутылок. Раньше большинство фермеров сами занимались производством пива. До сих пор на многих фермах сохранилось специальное оборудование. Еще у нас осталось два человека, которые занимаются изготовлением бекона. Только это крайне невыгодно в наши времена. Во-первых, трудно найти хороших работников на фермы, а во-вторых, цены на корм для свиней постоянно растут, и выручка от производства становится совсем маленькой. Чтобы избежать разорения, фермерам требуются покровительство и поддержка. Что касается лично меня, то я поднялся на ноги благодаря свободной торговле, однако времена меняются. Не знаю, задумывались ли вы об этом раньше, милорд. Скорее всего, конечно, нет. Я хотел спросить, вы, наверное, сейчас член палаты лордов? Я даже поспорил с Гарри Готобедом – он сказал, что вы являетесь членом палаты лордов, а я высказал сомнение.

Уимзи объяснил, что не является членом палаты лордов. Мистер Доннингтон был явно рад услышать такой ответ, ведь в таком случае он выиграл спор.

После разговора с мистером Доннингтоном Уимзи отправился в Витшеф.

В Витшефе Уимзи выяснил, на какие фермы постоянно поставляется «Брасс» и составил полный список хозяйств. Большинство из них находилось за пределами города. Однако буквально в последний момент миссис Теббат упомянула об одной ферме, которая привлекла особое внимание Уимзи.

– Вилли Тодей заказывал несколько бутылок, когда Джим жил у них. Знаете, Джим Тодей отличный парень. Он может часами рассказывать удивительно смешные истории про свои путешествия. А для Мэри он даже однажды привез забавного попугая. Только вот я уже говорила ей, что эта птица не самый лучший пример для детей. Вы бы слышали, что попугай однажды сказал падре. Я даже не знаю, где он услышал такое. Надеюсь, падре половины не понял. Мистер Венейблс настоящий джентльмен. А его предшественник, прежний настоятель храма, был совсем не похож на падре. Все находили его немного странным. Знаете, бедняга был очень слаб здоровьем. С его лица никогда не сходил болезненный румянец. А умер он очень внезапно – от удара.

Уимзи попытался вернуть разговор к Джеймсу Тодею. Однако миссис Теббат еще долго рассуждала о прежнем падре, и только через полчала Уимзи удалось уехать из Витшефа.

По дороге к дому падре лорд Питер подошел к дому Вилли Тодея. У дома он увидел Мэри Тодей, занятую уборкой. Уимзи не стал скрывать своего присутствия и, подойдя к калитке и открыв ее, сразу же обратился к Мэри.

– Надеюсь, вы простите меня, миссис Тодей, – сказал он, – если из-за меня вам придется вспомнить один грустный и тяжелый эпизод вашей жизни. Я прекрасно понимаю, что никто не любит копаться в прошлом и тем более вспоминать об обнаружении неопознанного тела в чужой могиле. Простите, но все же должен еще раз задать вам вопрос: знаете ли вы что-либо по этому поводу?

– Милорд, если бы я знала хоть что-то, если могла как-то помочь вам, я бы обязательно все расе зала. Но, как я уже говорила мистеру Бланделлу, я ничего не знаю. Я даже представить не могу, как тело этого бедняги могло оказаться в могиле Торпсов. Поверьте, я много думала об этом, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло быть связано с происшедшим, но тщетно, я действительно ничего не знаю.

– Вы помните человека, представившегося Стивеном Драйвером?

– Да, милорд. Он жил у Эзры Вайлдерспина. Я видела его пару раз. На допросе мне сказали, что найденное тело может принадлежать ему.

– Эта версия не подтвердилась, – сказал Уимзи.

– Значит, это не он?

– Нет. Мы нашли этого парня – он жив. А вы когда-нибудь видели Драйвера до того, как он приехал в деревню?

– Не думаю, милорд. Нет, я не видела его раньше.

– А он вам никого не напомнил?

– Нет, милорд.

Уимзи показалось, что женщина не лжет – она говорила спокойно и уверенно.

– Странно, – произнес лорд Питер. – Он сказал, что сбежал из деревни, подумав, что вы узнали его.

– Неужели? Это очень странно, милорд.

– Вы слышали его голос? Он говорил с вами? Или в вашем присутствии?

– Кажется, нет, милорд.

– Предположим, что у него не было бы бороды. "Таком виде он никого вам не напомнил бы?

Мэри покачала головой.

– Что ж, а этого человека вы не узнаете?

Уимзи показал Мэри Тодей фотографию Крантона времен расследования дела о краже ожерелья Вилбрехэм.

– Это… – тихо произнесла Мэри и побледнела. – Да, милорд. Я помню его. Это Крантон. Он украл ожерелье. Его посадили в тюрьму в то же время, что и моего первого мужа, милорд. Вы, наверное, все уже знаете об этой истории. Да, это он. Боже мой! Я не думала, что когда-нибудь еще раз увижу этого человека.

Мэри присела на скамейку, не сводя глаз с фотографии.

– Но это… не может быть, что это Драйвер. Ведь это не так, да?

– Это Драйвер, – ответил Уимзи. – Вы не подозревали об этом?

– Нет, милорд. У меня даже мысли такой не было. Если бы я знала, я бы обязательно поговорила с ним! Я бы заставила его сказать, куда он спрятал ожерелье. Вы же знаете, что этот подлец на суде утверждал, что украшение забрал мой муж. Я бы доказала, что это не так. Да, бедняга Джефф… да, сначала ожерелье было у него. Это он выкрал его из комнаты… в этом есть и моя вина, милорд… Но потом, я клянусь вам, потом он передал украшение Крантону. И все это время ожерелье было и есть у этого подлеца. Знаете, как мне было тяжело жить все это время… я ведь понимала, что подозрение падает и на меня… Это очень горько. Да, суд поверил моим словам и меня оправдали, но все равно есть люди, которые не верят мне. Они думают, что я намеренно участвовала в преступлении и знаю, где спрятано ожерелье. Но, милорд, я никогда, никогда даже представления об этом не имела. Если бы я знала хоть что-то, я бы сделала все, чтобы вернуть его миссис Вилбрехэм. Я знаю, как из-за всего случившегося страдал сэр Генри. Я клянусь вам, я бы отдала все на свете, чтобы помочь ему. Полицейские проводили обыск у нас. Я и сама искала, но тщетно…

– А вы не спрашивали Декона? И не допускаете возможности, что он мог обмануть вас? – спрос Уимзи.

Мэри помолчала пару секунд. В ее глазах отражалась искренняя боль.

– Милорд, – сказала она, – я верила ему. И, кроме того… понимаете, для меня было огромным шоком узнать, что мой муж был способен пойти на такое преступление… Знаете, я долго не могла поверить в то, что он мог ограбить леди в доме, в котором мы столько прожил. Тогда я не знала, кому и во что верить. Понимаете? Но сейчас я понимаю, что мой муж говорил правду. В дело его впутал этот Крантон. В этом не может быть никаких сомнений. Я не могу поверить в то, что Джефф обманывал всех нас.

– А как вы думаете, зачем Крантон приезжал в деревню.

– Разве это не доказывает то, что именно он спрятал ожерелье? В ночь преступления он, скорее всего, просто испугался, спрятал украшение где-то здесь и уехал.

– На допросе он рассказал, что на суде Декон сказал ему, что ожерелье спрятано здесь, и чтобы узнать, где оно, надо спросить у Тейлора Паула и Бетти Томаса.

Мэри покачала головой.

– Не понимаю, милорд. Если бы мой муж сказал это Крантону, тот вряд ли бы молчал. Он обязательно рассказал бы об этом на суде, чтобы снять с себя подозрение.

– Не обязательно. Вот представьте, что Декон действительно сообщил Крантону, где искать ожерелье. Разве тот не решил бы подождать до освобождения, чтобы забрать драгоценность из тайника? И тогда можно предположить, что в январе он приезжал сюда, чтобы найти ожерелье, ведь так? А когда ему показалось, что вы узнали его, он испугался и сбежал.

– Что ж, милорд. Пожалуй, могло быть и так. Но тогда кто же тот бедняга, которого обнаружили на кладбище?

– В полиции считают, что это сообщник Крантона, который помогал ему искать ожерелье. А после того, как оно было найдено, Крантон якобы убил помощника, чтобы заполучить обещанную тому долю. Вы не знаете, были ли у Декона какие-нибудь друзья, с кем он мог поделиться своим секретом, будучи в тюрьме?

– Точно не знаю, милорд. Я знаю только, что ему было разрешено писать письма. Только вряд ли он стал бы писать о тайнике, потому что письма все равно прочитывались надзирателями.

– Да, пожалуй, вы правы. А вам он не передавал никакого сообщения? Например, через какого-нибудь освободившегося заключенного?

– Нет, ничего такого не было, милорд.

– А вот это письмо вы когда-нибудь видели? – спросил Уимзи, показывая миссис Тодей зашифрованное письмо.

– Это письмо? Конечно…

– Заткнись, Джой! Дурак! Замолчи! Замолчи!

– Боже мой! – воскликнул Уимзи, опешив от таких слов. Придя в себя от небольшого шока, лорд Питер разглядел в клетке серого попугая. При виде незнакомца попугай замолчал и стал с интересом наблюдать за Уимзи.

– О, ты меня напугал, – в шутку сказал ему лорд Питер.

Птица была явно удовлетворена произведенным эффектом. Попугай распушил перья и красовался у двери, довольный оказанным ему вниманием.

– Это тот самый попугай, которого вам подарил ваш деверь? Мне о нем уже рассказывала миссис Теббат.

– Да, милорд, это он. Говорит он хорошо, но постоянно ругается.

– Ну, это, наверное, нормально. Так на чем мы остановились… Вы говорили…

– Я хотела сказать, что никогда не видела этого письма, милорд.

Уимзи мог поклясться, что перед тем, как попугай прервал Мэри, она собиралась сказать прямо противоположное. Выражение глаз миссис Тодей сразу же изменилось – теперь она будто смотрела не на лорда Питера, а сквозь него, куда-то вдаль. А на лице будто таилось предчувствие приближения надвигающейся катастрофы.

– Странное письмо, – тихо сказала она, – признаться, по-моему, здесь написан какой-то бред. А почему вы думаете, что оно как-то связано с делом?

– Мы предполагаем, что его написал тот, кого знает ваш нынешний муж. Этот человек из Мейдстоуна, где сидел ваш первый муж. Вам ничего не говорит имя Джин Легрос?

– Нет, милорд. Это французская фамилия, да? Но у меня нет знакомых французов. Я знаю только нескольких бельгийцев, которые бывали здесь во время войны.

– И вы не знали человека по имени Тейлор Паул?

– Нет, не знала.

Попугай вдруг громко рассмеялся.

– Заткнись, Джой! Замолчи – Джой, Джой, Джой, Джой! Не то получишь!

– Что ж, – сказал Уимзи. – Не волнуйтесь, я просто спросил.

– А откуда у вас это?

– Что? Ах, письмо. Его нашли в церкви, и мы подумали, что его потерял Крантон. Но он, конечно, отрицает это.

– В церкви? – переспросила миссис Тодей. Попугай тут же подхватил это слово и громко заговорил:

– Надо идти в церковь. Надо идти в церковь. Колокола. Не говори Мэри. Надо идти в церковь. Джой! Джой! Идем, Джой! Надо идти в церковь.

Миссис Тодей быстро встала, подошла к клетке и накрыла ее специальной тряпкой, но Джой никак не хотел успокаиваться.

– Как же он мне надоел! – сказала она. – Это он подхватил в ночь, когда Вилли было очень плохо. Бедняга бредил, а попугай запомнил его слова и теперь постоянно заставляет меня вспоминать эту ужасную ночь. Я говорила вам, что в ту ночь Вилли услышал колокольный звон и хотел обязательно идти в храм и участвовать в перезвоне. Я еле-еле удержала его в постели. Замолчи, Джой. Хватит.

Уимзи протянул руку, чтобы забрать у Мэри письмо.

– Что ж, не буду больше вас задерживать, миссис Тодей. Я хотел прояснить кое-что насчет Крантона, и вы мне очень помогли в этом. Вы, наверное, правы, и он приезжал сюда, чтобы забрать ожерелье. Но будьте уверены, он не побеспокоит вас больше. Сейчас он болен и, думаю, он скоро отправится в тюрьму. Еще раз прошу прощения за то, что заставил вас вспомнить тяжелое прошлое.

Всю дорогу до дома падре Уимзи думал о странном взгляде и поведении Мэри Тодей в конце разговора и о странных криках попугая: «Колокола! Колокола! Не говори Мэри!»

Старший инспектор тоже был озадачен рассказом Уимзи об этом разговоре.

– Так, значит, с бутылкой произошла неприятность, – сказал Бланделл. – Что ж, скорее всего он действительно вряд ли помогла бы нам. Хотя как знать. Значит, Эмили Холлидей, да? Да, она кузина Мэри Холлидей. А я и забыл об этом. Интересно, что же все-таки знают Тодеи. Они помогают нам побыстрее вызвать Джеймса Тодея в Англию. Мы объяснили им, что он срочно нужен нам в качестве свидетеля. Это не должно напугать его, а если он побоится приехать, значит, он точно как-то замешан в деле. Однако все это кажется мне очень странным. Как вы думаете, что, если нам послать запрос начальнику тюрьмы в Мейдстоуне, где сидел Декон? Если этот парень, Легрос или Тейлор сидели там, тогда можно провести сопоставительный анализ почерков.

– Да, хорошая идея, – ответил Уимзи. – Мы так и сделаем. Кроме того, я надеюсь, что вскоре у нас появятся какие-нибудь новости от месье Розье. Во Франции допросы свидетелей требуют меньше формальностей, чем у нас, поэтому расследование должно двигаться быстрее.

– Им везет с законом, – ответил Бланделл.

10
ОШИБКА ЛОРДА ПИТЕРА

И он впустил ангелов в свой дом. И они охраняли и оберегали его.

– Я надеюсь, – сказал падре утром в воскресенье, – что с Тодеями все в порядке. Ни Вилли, ни Мэри не было на утренней службе. Я даже не помню, когда они последний раз пропускали службу, не считая того времени, когда Вилли был болен.

– А они больше и не пропускали ни одной службы, – ответила миссис Венейблс. – Может быть, Вилли снова простудился. Погода ужасная. Лорд Питер, кушайте, пожалуйста. Как у вас дела с шифром?

– О, пока безуспешно. Признаться, я абсолютно запутался.

– Ну ничего, не переживайте, – сказала миссис Венейблс. – Я уверена, что рано или поздно вы найдете разгадку.

– Надеюсь, – ответил Уимзи. – Только эта разгадка так скрыта, что найти ее действительно непросто.

– Истину всегда найти не просто. К сожалению, что-то всегда остается скрытым от наших глаз, – сказал падре.

Волнение за Тодеев заставило лорда Питера забыть обо всех остальных проблемах. Уимзи, признаться, никогда не видел сразу двух человек в столь болезненном и тяжелом состоянии.

Некоторое время лорд Питер пытался поработать над разгадкой шифра, а к началу проповеди пришел в церковь.

Слушая проповедь падре, Уимзи откинул голову на спинку скамьи и все время так просидел, рассматривая ангелов на куполе храма.

– …Кто отдал своего сына на Небеса… Что значат для нас эти слова? Что мы представляем при слове Небеса? В чем величие и непостижимость этого слова? В прошлый четверг мы молились о том, чтобы Господь послал в наши сердца терпение и смирение. Мы должны верить в то, что после смерти наши души ждет вечная жизнь, что Господь примет и успокоит нас. В Библии есть прекрасное описание великого момента, когда душа предстает перед Господом, окруженная ангелами и архангелами. Вспомните, представьте, прекрасен этот миг. Мы должны с благоговением ждать его и не бояться смерти…

Услышав «Он вознесся на крыльях херувимов. Он сидел среди херувимов», лорд Питер сразу же вспомнил слова одного зодчего, которого приглашали чинить крышу в храме у герцога Денверского: «Понимаете, ваша светлость, дело в том, что дерево уже прогнило; видите эти дырки за херувимами? Они такие большие, что в них можно просунуть руку. Залатать эти дыры будет довольно сложно». Он сидел среди херувимов… А! Ну конечно! Как же глупо было лазить к колоколам искать херувимов, когда они вот – прямо над головой, смотрят вниз прямо на него. Херувимы? Но нефы все расписаны херувимами. Как реки на юге. Значит, надо искать на южной стороне храма. Так, все начинает проясняться. А что может быть проще? Ну да, конечно! Все понятно!

Теперь оставалось только найти херувимов, о которых шла речь в зашифрованном письме. Это было не так уж и сложно. Это и есть тайник! Конечно, ожерелья там нет, однако находка пустого тайника доказывает то, что шифр действительно связан с украшением и что все трагические события, происшедшие в приходе храма святого Павла, тоже связаны с украденными драгоценностями. Тогда если шифр послать в тюрьму в Мейдстоуне и выяснить, знают ли там Джина Легроса, появляется реальная возможность установить его личность, понять, кто же он на самом деле и найти связь между ним и Крантоном. И если эта связь будет найдена, Крантону надо быть настоящим любимцем Фортуны, чтобы избежать обвинения в убийстве.

После воскресной трапезы Уимзи начат разговор с падре.

– Как давно вы снесли балконы на нефах?

– Дайте вспомнить… – ответил мистер Венейблс, – примерно лег десять назад. Да, точно. Десять лет. Балконы располагались прямо над окнами, и из-за этого храм попадало слишком мало света. Кроме того, балконы казались слишком крупными и громоздкими. Если вам интересно, как это выглядело, вам стоит сходить в церковь в Висбич. Там сохранились точно такие же балконы с северной стороны (пожалуй, даже еще более громоздкие). Купол в том храме тоже расписан образами ангелов, хотя они, признаться, не такие красивые, как наши. Только вот вам ни за что не увидеть там этих ангелов, если вы стоите в северной части храма – балконы загораживают их, и, чтобы увидеть ангелов, надо забираться наверх.

– Однако, несмотря на неудобство, многие были против ликвидации балконов, не так ли?

– Да, конечно. Всегда есть те, кто противится любым переменам. Однако у нас не такой большой приход, поэтому места на балконах всегда пустовали. Так что это была еще одна причина, почему мы приняли решение убрать их. Раньше там сидели школьники, но для них мы оборудовали специальное помещение.

– А кто, кроме школьников, предпочитал места на балконах?

– Пожалуй, только слуги из Красного дома и несколько пожилых прихожан, которые занимали эти места по старой памяти. Эти пожилые прихожане и возражали больше всех против каких-либо изменений. В итоге мы сделали так, что реставрацию произвели уже после их смерти. Бедняжка старушка миссис Вайлдерспин, бабушка Эзры – ей было девяносто семь – каждое воскресенье приходила в храм… Если бы она узнала об этих изменениях, она бы просто не пережила этого.

– А на какой стороне сидели слуги из Красного дома?

– На западной стороне южного балкона. Мне ни когда это не нравилось, потому что там они были скрыты от всех, никто не мог проконтролировать их поведение, иногда не совсем подобающее. Я считаю, что дом Божий неподходящее место для флирта, шуток и веселого времяпрепровождения.

– Если бы миссис Гейтс выполняла свои обязанности и сидела со слугами, все было бы в порядке, – сказала миссис Венейблс, – но она считала себя намного выше этого, поэтому всегда занимала отдельное место у южной двери, объясняя это тем, что если ей станет плохо, оттуда ей легче выйти на свежий воздух.

– Миссис Гейтс не вполне здорова, дорогая.

– Глупости! – ответила миссис Венейблс. – Она просто ест слишком много и поэтому у нее несварение, вот и все.

– Ну, не знаю, может, ты и права, дорогая.

– Признаться, я не очень уважаю эту женщину, – сказала миссис Венейблс. – Ну да ладно. Знаете, я вот думаю, что Торпсам надо продать свой дом и землю, но они не могут этого сделать из-за завещания сэра Генри. Хотя в сложившихся обстоятельствах, я думаю, нет смысла следовать пожеланиям покойного сэра Генри. Сейчас Хилари гораздо больше нужны деньги, чем огромный пустынный дом. Бедняжка Хилари! Если бы не эта ужасная история с кражей ожерелья Вилбрехэм… Лорд Питер, может быть, еще есть надежда на то, что украшение найдется?

– Боюсь, мы немного опоздали. Хотя я уверен, что до прошлого января ожерелье находилось в деревне.

– В деревне? Где же?

– Думаю, в церкви, – ответил Уимзи. – Сегодня вы прочитали прекрасную проповедь, падре. Очень Впечатляюще. Ваши слова и подсказали мне разгадку шифра.

– Неужели! – воскликнул падре. – Каким образом?

Уимзи объяснил ход своих мыслей.

– Господи! Прекрасно! Как все символично! Все сходится! Надо немедленно осмотреть место, где может быть тайник!

– Не сейчас, Теодор.

– Конечно, дорогая, не сегодня. Не стоит приносить в храм лестницы в воскресенье. Мы займемся этим завтра. А сегодня у меня еще намечен молебен для детей и сегодня мы будем крестить миссис Эдварде. Лорд Питер, а как, по-вашему, преступнику удалось спрятать ожерелье на куполе?

– Я как раз думаю об этом. Декона ведь арестовали после окончания воскресной службы. Я думаю, он предчувствовал, что что-то может случиться, и каким-то образом спрятал ожерелье во время службы.

– Да, конечно, он сидел на верхнем ярусе в то утро. Теперь я понимаю, почему вы спрашивали о балконах и росписях купола. Каким же скверным человеком был Декон. Мало того, что он преступник, так он еще и… как бы правильно выразиться… обманул своего подельника.

– Перехитрил? – предложил Уимзи.

– Да, я именно это и хотел сказать. Перехитрил. Бедняга! Я о его сообщнике. Отсидеть десять лет в тюрьме, даже не получив того, за что поплатился. Что ж… наверное, все равно, каждый получает по делам своим. Но, лорд Питер, кто же тогда составил шифр?

– Судя по тому, что шифр составлен на основе записи мелодий колокольного перезвона, его автор – Декон.

– Ах, да. И он послал шифр Легросу? Но зачем?

– Возможно, для того, чтобы Легрос помог ему осуществить побег из тюрьмы. Шифр был гарантией, что Легрос получит часть прибыли от продажи ожерелья.

– И Легрос ждал столько лет, прежде чем попытаться воспользоваться этой подсказкой?

– У Легроса были довольно веские причины не появляться на территории Англии. Кроме того, он мог передать шифр кому-то еще, например, Крантону, чтобы тот помог ему. Может, у него возникли трудности и с расшифровкой. Тогда-то он и обратился к Крантону за помощью, чтобы тот организовал его приезд в Англию по подложным документам и помог в поисках ожерелья в обмен на часть прибыли.

– Понятно. А когда они нашли ожерелье, Крантон убил Легроса. Господи, как же печально осознавать, что столько людей погибло из-за каких-то камешков!

– А мне еще печальнее думать о том, что из-за всего этого пострадали Хилари Торпс и ее отец, – сказала миссис Венейблс. – Так, значит, вы хотите сказать, что все то время, когда им крайне нужны были деньги, ожерелье было совсем близко – в церкви?

– Боюсь, что все было именно так.

– А где же оно сейчас? У Крантона? Почему его до сих пор не нашли?

Уимзи казалось, что воскресенье тянулось невообразимо долго. Но, наконец, наступил понедельник, и сразу же произошло множество событий.

Во-первых, приехал старший инспектор Бланделл. Он был очень взволнован.

– Мы получили письмо из Мейдстоуна, – сказал он. – Ну и как вы думаете, чей это почерк?

– Я много думал об этом, – ответил Уимзи, – и пришел к выводу, что, скорее всего автор шифра – Декон.

– Точно… – немного разочарованно произнес Бланделл, – вы абсолютно правы, милорд. Почерк, которым написано письмо, принадлежит Декону.

– Шифр довольно специфический, – сказал Уимзи. – Как только мы выяснили, что он основан на записи мелодий колокольного перезвона, я сразу же понял, что написал его именно Декон. Больше было некому. Кроме того, когда я предъявил письмо миссис Тодей, мне показалось, что она узнала почерк. Конечно, из этого может следовать, что Легрос уже писал ей, но все же версия о том, что она узнала почерк мужа, более вероятна.

– Тогда как объяснить то, что письмо написано на иностранной бумаге?

– Хороший вопрос. У леди Торпс служанка была иностранкой? Я имею в виду старшую леди Торпс.

– У сэра Чарльза кухарка была француженкой, – ответил Бланделл.

– А на момент совершения преступления?

– Да, она покинула их дом во время войны и уехала к своей семье.

– Теперь все понятно. Вот откуда в доме французская бумага. Значит, Декон составил шифр до того, как спрятал ожерелье в тайник. Естественно, в тюрьму он взять его не мог. Он должен был его кому-то передать…

– Мэри, – ухмыльнувшись, предположил старший инспектор.

– Возможно. Тогда она, должно быть, послала шифр Легросу. Только, признаться, мне в это трудно поверить.

– Нет, милорд, похоже, все так и было, – ответил Бланделл. – Вы простите меня, но показывать письмо Мэри Тодей было не очень осмотрительным поступком. Она сбежала.