Текст книги "Голос сердца"

Автор книги: Дороти Лаудэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Лаудэн Дороти
Голос сердца

Глава 1 ОНА И МУЖЧИНУ ОСТАВИТ ПОЗАДИ

Солнце уже ярко освещало вершины гор. Чистый воздух сияющего голубого утра прорезали белые столбы дыма, поднимавшиеся над кострами в деревушке индейской резервации близ города Колорадо-Спрингс. Около них, как обычно в это время дня, хлопотали черноволосые скво. Они чистили собранные на огородах овощи, разделывали и жарили мясо животных, убитых на охоте мужьями. Иные при этом напевали еле слышно древние мелодии индейских песен, удивительнейшим образом сочетавших в себе мудрость и поэтичность этого народа.

У одного из очагов, в тени могучего дерева, успевшего уже одеться в пышную листву, сидела женщина, по всей видимости не принадлежавшая к индейскому племени шайонов. Перед ней длинной цепочкой двигались дети и стояла еще одна женщина – помощница из аборигенов: каждому поравнявшемуся с ней ребенку, будь то мальчик или девочка, она закатывала правый рукав одежды выше локтя.

Уже третий день подряд Салли и Микаэла встречали раннее утро за работой в индейском лагере. Сегодня они рассчитывали закончить с прививками.

Как только очередной индейский ребенок оказывался лицом к лицу с доктором Микаэлой Куин, она ласково улыбалась ему, глядя внимательно в темные глазки, где затаился страх. Эта дружелюбная манера оказывала свое магическое действие – дети с меньшим ужасом ожидали незнакомой процедуры, с привычной ловкостью выполняемой белой женщиной.

Прошел уже год с тех пор, как доктор Куин поселилась в этих забытых Богом местах, и самым дорогим достижением за это время для нее стало то, что местное население наконец признало за ней право называться врачом и охотно обращалось к ней за помощью. Правда, у нее не было твердой уверенности в том, что к доктору Майк – так ее тем временем стали величать и стар и млад – люди приходят потому, что преисполнились доверием к ней; возможно, допускала она, они просто рассудили, что по сравнению с парикмахером Джейком Сликером, неизменно выступавшим прежде в роли целителя, она наименьшее зло. Но и только! Ведь на Микаэле лежало пятно, от которого она никогда не сможет избавиться: она всего-навсего женщина. Увы, все усилия, потраченные мужественной женщиной на борьбу с этим живучим предрассудком, пока не увенчались успехом.

Маленький мальчик, приблизившийся к доктору, повернул голову к помогавшей ей индейской женщине и что-то сказал.

– Он спрашивает, нельзя ли ему сделать сразу две прививки – по одной на каждой руке, – перевела ассистентка. Будучи женой знахаря Танцующее Облако, она кроме алгонкина знала еще и язык белых.

– В этом нет нужды, – приветливо улыбнулась ребенку Микаэла. – Одной прививки достаточно для того, чтобы на много лет вперед уберечь тебя от заболевания оспой.

– Ваша медицина творит чудеса, неведомые нашей, – одобрительно промолвила темнокожая женщина.

– И наоборот, – покачала головой Микаэла. – Сколько я знаю случаев, когда белые врачи оказывались бессильны, а ваши знахари помогали. Я не теряю надежду, что в один прекрасный день люди поумнеют и оба искусства врачевания объединят свои усилия на благо человечеству. – Она опустила на место рукав последнего в очереди ребенка. – Ну вот, малышка, готово. Теперь беги! – И девочка побежала, словно поняв слова чужого языка.

Когда Микаэла укладывала инструменты в сумку, к ней вышел из палатки вождь Черный Котел. Статный мужчина, сложив руки на груди, взглянул на Микаэлу серьезными, но благожелательными глазами.

Юная девушка привела гнедую лошадь с красивой белой звездой на лбу и переносице и повод от нее вручила жене Танцующего Облака – Снежной Птице.

– Вождь Черный Котел очень благодарен вам. – С этими словами Снежная Птица вложила повод в руку Микаэлы. – Кобылу для вас выбирала я.

Микаэла в растерянности отпрянула назад.

– Но я… Право же, я не могу принять такой дорогой подарок, – смущенно пробормотала она. Так вот почему Салли упорно настаивал на том, чтобы ее лошадь по кличке Медведь оставить дома, а ехать вместе на его коне!

– Нет, вы не можете не принять, иначе обидите наш народ, – спокойно, но твердо заявил Танцующее Облако. – Таким образом мы выражаем уважение к вам.

Микаэла слегка покраснела. Она никак не предполагала, что ее скромность может быть истолкована как пренебрежение.

– Благодарю вас, – после минутного колебания произнесла она. – Я очень рада и считаю ваш подарок большой для себя честью.

Микаэла приблизилась к маленькой, крепкой на вид кобылке, и та доверчиво потянулась к ней мордой. «Как восхитительно блестит в лучах солнца ее золотистая шкура», – подумала Микаэла, поглаживая голову и загривок лошади.

– Она летит как ветер! – Снежная Птица улыбнулась белой женщине. – Это прекрасная лошадь. Мне кажется, она вам подойдет.

Микаэла в свою очередь не могла удержаться от улыбки: значит, она не только среди жителей Колорадо-Спрингс слывет женщиной, не считавшейся с традиционными условностями!

– Вы, конечно, правы, – ответила она. – Мне, однако, еще не приходилось ездить без седла.

– И сейчас не придется! – Салли, стоявший рядом с Танцующим Облаком, нагнулся и протянул руку за спину. Вытащив оттуда одеяло, он положил его на спину лошади, а сверху – изумительное седло с украшениями в виде цветов и листьев по левому краю и вырезанной надписью: «Доктору Майк».

– О Салли! Какая прелесть! – воскликнула Микаэла. – Это вы сделали?

– Прежде всего надо его опробовать, – уклончиво ответил Салли и помог Микаэле сесть в седло.

Уже по дороге из лагеря индейцев в город Микаэла, несмотря на краткость расстояния, поняла, что подаренная кобыла и в самом деле редкое по резвости бега животное. К великому ее сожалению, Салли наотрез отказался скакать наперегонки с Небесной Молнией, как Микаэла с ходу назвала лошадь. Более всего ее расстроил довод, приведенный Салли в оправдание своего отказа.

– Это совсем не женское занятие, – сказал он.

Микаэла, конечно, привыкла слышать такие суждения, но отнюдь не из уст Салли. Как же Салли, которого она всегда считала самым близким здесь человеком, мог так бездумно ранить ее? Ей-то казалось, что Салли полностью разделяет ее взгляды в вопросах, касающихся равноправия женщин. Сейчас его слова заронили в сердце Микаэлы обиду. Может, за ними скрывается нечто более важное? Может, Салли тоже считает, что ее место в доме, как и большинство окружающих?

При въезде в город она обратила внимание на яркие плакаты, расклеенные всюду, с объявлением о предстоящих в начале лета ежегодных скачках. Если не считать выступлений странствующих актеров, случайно забредавших в Колорадо-Спрингс, его жители не были избалованы зрелищами, и конечно новое известие взбудоражило всех. В скачках нередко принимали участие даже наездники из Денвера, привлеченные богатыми призами, не уступавшими по ценности тем, что раздавались в более крупных городах. Микаэле же пришлось позавчера освободить Колин и Брайена на несколько дней от их домашних обязанностей, чтобы они могли помочь Грейс напечь сладостей для праздника. Ожидался большой наплыв зрителей, которых надо было встретить во всеоружии.

Перед воротами Колорадо-Спрингс Салли попрощался с Микаэлой, а она продолжала свой путь. Недалеко от церкви она заметила стол, за которым восседал Лорен Брей – он заносил в список желающих принять участие в скачках. Рядом стояли лошади и толпились иногородние наездники, уже появившиеся в городе, чтобы заранее потренироваться. Микаэла, не долго думая, также направила свою лошадь туда.

Чуть поодаль ей бросились в глаза трое мужчин, оживленно обсуждавших лошадей, наездников, победы и поражения. Один из них выделялся дорогой модной шляпой и вообще городской одеждой. Микаэла спешилась и приблизилась к ним.

Среди гостей должны были присутствовать многие известные лица, в том числе доктор Кэссиди из Денвера. В его конюшне стояло несколько первоклассных скакунов, и на сей раз он выставил своего лучшего жеребца. Догадавшись с первого взгляда, что перед ней Кэссиди, Микаэла обрадовалась, что столичный врач пожаловал в такое захолустье, как Колорадо-Спрингс, и тут же решила пригласить его на ужин, во время которого можно будет обменяться сведениями о последних достижениях медицины.

Как раз в этот момент ковбой и третий собеседник попрощались с Кэссиди и отошли.

– Вы, наверное, доктор Кэссиди? – обратилась она к незнакомцу.

– Совершенно верно. – Он взглянул на Микаэлу вопросительно. – Вам нужна моя помощь?

– Нет, спасибо, – рассмеялась Микаэла. – Я и сама доктор. Доктор Куин. – Она сердечно пожала руку Кэссиди. – Разрешите пригласить вас сегодня вечером на ужин. Мне так редко выпадает возможность поговорить на профессиональные темы.

Маленькие глазки Кэссиди возбужденно забегали.

– На профессиональные темы?! – улыбнулся он похотливо. – С женщиной?

Микаэла не знала, что ответить. Она не ожидала такой реакции.

– Послушайте меня, – продолжал доктор Кэссиди. – Не знаю, как вам удалось стать врачом, но, право же, лучше вам предоставить это дело мужчинам. Медицина не для таких женщин, как вы, у которых есть все возможности стать замужними дамами. – Он внимательно оглядел Микаэлу с ног до головы. – Что же касается ужина, то это неплохо придумано. Нам ведь будет чем заняться, кроме разговоров на профессиональные темы.

У Микаэлы от возмущения перехватило дыхание. Давно ей не приходилось сталкиваться с такой высокомерной дерзостью! Какое, собственно, право имеет этот мужлан так разговаривать с ней? У нее в кармане как-никак диплом Женского медицинского колледжа штата Пенсильвания, следовательно, она образованный врач, имеющий уже за плечами немало заслуг. Многие в Колорадо-Спрингс обязаны ей жизнью, а этот негодяй осмелился говорить с ней, как с уличной девкой!

Уперев руки в бедра, Микаэла с негодованием провожала глазами приезжего господина – он на ходу, не замедляя шага, весело помахивал рукой то Джейку Сликеру, то Лорену Брею, то еще каким-то людям, они же все неизменно склонялись перед ним в почтительном поклоне. В последнее время Микаэла тешила себя мыслью, что в городе ее уже считают своей и ценят как врача, но тут ей почудилось, что этому наглецу Кэссиди ничего не стоит подорвать ее авторитет, и все лишь потому, что он мужчина. Ей необходимо изыскать способ лишний раз доказать жителям Колорадо-Спрингс, что сама по себе принадлежность к мужскому или женскому полу не является ни достоинством, ни недостатком.

Микаэла повернулась и решительным шагом направилась в сторону Лорена Брея.

– Запишите еще одну лошадь, – обратилась она к торговцу, просматривавшему составленный им же список участников скачек.

– Имя лошади? – Мистер Брей взял ручку и приготовился писать.

– Небесная Молния. Я ее хозяйка.

– Как зовут наездника?

– Микаэла Куин.

Мистер Брей поднял голову от бумаг.

– Но мисс… – снисходительно вымолвил он и отложил ручку.

– Вам же известно… Женщины к участию в скачках не допускаются, – вмешался стоящий неподалеку Джейк Сликер.

Микаэла подняла брови. Нечто подобное она уже сегодня слышала!

– Это почему же? – поинтересовалась она, закипая.

– Потому что так заведено, – пояснил цирюльник.

– Я не могу занести вас в список, – объяснил Лорен Брей.

– Участвовать в скачках разрешается лицам мужского пола старше четырнадцати лет.

– Лица мужского пола четырнадцати лет! Мальчишки! – с презрением воскликнула Микаэла. – Лучше бы вы вместо них дали выступить взрослым женщинам.

– Если вам так хочется скакать верхом, устройте специальные дамские скачки, – предложил Лорен Брей и разразился хохотом, который был немедленно подхвачен всеми присутствующими.

Разъяренная Микаэла повернулась к ним спиной. Она еще покажет этим недоумкам!

Под вечер у дома Микаэлы прохаживался взад и вперед юный паренек в старой рубашке и жилете без двух пуговиц. Ковбойскую шляпу, также видавшую лучшие дни, он надвинул глубоко на лоб. Он бы ничем не привлекал внимания, если бы не странно большие для его роста шаги да раскачивающаяся походка, не совсем подходившая столь молодому человеку. Расположившиеся на террасе Колин, Брайен и Мэтью с пристрастием рассматривали незнакомца. На газоне около террасы стоял, скрестив руки на груди, Салли, погруженный в свои мысли.

– Что-то все же еще не так, – задумчиво произнес паренек и потер рукой подбородок.

– Да, да, тебе не следует так раскачиваться! – закричал Брайен, стараясь придать своему детскому личику серьезное выражение.

– Раскачиваться? – Голос паренька звучал на удивление знакомо.

– Да, когда ходишь. Не раскачивайся при ходьбе.

– Брайен хочет сказать, что ты чересчур виляешь бедрами, – перевела Колин, отбрасывая свои светлые волосы за плечо. Она поднялась с места и прошлась, подражая походке дамы, что в ее тринадцать лет получилось довольно естественно.

– Точно. Надо об этом подумать. – Паренек содрал шляпу с головы, и пышные длинные волосы доктора Майк рассыпались по ее спине.

– Меня берут сомнения, выучусь ли я так быстро выглядеть мужчиной, – вздохнула Микаэла, ища взглядом поддержки у детей.

– Но ты уже сделала большие успехи, – с улыбкой подбодрила ее Колин.

– А для чего тебе, ма, переодеваться? – Брайен так и не понял до конца смысла происходящего. До сих пор ему вполне нравилась Микаэла в женских платьях.

– Для того чтобы участвовать в скачках, – несколько нетерпеливо объяснил Мэтью. – Женщинам это не разрешается, и те, кому очень уж хочется, вынуждены принимать вид мужчины. – Мэтью потер рукой подбородок, на котором появились первые волоски.

– Так я мог предложить тебе кое-что получше, – быстро перебил его Брайен. – Ты ведь можешь участвовать в конкурсе на лучшую выпечку, ма. И я в нем участвую. И переодеваться тогда не надо.

У Микаэлы от удивления глаза полезли на лоб.

– Тебя, мальчика, допустили к конкурсу на лучшую выпечку? – недоверчиво переспросила она. – Ну, кто знает, может, все же времена и переменятся.

– Переменятся-то они переменятся, но когда? – вставил свое слово Салли. – К завтрашнему утру навряд ли. Поэтому пошли дальше. – Он приблизился к Микаэле и окинул ее критическим оком. – Мэтью, дай твой шейный платок. Вот так-то лучше, – твердо заявил он, накинув его на плечи Микаэле и затянув узлом.

– А что, если она еще станет жевать табак? – предложил Мэтью.

– Фу-у-у! – Колин в отвращении скривила нос.

– Нет, нет, – запротестовала и Микаэла, – этого я не могу и не хочу.

– А как насчет лакрицы? – Брайен вытащил из кармана штанов лакричную палочку, и Микаэла, рассмеявшись, взяла ее. Отделив от темной массы комочек, она сунула его в рот и пожевала. Это сразу увеличило ее сходство с мужчиной.

– Ну, а с голосом как быть? – Колин первой пришло в голову, что он может предательски выдать Микаэлу.

– Давай скажем, что наш двоюродный брат Билл – немой, – нашелся Мэтью. – Как думаешь, ма, ты выдержишь, сумеешь не проронить ни слова?

Микаэла в ответ лишь кивнула. Какие, мол, могут быть сомнения?

Утро следующего дня выдалось сухим и жарким. Следовательно, участникам скачек придется проходить дистанцию в тучах пыли. Это обстоятельство, равно как и прочие плюсы и минусы, горячо, со знанием дела обсуждалось зрителями, мало-помалу стекавшимися к месту соревнования.

Примерно за час до начала состязания перед Лореном Бреем появились Салли и Мэтью. Между ними быстро шагал молодой человек, явно не местный.

Торговец в это время возбужденно говорил с владельцем салуна Хэнком. Последний только что договорился с доктором Кэссиди, что выступит на его жеребце, фаворите скачек, взамен отказавшегося в последний момент ковбоя.

– Поверь, – убеждал Хэнка Лорен Брей, – на Роке ты, считай, уже выиграл. Разве что сотворишь какую-нибудь глупость, но я даже представить себе не могу, чтобы…

– Лорен, – прервал его Мэтью. – Мы нашли наездника для лошади доктора Майк. Зовут его Билл. Это мой двоюродный брат, приехавший вчера из Сода-Спрингс– Последние слова Мэтью произнес не так уверенно: то ли действительно Лорен и Хэнк взглянули на «двоюродного брата» с подозрением, то ли это ему лишь померещилось.

А Лорен Брей и в самом деле стал изучать новичка с таким пристрастием, что Микаэла изо всех сил надвинула шляпу на лицо.

– Сколько же ему лет? – спросил Лорен Брей. – Для нас минимальный возраст четырнадцать лет.

– Ему исполнилось пятнадцать. – Салли с большим трудом удержался от улыбки.

– Во всяком случае, ему достаточно лет, чтобы жевать табак. – У Хэнка были свои критерии определения возраста.

– За час до начала возобновляется прием ставок! – возгласил в этот момент на главной площади Колорадо-Спрингс Джейк Сликер. – Принимаются новые ставки. Кто желает поставить на Билла Купера, выступающего на лошади Небесная Молния?

Мэтью, Салли и Микаэла воспользовались тем, что внимание окружающих переключилось с них на Джейка Сликера, и незаметно отошли в сторону. Общение с Лореном и Хэнком было достаточно неприятным, теперь надо было как можно скорее смешаться с толпой.

К счастью, участников скачек вскоре пригласили для осмотра лошадей. Требовалось установить, что ни у одной нет подков, которые могут представлять собой опасность для противника.

Во время этой процедуры к Микаэле не раз обращались с вопросами или замечаниями, и многие поражались невероятной робости Билли Купера, от смущения не решавшегося поднять глаза на собеседника. Еще хорошо, что поблизости неизменно оказывался двоюродный брат Мэтью, который и сам участвовал в скачках на принадлежавшем Микаэле коне. Но Медведь был так стар, что Мэтью и мечтать не мог о почетном месте.

Но вот отчетливо прозвучал громкий звук колокола, призывавший наездников на старт. Они выстроились в шеренгу, и каждый старался занять место получше, но Джейк Сликер и Лорен Брей строго следили за тем, чтобы справедливость не была попрана. Расположение состязателей на старте определялось жеребьевкой. Наступила напряженная тишина, каждый с опаской взирал на своих ближайших соседей. Еще бы! Ведь позиция на стартовой линии может иметь решающее значение для последующего развития событий. Попытка совершить обходной маневр во время забега порою бывает связана с большим риском.

– Я так волнуюсь! – тихо прошептала Колин Брайену. Они стояли вместе с Салли на краю стартовой площадки, крепко зажав большой палец в кулак.

– Но это же самые обыкновенные скачки! – попытался успокоить ее Салли.

– О нет! Это вовсе не обыкновенные скачки! – решительно тряхнула головой Колин. – Эти скачки совершенно особенные.

– Конечно, – с детской серьезностью подтвердил Брайен. – После возвращения лошадей будет выдан приз за лучшее пирожное из тех, что мы напекли к скачкам.

Едва он закрыл рот, как раздался сигнал к старту. Хорес выстрелил из пистолета, и в тот же миг лошадиные копыта взвихрили уличную пыль.

Хэнк, скакавший на фаворите, не теряя ни секунды, немедленно опередил остальных пятнадцать всадников и еще до того, как вся кавалькада покинула пределы Колорадо-Спрингс, оказался в поле. У каждого участника была своя особая тактика. Одни старались как можно скорее поравняться с передовой группой, другие не заставляли пока лошадей выкладываться до конца, приберегая их силы для последнего решающего рывка на финишной прямой. Один Мэтью, понимая, что ему не на что рассчитывать, ехал на Медведе как Бог на душу положит. Даже пример мчащихся мимо с бешеной скоростью сородичей не вывел его мерина из состояния старческого покоя.

Спустя некоторое время Микаэла издали разглядела, что они приближаются к самому опасному участку дистанции. Пользуясь равнинным ландшафтом, ковбои что было мочи погнали лошадей, памятуя о том, что по законам искусства верховой езды чем быстрее те бегут, тем легче преодолевают столь серьезные препятствия, как поваленные поперек дороги деревья. Микаэла, однако, придержала Молнию, хотя та, повинуясь стадному инстинкту, рвалась бежать вместе со всеми.

Оказавшись таким образом позади остальных, Микаэла смогла с некоторого расстояния наблюдать за прохождением преграды, состоявшей из целого ряда поваленных деревьев. Вот спины наездников поднялись вверх, вот, опустившись куда-то вниз, пропали из поля зрения, но в следующий миг снова показались из рва за лежащим стволом – и так раз, другой, пятый… И вдруг после шестого препятствия движение прекратилось, ни одно лошадиное тело, вытянувшееся в галопе во всю свою длину, не мелькнуло перед глазами Микаэлы. Не иначе как за этим деревом ждал какой-то подвох, быть может, слишком глубокий ров, в который, не имея достаточной точки опоры, падали лошади без надежды выбраться оттуда.

Микаэла стала лихорадочно соображать, что делать, меж тем как ее лошадь целеустремленно продолжала нестись вперед, быстро сокращая расстояние до преграды. Когда до нее оставалось уже совсем немного, Микаэла заметила, что некоторые ковбои и вовсе останавливаются, услышав доносившееся изо рва ржание – упавшие лошади беспомощно болтали в воздухе ногами, пытаясь выбраться наружу. Что же, и ей остановиться?

Вместо этого Микаэла в последний момент рывком повода понудила Молнию резко повернуть в сторону, обойти препятствие, сделать поворот в противоположном направлении и вернуться на прежнюю трассу. Обернуться Микаэла не решалась – Молния мчалась так, словно за ней гонится дьявол, – и только пригнулась как можно ниже к шее лошади.

Трасса пролегала вокруг Колорадо-Спрингс и заканчивалась около задних городских ворот, до которых уже было рукой подать. Внезапно позади Микаэлы раздался дробный стук копыт, но она не повернула головы, тем более что хорошо знала: только у одного из соревнующихся могло хватить честолюбия на то, чтобы после падения опять сесть на лошадь и гнать вперед как ни в чем не бывало. Вскоре до нее донеслось и тяжелое дыхание настигавшей ее лошади.

Рок, хорошо обученный жеребец, обладал, по-видимому, недюжинным честолюбием, и он изо всех сил старался перегнать Молнию. Она же при виде его обрадовалась, что рядом появился спутник, и замедлила бег.

В конце концов Хэнк опередил Микаэлу. Уже показались городские ворота, Хэнк продолжал вовсю гнать своего Рока, а Молния упорно не желала внять призывам Микаэлы, которая уже совсем распласталась на ее спине. Как тут было не признать, что индейская лошадь, даже быстрая как ветер, не идет ни в какое сравнение с хорошо вытренированным скакуном.

– Вперед, Безумная Леди! – возопила Микаэла, прибегая к индейскому имени лошади как к последнему шансу воздействовать на нее. – Вперед! Покажи им, на что способны женщины!

И кобыла, казалось, поняла наездницу. С утроенной силой она ринулась вперед и оказалась в угрожающей близости от Хэнка с Роком. Чего только Хэнк не делал, чтобы оттеснить ее, но Микаэла ловко избегала его маневров.

Так они достигли города. Возбужденная толпа зрителей по обеим сторонам пути их следования встретила их поощрительными криками и улюлюканьем, но Микаэла ничего не слышала. Да и не видела – перед ее глазами маячила лишь финишная лента, быстро приближавшаяся к ней. А рядом, у ее локтя, стонал и хрипел Хэнк.

Микаэла еще крепче прижалась к лошадиной шее и закрыла глаза. Теперь она ощущала учащенный пульс лошади, как бы слившийся с ее собственным.

Вдруг воздух взорвали вопли восторга. Микаэла раскрыла глаза, остановила Молнию и, вымотанная до предела, соскользнула с седла.

– Ты выиграла! Ты показала им всем! – Колин, вне себя от радости, бежала к своей приемной матери.

Следом за сестрой ей на шею бросился Брайен.

– Ты победила даже Хэнка на Роке! – Мэтью одобрительно похлопал «двоюродного брата» по плечу.

– Мэтью! Все в порядке? Ты ведь упал? – отвлекшись от поздравлений, спросила Микаэла.

– Не стоит и вспоминать, – улыбнулся Мэтью. – Мы с Медведем собирали цветочки.

Победителя продолжали осыпать комплиментами. Все торопились пожать руку молодому человеку до появления остальных участников скачек, которым аплодисментами смягчали горечь поражения.

– Я хочу вручить приз победителю. – К окруженной болельщиками Микаэле подошел исполнявший обязанности главного судьи Лорен Брей со сверкающим кубком в руках. – Кубок получает Билл Купер. Счастья тебе, мой мальчик!

«Молодой человек» под аплодисменты присутствующих принял кубок и впервые за все утро открыл рот.

– Благодарю вас, Лорен, – произнес он, затем снял шляпу, тряхнул головой, и пышные волосы доктора Майк рассыпались по ее плечам.

Лорен Брей и стоявшие рядом обомлели от изумления.

– Мне этот мальчишка с первого взгляда показался знакомым, – пробормотал лавочник, но быстро овладел собой и решительно выхватил кубок из рук Микаэлы.

– Прошу прощения, мадам. Вы действовали против правил. Женщинам запрещается участвовать в скачках.

– Это нечестно! – не выдержала Колин.

– А выступать под чужим именем честно? – ехидно поинтересовался Лорен Брей. – Призом награждается владелец Рока доктор Кэссиди из Денвера. – И он передал ему кубок. Нельзя сказать, что доктор Кэссиди чрезмерно обрадовался победе такого рода, но он и слова не успел произнести: к нему подскочил Хэнк, стукнул по плечу, требуя причитающийся ему гонорар, и доктор поспешно удалился.

– Это не имеет никакого значения, – сказала Микаэла, успокаивая Колин. – Мы все знаем правду, хотя некоторым она пришлась не по душе.

В этот миг ее глаза встретились со взглядом Джейка Сликера, вешавшего гирлянду цветов на шею жеребцу Року. После секундного колебания он снял гирлянду и обвил цветами Небесную Молнию.

Микаэла снисходительно следила за ним. Он принадлежал к числу тех, кто старался всячески помешать ей освоиться в новом городе, и, будучи крайне непостоянным субъектом, так же легко начинал враждовать с человеком, как и вдруг клялся ему в дружбе.

– А вы не нарушаете правил, Джейк? – спросила она.

– Кобылам участвовать в скачках, конечно, не возбраняется, – ответил цирюльник и заговорщицки подмигнул Микаэле.

– Прошу тишины! Внимание! – раздался голос Грейс, старавшейся перекричать шум и аплодисменты. – Убедительно прошу внимания уважаемой публики. Нам предстоит вручить еще один приз – за лучшее кондитерское изделие. Приз присужден… – она сделала многозначительную паузу, – Брайену Куперу за потрясающее пирожное с шоколадом и карамелью!

Толпа снова разразилась громкими криками радости, а Грейс прикрепила к жилету Брайена яркий бант.

Только Лорен Брей наблюдал за происходящим с недовольной миной.

– Что делается на белом свете! – удивленно качая головой, ворчал он. – Женщины побеждают в скачках, а маленькие мальчики пекут пирожные.

Улыбка сбежала с сияющего личика Брайена.

– Значит, печь пирожные – занятие не для мужчин?

Все вокруг рассмеялись.

– Да, не для мужчин, – подтвердил Салли, стоявший со своей овчаркой за Небесной Молнией, а сейчас выступивший вперед. Он заметил недоумевающий взгляд Микаэлы, но тем не менее продолжал: – Точно так же как участвовать в скачках не женское дело.

Он сорвал розу с гирлянды, украшавшей Молнию, и преподнес Микаэле.

Брайен не сразу нашелся, что ответить, но после минутного раздумья лукаво улыбнулся.

– Меня ты, Салли, не проведешь! То, что ты сказал про мужчин и женщин, неправда. Ма – лучшая наездница Колорадо-Спрингс, а я – лучший кондитер. – С этими словами он взял с блюда, предлагаемого Грейс, кусок торта и с наслаждением впился в него зубами.

Микаэла была рада, что среди общего оживления и хохота никто не обратил внимания на то, как ее щеки внезапно покрылись легким румянцем. Нерешительно повертев розу в руках, словно не зная, что с ней делать, она улыбнулась Салли.

– Я чуть было не приняла ваши слова всерьез, – промолвила она, воткнула нежный цветок в старую ковбойскую шляпу, в которой выступал Билл Купер, и решительно нахлобучила ее себе на голову, не смущаясь тем, что из-под нее выбиваются длинные волосы.