Текст книги "Почерк убийцы"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– В принципе да, сэр. Но, я надеюсь, вы не подозреваете ни мою жену, ни Дика, ни, тем более, детей. Я работаю здесь могильщиком уже больше двадцати лет. Кто знает, кто такой был этот Драйвер. Может, конечно, он и сам взял ключи… тогда я был бы виноват только в том, что не уследил… но…

– Хватит, Гарри! Не говори глупостей. Ты что, думаешь, этот бедолага взял твои ключи, сам себе выкопал могилу и сам же себя похоронил?

Многие рассмеялись, услышав столь нелепое предположение.

– Прошу тишины. Никто вас ни в чем не обвиняет. А вы когда-нибудь теряли ваши ключи?

– Нет, сэр, – мрачно ответил Гарри.

– Может быть, когда-нибудь замечали, что ключ не на месте или не там, где вы их оставили?

– Нет, сэр.

– Вы чистили свои инструменты после похорон леди Торпс?

– Конечно, чистил. В подвал я убираю только чистые инструменты.

– А когда вы использовали их после этих похорон?

Этот вопрос озадачил Гарри.

– Ребенок Массей, – подсказал Дик, когда заметил замешательство отца.

– Не подсказывайте, пожалуйста, – вмешался коронер.

– Он прав, – подтвердил мистер Готобед. – Мы хоронили ребенка миссис Массей. Вы можете проверить по регистрационной книге. Это было примерно через неделю после похорон леди Торпс.

– И когда вы брали инструменты из подвала для похорон ребенка миссис Массей, они были чистые?

– Я не заметил ничего необычного.

– И за все это время ничего не замечали?

– Нет, сэр.

– Хорошо. Благодарю. Инспектор Прист.

Полицейский быстро дал клятву говорить лишь правду и начал рассказывать. Он рассказал, как узнал о случившемся, как приехал на место происшествия и как помогал извлекать тело из могилы. Затем он упомянул о разговоре со старшим инспектором Бланделлом, к которому он поехал сразу же после того, как закончил работу на месте происшествия. С мистером Бланделлом они составили список вещей, принадлежащих погибшему. В списке числились: недорогой темно-синий саржевый костюм, сильно испорченный из-за долгого нахождения в земле; изношенные нательная фуфайка и подштанники, как ни странно, с биркой довольно хорошей французской фабрики; рубашка защитного цвета (такие носят в британской армии); ботинки, практически новые; дешевый крапчатый галстук. В карманах у погибшего были обнаружены: белый хлопчатобумажный носовой платок, пачка сигарет, двадцать пять шиллингов и восемь пенсов, карманная расческа, десять сантимов и небольшой кусок проволоки, один конец которой был загнут крючком. Пальто на мужчине не было.

Французские деньги, нижнее белье и кусок проволоки с крючком на конце – вот, пожалуй, и все, что могло сойти за улики. В связи с этим был повторно допрошен Эзра Вайлдерспин, но он не вспомнил, упоминал ли Драйвер что-либо о Франции. Тогда старший инспектор спросил Эзру, не напоминает ли ему проволока отмычку. Эзра посмотрел на проволоку и сказал, что она ничего такого ему не напоминает.

Следующим свидетелем был доктор Байнс. Пожалуй, только его показания, опирающиеся на факты, произвели особое впечатление на присутствующих и пролили немного света на все происшедшее.

– Я осмотрел тело пострадавшего и сделал вскрытие. Возраст погибшего примерно сорок пять – пятьдесят лет. Он был довольно сильным и здоровым человеком. Учитывая свойства земли, которая замедляет процесс разложения, и глубину, на которой лежало тело, я могу сделать вывод, что труп находился в могиле около трех-четырех месяцев. Дело в том, что в земле тело разлагается не так быстро, как на воздухе, да и одежда также способствует сохранению тканей тела. Так что материал для работы у меня был в довольно хорошем состоянии. Все внутренние органы хорошо сохранились и, как я уже сказал, это позволило мне провести тщательный анализ и сделать вывод, что на момент смерти человек был абсолютно здоров. Что же касается ран и ушибов, то я не обнаружил их нигде, кроме головы, рук и лодыжек. Лицо пострадавшего изуродовано так, что опознать его практически невозможно. Предположительно ранения были нанесены каким-то тяжелым тупым предметом. Точное количество ударов подсчитать невозможно, но могу сказать, что их было очень много, и наносились они с очень большой силой. При вскрытии брюшной полости…

– Секунду, доктор. Я так понимаю, что пострадавший умер от ударов по голове?

– Нет, я не думаю, что именно это было причиной смерти.

По комнате пробежала волна шума. Все были явно удивлены таким ответом доктора Байнса. Лорд Питер Уимзи, услышав это, слегка улыбнулся.

– Почему вы так считаете?

– Потому что в ходе осмотра я пришел к выводу, что все эти ранения были нанесены уже после смерти пострадавшего. И кисти рук были отсечены тоже после его смерти. Скорее всего, это было сделано тяжелым ножом, возможно, это был большой складной нож.

По комнате прокатилась волна вздохов и шепота изумления, а лорд Питер вдруг громко сказал:

– Блестяще!

Затем доктор Байнс добавил еще пару деталей технического характера, привел несколько доказательств того, что ранения были нанесены после смерти: во-первых, отсутствие крови, во-вторых, характерные особенности кожного покрова. В конце рассказа он с некоторой скромностью добавил, что это, конечно, е его специальность, но все, что мог, он сделал.

– Но зачем кому-то так уродовать тело умершего?

– Делать такие предположения, – ответил доктор, – точно не в моей компетенции.

– Да, вы правы. Что ж, благодарю. Но тогда в чем, по вашему мнению, причина смерти?

– Я не знаю. При вскрытии брюшной полости я обнаружил, что желудок, кишечник, печень и селезенка практически совсем разложились, а вот почки, поджелудочная железа и пищевод находились в прекрасном состоянии, – затем доктор углубился в медицинские термины и только через пару минут сделал вывод. – Словом, следов болезни или отравления я не обнаружил. Я удалил из полости некоторые органы, – доктор Байнс перечислил их, – и поместил в герметичные сосуды, – доктор снова описал все технические подробности процесса, – и я хочу предложить отправить их сегодня сэру Джеймсу Лаббоку для более тщательного анализа. Результат будет недели через две. Может, получится и быстрее.

Коронер одобрил предложение доктора и продолжил допрос:

– Вы еще упомянули о повреждениях на лодыжках и руках, доктор. Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

– Кожные покровы на лодыжках сильно повреждены, эти следы напоминают следы от веревки. Точно такие же повреждения есть и на руках, чуть выше локтей. Вот эти ранения были определенно получены потерпевшим до наступления момента смерти.

– Вы хотите сказать, что кто-то связал потерпевшего и потом убил его?

– Я могу утверждать лишь то, что потерпевший был связан, кто это сделал, он сам или кто-то другой, этого я предположить не могу. Я думаю, вы помните, что был такой случай, когда молодой человек погиб из-за того, что, связав сам себя, он слишком туго затянул веревки.

– Однако в том случае насколько я помню, причиной смерти было удушье, не так ли?

– Да, кажется, так. Но в нашем случае пострадавший умер не от удушья. По крайней мере, никаких признаков удушья я не обнаружил.

– Ну, вы, я надеюсь, не выскажете предположения, что потерпевший сам себя похоронил?

– Нет, такого предположения у меня нет.

– Рад это слышать, – сказал коронер. – А скажите, если человек хочет покончить жизнь самоубийством и повеситься?..

– Если человек хочет повеситься, то в любом случае завязывание рук и лодыжек никак не может стать причиной смерти.

– А может быть, потерпевший попытался повеситься, потом пришел кто-то еще, избил его и закопал в могилу?

– Признаться, я могу предположить многое, но, как я уже говорил, это не в моей компетенции.

– Вы правы, доктор.

Мистер Байнс вежливо поклонился.

– А может, он умер от голода – связал себя сам, а потом не смог высвободиться, – высказал очередное предположение коронер.

– Возможно. Ответ на этот вопрос, я думаю, будет в медицинском заключении сэра Джеймса Лаббока.

– Хорошо. Вам есть, что еще добавить?

– Да, еще кое-что. Это может помочь в процессе опознания. Дело в том, что, несмотря на то, что челюсть погибшего сильно повреждена, я заметил, что зубы его были в хорошем состоянии. Он явно следил за этим и не раз посещал стоматологический кабинет. Все выводы, которые я сделал в процессе осмотра тела, я записал и передал старшему инспектору Бланделлу, чтобы он внес данные в протокол.

– Благодарю вас, доктор. Ваши показания нам очень помогут.

Сказав это, коронер молча просмотрел все листы, которые лежали у него на столе, и обратился к мистеру Бланделлу.

– Старший инспектор Бланделл, в сложившихся обстоятельствах, я думаю, будет уместно отложить слушание дела. Думаю, нам необходимо дождаться итогов экспертизы доктора Лаббока, да и вам необходимо время, чтобы провести дополнительное расследование. Итак, следующее слушание предлагаю назначить ровно через две недели. Если же за это время случится так, что вы обнаружите преступника или будете иметь достаточно доказательств, чтобы обвинить кого-либо, то заседание будет организовано немедленно.

– Я думаю, вы абсолютно правы, мистер Комплайн.

– Хорошо. Итак, мы переносим заседание, и оно состоится ровно через две недели.

Присяжные, слегка озадаченные и расстроенные тем, что их мнения даже не спросили, медленно вышли из-за стола, за которым сидели, и стали расходиться по домам.

– Интересное дело, – воодушевленно сказал лорд Питер мистеру Венейблсу. – Очень интересное. Я крайне благодарен вам за то, что вы обратили на него мое внимание. Я просто не имел права пропустить такое дело. Кстати, у вас хороший доктор.

– Да, мы считаем его очень одаренным и способным человеком.

– Вы должны представить меня ему. Я думаю, мы поладим. А вот коронер, кажется, недолюбливает его. Я бы предположил, что между ними есть какая-то личная вражда. О, а вот и мой старый друг Хезеки! Как ваши дела, мистер Лавендер? Как Тейлор Паул?

В этот момент падре поймал за руку высокого худого мужчину, который хотел было быстро пройти мимо них.

– Секунду, Вилли. Я хочу представить тебя лорду Питеру Уимзи. Лорд Питер, это Вилли Тодей. Во время вашего прошлого визита вы заменяли его. И началось это ужасное время реформ. Теперь ему приходится работать на сэра Генри. Только вот не знаю, что будет дальше. Ведь из Торпсов осталась одна очень юная девушка. Вряд ли она будет вести хозяйство. Я надеюсь только на то, что у нее будет опекун, который позаботится о ней и ее доме.

В этот момент по дороге проехала машина и остановилась в нескольких метрах от беседующих. В машине был старший инспектор Бланделл и его помощники. Падре настоял на том, чтобы Уимзи со всеми познакомился.

– Рад знакомству, милорд. Мой друг инспектор Снагг много рассказывал о вас. Вы знаете, он сейчас в отставке. Живет он в небольшом доме на окраине Лимхолта. Когда я бываю у него, он всегда рассказывает о вас. По его словам, вы можете раскрыть любое преступление. Милорд, скажите, между нами, а что вы собирались сказать, когда коронер прервал вас? Вы хотели сказать, что этот Драйвер не был автомехаником?

– Я хотел сказать, что человек, которого я встретил на дороге, произвел на меня впечатление бывшего заключенного.

– О! – воскликнул старший инспектор. – Как вы догадались?

– Глаза, голос, поведение – все, все говорило об этом.

– О! А вы когда-нибудь слышали об ожерелье Вилбрехэм, милорд?

– Да.

– Вы знаете, что Нобби Крантон снова на свободе. И последнее время о нем ничего не известно. Его видели в Лондоне примерно шесть месяцев назад. Полиция ищет его. А может быть, мы уже нашли его? В любом случае, я не удивлюсь, если в скором времени мы снова услышим о том ожерелье.

– Превосходно, – ответил лорд Питер, – охота за сокровищами – это очень интересно. Я к вашим услугам. Вся эта информация, конечно, секретна?

– Как вам угодно, милорд. Я думаю, что если кто-то решил убить Крантона, изуродовать его лицо и отрезать кисти рук (то есть уничтожить отпечатки пальцев), то это значит, что в деревне есть человек или люди, которые что-то знают. И чем меньше мы будем показывать, что понимаем их игру и владеем информацией, тем свободнее они будут действовать, а это, в свою очередь, позволит нам быстрее их обнаружить и разоблачить. И еще, милорд, хочу сказать, что я очень рад вашему приезду. Я думаю, вы понимаете, что жители деревни, и преступники в том числе, зная, что вы лицо частное и не связанное напрямую с полицией, будут вести себя с вами спокойнее, чем со мной, а это очень важно для получения необходимой информации.

– Прекрасно. Я все понял. Признаюсь, задавать случайные вопросы интересной компании – это мой конек. За кружкой пива можно выяснить массу любопытного.

Мистер Бланделл улыбнулся и попросил Уимзи заезжать к нему почаще. Пожав руку лорду Питеру, он сел в машину и уехал.

Самое сложное для любого детектива – это решить, с чего начать расследование. После некоторых размышлений лорд Питер составил следующий список вопросов, требующих разрешения.

А. Опознание трупа

1. Это Крантон? – Дождаться результатов экспертизы доктора и ответа полиции.

2. Подумать над вопросом, откуда у погибшего десять сантимов и французское нижнее белье? Крантон был во Франции? Когда? Если погибший – не Крантон, тогда кто из жителей деревни был во Франции после войны?

3. У пострадавшего уничтожены отпечатки пальцев и изуродовано лицо. Следовательно, преступник хотел, чтобы опознать тело было невозможно. Если погибший – Крантон, тогда необходимо выяснить, кто знал Крантона: (а) знал только в лицо, (б) знал лично.

(Примечание: Декон знал его, но Декон мертв. Мэри Тодей знала его?) На суде его видело много людей.

Б. Ожерелье Вилбрехэм

1. Следует из пункта А: была ли Мэри Тодей (она же Мэри Декон, в девичестве Рассел) замешана в краже?

2. У кого находилось ожерелье: у Декона или у Крантона?

3. Где сейчас ожерелье? Крантон (если это был он) приехал в приход святого Павла, чтобы найти его?

4. Если ответ на третий вопрос положительный, тогда почему Крантон так долго ждал, прежде чем приехать сюда на поиски ожерелья? Потому что он недавно получил последнюю информацию о местонахождении украшения? Или потому, что все это время был в тюрьме и только что освободился? (Спросить старшего инспектора).

5. Почему Драйвер интересовался Бетти Томасом и Тейлором Паулом? Почему он спрашивал про надписи на колоколах? Что он мог получить, осмотрев колокола и узнав, что написано на них? Преследовал ли он какую-то определенную цель?

В. Преступление

1. От чего умер потерпевший? (Дождаться медицинского заключения эксперта).

2. Кто похоронил (и предположительно убил) его?'

3. Можно ли найти какие-либо улики, свидетельствующие о времени преступления? Проверить сводки погоды за последнее время. (Снег? Дождь? Следы?)

4. Где было совершено убийство? На кладбище? В церкви? Где-нибудь в деревне?

5. Если преступником были использованы инструменты могильщика, необходимо выяснить, кто имел к ним доступ. (Конечно, Драйвер, но кто еще?)

Просмотрев список, Уимзи подумал, что вопросов достаточно много. И на немалую их часть ответить невозможно до получения медицинского заключения доктора Джеймса Лаббока. А вот над вопросом, связанным с колоколами и надписями на них, можно начать работать немедленно.

Первым делом Уимзи разыскал падре и попросил его найти книгу Вулкотта «История колоколов храма святого Павла», о которой тот когда-то рассказывал. Чтобы найти эту книгу, падре пришлось перерыть всю свою библиотеку. Ему помогали Эмили и миссис Венейблс. Наконец книгу нашли на маленькой полке, посвященной книгам и журналам Клуба мод. (Как она попала туда – непонятно!)

Из этой книги Уимзи узнал некоторые факты, которые скорее были бы интересны археологам, нежели как-то связаны с убийствами или украшениями:

Бетти Томас (номер 7, вес – 1500 кг, нота – ре).

Самый древний сохранившийся колокол. Впервые отлит Томасом Беллейтером из Линна в 1338 году. Был перелит с добавлением нового металла настоятелем монастыря Томасом в 1380 году. (Этот же настоятель построил колокольню и пристроил нефы в храме, которые сохранились до сих пор. Только во времена настоятеля Мартина были внесены изменения: в 1423 году окна в боковых нефах были расширены).

Надписи:

Наверху – NOLI+ESSE+INCREDULUS+SED+ FEDELIS+

По центру – О SANCTE ТНОМА.

Внизу – АВВАТ. THOMAS. SETT. МЕЕ. HEARE. AND. BAD. МЕЕ.

RINGE. BOTH. LOVD. AND. CLEER.

1380.

Больше ни одного упоминания о колоколах того периода не сохранилось. Известно, что во времена правления Елизаветы в храме было пять колоколов. Кроме того, который воспроизводил ноту ре, было еще четыре колокола:

Джон (номер 3, вес – 400 кг, нота – ля). Изначально дискант. Назван в честь создателя колокола – Джона Коула, странствующего мастера.

Надписи:

Внизу – JHON. COLE. MAD. МЕЕ. JOHN. PRESBYTER. PAYD. МЕЕ.

JHON. EVAGELIST. AID. MEE. MDLVII.

Иерихон (номер 4, вес – 400 кг, нота – соль). Изначально был номером 2. Мастер, отливший этот колокол, должно быть, очень гордился своей работой.

Надписи:

Наверху – FROM. IERICHO. ТО IOHN. AGROAT.YR. IS. NOE. BELLE. CAN. BETTER. MY. NOTE.

1559

О том, как колокол стал номером 4, ничего не известно. Когда-то его нотой была фа. Во времена правления Якова 1 в сочетании с тенором использовался в перезвонах для создания звука ноты до.

Тейлор Паул (номер 8, вес – 2050 кг, нота – до). Великий, прекрасный колокол, издающий звуки удивительной чистоты. Был отлит в Беллфилде (см. историю прихода).

Надписи:

Наверху – PAULE + IS + MY + NAME + HONOUR + THAT + SAME +

Внизу – NINE + TAYLERS + MAKE + A + MANNE + IN + CHRIST + IS + DETH + ATT + END + IN + ADAM + YAT + BEGANNE + 1614

К этим колоколам, уцелевшим в тяжелые годы гражданской войны, впоследствии были добавлены еще четыре, и тогда в перезвоне стало участвовать восемь колоколов.

Гауде (вес – 350 кг, нота – до). Подарок семьи Гауди.

Надписи:

Внизу – GAUDE. GAUDY. DNI. IN. LAUDE. MDCLXVI.

Номером 2 в тот период был колокол Каролус, названный в честь Короля Реставрации. Однако этот колокол раскололся из-за неправильного обращения. Это случилось в восемнадцатом веке. Затем был долгий сложный период реформ в стране. Многие храмы вались. В это время в приходе Святого Павланикакого ухода ни за колоколами, ни за колокольней не было. Это продолжалось до тех пор, пока настоятель Высокой Церкви не привлек внимание общественности к плачевному состоянию храмов и монастырей по всей стране. Тогда и в приходе святого Павла началась работа по реставрации и восстановлению колокольни. В эти годы и были отлиты еще три колокола:

Саваоф (номер 2, вес – 350 кг, нота – си). Подарок настоятеля.

Надписи:

Наверху – SANCTUS. SANCTUS. SANCTUS. DOMINUS. DEUS. SABAOTH

Внизу – RECAST BY JOHN TAYLOR OF LOUGHBOROUGH 1887.

Димити (номер 6, вес – 450 кг, нота – ми). Подарок в память о сэре Ричарде Торпсе, который умер в 1883 году.

Надписи:

Наверху – RECAST BY JOHN TAYLOR OF LOUGHBOROUGH 1887.

Внизу – IN. PIAM. MEMORIAM. RICAR-DI. THORPE. ARMIGERI. NUNC. DIM1TTIS DOMINE. SERVUM. TUUM. IN. PACE.

Джубили (номер 5, вес – 450 кг, нота – фа). Чтобы отлить этот колокол, был организован фонд, средства в который могли поступать от всех желающих.

Колокол был отлит в честь юбилея Королевы.

Надписи:

Наверху – JUBILATE. DEO. OMNIS. TERRA.

По центру – RECAST. IN. THE. YEAR. OF. THE– QUEEN'S. JUBILEE. BY. JOHN. TAYLOR. AND. C0. E. HINKINS. AND. B. DONNINGTON. CHURCH-WARDENS.

Некоторое время Уимзи ломал голову над тем, что написано в книге, но все попытки понять хоть что-то и применить это к делу оказались безрезультатными. Даты, вес, надписи – разве что-то из этого может быть связано с убийством и пропажей украшения? Разве что только упоминание о Бетти Томасе и Тейлоре Пауле. А это вряд ли могло чем-то помочь следствию. Может, стоит осмотреть колокола. Возможно, удастся найти что-то такое, о чем нет упоминания в книге мистера Вулкотта. Например, на колоколах могут быть еще какие-нибудь надписи, кроме тех, что указаны в книге. В любом случае стоит подняться на колокольню и все внимательно осмотреть.

Было утро воскресенья, когда Уимзи отложил книгу, услышав звон колоколов, возвещающих о скором начале утренней службы. Он встал из-за стола и вышел в коридор. Там он встретил хозяина дома.

– Я всегда завожу их воскресным утром, когда звонят колокола, – объяснил мистер Венейблс. – Иначе я могу забыть. Да, я хотел сказать. Надеюсь, вы не подумали, что обязательно должны ходить на все службы, так как гостите у меня. Я говорю это вам, как и всем своим гостям – вы абсолютно свободны в своих действиях и можете посещать храм тогда, когда вам угодно. А сколько сейчас времени? Десять тридцать семь… Поставим на десять сорок пять. За неделю они всегда отстают минут на пятнадцать, поэтому приходится немного хитрить и ставить на несколько минут позднее. Получается что они немного спешат в воскресенье, понедельник и вторник, в среду – показывают точное время, а в четверг, пятницу и субботу – отстают.

В этот момент подошел Бантер. В одной руке он держал шляпу Уимзи, а в другой – поднос, на котором лежали два молитвослова в кожаном переплете.

– Падре, – сказал Уимзи, – мы как раз хотели пойти сегодня в церковь. И даже приготовились к этому. Вот молитвословы. Так что можем идти. Падре, что случилось? Вы что-то потеряли?

– Я… я… странно… я прекрасно помню, что клал их сюда. Агнесс! Агнесс! Дорогая! Ты не видела их?

– Что, Теодор?

– Листы, на которых записаны данные молодых Флейвелов. Я помню, что клал их сюда. Понимаете, лорд Питер, я всегда пишу все данные на листочках, чтобы не носить регистрационную книгу с собой, это так неудобно. Да где же они?

– Теодор, а это не они лежат на часах?

– О, дорогая! Благодарю! Интересно, как они туда попали? Наверное, я случайно положил, когда заводил часы. Ну, слава Богу, что это недоразумение мы исправили, благодаря моей жене. Она всегда знает, куда и что я положил. Наверное, она знает все мои мысли лучше, чем я сам. Что ж, а теперь пора в церковь. Мне еще надо поговорить с певчими. Моя жена покажет вам куда лучше сесть.

Скамьи, к которым миссис Венейблс подвела Уимзи и Бантера, были действительно очень удобными. Все было прекрасно видно. Миссис Венейблс внимательно следила за южным крыльцом, откуда входили в храм прихожане, и за детьми, которые частенько начинали баловаться на службе. Словом, миссис Венейблс старалась поддерживать порядок. Лорд Питер тоже наблюдал за входом. Через несколько минут он увидел того, кого и хотел увидеть. В храм вошел Вильям Тодей в компании с худой, скромно одетой женщиной и двумя маленькими девочками. Уимзи подумал, что женщине, должно быть, около сорока, хотя часто бывает, что сельские женщины выглядят старше своих лет. Похоже, что лет шестнадцать назад она работала кем-то вроде горничной или служанки. У женщины было открытое лицо, глаза честного человека, но одновременно чувствовалось, что этой женщине пришлось пережить много горя и трудностей, да и сейчас ее жизнь не казалась благополучной. Возможно, она сильно переживала за мужа. Он действительно выглядел не очень хорошо. Вилли быстро пробежал глазами по лицам прихожан и остановил взгляд на жене. Они сели рядом с кафедрой падре, так что Уимзи мог свободно наблюдать за ними и не обнаруживать своего интереса. Правда, Тодей будто почувствовал испытующий взгляд лорда Питера и обернулся. Однако Уимзи успел вовремя отвести глаза и сделать вид, что рассматривает ангелов на потолке, которые, кстати говоря, сегодня были особенно прекрасными из-за лучей утреннего солнца, освещающих их.

Скамья, которую обычно занимали Торпсы, сегодня была практически пуста – на ней сидел только один Джентльмен средних лет. Как пояснила миссис Венейблс, это был дядя Хилари Торпс из Лондона. Экономка, миссис Гейтс и слуги сидели в другом ряду.

На скамье прямо перед Уимзи сидел невысокий полный мужчина в добротном черном костюме. Миссис Венейблс заметила интерес лорда Питера и начала шепотом рассказывать о том, кто есть кто. Невысокий полный мужчина – мистер Рассел, кузен Мэри Тодей и владелец похоронного бюро. Миссис Вест, начальникам почтового отделения, приехала со своей дочерью. Заметив Уимзи, она поприветствовала его улыбкой и легким кивком. Должно быть, миссис Вест запомнила лорда Питера еще с прошлого визита. Вскоре колокольный звон стих, звонари спустились с колокольни и заняли свои места. В следующий момент запел хор, и падре вышел к прихожанам.

Служба прошла довольно спокойно, без каких-либо происшествий, кроме того, что падре снова потерял свои листы. Одному из певчих пришлось сходить за ними в ризницу. Затем падре упомянул о бедняге, тело которого было найдено на кладбище. Он сказал, что похороны назначены на завтра. И мистер Рассел, как бы в подтверждение слов падре, многозначительно кивнул. Потом падре подошел к кафедре, где читал проповеди. Под ним вдруг громко скрипнул пол, и миссис Венейблс не удержалась от тихого замечания по поводу состояния полов. Падре благополучно прочитал проповедь, и служба закончилась. Затем миссис Венейблс и Уимзи вышли на крыльцо и простояли там довольно долго, прощаясь с прихожанами.

Мистер Рассел и Гарри Готобед вышли вместе, о чем-то увлеченно разговаривая. Когда они подошли к миссис Венейблс и лорду Питеру, Гарри представил Уимзи мистера Рассела.

– Где вы собираетесь хоронить его, Гарри? – спросил мистер Рассел, быстро перейдя от церемоний к делу.

– В северной стороне кладбища, рядом с Сьюзаи Эдварде, – ответил могильщик. – Мы уже вчера подготовили могилу, все по размеру, все в порядке. Может, желаете пойти и посмотреть?

Уимзи тоже выразил интерес, и они вместе отправились к могиле.

– Мы сделали для него хороший гроб, – с удовлетворением сказал мистер Рассел. – Признаться, я сначала сомневался, правильно ли мы делаем, ведь человек – не из нашего прихода. Но падре сказал, что «беднягу надо похоронить подобающим образом». Так что я взялся все организовать и постараюсь, чтобы все прошло спокойно и без проблем. Конечно, стоило бы найти шестерых носильщиков, но я бы не успел сделать это вовремя. А в нашем случае, как я понимаю, чем быстрее мы похороним беднягу, тем лучше. Поэтому я предложил использовать специальную тележку для перевозки гроба. Сначала падре был против, но потом все же согласился. Кстати, я полагаю, что на похороны придет довольно много народа, и я хочу, чтобы все увидели, что все сделано надлежащим образом.

– Да, правильно, – сказал Гарри Готобед. – А что с цветами?

– Один венок будет от падре, – ответил мистер Рассел, – а еще один пришлет мисс Торпс. А еще школьники принесут красивый букет. Кроме того, есть же традиция – бросать монеты в могилу перед тем, как начнут закапывать. Так вот, как только мы узнали, что будем хоронить беднягу, моя жена стала собирать монеты у всех желающих вложить свою лепту в доброе дело.

– Прекрасно! Вы все прекрасно придумали, – воскликнул могильщик.

– Да, по моим расчетам, все должно пройти хорошо.

– А хор будет петь?

– Ну, думаю, да. Не много, конечно, но пару церковных гимнов у могилы они обязательно пропоют. Мы с падре уже выбрали несколько наиболее известных гимнов. Будет лучше, если будут звучать знакомые мелодии.

– О! – послышался голос Хезеки Лавендера. – Ты уже здесь, Боб Рассел. Когда я был ребенком, неизвестных гимнов не было, мы все их знали наизусть. Это никто ничего не знает. Люди стали другими. Теперь все не такие, как были раньше. Да и много у нас чужаков появилось. Откуда знать, чего ждать от них.

– Возможно, ты и прав, Хезеки, – ответил могильщик. – Но что касается чужаков, то, по-моему, все это началось с Джеффа Декона, который первым стал привозить в Красный дом чужих людей. А потом еще и война. С тех пор все перемешалось.

– Что касается войны, – сказал мистер Рассел, – то она была бы независимо от того, жил бы здесь Джефф Декон или нет. А ведь это война изменила людей. Но, в общем, вы правы. А Декон действительно был тем еще пройдохой. Мы все признаем, что это так, хотя бедняжка Мэри до сих пор и слова против него слышать не хочет.

– Как же это по-женски, – сказал мистер Лавендер, – чем загадочнее человек, тем сильнее женщина его любит. На мой взгляд, этот Декон слишком сладко говорил. Простите за откровенность, сэр, но не доверяю я этим лондонцам.

– Не стоит, – сказал Уимзи.

– Но, Хезеки, – возразил мистер Рассел, – однажды вы сами хвалили Джеффа Декона. Помните, вы говорили, что быстрее него научиться Кентскому перезвону просто невозможно.

– Это другое, – ответил старик, – он был ловким и способным звонарем, но положиться на него как на человека было нельзя. У ловкого человека не обязательно доброе сердце. Есть сотни ловких, талантливых и одновременно злых людей. К сожалению, это так.

– Довольно, – вмешался могильщик, – Джефф Декон сейчас там, где ему место, там, где должен быть. И нам не стоит судить о том, каким он был человеком. Господь всех рассудит и воздаст каждому по делам го. Мы не должны осуждать Декона или кого бы то ни было другого после их смерти. Сейчас наша задача – достойно похоронить человека, ушедшего из жизни.

– Да, вы правы, Гарри, абсолютно правы. Мы должны достойно похоронить его, тем более, что каждый из нас, не дай, конечно, Бог, может оказаться на месте этого бедняги. О! Пик, что ты здесь делаешь?

– Ничего, ничего, Боб. Только хотел посмотреть, где вы хотите похоронить мертвеца. Он сильно изуродован, да? Лицо все разбито, да? Бах, бах! Как я хочу посмотреть!

– Убирайся, – грубо сказал мистер Рассел. – Как ты можешь такое говорить, Пик! Противно слушать. Больше никогда так не говори, не то мне придется пожаловаться на тебя падре, и он больше не разрешит тебе помогать играть на органе. Зачем ты так говоришь?

– Нет, нет, Боб.

– Хорошо, то-то же.

Мистер Рассел проследил взглядом за медленно уходящим Пиком. Чудак шел, опустив руки и качая головой.

– Он становится совсем странным, этот Пик, – сказал мистер Рассел, когда Чудак Пик скрылся из вида, – надеюсь, он безопасен для общества. Мне кажется, было бы лучше, если бы он находился под постоянным присмотром, а еще бы лучше, по-моему, оградить его от людей…

– Нет, нет, – вмешался могильщик, – Чудак вполне безопасен. Я уверен, что ему лучше здесь, чем в психиатрической лечебнице.

В этот момент к мужчинам присоединилась миссис Венейблс.

– Бедняжка мисс Хилари даже не пришла сегодня Церковь, – сказала она. – Хилари такая замечательная девочка. Лорд Питер, я бы очень хотела, чтобы вы познакомились с ней. Правда, миссис Гейтс сказала, что сейчас она немного не в себе. Знаете, у нас в деревне, когда у кого-то случается горе, мы все стараемся помочь, как можем. А ей пришлось пережить очень серьезное испытание. Я думаю, ей будет приятно ваше внимание. Я отведу вас к ней на днях. А сейчас пойдемте домой, уже пора обедать, уверена, что вы проголодались.