Текст книги "Леди Маллоу"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Возможно, вы не очень хорошо знаете своего племянника, леди Мальвина. О Боже! Я порвала свое платье.
Не имея возможности открыто защитить Амброса, раздраженная Сара в сердцах выхватила из гардероба вечернее платье и зацепилась за ручку двери. Повреждение было не очень большое, но у нее было лишь еще одно вечернее платье и никакой надежды обзавестись новыми туалетами.
– Не волнуйтесь, дорогая. У нас теперь есть портниха, некая миссис Стоун. Она моментально починит. Вы найдете ее в мансарде, в бывшей комнате Беллы.
– В комнате с привидениями!
– Моя дорогая, – махнула веером леди Мальвина, – никаких привидений там нет. Всего лишь глупые россказни. И если никто из прислуги не проболтался, то миссис Стоун и не знает о том событии. Это вполне безобидное создание. Выглядит совсем изголодавшейся. Сбегайте наверх и поговорите с ней. К слову сказать, мальчик очень скучал по вам, мисс Милдмей. Очень капризничал.
– Его опять преследовали ночные кошмары, – сказала Сара. – По его словам, кто-то ходил ночью по его комнате. Я не думаю, что это были вы, леди Мальвина?
– Когда мальчик спал? Боже упаси. Наверное, он слышал шаги женщины наверху,
– Он говорит, что кто-то задул свечу. Но той ночью было очень ветрено.
Глаза леди Мальвины, казалось, выступили еще больше из орбит. Кончиком языка она провела по губам.
– Какая-то нелепость. Кто пойдет среди ночи в его комнату? Кто может замышлять недоброе против ребенка?
– Вы хотите сказать, что кто-то может причинить зло Тайтусу? – ужаснулась Сара.
Старуха раздраженно хмыкнула.
– Я ничего подобного не утверждаю. Какой вздор! Единственный человек, который может извлечь пользу из исчезновения Тайтуса – так это Амброс, а он в Вест-Индии… А что вы имели в виду? – спросила леди Мальвина, немного помолчав.
– Ничего конкретного, – призналась Сара, заметившая явное беспокойство старой женщины. – Леди Мальвина…
– Да, моя дорогая. Говорите, не стесняйтесь.
– Вы уверены…
Взглянув в старое лицо, внезапно ставшее жалким и потерянным, Сара не смогла продолжать. Ей почему-то не захотелось, чтобы леди Мальвина произнесла вслух свои сомнения.
– Вы уверены, что та женщина починит мое платье? – поспешно поправилась она. – Я поднимусь к ней сейчас же.
– Да, вам лучше поторопиться. Скоро прозвучит гонг. Приятно иметь за ужином кого-то, с кем можно поболтать. Мы весело проведем время. Никаких мрачных мыслей.
Прихрамывая, Сара прошла наверх и постучала в дверь комнаты миссис Стоун. Глухой голос пригласил войти. Женщина, сидящая за столом, заваленным кусками материи, выглядела точно так, как ее описала леди Мальвина, тощей и неприметной, хотя, если бы ее лицо было пополнее, она могла показаться довольно миловидной. В глазах отчетливо проявилась некая настороженность, будто Женщина ожидала кого-то другого.
– Миссис Стоун? Я мисс Милдмей. Леди Мальвина заверила меня, что вы не откажетесь привести в порядок мое платье. Понимаете, я его разорвала. Зацепила за ручку гардероба.
– Хорошо. Положите его вот сюда. Когда оно вам нужно?
– К сегодняшнему ужину, если можно. Скажем, через полчаса?
Своими светлыми, живыми, до неприятности понимающими глазами женщина скользнула по Фигуре Сары.
– Значит, вы та самая девушка, которая задержалась в Лондоне, – сказала она обыкновенным спокойным тоном. Только в выражении ее лица чувствовалась некая дерзость.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Сара с достоинством проговорила:
– Когда кончите, принесите, пожалуйста, платье в мою комнату. Мне трудно ходить по лестнице.
– Хорошо. Если вам нужно так быстро, то я сразу же начну.
У Сары не было желания задерживаться. Женщина была ей неприятна, и, кроме того, не следовало слишком долго разговаривать с прислугой. Но что-то заставило ее остановиться и сказать:
– Надеюсь, вам у нас нравится, миссис Стоун.
– Здесь неплохо. Но я не собираюсь долго оставаться. Между нами говоря, мне очень не по душе хозяйка.
– Тогда что привело вас к нам? – невольно заинтересовалась Сара. Она могла себе представить, как покровительственно и властно вела себя Амалия. А эта женщина была довольно сообразительной. Видимо, сразу раскусила, что Амалия такого же низкого происхождения, как и она сама.
– После смерти мужа я должна самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, – ответила женщина коротко. – Услышала, что в усадьбу Маллоу въехали новые хозяева, ну и пришла. Но долго я здесь не пробуду. Только немного подзаработаю.
Элиза, купавшая Тайтуса в ванне возле горящего камина, следующим образом охарактеризовала новую работницу:
– Она немного зазнайка. Послушайте Бетси, как она отзывается об этой чванливой миссис Стоун. Она долго не продержится.
– А что с ней случится? – спросил Тайтус с любопытством.
– Думаю, она уйдет туда, откуда пришла, на своих двоих.
– Хватит, Элиза, – сказала Сара. – Тайтуса пора укладывать в кровать.
Сара прождала полчаса миссис Стоун с платьем, а когда та не явилась, девушка, тяжело вздохнув, стала с трудом взбираться на третий этаж. До ужина оставалось какие-то четверть часа. Можно было предположить, что женщина не сдержит слова.
На стук никто не отозвался. Подождав несколько секунд, Сара осторожно отворила дверь. Лампа по-прежнему горела на столе, на котором было разложено ее платье. В поврежденном месте торчала нитка с иголкой, но миссис Стоун нигде не было.
Какая досада! Куда подевалась несносная женщина? Должно быть, спустилась в кухню посплетничать. Или Амалия позвала ее. Во всяком случае, ждать ее уже времени не было. Придется самой закончить починку. Осталось совсем немного.
Сара решительно взялась за иголку и тут же в изумлении уставилась на неумелые стежки. Она и сама не блестяще владела приемами шитья, но увиденное было ниже всякой критики.
Или миссис Стоун обманщица и боялась разоблачения, а потому и говорила о намерении долго здесь не задерживаться, или же она посчитала, что с платьем какой-то гувернантки нет нужды особенно стараться.
Сердито поругиваясь, Сара быстро зашила прореху и поспешила к себе. Благодарить ей было некого.
На ужин она все-таки немного опоздала, но Амалия и Блейн тоже еще не явились. Леди Мальвина громко ворчала по поводу их непунктуальности.
– Я хочу есть. Очень невнимательно с вашей стороны. Я думала, ужин у нас пройдет бодро и весело. Но я раздражаюсь, когда нужно ждать с трапезой. Ах, вот наконец и Блейн. Как раз вовремя, сынок. А где Амалия?
– Амалия не придет. Ей нездоровится.
Леди Мальвина досадливо поморщилась.
– Опять! Что происходит с этой женщиной? И как тебя угораздило жениться на неженке?
– Амалия не неженка, мама. Сегодня она каталась верхом и попала под дождь. Мне кажется, она немного простыла. Итак, чего же мы ждем?
Блейн выглядел хмурым и раздраженным. Он даже не взглянул на Сару. Как бы он ни защищал свою жену, было ясно: что-то вывело его из себя. Простуда Амалии служила лишь предлогом. Супруги, вероятно, снова поссорились, и он не старался скрыть своего скверного настроения. Перед Сарой был тот самый человек, который на мгновение раскрылся в Лондоне: опасный противник, втайне снедаемый черной злобой и готовый на все.
Леди Мальвина дула губы над тарелкой с супом.
– Вечер сегодня, полагала я, пройдет немного веселее. Наш дом напоминает мне могильный склеп.
– Будьте благодарны, мама, что вы вообще в нем находитесь, – резко проговорил Блейн.
Как заметила Сара, его волосы при свете лампы блестели: они недавно намокли и еще не успели высохнуть. Или он недавно принял ванну, или же побывал под дождем. Но ведь он не упомянул, что тоже выезжал на прогулку, а наоборот, дал опять, что Амалия была одна.
– Однако, мисс Милдмей, вы совсем ничего не едите. Уж не простудились ли и вы?
Сара вздрогнула от хриплого голоса леди Мальвины и склонила голову над тарелкой, успев поймать угрюмый взгляд Блейна.
– Опять разболелся зуб, мисс Милдмей?
От его сарказма у девушки вспыхнули щеки, но она сдержанно ответила:
– Он еще немного чувствителен, лорд Маллоу.
– Тогда советую есть помедленнее. Никто вас не торопит.
Эта реплика могла означать все, что угодно. Например, можно было предположить, что он серьезно озабочен ее здоровьем. Однако письмо от тети Аделаиды, полученное на следующий день, свидетельствовало о другом.
ГЛАВА 13
«Дорогая Сара!
Зачем понадобилось этому парню, называющему себя лордом Маллоу, приходить сюда для проверки сведений о тебе? От меня он ничего не узнал, уверяю тебя. Для расспросов, заметила я ему, немного поздновато, поскольку он уже принял тебя на работу и ты живешь в семье несколько недель. Он никак не объяснил своего поступка, что вполне естественно для такого самоуверенного господина. Сидел у меня в гостиной и улыбался своей чарующей – нужно отдать должное, – но насквозь фальшивой улыбкой. Он признал, что ты великолепная гувернантка, хотя и несколько странная. И была ли ты такой же странной, когда работала у меня? Сознаюсь, мне доставила огромное удовольствие наша беседа. Я придумала себе двух дочерей, в настоящее время якобы обучающихся в Париже, которые будто бы многим обязаны твоему благотворному влиянию. Я особо подчеркнула, что его сыну необыкновенно повезло с гувернанткой и что если он не дурак, то постарается, чтобы ты занималась с мальчиком до самой школы. Он согласился с моими доводами и с тем, что ты обаятельная, хотя и своевольная особа. Распрощался он, так и не узнав ничего, что ему уже не было известно.
Боюсь, дорогая моя, что у так называемого лорда Маллоу появились кое-какие подозрения. Он не может знать относительно тебя и Амброса, но пальца в рот ему не клади. Если такой человек захочет до чего-то докопаться, то непременно докопается. Немногие, как мне кажется, в состоянии тягаться с ним. Но я уверена, Амброс сумеет разоблачить его.
Ведь, в конце концов, он опытный высокообразованный адвокат, а этот господин всего лишь самозванец.
Ты что-нибудь слышала от Амброса? Напиши мне как можно скорее. Надеюсь, что мое письмо не вызовет подозрений, но я должна пойти на риск, чтобы предостеречь тебя. Дрожу за тебя, моя милая Сара, но знаю, ты справишься с ситуацией. Однако без нужды не рискуй. И немедленно приезжай домой, как только почувствуешь опасность.
Твоя любящая тетя.
P.S. Кузина Лаура скоро будет в Букингемском дворце, так как королева возвращается из Балморала. Что ей сказать, если она спросит о тебе? Ты ведь знаешь, как она любит тебя.
Разумеется, тетя Аделаида, дав волю своим наклонностям к мелодраме, немного сгустила краски. Какая опасность может ей угрожать? В худшем случае ее просто уволят.
Так, значит, у Блейна возникли подозрения. Однако она надеется, что сможет ставить его в тупик чаще, чем ему удастся сбивать ее с толку.
Сара еще раз перечитала письмо и направилась к Тайтусу. В дверях классной комнаты ее встретила Элиза, которую так и распирало от новостей.
– Мисс Милдмей, та женщина ушла.
Сара перестала улыбаться.
– Какая женщина, Элиза?
– Да та, которая шила. Миссис Стоун. Никто ничего не говорил, но комната пуста и все вещи миссис Стоун исчезли. Должно быть, ушла ночью. Хозяйке следует, говорит Бетси, пересчитать столовое серебро.
На какой-то момент перед мысленным взором Сары возникла комната, как она ее видела вчера перед ужином, с разложенным на столе неоконченным зеленым платьем и горящей лампой. Но миссис Стоун тогда находилась еще в доме, поскольку все ее вещи были на месте: потрепанный саквояж, широкая накидка, несколько туалетных принадлежностей. Наблюдательная Сара это сразу заметила.
– Полли сказала, что в какой-то степени понимает ее, – продолжала словоохотливая Элиза. – Жить в той комнате! Она, возможно, забоялась и сбежала.
– Сейчас мы не будем обсуждать эту тему, остановила ее Сара. – И воздержись от лишних разговоров, Элиза.
К концу урока пришла Амалия. Она по-прежнему выглядела нездоровой: лицо бледное, под глазами темные тени, но одета была, как и всегда, очень нарядно: шелковое платье отделано по последней моде черным бархатом, на плечи накинута великолепная шерстяная шаль.
– Надеюсь, вам лучше, леди Маллоу, – проговорила Сара учтиво.
– Я чувствую себя вполне здоровой, – ответила она. – Простуда прошла. Меня поставило на ноги горячее виски с молоком, который приготовил мой муж. Он превосходный лекарь; вы уже имели возможность в этом убедиться, мисс Милдмей, когда вывихнули ногу.
– Обо мне заботилась миссис Робинс, – заметила Сара холодно. Она не собиралась воскрешать в памяти неприятные ей эпизоды чрезмерного внимания Блейна.
– Я промокла насквозь, – пояснила Амалия. – Слишком далеко заехала, а тут начался дождь.
– Рада слышать, леди Маллоу, что вы достаточно поправились, чтобы ездить верхом. По словам леди Мальвины, вам последнее время очень нездоровилось.
– Иногда я страдаю головной болью. В конце концов, у всех у нас есть свои слабые места. Полагаю, что больной зуб вас уже не беспокоит. Мама очень тревожилась о вашем здоровье. Когда вы уезжали, вид у вас был весьма жалкий.
– Хочу надеяться, что этот зуб уже не доставит мне хлопот, – ответила Сара сдержанно. – Возможно, вам, леди Маллоу, будет интересно убедиться, насколько Тайтус преуспел с буквами?
– Неужели? Ах ты мой барашек! Поди и покажи маме.
Амалия появилась в классной комнате впервые; при виде ее мальчик занервничал и насупился. А когда она захотела его обнять, ребенок попытался увернуться. Сперва Амалия надула губы, а потом весело заметила:
– Мальчики не любят, когда к ним пристают с ласками. Я спокойно посижу и послушаю. А теперь, Тайтус, назови буквы.
Она опустилась в мягкое кресло возле камина и сидела молча, как и обещала. Видимо, ее внезапно потянуло к людям, подумала Сара. Блейн, вероятно, куда-то уехал, и ей сделалось одиноко и скучно. Можно было ожидать, что после голубого неба солнечной Вест-Индии британские туманы будут глубоко угнетать Амалию, а жизнь в деревенской глуши покажется невыносимо однообразной. Саре внезапно стало жаль ее. Амалия не питала к ней добрых чувств. Более того, была весьма надменна и заносчива, а в последнее время стала в чем-то подозревать и даже ревновать. Но в кресле у огня сейчас сидела просто несчастливая молодая женщина.
– Вы, леди Маллоу, несомненно, скучаете по светлому солнышку.
Обхватив себя руками, Амалия воскликнула:
– Я ненавижу эту пасмурную погоду! Ненавижу! И шум моря по ночам. Или это только ветер? – Амалия встала и подошла к окну. – Мой муж не понимает, – добавила она так тихо, что Сара еле разобрала слова.
– Но разве он сам не тоскует по Карибскому морю?
– О да, тоскует. Все время повторяет, что уедет. Но он не может понять, как я буду чувствовать себя, оставшись одна. – Амалия обвела взглядом комнату. – Неужели здесь не может быть радостнее? Почему же это невозможно? Мы должны устраивать приемы. Музыкальные вечера, танцы. Я люблю играть и петь. И танцевать. Так мы и сделаем. – Приподняв платье, она закружилась в вальсе. – Вот так-то. Не кажется ли тебе, Тайтус, что мамочка великолепно танцует? И я обещаю взять тебя вниз на полчасика посмотреть.
Ее худое лицо светилось отчаянным весельем.
– Мы устроим бал, как предложил мой муж. А почему бы и нет? Можем себе позволить, и у нас достаточно слуг. О, между прочим, – добавила Амалия более спокойно, опуская платье, – та несчастная женщина, которую я наняла для шитья, ушла. Это что-то ужасное, мисс Милдмей. Стоит лишь немного повысить голос с прислугой, и она уже увольняется. Мне пришлось сделать миссис Стоун выговор из-за ее безразличного отношения к своим обязанностям.
– Я заметила, что шить она не умеет.
– О, вы тоже обратили на это внимание? Я очень рада. Она, конечно, солгала, когда отрекомендовалась опытной портнихой. Но и в этом случае я дала бы ей еще шанс, если бы она восприняла упрек как положено, а не оскорбилась. Однако она собрала вещи и ушла.
– Как я поняла, она нуждалась в деньгах.
– Я заплатила ей за неделю вперед. Думаю – и мой муж согласен со мной, – что она дойдет до ближайшего публичного дома. А мне урок: не нанимать слуг из жалости… Но эта тема не для классной комнаты, – добавила Амалия, посмотрев на Тайтуса. – И я прервала урок. Какая жалость, мисс Милдмей, что – если мы в самом деле устроим бал – ваша нога не позволит вам участвовать в танцах.
Амалия уже полностью пришла в себя. Какие бы тревожные мысли ни одолевали се, короткий разговор помог спеть напряжение и успокоиться. И вот она уже опять вела себя в полном соответствии со своим мелочным и ревнивым характером, стараясь исподтишка уколоть Сару. Очевидно, между супругами существовала серьезная размолвка, заставлявшая властную, своенравную Амалию нервничать и терзателя сомнениями. Почему все-таки Блейн, размышляла Сара, обращается с женой так плохо? Своим барственным безразличием он ее за что-то наказывает. Ну что ж, быть может, Амалии удастся хорошо повеселиться и пофлиртовать с кем-нибудь на балу. Это доставит ей удовольствие, смягчит обиду и, даст Бог, несколько разрядит обстановку в доме.
Сара не очень задумывалась о странной женщине, так недолго занимавшей комнату несчастной Беллы. Но позднее потребность что-то предпринять для смягчения собственного чувства безысходности и разочарования привела ее в опустевшую мансарду.
Лампа по-прежнему стояла на столе, но все принадлежности для шитья исчезли. В сумерках помещение с низким потолком и темными обоями выглядело угрюмо. Возможно, его вид подействовал на женщину угнетающе. Быть может, Бетси или кто-то еще из прислуги нарочно рассказал ей жуткую историю Беллы… ведь комната не произвела никакого впечатления на Блейна, когда его заперли в ней еще подростком, иначе он не забыл бы этот эпизод. Однако женщина оказалась более восприимчивой. Сара призналась себе, что не захотела бы оставаться здесь долго. Невольно ее взор задержался на том месте в потолке, где когда-то был ввинчен крюк для висячей лампы. Его давно удалили, но Сара заметила кое-что, заставившее ее вздрогнуть. Предмет, лежавший на шкафу, напоминал свернувшуюся клубком кошку. Что это? Сара встала на стул, чтобы лучше разглядеть. Это был черный соломенный дамский капор с лентами, скрученными в жгуты. Головной убор, несомненно, принадлежал миссис Стоун.
Все другие пожитки она забрала с собой. Почему же она, уходя, не взяла свою шляпку? Едва ли у нее была запасная.
Сара взяла капор в руки. Неясная тревога, витавшая в воздухе зловещей комнаты, казалось, исходила от этой жалкой ветоши, безжизненно повисшей в ее пальцах. Девушку охватило непреодолимое желание выбежать прочь.
Но поддаваться панике было глупо и безрассудно. Необходимо выяснить, в чем дело. Наконец-то она могла заняться чем-то конкретным.
Сара спустилась в гостиную, где рассчитывала застать Амалию. Без лишних церемоний она вошла в комнату, размахивая своей малопривлекательной находкой. Блейн и леди Мальвина тоже были здесь.
– Мисс Милдмей? – удивилась Амалия.
С притворно наивным видом Сара проговорила:
– Посмотрите, что я нашла в комнате миссис Стоун. Ее капор. Почему она ушла без него? Мне страшно подумать, как она, бедняжка, при таком холодном ветре и с непокрытой головой.
– Бедняжка! – вскочила на ноги Амалия, гневно сверкая глазами. – Неудивительно, что она не взяла свой отвратительный капор. Мисс Милдмей, бросьте его в огонь. Сию минуту. Я приказываю.
– О чем, черт возьми, весь этот шум? – вмешалась леди Мальвина. – Амалия, вы рехнулись. Жечь собственность прислуги! Та женщина вовсе не такая уж плохая.
– Не плохая! – воскликнула, в сердцах Амалия. – Только прихватила с собой кое-какие драгоценности и некоторые вещи из моей комнаты, вместе с новым капором, который купил мне муж. Мой самый красивый, из синего бархата с розами. Я обнаружила пропажу только сегодня утром. Слишком поздно, чтобы догнать воровку, а потоку решила лучше промолчать. Неприятно, когда в доме заводятся жулики, и не стоило напрасно волновать прислугу. Но вы, мисс Милдмей, вынудили меня сказать правду. Поэтому бросьте проклятую шляпку в камин.
Затем, не ожидая, когда это сделает Сара, она выхватила у нее из рук капор и швырнула в огонь. Поломка мгновенно вспыхнула, и злосчастная вещица превратилась в обуглившийся бесформенный комочек, исчезнувший так же быстро, как и невзрачная маленькая женщина, короткое время занимавшая комнату на самом верхнем этаже.
– Если женщина воровка, нужно сообщить в полицию, – заявила леди Мальвина. – К счастью, вчера вечером я не сняла свое жемчужное ожерелье. Но я не заметила, чтобы в моей комнате чего-то недоставало. И Бетси тоже.
– Ваши размеры ей не подходят, мама, – коротко заметила Амалия. – А теперь давайте забудем об этом. Случай неприятный, но он позади и послужит мне хорошим уроком. Впредь, нанимая прислугу, я буду наводить подробные справки. Людям просто невозможно доверять.
Амалия нервно потерла ладони, будто пытаясь уничтожить следы соприкосновения с потрепанным соломенным капором.
– Мисс Милдмей, – сказала она, – уже время привести вниз Тайтуса.
– Прежде чем мисс Милдмей уйдет, быть может, она расскажет нам, при каких обстоятельствах она обнаружила этот беспризорный головной убор? – проговорил Блейн. Он сидел в глубоком кресле у камина, спиной к присутствующим, и даже не повернул головы, чтобы взглянуть на Сару. Голос звучал мягко и равнодушно.
– Скажите, мисс Милдмей, зачем вы ходили в комнату миссис Стоун?
Если бы он смотрел на нее в своей обычной манере – пытливо и настойчиво, – она приняла бы вызов. Но его мягкий, почти безразличный тон действовал на нее деморализующе.
Он влиял на нее сильнее, чем внезапно возникшая подозрительность Амалии и леди Мальвины
– Эта женщина для вас что-то шила, не правда ли, мисс Милдмей? – поспешила на выручку леди Мальвина.
– Да. Но это было вчера вечером. – Темноволосая голова в кресле не шевельнулась. Глубоко вздохнув, Сара решила перейти в наступление. – Если лорда Маллоу действительно интересует причина моего появления в комнате миссис Стоун, то скажу, что я там проверяла одно предположение.
Сара ожидала, что Блейн вскочит и начнет осыпать ее упреками. Но предугадать заранее поведение этого человека было невозможно.
– Какое предположение, мисс Милдмей? Хотели убедиться, не спрятана ли миссис Стоун в шкафу или за панельной обшивкой?
– Блейн! – воскликнула Амалия вне себя.
– Ничего столь драматичного, лорд Маллоу. Просто среди прислуги ходят разговоры об этой комнате, и Элиза подумала, что миссис Стоун ушла, побоявшись там жить.
Теперь Блейн повернулся и разглядывал Сару, лениво сощурив глаза.
– И каковы были ваши ощущения, мисс Милдмей? Сидели там в темноте и видели привидение?
При этих словах Саре вспомнилось худое жалкое лицо, склонившееся над шитьем, и лампа, горевшая в пустой комнате. Миссис Стоун, должно быть, вернулась за своими вещами (кроме черной шляпки), но Сара се больше не видела. Словно то несчастное, неприметное создание, не умеющее даже шить, в самом деле было призраком.
– Мне сделалось довольно жутко, – ответила Сара спокойно. – Однако возможно, женщины более восприимчивы к подобным вещам. Мне кажется, на вас, лорд Маллоу, пребывание в этой комнате не произвело должного впечатления.
– Как это возможно? Я не сидел в ней темной ночью, уверяю вас.
– Но я думала… – Сара приняла сконфуженный и растерянный вид. – Или я ошибаюсь? Я слышала, что однажды ваш кузен запер вас в этой комнате.
– Это проделал Амброс. Разве ты не помнишь, Блейн? – Леди Маллоу вновь постаралась освежить его память. – Ты вышел взбешенный и грозился убить его. Ты был вспыльчивым ребенком.
– О да, Амброс говорил об этом на суде, не так ли? Но я начисто забыл этот эпизод. Значит, та жуткая комната никак не повлияла на меня. Быть может, все вышло бы по-другому, если бы я был знаком с красивой посетительницей того помещения. И я имею в виду не миссис Стоун, – добавил Блейн, нахально подмигивая.
– Блейн, как ты можешь шутить? – возмутилась Амалия.
– Шутить? Я нахожу соприкосновение мисс Милдмей со сверхъестественным весьма занимательным. Конечно, я немного удивлен. Всегда считал вас, мисс Милдмей, сугубым реалистом.
– Не могу поверить, что та женщина ушла, испугавшись какого-то призрака, – проговорила леди Мальвина настойчиво.
– Никто из нас не верит, – пробормотал Блейн. – Даже мисс Милдмей.
– Совсем какой-то нелепый разговор, – проговорила тонким пронзительным голосом Амалия, словно нервы у нее были уже на пределе. – Я все объяснила: женщина ушла потому, что не умела шить. К тому же она еще и воровка. И если мисс Милдмей станет и дальше вести себя подобным образом, то, по моему мнению, она вряд ли подойдет в качестве воспитательницы Тайтусу.
– Не обращайте внимания, мисс Милдмей, – вставила леди Мальвина раздраженно. – Но я никак не возьму в толк, Амалия, почему вы не информировали полицию, если женщина действительно воровка и что-то украла?
Амалия упала в кресло и закрыла глаза. Она выглядела совершенно измученной и, казалось, вот-вот упадет в обморок.
– Эта женщина не стоит того, чтобы из-за нее портить себе кровь. Я хочу забыть о ней.
