Текст книги "Идеальное убийство"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Впервые слышу об этом, – ледяным тоном проговорила сквозь зубы Мэри Уиттакер. – Мисс Климпсон и я познакомились минуту назад.

Мисс Климпсон невольно вздрогнула: такой холод исходил от этой медсестры – казалось, будь ее воля, их первая встреча наверняка стала бы и последней.

– Бог мой, – воскликнула младшая мисс Файндлейтер – белокурая, восторженная и слегка неряшливая, – похоже, я села в лужу! Со слов миссис Писгуд мне показалось, что это решено. – Она бросила вопросительный взгляд на мисс Климпсон.

– Какое недоразумение – энергично возразила та. – Что вы теперь подумаете обо мне, мисс Уиттакер! Конечно, у меня и в мыслях не было утверждать подобные вещи. Я лишь упомянула – вскользь – о том, что я подыскиваю – вернее, подумываю о том, чтобы подыскать домик по соседству с церковью – так удобно, знаете ли, для утренних служб и дней разных святых. И тут кто-то, не помню кто, высказал предположение – всего лишь! – что вы, возможно, когда-нибудь захотите продать ваш дом. Не более того, уверяю вас. Ну, и тут начались разные предположения…

Говоря эти слова, мисс Климпсон отдавала себе отчет том, что поступает не совсем честно, однако в свое оправдание она могла сказать, что руководствовалась лишь благими намерениями.

– Мисс Мергетройд, – добавила она, – сразу же поправила меня, сказав, что у вас тоже и в мыслях этого не было, ибо в противном случае вы сразу поделились бы с ней.

Мисс Уиттакер рассмеялась:

– Навряд ли! Скорее я поделилась бы в первую очередь со своим маклером. Вообще-то я действительно подумывала над тем, чтобы обзавестись птицефермой, но совершенно точно не делала никаких шагов в этом направлении.

– Значит, вы все-таки собираетесь купить ферму? – вскричала мисс Файндлейтер. – Я очень надеюсь, что это так, потому что мне ужасно хочется поработать там. Я просто мечтаю сбежать от всех этих партий в теннис и прочего и жить на лоне природы, в самой простой обстановке. Вы читали Шейлу Кей-Смит?

Мисс Климпсон ответила, что нет, не читала, но ей очень нравится Томас Харди.

– До чего ужасно жить в городке вроде нашего, – продолжала мисс Файндлейтер, – кругом цветы в горшках и все эти мелкие сплетни. Вы и понятия не имеете, мисс Климпсон, как в Лихемптоне любят сплетничать. Я уверена, Мэри, дорогая, что и вам все это надоело, особенно после доктора Карра и всего, что про вас тогда наговорили. Неудивительно, что вам захотелось избавиться от вашего дома. Наверняка вы теперь чувствуете себя в нем неуютно.

– Это почему же? – быстро ответила мисс Уиттакер. Может, слишком быстро? Мисс Климпсон с изумлением заметила в ее глазах и голосе поспешность старой девы, стремящейся уверить всех, будто это не мужчины пренебрегают ею, а она сама отвергает их.

– Ну, просто, – заговорила мисс Файндлейтер, – я всегда думала, что очень грустно жить в доме, где кто-то умер. Например, наша дорогая мисс Доусон – хотя, конечно, для нее это было большим облегчением, и все же…

Мисс Климпсон почувствовала, что подозрения насчет смерти мисс Доусон все еще витают в воздухе, однако люди воздерживаются от упоминания о них.

– Много ли найдется таких домов, в которых никто никогда не умирал? – возразила Мэри Уиттакер и, повернувшись к мисс Климпсон, решила переменить тему разговора: – Честно говоря, не понимаю, о чем тут тревожиться. Гораздо лучше просто не думать об этом. Мы же не беспокоимся о людях, которых не знаем. Точно так же нас меньше волнуют эпидемии и несчастные случаи, которые происходят где-то далеко. Кстати, как вы думаете, мисс Климпсон, к чему приведет эта история с Китаем? По-моему, к ней относятся слишком легкомысленно. Если бы большевики окопались не в России, а в Гайд-парке, шуму было бы гораздо больше.

Мисс Климпсон ответила в приличествующих случаю выражениях. Тем же вечером она написала лорду Уимзи:

«Мисс Уиттакер пригласила меня на чай. Она сказала, что, хотя ей очень нравится активный сельский образ жизни, когда у каждого есть определенное занятие, она испытывает горячую привязанность к дому на Веллингтон-авеню и никак не может расстаться с ним. По-моему, она слишком уж торопилась сообщить мне об этом. Наверное, с моей стороны справедливо будет сказать, что это наводит на подозрения. Принц Датский мог бы добавить к этому что-то вроде «да задрожит стрела на тетиве» – если это выражение можно употребить применительно к даме. Как прекрасен Шекспир! У него всегда можно найти подходящую цитату для любой ситуации!»

6
Найдена мертвой

Кровь, хотя и спит до времени, никогда не умирает.

Чепмен. «Слезы вдовы»

– Знаете, Уимзи, по-моему, вы сделали холостой выстрел, – заметил Паркер. – Не думаю, что у нас есть хоть малейшая причина подозревать, будто бы в смерти старой мисс Доусон было нечто странное. Все, что мы имеем, – это мнение самоуверенного молодого врача да куча сплетен.

– Вы мыслите ужасно формально, Чарльз, – ответил его друг. – Ваша тяга к доказательствам постепенно изничтожает ваш блестящий интеллект и подавляет инстинкты. Вы слишком цивилизованны, и в этом ваша беда. По сравнению с вами я – дитя природы. Брожу по нехоженым тропам, сую нос, куда не следует (как бы тяжело мне ни было в этом признаваться) и не жду за это похвалы или повышения жалованья. Я просто знаю, что в этом деле не все ладно.

– Откуда?

– Откуда? Да оттуда же, откуда знал, что не все ладно с тем хваленым лафитом 76-го года, который Петтигрю-Робинсон, этот прислужник дьявола, опробовал на мне прошлым вечером. У него был премерзкий вкус.

– Черт с ним со вкусом. Там же не было ни следов насилия, ни яда. И мотивов тоже. И никакой возможности хоть что-то доказать.

Питер выбрал из ящика сигару и изящно прикурил.

– Знаете, – сказал он, – а давайте-ка заключим пари. Ставлю десять против одного, что Агата Доусон была убита. Двадцать против одного, что убийца – Мэри Уиттакер, и пятьдесят против одного, что я докажу это еще до конца года. Согласны?

Паркер засмеялся.

– Я – человек бедный, милорд, – уклончиво ответил он.

– Вот вы и попались, – с торжествующим видом произнес Питер. – У вас у самого есть подозрения насчет этого дела. В противном случае вы сказали бы, что с моей стороны это пустая трата денег, и замолчали, будучи полностью уверены в своей победе.

– Я видел достаточно, чтобы понимать, что ни в чем нельзя быть уверенным до конца, – возразил детектив, – но, пожалуй, на пари соглашусь. Только считаем по полфунта, – предусмотрительно добавил он.

– Поставь вы даже пару десятков фунтов, – отвечал Питер, – я принял бы во внимание вашу спорную бедность и сохранил бы их вам, однако несколько шиллингом вас точно не разорят. Следовательно, я приложу все усилия, чтобы доказать, что был прав.

– И что же вы собираетесь предпринять? – саркастическим тоном вопросил Паркер. – Затребуете ордер на эксгумацию и будете искать яд, наплевав на результаты анализа? Или похитите мисс Уиттакер и примените допрос третьей степени, как галлы?

– Ни в коем случае. Мои методы гораздо современнее. Попробую один психологический прием. Как в Псалтири, я расставляю сети и ловлю в них добычу. Предпочитаю, чтобы предполагаемый преступник сам себя выдал.

– Так вперед! Все в ваших руках, – ответил на это Паркер.

– Это точно. Знаете, с точки зрения психологии, это совершенно достоверный факт: преступники не могут забыть о том, что совершили, и…

– Они возвращаются на место преступления?

– Не перебивайте, черт вас побери! Они предпринимают всякие ненужные действия, чтобы скрыть следы, которых в действительности не оставляли, а за этим следуют подозрения, расследования, доказательства, обвинения и – эшафот. Об этом пишут все юристы – только, прошу, не поминайте Блаженного Августина с его кудахтаньем! Впрочем, вместо того чтобы и дальше расточать пред вами перлы моего красноречия, я хочу перейти к делу и предлагаю поместить вот это объявление во всех утренних газетах. Мисс Уиттакер должна читать хоть какой-то из продуктов нашей блистательной журналистики, согласны? Так мы с вами одним выстрелом убьем двух куропаток.

– Двух зайцев, вы хотели сказать, – пробурчал Паркер. – Покажите.

«Берту и Эвелин Гоутубед, ранее находившихся в услужении у мисс Агаты Доусон, «Роща», Веллингтон-авеню, Лихемптон, просят связаться м-ром Дж. Мерблесом, эсквайром, из Стейпл-Инн, в их собственных интересах».

– Неплохо, да? – спросил Уимзи. – Способно всколыхнуть подозрения даже в самом неискушенном уме. Держу пари, что Мэри Уиттакер клюнет.

– Каким образом?

– Не знаю. Это-то меня и интересует. Надеюсь, с Мерблесом, этим старым добряком, ничего не произойдет. Ужасно было бы потерять его. Такой хороший адвокат! Хотя человек его профессии должен быть готов к некоторому риску.

– Чепуха! – воскликнул Паркер и добавил уже спокойно: – Но я согласен, будет полезно найти девушек, раз уж вы решили побольше разузнать о мисс Доусон. Служанки обычно в курсе всех сплетен.

– Дело не только в этом. Помните, сестра Филлитер говорила, что горничных выгнали незадолго до нее? Так вот, с учетом странных обстоятельств увольнения самой медсестры – всей этой истории о том, якобы мисс Доусон отказывалась принимать пишу из ее рук, которая никак не сказалась на отношении больной к своей сиделке, – мне видится некоторая связь между увольнением девушек и тем истерическим припадком, который случился с мисс Доусон недели за три до этого. Не кажется ли вам, что все, кто мог что-то помнить об этом эпизоде, были последовательно устранены со сцены?

– Ну, у старой леди была веская причина, чтобы уволить девушек.

– Разбитая посуда? Так в наши дни хорошую прислугу днем с огнем не сыщешь. Горничные стали такие безответственные, совсем не как в добрые старые времена. Так вот, о том припадке. Почему мисс Уиттакер выбрала один из тех редких моментов, когда прозорливая мисс Филлитер ушла на прогулку, и именно тогда отправилась к своей тетке с документами на подпись? Она же знала, что та может разволноваться – так почему ей было не подождать сиделку, которая смогла бы успокоить больную?

– Ну, мисс Уиттакер – профессиональная медсестра. Она, вне всякого сомнения, была способна справиться с теткой сама.

– Я уверен, что она вообще много на что способна, – многозначительно произнес Уимзи.

– Да ладно вам! Вы мыслите предвзято. Однако объявление стоит напечатать в любом случае. Вреда от этого не будет.

Питер протянул было руку к звонку, но вдруг замер. Его нижняя челюсть отвисла, придав его лицу слегка глуповатое сомневающееся выражение, напоминающее героев Вудхауса.

– А вы не думаете… – начал он. – А, к черту! – и нажал кнопку звонка. – Как вы сказали, вреда не будет. Бантер, проследите, чтобы это объявление появлялось во всех газетах из этого списка каждый день до следующего распоряжения.

Объявление было впервые опубликовано во вторник. Несколько дней не происходило ничего нового, разве что мисс Климпсон прислала письмо, в котором с некоторым разочарованием сообщала, что младшей мисс Файндлейтер удалось наконец уговорить мисс Уиттакер предпринять решительные шаги, касающиеся птицефермы. Они вдвоем уехали посмотреть на хозяйство, о котором прочли в «Новостях птицеводства», и собирались отсутствовать несколько недель. Мисс Климпсон опасалась, что при сложившихся обстоятельствах не сможет проводить расследование с тщательностью, оправдывающей ее более чем щедрое жалованье. Тем не менее, она тесно сошлась с мисс Файндлейтер-старшей, которая пообещала рассказывать ей все-все об их перемещениях. Лорд Уимзи ответил ей словами поддержки и одобрения.

В следующий вторник Паркер как раз находился в процессе переговоров со своей домохозяйкой, которая имела неприятную привычку варить копченую селедку, предназначавшуюся ему на завтрак, до тех пор, пока та не становилась похожа на соленую мочалку, когда назойливо затрезвонил телефон.

– Это вы, Чарльз? – донесся из трубки голос Питера. – Мерблес получил письмо про эту девушку, Берту Гоутубед. Она исчезла из своей квартиры в прошлый вторник, и вот сейчас ее квартирная хозяйка, которая видела объявление и обеспокоилась судьбой своей жилицы, направляется сюда, чтобы рассказать все, что ей известно. Вы можете приехать в Стейпл-Инн к одиннадцати?

– Не знаю, – слегка раздраженно буркнул Паркер. – меня своей работы полно. Уверен, вы справитесь и без Меня.

– О да, конечно! – сварливо пробурчал лорд Уимзи. – Но я подумал, что вам тоже захочется послушать. До Чего же вы неблагодарное существо! Могли бы выказать хоть немножко интереса к этому делу.

– Ну, я-то считаю, что дела никакого нет, и вы это знаете. И кстати, не говорите таким тоном – распугаете всех девушек на коммутаторе. Я посмотрю, что можно сделать. В одиннадцать? Ладно! Да, и еще…

«Щелк!» – сказал телефон.

– Повесил трубку, – горько произнес Паркер. – Берта Гоутубед. Хм… Готов поклясться, я…

Он протянул руку за утренней газетой, которая стояла на столе, прислоненная к банке с джемом, и, насупившись, пробежал глазами столбец, крупный заголовок которого привлек его внимание за мгновение до того, как телефонный звонок прервал разбирательство по поводу копченой селедки.

ОФИЦИАНТКА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ В ЭППИНГСКОМ ЛЕСУ. БАНКНОТА В 5 ФУНТОВ ЛЕЖАЛА В СУМОЧКЕ

Банкнота в 5 фунтов лежала в сумочке.

Он поднял трубку и продиктовал телефонистке номер Уимзи. На звонок ответил дворецкий.

– Его светлость принимает ванну, сэр. Соединить вас с ним?

– Пожалуйста, – сказал Паркер.

Телефон снова щелкнул. Послышался голос Питера:

– Хелло!

– А квартирная хозяйка Берты Гоутубед не говорила, где та работает?

– Да, официанткой в «Корнер-хаусе». А с чего вдруг такой интерес? Вы оттолкнули мою протянутую руку, а теперь звоните, не даете принять ванну… К чему, к чему все это? – похоже на куплеты, правда?

– Вы еще не читали газеты?

– Нет. Обычно я делаю это за завтраком. А что случилось? Издан приказ всем выступать на Шанхай? Или правительство скостило шесть пенсов с подоходного налога…

– Да замолчите вы, ради бога! Дело серьезное. Вы опоздали.

– Опоздал куда?

– Берта Гоутубед была найдена мертвой этим утром в Эппингском лесу.

– Бог ты мой! Но как? От чего она умерла?

– Понятия не имею. Яд или еще что. Или внезапный сердечный приступ. Никаких следов насилия. Ограбления тоже не было. Ни одной зацепки. Я сейчас же еду в Скотленд-Ярд.

– Надеюсь, Господь меня простит, Чарльз. У меня еще тогда было нехорошее предчувствие насчет этого объявления, но вы сказали, что вреда не будет, помните? Найдена мертвой… Бедняжка! Чарльз, я чувствую себя убийцей. Вот черт, я весь мокрый. От этого становишься таким беспомощным… Слушайте, бегите в Скотленд-Ярд и расскажите все, что знаете. Я не сомневаюсь, что убийство связано с моим объявлением.

– Совсем не обязательно. Это может быть нечто другое.

– Ну да, а свиньи могут летать. Призовите свой здравый смысл. О! Чарльз, а про вторую сестру ничего не известно?

– Известно. У убитой было с собой письмо от нее: по нему и опознали тело. Месяц назад она вышла замуж и переехала в Канаду.

– И это спасло ей жизнь. Она окажется в страшной опасности, если вернется сюда. Мы должны задержать ее и предупредить. И выяснить, что ей известно. Пока! Мне надо одеться. О черт!

«Щелк!» Линия снова замолчала, и Паркер, без сожаления расставшись с копченой селедкой, торопливо выскочил из дому и побежал по Кондуит-стрит, чтобы успеть впрыгнуть в трамвай, идущий к Вестминстеру.

Глава Скотленд-Ярда, сэр Эндрю Маккензи, был старым другом лорда Уимзи. Он принял взволнованного молодого человека и внимательно выслушал его слегка сбивчивый рассказ про рак, завещание, таинственного нотариуса и объявление в газете.

– Любопытное совпадение, – терпеливо сказал он, – и я понимаю, почему вы так расстроены. Но можете быть спокойны. У меня есть медицинский отчет, подтверждающий, что смерть была совершенно естественной. Никаких следов насилия. Конечно, мы еще будем проводить вскрытие, однако я не думаю, что тут можно заподозрить убийство.

– Но что она делала в Эппингском лесу?

Сэр Эндрю слегка пожал плечами:

– Это нам тоже предстоит выяснить. Хотя, как вы знаете, у молодежи есть эта традиция – гулять на природе. Кстати, у нее был жених. Кажется, он работает на железной дороге. Коллинз как раз поехал побеседовать с ним. А может, она была там с кем-нибудь еще?

– Но если смерть была естественной, то как мог этот кто-то оставить ее одну, больную или умирающую?

– Ну, вы бы ее, конечно, не оставили. Но представьте: что, если они занимались там кое-чем, ну, в лошадку играли, и тут девушка падает замертво – так бывает, когда становится плохо с сердцем. Ее спутник мог перепугаться и сбежать. Очень даже запросто.

Но лорда Уимзи его слова не убедили.

– А как долго она пролежала там, пока ее не нашли?

– Дней пять-шесть. Ее и нашли-то случайно; в этой части леса люди бывают редко. Молодежь с собаками бродила по лесу, и один из терьеров унюхал мертвое тело.

– Оно лежало на виду?

– Не совсем. В кустах – самое подходящее место для влюбленной парочки, чтобы поиграть в прятки друг с другом.

– Или для трупа, чтобы поиграть в прятки с полицией, – вставил Уимзи.

– Ну, это только ваши предположения, – улыбнулся сэр Эндрю. – Если это было убийство, то наверняка отравление, потому что, как я уже говорил, на теле не обнаружено никаких ран или следов борьбы. Я перешлю вам отчет о вскрытии. А пока, если вы хотите поехать на место преступления с инспектором Паркером, можете рассчитывать на всяческое мое содействие. Дайте мне знать, если вдруг обнаружите что-нибудь интересное.

Уимзи поблагодарил его, забежал в соседний кабинет за Паркером и увлек его за собой по коридору в сторону выхода.

– Мне все это не нравится, – говорил он на ходу. – Конечно, это замечательно, что наш первый психологический опыт сразу же принес плоды, однако я предпочел бы, чтобы они не были такими печальными. Нам лучше сейчас же отправиться в Эппинг. С квартирной хозяйкой встретимся позже. Кстати, у меня новая машина – вам понравится.

Паркеру хватило беглого взгляда на стройное черное чудовище со щегольски вытянутым корпусом и сдвоенной выхлопной трубой, сверкающей на солнце, чтобы понять, что беспрепятственно добраться до Эппинга они смогут, только если он напустит на себя крайне официальный вид и будет размахивать полицейским значком перед носом каждого человека в форме, который встретится им на обочине. Он молча залез в машину, и они незамедлительно вырвались вперед остального движущегося транспорта, однако Паркер вместо облегчения ощутил легкую нервозность, так как мотор, который Должен был бы реветь под капотом, работал почти неслышно.

– Новый «даймлер Твин-шесть», – сказал Питер, стремительно обгоняя грузовик, на который он, казалось, Даже и не взглянул. – С гоночным корпусом. Специальная конструкция… удобно… возможности… никакого шума… ненавижу шум… как Эдмунд Спарклер… удивляются, что так тихо… Крошка Доррит… помните… называйте ее миссис Мердль… по этой причине… сейчас покажу, что она может.

Питер сдержал свое обещание.

Их прибытие произвело неизгладимое впечатление на небольшую толпу людей, оказавшихся в Эппингском лесу по делу или любопытства ради. Лорда Уимзи немедленно окружили четыре репортера и толпа фотографов: его приезд давал им надежду на то, что это происшествие может превратиться в пару-тройку газетных столбцов. Паркер, к своему вящему неудовольствию, был сфотографирован в процессе извлечения его из недр «миссис Мердль» офицером Уолмсли, любезно пришедшим ему на помощь. Этот же офицер подвел его к месту преступления.

Тело девушки уже увезли в морг, но по углублению на влажной земле можно было составить представление о том, как оно лежало. Взглянув туда, лорд Уимзи издал сдавленный стон.

– Ничего нет хуже теплой весенней погоды, – прочувствованно произнес он. – Апрельские дожди – солнышко и вода – просто кошмар! Тело сильно попортилось, офицер?

– Да, довольно сильно, милорд, особенно части, не прикрытые одеждой. Однако личность установлена точно, сомневаться не приходится.

– У меня этого и в мыслях даже не было. А как она лежала?

– На спине, поза совершенно естественная. Одежда в порядке, ничего такого. Как будто сидела на травке, а потом почувствовала себя плохо и упала на спину.

– Хм… Дождь уничтожил все следы на земле. Да еще трава. Мерзкая штука эта трава, правда, Чарльз?

– Да. Офицер, смотрите, ни один стебелек не сломан.

– О да, – сказал офицер, – никаких следов борьбы, как я и указал в своем отчете.

– Но если она сидела здесь, а потом упала на спину, как вы предположили, то хотя бы несколько молодых стеблей должны было сломаться под ее весом – вы так не думаете?

Офицер бросил короткий взгляд на детектива из Скотленд-Ярда.

– Вы хотите сказать, что ее просто принесли и положили здесь, сэр?

– Я ничего не хочу сказать, – ответил на это Паркер – я только обратил ваше внимание на факт, достойный упоминания. А это что? Следы колес?

– От нашей машины, сэр. Мы подъехали сюда и подняли ее.

– А это ваши люди натоптали?

– Отчасти да, сэр, но здесь ходили еще и туристы, которые ее нашли.

– То есть следов других людей вы тут не заметили?

– Нет, сэр. Но на прошлой неделе постоянно шли дожди. Кроме того, тут повсюду скачут кролики и другие зверьки тоже. Ласки или что-то в этом роде.

– О! Что же, мне кажется, вам лучше пойти и осмотреть округу. Может, на некотором отдалении отсюда найдется что-нибудь важное. Наметьте круг, если что-нибудь обнаружите, сообщайте мне. И не позволяйте всем этим людям подходить так близко. Натяните веревку, скажите, чтобы не приближались. Вы уже все увидели, Питер?

Уимзи, стоявший в нескольких ярдах от них, бесцельно ковырял своей тростью в углублениях между корнями дуба. Внезапно он остановился и поднял сверток, который кто-то затолкал в одно из углублений. Полицейские бросились к нему, однако их энтузиазм поутих, когда они увидели эту находку – сандвич с ветчиной и пустую булку «Басса», небрежно завернутые в грязную газету.

– Туристы, – хмыкнув, сказал Уолмсли. – Уверен, Что это не имеет отношения к делу.

– Думаю, вы ошибаетесь, – спокойно возразил ему Уимзи. – Когда именно исчезла девушка?

– Ну, она ушла со смены в «Корнер-хаусе» в пять часов в среду, 27-го числа, – ответил Паркер.

– А это «Ивнинг Ньюс» за среду, 27-го, – сказал Уимзи. – Вечернее издание. Поступает в продажу не раньше шести. Поэтому, если только кто-то не привез газету сюда, чтобы поужинать на ней, она попала в лес вместе с девушкой или ее спутником. Маловероятно, чтобы пикник состоялся позже, рядом с мертвым телом. Не то чтобы трупы мешали кому-нибудь наслаждаться едой – на войне как на войне, – но все же пока что войны не наблюдается.

– Совершенно верно, сэр. Однако вы предположили, что смерть произошла в среду или четверг. Она могла побывать и где-нибудь еще – у друзей в городе, например.

– Я снова повержен, – признался Уимзи. – И все же это любопытное совпадение.

– Действительно, милорд, и я рад, что вы обнаружили этот сверток. Вы позаботитесь о нем, мистер Паркер, или мне этим заняться?

– Думаю, мы заберем его с собой и приобщим к другим доказательствам. – Паркер протянул руку, чтобы забрать у Уимзи сверток, к которому тот проявил, пожалуй, чрезмерный интерес. – Пожалуй, его светлость прав: сверток действительно привезла с собой девушка. И, скорее всего, она была не одна. Весьма банальная история. Поосторожнее с бутылкой, на ней могут быть отпечатки пальцев.

– Забирайте свою бутылку, – сказал Уимзи. – Пусть будет всегда под рукою бутыль и друг, чтобы выпить вдвоем, как говорит Дик Свивеллер. Однако я убедительно прошу вас, чтобы вы, прежде чем предупреждать вашего респектабельного юного железнодорожного клерка о том, что все, что он скажет, может быть использовано в суде против него, обратили свой взгляд – и обоняние тоже – На этот сандвич с ветчиной.

– А что с ним такое? – спросил Паркер.

– Ничего. Сохранился на удивление хорошо – все благодаря этому восхитительному дубу. Английские дубы – сколько сотен лет они защищали Британию от непрошеных гостей! Из сердцевины дуба мы строим корабли – из сердцевины, а не из сердца, как часто, и совершенно ошибочно, утверждают наши с вами сограждане. Однако в данный момент меня больше интересует нестыковка между этим сандвичем и этой девушкой.

– По-моему, обыкновенный сандвич.

– О, боги доброго застолья, конечно, это сандвич, но совсем не обыкновенный! Никогда эта ветчина не бывала на скромной кухне, в мясной лавочке или магазине на задворках! Свинья, принесенная в жертву ради того, чтобы этот деликатес появился на свет, жирела не на обычной бурде и не на помоях. Обратите внимание на плотность, на этот жирок, желтый, как щечка китаянки, на темное пятнышко, где в окорок просочилась патока, превратившая его в яство, способное выманить Зевса с Олимпа. А теперь скажите мне, человек, ратующий за равноправие и способный круглый год питаться вареной селедкой, скажите, как могло получиться, что молоденькая официантка и ее приятель, клерк с железной дороги, приехали в Эппингский лес, чтобы закусить сандвичами с копченой браденхемской ветчиной в корочке из патоки, ветчиной, которая диким кабаном бегала в далеких лесах, пока смерть не превратила ее в это славное произведение гастрономического искусства? Могу добавить, что в сыром виде она стоит три шиллинга за фунт – аргумент, который вы наверняка сочтете весомым.

– Это и правда странно, – сказал Паркер. – Думаю, только богатые люди…

– Богатые или те, кто относится к еде как к искусству, – добавил Уимзи. – Эти две категории отнюдь не совпадают, хотя иногда и пересекаются.

– Это может быть важно. – Паркер аккуратно завернул их находку. – А теперь мы можем поехать взглянуть на тело.

Зрелище было не из приятных: влажная погода и мелкие зверьки сделали свое дело. Бросив на тело короткий взгляд, Уимзи предоставил полицейским осматривать его, а сам решил поподробнее изучить содержимое сумочки покойной. Он пробежал глазами письмо Эвелины Гоутубед (ныне Эвелин Кроппер) и записал ее канадский адрес. Из внутреннего отделения сумочки он извлек свое собственное объявление и некоторое время внимательно изучал банкноту в пять фунтов, которая лежала свернутой пополам рядом с казначейским билетом на десять шиллингов; кроме того, в сумочке обнаружились семь шиллингов восемь пенсов медью и серебром, ключ от двери и пудреница.

– Надо отследить этот билет. Уолмсли, займетесь?

– Безусловно, милорд.

– А ключ, я думаю, от ее квартиры?

– Наверняка. Мы попросили квартирную хозяйку приехать и опознать тело. Не то чтобы у нас были какие-то сомнения на сей счет, просто это необходимо по закону. Думаю, она будет нам полезна. О, – офицер бросил взгляд в сторону подъехавшей в этот момент машины, – наверняка это она.

Дородная дама, появившаяся из такси в сопровождении молодого полицейского, без труда опознала покойницу и, всхлипывая, подтвердила, что это была Берта Гоутубед.

– Такая красивая юная леди, – причитала она. – Какой ужас! Боже, кто только мог совершить такое?! Я так разволновалась, когда она не вернулась домой в прошлую среду! Сколько раз я пожалела о том, что не прикусила язык и не спрятала от нее это злосчастное объявление. Ах, вот это самое – вы как раз держите его в руках, сэр. До чего низко – заманивать молоденьких девушек, уверяя, что это якобы в их интересах! Старый коварный дьявол – а еще называет себя адвокатом! Она все не возвращалась и не возвращалась, и тогда я написала этому негодяю, что ему от меня не уйти и что я натравлю на него полицию – он может быть в этом уверен, не будь я Доркас Гулливер! Меня ему вокруг пальца не обвести: мне шестьдесят один, и уж я разбираюсь в людях – вот что я написала.

Эскапада в адрес достопочтенного мистера Мерблеса из Стейпл-Инн, о реакции которого на послание миссис Гулливер можно было только гадать, немного смутила лорда Уимзи.

– Представляю, в какое негодование пришел наш старик, – шепнул он Паркеру. – Увижу его, обязательно спрошу о письме.

Тем временем миссис Гулливер продолжала причитать:

– Такие порядочные девушки – обе, – а мисс Эвелин еще повезло выйти за этого очаровательного молодого человека из Канады. Боже Всемогущий, только подумайте, до чего она расстроится. А душечка Джон Айронсайдз – он же собирался жениться на мисс Берте, моей бедной овечке, сразу после Дня Святой Троицы. Такой воспитанный, приятный юноша – клерк на железной дороге, он еще шутил: «Неспешный, но надежный – в точности как наша железная дорога, таков уж я, миссис Гулливер». Прямо не верится, что все так закончилось! И ведь она никогда не была легкомысленной. Я с радостью дала ей ключ, потому что она иногда работала в вечернюю смену, но ни разу она не пришла позже обычного времени. Поэтому я так и разволновалась, когда она не вернулась. Многие в наши дни махнули бы рукой и не стали разыскивать жилицу, но только не я. Когда она не вернулась, я сразу сказала: «Помяните мое слово, ее похитил этот самый Мерблес».

– А сколько она прожила у вас, миссис Гулливер? – спросил Паркер.

– Недолго, чуть больше года, но, слава богу, мне достаточно и двух недель, чтобы понять, порядочная девушка или нет. С моим опытом и одного взгляда хватает, если говорить честно.

– Она поселилась у вас вместе с сестрой?

– Именно так. Они обратились ко мне, когда приехали в Лондон искать работу. А ведь могли попасть в очень плохие руки, это уж я вам говорю – две молоденькие девушки из провинции, обе такие свежие и хорошенькие.

– Думаю, им невероятно повезло, миссис Гулливер, – сказал Питер, – ведь они могли всегда довериться вам, попросить совета.

– Это правда, – согласилась миссис Гулливер, – хотя в наши дни молодежь редко прислушивается к советам старших. Вырасти ребенка, и он покинет тебя, как пишут в книгах. Но мисс Эвелин, которая теперь миссис Кроппер, забрала в голову эту идею насчет того, чтоб приехать в Лондон и зажить как леди, хотя до этого они были всего лишь прислугами. Не понимаю, с чего им пришло в голову променять работу горничной на это кафе – постоянно кругом всякая шваль, ни минутки свободной, да еще и поесть спокойно не дадут. Но мисс Эвелин – она у них была заводилой – очень удачно устроилась, встретила мистера Кроппера: он приходил обедать в «Корнер-хаус» каждое утро, она ему понравилась, и он самым достойным образом решил связать с ней свою судьбу.

– Действительно, удачное совпадение. А как вы думаете, с чего вдруг они решили перебраться в Лондон?

– Любопытно, сэр, что вы спросили об этом, я и сама никак не могла взять в толк, отчего леди, у которой они служили, там, в провинции, подбросила эту идею мисс Эвелин. Только, сэр, в наше время, когда так сложно найти хорошую прислугу, не кажется ли вам, что ей, наоборот, стоило изо всех сил держаться за девушек? Но нет! Произошла какая-то неприятность с Бертой – бедняжкой, которая лежит тут, – просто сердце разрывается, глядя на нее, да, сэр? – как будто она нечаянно разбила какой-то чайник, очень дорогой, и хозяйка сказала ей, что так больше продолжаться не может. И вот, значит, она говорит: «Вам придется уйти, – говорит, – но, – говорит, – я дам вам очень хорошую рекомендацию, и вы легко найдете себе новое место. И, я думаю, Эвелин захочет уйти вместе с вами, – говорит, – поэтому мне надо будет подыскать себе кого-то другого, – говорит. Но, – говорит, – почему бы вам не поехать в Лондон? Вам там понравится, и жизнь там гораздо интереснее», – говорит. Под конец она так напичкала их рассказами о том, как хорош Лондон и сколько в нем разных возможностей, что им уже не терпелось отправиться туда, а она еще подарила им немного денег и вообще вела себя очень мило.