355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дороти Иден » Таинственная Клементина » Текст книги (страница 5)
Таинственная Клементина
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 22:23

Текст книги "Таинственная Клементина"


Автор книги: Дороти Иден



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

14

– Я задержался всего лишь из-за тумана, уверяю тебя, – повторял Фергюссон. – Туманы – явление распространенное, и раньше ты никогда не волновалась.

– Но туман не мог задержать Ги, – ответила ему Брижитт потухшим голосом.

– Он еще не вернулся? Но, послушай, моя дорогая, он уже взрослый человек, и нет ничего удивительного в том, что он проводит вечер в городе!

– Разумеется! Только не этот вечер, когда он должен обедать с Присси. Она ждет его, уже надела свое новое платье. А я знаю, что он считал минуты, – так ему хотелось, чтобы этот момент наконец наступил!

Фергюссон оглянулся вокруг, бросил взгляд в соседнюю комнату.

– А сиделка твоя куда подевалась?

По мере того, как Брижитт рассказывала ему обо всем, лицо Фергюссона приобретало отстраненное выражение. «Раньше он никогда не замыкался, оставаясь со мною наедине, – подумала Брижитт. – Как он воспринимает все это?»

– Любимая моя… – прошептал Фергюссон, беря ее за руку.

Брижитт инстинктивно отстранилась.

– Фергюссон, сделай же что-нибудь! Почему никто ничего не предпринимает?

Ее вопрос вернул его к действительности.

– Ги будет здесь с минуту на минуту. Сейчас только десять часов. Если он не появится до завтрашнего утра, мы сможем приступить к розыску.

– Это именно то, что вчера говорили по поводу исчезновения Эллен, – ответила Брижитт раздраженно.

Несколько мгновений Фергюссон пристально смотрел на нее, потом внезапно произнес:

– Бедная маленькая Присси! Нужно подняться и посмотреть, не слишком ли она обеспокоена по поводу отсутствия Ги. – И он вышел из комнаты.

Ее все возраставшая нервозность должна была очень раздражать Фергюссона. По крайней мере, так казалось самой Брижитт. Она безнадежно вздохнула. Именно этим вечером собиралась она объявить ему о том, что спасена! Если бы ни все эти события, она успела бы разработать ноги и встретить его стоя! Фергюссон с ума бы сошел от счастья!

Присси была одна в детской, она заканчивала писать письмо. Ее глаза покраснели от слез. На ней было новое зеленое платье, в нем она казалась очень маленькой и стройной: было что-то детское в ее тонких руках и черных волосах, струившихся по изящной спине. Но ее лицо несомненно было лицом зрелого человека. Посадка головы и гордая линия плеч говорили о чувстве собственного достоинства и очень напоминали женские типажи на фамильных портретах Темплеров.

В дверь постучали. Ну, наконец-то! Присси быстро захлопнула свой бювар и прокричала:

– Войдите!

Это оказался Фергюссон, еще не успевший снять свою униформу. Молодой человек остановился на пороге, он держался очень прямо, что подчеркивало его высокий рост. Светлые волосы Фергюссона поблескивали при мягком свете лампы, голубые глаза, обращенные к Присси, выражали искреннее восхищение.

Присси медленно поднялась, детским жестом провела рукой по щекам, чтобы стереть последние следы недавних слез. Ей больше не хотелось плакать – даже по поводу Ги, из-за которого она минуту назад так переживала. Внезапно ее осенило: она поняла основную причину, приведшую ее в дом Темплеров. Глупо было бы отрицать, что ей очень нравился Фергюссон, нравился с того самого момента, когда она его впервые увидела. Сейчас, глядя на высокую стройную фигуру, на его лицо, покрытое бронзовым загаром, на открытую мужественную улыбку, она осознала, что наконец-то ей посчастливилось найти человека, достойного ее любви. Это оправдывало все ее старания.

– Вы изумительно выглядите, – восхищенно произнес Фергюссон.

Присси расправила широкую юбку.

– Вам действительно нравится? Я довольно умелая портниха!

Ее лицо сияло, она решительно выбросила из головы тяжелые мысли об исчезнувшем Ги.

– Не только умелая, но и страшно голодная, как и я сам! – рассмеялся Фергюссон.

– Что правда – то правда! – призналась Присси. – Ги все еще не вернулся. Это просто отвратительно с его стороны, вы не находите? Вот она – награда за мои труды! – она медленно повернулась перед ним, снова демонстрируя платье. – Он имеет привычку пить, не зная меры, – наверное, застрял где-нибудь с друзьями.

– Возможно, – Фергюссон наклонился к ней и взял ее за подбородок. – Честно говоря, я ужасно проголодался! Да и такая красота не должна пропадать даром, – он медленно провел рукой по ее бедру, словно лаская нежный шелк платья. – Пойдемте куда-нибудь, где хорошо кормят.

Перед уходом они зашли к Брижитт. Присси накинула на плечи шелковый шарф, ее наряд переливался при свете камина изумрудным блеском, лицо было торжественно и снисходительно, тонкие пальцы уверенно покоились на согнутой в локте руке Фергюссона.

– Миссис Джи, это не слишком вас побеспокоит? – бедняга Фергюссон ничего не ел с самого утра, а мы здесь все сидим на голодном пайке, так как не смогли обнаружить тайник вашего дяди и остались без денег на хозяйство. Да и кухарка уже легла!

– Прекрасная идея! – воскликнула Брижитт, постаравшись придать своей интонации максимум искренности. Стоя рядом, они составляли очень красивую пару, и это разрывало ей сердце. – Если появится Ги, я сообщу ему, что он получил по заслугам!

Фергюссон быстро подошел к кровати и поцеловал ее.

– Спи спокойно, родная.

И они исчезли, оставив после себя абсолютный вакуум. Комната превратилась в мертвую пустыню, и Брижитт погасила настольную лампу, чтобы по крайней мере не видеть этого вакуума; может быть и ей самой удастся исчезнуть, раствориться в непроглядной тьме.

Если Фергюссон больше не любит ее, самое лучшее – это стать ничем, растаять в сумерках. За окном четко вырисовывался силуэт уснувшего дерева с опавшими листьями. Брижитт невольно сравнила себя с ним – ведь и она, подобно этому дереву, была ни живой и ни мертвой.

К утру Ги так и не вернулся. Уже было известно, что накануне он не пришел в свой офис, позвонив вместо этого и предупредив, что его не будет несколько дней. Дядя Саундерс негодовал, обвиняя Ги в эгоизме и непорядочности по отношению к Присси. Его грязные намеки, касавшиеся вечернего выхода девушки и Фергюссона, уже ничего не могли добавить к и без того подавленному состоянию Брижитт. И, тем не менее, решимость постепенно овладевала ею, – решимость выяснить все до конца и вопреки всему. Прежде всего, она должна была как можно скорее начать нормально передвигаться и сохранить это в тайне от всех: Только в этом случае ей удастся докопаться до корня всех проблем: раскрыть тайну Клементины.

Влюбленность Фергюссона в Присси трудно было вменить в вину таинственной Клементине, равно как и исчезновение Ги, и все предшествовавшие события. Брижитт отдавала себе отчет в том, что ею владеет навязчивая идея, вызванная ее собственным состоянием и необоримыми страхами ее ребенка. Это было как наважденье, оно не подчинялось никаким доводам рассудка. Из глубин ее подсознания вырастала уверенность в том, что раскрытие тайны загадочной Клементины должно все расставить по своим местам.

Как только она осталась одна после отъезда Фергюссона (он уезжал с тяжелым сердцем и, обещая позвонить вечером из Рима, так крепко сжал ее в объятиях, что она едва не задохнулась; можно было подумать, что он все еще любит ее и отказывается признать свое все возраставшее восхищение Присси), она тихонько выбралась из постели и попробовала передвигаться по комнате: очень медленно, словно скользя, почти не отрывая ног от пола.

Понемногу неуверенность покинула ее, она уже недоумевала, как это ей удалось сдержаться и не поделиться с мужем этим чудом, – может быть, она просто опасалась в глубине души, что подобное открытие не доставит ему особенного удовольствия, ведь теперь ему, возможно было бы гораздо удобнее иметь парализованную жену!

Нет, нельзя поддаваться этим горьким размышлениям! Она полностью выздоровеет в тайне от всех. Ей удалось добраться до зеркала и она долго разглядывала свое отражение, пока не решила, что вполне может на равных соперничать с Присси.

После ленча она попросила зашедшую к ней гувернантку вынуть из чемоданов все ее вещи, привести их в порядок и убрать в шкаф. Выполняя ее просьбу, девушка не скрывала своей снисходительности.

– Ваше манто нуждается в чистке. Впрочем, вряд ли это теперь имеет значение!

– Напротив, – любезно ответила ей Брижитт. Попросите, пожалуйста горничную этим заняться.

– Я охотно займусь этим сама, – тут же нашлась Присси.

– Вы чересчур себя утруждаете!

– Отнюдь. Чем больше я буду сегодня занята, тем легче мне будет отвлечься от мысли о Ги. Как вам кажется, где он сейчас может быть?

В глазах Присси читался непреодолимый страх. Вчера вечером она тоже была испугана, потом страх исчез, а теперь появился вновь и овладел ею с новой силой. Раньше Брижитт не приходилось видеть ее в таком состоянии. Неизвестно почему, это открытие усилило беспокойство Брижитт. Что могло произойти между Присси и Ги? Что заставило его уехать, никому в доме не сказав ни слова?

– Вы думаете, он исчез по моей вине? – девушка словно прочитала ее мысли. – Клянусь вам, я не сделала ничего, что могло бы рассердить его!

– Никто этого и не думает. Ги – странный мальчик. Он всегда позволял себе совершать неожиданные поступки. Поверьте, он может вернуться в любую минуту, – успокоила ее Брижитт.

В то время как она ждала звонка Фергюссона, к телефону позвали Присси. Из своей комнаты Брижитт слышала ее ответные реплики: «Я же запретила тебе звонить сюда! Потрудись вспомнить об этом!» – и она резко бросила трубку. На том конце телефонного провода могла быть ее тетушка, но уж слишком грубо разговаривала с нею племянница! Другая версия показалась Брижитт более вероятной: у такой очаровательной особы, как Присси, непременно должен был быть возлюбленный. Вот! В том-то и дело! – осенило Брижитт. – Наверное, Ги каким-то образом узнал об этом и, решив, что она играет «двойную игру», уехал, чтобы не видеть ее и прийти в себя после полученного удара. Это было вполне в его характере. К тому же он мог надумать проучить ее таким образом и заставить побеспокоиться о том, как бы деньги Темплеров не уплыли у нее из рук!

Фергюссон наконец позвонил и сердце Брижитт учащенно забилось от радости, словно их роман только начинался, и она была влюбленной молоденькой девушкой. Однако их разговор был весьма лаконичен.

– Ги вернулся?

– Нет.

– Есть какие-нибудь новости?

– Никаких. Но дядя Саундерс утверждает, что если бы с ним что-то случилось, нам бы уже сообщили, а если с ним все в порядке, он будет просто взбешен нашим вмешательством в его дела.

– Я с ним совершенно согласен, – заключил Фергюссон.

– Больше ничего не случилось? – продолжил он.

– У нас все хорошо.

– А как ты?

В его голосе действительно появилась более теплая интонация или ей только так показалось?

– Нормально… спасибо.

– А Присси?

– Она очень волнуется из-за Ги.

– Я знаю. Вчера вечером она тоже беспокоилась. Я попробовал выяснить…

– Выяснить – что?

– Насколько она к нему привязана, разумеется.

Было ли это невинное любопытство или интерес совсем другого рода? Брижитт представила себе эту красивую чету, сидящую бок о бок за ресторанным столиком. Окружающие должны были принимать их за влюбленных! Она ясно видела, как Присси улыбается Фергюссону. Ей казалось, что она слышит ее беззаботный голосок: «Ги? Конечно, он очень мил…»

– … Она не сказала ничего особенного, – продолжал Фергюссон. – Поговорим об этом завтра, моя милая.

Сейчас он повесит трубку. Брижитт безумно захотела вновь услышать его голос.

– Полет прошел нормально? – спросила она, чтобы заставить его хоть что-то произнести в ответ.

– Сносно. Любимая моя, мы разоримся на междугородных переговорах!

– Фергюссон, возвращайся скорее!

– Я всегда спешу вернуться к тебе, – ты же знаешь, – его голос стал глубже и теплее; он немного помедлил, прежде чем дать отбой.

Раздались частые гудки, но Брижитт не торопилась положить трубку, она еще долго прижимала ее к щеке, словно ее прикосновение могло заменить ей прикосновение теплой ладони Фергюссона.

В комнату вошла Присси. На ее плечи была наброшена большая красная шаль.

– Звонил Фергюссон? – спросила она, не сдержавшись. «Она всегда называет его Фергюссоном, тогда как я для нее – мадам или миссис Джи», – отметила про себя Брижитт и положила трубку на рычаг.

– Да. Он спрашивал о вас, – ответила она на вопрос Присси.

Тщетное усилие девушки подавить лучезарную улыбку не смогло укрыться от внимательных глаз Брижитт: она расцвела на ее лице, словно раскрывающийся бутон. Она опустила глаза.

– Очень любезно с его стороны, – ответила Присси сдержанно.

– Он считает, что вы очень привязаны к Ги, – осторожно произнесла Брижитт.

– Он прав. – Лицо Присси превратилось в неподвижную маску. Что было тому причиной? Исчезновение Ги? Не понравившееся ей замечание Фергюссона? Все дело было в Фергюссоне, – это не вызывало сомнений! Брижитт вздохнула и незаметно пошевелила пальцами ног: это движение возвращало ей уверенность в себе лучше любого успокоительного.

15

Дневная почта принесла Брижитт новое послание шантажиста. Он продолжал угрожать разоблачением Фергюссона и требовал еще 150 фунтов. На счете миссис Джи оставалось всего 100. Брижитт была совершенно спокойна, – она давно была готова к подобному развитию событий. Непреклонное решение постепенно созревало в ее мозгу; она считала его единственно правильным.

Его осуществление Брижитт начала с того, что попросила Присси вывести детей на прогулку во второй половине дня. Ей показалось, что девушка восприняла эту перспективу с облегчением, словно ей было тяжело оставаться в доме.

– А как же вы? Мне кажется, миссис Темплер собирается после ленча на собрание Общества друзей животных.

– Не беспокойтесь обо мне, – я всегда смогу вызвать горничную, – ответила ей Брижитт.

Про себя она подумала, что выход на улицу принесет ей огромную пользу, и сердце ее учащенно забилось от волнения. Удастся ли ей осуществить свой план? Хватит ли у нее на это сил? Через день или два сделать это было бы гораздо проще, но развернувшиеся события не оставляли ей времени на ожидание того момента, когда здоровье, полностью вернется к ней.

Утром, когда все считали, что она отдыхает, Брижитт встала и шесть раз проделала маршрут от окна до дверей и обратно. После этого она присела перед туалетным столиком и долго разглядывала призрачное отражение в зеркале. Она очень похудела и побледнела. Это должно было особенно бросаться в глаза на фоне цветущей и вечно оживленной Присси. Но теперь с этим будет покончено! Она тоже еще жива. Она докажет это им всем, – нужно только дождаться вечера!

Все произошло точно по плану. Первой ушла из дома Присси; страх все еще жил в глубине ее глаз. Тетушка Аннабель поспешила догнать детей и няню, чтобы пройтись с ними по парку и взглянуть, не блуждает ли там какая-нибудь потерявшаяся кошка. Еще раньше вышел дядюшка Саундерс, – в Сити его ждали дела. У прислуги был выходной; и в огромном особняке не осталось никого, кроме пожилой горничной, которая прилегла отдохнуть, зная, что Брижитт вызовет ее звонком, если ей что-нибудь понадобиться.

В распоряжении Брижитт было не менее двух часов, и этого должно было вполне хватить для осуществления ее плана.

Оставшись одна, она сразу же осторожно выбралась из кровати и принялась одеваться. Она чувствовала себя совсем слабой и у нее шумело в ушах, но сам факт того, что она надевает на себя что-то, ничем не напоминающее ночную сорочку, придал ей моральных сил, и она почувствовала себя нормальным и независимым человеком. Полностью одевшись, она была вынуждена присесть на кровать и немного отдохнуть. Несмотря на нетерпеливое желание немедленно отправиться в путь, она не могла себе позволить перенапрячься, так как это было связано с риском грохнуться в обморок у дверей мистера Джорджа Смита.

А может быть, за этими дверями жила мисс Клементина Смит? Скоро она это выяснит.

Она медленно и осторожно пересекла вестибюль, прихватив по дороге одну из тросточек дяди Саундерса. С ее помощью ей стало гораздо легче передвигаться, и она успешно спустилась с лестницы, ведущей на улицу. Радость от того, что ей удалось преодолеть себя, придала ей сил. Она остановила такси и назвала адрес шоферу.

Что она надеялась там обнаружить? Брижитт не смогла бы ответить на этот вопрос, но интуиция подсказывала ей, что именно в этом месте нужно было искать разгадку всех таинственных событий.

Машина остановилась у подъезда многоквартирного дома; фамилии жильцов были указаны на табличке, прибитой к стене у входной двери. Еще не зная, что предпримет в том случае, если обнаружит на ней фамилию своего корреспондента, Брижитт попросила шофера ее подождать и вышла из машины. Ей с трудом удавалось сохранять равновесие.

Шофер хотел ее поддержать, но она вежливо отказалась от его помощи. Она знала, что ей станет легче после того, как она преодолеет лестничный марш. Она должна выдержать и не упасть, с таким трудом достигнув цели своего путешествия.

Дверь была приоткрыта. Брижитт оперлась о нее плечом и прочитала список имен на табличке. Мистера Джорджа Смита среди них не было, не было и женщины, которую звали бы Клементиной, но она на это и не рассчитывала. Шантажист, безусловно, пользовался псевдонимом.

Она решила позвонить в первую попавшуюся квартиру и сказать, что мисс Клементина просила ее зайти. После этого можно было бы сделать вид, что она ошиблась и попробовать навести справки об интересовавших ее людях. С точки зрения логики, идея была довольно абсурдной, но Брижитт не могла придумать ничего лучшего и решила обойти все квартиры, если это потребуется.

Она вошла в дом и позвонила в дверь квартиры на первом этаже. Ее сердце учащенно забилось, и она привалилась к двери, чтобы устоять на ногах. Под ее тяжестью массивная дверь подалась, и она нажала на нее посильнее. Издали до нее донеслись голоса: в глубине квартиры весело напевали. Мелодия показалась ей знакомой. Брижитт напрягла слух и различила слова песенки: «Клементина, Клементина, миленькая ты моя…»

Песенка Присси! Брижитт толкнула дверь и вошла, пошатываясь. Голоса доносились из-за закрытой двери в конце коридора. Был слышен шум и взрывы хохота, как будто собравшиеся там люди играли в какую-то игру. Брижитт продвигалась вперед по скользкому линолеуму, всей своей тяжестью навалившись на трость. Только бы не упасть! Все плыло у нее перед глазами. Дверь в конце коридора слегка приоткрылась и тут же захлопнулась. «Жак, этого просто не может быть!» – услышала Брижитт пронзительный выкрик; дом сразу наполнился шумом шагов и громкими восклицаниями.

… Тело Брижитт было распростерто на холодном полу. Последним, что задержалось в ее сознании, было склонившееся над ней бледное лицо с удивленно вытаращенными глазами, обрамленное копной черных прямых волос.

Снова открыв глаза, она увидела тетушку Аннабель. Но что могла делать старуха в этом доме? Ее голос доносился до слуха Брижитт словно сквозь толстый слой ваты:

– Слава Богу, дитя мое! Наконец-то ты пришла в себя! Ты упала на пол с кровати, знаешь ли, и до смерти нас всех перепугала.

Брижитт снова зажмурилась и решительно открыла глаза; она обнаружила, что находится в собственной комнате.

– Как я здесь оказалась? – спросила она пожилую женщину.

– По моему, ты все еще не в себе, деточка! Не понимаю, о чем ты спрашиваешь! Это кухарка и горничная помогли мне положить тебя обратно на кровать. Вернувшись домой, я обнаружила тебя лежащей на полу без чувств. В этом моя вина – мы не должны были оставлять тебя одну. Что скажет об этом Фергюссон?!

– Но, тетушка, – протестующе воскликнула Брижитт, – мне удалось встать и выйти из дома! Я была…

– Что ты, милочка моя! Тебе явно привиделся очередной кошмар. Впрочем, в нашем доме это со всяким может случиться!

Брижитт не сдавалась, она принялась было рассказывать тетушке о том, что не смогла бы выйти, не одевшись, но тут же испуганно замолчала, так как, посмотрев на себя, обнаружила, что на ней была ночная сорочка. Она хотела приподняться, встать и таким образом доказать свою правоту, но силы оставили ее: она с трудом могла оторвать голову от подушки. Может быть, тетя права, и все ее приключения – действительно кошмарный сон? Или она просто сходит с ума? Однако, тупая боль во всем теле не могла быть следствием игры больного воображения или даже падения с кровати. Брижитт ушла в себя, потеряв всякую надежду на то, что ей кто-нибудь поверит, кроме… Кроме Фергюссона, конечно! Единственное, что ей оставалось, – это молча дожидаться его возвращения.

Она прикрыла глаза… Перед ее внутренним взором чередой проходили незнакомые лица, виденные ею отнюдь не в кошмаре, а в недавней реальности: лицо маленькой девочки, обрамленное длинными черными волосами, лицо мужчины южного типа…

Когда у ее постели появился врач, срочно вызванный тетушкой Аннабель, Брижитт все же попробовала изложить ему свою версию событий. Он откинул покрывавшее ее одеяло и предложил тщательно осмотреть ее ноги. Он прикасался к ним в разных местах и спрашивал Брижитт, чувствует ли она что-нибудь. К своему великому смущению, она была вынуждена признать, что не испытывала никаких ощущений. Ее ноги снова были полностью парализованы. Она тщетно пыталась пошевелить пальцами, но ничего не происходило. Абсолютно ничего! Настаивать на своем было совершенно бесполезно.

Прощаясь с нею, доктор Браун заверил ее в том, что она видела сон, мнимая реальность которого объяснилась ее огромным желанием поскорее начать ходить.

Брижитт поняла, что главная ее задача заключалась отныне в том, чтобы не позволить окружающим доказать ей, что все это было плодом ее воображения: если это случится, она окажется прикованной к постели на всю оставшуюся жизнь и в придачу будет сама себя считать сумасшедшей.

Когда Присси привела детей с прогулки, Брижитт попросила тетушку позвать к ней Никки.

Мальчик медленно вошел в комнату. У него был напуганный вид; казалось, он боится даже собственную мать. Он выглядел бесконечно усталым.

Никки замер в нескольких шагах от кровати и осторожно осведомился:

– Тебе опять стало хуже, мама?

– Нет, малыш, со мною все в порядке, спасибо. Как прошла ваша прогулка? Вы хорошо развлеклись в парке?

– Д-да… – Брижитт обратила внимание на то, что мальчик отвечал как-то неуверенно, пряча глаза.

– Сегодня вы не встретили девочку по имени Клементина?

– Нет.

– Никки, кто такая Клементина?

– Никто.

– Никки, скажи мне правду, – нас никто не слышит!

– Ее просто не существует, – он торопился поскорее закончить разговор. – Это я ее выдумал.

– Вы нигде больше не были, все время оставались в парке во время прогулки?

– Конечно. Хочешь, я покажу тебе фокус? – вдруг оживился Никки и, вынув из кармана два носовых платка – красный и голубой – принялся ими манипулировать.

В этот момент дверь отворилась, и на пороге появилась Присси. Она ласково обняла ребенка за плечи и отправила его в детскую, предварительно объяснив, что его мама неважно себя чувствует.

– Вам не следовало ему этого говорить, он теперь будет переживать, – позволила себе заметить Брижитт. – Да и к тому же, я чувствую себя прекрасно и даже выходила на улицу!

Присси снисходительно улыбнулась.

– Я знаю, – мне уже об этом рассказывали. К счастью, вы не поранились.

– Не поранилась?..

– Когда упали с кровати, миссис Джи.

Брижитт пристально посмотрела в глаза девушке. Присси молча выдержала ее взгляд. Она смотрела на нее так, как смотрят на напроказившего ребенка или на старика, впавшего в детство. Впрочем, Брижитт уже не рассчитывала на то, что кто-нибудь ее выслушает и, тем более, ей поверит. Исключение составлял единственный человек – Фергюссон. Она должна его убедить!

Фергюссон отреагировал на ее рассказ точно так же, как и все остальные, – и это было самым ужасным. Ее нынешнее состояние полностью опровергало все, в чем она пыталась его уверить. Единственный способ все это доказать состоял в том, чтобы найти водителя такси, который должен был ее запомнить. Но как могла она это сделать, будучи прикована к постели?

– Послушай, любимая, даже если бы это и было на самом деле, я не могу понять одного: зачем тебе могло понадобиться посетить этот незнакомый дом в Хеммерсмите?

– Да потому, что… – начала Брижитт и прикусила язык.

Она не нашла в себе сил продолжить, хотя Фергюссон и смотрел на нее с нежной, ободряющей улыбкой.

– Ты все равно не поймешь, – смущенно продолжила она, – это связано с таинственной Клементиной, которая так досаждает Никки. У меня был интуитивный порыв, и я не ошиблась; когда я вошла, обитатели этого дома распевали песенку о «милой Клементине»!

– Кто именно там был?

– Точно не знаю, – я не успела разглядеть; дети, наверное. К тому же там был этот мужчина, – я слышала его голос… и какая-то девочка с длинными черными волосами… Я уверена, – это была она – та самая Клементина.

– Ты хочешь сказать, что видела «волшебную» куклу? – спросил ее Фергюссон с успокаивающей улыбкой.

Вопрос вывел Брижитт из себя, и она резко кинула:

– Не знаю!

Господи, ну зачем он задает все эти вопросы?! Неужели даже Фергюссон не может просто принять все на веру и попробовать во всем разобраться?

Невыносимая тяжесть камнем навалилась на нее.

– Я устала. Мне нужно выспаться… – пробормотала она.

– Конечно, милая, – Фергюссон поправил на ней одеяло. – Поспи, – это сейчас самое лучшее.

«… И просыпайся в здравом рассудке», – без труда прочитала она в его глазах. «О, Фергюссон, что за пропасть разделяет нас даже больше, чем мое физическое состояние? – отчаянье полностью овладело ее душой. – Неужели ты этого даже не замечаешь? Вероятно, ты полностью находишься под влиянием Присси?»

Она прикрыла глаза, чтобы он ничего не смог в них прочитать, и попросила его зайти к детям. Она сказала Фергюссону, что фокус, который научился показывать Никки, может быть сможет что-нибудь объяснить, но не смогла ответить на его вопрос: «Почему?»

Призрачный голос, не дававший ей спать следующей ночью, мог быть только частью кошмара; в нем звучала неприкрытая издевка: «Какими средствами ты, неизлечимая калека, надеешься удержать такого мужчину, как Фергюссон? Верни ему свободу – он мечтает избавиться от тебя…»

Брижитт резко проснулась. В комнате не было никого, стояла абсолютная тишина, но беспощадные слова все еще звучали в ее сознании. Не колеблясь, она сочла их порождением собственного горя и расстроенного воображения. Ну, а все остальное? Выходила ли она из дома на самом деле? Были ли реальностью голоса, распевавшие песенку о Клементине? Или все это было таким же бредом, как фантазии Никки?

Никто не мог ей ответить на эти вопросы, никого не было рядом, чтобы ее поддержать. Теперь она точно знала, что совершенно одинока в своем отчаянье.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю