Текст книги "Идеальное убийство"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Хм, – сказал Уимзи, – похоже, это был совершенно необыкновенный чайник, раз его падение привело к таким последствиям. А что, Берта часто била посуду?

– Честно говоря, сэр, у меня она не разбила ни единого блюдца. Но эта мисс Уиттакер – так звали ту леди – отнеслась к случаю ужасно предвзято, знаете, она явно из тех дамочек, у которых обо всем имеется собственное суждение. Бедняжка Берта думала, что хозяйка сильно рассердилась на нее, но мисс Эвелин – которая сейчас миссис Кроппер – она всегда считала, что за этим скрывалось нечто другое. Мисс Эвелин хорошо разбиралась в людях, сэр. Хотя у каждого есть свои странности, так ведь?

Я предполагаю, что у той леди на примете был кто-то, кого она хотела взять на место Берты – вот этой, которая лежит тут, и Эвелин – которая сейчас миссис Кроппер, ну, вы понимаете – и она просто выдумала предлог, чтобы избавиться от них.

– Вполне вероятно, – кивнул лорд Уимзи. – Кстати, инспектор, а что Эвелин Гоутубед?

– Сейчас миссис Кроппер, – всхлипнув, вставила миссис Гулливер.

– То есть да, миссис Кроппер, – вы связались с ней?

– О да, милорд. Мы немедленно отправили ей телеграмму.

– Хорошо. Дайте мне знать, как только получите ответ.

– Конечно, милорд, мы сообщим инспектору Паркеру.

– Спасибо. Итак, Чарльз, я вас покину. Мне надо послать телеграмму. А может, поедете со мной?

– Спасибо, нет, – ответил Паркер. – Честно говоря, мне не нравится ваш стиль вождения. Будучи лицом официальным, я предпочитаю оставаться с наветренной стороны закона.

– Отлично сказано, – улыбнулся лорд Уимзи. – Что ж, тогда увидимся в городе.

7
Ветчина и бренди

Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты.

Брилья-Саварен

– Итак, – сказал Уимзи, когда тем же вечером дворецкий Бантер ввел Паркера к нему в гостиную, – раскопали что-то новенькое?

– Да, у меня появилась новая версия этого преступления. И доказательства есть.

– О каком преступлении речь?

– В Эппингском лесу. Я по-прежнему уверен, что старую мисс Доусон никто не убивал. Это вы придумали.

– Ясно. Думаю, сейчас вы мне сообщите, что Берта Гоутубед попала в лапы к торговцам белыми рабынями.

– Как вы догадались? – сварливо спросил Паркер.

– Очень просто. На все преступления, в которых замешаны молоденькие девушки, у Скотленд-Ярда есть два ответа – белое рабство и наркотики, или и то и другое.

– Ну, вообще-то так оно и есть. Мы проследили пятифунтовую банкноту.

– Это интересно…

– Да. Похоже, в ней таится разгадка. Банкноту получила миссис Форрест с Южной Одли-стрит. Я как раз оттуда.

– Видели ее?

– Нет, хозяйки не было дома. Она вообще там редко бывает – так мне сказали. Похоже, это довольно своеобразная особа, непостоянная и расточительная. Она снимает меблированную квартиру над цветочным магазином.

– С гостиничным обслуживанием?

– Нет. Тихая квартирка, лифт без лифтера. Показывается там время от времени, обычно вечером, переночует и снова пропадает. Заказывает еду в «Фортнум & Мейсон». Счета оплачивает аккуратно, наличными или чеком. Уборку в квартире делает одна пожилая дама, приходит к одиннадцати, когда миссис Форрест уже нет.

– И что, никто никогда ее не видит?

– Да нет, видят. Люди из квартиры этажом ниже и девушка из цветочного магазина описали мне ее, и довольно подробно. Высокая, одевается нарядно, горжетка из ондатры, туфли на высоких каблуках и почти совсем без верха – ну, знаете, модные такие. Волосы обесцвечены, всегда надушена, пользуется слишком светлой пудрой – не по моде, губы красит помадой сургучного цвета; брови подводит черным, ногти всегда ярко-розовые.

– Звучит как статья из дамского журнала, Чарльз.

– Ездит на четырехместном «рено», темно-зеленом, с гобеленовой обивкой. Гараж сразу за углом. Я говорил со служащим, он утверждает, что ночью 27-го ее машины там не было. Уехала в час тридцать. Вернулась лишь следующим утром, около восьми.

– И сколько она бензина израсходовала?

– Мы подумали об этом. Ровно столько, чтобы доехать до Эппинга и вернуться обратно. И еще – консьержка говорит, что в тот вечер ей на дом доставили ужин на двоих и три бутылки шампанского. Кстати, там была и ветчина.

– Браденхемская?

– Откуда консьержке это знать? Зато в «Фортнум & Мейсон» мне сказали, что доставляли браденхемскую ветчину в адрес миссис Форрест за день до того.

– Звучит убедительно. Похоже, вы считаете, что некая миссис Форрест завлекла Берту Гоутубед к себе домой с какими-то низкими целями и предложила ей поужинать…

– Нет, я думаю, ее там ждал мужчина.

– Ну конечно. Миссис Форрест свела их и оставила одних. Бедную девушку основательно напоили, ну а потом произошло нечто неожиданное.

– Да, может быть, шок, и тогда ей ввели наркотик.

– А потом погрузили в машину и избавились от тела. Вполне возможно. Вскрытие покажет, было ли там что-нибудь в этом роде… В чем дело, Бантер?

– Телефон, милорд. Просят мистера Паркера.

– Простите, – сказал Паркер, – я попросил людей из цветочного магазина, чтобы они позвонили мне сюда, если объявится миссис Форрест. Если она дома, может, съездите туда со мной?

– Обязательно.

Со сдержанным ликованием Паркер вернулся в комнату.

– Она только что вошла в квартиру. Поехали! Только не на вашем чудовище – лучше возьмем такси. Поспешим, как бы нам ее не упустить.

Дверь в квартиру на Южной Одли-стрит им открыла миссис Форрест собственной персоной. Уимзи сразу же узнал ее по описанию. Взглянув на карточку Паркера, она молча впустила их внутрь и провела в гостиную, оформленную в розово-фиолетовых тонах – над ней явно поработали дизайнеры с Риджент-стрит.

– Прошу вас, садитесь. Вы курите? А ваш друг?

– Мой коллега, мистер Темплтон, – торопливо произнес Паркер.

Похоже, миссис Форрест своим острым глазом немедленно углядела разницу между нарядом Паркера за семь гиней – «модным повседневным костюмом, пошитым в нашей собственной мастерской, который сидит так, словно был сделан на заказ» – и дорогой одеждой его «коллеги», однако не выказала никакого беспокойства. Паркер заметил ее оценивающий взгляд. «Наверняка решила, – подумал он, – что Уимзи – разъяренный брат, или муж, или еще какой-нибудь родственник. Ну, не важно. Пусть гадает, тем лучше для нас».

– Мы занимаемся, мадам, – начал он официальным тоном, – расследованием, связанным с происшествием, которое имело место 26-го числа прошлого месяца. В тот день вы были в городе?

Миссис Форрест слегка нахмурила лоб, вспоминая. Уимзи заметил про себя, что она не так уж молода, просто яблочно-зеленое платье делает ее свежее. Ее возраст явно приближался к тридцати, а взгляд был пристальным и зрелым.

– Да, думаю, была. Была, точно. Именно тогда я провела в городе несколько дней. И чем я могу вам помочь?

– Дело касается одной банкноты, которая, как мы знаем, находилась у вас, – сказал Паркер. – Пятифунтовый билет с номером х/у58929. Вы получили его в Ллойде-банке 19-го, когда обналичивали чек.

– Весьма вероятно. Номера я, конечно, не помню, но, кажется, я действительно тогда обналичивала чек. Могу посмотреть по чековой книжке.

– В этом нет необходимости. Однако вы очень обяжете нас, если припомните, с кем вы расплатились этой банкнотой.

– Хм, попробую. Примерно тогда я заплатила своей портнихе – нет, ей я дала чек. Я платила наличными в гараже, да, и как раз пятифунтовым билетом.

Потом я обедала у Вери с одной подругой, и там оставила еще пять фунтов, но у меня была третья банкнота. Я получила двадцать пять фунтов – у меня было три банкноты по пять фунтов и десять по одному. Куда же я дела третью? Ах, подождите, ну конечно! Я проиграла ее на скачках!

– Вы ставили через букмекерскую контору?

– Нет. Просто мне нечего было делать, вот я и поехала в Нью-маркет. Поставила пять фунтов на какую-то доходягу, кажется, кличка была Молния или Громобой – как их обычно называют, ставка пятьдесят к одному. Конечно, эта кляча проиграла, так всегда бывает. В поезде вместе со мной ехал один мужчина, он и посоветовал ставить на нее. Я подошла к первому букмекеру, которого там увидела, – смешной такой, низенький, седой, с хриплым голосом, – и отдала деньги.

– А вы не помните, в какой день это было?

– Кажется, в субботу. Точно, в субботу.

– Большое спасибо, миссис Форрест. Нам сейчас-очень важно проследить судьбу этой банкноты. Она была обнаружена на… в общем, при необычных обстоятельствах.

– А можно мне узнать, что это за обстоятельства, или это тайна следствия?

Паркер заколебался. Он уже жалел, что сразу не вывалил на миссис Форрест новость о том, что ее пятифунтовый билет был обнаружен в сумочке у покойницы, лежавшей в Эппингском лесу. Захваченная врасплох, она могла бы выдать себя. Однако он упустил возможность, позволив ей укрыться за выдумками о скачках. Конечно, кому удастся отследить купюру, полученную неизвестным букмекером во время конных состязаний. Пока он нал, что ответить, Уимзи впервые за все время их беседы открыл рот и заговорил высоким, раздраженным голосом, тем самым повергнув инспектора в глубокое изумление.

– Так мы ничего не добьемся! – выпалил он. – Мне дела нет до вашей дурацкой банкноты, и, я уверен, Сильвии тоже.

– Кто это Сильвия? – спросила миссис Форрест с удивленным видом.

– Кто Сильвия? Кто она? – вскричал Уимзи. – У Шекспира всегда найдется нужная цитата, не так ли? Только, черт побери, в этом нет ничего смешного! Все очень серьезно, скажу я вам. Сильвия очень расстроена, и доктор боится, что это скажется на ее сердце. Может, вы с ней и не знакомы, миссис Форрест, но Сильвия Линдхерст – моя кузина. И она хочет знать, все мы хотим знать – не перебивайте меня, инспектор, вы же видите, ваше хождение вокруг да около ни к чему не ведет – так вот, мы хотим знать, миссис Форрест, кто обедал здесь с вами вечером двадцать шестого апреля? Кто это был? А? Можете мне сказать?

Вопрос явно застиг миссис Форрест врасплох. Несмотря на толстый слой пудры, было видно, как покраснели ее щеки, да еще глаза – в них вспыхнула даже не тревога, а какая-то отчаянная ярость, как у кошки, загнанной в угол.

– Двадцать шестого? – промямлила она. – Я не…

– Я так и знал! – завопил Уимзи. – И эта девушка, Эвелин, она гоже была в этом уверена. Так кто это был, Миссис Форрест? Отвечайте же!

– Тут… никого тут не было, – набрав в легкие побольше воздуха, объявила миссис Форрест.

– Ну же, миссис Форрест, подумайте как следует, – сказал Паркер, снова вступая в игру, – вы же не собираетесь утверждать, что сами съели ужин на двоих и выпили три бутылки «Вдовы Клико».

– Не забудьте про ветчину, – вставил Уимзи, сделав глубокомысленный вид, – браденхемскую ветчину, специально приготовленную и отправленную сюда из «Фортнум & Мейсон». Итак, миссис Форрест…

– Дайте мне минутку. Всего минутку. Я вам все расскажу.

Ее пальцы впились в подлокотники кресла.

– Я… вы не нальете мне чего-нибудь выпить? Напитки в столовой, вон там, на буфете.

Уимзи быстро вскочил на ноги и скрылся в соседней комнате. Его не было довольно долго. Миссис Форрест откинулась на спинку, делая вид, что не в силах пошевелиться, однако дыхание ее постепенно успокаивалось, и, по мнению Паркера, она уже вполне пришла в себя. «Сочиняет историю», – разозленный, подумал он. Тем не менее, в данный момент он не мог надавить на нее, чтобы не показаться крайне жестоким.

За раздвижными дверями Питер производил страшный шум, бренча стаканами и переставляя что-то на буфете. Наконец он вернулся в гостиную.

– Простите, что так долго, – извинился Уимзи, протягивая миссис Форрест бокал виски с содовой. – Не мог найти сифон. Я вообще копуша, знаете ли. Все мои друзья так говорят. Да, еще я пролил немного содовой на буфет. Руки трясутся. Нервы разгулялись, сами понимаете. Вам стало лучше? Вот и хорошо. Поставьте сюда. Виски вас подкрепит. Может, еще немножко? Вам не повредит. Вы не против, если я и себе налью глоточек? Что-то я разволновался. Все это так неприятно, да и дело крайне щепетильное. Давайте ваш бокал. Сейчас, подождите.

С бокалом в руке он рысцой выбежал из комнаты, оставив Паркера маяться в нетерпении. Присутствие детектива-любителя сильно портило ему дело. Уимзи снова возник в дверях: на сей раз он проявил немного больше здравого смысла, захватив с собой поднос, на котором стояли графин, сифон и три бокала.

– Ну что, – сказал Уимзи, – сейчас, если вам немного лучше, может, вы ответите на наш вопрос, миссис Форрест?

– А могу я узнать, какое право вы имеете задавать мне такие вопросы?

Паркер бросил сердитый взгляд на своего друга. Вот что получается, если дать человеку время на размышления.

– Право? – вспылил Уимзи. – Право? Уж конечно, у нас есть право. Полиция имеет право задавать вопросы, когда речь идет о нарушении закона. И о каком! Об убийстве!

– Убийстве?

В ее глазах промелькнула странная искорка. Паркер не обратил на нее внимание, однако Уимзи немедленно понял, где он видел нечто подобное. Такой же огонек блеснул во взгляде одного знаменитого финансиста, когда тот взялся за перо, чтобы подписать контракт. Уимзи предложили засвидетельствовать подписание, но он отказался. Из-за этого контракта разорились сотни людей. По стечению обстоятельств, вскоре после этого финансист был убит, но Уимзи не взялся за расследование, объяснив свое решение цитатой из Дюма: «Да свершится правосудие Божье!»

– Боюсь, – сказала миссис Форрест, – что в таком случае я ничем не могу вам помочь. У меня действительно ужинал друг вечером 26-го апреля, однако, насколько я знаю, ни его не убивали, ни сам он никого не убил.

– То есть у вас был мужчина? – спросил Паркер. Миссис Форрест слегка склонила голову набок, насмешливо улыбаясь.

– Мы с мужем живем раздельно, – негромко произвела она.

– Я прошу прощения, – сказал Паркер, – но мне необходимо знать имя и адрес этого джентльмена.

– А зачем он вам? Ну, если вы посвятите меня в некоторые детали…

– Видите ли, – снова встрял Уимзи, – нам необходимо доподлинно знать, был это Линдхерст или нет. Моя кузина так ужасно расстроена, да и эта девушка, Эвелин, тоже. Сильвия совсем голову потеряла. Только представьте – она набросилась на беднягу Линдхерста с револьвером! Слава богу, стрелок из нее никудышный. Пуля пролетела у него над плечом и попала в вазу – а ваза-то старинная, стоит целые тысячи, – так она разлетелась на мелкие кусочки. В таком состоянии Сильвия совсем не отвечает за свои поступки. Вот мы и решили: Линхерста ведь проследили только до этого квартала, так что если вы дадите нам убедительные доказательства того, что это был не он, может быть, Сильвия успокоится и убийства не произойдет, понимаете? Поставьте себя на мое место: если даже суд признает, что она убила его в состоянии аффекта, все равно крайне неприятно, когда твоя кузина сидит в Бродмуре: старшая кузина, и вообще милейшая женщина – это если ее не волновать.

Выражение лица миссис Форрест немного смягчилось, на губах появилась легкая улыбка.

– Я понимаю вас, мистер Темплтон, – сказала она, – и назову вам имя моего друга, если вы обещаете хранить его в тайне.

– Конечно-конечно, – заверил ее Уимзи. – Боже, как великодушно с вашей стороны!

– Только поклянитесь, что вы не шпионите за мной по поручению моего мужа, – внезапно выпалила она. – Я пытаюсь развестись с ним. Откуда мне знать: вдруг это ловушка?

– Мадам, – с нажимом произнес Паркер, – я клянусь честью джентльмена, что не имею ни малейшего отношения к вашему мужу. До сегодняшнего дня я о нем слыхом не слыхивал.

Миссис Форрест покачала головой:

– Собственно, я и не думаю, что его имя вам чем-нибудь поможет. Если вы его спросите, был ли он здесь в тот вечер, он ответит «нет», так ведь? А если вас послал мой муж, то у вас и так уже есть все доказательства. Однако я могу вас заверить, мистер Темплтон, что ничего не знаю о вашем друге, мистере Линдхерсте…

– Майоре Линдхерсте, – с печальной миной поправил ее Уимзи.

– И если миссис Линдхерст не будет удовлетворена и захочет прийти повидаться со мной, я приложу все усилия, чтобы убедить ее в этом. Такой вариант вас устроит?

– Большое спасибо, – сказал Уимзи. – Думаю, вы сделали все, что могли. Вы простите мне мою резкость, не так ли? Я… видите ли, я итак довольно нервный, а тут еще такие обстоятельства! Приятного вам вечера. Все в порядке, инспектор, пойдемте. Я вам крайне признателен. Прошу, не провожайте нас.

Разболтанной походкой он направился к дверям, Паркер же, сохраняя полицейскую выправку, двинулся следом. Как только дверь за ними захлопнулась, Уимзи схватил его за руку и потащил к лифту.

– Думал, мы никогда оттуда не выберемся, – пробормотал он. – Теперь скажите, как нам попасть на задний двор?

– А зачем вам вдруг понадобилось на задний двор? – спросил Паркер. – И вообще, нечего волочь меня вот так. Я вовсе не обязан брать вас с собой, когда работаю, но если уж увязались следом, так хотя бы держите язык за зубами.

– Правда ваша, – жизнерадостным тоном отвечал Уимзи, – только давайте все-таки проникнем на задний двор, а там уж можете оскорблять меня, как вам вздумается. Кажется, нам сюда, за угол. Давайте живее и смотрите, не ударьтесь о мусорный бак. Раз, два, три, четыре – вот оно! Посмотрите, никто не идет?

Найдя среди окон то, которое принадлежало квартире Миссис Форрест, Уимзи обхватил руками водосточную трубу и стал карабкаться по ней с проворством опытного грабителя. Футах в пятнадцати от земли он замер, протянул руку, сделал движение, напоминающее рывок, а потом быстро соскользнул вниз, держа руку на отлете, словно она была стеклянной.

К своему изумлению, Паркер обнаружил, что пальцы Уимзи сжимают бокал на длинной ножке: точь-в-точь такой же, как те, из которых они только что пили виски в гостиной у миссис Форрест.

– Какого черта… – произнес Паркер.

– Шшш! Я же Хоукшоу, детектив – я собираю отпечатки пальцев. Вот идем мы, распеваем, отпечатки собираем – праздник Пасхи на дворе! Вот зачем я забрал у нее бокал. Во второй раз я принес уже другой. Простите меня за эти гимнастические упражнения, но на единственной катушке, которую мне удалось обнаружить, было слишком мало ниток. Когда я поменял бокал, то прокрался в ванную и вывесил его на нитке из окна. Надеюсь, она еще не заходила в ванную. Отряхните пыль с моих брюк, будьте так любезны. Осторожно, не заденьте бокал.

– Да на кой черт вам нужны ее отпечатки?

– Я и не рассчитывал на вашу признательность… Но что, если миссис Форрест – преступница, которую Скотленд-Ярд разыскивает уже целую вечность? Даже если это и не так, неплохо будет сравнить их с отпечатками на бутылке «Басса», если таковые обнаружатся. И вообще, никогда не знаешь, зачем могут понадобиться отпечатки. Весьма полезная вещь в хозяйстве. Ну как, горизонт чист? Поймайте-ка нам такси. Я не могу махать руками, покуда в них бокал. Это будет выглядеть ужасно глупо. Кстати…

– Да?

– Я видел еще кое-что. Когда я в первый раз пошел за виски, то заглянул в ее спальню.

– Ну?

– И что, по-вашему, лежало у нее на туалетном столике?

– Что же?

– Шприц!

– Правда?

– О да, и маленькая невинная коробочка с ампулами, и рецепт с пометкой «Инъекции для миссис Форрест. Один укол при сильных болях». Что вы об этом думаете?

– Я скажу, когда будут готовы результаты вскрытия, – сказал Паркер. На него сообщение друга произвело впечатление. – А рецепт вы с собой не захватили?

– Нет, равно как не проинформировал эту леди о том, кто мы такие на самом деле, и не спросил у нее разрешения на похищение семейного хрусталя. Однако я запомнил адрес аптекаря.

– Серьезно? – восхитился Паркер. – Наконец-то, дружище! В вас начинает просыпаться настоящий детектив.

8
По поводу преступления

Общество отдано на милость убийцы,

которого не терзают угрызения совести,

который избавляется от сообщников

и не теряет хладнокровия.

Э. Пирсон «Убийство в Сматти-Ноуз»

Письмо мисс Александры Катерины Климпсон лорду Питеру Уимзи

«Прекрасный вид»

Нельсон-авеню,

Лихемптон

12 мая 1927 г.

«Мой дражайший лорд Питер! У меня пока что не было возможности раздобыть ВСЮ информацию, которую Вы просили, так как мисс Уиттакер отсутствует уже несколько недель: осматривает птицефермы. Я имею в виду – не с санитарной инспекцией, а с целью приобретения, конечно же (!). Мне кажется, что она действительно собирается заняться разведением птицы вместе с мисс Файндлейтер, хотя что могла мисс Уиттакер найти в этой сентиментальной и, скажем прямо, глупой девушке, я даже представить себе не могу.

… Тем не менее мисс Файндлейтер, по всей видимости, испытывает глубокую «привязанность» (если это можно так назвать) к мисс Уиттакер; а я смею предположить, что ни один человек не устоял бы перед таким нескрываемым восхищением. Должна сказать, что, на мой взгляд, это очень нездорово – помните прелюбопытную книгу Клеменс Дейн на эту тему? – дело в том, что я повидала немало похожих парочек за свою жизнь, проведенную преимущественно в женском обществе. Подобная дружба оказывает – как правило – очень плохое влияние на ту из двоих, у которой характер более слабый; однако пора мне перестать занимать Ваше время своими глупостями!.

Мисс Мергетройд, которая в некотором роде была подругой мисс Доусон, рассказала мне кое-что о ее жизни.

Еще пять лет назад мисс Доусон жила в Уорвикшире со своей компаньонкой, мисс Кларой Уиттакер, внучатой племянницей которой и является Мэри Уиттакер. Эта мисс Клара, судя по всему, была крепким орешком, как сказал бы мой покойный отец. В свое время она считалась слишком «эмансипированной» и даже не совсем добропорядочной (!), так как отклонила немало достойных предложений, коротко (!!) стригла волосы и владела собственным бизнесом – КОНЕЗАВОДОМ!!! Конечно, в наши дни никто не нашел бы в этом ничего предосудительного, однако тогда пожилая леди – или юная леди, каковой она являлась, когда взялась за это революционное дело, – казалась настоящим ПЕРВОПРОХОДЦЕМ.

Агата Доусон была ее школьной подругой, и весьма близкой. Благодаря этой дружбе сестра Агаты, Гарриет, вышла замуж за брата Клары Уиттакер, Джеймса. Сама же Агата замуж не стремилась, равно как и Клара, и две эти дамы жили вместе в большом доме, с огромными конюшнями, в деревеньке Крофтон в Уорвикшире. Клара Уиттакер оказалась великолепной деловой женщиной, и у нее были отличные связи в кругах охотников. Ее охотничьи лошади славились по всей округе, и вскоре из капитала в несколько сотен фунтов, с которых она начинала дело, выросло целое состояние, на момент своей смерти она являлась очень богатой дамой. Агата Доусон никогда не касалась дел конезавода, а отвечала за дом и прислугу.

Перед смертью Клара Уиттакер завещала все свои деньги Агате, обойдя при этом собственную семью, с которой находилась не в лучших отношениях – все из-за их предвзятого отношения к ее бизнесу!!

Ее племянник, Чарльз Уиттакер, священник, являвшийся отцом нашей мисс Уиттакер, был весьма разочарован тем, что не получил денег, хотя вел себя с теткой совсем не по-христиански, так что не имел права жаловаться, особенно с учетом того, что Клара сама заработала свое состояние. Однако в голове у него сидела эта дикая, старомодная идея о том, что женщина не может жить сама по себе или зарабатывать деньги, ну и вообще делать то, что пожелает!

Он и его семья были единственными родственниками мисс Уиттакер, поэтому, когда он и его жена погибли в автокатастрофе, мисс Доусон попросила Мэри оставить работу в госпитале и переехать к ней. Так что, как видите, деньги Клары Уиттакер должны были в конце концов вернуться к дочери Чарльза Уиттакера. Мисс Доусон недвусмысленно дала понять, что завещает все Мэри, если та согласится скрасить последние годы жизни одинокой пожилой леди.

Мэри согласилась; ее тетка – или, точнее сказать, сестра ее матери – продала большой старый дом в Уорикшире, доставшийся ей после смерти Клары. Некоторое время они пожили в Лондоне, а затем перебрались в Лихемптон. Как вы знаете, бедняжка мисс Доусон уже страдала от этой ужасной болезни, которая и свела ее в могилу, так что Мэри не надо было долго ждать, чтобы заполучить деньги Клары Уиттакер.

Надеюсь, эти сведения пригодятся вам. Мисс Мергетройд, естественно, ничего не знает об остальных членах семьи, хотя ей кажется, что у мисс Доусон не было других родственников, ни со стороны Доусонов, ни со стороны Уиттакеров.

Когда мисс Уиттакер вернется, я постараюсь почаще видеться с ней. Прилагаю отчет о тратах за прошедший период. Надеюсь, Вы не заподозрите меня в расточительстве. Как обстоят дела с Вашими пожертвованиями? Жаль, что я больше не имею возможности встречаться с этими бедными женщинами, чьи случаи изучала – их истории были такими поучительными.

Искренне Ваша,

Александра К. Климпсон.

Р.S. Я забыла сказать, что мисс Уиттакер владеет небольшим автомобилем. Конечно, я не разбираюсь в этих делах, но служанка миссис Бадж сказала мне, что служанка мисс Уиттакер говорила об «Остине-7» (есть такая марка?). Цвет – серый, номер – XX9917».

Как только лорд Питер кончил читать сей документ, Бантер объявил о приходе Паркера. Детектив вошел в гостиную и устало опустился на диван.

– Вот, ознакомьтесь, – сказал лорд Уимзи, протягивая ему письмо. – Знаете, я начинаю думать, что вы были правы насчет дела Берты Гоутубед, и это для меня большое облегчение. Я не верю ни единому слову миссис Форрест и надеюсь, что смерть Берты была простым совпадением и не имела отношения к моему объявлению.

– Да что вы? – язвительно спросил Паркер, наливая себе виски с содовой. – Тогда, надеюсь, вас обрадует весть о том, что при вскрытии мы не обнаружили никаких следов насилия. Яда тоже нет. У нее было слабое сердце, причина смерти – сердечный приступ в результате переедания.

– Ну, это детали, – сказал Уимзи. – Итак, некий любезный джентльмен получает приглашение пообедать в квартире у одной своей приятельницы и познакомиться с ее юной подругой. После обеда он вдруг начинает вести себя странно и делает ей непристойное предложение. Добродетельная девица оскорблена до глубины души. Слабое сердце отказывает. Обморок. Смерть. Любезный джентльмен и его приятельница остаются с трупом на руках. Что делать? Спасительная мысль: есть же машина! До Эппингского леса – и вот они уже потирают руки, избавившись от тела. Какие сложности?

– Как это доказать – вот единственная сложность. Кстати, отпечатков на бутылке нет – одни пятна.

– Наверняка перчатки. Похоже, их надели намеренно. С какой стати обычной парочке на пикнике натягивать перчатки, перед тем как браться за бутылку?

– Ну да. Только мы не можем арестовать всех, кто носит перчатки.

– Скорблю по вам, сказал тюлень, и страшно сожалею. Не хотелось бы мне оказаться на вашем месте. А что насчет инъекций?

– Полный порядок. Мы побеседовали и с аптекарем, и с врачом. Миссис Форрест страдает от сильной невралгии, поэтому иногда ей необходимы уколы. Ничего подозрительного, никаких наркотиков. Лекарство несильное, убить им никак нельзя. Потом, я ведь уже сказал, что в теле не было обнаружено ни следов морфина, ни ядов.

– Да-да, – кивнул Уимзи. Несколько минут он молчал, уставившись на пламя в камине. – Думаю, пора дать заметку в газеты, – внезапно заключил он.

– Да. Мы уже отправили им результаты вскрытия. Завтра они напишут, что смерть была естественной, и мы закроем это дело.

– Хорошо. Чем меньше шума, тем лучше. Кстати, что насчет ее сестры, из Канады?

– Совсем забыл! Три дня назад мы получили от нее телеграмму. Она приезжает.

– Да что вы? На каком корабле?

– «Звезда Квебека» – ожидается в следующую пятницу.

– Хм… Нам надо ее перехватить. Вы поедете встречать корабль?

– Ну нет! С какой стати?

– Думаю, мы должны его встретить. Конечно, я немного успокоился, но все-таки не совсем. Съезжу-ка я сам, если вы не против. Я хочу разобраться в истории со старой мисс Доусон и на сей раз не допущу, чтобы у сестрицы случился сердечный приступ, пока я не поговорю с ней.

– Думаю, вы все преувеличиваете, Питер.

– Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, – сказал лорд Уимзи. – Хотите еще виски? Не стесняйтесь. Да, а что вы думаете о послании мисс Климпсон?

– Не вижу в нем ничего особенного.

– Да?

– Есть кое-какие странности, но в целом – ничего такого.

– Ага. Но теперь мы знаем, что папаша мисс Уиттакер был очень зол, когда мисс Доусон получила денежки, на которые он сам имел виды.

– Вы же не будете подозревать его в убийстве мисс Доусон, Питер! Он умер задолго до нее, а деньги так и так отошли к его дочери.

– Знаю. Но представьте себе: что, если мисс Доусон передумала? Вдруг она поссорилась с Мэри Уиттакер и решила завещать деньги кому-то другому?

– О, понимаю, и та устранила ее до того, как она изменила завещание?

– Но ведь такое возможно!

– Конечно. Только это идет вразрез с тем, что мы уже знаем: мисс Доусон отказывалась заниматься завещанием!

– Верно – пока она была в хороших отношениях с Мэри. Но как насчет того утра, о котором упоминала сестра Филлитер, когда больная сказала, что ее пытаются свести в могилу раньше времени? Мэри могла потерять терпение от того, что ее тетушка никак не хотела отправляться на тот свет. И если мисс Доусон узнала об этом, она наверняка расстроилась, а, расстроившись, могла выразиться в том смысле, что предпочитает завешать свои деньги кому-нибудь другому – так сказать, в качестве страховки против своей преждевременной кончины.

– Так почему она не послала за нотариусом?

– Может, и послала бы. Только она же была прикована к постели и совершенно беспомощна. Мэри вполне могла помешать ей связаться с ним.

– Звучит печально.

– Еще бы! Вот почему я так хочу поговорить с Эвелин Кроппер. Я совершенно уверен, что девушек отправили из дому, так как они услышали нечто, не предназначавшееся для их ушей. Иначе с чего бы Мэри Уиттакер бросилась уговаривать их поехать в Лондон?

– Да-да. Эта часть рассказа миссис Гулливер и мне показалась странной. А что, если нам поговорить со второй сиделкой?

– Сестрой Форбс? Хорошая мысль. Я-то и забыл о ней. Как вы думаете, сможете ее отыскать?

– Конечно, если это для вас важно.

– Важно. Чертовски важно. Чарльз, почему вы относитесь к этому делу без всякого энтузиазма?

– Вы же знаете, я даже не считаю это «делом». Но вы стараетесь изо всех сил, чтобы превратить его в убийство, и почти без всяких оснований. Почему?

Лорд Уимзи поднялся из кресла и прошелся по комнате. Здесь горела одна только настольная лампа, и его тень, тощая и неправдоподобно длинная, пробежала по потолку.

Он подошел к книжному шкафу: тень сжалась, замерла и почернела. Он протянул руку – тень двинулась следом за ней, скользя по корешкам книг с золотым тиснением.

– Почему? – повторил Уимзи. – Потому что мне кажется, что это дело, которое я так долго искал. Всем делам дело. Убийство без следов, без зацепок, без мотива. Норма. Все, что вы видите здесь, – он обвел рукой полки, и тень повторила его жест, сделав его слегка зловещим, – все эти книги, они посвящены преступлениям. Но только ненормальным преступлениям.