Текст книги "Любовь в стране эвкалиптов"

Автор книги: Дороти Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

«Я люблю тебя одну…» – растворилось в ночи, и Люк внезапно отпрянул от нее.

– Где ты взяла эту помаду? – Он с отвращением тер губы.

– Ну… Тебе не нравится?

У нее и вправду необычный привкус, Эбби сама заметила это, когда красилась. А вот теперь и Люк узнал его. Узнал вкус губ Лолы.

– Дедра дала, – сказала она бесцветным голосом.

Он сунул ей в руки платок:

– Вытрись. И чтоб ни грамма не осталось.

– Но, Люк! Почему…

– Она мне не нравится, вот почему. И мне совсем не нравится, что ты принимаешь подарки от этого ребенка. Кстати, тебе ведь прекрасно известно, что она ее стащила. Хочешь, чтобы она и впредь крала у матери?

У Эбби слезы на глаза навернулись.

– Но Дедра бы обиделась. И цвет подошел. Я собиралась рассказать Лоле.

Люк вырвал у нее платок, задрал ей голову и сам стер помаду с губ.

– Нечего слишком сближаться с этим ребенком. Одно дело иногда встречать ее из школы, совсем другое – поощрять постоянное шатание вокруг нашего дома и принимать от нее подарки.

– Это, между прочим, первый, – холодно заметила Эбби.

– Где помада?

– На моем туалетном столике, где же ей еще быть?

Люк зашел в спальню, потом отправился прямиком на кухню, открыл мусоропровод и бросил туда золотой футлярчик.

И только после этого немного расслабился.

– Вот так, – сказал он. – Теперь можно и поцеловать тебя. Мне нравится твой вкус.

Но в поцелуе его не чувствовалось ни грамма страсти. Всего лишь дань вежливости…

Глава 2

Когда мать вошла в комнату, Дедра склонилась над старой дурацкой картинкой-мозаикой, за которую ее усадил дядя Милтон. Девочка старалась не смотреть на Лолу, но сквозь опущенные ресницы она заметила, что в руках у матери ничего нет.

Значит, про платье она все-таки забыла. Дедра так и знала. Она переломила пополам деталь мозаики, потом еще одну, еще и еще. Когда дядя Милтон обнаружит это – а он обязательно обнаружит, – то непременно накажет ее. Милтон – единственный человек, которого девочка боялась, но она ни за что не призналась бы ему в этом. Он слишком обрадуется, потому что у них с дядей – взаимная нелюбовь. Слишком уж Дедра активная, а он вечно сидит в своем кресле и следит полными ненависти глазами, как ее худое быстрое тельце перемещается куда хочет. Однажды он так взбесился, что даже привстал и чуть было не погнался за ней, но услышал шаги Мэри и сел обратно.

Погнаться он, конечно, не погнался бы, потому что не мог, но ярость подняла его на ноги. Мама говорит, что надо жалеть его, но как можно жалеть того, кто тебе совсем не нравится? Маме он тоже не нравится, и Ба его не любит. А Мэри просто боится. Так что всем только лучше, когда он в больницу ложится.

– Ну-у-у, – протянула Лола. – Все в сборе. Как мило, просто семейная идиллия. – Потом заметила Дедру и воскликнула: – О, милая моя, извини меня. Совсем времени не было платье купить. Но это может подождать, к тому же у тебя скоро день рождения. Ты не слишком расстроилась?

– Нет. – Дедра даже не подняла головы.

– Лола, она так этого ждала, – мягко упрекнула ее Мэри. – Ну как ты могла забыть?

– Говорю тебе, у меня просто времени не было, – огрызнулась Лола. – Хорошо вам, сидите целыми днями дома. Понятия не имеете, в каком аду я варюсь.

Она упала в кресло, вытянув вперед длинные стройные ноги. Милтон молча смерил ее взглядом.

– И вообще, куда ей его носить? – продолжила Лола. – В гости она не ходит. Старые джинсы ей больше по душе, правда ведь, сладкая моя?

Миссис Моффат оторвалась от своей работы – замысловатой вещицы нежных тонов.

– У девочки обязательно должно быть много красивых платьев. Они наверняка пришлись бы Дедре по душе, стоит только немного поддержать ее морально. Правда ведь, милая?

– Нет. – Дедра сломала еще одну деталь мозаики.

– Ладно, хватит на меня нападать, – отмахнулась Лола. – Когда-нибудь у нее шкафы от этого барахла ломиться будут. И у ее несчастной, надрывающейся на работе матери тоже. Может, даже раньше, чем мы думаем. У меня новости от…

Милтон заерзал в кресле, и Лола вовремя остановилась.

– Дедра, сладкая моя, тебе пора в кровать.

Дедра молча собрала все детали мозаики в кучу.

– Ты ведь покормила ее ужином, мама?

– Да, дорогая.

Морщинистое лицо миссис Моффат было такого цвета, будто она годами на солнце жарилась, в карих водянистых глазах-щелках – тревога. Она походила на ящерицу, которая все видит, все замечает. Вокруг тоненькой шейки – несколько ниток разноцветных бус.

– Она яйцо съела, кашу и фрукты. Когда пришла, вот когда.

– Полагаю, опять около Феронов околачивалась.

– Ну… не знаю, где-то болталась.

– Надо же где-то находиться, – буркнула Дедра себе под нос.

– Тебе ведь нравится Эбби, милая? – выпрямилась Лола.

– Она ничего.

– Ты ей, между прочим, нравишься. Она даже предложила забирать тебя из школы, когда больше некому. Ты ведь рада, правда?

– Очень мило с ее стороны, – вмешалась миссис Моффат. – Похоже, она добрая крошка.

– Безвредная, – вставила Мэри.

– И очень привлекательная, – честно признала Лола. – На английский манер, конечно. Посмотрим, во что превратится ее нежная кожа, когда под нашим солнцем как следует пожарится.

– Не стоит слишком сильно сближаться с ней, – внезапно заявил Милтон. – Я вас с самого начала предупреждал.

– Я с тобой не согласна, – возразила Лола. – Уж лучше знакомый черт…

– За ней можно и издали наблюдать! – рявкнул Милтон.

– Люк счастлив? – тихо спросила Мэри.

– Счастлив ли он? Ну, не знаю. – Лола обернулась на девочку. – Дедра, я же велела тебе спать идти!

Дедра неспешно поднялась, рубашка выскочила из брюк. Под глазами – еле заметные круги от усталости, личико заострилось.

– Если хочешь знать, – с вызовом бросила она, – я сегодня отдала Эбби одну из твоих помад.

В комнате повисла мертвая тишина. Все уставились на девочку.

«Где ты ее взяла? Украла? Зачем ты ее украла? Зачем отдала ее Эбби Ферон?» – наверняка хотелось спросить домочадцам.

И девочка ответила на последний не заданный вслух вопрос:

– Я подарила ей помаду, потому что она мне нравится. Она – мой единственный друг, между прочим.

Тишину нарушила мать девочки, но обратилась она не к ребенку.

– Надо что-то делать.

– Отошли ее в кровать, – отрезал Милтон.

Дедра уставилась в его холодные серые глаза навыкате, похожие на бабушкины бусы, но быстро отвела взгляд. Милтон пугал ее.

– Да, немедленно отправляйся спать, – приказала Лола. – И на будущее: из дома теперь – ни ногой. Эбби не нравится, что ты все время ошиваешься около ее дома. Быстро наверх! И в кровать! Нечего сидеть сычом у окна.

Дедра неохотно поплелась на второй этаж. Добравшись до своей комнаты, девочка действительно подошла к окну и долгое время глядела в ночь. Вдруг шторы в доме у реки еще не задернули? Тогда она сможет понаблюдать, как Люк с Эбби ужинают.

Но шторы были задернуты, в доме – темно, и только лодка освещена. Дедра увидела, как на крохотную палубу вышел худосочный мужчина, выбросил что-то из ведра за борт да так и остался стоять. Бледный овал лица повернут в сторону холма.

Через некоторое время он помахал кому-то рукой. Дедра чуть из окна не вывалилась, пытаясь разглядеть адресата. Но на веранде только ее мать стояла, и она махала в ответ. Почему она отвечает этому грязнуле? Дедра и боялась, и ненавидела его.

Послышался чистый и громкий голос Милтона.

– Как можно быть до такой степени небрежной со своими вещами? Прямо галка, а не ребенок. Везде свой нос любопытный сует, – раздраженно пробрюзжал он.

– Знаю, знаю. Это настолько серьезно?

– Конечно, серьезно, – сказал Милтон и добавил спустя некоторое время: – Из ребенка ворье растет.

– Жаль, что она не слишком меркантильная, – задумчиво проговорила Лола. – Но с другой стороны – если мы пойдем на это, наверняка потеряем Люка.

– Я об этом с самого начала твержу. Вы, девчонки, все одинаковые, на красивую мордашку покупаетесь.

– Мы не можем потерять Люка! – гнула свое Лола.

– Там посмотрим. Ладно, расскажи, как все сегодня прошло?

– Отлично… Никаких проблем…

Голоса стихли. Дедра разочарованно вздохнула: больше про себя ничего услышать не удастся. Заняться было нечем, и девочка отправилась в кровать. Она надеялась, что быстро заснет и ничто не разбудит ее этой ночью.

Но некоторое время спустя она услышала шаги. Последнее время она нечасто их слышала, но именно из-за этих шагов ребенку так не хотелось ложиться спать.

Эти шаги пугали Дедру. Один, два, три, четыре, пять, шесть – в одну сторону, затем шесть в другую. Размеренные, словно тиканье огромных часов.

Сама не зная почему, Дедра думала, что это тот человек с лодки разгуливает ночами по их дому. Она никогда никому не рассказывала ни об этих шагах, ни о своих страхах. Когда-нибудь она наберется смелости, прокрадется к лестнице, посмотрит вниз и узнает, кто же там ходит. Девочка надеялась, что он не заметит ее. У Дедры было такое ощущение, что с ней обязательно случится нечто ужасное, если он посмотрит на нее.

Она знала, что шаги мужские, потому что Мэри и Лола всегда резво цокали своими каблучками, а Ба шаркала тапками. Милтон вообще ходит не может. Так что если это не тот ужасный человек с лодки, то кто тогда? Временами ее посещала сумасбродная мысль – а что, если это ее отец…

Глава 3

Эбби видела, как погас свет в комнате миссис Моффат, что рядом со спальней Дедры, наверху. Чуть позже стало темно и в огромной спальне Мэри и Милтона на первом этаже. Но в Гостиной лампа еще долго горела. Эбби проснулась среди ночи и заметила, что электричество там все еще не потушили.

Она ненавидела это недремлющее око своих соседей, но, если они с Люком не хотели задохнуться в собственной спальне, на ночь приходилось раздвигать шторки и открывать окно. Первое, что Эбби видела, когда просыпалась утром, – огромный, возвышающийся над ними каменный дом.

От этого здания у нее мурашки по спине бегали, так же как и от гигантского моста над заливом. Они были в чем-то схожи – тяжелая, нависающая над головой тень. Когда Эбби отправлялась в город на пароме, весело пыхтящая маленькая лодочка легко скользила по сияющим голубым водам залива, пока не приближалась к этому мосту. И тогда огромные стальные балки охватывали ее со всех сторон, солнце моментально пропадало, и Эбби начинала дрожать, словно стояла на пронизывающем ветру. Мост было видно с каждой улицы Сиднея. Стоило только дойти до самого конца и свернуть за угол, и вот он – выгибает спину, полнеба загораживает, непропорционально огромный, по сравнению с ним все остальное словно игрушечное.

Вот так и дом Моффатов, построенный в расточительном девятнадцатом веке, возвышался над их с Люком скромным жилищем. И эти лица в окнах, которые непрестанно смотрят на нее свысока…

Но на дворе двадцатый век, мир перенаселен, надо привыкать к тому, что за тобой со всех сторон наблюдают.

Три часа утра. Время идиотских мыслей и нездоровых фантазий. Эбби осторожно повернулась, стараясь не разбудить Люка, и посмотрела на его безмятежное лицо. Надо же, во сне он становился ближе и роднее. Ничто не тревожило его, не отвлекало, он мирно посапывал рядом с ней, целиком и полностью принадлежал ей одной.

С утра Лола прилетела еще до того, как они кончили завтракать.

Несмотря на усталый голос, вид у нее был бодрый, энергия так и хлестала через край. Рыжеватого цвета костюм очень шел ей.

– Ужас какой-то, ни свет ни заря вставать приходится. Привет, Эбби! Везучая ты, целый день валяться можешь. Чего в такую рань вскочила?

– Мой муж любит поесть, – ответила Эбби. – Выпей с нами кофе. Люк еще не готов.

Но он уже вскочил на ноги и вытер рот салфеткой.

– Готов, готов. Пока, милая. Будь хорошей девочкой.

Люк небрежно чмокнул Эбби в щеку и заторопился к выходу, как будто шофером к Лоле нанялся. Может, настало время намекнуть мужу, что ей это не по душе? Но с другой стороны, они ведь соседи, а соседи должны поступать по-соседски. Если Люк не подбросит Лолу до города, ей придется тащиться на автобусе или пароме.

И все равно, мог бы хотя бы из вежливости поинтересоваться, чем она собирается сегодня заняться.

А чем она, собственно говоря, займется? Хозяйство, магазины, в библиотеку заглянет книги поменять; может быть, к парикмахеру сходит, если сумеет записаться.

Неожиданно перед глазами Эбби всплыла череда никчемных бесконечных дней, в которую постепенно превращалась вся ее жизнь, и она ужаснулась. Люк, который торчит безвылазно на работе днем и думает только о своих делах вечером, Люк рядом с ней в кровати до самого рассвета. А между его приходами и уходами – только нескончаемые бесцельные часы. Неужели это и есть ее будущее?

В Лондоне у нее минутки свободной не было: разрывалась между своей маленькой квартиркой и работой помощника редактора в журнале мод. В результате девушка начала прекрасно разбираться в косметике, Лоле такое даже и во сне не приснится.

Жаль, что знания ее пропадают зря. А в самом деле, почему? И вот в тишине своего нового дома на Эбби вдруг снизошло озарение. Она начнет серию статей о косметике и попробует продать их в одну из местных газет или журналов. Люку пока говорить ничего не станет, сначала надо завоевать рынок. Кстати, почему бы не начать прямо сегодня? Утром посидит за письменным столом, а днем поедет в город. А поскольку австралийцы девять месяцев в году проводят под палящим солнцем, в том числе и на пляжах, акцент следует сделать на защитной косметике.

Для начала можно переделать собственную статью об Итальянской Ривьере. Затем обратиться к духам и лосьонам. Духи… ей отчего-то вспомнился необычный привкус помады Лолы. Чем не тема для журнала: вкус помады и его влияние на чувства и память.

Для мужчины это ностальгическое воспоминание о прошедшей любви. Пусть вкус этот будет легким, радостным, интригующим, и никакой сентиментальности. И вчерашний эпизод на кухне пригодился.

Одна из кукабарр подлетела к окну и уставилась на Эбби своими глазами-бусинками. Две другие сидели на бельевой веревке, сердито распушив перья.

– Ладно, ладно, – рассмеялась Эбби. – Завтрак уже готов. Только не надо орать.

Она как раз кормила птиц, когда в заднюю дверь постучали. Пугливые создания тут же упорхнули прочь. Эбби пригладила волосы и пошла открывать.

На пороге стоял костлявый мужчина в выцветших брюках и помятой рубашке. Волосы темные, редкие, загорелое лицо испещрено морщинами. Глаза голубые, взгляд заискивающий.

Только через несколько мгновений Эбби сообразила, что это, должно быть, обитатель лодки, человек, которого Люк, за неимением имени получше, называл Джоком.

– Доброе утро, миссус, – поговорил он в нос. – Вот решил узнать, вам помощь в саду не требуется? Или другая какая. Я тут рядом живу, на реке. Очень удобно.

Эбби сама не понимала, за что так невзлюбила этого мужчину. Наверное, сказывалось раздражение от постоянно завывающего граммофона с одной-единственной мелодией.

– Мне очень жаль, но боюсь, помощь пока не требуется. Не сейчас. Нам сначала хотелось бы распланировать сад, – пустилась она в объяснения. – Так что до тех пор ничего делать не будем.

– Ну и ладно, леди. Наше дело – предложить, – с наигранной веселостью махнул он рукой. – Я вон там, внизу, если понадоблюсь – можете покричать, я приду. Вашего мужа постоянно дома нет, я прав?

– Нет, – холодно отрезала Эбби.

– Значит, показалось. Мне видно, когда его машина уезжает.

Неужели ей никогда не спрятаться от этих всевидящих глаз? Эбби это не просто раздражало, ее начинало это пугать.

– Кстати, есть одна вещь, о которой мне давно хотелось попросить вас, – ледяным тоном проговорила Эбби, оставив без внимания последнее замечание гостя. – Не могли бы вы убавить громкость своего проигрывателя? Музыку я люблю, конечно, но не все же время и не такую.

Мужчина прищурился и надтреснуто засмеялся:

– Вам не нравятся утконос и кенгуру. А мне эта песенка очень уж по душе пришлась. Извините, леди, я убавлю звук.

Он развернулся и направился прочь. Эбби закрыла дверь и привалилась к ней спиной. «Не нужна ему никакая работа, – стучало у нее в голове. – Он просто хотел разглядеть меня поближе. Или напомнить, что он все время здесь, глаз с меня не спускает. Теперь я никогда о нем не забуду…»

Но если она расскажет о своих мыслях Люку, тот только посмеется над ней.

«Да ты что, старый Джок! – наверняка скажет он. – Этот попрошайка! Какой может быть от него вред?»

Может, и так. Может, действительно не стоит потакать своему безудержному воображению. Пора, наконец, занять себя чем-нибудь, выползти из этого дома. Срочно за стол, набросать несколько идей…

– Ты в город? – спросила старая миссис Моффат, завидев Эбби на тропинке, ведущей вокруг особняка.

Старое морщинистое личико высунулось из окна нижнего этажа, в глазах горит любопытство, на губах – странная тревожная улыбка. Старушке очень хотелось выказать своей юной соседке дружелюбие. Вокруг шеи намотаны бусы всех цветов и размеров – не бабушка, а рождественская елка. При взгляде на нее складывалось такое ощущение, что она либо притворяется, либо действительно одинока и никому не нужна, как и внучка Дедра.

– Да вот, по магазинам хочу пройтись! – прокричала Эбби. – Хороший сегодня денек выдался, правда?

– Паромом поедешь, дорогая?

– Паромом.

– Тогда не слишком задерживайся. К вечеру на эти лодки не протолкнуться. Правда ведь, Милтон?

Эбби заметила движение рядом с миссис Моффат, но увидеть Милтона она не могла, поскольку он никогда не покидал своего инвалидного кресла.

– Движение на дорогах – просто ужас, – полетело вслед Эбби, и ей пришлось снова остановиться. – Мы даже не разрешаем Дедре одной из школы возвращаться. Да, Милтон? Извини, Эбби, Милтон говорит, что я тебя задерживаю. Желаю хорошо провести время.

Эбби воспользовалась возможностью и поспешила прочь. Да, старуха явно одинока. Со всех сторон на нее наседают, и Милтон, и дочери, а вот выслушать никто не желает. Но Эбби была рада сбежать от этого вездесущего взгляда и назойливого любопытства.

Интересно, чем они все развлекались до того, как Люк построил дом у них в саду? На ящериц глазели?

«Меня зовут Абигайль Ферон. Мне двадцать четыре года, и я недавно вышла замуж. Муж мой – начинающий топограф и очень много работает. Постоянно торчит в офисе; дело надо наладить – вы же сами понимаете. Поэтому у меня масса свободного времени. Мне хотелось бы тоже устроиться на работу, почаще встречаться с людьми, так я быстрее смогу привыкнуть к этой стране.

Я всего восемь недель в Австралии, но мне кажется, это прекрасное место…»

Всю дорогу до города Эбби повторяла речь, которую приготовила для редактора – или редакторов, с которыми надеялась встретиться. Она набросала список идей и проектов и теперь была настолько поглощена своими мыслями, что даже не заметила, как лодка заплыла под навевающий дрожь железный остов моста. Эбби смотрела в другую сторону – на небоскребы Сиднея, сверкавшие своими бесчисленными окнами в лучах солнца. Она даже мост в другом свете увидела, на этот раз ей показалось, что конструкция не лишена своеобразной красоты и изящества, и девушка спокойно дождалась, пока паром вынырнет на чистую воду.

На берегу Эбби села в автобус до Кингз-Кросс, места, которое значилось в ее списке первым. Она была в красном костюме и даже не подозревала, насколько хорошо выглядит. Девушка решила, что позвонит Люку, как только разделается со своими делами, и устроит ему сюрприз. Может, они даже поужинают в городе, развеются немного. Пора уже начинать вести себя как пара настоящих счастливых молодоженов.

На улице было не протолкнуться. В воздухе висел тяжелый аромат, доносящийся из многочисленных цветочных магазинов и с лотков, причем запахи гвоздики и мака перебивали все остальные. По одну сторону улицы – ряд старинных зданий с ажурными железными балконами и раскрашенными стенами – осколки прежней эпохи; напротив – многоэтажные жилые дома с роскошными квартирами. Прямо над ней с закопченных перекрытий свисали клетки с птицами, балконы увиты всевозможными растениями, а на одном расположилось большое каучуковое дерево. Эбби остановилась, завороженная открывшейся картиной. Именно тогда она и увидела эту вывеску.

Компания «Роуз-Бей косметикс». Что то смутно знакомое.

Табличка была очень невзрачной и висела на столь же невзрачной двери, притаившейся между магазином одежды и ювелирной лавкой, за ней – узкая лестница.

Эбби подошла поближе. Просто она весь день о косметике думает, вот вывеска и бросилась ей в глаза.

Нет, не то. «Точно! – мелькнуло у нее в голове. – Именно это и было написано на бумажке, которая отвалилась от помады, полученной вчера от Дедры». Тогда название неизвестной фирмы сразу же вылетело у нее из головы, но надо же такому случиться, что теперь она нежданно-негаданно наткнулась на ее офис! Как будто сама судьба вела Эбби за руку, предлагала зайти и разузнать насчет того странного привкуса. Она поднимется наверх, представит свои рекомендательные письма и поинтересуется, как они добились столь необычного вкуса, который, к несчастью, тут же распознал ее муж. Отличная тема для первой статьи!

Хотите, чтобы ваш поцелуй запомнился мужу навсегда? Или, напротив, не желаете этого?

Эбби стрелой взлетела по узкой лесенке. Ступеньки довольно грязные, ковром даже и не пахнет. То ли «Роуз-Бей косметикс» – слишком маленькая компания и еле карабкается, то ли совсем новая. Со светом тоже проблемы. Здание старое, возможно одно из первых на Кингз-Кросс; хоть фасад и переделали на современный лад, внутри все осталось по-прежнему.

Дверей на верхней площадке оказалось всего две: одна вела в туалетную комнату, на другой, выкрашенной дешевой зеленой краской, вообще никаких опознавательных знаков не имелось.

Но поскольку других дверей не наблюдалось, Эбби постучала именно сюда. Девушка подождала немного, стараясь расслышать шаги. В коридоре было темно и прохладно, особенно по сравнению с утопающей в раскаленном солнце улицей. Проносящихся мимо машин почти не слышно. Так тихо, как будто тут вообще никого нет.

На стук никто не ответил. Девушка постучала еще раз, более настойчиво, и снова прислушалась. Никого. Потом подергала за ручку – закрыто.

И вдруг ей показалось, что она нарушила границы частного владения и сует нос не в свое дело. Выходит, никакой «Роуз-Бей косметикс» тут нет. Раз уж фирму назвали «Роуз-Бей», то и находиться она должна в Роуз-Бей, очень милом пригороде Сиднея на берегу океана.

Эбби уже разочарованно развернулась и пошла вниз, цокая высокими каблучками, когда услышала за дверью какие-то звуки.

Именно в этот момент ее охватило безотчетное чувство, что за ней снова наблюдают. «Ну вот, теперь в замочную скважину», – разозлилась она. Но если даже она и ошибается, в комнате все равно кто-то есть.

Ярость заставила ее накинуться на дверь с новой силой.

– Я знаю, что там кто-то есть! – бесцеремонно заявила она. – Открывайте!

Тишина. Позабыто-позаброшено. Не почудились ли ей эти звуки? Может, уличный шум сбил ее с толку? Девушка оглянулась назад, на ярко освещенный прямоугольник входной двери. Все как обычно, смешно, право дело!

Эбби развернулась, решив постучать еще разок, так, на всякий случай, но рука ее застыла на полпути. У нее даже челюсть от неожиданности отвисла.

Дверь была приоткрыта, немного, всего на несколько дюймов.

– Вы стучали. Хотите чего-то? – поинтересовался монотонный мужской голос.

Эбби сама не поняла, почему так перепугалась.

– Я не знала, что тут кто-то есть. Думала, что место заброшено.

Щель расширилась, и в ней показался тощий рыбоглазый мужчина, с рыбьим же лицом: рот ловит воздух, волосы бесцветные и настолько редкие, что через них кожа просвечивает.

Тип, конечно, не из приятных, но все же человек из плоти и крови, а не гоблин и не привидение. Эбби собралась с мыслями и задала более адекватный вопрос:

– Компания «Роуз-Бей косметикс» тут расположена?

– Никогда про такую не слыхал, леди.

– Но как же так?! Внизу вывеска висит. Что вы тут делаете, если ничего про это место не знаете? – Своим праведным гневом Эбби постаралась отгородиться от неприятного ощущения, что и тут за ней следят. Почему дверь открыли всего на несколько дюймов? И кстати, что находится там, внутри? – Что вы там прячете? Дайте-ка мне взглянуть! Или «Роуз-Бей косметикс» здесь, или ее тут нет.

Мужчина не ожидал такого напора, и дверь легко поддалась натиску Эбби. Но внутри – пустота, за исключением сваленных в угол старых коробок, которые, казалось, здесь уже лет сто пылятся.

В боковой стене обнаружилась очередная дверь, и она была тоже чуть-чуть приоткрыта.

И вновь Эбби почудилось, что за ней кто-то наблюдает.

Узкое грязное окно выходило в темный колодец двора, шум улицы фактически не слышался. Такое впечатление, что и солнечный свет, и автомобили находились за тысячу миль отсюда.

– Мне кажется, вы не туда попали, леди, – уставились на нее водянистые, рыбьи глаза.

– Тогда откуда табличка на двери?

– Почем мне знать? Я простой служащий.

– И где же вы служите? Чем занимаетесь?

– А вот это уже не ваше дело, мадам, вам так не кажется? – заявил мужчина. – Если вам потребовалась компания «Роуз-Бей косметикс», ничем помочь не могу. Поищите в Роуз-Бей. Кстати, чего вы там забыли?

– Хотела узнать про помаду, которую они выпускают…

Щель в соседней двери определенно стала шире. Эбби могла чем угодно поклясться в этом. Да что она вообще тут делает, совершенно одна в пустой комнате, задает этому человечку дурацкие вопросы насчет помады? Даже если бы он действительно работал в «Роуз-Бей косметикс», и то вряд ли был бы в курсе всех секретов производства. Она начала бормотать что-то неопределенное, стараясь разогнать своим голосом опутавшее ее чувство опасности. Господи, только бы поскорее выбраться отсюда!

– Это совсем не важно. Извините за беспокойство.

– Вы явно не туда попали, – монотонно прожужжал бесцветный голос. – На вашем месте я бы убрался отсюда подобру-поздорову. И поскорее.

Возможно, в последних словах и не содержалось никакой угрозы. Тембр голоса совершенно не изменился. Однако Эбби заглянула в холодные, рыбьи глаза, и, бормоча по пути извинения, сорвалась с места, и опрометью кинулась вниз по лестнице. Вперед, к солнечному свету! Одному Богу известно, почему эта пустая комната с пыльными коробками в углу так сильно напугала ее.

Ее всю трясло. Что с ней такое? Мужчина ничего не сделал ей, напротив, это она повела себя по-идиотски, ворвалась без приглашения. Но вторая дверь, она точно распахнулась пошире. Всего на дюйм, но приоткрылась же! Мысли о том, кто мог за ней прятаться, пугали даже больше, чем этот рыбоглазый человечек.

И вдруг Эбби почувствовала себя совершенно одинокой на шумной, запруженной людьми улице. Ей и раньше приходилось испытывать нечто подобное в этой огромной незнакомой стране, но теперь было все иначе: будто она – единственная чужестранка среди враждебно настроенных аборигенов.

Само собой, это просто игра ее воображения. И виной всему – отношение Люка. Если бы он хоть немного сблизился с ней, она перестала бы видеть в каждом встречном врага. Но, казалось, он не хотел сродниться с ней, держал ее на расстоянии, вот она и переносила свою подозрительность и боль на посторонних.

И все же, кроме Люка, утешить ее никто не мог, и она направилась к ближайшему телефону-автомату.

Эбби собиралась спросить, нельзя ли ей приехать к нему в офис и подождать, пока он не закончит дела? Потому что ей становилось плохо при мысли о том, что придется возвращаться в пустой дом с мерзко вопящими кукабаррами, Джоком, с его бесконечной мелодией и миссис Моффат, которая начнет приставать с расспросами, что она делала в городе.

Трубку взяла мисс Аткинсон, сорокалетняя секретарша Люка.

– Мне очень жаль, миссис Ферон. Мистера Ферона нет на месте.

– О! – разочарованно выдохнула Эбби и только теперь заметила, что постоянно оглядывается назад, пытаясь разглядеть, не следит ли за ней рыбоглазый. – А он скоро вернется? Можно мне приехать подождать его? Я в городе, вот и подумала, что мы могли бы вместе вернуться домой.

Она старалась говорить легко. Мисс Аткинсон была женщиной приземленной, фантазий не строила, преданно служила своему делу, к Люку относилась покровительственно, но иногда перегибала палку. Она с самого начала мягко, но настойчиво дала понять, что место жены – дома на кухне и нечего ошиваться у мужа на работе. Новый дом у реки – для Эбби, офис на Элизабет-стрит – для мисс Аткинсон.

– Мне очень жаль, миссис Ферон, но он уехал по делам в Парраматта. Сказал, что оттуда сразу домой поедет.

– О! – вырвалось у Эбби. Сегодня все шло кувырком. – А он, случайно, не говорил, не поздно ли домой вернется?

– Он вообще не упоминал о том, что задержится там. – Мисс Аткинсон попыталась приободрить девушку. «Не суетись» – вот что она хотела сказать на самом деле. Собственнические настроения отталкивают мужчин.

– Ну… наверное, придется возвращаться на пароме.

– Вот и хорошо. Отличный денек для прогулки по воде. Я бы и сама не прочь прокатиться!

«Ладно, ладно, – сердито подумала Эбби. – Нечего читать мне мораль. И не думайте, что я обыкновенная избалованная женушка, потому что в этом случае вы будете невероятно далеки от правды».

– С вами все в порядке, миссис Ферон? – раздалось в трубке.

– Да. Спасибо.

– Мне показалось, что вы нервничаете.

– С чего бы это? – делано рассмеялась Эбби.

– Вы правы. В Сиднее тишь да гладь. Вы откуда звоните?

– С Кингз-Кросс.

– Ну, там всякое случиться может. Но, как правило, все злодеяния происходят под покровом ночи. Так что волноваться не о чем.

Мисс Аткинсон просто старалась поддержать разговор и вздохнула с облегчением, когда Эбби повесила трубку. Теперь можно и к работе вернуться. Настоящему делу, а не истерическим фантазиям избалованной жены.

Но подобное отношение, как ни странно, только пошло Эбби на пользу. Она немного успокоилась и пошла в бар выпить кофе, а затем отправилась на набережную, к парому.

На пристани собралась целая толпа, девушка заняла очередь и поспешила на борт. Найдя себе местечко, она оглянулась на берег и вроде бы как заметила в толпе сходивших с только что прибывшей лодки мужчину, сильно смахивавшего на рыбоглазого. Но поклясться в этом она не могла. Только редкие бесцветные волосы и просвечивающий череп…

У многих мужчин среднего возраста волосы выпадают и становятся какого-то неопределенного цвета. Ошибиться так просто, особенно когда постоянно думаешь о ком-то. Но если это действительно был он, объяснение может быть только одно – этот человек следил за ней, чтобы узнать, куда она направляется. Может, хотел убедиться, кто она такая на самом деле. Поскольку подозрения на этот счет у него уже имелись.

Глава 4

Когда Эбби добралась до дому, Дедра висела на воротах.