Текст книги "Леди Маллоу"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Женщина, сидевшая на кушетке у камина, при появлении Сары поднялась.
Она выглядела – Сара сразу отметила – очень нарядной. Явно новое платье было для утра, пожалуй, слишком роскошным. Вьющиеся волосы тщательно уложены в замысловатую прическу. Одетая по последней моде, Амалия, однако, не следовала обычаю и не носила кружевных чепцов дома. Главную гордость, несомненно, составляли ее волосы; лицо и фигура были чересчур худыми, а кожа имела желтоватый оттенок.
Блестящие глаза все время беспокойно двигались, а нос был слишком острым.
Сара сразу поняла, что с ней будет нелегко ужиться. Она придавала чересчур большое значение своему положению леди Маллоу.
В ответ на приветствие Сары она холодно сказала:
– Слушаю вас, мисс Милдмей. Вы хотели меня видеть? Какое общество вы представляете?
– Вообще никакого, леди Маллоу. Мне жаль, если я произвела на вас такое впечатление.
– О, я подумала так только потому, что мне в последнее время сильно досаждают представители различных благотворительных обществ. Стоит только приобрести известность, как тебя уже считают легкой добычей для всех желающих. Не то чтобы я против разумной благотворительности, – поправилась она. – А какие у вас проблемы, мисс Милдмей?
– Я ищу место, – ответила Сара, стараясь говорить кротко, но не слишком заинтересованно.
– Здесь? В моем доме?
Открыв сумочку, Сара извлекла газетную вырезку.
– В заметке указывается, что вам потребуется гувернантка для вашего сына. Я взяла на себя смелость явиться к вам, потому что с большим Удовольствием поступила бы на эту должность. У меня отличные рекомендации…
Леди Маллоу остановила ее сердитым жестом.
– В самом деле, мисс Милдмей, это верх бесцеремонности. Во-первых, почему вы не прошли через вход для прислуги?
Сара вспыхнула.
– В Англии, леди Маллоу, гувернантка считается одним из членов семьи.
Сара поняла, что проговорилась. Ее внезапная возмущенная реакция и сброшенная маска притворного смирения означали полный провал ее планов. (И с какой стати она должна пробираться в свой собственный дом через вход для прислуги? Она не согласилась бы на это, даже если бы ее попросил Амброс.)
– Я не нуждаюсь в напоминаниях об английских обычаях, – проговорила леди Маллоу ледяным тоном. – Тем более со стороны незнакомых людей.
– Я вовсе не думала вас обидеть, леди Маллоу.
Однако торопливо проявленная кротость и потупленный взор явно запоздали.
– Что бы там ни писал газетный корреспондент, я, мисс Милдмей, не ищу своему сыну гувернантку. Он еще слишком мал. Но даже если бы я и искала, то уверяю вас, что человек, проникший в дом обманным путем, никогда бы не получил этого места.
– Быть может, вы все-таки взглянете на мои рекомендации, леди Маллоу?
– Уговаривать меня бесполезно, – возразила она, звоня в колокольчик, и появившемуся дворецкому приказала:
– Томкинс, проводи эту женщину к выходу.
Прозвучавшее в ее голосе нарочитое пренебрежение привело Сару в ярость. Помимо того, что ей предстояло вернуться домой несолоно хлебавши и сообщить Амбросу, что вся затея пошла прахом, она должна была терпеть дерзости от выскочки из Вест-Индии, которая только училась хорошим манерам и которой это очевидно не удавалось. Она была настолько чувствительна к собственным недостаткам, что сразу же резко отреагировала на мнимое нарушение этикета – когда проситель, желающий получить работу, прошел не через вход для прислуги. Беднягу следовало бы пожалеть.
Но Сара, наблюдая, как леди Маллоу, будто от холода, кутает узкие плечи в черный платок из испанских кружев, высокомерно подняв тонкий нос, чувствовала лишь сильную злость и крайнее разочарование. Она чуть не заплакала.
Амброс, думала она, следуя вниз по лестнице за внушительной фигурой Томкинса, может, тем не менее отправиться в Вест-Индию и провести там собственное расследование. А она должна, ничего не делая, беспомощно ждать его возвращения? Нет, это просто невыносимо.
Когда же они спустились в вестибюль, послышалась какая-то возня, входная дверь распахнулась и в дом вошла пожилая няня с мальчиком. Ребенок не плакал, но по его бледному болезненному лицу было заметно, что он вот-вот расплачется. И в самом деле, когда леди Мальвина, которая, видимо, засиделась внизу, с криком удивления и радости бросилась к вошедшим, на лице мальчика отразился неприкрытый страх.
– Что такое, Энни? Что случилось? Почему вы так скоро вернулись? Голубчик ты мой, не можешь без своей бабушки?
– Совсем не то, миледи, – ответила Энни Довольно резко, и в ее голосе отчетливо прозвучало неодобрение. – Слишком много шампанского вчера вечером.
– Но оно не могло повредить мальчику!
– Он чувствует себя плохо, ему очень нездоровится. Я уложу его сейчас же в кровать.
– Ну, ну! – воскликнула леди Мальвина. – и скорее к своей бабушке!
Но как только она протянула руки, желая обнять мальчика, ребенок в панике неожиданно ловко увернулся, стремительно кинулся к Саре и судорожно вцепился в ее юбку.
Ей трудно было судить, поступил он так сознательно или нет, но, когда ребенок поднял на нее свои большие черные глаза, Сара отчетливо увидела в них невысказанную мольбу. Поддавшись внезапному порыву, она взяла его на руки, и мальчик крепко обхватил ее ручками за шею, словно в ней было его спасение.
– Тайтус! – крикнула смущенная до крайности Энни. – Ты не должен вести себя так с незнакомой дамой. Иди ко мне, и мы пойдем наверх.
Но мальчик лишь теснее прижимался к Саре и сопротивлялся попыткам няни забрать его. К ним поспешила леди Мальвина, которая, обмахивая веером лицо ребенка, приговаривала:
– Тайтус, мой маленький озорной амурчик, поди к своей бабушке.
– Не пойду, – пробормотал он, уткнувшись лицом в шею девушки.
– Мне кажется, – сказала Сара, стараясь соблюдать тактичность, – вы немного напугали его.
– Напугала его! Напугала моего собственного внука! Когда я люблю его всеми фибрами своей души. Что за несусветная чушь! Томкинс, кто эта молодая женщина?
Прежде чем дворецкий успел ответить, открылась дверь на другом конце вестибюля и в помещение не спеша вошел высокий черноволосый мужчина, которого Сара последний раз видела в суде.
– Что здесь происходит? Почему такой гвалт? Энни, если ты не в состоянии справиться с ребенком, нам придется поискать другую няню.
– Энни имела дерзость сказать, что слишком много шампанского повлияло на здоровье мальчика, и он плохо себя чувствует, – заявила леди Мальвина сердито. – Будто та малость, что он выпил, могла повредить ему.
Сара, чувствуя теплое тельце мальчугана, который жался к ней, словно инстинктивно ища защиты, громко и отчетливо заявила:
– Если вы действительно дали пятилетнему ребенку шампанское, то я полностью согласна с Энни. Неудивительно, что ему нездоровится.
– А вы – черт возьми! – что здесь делаете?
– Я успокаиваю вашего сына, который в этом, как видно, нуждается.
– Черт побери! Кто вы?
Сара не опустила глаз под его пристальным взглядом. Наконец-то она могла с близкого расстояния разглядеть лицо человека, которого до сих пор видела издалека в слабо освещенном зале суда. Надменно изогнутые черные брови, угрюмые глаза и запавшие щеки в складках свидетельствовали о нетерпимости и большой силе воли.
Глядя ему прямо в глаза, Сара ощутила какое-то внутреннее торжество и волнение, потому что распознала в нем достойного противника. Ей предстояла захватывающая борьба. Она могла презирать Амалию за ее несносный характер и постоянную боязнь, что к ней отнесутся недостаточно почтительно. Но этот человек, который стоял перед ней, мог возбудить не только ненависть, но и хищение. И она спокойно ответила:
– Меня зовут Сара Милдмей. Я только что разговаривала с вашей женой, лорд Маллоу, по поводу моей возможной работы в качестве гувернантки вашего сына. К сожалению, по ее словам, вы пока не собираетесь нанимать кого-либо на эту должность. Однако – если хотите знать мое мнение – ваш сын в его возрасте нуждается в более квалифицированном руководстве и воспитании, чем может обеспечить самая способная няня.
Сара бросила возмущенной Энни примирительный взгляд. Блейн Маллоу (так она станет его называть, пока не докажет, что у него другое имя) отступил на шаг и внимательно посмотрел на нее прищуренными глазами; их выражение было невозможно истолковать.
– И с какой стати, позвольте спросить, вы держите моего сына на руках? Пытаетесь заручиться его расположением?
– Вовсе нет, он сам подбежал ко мне.
– Да, это правда, – подтвердила леди Мальвина. – Почему-то он помчался к этой молодой женщине.
– Я уже говорил вам, мама, чтобы вы вели себя с ним спокойнее. Он не очень крепкий мальчик. Как вы думаете?
Сара поняла, что этот неожиданный вопрос адресован ей, и почувствовала, как мальчик сильнее обхватил ее за шею. Его сердечко колотилось, подобно пойманной птичке.
Невольно голос Сары сделался мягче.
– Да, он чересчур впечатлителен. Ему нужны ласка и, конечно, время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.
– Ха! Вы читали о судебном процессе?
– Как и вся Англия, – сказала Сара спокойно. – По правде говоря, именно поэтому я и пришла к вам. Следила за развитием дела с большим интересом. А когда в газете напечатали, что вам понадобится гувернантка, то я набралась смелости прийти сюда.
– Но моя жена не захотела взять вас?
Губы лорда Маллоу слегка покривились, но насмешливо или сердито – Сара затруднялась сказать.
– Возможно, я действовала слишком импульсивно.
– У вас есть рекомендации?
– Да, разумеется. Например, от леди Аделаиды Фицсиммонс и…
Ее расчет на то, что человек, привыкший к самостоятельности, не станет возиться с рекомендациями, а примет решение, руководствуясь личными впечатлениями, в полной мере оправдался. Эти жгучие черные глаза, в которых не было ни доброжелательности, ни ненависти, откровенно прощупывали ее.
– Мама, Тайтусу эта женщина как будто нравится.
– Одному Богу известно почему!
– Дети инстинктивно чувствуют доброту. Быть может, именно это качество мисс Милдмей…
Не успел Блейн Маллоу закончить фразу, как с верхней площадки лестницы женский голос прокричал:
– Блейн, что ты делаешь внизу? Что-нибудь случилось с Тайтусом?
Блейн посмотрел вверх и отвесил легкий поклон.
– Милочка, Тайтусу немножко нездоровится после вчерашнего праздника. Но он, кажется, проявил известную сообразительность при выборе гувернантки.
Амалия бегом спустилась по лестнице. Сара слышала пронзительный сердитый голос.
– Только не эту женщину, которая обманам путем проникла в дом! Я ей уже отказала.
Блейн встретил жену у подножия лестницы и взял ее за руку.
– Мне думается, моя милая, ты поторопилась. Мисс Милдмей, по всем признакам, достойная особа, а раз газета утверждает, что нам непременно нужна гувернантка, то она должна у нас быть. В Англии общественное мнение имеет важное значение.
– Блейн! Не смеши! Тебе ведь всегда было наплевать на общественное мнение.
– Возможно, и так. Но ради нашего сына… и тебя, моя дорогая… Во всяком случае, как ты видишь, Тайтус уже принял решение.
– Ты хочешь мне сказать, что собираешься принять на работу прислугу в угоду мимолетному капризу ребенка?
И снова нарочно оскорбительный тон Амалии привел Сару в ярость.
– Но ведь именно ребенку придется проводить с ней большую часть времени, – возразил Блейн. – Во всяком случае, сделаем все, как требуют условности. Будьте добры, мисс Милдмей, пройдите, пожалуйста, в библиотеку, я хочу с вами побеседовать. Тайтус, иди к няне.
Уткнувшись лицом в шею Сары, мальчик тихо плакал.
– Тайтус!
Ребенок, видимо, хорошо знал этот строгий тон, не терпящий непослушания.
По худенькому телу пробежала легкая дрожь. С печальным видом он отпустил Сару и потянул руки няне, которая быстро схватила его и поспешила вверх по лестнице, что-то бормоча себе под нос.
– Пожалуйста, сюда, мисс Милдмей, – слегка поклонился Блейн.
В комнате с множеством книг на полках вдоль стен уютно потрескивали дрова в камине, и отблески пламени дрожали на полированной мебели и на кожаных переплетах фолиантов. Блейн указал Саре на кресло.
– Мальчик избалован, – сказал он коротко.
– Он, по-видимому, немного нервный ребенок.
– Нервный? Вы так полагаете? Возможно. Я плохо разбираюсь в детях.
Сара хотела сказать, что за пять лет он вполне мог приобрести необходимые знания, но в последний момент удержалась. Возможно, он часто и надолго уходил в плавание и дети его вообще не интересовали, или он очень сожалел, что его сын не был более сильным и храбрым.
– Климат тропиков не особенно полезен маленьким детям, – сказала Сара серьезно. – В Англии Тайтус окрепнет.
– И полюбит здешние ветры с Атлантики сильнее вихрей Карибского моря.
В его глазах появилась усмешка. Будто возможность превратить сына в выносливого английского мальчика развеселила его. Быть может, в воспоминаниях о собственном детстве присутствовало не только приятное. Ведь он убежал из дома в возрасте шестнадцати лет… Нет, из дома убежал не этот, а совсем другой человек. Этот же пережил где-то еще свое детство, которое в итоге по какой-то причине побудило его стать авантюристом и обманщиком. Ей следовало постоянно напоминать себе, что он – не Блейн Маллоу, иначе какая от Нее польза Амбросу?
– Мне хочется, чтобы Тайтус всем сердцем полюбил усадьбу Маллоу, – продолжал он. – Я сам слишком много бродил по свету, чтобы чувствовать привязанность к какому-нибудь одному месту. Кроме того, детские годы, проведенные в усадьбе с отцом-тираном, не были самыми светлыми в моей жизни. Но Тайтус наследник, и было бы хорошо, если бы ему здесь нравилось. Хотелось бы, чтобы он был для его матери большим утешением, чем я когда-то для своей.
Неужели этот человек до такой степени фальшив и двуличен? Все говорило об этом.
И, тем не менее, его взгляд, обращенный на Сару, казался открытым и честным.
– Но мы собрались здесь поговорить не о Тайтусе, а о вас, мисс Милдмей. Давайте по порядку. Я намерен пригласить вас в наше семейство. Вы настойчивы и инициативны. Мне это нравится. Вы будете отличной воспитательницей Тайтусу. И хотя я не сомневаюсь в вашем благородном происхождении, признаюсь вам откровенно, что меня совсем не интересует, из какой вы семьи или у кого вы последнее время работали. Я сужу о человеке только по его личным качествам.
– Благодарю вас, сэр, – пробормотала Сара.
– Но ради удовлетворения любопытства моей жены расскажите кое-что о себе.
Наступил самый ответственный момент: нужно было импровизировать под пристальным взглядом этих черных пронзительных глаз.
– Мой отец умер, милорд. Его постигла неудача в коммерции; он разорился и оставил мою мать без средств к существованию. А потому мне и моим сестрам пришлось искать работу.
Сара не назвала размеры состояния, которое промотал ее обаятельный и беспутный отец. Перед ее мысленным взором возникла на короткое время знакомая картина: мать расстается с домом в Ричмонде, распродает великолепную мебель, слишком громоздкую для скромного деревенского коттеджа, печально прощается с прислугой, кроме пожилой Марты, оставшейся с ней, и рыдает над модными платьями и мехами, от которых приходилось отказываться вместе с прежним привычным стилем жизни. Теперь мать молилась лишь о том, чтобы каким-то образом Господь ниспослал дочерям богатых женихов. Она так страстно об этом мечтала, что Сара убедила тетю Аделаиду держать помолвку в секрете. Иначе милая мама разнесла бы эту новость по всем салонам Лондона.
«Но не теперь, когда Амброс низведен до положения простого адвоката, – подумала Сара с иронией. – Хорошо, что уберегли маму от разочарования».
– Последние два года я жила у леди Аделаиды Фицсиммонс, – продолжала Сара, не сомневаясь, что уверенность собеседника в правильности собственных оценок не позволит ему проверять подлинность сведений. Но даже если он и попытался бы, тетя Аделаида не ударит лицом в грязь.
Саре виделась только одна опасность: во время ее пребывания в семье Маллоу к ним мог прийти кто-нибудь из ее знакомых, Однако в усадьбе Маллоу на атлантическом побережье подобное совпадение представлялось маловероятным. Едва ли кто-то из ее прежних друзей поддерживал столь близкие отношения с выскочкой Амалией и ее самозванцем мужем. По делу ожидалось окончательное Решение апелляционного суда, и, насколько Саре было известно, чету Маллоу еще нигде не приняли, а общественное мнение дружно склонялось в Пользу Амброса.
– Позвольте мне заметить, что я еще не встречал девушку, менее похожую на гувернантку, чем вы.
Сара до тех пор держалась с напускной кротостью, скромно опустив глаза. При этих словах ее ресницы виновато взметнулись вверх, и она опять встретила его открытый изучающий взгляд.
– Не надо извиняться. Меня это вполне устраивает. Вы могли бы начать уже завтра? Через день мы уезжаем в усадьбу Маллоу. Было бы хорошо, если бы Тайтус до того немного освоился с вами. Поездка может оказаться утомительной, а мальчик плохо переносит долгую дорогу.
Не вызывало никаких сомнений, что нервный, болезненный сын разочаровывал Блейна. Ребенок это чувствовал, и его нервозность усиливалась. Какой Блейн все-таки эгоистичный и бездушный! Разве трудно ему было хотя бы притвориться любящим отцом?
– Да, сэр, я готова, – ответила она послушно. – Если ваша жена также не против.
– Здесь, мисс Милдмей, все вопросы решаю я.
Саре с трудом удалось скрыть возмущение и неприязнь. Амалия не вызывала особой симпатии, но заслужила ли она столь пренебрежительное невнимание к своему мнению? Блейн, безусловно, весьма бесцеремонный, высокомерный, эгоистичный, властолюбивый и – быть может, неосознанно – жестокий человек. Она с огромным удовольствием станет за ним шпионить, и, возможно, ей посчастливится разоблачить его.
– Я охотно буду платить вам столько, сколько вы получали на вашей последней работе, – заявил он.
– Благодарю вас, сэр.
– Если этого недостаточно, то вы так и скажите.
– Вполне достаточно, благодарю вас, сэр.
Сара вовсе не собиралась позволять ему разбрасываться деньгами Амброса.
– Советую вам взять с собой побольше теплой одежды. Как мне помнится, в той местности зимой чертовски холодно.
Сара встала и приготовилась уйти.
– Спасибо, сэр, за оказанное мне доверие.
Предательские слова выскользнули сами по себе, и она даже сразу не поняла их важное значение. Блейн слегка улыбнулся, но глаза смотрели задумчиво.
– Совсем наоборот. Я должен благодарить вас за проявленное доверие. Пока, как, должно быть, вам известно, очень немногие верят нам.
Когда Сара выходила из дома, ее щеки все еще горели от сознания, что она вынуждена была хитрить и изворачиваться.
Но почти тут же ее душа наполнилась ликованием: она преуспела и не обманула ожиданий Амброса. Как он обрадуется!
Сара невольно заговорщицки кивнула извозчику, и тот кивнул в ответ, широко улыбаясь и показывая почерневшие пеньки зубов.
– Все в порядке, мисс?
Амалия, или новая леди Маллоу, наверняка вышла бы из себя от возмущения, если бы какому-нибудь вознице вдруг вздумалось поинтересоваться ее благополучием. Сара с усилием подавила желание рассмеяться: так радостно и легко было на душе.
– Все в полном порядке, спасибо. А теперь доставьте меня опять на Портман-Сквер, пожалуйста.
С еще большим удовольствием Сара рассказывала о своих приключениях тете Аделаиде и Амбросу.
– Через два дня, – сообщила она, – я уезжаю в усадьбу Маллоу. Мы проведем там зиму.
– Мы?! – воскликнул крайне возмущенный Амброс.
– Нам необходимо считаться с фактами, Амброс. Мне предстоит, так сказать, быть одним из членов семьи.
– Но, клянусь, недолго.
– Только до твоего возвращения из Тринидада. К тому времени мы оба сумеем собрать необходимые доказательства.
– После разговора с ним ты по-прежнему убеждена, что он не Блейн Маллоу? – спросила тетя Аделаида.
– Конечно, вне всякого сомнения. У него и вид настоящего авантюриста. Меня лишь удивляет, как присяжные могли так ошибиться.
– Присяжные выносят решение на основании имеющихся фактов. А они в данном случае были неопровержимыми.
– На первый взгляд, – поправила Сара. – Их несложно объяснить. Леди Мальвина беспокоится о личных удобствах, и ей ужасно хочется иметь внука. Блейн – я имею в виду самозванца – честолюбивый мошенник. А его жена и того хуже. Помешана на своем аристократическом статусе. Воображает себя утонченной светской дамой, а в действительности довольно невежественная и невоспитанная особа.
– Дорогое дитя! – воскликнула тетя Аделаида. – Если все это правда, то ты не можешь жить с этими людьми и тем более работать у них.
– Ах, оставьте! – проговорила Сара. – Меня не убудет, а ребенок нуждается в заботе и ласке. Они все вместе сделали из него маленькую запуганную тень. В его возрасте – и шампанское, непостижимо!
Тетя Аделаида от изумления раскрыла рот, а Амброс с мрачным видом сказал:
– Чего еще от них можно ожидать. Подумайте только, что эти люди в состоянии натворить в усадьбе Маллоу.
Сара согласно кивнула.
– Им нельзя позволить оставаться там ни секунды дольше, чем необходимо. Но скоро я войду в доверие к леди Мальвине, это я вам обещаю. А вот Амалия, боюсь, – уже мой непримиримый враг.
– А ее муж? – спросил Амброс как-то натянуто.
– Он очень хорошо играет роль истинного джентльмена. Но мы уже скрестили шпаги, когда речь зашла о воспитании его сына.
– Тогда почему же он все-таки взял тебя в гувернантки?
Вспоминая беседу в доме на Кенсингтон-стрит, Сара понимающе улыбнулась.
– Мне думается, я чем-то заинтриговала его. Кроме того, мальчик никак не хотел меня отпускать. Возможно, он не настолько очерствел сердцем, чтобы не реагировать на молчаливую просьбу ребенка.
– Сара, я почти начинаю верить, что ты в самом деле такая наивная, какой кажешься, – воскликнул Амброс сердито. – Ты что, никогда не видела себя в зеркале?
Изумленная Сара широко открыла глаза.
– Ты хочешь сказать, что я, возможно, ему понравилась? Что он, быть может, замыслил… соблазнить меня?
– Он отпетый негодяй.
– Но совсем другого рода, насколько нам известно. В конце концов, он по всем правилам женат. Нет, Амброс, мы должны быть справедливыми. Кроме того, я всегда могу постоять за себя. Разве не так, тетя Аделаида?
– От этого человека можно всего ожидать, – ответила тетя. – Но признаюсь, если бы у вас не хватило духу что-то предпринять в связи с этими печальными обстоятельствами, то вы оба очень меня разочаровали бы. Желаю вам от всего сердца успеха. Однако при малейших осложнениях с хозяином Сара должна немедленно собрать свои вещи и возвратиться домой.
– И тогда, – заявил Амброс жестко, – я непременно убью его.
