Текст книги "Призрачная жена"
Автор книги: Дороти Иден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
4
К моему огорчению, после ужина у Отто случился приступ головокружения. Мы встали из-за стола и направились к выходу из обеденного зала, когда его рука вдруг тяжело опустилась мне на плечо. Он навалился на меня всей тяжестью и постоял так с минуту, пока не почувствовал себя лучше. Лицо его приобрело багровый оттенок. Я испугалась, что с ним может случиться удар.
Но он покачал головой и попытался улыбнуться.
– Все в порядке. – Голос его прозвучал почти нормально. – Давай выйдем на свежий воздух.
Покинув ресторан, мы немного постояли на террасе, затем Отто предложил подняться наверх. Краска с его лица уже сошла, и, хотя глаза все еще смотрели немного напряженно, он решительно запротестовал, когда я сказала, что он нездоров.
– Дело просто в лишнем бокале шампанского.
Мы пили шампанское и при других обстоятельствах, но без подобных последствий. К тому же я выпила столько же, сколько и он, и чувствовала лишь легкое приятное возбуждение. Возможно, впрочем, он пил еще в течение дня, когда меня не было с ним. Или вечером, пока ждал меня в баре.
Рука об руку мы поднялись в нашу комнату. Отто сел в кресло у окна и прикрыл веки. Мне показалось, что он заснул. Однако двадцать минут спустя он открыл глаза и взглянул на меня блестящими глазами, в которых читались любовь и желание.
Это мой муж, отметила я с радостью и гордостью. Он принадлежит мне. И я с беспокойством подумала о его странном приступе недомогания. Возможно, сегодня ночью нам следовало проявить осторожность.
Мое робкое предложение вызвало у него взрыв возмущения и несправедливые подозрения.
– Неужели ты собираешься быть женой, которая все время находит разные отговорки? То голова болит, то еще что-нибудь?
– По-моему, недомогание возникло не у меня, мягко возразила я. – Ты тревожишь меня, Отто. Когда в последнее время ты измерял кровяное давление?
Он вскочил и, схватив меня в объятия, принялся нетерпеливо расстегивать молнию на моем платье.
– Мое давление? Если ты хочешь знать, в эту минуту оно действительно сильно поднялось, и только ты можешь понизить его.
Наступил момент, которого мы оба так долго ждали. От ласк и поцелуев Отто голова у меня закружилась еще больше, наша столь долго сдерживаемая страсть наконец получила выход. Прикосновения его рук и губ заставили меня забыть обо всем и медленно плавиться в разожженном им пламени. На одно неприятное мгновение в воображении возникло мускулистое тренированное тело Айвора. Но уже в следующую секунду ритмичные темпераментные движения моего мужа заставили меня окончательно потерять голову и полностью отдаться опьяняющей страсти… Как у Отто обстоят дела с давлением, мне так и осталось неизвестным, но с его мужественностью все было в порядке, подумала я, засыпая в полном изнеможении.
Проснувшись утром, я поняла, что Айвор навсегда вычеркнут из моей памяти и что теперь я фру Луиза Винтер.
Я посмотрела на Отто, спокойно спящего рядом со мной, и подумала о незнакомом доселе ощущении собственницы, которое я испытывала по отношению к нему. Я с наслаждением предвкушала тот миг, когда он откроет глаза и посмотрит на меня со своей ленивой, добродушной улыбкой. Меня согревало тепло его большого тела, заставляя вспомнить о чувственном удовольствии, испытанном прошедшей ночью. Я надеялась, что сложности, ожидающие в Монеборге сблизят нас еще больше, чтобы мы могли вместе противостоять им. Например, враждебности его сына, или его матери, или брата, встречи с которым он так старался избежать в театре.
Отто пошевелился.
– О чем ты думаешь, Луиза? – сонно спросил он.
– О том, понравлюсь ли я твоему брату.
Он слегка нахмурился, не открывая глаз.
– Это не имеет никакого значения. Ты не часто будешь встречаться с ним.
– Разве он не живет на ферме?
– У него квартира в Копенгагене. Он архитектор. Я уже говорил тебе, что мы с ним очень разные. У него темные волосы, а у меня – светлые. Тебе нравятся мои светлые волосы, дорогая? Скажи мне. – И он привлек меня к себе.
Пока я демонстрировала восхищение его внешностью, мы переместились на его край постели. Вдруг он резко дернулся в сторону, как будто собираясь встать, но вместо этого упал на пол. Не рухнул с кровати, а скорее тихо сполз с нее. Я, смеясь, свесилась с кровати, но смех замер у меня на устах, когда я увидела, что муж бьется в конвульсиях. Глаза у него закатились, на губах появилась пена.
Я пришла в ужас. Какое-то мгновение я ошеломленно наблюдала за ним, схватившись рукой за горло, но потом очнулась. Вода! Вот что ему нужно. Окончательно придя в себя, я соскочила с кровати и бросилась в ванную.
Когда я вернулась с полным стаканом воды, судороги прекратились и мой муж лежал неподвижно с закрытыми глазами. Сначала я подумала, что он потерял сознание, и выплеснула воду ему на лицо, затем опустилась на колени рядом с ним, вытирая его краем ночной сорочки. Наконец он открыл глаза и улыбнулся. Слава Богу!
– Прости, Луиза, – еле слышно произнес он. – Я надеялся, что мне не придется пугать тебя так скоро.
– Что ты имеешь в виду? – Как он может говорить так спокойно, когда я чуть не лишилась жизни от страха за него?
Он медленно сел и потряс головой.
– Ты чуть не утопила меня. Ради Бога, дай мне полотенце.
– Отто, – тихо спросила я, когда мой мозг снова начал функционировать, – у тебя эпилепсия?
– Не совсем, – ответил он, энергично вытирая волосы. – Или по крайней мере в очень легкой форме. Подобные приступы случаются у меня редко. Но волнение, прошедшая ночь сделали свое дело. – Он грустно посмотрел на меня. – Прости, что я скрыл это от тебя. Я боялся, что ты откажешься выйти за меня замуж.
Могло ли такое случиться? Я не хотела сейчас отвечать себе на этот вопрос. Я все еще чувствовала себя потрясенной.
– Ложись в постель. Я позвоню, чтобы принесли кофе.
– Ты говоришь так, будто ничего не случилось и жизнь продолжается нормально.
– А как же иначе? Ты мой муж, и, если ты болен, мой долг заботиться о тебе. Но ты все время говорил, что хочешь иметь детей. Что же будет с ними?
– Это не передается по наследству, – быстро сказал он. – Моя болезнь вызвана травмой, полученной при рождении. Наш ребенок будет великолепным. Сама увидишь.
Наш ребенок… Он говорил о нем так, будто тот был уже реальностью. Ну что ж, такое вполне возможно.
Неожиданно меня забила дрожь, и я разрыдалась. Только один миг побыла я счастливой новобрачной, а в следующий стала женой эпилептика. Но руки, обнявшие меня, были сильными и теплыми, и я с трудом могла поверить, что только десять минут назад он бился на полу в конвульсиях.
– Тебе следовало сказать мне. Ты поступил со иной не совсем честно.
– Бедное дитя! Только не надо ненавидеть меня.
– Если это произойдет опять…
– Не произойдет, если я буду принимать таблетки. Прошлой ночью я был слишком счастлив и забыл это сделать. Обещаю, что в следующий раз такого не допущу.
Я вспомнила, что однажды на Мальорке он появился с синяком на виске и объяснил, что ударился о дверной косяк.
– А у Эрика есть эта болезнь?
– Нет, – резко ответил он. – Я сказал тебе, она не передается по наследству. У Нильса ее тоже нет.
Я содрогнулась от его ледяного тона. Мой бедный Отто! Разве сейчас время для допроса!
– Прости меня, пожалуйста. Расплакалась как ребенок. Клянусь тебе, я не отношусь к числу плаксивых женщин. Давай позавтракаем, а потом решим, что будем сегодня делать, куда пойдем.
– Если ты беспокоишься о моем здоровье, любовь моя, – засмеялся Отто, – то у меня нет желания выходить из этой комнаты. Все, в чем я нуждаюсь, находится здесь.
Разумеется, мы не могли навсегда остаться в этой гостинице, но, предполагая, что муж нуждается в отдыхе, я не настаивала на отъезде. Отто не возражал, когда я в одиночестве отправлялась на долгие прогулки, в то время как он читал, или беседовал с местными жителями.
Честно говоря, мне хотелось побыть одной и все обдумать. Я все еще чувствовала себя потрясенной и была расстроена тем, что он ничего заранее не сказал мне. Он утверждает, что его болезнь не передается по наследству. Возможно, это так, если ее нет у его сына и брата. Сейчас я уже жалела, что дала согласие на эту поспешную тайную свадьбу. Мне следовало настоять, чтобы он привез меня в Монеборг и познакомил с семьей. Но я была слишком молода, чтобы долго пребывать в пессимистичном настроении. Отто такой милый, и я буду с сочувствием относиться к его недомоганию. Может быть, именно болезнь встала между ним и его первой женой. Я не позволю подобному случиться.
Я полагала, что сразу же после того, как Отто станет лучше, мы отправимся на остров Самсё, в Монеборг. Но ничуть не бывало. К моему изумлению, он заявил, что мы должны совершить свадебное путешествие. Он заказал номер в одном из лучших отелей Стокгольма. А потом мы должны были побывать в Осло и в Хельсинки.
– В чем дело, Луиза? – поинтересовался он, увидев мое расстроенное лицо. – Ты находишь путешествие в моем обществе омерзительным? Или ты боишься?..
– Твоей болезни? Нет, я просто начинаю думать, что твой дом и твоя семья просто не существуют на свете.
Он расхохотался.
– Но ты же видела в театре моего брата.
– Ты сказал, что это твой брат, но не познакомил нас.
– Да, мне хотелось сохранить тебя в тайне ото всех, только для себя. И по-прежнему хочется. – Хотя он все еще улыбался, в глазах его мелькнул холодный огонек. – Вскоре ты убедишься, что моя семья существует. Не будем торопить этот день.
– Но почему? Я им не понравлюсь?
Он задумчиво взглянул на меня.
– Ты? Понравишься. Твое существование в качестве моей жены – нет. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
Это было единственное, что он сказал. По какой-то причине его семья не хотела видеть его снова женатым. Мне стало интересно почему, но не имело смысла спрашивать. Мне следовало выкинуть все из головы и наслаждаться нашим путешествием. Это оказалось нетрудно, поскольку Отто был очень внимательным мужем. И больше никаких приступов у него не случалось. Я сама следила, чтобы он не забывал принимать таблетки.
К тому же он оказался великолепным любовником. В его объятиях я по-прежнему забывала обо всем, погружаясь в пьянящую пучину страсти. Поэтому меня нисколько не удивило, что к концу нашего свадебного путешествия я обнаружила, что беременна.
В отличие от него, я не умела хранить секреты. И сразу же поделилась с ним своими подозрениями. Я не сомневалась, что он будет в восторге.
Он был в восторге. Но его восторг скорее походил на реакцию человека, выигравшего пари, чем на восторг мужчины, страстно желающего иметь еще одного сына.
Он обнял меня за талию и начал покрывать страстными поцелуями мое лицо.
– Луиза, мы едем домой! Теперь у нас есть причина для этого. – Я чуть не задохнулась в его объятиях. – Моя маленькая любовь, я знал, что мы с тобой сможем это! Ты моя женушка, и ты исполнила мое желание. Твой старый Отто очень любит тебя. У меня будет не только сын, но и любимая жена.
Ночью, когда мы лежали в постели, – возможно, он посчитал, что в темноте я буду более сговорчивой, – Отто вдруг заключил меня в объятия и сказал:
– Луиза, ты не возражаешь, если мы поженимся еще раз, в церкви Монеборга?
Я была поражена. Он не казался мне особенно религиозным человеком. Сначала я подумала, что он просто хочет устроить более пышную свадьбу, но он сказал, что на церемонии будут только его семья и мы. Потом прижал меня покрепче и пояснил, что я достойна большего, чем поспешное бракосочетание в Драгоре.
– Поэтому позволь мне представить тебя моей семье пока только в качестве невесты.
Я отодвинулась от него.
– Мне кажется, ты с самого начала замышлял это.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – вздохнул он.
– Я вообще тебя не знаю. Я даже не подозревала, что церемония в церкви Монеборга имеет для тебя такое большое значение.
– Отнюдь нет. Но моя мать будет обижена, если узнает, что мы скрыли свою женитьбу от нее. И мне хотелось бы, чтобы мои сын и дочь привыкли к тебе и подружились с тобой, прежде чем ты станешь моей женой. Они обожали свою мать.
– Но я уже твоя жена.
Отто раздраженно хмыкнул.
– Не надо притворяться глупее, чем ты есть. Неужели ты не понимаешь, что я поступаю так только ради сохранения мира в семье. Для нас с тобой это означает только раздельные спальни на неделю-другую.
– По-видимому, я, как обычно, должна позволить тебе делать так, как ты считаешь нужным.
Голос его прозвучал нежно и любяще:
– Ты не разочаруешься, у нас будет чудесная маленькая свадьба. Но, приняв такое решение, мы должны довести его до конца. Ты понимаешь?
– Понимаю, – сухо ответила я. – Но я буду дьявольски глупо выглядеть там с обручальным кольцом на пальце.
– Да, действительно. Может быть, ты пока поносишь его на шее, подальше от посторонних глаз?
Хотя я обычно хорошо переносила поездки по морю, на этот раз в нашем путешествии на крошечный остров Самсё я почувствовала себя скверно, видимо, это объяснялось моим деликатным положением.
Взглянув на мое позеленевшее лицо, Отто сочувственно сказал:
– Ты выглядишь ужасно, моя дорогая, но я все равно люблю тебя. Надо сделать все, чтобы краска вновь вернулась на твое лицо. Я хочу продемонстрировать тебя в полном блеске.
Я вышла на палубу и подставила лицо ветру. После нескольких глубоких вздохов тошнота немного отступила.
Видимо, мое состояние было заметно, поскольку стоящий у перил мужчина подошел ко мне и с пониманием произнес:
– Нет ничего хуже морской болезни, не так ли?
– Обычно я не испытываю морской болезни, поворачиваясь к нему, сказала я. – Похоже, что и вы тоже.
Он засмеялся, приглаживая рукой темные, растрепавшиеся от ветра волосы.
– В шторм она может поразить и меня, – засмеялся он. – Вы едете на Самсё навестить друзей?
– Не совсем. – Я никогда не была скрытной, но Отто своей страстью к секретам, по-видимому, заразил и меня. Почему я прямо не сказала, что направляюсь в Монеборг? – А вы? Едете с визитом к друзьям?
– Нет, навестить семью. Моя мать обижается, что я редко приезжаю к ним.
– Вы датчанин?
– Разве вы еще не догадались?
– Нет. Вы превосходно говорите по-английски, и я считала, что все датчане – блондины.
– Как однообразно мы бы тогда выглядели!
Паром медленно приближался к причалу, на котором я заметила огромный "роллс-ройс''.
– Кому он принадлежит? – поинтересовалась я, хотя в этом вряд ли была необходимость. Мой Отто, джентльмен – фермер, достаточно состоятельный, но вряд ли…
Мужчина улыбнулся несколько саркастической улыбкой.
– Графу Отто Винтеру. Моему дорогому братцу.
Увидев выражение моего лица, он тревожно спросил: – Что с вами? Вы его знаете? Вы знакомы с моим братом?
– По-видимому, да, – засмеялась я. – Он мой жених.
Мы уже причалили, и пассажиры начали сходить на берег. Сейчас должен прийти за мной Отто, и я стола на палубе с его братом, которого мельком видела в театре. Я не нашла в нем сходства с Отто. Серьезное, не особенно красивое лицо, слишком широкий нос, большой рот. Но оно было открытым и честным.
– Не могу вам поверить, – мягко возразил он.
– Я сама с трудом верю, но это правда. Отто собирается сделать сюрприз своей семье.
– Но я разговаривал с ним в баре десять минут назад.
– И он не упомянул обо мне? Как нехорошо с его стороны! Он всегда был таким скрытным? Он даже не сказал мне, что он граф.
– Он обычно не пользуется титулом. А о вас он упомянул, но сказал, что путешествует с приятельницей.
С приятельницей? Вот это да!
– Видимо, он просто пошутил, – сказала я. – Мне надо спуститься, а то он будет меня искать.
– Брат не из тех, кто любит шутить. – Голос Эрика сопровождал меня на пути в салон.
Почему он так сказал об Отто? Отто часто смеется. И любит шутки. Ничего себе шутки! Отказывается от меня, как будто стыдится! Даже скрыл, что я стала графиней. Почему? У меня возникло смутное подозрение, что помимо всего прочего, он слегка не в своем уме.
Отто уже собирался идти искать меня. Красивый, уверенный в себе особенно теперь, когда вернулся в свое маленькое королевство.
– Ты здесь, дорогая? Тебе уже лучше? – Но тут улыбка покинула его глаза – он увидел Эрика. – Вижу, вы уже познакомились.
– Твой брат, – сухо сказала я, – говорит, что ты упомянул только о своей приятельнице, а не о невесте.
Он откинул голову назад и весело расхохотался.
– Да, это так. Я хотел сделать ему сюрприз.
– Означает ли это, что наша помолвка (я чуть не сказала наш брак) будет и дальше держаться в секрете?
– Ну что ты, дорогая, не будь такой глупышкой!
Отто сжал мою руку. – Я просто хотел представить тебя, когда ты будешь в полном блеске, а не страдающей от морской болезни. Сейчас я познакомлю вас официально. Мой брат Эрик – Луиза Эмберли, моя невеста.
Эрик коротко поклонился, и мы пожали друг другу руки. Матросы искоса поглядывали на нас, ожидая, когда мы покинем судно.
– Рад познакомиться с вами, Луиза. Надеюсь, вы будете счастливы. Это, конечно, большой сюрприз для всех, – продолжил он спокойным, чуть ироничным голосом, – поскольку брат овдовел только шесть месяцев назад.
Только шесть месяцев?! Но Отто говорил мне, что со смерти его жены прошел год!
– Подозреваю, – продолжал Эрик, – что ни мама, ни Нильс, ни Дина не знают о Луизе.
– Не больше, чем ты, старина, – сказал Отто, и глаза его сверкнули.
– Они ждут тебя одного?
– Я сообщил им, что приеду с дамой. Представляешь их лица, когда они услышат новость?
– Представляю, – задумчиво произнес Эрик. – Но я, похоже, выиграл от нашей встречи. Теперь мне не придется брать такси.
Сердце мое забилось быстрее. Скоро мне предстояла встреча с матерью Отто и его детьми.
– Почему ты не сказал мне о своем титуле? – прошептала я, чтобы не услышал Эрик.
– Ах это! Это ерунда. Я никогда не пользуюсь им. И ты не будешь называться графиней. Ты будешь просто фру Винтер. Кстати, не воображай, что мы очень богаты. Дом имеет внушительный вид, но мы занимаем только половину.
– А кто живет в другой половине? – удивленно спросила я.
Мне ответил Эрик.
– Вторая половина отдана под приют для престарелых дам. Разве Отто не говорил вам?
– Не думаю, что это имеет отношение к Луизе, – сказал Отто. – Тебе не придется встречаться с этими старыми воронами, дорогая. Наш сад стеной отделен от их территории. К несчастью, нам пришлось пожертвовать бальным залом. Но Кристина много лет была больна, и мы не давали балов. Сейчас я понимаю, что поступил слишком великодушно.
– Так это ты отдал им часть дома? – с облегчением спросила я.
В то странное утро это была первая хорошая новость, которую я узнала о муже.
Отто кивнул, пробормотав что-то о том, что социалисты внушают людям, что стыдно быть слишком богатыми. При этом я заметила, что Эрик бросил на него презрительный взгляд. В словах Отто чувствовалось скрытое отвращение, и я поняла, что, совершив благое дело, он не получил от этого удовольствия. Это был явно вынужденный жест. И, к своему стыду, я поняла, что мне интересно, почему он это сделал и какую выгоду из этого извлек.
5
Наконец я увидела Монеборг – огромный дом, нет, старинный замок, два крыла которого разделялись внутренним двориком. С обеих сторон сооружения высились высокие башни с круглыми окнами, из которых, должно быть, открывался сказочный вид на окрестности. Через ров, воду в котором усеивали белые лилии, вел мост, с каменными изваяниями львов вместо парапета. За домом поблескивала серебристая поверхность озера, окруженного камышом. На деревьях хрипло каркали вороны.
Казалось, прошла вечность с тех пор, как я мечтала, что меня привезут в небольшой уютный домик на ферме. Только сейчас я начала догадываться, что это величественное сооружение – единственное подходящее место для Отто, придающего родовому гнезду такое большое значение. Как я не догадалась об этом раньше? Меня словно загипнотизировали. И сейчас мне было достаточно увидеть пронзительный взгляд его светлых глаз, чтобы понять, почему я так подчинялась ему все это время. Может быть, "роллс-ройс" с шофером и родовой замок, оказали на меня определенное влияние, но Отто стал видеться мне еще более значительным, чем раньше. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой и заурядной. Это был хозяин поместья, который имел право на некоторую эксцентричность поведения. Но благоговейного страха перед ним я не испытывала и собиралась поговорить с ним откровенно, когда мы останемся одни.
Пожилой мужчина, которого муж называл Якобом, впустил нас в дом. Мы вошли в холл с черно-белым каменным полом и великолепным потолком. Якоб что-то ответил на вопрос, заданный Отто, и я услышала имя: фру Доротея.
– Моя мать и гостиной, – пояснил мне Отто.
– Фру Доротея?
– Она предпочитает, чтобы ее называли именно так. Я уже говорил, что мы не пользуемся титулами.
Я оглянулась на Эрика, но он задержался, разговаривая с шофером.
– Помни, о чем мы договорились, – прошептал Отто.
Зачем все это нужно? – подумала я. Неужели, если мать не одобрит его выбор, он тайно разведется со мной?
Гостиная была слишком великолепной на мой вкус. Неужели в той половине замка, где разместился приют, такие же огромные комнаты с расписными потолками, тяжелой, богато украшенной мебелью и гобеленами?
Через высокие окна в гостиную проникало солнце, освещавшее желтую кушетку, на которой сидела седовласая женщина. При нашем появлении она отложила книгу и поднялась нам навстречу. Она оказалась достаточно высокой, подтянутой и абсолютно спокойной. По-видимому, женщина ожидала нас, но на ее тонком лице не отразились ни волнение, ни удивление, ни радость. Снежная королева, подумала я, с холодными голубыми глазами. Отто шагнул к ней, поцеловал в щеку и сказал что-то на датском языке.
Затем он с доброй улыбкой повернулся ко мне. В этот момент я еще больше любила его за теплоту, которая так отличалась от ледяной холодности его матери.
– Мама, это моя приятельница, Луиза Эмберли. Она англичанка, поэтому у нас будет возможность усовершенствовать наш английский.
Фру Доротея протянула мне узкую холодную руку.
– Как поживаете, мисс Эмберли? Мисс, я правильно говорю?
В ответ я смогла только наклонить голову. Отто сжал мою руку.
– Вы погостите у нас?
– Конечно. Луиза собирается познакомиться с Данией. Она пишет для одной из лондонских газет. Возможно, нам удастся убедить ее написать что-либо лестное для нас. Ее очень заинтересовал наш приют для престарелых дам.
Фру Доротея, с ее явным аристократизмом, была из тех женщин, которые умеют превратить некрасивую внешность в достоинство. Ее наверняка интересовало, какое отношение я имею к Отто, но она и не подумала спросить об этом. По крайней мере не сделала этого напрямик.
– Я распоряжусь приготовить вам комнату. Твоя, Отто, всегда готова, как тебе известно. Прошло много времени, прежде чем ты удостоил нас своим визитом.
– Ты упрекаешь меня в этом? – пробормотал Отто. На что его мать сочувственно возразила:
– Конечно нет, мой дорогой. Мне известно, какие неприятные ассоциации вызывает у тебя это место. Возможно, он говорил вам, мисс Эмберли, что потерял жену.
Я вспомнила веселый смех Отто на Мальорке, его заявление об избавлении от несчастливого брака. Что значили ее слова? Нездоровое желание заставить сына постоянно скорбеть об умершей жене?
Отто быстро сменил тему разговора, поинтересовавшись где дети.
– О, Нильс получил новую машину и обкатывает ее.
– Новую машину? Это твоих рук дело?
Фру Доротею нисколько не обеспокоил сердитый вид Отто. Я начинала думать, что она достойный противник своего сына.
– У него был день рождения. Хотя ты забыл о нем, но я-то помнила.
– Мама! Мальчишка и так слишком избалован!
– Он должен получать что-то взамен пренебрежения отца, – спокойно заявила фру Доротея. – Но мы надоедаем мисс Эмберли нашими проблемами. Какую комнату ты предпочитаешь, чтобы мы отвели ей? Ту, что обычно?
Это прозвучало как явный вызов. Неужели существовала комната, куда Отто приводил женщин, когда его жена лежала при смерти? Но, с другой стороны, Кристина умирала несколько лет, а он – здоровый мужчина.
Не знаю, была моя догадка правильной или нет, но я не собиралась больше оставаться здесь и терпеть оскорбительно-снисходительное отношение этой неприятной женщины. Я резко развернулась. Отто схватил меня за руку.
– Луиза!
Я пришла в ярость. С меня было достаточно.
– Оставь меня, Отто. Я не хочу оставаться здесь. Я немедленно возвращаюсь в Копенгаген и буду там до тех пор, пока ты не скажешь своей матери правду.
– Правду? – холодно переспросила фру Доротея.
Отто превратился в растерянного мальчика, запуганного этой исключительно умной и властной женщиной. Но к тому времени я уже хорошо узнала его. Его смущение не выглядело искренним. И когда он улыбнулся сначала мне, а потом матери, глаза его оставались холодными.
– Мне следовало сразу все тебе объяснить, мама. Я ожидала, что он скажет "это моя жена", но вместо этого он повторил то, что уже сказал Эрику: – Луиза – моя невеста.
– Вот как! – после длинной паузы произнесла фру Доротея, и на ее лице промелькнуло такое выражение, будто она услышала: "Луиза – мой палач. Что она имела против его нового брака?
Теперь я начала понимать, почему Отто не хотел, чтобы его мать была поставлена перед фактом нашей женитьбы. Ей надо было дать время привыкнуть к этой мысли. Если я собиралась жить здесь в покое и счастье, нам с ней следовало прийти к своего рода соглашению. С чувством, похожим на панику, я осмотрелась. Внезапно мне показалось, что я попала в средневековье. В моем воображении возникли ключи, гремящие в замках, подземные казематы, орудия пыток. Чего стоили одни только батальные сцены, украшающие стены в гостиной! Как далеко было отсюда до веселого Копенгагена и даже до тихого Драгора со стадом гусей.
– Тогда я должна еще раз поприветствовать вас, мисс Эмберли. – Фру Доротея даже не пыталась казаться более приветливой, чем раньше. – Это большой сюрприз. Думаю, вам известно, что прошло только шесть месяцев с тех пор, как умерла жена Отто. Надеюсь, вы не планируете пожениться слишком скоро.
Я почувствовала себя совершенно сбитой с толку и чуть не сказала, что мы нисколько не торопимся, но постаралась взять себя в руки, вспомнив о ребенке, которого носила под сердцем. Неужели я буду вести себя перед этой женщиной так же беспомощно, как кролик перед удавом? Я не могла себе этого позволить, поэтому быстро сказала, опередив Отто:
– Именно это мы и планируем. Не так ли, дорогой? Мы хотим, чтобы церемония была очень скромной и состоялась через несколько дней.
– В церкви Монеборга, мама, – добавил Отто, снова сжав мою руку.
Я почувствовала, что фру Доротея как будто стала выше ростом. Она надменно посмотрела на меня сверкающим ледяным взглядом и произнесла:
– Там, где похоронена Кристина?
Это было сказано таким оскорбительным тоном, как будто я на своих высоких каблуках решила встать прямо на могилу бедной женщины, даже на ее тело, чтобы заполучить Отто.
– Но, мама, какое это имеет значение? Жизнь продолжается. Тебе прекрасно известно, что со времени рождения Дины у меня фактически не было жены. Пусть люди говорят что хотят. Неужели тебя это заботит?
– Нет, но меня заботит счастье моих внуков.
– Неужели ты искренне считаешь, что Луиза похожа на злую мачеху? – Он прикоснулся губами к моей шее. – Она красивая, милая, веселая, и Монеборг перестанет быть проклятым замком, когда она станет жить здесь. Ты должна смириться с этим, мама. И я прошу тебя не настраивать против Нильса и Дину.
Фру Доротея развернулась так же резко, как я несколько минут назад. Но она всего лишь подошла к камину и позвонила в колокольчик, стоящий на полке. Пришедшей на звонок пожилой женщине в белом фартуке, Бригитте, как объяснила мне фру Доротея, она отдала распоряжение подготовить мою комнату и предложила показать мне дорогу туда, если я не возражаю.
Какой я стала трусихой! Оторваться от Отто было невыносимо, но я послушно последовала за его матерью по широким деревянным ступеням, затем по длинному коридору в комнату, которая оказалась неожиданно совершенно очаровательной. Фру Доротея отдернула шторы и показала мне открывающийся на озеро вид. Под окном цвели розы и бил прелестный маленький фонтан.
– Это наш сад, – сказала фру Доротея. – Дамы, живущие в приюте, пользуются другим, отделенным стеной. Вы не услышите и не увидите их. Мы поделились с ними половиной нашего дома, но не нашей частной жизнью.
Кто поделился с ними домом? Отто? И тебе это не нравится, старая аристократка?
– Я оставлю вас. Уверена, вам хочется отдохнуть с дороги.
Это походило скорее на приказ. По-видимому, она собиралась сделать все, чтобы отговорить сына жениться на мне. Но она не подозревала, что это уже невозможно.
Я вздернула подбородок. Мне уже стало лучше.
– Когда я смогу познакомиться с детьми Отто?
– Они уже довольно взрослые. Нильсу – двадцать один, а Дине – семнадцать. Вы встретитесь с ними за обедом. – Лицо ее вдруг изменилось. Она смотрела куда-то мимо меня, через окно в сад. – Разве здесь и Эрик?
– Да, он приехал вместе с нами.
– Вы хотите сказать, что он тоже участвует в этой интриге?
– Интриге? Не понимаю вас. – Мы попытались помериться взглядами, но, к сожалению, мои глаза опустились первыми. – Нет, Эрик ничего не знал. Мы случайно встретились с ним на пароме. Но почему он должен быть против?
Фру Доротея посмотрела на меня, потом сказала:
– Поговорим об этом позже. – И вышла из комнаты.
Я выглянула в окно и увидела Эрика, разговаривающего внизу с девушкой, по-видимому, с Диной. У нее были совсем светлые волосы, спускающиеся до талии. В белом платье она выглядела как дочь Снежной королевы.
Снежная королева, дочь Снежной королевы – почему у меня в голове все время вертятся сказочные образы?
Но Эрик, по крайней мере, выглядел обычным смертным с его темными волосами и худощавой фигурой. Конечно, Отто немного полноват, но ведь он на десять лет старше брата. Интересно, почему Эрик не женат? Он должен считаться весьма привлекательным женихом. Меня радовало, что он не выказывает по отношению к нам с Отто такой враждебности, как его мать. И вдруг подумала, что если у меня возникнет потребность обратиться за поддержкой к кому-нибудь, то этим человеком мог стать Эрик. Когда-нибудь, но не сейчас. Я должна победить графиню Доротею. Хотя никто не подозревал об этом – я сама стала графиней. Ситуация складывалась весьма занимательная.
Однако в настоящий момент я слишком устала. Опустившись на кровать, застеленную Бригиттой, я мгновенно заснула.
Разбудили меня отдаленные звуки, напоминающие хихиканье. Если это смеется мать Отто, подумала я в полусне, она, должно быть, сумасшедшая.
До меня снова донеслись звуки, сухие, напоминающие карканье ворон, характерные для пожилых людей, и я поняла, что они идут из-за стены, делящей сад на две половины.
