Текст книги "Леди Маллоу"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Доброе утро, мисс Милдмей, – сказала она дружелюбно. – Уже рассвело. Посмотрите, отсюда хорошо видно озеро сквозь голые ветви деревьев.
– Тайтус… – резко села Сара.
– Тайтусу как будто лучше, чему я весьма рада. Он все еще спит. Мне очень жаль, что он так разволновался вчера вечером. Мой муж попросил меня сказать вам об этом.
– Он чрезвычайно нервный, легко возбудимый мальчик.
– Все говорят мне то же самое. Я не умею обращаться с детьми, даже с собственным сыном.
Стоя при тусклом свете зарождающегося утра, она казалась такой несчастной и беспомощной, почти призраком.
– Полагаю, вам известно, что я предпочла бы больше у вас не работать, леди Маллоу.
– Я понимаю. По-моему, я дурно обошлась с вами. Действовала чересчур импульсивно. Рада, что вы согласились вернуться. Мой муж говорит, я больше не должна поступать подобным образом – нанимать и увольнять людей без серьезной причины. Он не возражал против ухода миссис Стоун, но в вашем случае он не видит достаточно веского основания. – Амалия коротко рассмеялась. – Мой муж очень властный человек.
Она повернулась, чтобы уйти, но затем, словно влекомая неведомой силой, снова подошла к окну.
– Я не знала, что отсюда открывается такой вид. Мне кажется, ваша комната более приятная, чем моя. Я сейчас вижу почти все озеро. Летом нам нужно устрашить там на берегу пикники. Если, – она приблизилась к кровати, – к тому времени вы еще будете с нами.
Голос Амалии звучал абсолютно дружелюбно и приятно. И было тем более страшно видеть ее глаза, сверкающие жгучей ненавистью.
ГЛАВА 16
Но, наверное, сумеречный свет раннего утра способен ввести в заблуждение. Полный ненависти взгляд, видимо, Саре лишь померещился. В последующие дни Амалия вела себя вполне дружественно. Она много времени проводила с Тайтусом поправлявшимся от болезни, которую доктор определил как острую простуду в сочетании с последствиями падения с лошади. Амалия также усердно рассылала приглашения на бал и деятельно занималась подготовкой, улаживая бесчисленные детали. К Саре, когда они оставались одни, она относилась почти заискивающе.
– Мисс Милдмей, вы выглядите чересчур бледной. Вам нужно больше двигаться на свежем воздухе. Вы должны как-нибудь погулять со мной.
– Благодарю вас, леди Маллоу. Когда Тайтусу станет лучше.
– Он уже практически здоров. Еще день или два, и, как утверждает доктор, ему можно будет выходить из дома. Все беды от сурового английского климата, который трудно переносить после тропиков. Но у вас нет оснований из-за этого портить свой цвет лица, мисс Милдмей.
Любезность Амалии и ее приподнятое настроение озадачивали. Она была до приторности доброжелательна.
– Что вы наденете на бал, мисс Милдмей? У вас есть красивое платье?
– Не думаю, что я смогу танцевать, – ответила Сара, припоминая недавнее пренебрежительное обхождение Амалии.
– Не обижайтесь на мои слова, мисс Милдмей, но поскольку у вас нет бального туалета, я была бы только счастлива уступить вам одно из моих платьев. Мне кажется, наши талии почти одинаковы.
Вглядываясь в худое, заискивающее лицо, Сара почувствовала подступающую к горлу тошноту. Дерзость Амалии была ей больше по душе.
– Благодарю вас, леди Маллоу, вы очень добры. Но у меня есть вполне подходящее платье. Однако я убеждена, что не смогу танцевать.
Амалия смотрела на нее точно глухая.
– А я надену свои бриллианты, – сказала она.
Положительные ответы сыпались с такой быстротой, словно вся окрестная знать давно и с нетерпением ожидала приглашения на бал в усадьбу Маллоу. Амалия была чрезвычайно польщена и чувствовала себя на седьмом небе. Она, несомненно, вообразила, что ее и Блейна уже полностью считают своими. Сара же сильно подозревала, что большинство приглашенных влекло обыкновенное любопытство, и леди Мальвина соглашалась с ней. Вместе с тем, слыша, как леди Мальвина с вызовом провозглашала: «Мы всем покажем: дух Маллоу еще жив», Сара размышляла о том, что бал представит прекрасную возможность собрать ценную информацию. И на этот раз никаких угрызений совести, никаких раскаяний! Блейн вынудил ее вернуться, а значит, сам заварил кашу.
Сара отчаянно ждала весточку от Амброса, то же время страшилась ее возможного содержания. Складывалась почти невыносимая ситуация.
До самого бала ничего особенного не произошло, только однажды Саре удалось подслушать обрывок разговора между Блейном и Амалией.
– Мы должны избавиться от Соумса. Он становится дерзким.
– Соумс! Его нельзя уволить.
– Отчего же?
– Тебе хорошо известно почему. Нужно проявлять определенную терпимость. Он в усадьбе с самого моего детства.
Амалия рассмеялась с явной иронией.
– Конечно, я понимаю, период довольно продолжительный, но это не дает ему право вести себя столь нагло. Я хочу, чтобы ты его уволил. Если ты этого не сделаешь, то прогоню его я.
– Не думаю, дорогая. Не думаю.
Блейн произнес эти слова уверенно и холодно. А Амалия, напротив, сразу же вышла из себя и пронзительно крикнула:
– Тебе не удастся проделать то же самое с Соумсом, что ты проделал с этой девкой, Сарой Милдмей!
– Давай не будем сравнивать. Соумс останется. Тебе доставляет удовольствие вышвыривать прислугу. И я очень хочу надеяться, что ты тогда не ошиблась.
– Но ведь ничего не произошло, не правда ли? Значит, я поступила правильно.
– Не верю, что все это так легко обойдется.
– О, Блейн, перестань беспокоиться. Ничего не случится, если ты будешь вести себя осторожно.
– Скоро вернется Амброс. Одному Богу известно, до чего он докопается. Скорее всего, найдет Сэмми.
Непонятно отчего, но Амалия звонко рассмеялась.
– Забудь Сэмми. И Амброса. Я толкую тебе о Соумсе. Он сделался чересчур нахальным. – После некоторого молчания Амалия тихо добавила: – Он следит за мной.
– Как хозяйка большого поместья, ты должна привыкнуть к тому, что за тобой следят много глаз. Этим занимаются все слуги.
– Да, конечно, включая твою ненаглядную Милдмей. Я уступила с ней только ради Тайтуса, но Соумс ничего не значит для ребенка. И он постоянно наблюдает за мной. – В ее голосе явно прозвучал страх. – Не знаю, как долго я смогу все это выдержать. Возможно, в конце концов, я приду к выводу, что игра не стоит свеч. И что ты предпримешь тогда?
– Тогда я возьму себе другую жену. Не подбивай меня на это, любовь моя.
– Ты на такое способен! – прошептала Амалия. – Вполне способен.
Соумс тронул лошадей. В последнее воскресенье перед балом семейство Маллоу направлялось в церковь. Тайтус занял место между Мальвиной и Сарой, напротив, лицом к ним, сидели Амалия и Блейн.
Внезапно Сара воскликнула:
– А ведь на вас капор из голубого бархата, Леди Маллоу. Значит, миссис Стоун его все-таки не украла?
Эти слова вырвались у Сары внезапно, помимо ее воли. Но они не произвели бы более сильного впечатления, если бы она специально разучивала их, чтобы неожиданно огорошить и произвести драматический эффект.
Все уставились на красивую шляпку Амалии с французскими розами. Леди Мальвина проговорила хрипло, задыхаясь, словно астматик:
– Тогда она ушла вообще без капора. Как странно!
– Я не утверждала, что она взяла именно этот, – отрезала Амалия. – Речь шла о другом капоре, тоже голубом.
– А я и не знала, что у вас два одинаковых.
– Не говорите глупостей, мама. У меня их целая дюжина.
– Вероятно, у миссис Стоун была серьезная проблема с выбором, – пробормотал Блейн с легкой иронией. Он пристально смотрел на жену.
– Миссис Стоун забрала также мой меховой палантин и кое-какие драгоценности, – угрюмо заметила Амалия.
Она уже оправилась. Только на какое-то мгновение на ее лице промелькнул страх. Затем он исчез, переместившись в сердце Сары, хотя девушка не могла бы сказать, что конкретно ее испугало. Ей только вдруг стало ужасно душно в тесноте экипажа, от близости всех этих лиц, и захотелось немедленно бежать отсюда.
Однако ничего не случилось до дня, предшествовавшею балу. В то утро Элиза, которой раз в неделю разрешалось ночевать в своей семье в Ярби, вернулась с секретным известием.
– Мисс Милдмей, у меня есть для вас важное послание.
– Для меня?
– От человека, который остановился «У Джорджа». Он сказал, чтобы я отдала его только лично вам в руки. Это очень важно, и я не должна никому говорить.
Сара выхватила у Элизы помятый конверт. Должно быть, наконец-то новости от Амброса.
Но автором длинной записки был какой-то незнакомый ей Джеймс Броуди. По-видимому, Амброс предупредил его о сугубой осторожности, так как послание не содержало никаких конкретных сведений. Незнакомец, в частности, писал:
«Дорогая мисс Милдмей!
По просьбе мистера Амброса Маллоу, с которым я расстался в Тринидаде, мне нужно передать Вам пакет, касающийся проблемы, которая Вас глубоко интересует. Если Вы свяжетесь со мной в гостинице «У Джорджа» и сообщите, где я смогу без помех вручить упомянутый пакет, который нельзя пересылать по почте, то я приложу все силы, чтобы в назначенное время встретиться с Вами.
Преданный Вам Джеймс Броуди»
«Где можно встретиться с ним?» – начала лихорадочно размышлять Сара, совершенно забыв об Элизе, которую так и распирало любопытство.
– Том Мерсер сказал, что он моряк и плавает где-то на юге, – проговорила Элиза, еле переводя дух. – Это правда, мисс Милдмей?
– Нет, вряд ли на юге. Но он действительно моряк.
«Можно ли доверять Элизе?» – подумала Сара. Придется рискнуть, потому что ей самой невозможно найти правдоподобный предлог, чтобы отправиться в Ярби и там встретиться с Джеймсом Броуди.
– Элиза, у того человека есть кое-что для меня от одного… э-э… друга. Его попросили вручить лично мне. Как бы передать ему записку?
Элиза была сугубо романтической натурой. Глаза у нее сделались большими и засияли.
– О, мисс Милдмей! У вас появился тайный любовник?
– Не совсем. По крайней мере… – Сара остановилась, поняв, что лучше Элизу оставить при таком мнении. И разве это не соответствовало действительности? Разве ее не обрадовало, что наконец пришло известие от Амброса?
Элиза заговорщицки хихикнула.
– Вижу, что у вас кто-то есть, мисс Милдмей. Он искатель приключений и плавает в южных морях? Однако здорово!
– Не фантазируй, Элиза! И, пожалуйста, никому ни словечка. Задача состоит в том, как повидаться с мистером Броуди?
– Ну, он передал письмо через моего отца, зная, что я работаю в усадьбе Маллоу. Но я не встречусь с отцом до следующего выходного. Но сегодня утром сюда привезет продукты Джонни Смит. Если вы напишете записку, я попрошу отвезти ее к отцу.
– Ты в самом деле сможешь? И чтобы никто не узнал?
– Очень просто. Для меня Джонни готов на все. И он будет держать язык за зубами, иначе я никогда больше не стану с ним разговаривать.
– Джонни твой друг?
– Знаю его с детства, – коротко пояснила Элиза. Затем ее глаза опять сделались большими и мечтательными. – Но я бы предпочла таинственного обожателя где-нибудь в южных морях. О, мисс Милдмей! Как это романтично!
– Пожалуйста, Элиза, никому ни слова, а то меня уволят.
– Мне вы можете доверить тайну. Но если вы хотите, чтобы я поймала Джонни, то поспешите со своей запиской. Я скажу повару и остальным, что это письмо моей маме.
От возбуждения и смятения мысли у Сары путались, и она написала первое, что пришло ей в голову.
«Если бы вы смогли приехать завтра в усадьбу Маллоу, то я бы встретила вас в пять часов после полудня в летнем домике возле озера. Идите по тропинке через лес. Никто вас не увидит».
Уже позднее, когда Элиза сообщила ей, что записка отправлена, Сара сообразила, что летний домик не совсем подходящее место, поскольку возле него имела привычку прогуливаться Амалия. Но в этот день должен был состояться бал, и она вряд ли выйдет из дома. А потому предложенные условия встречи были, возможно, не такими уж и плохими.
Элиза – теперь ее верная союзница – взялась развлечь Тайтуса и прикрыть ее отсутствие. Сара надеялась, что ей не понадобится более получаса и она успеет вернуться до регулярного вечернего посещения леди Мальвиной детской комнаты.
О чем сообщал Амброс? Почему она, думая о письме, испытывала чувство не радости, а страха?
У озера было холодно. В летнем домике никого. Лишь шуршали гонимые по полу ветром сухие листья. Свинцовая гладь воды была совершенно пустынной, никаких признаков жизни. Сквозь голые ветви деревьев отчетливо вырисовывался большой дом. В наступающих сумерках в нем задались окна; зажглись лампы в детской, в кометах леди Мальвины и Амалии. Значит, их обитатели никуда не отлучались. Только окна комнаты Блейна оставались темными. Он уехал кататься верхом, но, наверное, уже вернулся и сейчас грелся в библиотеке у камина. Сара не посмела проверить это предположение, боясь попасться кому-нибудь на глаза. Накинув черную шаль на голову и плечи, она выскользнула через садовую калитку и прошла стороной вдоль сада, чтобы не быть замеченной из окон.
Но вот прошло уже пятнадцать минут, и никто не явился. В разбитое окно летнего домика проникал ледяной ветер. «Очень странно, – подумала Сара, – что Амалия проводил здесь столько времени, даже если она при этом и представляет себя на берегу теплого моря». И она была здесь совсем недавно. Опустившись на один из колченогих плетеных стульев, Сара заметила на полу среди сухих листьев что-то блестящее. Подняв это что-то, она увидела на своей ладони небольшую черную брошь.
Брошь не могла принадлежать Амалии: уж слишком дешевая и невзрачная. По-видимому, потерял кто-то из слуг. Вероятно, здесь многие назначают свидания.
Но не зимой!
Сара зябко повела плечами и плотнее укуталась шалью. Ее стала охватывать тревога и нетерпение. Она ведь не могла ждать слишком долго. Кто-нибудь спросит о ней. Делалось все темнее, бледная луна мелькала среди стремительно мчащихся по небу облаков. Ветер доносил запах моря.
Куда запропастился Джеймс Броуди? Уж не заблудился ли? Сара молила о том, чтобы он сумел придумать правдоподобное объяснение, случись ему столкнуться с Соумсом. А если он наткнется на Блейна и при нем обнаружат письмо Амброса? Но едва ли Блейн решится обыскать незнакомца, даже если заподозрит в нем браконьера или злоумышленника.
Ветер рябил поверхность озера, в каких-то двух ярдах от двери вода мягко плескалась среди камыша, и от нее сильно тянуло холодом. Девушка совсем продрогла. Послышался легкий шум крыльев: над головой пролетел лебедь. Из тени дальнего леса так и не показалась человеческая фигура. Сара перевела взгляд с озера на дом. Окна сияли мягким желтым светом, маня теплом и уютом. Теперь и окна нижнего этажа были освещены: прислуга спешила с последними приготовлениями. Предстоящий бал казался чем-то нереальным, отошел далеко на задний план перед важностью ожидаемых от Амброса вестей. Возможно, сегодня удержит ее от танцев не только все еще слегка побаливавшая нога.
Но вот захрустели камешки на берегу озера, кто-то приближался. Из-за темноты Сара вряд ли сможет разглядеть посетителя. Она смотрела из окна, стараясь определить направление, откуда подходил незнакомец, и увидеть его первой. Но голос, раздавшийся с порога летнего домика, заставил ее вздрогнуть.
– Амалия! Амалия, ты что здесь делаешь? Не понимаю, почему ты бродишь среди зимы возле озера? Уж не ждешь ли ты кого? Не говори мне, что у тебя свидание.
Это был Блейн. Сара буквально оцепенела. Она не решалась повернуться к вошедшему лицом. Но что ей оставалось делать?
– Амалия, ты в трансе?
Блейн подошел к Саре и, взяв крепко за руку, резко повернул к себе.
Темнота не позволила различить выражение его лица. Сара лишь видела мерцание глаз.
– Вы! – воскликнул он.
Блейн не отпустил ее руку, наоборот, еще больнее сдавил своими жесткими пальцами. Лицом он почти касался ее лица.
– Зачем вы здесь, мисс Милдмей? Рассказывайте.
Но прежде чем она успела раскрыть рот, Блейн заявил:
– Я не желаю слышать ваших ловких, похожих на правду объяснений. И вам будет не просто объяснить свое пребывание у озера ночью. Едва ли вы пришли сюда подышать свежим воздухом. – Внезапно тон его голоса сделался суровым и повелительным. – Кого вы ждали?
«А что, если в эту самую секунду подойдет Джеймс Броуди?» – подумала Сара и с трудом выдавила:
– Никого, лорд Маллоу.
– Я вам не верю. И не доверяю. Вы, мне думается, самая лукавая женщина, какую мне когда-либо доводилось встречать. Давайте выкладывайте все начистоту.
– Я потеряла брошь, – сказала Сара первое, что пришло на ум, – и решила поискать ее здесь.
– Вы хотите сказать, что пришли сюда искать потерянную вещь после наступления сумерек и без всякого света? Будет вам, мисс Милдмей, где же ваша изобретательность?
– Но я нашла свою брошь. Вот она.
Блейн ослабил хватку, и Сара, пошарив в кармане, предъявила скромное украшение.
Она по-прежнему недооценивала его. Осмотрев при свете спички трофей, он раздраженно заметил:
– Вы никогда не станете носить что-нибудь в этом роде. Не выйдет, мисс Милдмей. Придумайте что-нибудь получше.
Но Сара уже преодолела первоначальную растерянность. Она даже ясно ощущала в душе какое-то упоение. Амбросу и не снилось, насколько это увлекательно – скрестить с Блейном шпаги сообразительности и находчивости.
– У меня, боюсь, уже нет времени придумывать правдоподобное объяснение, лорд Маллоу. Мне нужно к Тайтусу.
– А вы довольно дерзкая особа.
– Мне жаль, если у вас сложилось такое мнение. И я отвергаю ваше обвинение.
Она направилась к выходу. Придется как-то организовать повторную встречу с Джеймсом Броуди. Было впору рвать на себе волосы от злости и разочарования. Однако Сара не ощущала ничего, кроме восхитительного душевного подъема.
Блейн стоял в дверях, загораживая дорогу.
– Вы замышляете недоброе. Мне следовало бы избавиться от вас, как настаивает жена. Но…
Сара не имела ни малейшего понятия о его намерениях. И прежде чем успела шевельнуться, сильные руки уже крепко обнимали ее, вынуждая поднять голову, чтобы он мог найти ее губы.
Ей трудно было сказать, как долго длился поцелуй, но, когда Блейн ее отпустил, у нее подкашивались ноги и стоило большого труда не упасть.
А он стоял и тихо смеялся.
– Какая удача, что вы потеряли эту ужасную маленькую брошь. Иначе бы ничего подобного не произошло, не правда ли?
Несмотря на замешательство, Сара прекрасно поняла намек. Если она находилась в летнем домике в связи с какими-то своими личными делами, то и этот эпизод должен оставаться сугубо личным делом, не подлежащем разглашению. Будто она захочет кому-то похвастать!
– Получили? – прошептала с любопытством Элиза, когда Сара наконец добралась до детской комнаты.
Сара энергично замотала головой. Она вовсе не собиралась посвящать Элизу во все подробности, но не могла сдержать своего огорчения.
– Меня застал там лорд Маллоу.
– Хозяин! – вытаращила глаза ошарашенная Элиза.
– Хотел знать, зачем я пришла в домик. Я сказала, что ищу свою брошь, которую здесь потеряла. Потом он проводил меня до дома. Дождаться мистера Броуди я не смогла. Просто невыносимо.
– Но как великолепно вы придумали с брошью, – заметила восхищенная Элиза.
Сара нащупала в кармане злополучную черную брошь. Как это ни странно, но почему-то ей не захотелось говорить Элизе о том, что брошь действительно существовала. Что-то заставило ее промолчать.
– Итак, письма я не получила, – сказала Сара.
– Какая досада, мисс Милдмей. У вас очень расстроенный вид.
– Мне нужно найти какой-то предлог, чтобы отправиться завтра в Ярби и встретиться с мистером Броуди.
– А не может ли у вас снова разболеться зуб? Не по-настоящему, как в последний раз, а понарошку?
– Не знаю, Элиза. Нужно хорошенько подумать. Хочу надеяться, что мистер Броуди не очень рассердится из-за напрасной поездки.
– К счастью, он не налетел на хозяина.
– Да, по крайней мере, в этом повезло. – Сара старалась преодолеть растерянность и собраться с мыслями. – Тайтус уже в постели?
– Спит, – кивнула Элиза. – Я пообещала, если он быстро уснет, показать ему потом бал, – добавила она с гордостью. – И он моментально, как маленький, закрыл глаза. Но вас спрашивала леди Мальвина.
– И что ты ответила?
– Я сказала, у вас разболелась голова, и вы перед балом вышли немного подышать свежим воздухом.
«Элиза довольно быстро усваивает науку правдивой лжи», – подумалось Саре. Возможно, даже в самой простой женщине имеется определенный запас житейской хитрости. Ведь Блейн и ее саму причислил к самым лукавым людям. Стоило вспомнить о нем, как почему-то начинали гореть щеки. А на руке отчетливо проступили темные пятна от его пальцев. Сегодня вечером ей придется прикрыть руки шалью и держаться в тени на лестнице вместе с Тайтусом. Она не испытывала желания танцевать или быть на виду. Амброс, несомненно, рассердится на нее за то, что она не справилась с поручением. А если бы он еще узнал и о поступке Блейна, то пришел бы в бешенство. Снова и снова вспоминались слова леди Мальвины, сказанные под влиянием портвейна: «Он был пьяница и распутник». Если Блейн был таким в юном возрасте; то с тех пор ничуть не изменился.
Значит, этот человек действительно Блейн.
Впервые Сара открыто признала этот факт.
Она просто не знала, что делать. Не могла думать дальше сегодняшнего вечера и предстоящего тяжелого испытания, каким представлялся ей бал.
Леди Мальвина вошла в комнату, где одевалась Сара, как всегда, без стука. Старуха выглядела великолепно в своем необъятном кринолине из темно-фиолетового шелка, с рядами жемчужных бус на внушительной груди и высокой прической, украшенной гребнями с бриллиантами.
– Чудесный вечер, мисс Милдмей, не правда ли? Маллоу опять фасонят. Как я выгляжу?
– Очень впечатляюще, леди Мальвина.
– Впечатляюще! Какое изумительное слово. Мне оно нравится. Я недавно искала вас. Элиза сказала, у вас разболелась голова. Надеюсь, теперь вам лучше, хотя лицо у вас раскраснелось.
– Ничего серьезного, леди Мальвина.
– Гм-м. Я подумала то же самое, когда увидела вас возвращавшуюся от озера вместе с моим сыном. Это были вы, мисс Милдмей, не так ли?
Сара не могла укрыться от проницательных глаз,
– Да, конечно. Лорд Маллоу встретил меня, когда я там прогуливалась.
– Смотрите, чтобы моя невестка вас не застукала.
– Леди Мальвина….
– Ничего не нужно объяснять, дорогая. Мне приятно сознавать, что мой сын все-таки чуточку изменился. Но будьте осторожны, хотя бы ради Тайтуса. Пусть он еще немного окрепнет, прежде чем лишится вас.
– Леди Мальвина, уверяю вас, вы очень ошибаетесь.
Старая дама не могла не услышать возмущения в голосе Сары.
– Но я почти каждый день вижу кого-то у озера. Вы там часто гуляете?
– Сегодня в первый раз. И моя встреча с лордом Маллоу была совершенно случайной. Вы полагаете, я вам лгу?
– Ах, вздор! Я так не думаю. Вы умная девушка. Но в таком случае, – в глазах леди Мальвины появилось явное беспокойство, – это может быть только Амалия. Однако она не принадлежит к тем женщинам, которые охотно прогуливаются у озера. Вы согласны, мисс Милдмей? Однажды вечером…
Внезапно леди Мальвина замолчала. А Сара, повинуясь какому-то порыву, вынула черную брошь и показала ее леди Мальвине.
– Другие люди бродят у озера. Вот что я там нашла. Мне кажется, эта вещь принадлежала кому-то из прислуги.
Леди Мальвина с любопытством взглянула на брошь.
– Какое невзрачное украшение. Но оно мне знакомо. У кого я видела эту штуковину?
Она собиралась что-то добавить, но внезапно на ее лице появилось выражение настороженности, и она крепко стиснула губы.
– Быть может, мне следует расспросить прислугу? – заметила Сара.
– Я бы на вашем месте не стала этого делать, Мисс Милдмей.
– Но кто-то, возможно, дорожит этой брошью.
– Он может дорожить своей репутацией еще больше. Нам не нужен скандал.
Леди Мальвина, конечно же, не могла и думать, что ее сын с кем-то из служанок… как он только что с ней… обменивался случайными поцелуями. Но ведь он не обменивался с ней, а принудил ее.
– Вы хотите сказать… – Сара не договорила. Леди Мальвина кивнула.
– Советую вам забыть о броши, мисс Милдмей.
И, желая отогнать тревожные мысли, она подбежала к ювелирной шкатулке Сары и стала рассматривать ее содержимое.
Решительно меняя тему разговора, старая дама простодушно воскликнула:
– О, дорогая мисс Милдмей, ваши украшения довольно изящны. Какая жалость! На вашей прелестной шейке бриллиантовое ожерелье выглядело бы куда эффектнее, чем на Амалии. Пожалуйста, не сердитесь! – Унизанной перстнями рукой она помахала перед лицом Сары. – Я просто констатирую факт.
Только после того, как начался бал и Сара привела взволнованного Тайтуса, одетого в красную бархатную курточку, на лестничную площадку, в ее мозгу щелкнул какой-то рычажок и она вспомнила, где видела раньше эту черную брошь.
Она скрепляла ворот скромного серого платья миссис Стоун.
