Текст книги "Леди Маллоу"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 10
На следующий день Сара позвонила у служебного входа дома на Кенсингтон-стрит. Лицо было укутано толстым шерстяным шарфом. Здесь также требовалось достаточно убедительно рассказать историю об ужасной зубной боли, которая вынудила ее обратиться к лондонскому зубному врачу, лечившему ее раньше.
Открыв дверь, Люси тихо ахнула от изумления.
– Неужто это вы, мисс Милдмей?
– Да, Люси. Я приехала в Лондон к зубному врачу.
– О, мисс! У вас сильно болят зубы? – посмотрела с сочувствием Люси.
– Болели очень, но сейчас как будто лучше. После хорошего ночного отдыха я буду в полном порядке.
– Что же я держу вас на пороге, – проговорила Люси. – Проходите в дом. Здесь сейчас из прислуги только я и миссис Робинс. А какая была кутерьма, когда хозяин приехал вчера. Миссис Робинс была… вы знаете… – Люси хихикнула. – Но она великолепно справилась. Никогда бы не подумали, что она перед этим здорово хлебнула. По ее словам, потрясение привело ее в чувство.
Следуя за Люси в теплую кухню, Сара спросила:
– Хозяин дома?
– Да, он все кого-то ждал, но никто не пришел. И он сильно разозлился и все ворчал: зачем было мчаться в город ради какой-то сумасбродной затеи и тому подобное? Хотите чего-нибудь горячего, мисс Милдмей? Вы выглядите очень озябшей.
Сара замотала шарф, которым было повязано лицо. Предстояло также смыть легкий налет румян, с помощью которых она имитировала повышенную температуру. В усадьбе Маллоу все поверили – в этом она не сомневалась – в ее историю с ночной зубной болью и согласились с тем, что ей действительно необходимо немедленно отправиться в Лондон к своему дантисту. Они даже не возражали против се поездки в одиночку. Амалия не собиралась расставаться с одной из своих служанок ради какой-то гувернантки, и, кроме того, едва ли кто-либо стал бы в дороге досаждать женщине с острой зубной болью.
С неспокойной душой Сара расставалась с Тайтусом. Она никогда и в мыслях не держала полюбить ребенка своих врагов, но зависимость малыша от нее не могла остаться без последствий. Сара постепенно привязалась к нему всем сердцем, и ее радовали его растущая уверенность в себе и пробуждавшаяся детская веселая непосредственность. Правда, все это проявлялось пока лишь на поверхности, а глубоко внутри еще гнездились боязнь и сомнения.
– Вы уезжаете насовсем, мисс Милдмей?
– Тайтус, ты маленький глупышка' Конечно же нет! Вернусь завтра или послезавтра.
В его широко раскрытых глазах отражались суверенность и сомнение. Он не пытался ее обнять. Просто стоял в красной бархатной курточке, как маленький мудрый старичок, и смотрел недоверчивыми глазами.
– А кто станет учить меня буквам?
– До моего возвращения ты можешь отдохнуть. Элиза позаботится о тебе, а Соумс покатает тебя на пони.
– А что, если мышь…
Мальчик замолчал, не желая, видимо, обнаруживать свои тайные страхи.
– Какая мышь, Тайтус, дорогой?
– Та, которая скребет по ночам, – ответил он поспешно.
– Но ведь не каждую же ночь. Только когда ты зовешь меня.
– Она выходит из камина, очень большая. Мне думается, она хочет меня съесть.
– Тайтус! Ты специально это придумал, чтобы удержать меня здесь.
Мальчик упрямо затряс головой. Откуда ей знать, какие страхи одолевают его по ночам? Ведь он звал ее, только когда становилось невыносимо жутко.
Присев на корточки, Сара обняла ребенка.
– Я скажу Элизе, чтобы она спала с тобой в детской комнате и всегда оставляла на ночь горящую свечу. А теперь будь умницей. С тобой ничего не случится за две ночи, пока я лечу больной зуб.
– Он очень болит?
– Очень, иначе бы я не поехала к доктору.
Мальчик ласково коснулся ее лица.
– Обещайте вернуться.
Сара уезжала в слезах, но это в глазах окружающих явилось только лишним подтверждением зубной боли. Даже Амалия, которая, казалось, втайне сама испытывала сильные душевные муки, пожелала ей благополучного лечения.
А когда леди Мальвина сунула Саре в руку деньги на железнодорожный билет до Лондона, то это явилось последней каплей, переполнившей чашу ее страданий. Не испытывая реальной физической боли, Сара чувствовала себя низведенной до нравственного уровня пронырливого Соумса, который повез ее в Ярби к поезду.
– Не беспокойтесь, мисс Милдмей, – заверил он невыносимо вкрадчивым голосом. – Я буду следить за мальчонкой и за другими вещами.
Какие «другие вещи» он имел в виду? Не содержала ли эта реплика скрытой угрозы? Как бы там ни было, но развязная болтовня кучера помогла Саре обрести прежнюю решимость, и она уже больше не давала воли своим чувствам.
В лондонский дом она попала как раз вовремя, так как Блейн, очевидно, еще не завершил то дело, ради которого приехал в город. Сейчас он ожидал посетителя, безусловно, автора письма. От нее теперь требовалось только одно: держать глаза и уши открытыми.
– Я, Люси, прямо поднимусь в свою комнату и, конечно, с удовольствием выпью чашечку чаю, если ты принесешь мне ее наверх. И еще, Люси, не говори хозяину, что я здесь. Так будет лучше. Мой приезд может прийтись ему не по вкусу, или он может подумать, что я ожидаю Приглашения отужинать с ним внизу за одним столом.
– Куда вам с вашей зубной болью! Вам, мисс Милдмей, нужно что-нибудь помягче. Но мне придется сообщить о вас миссис Робинс, иначе я ничего не смогу принести вам.
В этот момент с силой хлопнула дверь главного входа.
– Хозяин ушел! – воскликнула Люси. – Не захотел больше ждать.
– Он ушел, слава Богу, – донесся голос миссис Робинс с лестницы, ведущей в полуподвальное помещение. – С кем это ты там разговариваешь, Люси? Уж не с тем ли нахальным пареньком из мелочной лавки?
– Здесь мисс Милдмей, мадам, – ответила Люси. – Она только что приехала с больными зубами.
Сара демонстративно прижала ладонь к щеке.
– Я поднимусь в свою комнату, миссис Робинс. Я просила Люси не говорить хозяину о моем приезде. Он может встревожиться за Тайтуса. Но я должна была обратиться к зубному врачу. Так страдала от боли.
– Бедняжка! – искренне посочувствовала миссис Робинс.
Это была полная и добродушная пожилая женщина; багровый цвет лица указывал на частые свидания с бутылочкой.
– Ложитесь прямо в постель, голубушка. Люси принесет вам все, что нужно.
Сара слегка покачнулась.
– Мне не хотелось никого беспокоить, особенно хозяина.
– Пусть будет по-вашему. Хотя не понимаю, почему бы ему и не сказать, ведь мы все люди. И время от времени каждый из нас болеет. Сейчас он ушел, строго наказав, что если кто-нибудь придет, то я должна задержать гостя до его возвращения. Лорд Маллоу кого-то ждал, но потерял терпение. Послушайте, как вы на это смотрите, если мы все вместе чуточку выпьем?
– Спасибо, миссис Робинс, но я лучше пойду к себе.
– Капелька бы успокоила больной зуб. Он отгоняет от меня и Люси простуду.
– Вы с Люси, миссис Робинс, поступай вам нравится, а я, право же, должна отдохнуть после длительной поездки.
Ей невероятно повезло, что Блейн только что ушел. Теперь она могла, не мешкая пробраться в кабинет.
Разумеется, она не надеялась обнаружить пресловутое важное послание. Зная осторожность Блейна, трудно было ожидать, что он оставит его просто так на виду. Однако он, должно быть, посчитал миссис Робинс слишком безразличной, а Люси и вовсе неграмотной, потому что письмо лежало на столе в конверте, переадресованном с лондонской резиденции на усадьбу Маллоу. В нем говорилось:
«Дорогой Блейн!
Вообрази, у меня не было сомнений, что ты мертв. Но на днях мне стало известно о тебе и твоем деле. Какая неожиданность! Ты никогда ничего не рассказывал. Сейчас еду в Лондон увидеться с тобой. Нам нужно о многом поговорить. Жди меня в четверг или в пятницу.
Твой друг Сэмми»
По почтовому штемпелю Сара определила: письмо отправлено из Ливерпуля, а это означало, что его мог послать кто-то недавно сошедший с корабля. Быть может, приплывшего из Вест-Индии? Кто-то, только что узнавший о знаменитом процессе и пожелавший получить свою долю? Более того, этот кто-то как будто полагал, что Блейн перед ним в долгу. Возможно, какой-то старый товарищ по совместному плаванью, вообразивший, что наткнулся на золотую жилу, или обыкновенный вымогатель.
Сэмми. У Сары неистово колотилось сердце. Скоро она узнает, кто скрывается под этим именем, а предстоящая встреча его с Блейном принесет ей важные доказательства, которые давно ищет Амброс. А что произойдет, когда человек, отправивший письмо, вдруг обнаружит, что получатель не тот Блейн Маллоу, которого он знал, а самый настоящий самозванец?
Сара сидела, широко распахнув дверь своей комнаты и прислушиваясь. На улице пошел снег. Он уже лежал толстым слоем на крышах домов и на мостовой, почти заглушая шум колес проезжавших экипажей. Но она ждала, когда зазвенит колокольчик у входной двери. Когда же он на самом деле зазвенел, Сара невольно вскочила со стула, а затем на цыпочках подбежала к лестнице. Вестибюль отсюда не просматривался, но Сара отчетливо расслышала громкий бодрый голос Блейна.
– Разведите огонь в библиотеке, миссис Робинс, и принесите виски. Чертовски холодный вечер. Мой друг совсем окоченел.
– Вроде этого, хозяин, – послышался чей-то хриплый голос.
– Мы скоро приведем тебя в чувство. Чего вы стоите и смотрите, миссис Робинс? Идите и делайте, как я сказал.
– Да, милорд.
Миссис Робинс торопливо ушла, а Сара, подгоняемая желанием разглядеть пришельца, отважилась спуститься на несколько ступенек. В последний момент она успела заметить двух человек исчезнувших в библиотеке. Друг Блейна был низкого роста, в изрядно потрепанном плаще. По выговору – выходец из лондонских низов; сюда, скорее всего, добирался пешком, так как был весь облеплен снегом. Какие у этого человека могли быть законные дела с лордом Маллоу?
Дверь в библиотеку они плотно закрыли. Сара подождала, пока миссис Робинс, доставив напитки, не удалилась, а затем смело подошла к двери и приложила ухо к замочной скважине.
Но недаром жаловалась леди Мальвина, что ее муж использовал для этого дома лучший материал и превосходных мастеров. Красивая дверь толщиной в несколько дюймов не пропускала ни звука. Даже через отверстие для ключа до нее доносилось только неясное бормотанье. К своему счастью, она через короткое время сумела различить звуки отставляемых бокалов и отодвигаемых кресел. Деловые переговоры оказались весьма непродолжительными. Сара едва успела взбежать по лестнице, как дверь распахнулась.
И все-таки неуемное желание разузнать как можно больше подвело ее. Поднимаясь, Сара не переставала оглядываться и второпях наступила на нижнюю кромку платья. Она предприняла отчаянную попытку дотянуться до перил, чтобы удержать равновесие, но не дотянулась и покатись вниз по ступенькам к самому подножию лестницы.
Какой-то момент она не чувствовала ничего, кроме острой боли. Словно сквозь туман светила новая лампочка, потом ее заслонила чья-то голова. Сара начала подниматься.
– О Боже, она ушиблась? – услышала она голос незнакомца.
Затем она увидела склонившегося над ней Блейна с выражением дикой ярости на лице. У нее буквально замерло сердце. Она и раньше подозревала, что он способен впадать в исступленное бешенство, что проявляемое им порой раздражение не идет ни в какое сравнение с более глубокими эмоциями. Но чувствовать на себе этот неистовый взгляд было ужасно. У нее снова закружилась голова.
– Она ушиблась? – повторил незнакомец.
– Не думаю, ты лучше позаботься о своих лошадях.
Лошади? Неужели это простой извозчик? И она попала впросак, пытаясь подслушать разговор между Блейном и лондонским извозчиком! От возмущения голова у нее сразу прояснилась, и она услышала, как Блейн, с трудом сдерживая себя, ответил:
– Если и ушиблась, то не сильно. Я позабочусь о ней. Ты можешь идти.
– Ну ладно, хозяин, премного благодарен за угощение. Если бы все знатные господа были такими добрыми. Вы действительно не желаете, чтобы я прислал доктора?
– О Господи, нет! Молодая дама всего лишь споткнулась. Не правда ли, мисс Милдмей? Вы ведь не ушиблись?
Сара наконец сумела сесть прямо.
– Н-нет. Я в п-полном п-п-порядке. Кроме вот… зубной боли – выдохнула она.
Низенький человечек в потрепанном плаще, помедлив немного, вышел, захлопнув за собой дверь.
– Вот уж не знал, – заметил Блейн, – после падения с лестницы начинают болеть зубы.
– Я… приехала к своему дантисту. Потому я в Лондоне. Спросите вашу жену, лорд Маллоу.
– И зубной врач дал вам средство, от которого закружилась голова? Позвольте мне, мисс Милдмей, помочь вам подняться.
Блейн стоял слишком близко. Сара хотела отодвинуться. Однако он уже преодолел приступ ярости, и на лице его появилась привычная ироническая усмешка.
– Во всяком случае, мне следует благодарить судьбу за вашу зубную боль, – продолжал он. – Теперь, по крайней мере, будет с кем разделить вечернюю трапезу. В чем дело? Вы, вероятно, все-таки сильно ушиблись.
Поднявшись на ноги, Сара обнаружила, что не может стоять. Наверняка серьезно повредила лодыжку! Она судорожно вцепилась в рукав Блейна, и, когда появилась, охая и причитая, миссис Робинс, почувствовала, как он поднял ее на руки.
– Боже мой, опять заныли зубы, милорд?
– Да, причем в странном месте, в лодыжке. Принесите горячей воды и бинты, миссис Робинс.
Блейн отнес Сару в библиотеку и положил на широкий кожаный диван, приятно теплый от горевшего ярким пламенем камина. Боль в ноге немного утихла, но потом, когда Блейн, расшнуровал, стал снимать ботинок, сделалась едва терпимой. Почти профессионально касаясь пальцами, он быстро ощупал ступню и лодыжку.
– Ничего особенно страшного, мне думается. Обыкновенное растяжение, мисс Милдмей. Но оно, уверен, избавит вас от зубной боли.
Теперь он, несомненно, еще и насмехался над ней, стоя на коленях рядом с диваном, вровень с ее лицом. В глубине его черных глаз мелькали озорные огоньки. Сара почувствовала слабый запах виски и поняла, что он слегка пьян. По крайней мере, выпил больше, чем обычно.
– Итак, вы упали с лестницы, – сказал Блейн, насмешка в его голосе уже звучала явственнее. – Можно было бы поинтересоваться, что вы делали на лестнице как раз в тот момент. Или, например, почему у вас разболелись зубы именно тогда, когда мне понадобилось ехать в Лондон.
Сара призвала на помощь все свое достоинство.
– Если уж вам непременно нужно знать, то я направлялась к миссис Робинс за каким-нибудь средством, чтобы успокоить зуб. Он по-прежнему ужасно ноет.
– Но, милая девушка, за лекарством вам следовало обратиться ко мне. Я только что вылечил извозчика, который привез меня домой из клуба. Он почти примерз к своему сиденью, бедняга. Я привел его в дом и угостил горячим ромом. Вы получите точно такую же микстуру. Ах, это вы, миссис Робинс, давайте все сюда. Вы умеете обращаться с вывихами ног?
– Я бы не стала утверждать, милорд.
– Ну, горячую ванну сделать нетрудно. Вы пока займитесь этим, а я приготовлю кое-что посущественнее. Наш бедный пациент страдает от вывихнутой ступни и зубной боли. Как вы полагаете, быть может, нам следует взглянуть и на расходившийся зуб?
– Милорд! – пробормотала шокированная миссис Робинс.
– Очень хорошо. Будем исходить из того, что зубной врач мисс Милдмей действительно крупный специалист, раз уж она ради него проделала долгий путь до Лондона.
Блейн возвышался над лежащей девушкой – в руке стакан с ромом – и смотрел на нее с откровенным цинизмом. Сейчас он был в своей привычной роли. Промелькнувшие в его лице натянутость и жестокость можно было бы отнести за счет игры воображения. Но Сара знала, что это не так. Он ей совершенно не доверял.
Однако в данный момент Сара была неспособна особенно задумываться над этим обстоятельством. Ее мучила сильная боль в ноге, и, кроме того, она была слишком зла на себя за собственную глупость и на Блейна за его внезапную фальшиво-любезную заботливость.
– Если ром поможет быстро встать на ноги, то я лучше выпью немедленно, – проговорила она, выхватывая из его рук стакан, и тут же вскрикнула от боли: миссис Робинс коснулась ее ноги не столь деликатно, как перед тем Блейн.
Выпив огненную жидкость, Сара с трудом перевела дух и уже почти не обращала внимания на слова миссис Робинс, которая, с напускной строгостью сказала:
– Могу я попросить вас, милорд, оставить нас на минутку, пока я сниму с мисс Милдмей чулки?
– Конечно, конечно, – ответил Блейн, дерзко поднимая брови. – А потом мы здесь поужинаем, го единственная теплая комната во всем доме.
– Вам придется извинить меня, лорд Маллоу. Я предпочитаю лечь в постель.
– Как бы не так. Вы хоть понимаете, что самостоятельно вам не подняться по лестнице и вас нужно нести? А потому должны смириться и подождать, пока я не соблаговолю сделать соответствующее распоряжение.
– О Боже, – пробормотала миссис Робинс его ухода. – Он в игривом настроении; вот что значит быть вдали от своей жены. А еще, конечно, ром. Просто удивительно, как стаканчик взбадривает.
– В игривом настроении! – повторила Сара слабым голосом. – Вы это так называете, миссис Робинс?
– Уж не увидели ли вы за всем этим что-нибудь более серьезное? Лорд Маллоу себе такое не позволит!
Откуда ей известно, что он настоящий лорд Маллоу, хотела спросить Сара. Возможно, у того человека вообще нет никаких правил хорошего поведения. Ему было так приятно видеть ее практически в своей власти.
В конце концов, ром возымел действие, и боль сделалась терпимой. Но щиколотка распухла, увеличившись почти вдвое, и было ясно, что придется лежать на диване, пока кто-нибудь не поможет ей перебраться в собственную комнату.
В кабинет вошла испуганная и смущенная Люси, чтобы накрыть стол для ужина.
– Послушайте, мисс Милдмей, он удерживает вас здесь на диване?
– Не говори глупостей, Люси.
– Но как же вы собираетесь жевать оленье мясо с вашим больным зубом?
– А я и не намерена его есть. Ты принесешь мне чашку бульона.
Но вот вернулся Блейн, и Люси быстро исчезла. Держа в руке стакан с ромом, он подошел к дивану и остановился, в упор глядя на Сару.
– Уже лучше, мисс Милдмей. Щечки снова порозовели. Нога уже меньше болит? А зуб? Быть может, боль совсем утихла?
– Мне кажется, ром помог, лорд Маллоу.
С непривычки от крепкого напитка кружилась голова. Во всем теле было странное ощущение легкости и свободы.
– Выпейте еще.
– Нет, благодарю вас.
– А я советую повторить. Очень полезно в холодную погоду. Разве вы не заметили, как ожил мой друг извозчик?
– Вы всегда приводите незнакомых людей на выпивку, лорд Маллоу?
– Да, когда холодно и одиноко. Сегодня я и не знал, что вы составите мне компанию. А теперь позвольте мне взглянуть на повязку миссис Робинс.
Прежде чем Сара успела воспрепятствовать, он откинул плед, которым миссис Робинс укрыла ее, и уже исследовал чуткими пальцами больную лодыжку.
– Ну и ну. Необходимо перевязать заново. Разрешите мне. Почему у вас такой возмущенный вид?
– Мне кажется, вы просто развлекаетесь! – воскликнула Сара. – Повязка в полном порядке.
– Напротив! Она еле держится и обязательно спадет ночью. Поглядите, вот как нужно накладывать повязки.
Вне всякого сомнения, он великолепно знал свое дело.
– Могу я спросить, где вы этому научились, лорд Маллоу? Быть может, вывихнутые лодыжки – профессиональная болезнь моряков?
– У них бывает все, что угодно, от растянутых связок до разбитых сердец. Иногда бубонная чума и даже порой убийство.
– В сравнении нынешние удобства должны казаться вам особенно приятными.
Из его поведения нельзя было заключить, что он уловил в ее словах какой-то особый смысл.
– Приятными, но однообразными и скучными. Жизнь моряка – для настоящих мужчин. Возможно, вам не очень понятно, почему я все-таки нахожусь здесь, но я уже неоднократно говорил всем, что делаю это ради своего сына. И моей жены.
Между упоминанием сына и жены была небольшая, но все же заметная пауза.
– Ваша жена не тоскует по жизни в тропиках?
– Жизнь в тропиках бывает разная. Моя жена была замужем не за губернатором, вы понимаете. Она, по крайней мере, заслужила нынешние удобства. И мальчик, конечно. Между прочим, как будет чувствовать себя в ваше отсутствие Тайтус?
– Так же хорошо, мне думается, как и до моего появления в вашем доме.
– Ну, тогда с ним было не все в порядке, мисс Милдмей. Вы сами говорили об этом вполне определенно. Но мне кажется, он сильно привязался к вам.
У Сары сжалось сердце, когда она вспомнила, как ребенок обнимал ее своими тонкими ручками за шею.
– Вы особенно настаивали на том, чтобы я не портила ребенка, лорд Маллоу.
– И вы не должны! Ну а теперь вы чувствуете себя лучше?
Сара вынуждена была признать, что ей стало значительно легче.
– Тогда допивайте свой ром, и мы кое-чем подзаправимся.
Люси поставила на стол зажженные свечи. Шафрановые огоньки дрожали и мерцали, как живые. Сара в полном замешательстве чувствовала, как у нее горит лицо. Она должна и дальше ненавидеть этого человека. Его дружелюбное отношение – всего лишь притворство, нужное ему для того, чтобы легче разоблачить ее игру. Ей нельзя ни на секунду забывать об этом. Не следует также больше пить крепкие напитки, поскольку она была вынуждена ограничиться лишь жидким бульоном.
– Надеюсь, вы успешно закончили свои дела? – заметила Сара учтиво.
– Вовсе нет. Получилось так, что человек, с которым я должен был встретиться, подвел меня. Подожду еще один день, а потом пусть катится ко всем чертям. – Его взгляд был совершенно открытым и ясным. – Вероятно, нам предстоит вместе вернуться в Маллоу. Вам придется терпеть мое общество, с больной ногой вам не обойтись без посторонней помощи.
Удобный предлог не спускать с нее глаз? Если это именно так, то она вполне заслужила. Но, по крайней мере, ей, по-видимому, не грозит увольнение.
Однако сидеть с ним за одним столом и смотреть на него сквозь желтое пламя свечей, было тяжелым испытанием. Еще тяжелее было, довольствуясь жидким бульоном, видеть, как Блейн с огромным удовольствием насыщается сочным куском отлично приготовленного оленьего мяса.
Время от времени Сара заставляла себя морщиться, словно от боли. В своем усердии она едва не перестаралась. Бросив на нее очередной острый взгляд, Блейн заметил:
– Мне кажется, этот ваш дантист не справился со своей задачей. Сходите-ка завтра к моему зубному врачу.
– Нет необходимости. Завтра я уже буду в порядке.
– Хотел бы надеяться. Боюсь, что Тайтус будет сильно переживать в случае вашего продолжительного отсутствия.
Эту реплику можно было истолковать двояко. Она могла означать, что он не сомневался в правдивости ее объяснений или что он не верил ни одному ее слову и не увольнял ее только потому, что это болезненно отразилось бы на Тайтусе. Хотя трудно было предположить, что он способен на столь тонкие чувства.
К ужину Блейн откупорил бутылку бургундского. Неполный бокал, который позволила себе выпить Сара, усилил в ней ощущение нереальности происходящего. Лицо человека, сидящего напротив, как казалось ей, превосходно вписывалось в окружающую обстановку. С ней необыкновенно гармонировали и суровые складки и выражение решимости и даже запомнившаяся Саре неистовая ярость. Однако эти впечатления она не должна упоминать в записках для Амброса. То было неожиданное открытие, которое следовало навсегда изгнать из памяти. То был мимолетный мираж; завтра уже она будет видеть его лицо таким, какое оно есть на самом деле: алчным, эгоистичным и жестоким.
– Если вы не позволите мне отнести вас на руках в вашу комнату, то сегодня придется уж вам провести ночь на диване.
Когда истинный смысл сказанного дошел до ее сознания, Сара вздрогнула. Блейн, несомненно, выпил лишнего. Его глаза сверкали злой веселостью.
Диван! Как он узнал, что ей известно о той ночи в гостинице Тома Мерсера?
– И у вас такая же уважительная причина, как и у меня была тогда, – добавил он.
– Я… я искала кухню. Молоко для Тайтуса. Я не хотела… Я думала, что вы спите.
– А я подумал, что вы шпионите. Вы слишком красивы для подобной деятельности, мисс Милдмей. Вы понимаете, что вы очень красивы? С фамильными драгоценностями Маллоу, например…
Неужели ему все известно?
– Вы говорите очень странные вещи, лорд Маллоу! – с трудом произнесла Сара.
– Чистая фантазия. Моя жена намерена носить их каждый день. Попросила меня забрать их из банка. Я, однако, не уверен, что они подойдут к ее внешности. По моему мнению, ее украшения должны быть более ярких и разнообразных цветов.
– Лорд Маллоу, я хочу знать, почему вы сказали мне те странные вещи.
– Просто случайно взбрело в голову, мисс Милдмей. Без всякой задней мысли, уверяю вас. Ваши глаза сверкают, как бриллианты. Вероятно, от вина. – Блейн откинулся назад, и его голос из добродушного стал повелительным. – Вы вернетесь в усадьбу Маллоу, мисс Милдмей. Я принимаю ваше объяснение, что у вас разболелись зубы и что от усталости после длительного путешествия и мучительного лечения вы оступились, взбираясь по лестнице. Страдать от последствий этого несчастного случая придется прежде всего вам самой, и давайте закроем эту тему.
– Лорд Маллоу, вы хотите сказать, что у вас, возможно, есть сомнения относительно истинных причин моего пребывания здесь?
Блейн прищурился, и на мгновение лицо его сделалось непроницаемым. Потом он закинул голову и громко расхохотался, приводя Сару в замешательство.
– Никогда нельзя доверять красивым женщинам. Моя жена была, мне кажется, права, когда хотела уволить вас. Но вы вернетесь в Маллоу, потому что Тайтус очень привязался к вам.
