Текст книги "Хочу вернуть тебя"

Автор книги: Дорис Уайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Но не могу же я, закрывшись, сидеть дома, – сказала Фиби. Ее тронула его забота, но она не могла согласиться с такой позицией.

– Никто и не говорит об этом, я только прошу тебя прекратить расследование. Возможно, настало время разобраться мне во всем самому. Согласна?

Он хотел получить от нее утвердительный ответ, но она не могла дать его. Разве он не понимает, что ему необходима ее помощь, что люди в Конуэе просто не станут разговаривать с ним?

– Не понимаю, что мешает нам сходить пообедать к Сэму. – Фиби удалось уклониться от ответа на его вопрос.

Бретт пристально посмотрел на нее, чувствуя, что его подруга не собирается идти ни на какие компромиссы, и пожал плечами. Его красивое лицо было таким взволнованным в эту минуту, что ей захотелось, чтобы Бен и Энни с их невыносимой подозрительностью, могли увидеть его.

– Значит, к Сэму? – сказал он в конце концов. – Тогда пойду переоденусь.

Через полчаса они уже сидели за столиком ресторана, перелистывая меню. Было еще рано, и в ресторане кроме них находились только пожилая пара и несколько старшеклассников. Бретт жалел, что не остался в доме своей матери. И вообще, не слишком ли часто Фиби принуждает его делать что-то против его воли? Обычно он не был таким уступчивым, но, с другой стороны, он и не жил в Конуэе, в атмосфере подозрительности и недоброжелательности.

Он снова взглянул в меню, изрядно изменившееся за эти годы: в основном предлагались гамбургеры и чизбергеры. Но еще в списке были булочки с беконом, грибами и сыром... Вдруг он удивленно улыбнулся, и Фиби рассмеялась.

– Тебя, наверное, развеселили диетические булочки из соевых бобов, украшенные брюссельской капустой? – Фиби продолжала смотреть на него смеющимися глазами.

– Да, особенно булочка для вегетарианцев. «Длинная булочка с брюссельской капустой, помидорами, салатом и соусом», – прочитал он вслух. – Это что-то новенькое.

Фиби снова засмеялась. Сейчас она выглядела столь же молодой, как тогда, когда он так самозабвенно любил ее. Сознание Бретта опять перенесло его в прошлое, воскресив образ совсем юной девушки, с которой он так ни разу и не побывал у Сэма. Двенадцать лет назад он мог только мечтать о том, чтобы пригласить ее сюда. И если бы она тогда приняла его предложение, это бы – ни много ни мало! – означало, что они будут вместе. Но этого не случилось. Он отвел от нее глаза, опустив взгляд на потертый стол. Сейчас они здесь, но это уже совсем другое.

Фиби заметила тень, пробежавшую по его лицу, но даже если бы она видела сейчас его глаза в тусклом освещении ресторана, то ничего не смогла бы прочитать в них.

Кто-то откашлялся, и, обернувшись, она увидела Сэма, стоящего рядом с их столиком, – небольшого роста человека с блестящей лысиной, отбрасывающей блики от тусклого освещения ресторана. Всегда строгий в общении с посетителями, сейчас он добродушно улыбался.

– Ну, здравствуй, Бретт Кроуз, – сказал он, протягивая руку. – А я ждал, когда ты придешь сюда.

– Не мог не заехать, Сэм, – сказал Бретт, пожимая руку хозяину ресторана.

– Боже, вот ведь как бывает! Сэм перевел взгляд с. Фиби на Бретта. – Когда-то ты часто заглядывал сюда, правда, давненько это было. Я слышал, ты теперь живешь в Нью-Йорке?

– К счастью, да. Судя по тому, как на меня здесь смотрят, лучше было бы вообще сюда не приезжать.

Сэм рассеянно поглаживал лысину.

– Если хочешь знать, я искренне расстроен тем, как тебя встретили в Конуэе, и не верю ни одному слову из того, что о тебе здесь говорят.

– Спасибо, Сэм. – Бретт бросил взгляд на Фиби. – Когда люди верят в тебя, это уже немало.

– Ладно, так что принести вам? – Сэм опустил руку в карман передника за блокнотом, но сделал это так неуклюже, что можно было подумать, ему не часто приходится принимать заказы.

– Ты никогда не говорил мне, что близко знаком с Сэмом, – сказала Фиби, когда тот отошел от стола. Она видела, что мрачное настроение, владевшее Бреттом до появления хозяина ресторана, почти улетучилось.

– Я много чего не рассказывал тебе, – ответил Бретт. – Держу пари, что ты даже не знаешь, что я придумал когда-то рекламный текст для Сэма.

Фиби сморщила нос и засмеялась.

– Может быть, в этом твое призвание? Ты мог бы сделать, наверное, карьеру в рекламном бизнесе. О чем еще ты мне не рассказывал?

Он перегнулся через стол и дотронулся до ее носа.

– О том, что когда ты смеешься, у тебя на носу появляются смешные морщинки!

– Бретт! – Фиби засмеялась, отстраняясь от его руки.

– А еще, – продолжал Бретт, – я не рассказывал тебе, что никогда не видел более красивых женских ног, чем у тебя.

Фиби невольно скрестила ноги под столом.

– Ты заставляешь меня краснеть.

– Мне нравится, как ты краснеешь.

Бретт положил локти на стол, его глаза поблескивали от удовольствия.

Фиби покраснела еще сильней, явно смущенная такой переменой в его поведении, и не сразу нашлась, что ответить на игривые комплименты Бретта.

В этот момент дверь ресторана открылась и вошли Джон и Гарри Дейве. Бросив быстрый взгляд на их стол, Джон отвернулся, а изумленный взгляд Гарри остановился на Фиби, потом перешел на Бретта. Его подбитый глаз был заметен даже издали.

– Он смотрит на нас, как будто бы я злой Волк, а ты Красная Шапочка, – заметил Бретт сухо. Его настроение опять испортилось. Он откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на Фиби. Ему не хотелось посвящать ее в причину их ссоры с Гарри отчасти из-за того, что она приходила заступаться за него. Но ему было любопытно послушать, что она скажет.

– Почему бы тебе не поинтересоваться, за что я ударил Гарри? – спросил он.

– Ну, хорошо, – ответила она. – За что ты ударил его?

– У меня было много на то причин, – сказал Бретт, – но терпение лопнуло при оскорбительном упоминании о моей матери.

Фиби прикусила губу. Уже не в первый раз она пыталась поставить себя на место Бретта. Для невиновного человека, засыпанного обвинениями, он демонстрировал отменную сдержанность, и Фиби не осуждала его за драку с Дейве. Но она не знала, как сказать ему об этом.

Бретт неправильно истолковал ее молчание и постарался подавить растущее в душе негодование.

– Ты, наверное, считаешь, что мне следовало развернуться и уйти?

Фиби на мгновение задумалась и кивнула.

– Я действительно так считаю, – сказала она, и Бретт еще плотнее сжал губы. – Но если бы я была на твоем месте, я, наверное, поступила бы так же.

Ее слова поразили Бретта, и, вместо благодарности за поддержку, Фиби услышала:

– Как? Ты за то, чтобы еще сильнее накалить обстановку в своем горячо любимом Конуэе?

Она смотрела на него спокойно, нисколько не обидевшись на намек о ее нелепой привязанности к Конуэю.

– Наш городок – это лишь маленькая точка на карте, Бретт, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Но ведь главное – люди.

– Но если так, тогда почему ты не уехала?

Бретту искренне хотелось знать причину. Он был абсолютно убежден, что Фиби никогда не могла бы быть счастлива в городе, настолько изолированном от остального мира.

– Пожалуй, у меня никогда не было достаточно оснований для переезда, – ответила она, и Бретт подумал, что он мог бы стать таким основанием, если бы она дала ему шанс.

– А живопись? – спросил он. – Разве это не веская причина, чтобы уехать?

Фиби вздохнула. Она так давно не занималась живописью, что теперь не была уверена, что это увлечение достаточно сильно, чтобы изменить ее жизнь. Но если бы она отказалась сейчас разговаривать с Бреттом на эту тему, он бы окончательно перестал доверять ей.

– Едва ли. – Фиби с сомнением покачала головой. – После того, как ты уехал из города, я нарисовала одну-единственную картину. Не знаю, почему, но у меня пропал интерес к творчеству. Да и вообще, с твоим отъездом жизнь как-то угасла в этом городе, по крайней мере, для меня, а я всегда черпала вдохновение из общения с людьми. Понимаешь?

Бретт кивнул. Он понял самое главное – что нравится ей.

– Значит, ты бросила живопись?

Фиби вздрогнула. Вопрос был задан с безжалостной прямотой. Да, она бросила живопись, и при этом утратила нечто большее – свою личность.

– Можно сказать и так, – проговорила она задумчиво. – Вероятно, ты был прав, когда утверждал, что я сама себя обманываю, думая, что мама и Боб не смогут обойтись без меня. Может быть, я действительно пыталась оправдать таким образом свое пребывание здесь.

Бретт провел рукой по волосам. Она упомянула о вчерашнем разговоре, и у него появилась возможность извиниться, хотя большая часть его слов была правдой.

– Я был слишком суров с тобой вчера, – наконец произнес он. – Мне не следовало говорить, что я занимался с тобой любовью только в память о прошлом.

– Все в порядке, – сказала Фиби, хотя глаза ее смотрели печально. Было очевидно, что Бретту трудно говорить об их новых взаимоотношениях, и она не собиралась слишком долго останавливаться на этой теме. Кроме того, им и так было о чем поговорить. Возможно, ей не удастся заставить его полюбить себя снова, но она надеялась помочь ему.

Однако их разговор был прерван подоспевшим обедом: Сэм принес гамбургеры, французскую картошку и молочные коктейли.

– Я сам приготовил эти булочки, – похвастался он, прежде чем оставить их одних.

Радуясь передышке в разговоре, Бретт откусил кусочек булочки, начиненной соленым сыром, и одобрительно кивнул. Он уже жалел о произнесенных словах. Ему не хотелось, чтобы она анализировала его чувства.

– Никогда не ел ничего подобного, – сказал он.

Фиби едва слушала его.

Еще два человека вошли в ресторан и тут же бросили любопытные взгляды на Фиби и Бретта. И хотя Фиби знала их обоих, ни один из них не поздоровался с ней. Она заметила, как губы Бретта плотно сжались.

– Похоже, это была не очень хорошая идея – пообедать здесь, – проронил он. – Не понимаю, как мы сможем хоть что-нибудь узнать, если люди избегают нас.

– Все равно нам нужно было поговорить, Бретт, – сказала Фиби, сознательно не замечая горькой иронии его слов. – И хотя ты против расследования, нам лучше держаться вместе и проверить некоторые факты. Я подозреваю кое-кого.

Говоря это, Фиби была почти уверена, что Бретт откажется, и поэтому, пока он обдумывал ее предложение, она судорожно подыскивала в уме новые аргументы. Бретт же, в свою очередь, решил не разубеждать ее.

– Хорошо, я согласен. Но кто эти подозреваемые?

– Те, кому ты больше всего не нравишься, – поспешно сказала Фиби, заметив, что Гарри Дейве наблюдает за ними. – Я все больше убеждаюсь, что убийца специально подстроил, чтобы все считали преступником тебя. – Бретт, подперев голову рукой, размышлял над ее словами, а Фиби продолжала: – Подумай сам, Бретт. Скелет найден рядом с нашей бухтой. Значит, кто-то бросил туда тело в надежде, что оно потом будет найдено.

– Довольно надуманно, Фиби. Ведь можно утверждать и обратное: кто-то бросил тело в глухом месте, потому что не хотел, чтобы оно было найдено.

– Допустим, – согласилась Фиби. – Но почему же тогда ребенок похищен именно у твоих соседей? Не у моих, не у Энни или кого-нибудь еще в городе? Почему именно Сью?

– Фиби, неужели ты и в самом деле думаешь, что кто-то ненавидел меня так сильно, что решился убить ни в чем не повинного ребенка только ради того, чтобы насолить мне?

– Я как раз собиралась спросить, нет ли кого у тебя на примете?

– Как же, есть, – сказал он тут же. – Кэрк, например.

– Господи! Ну при чем здесь Кэрк? – Фиби была явно шокирована.

Бретт наклонился к ней и терпеливо принялся объяснять:

– Он жил через улицу от меня и Флайдов. Он мог видеть, как я разговаривал со Сью в ту ночь, и мог улучить удобный момент для действий.

– Чушь! – воскликнула Фиби.

Бретт, не слушая ее, завершил ход своих мыслей.

– Из всех жителей городка он больше всех был заинтересован в моем изгнании. Он влюблен в тебя, дорогая. Что, если ему стало известно о наших отношениях? Что, если это сводило его с ума? А теперь я вернулся в город, и мы опять проводим время вместе. Чем не причина похитить Салли? Если это сработало однажды, почему бы не попробовать еще раз?

– Блестяще, – сказала Фиби, воспользовавшись паузой. – Если бы не одно обстоятельство, которое не вяжется со всеми этими предположениями.

– Какое же?

– Кэрк никому не способен причинить зла. – В ее голосе слышалось возмущение. – Он и мухи не обидит. Поверь мне, Бретт!

Бретт почесал голову и пожал плечами. Фиби права. Он плохо знал Кэрка, но помнил, что тот всегда был безобиден.

– Но ты же не будешь отрицать, что он влюблен в тебя.

– Не буду, – сказала Фиби, вздыхая. – И я люблю его, но только не так, как он хочет. К сожалению, он не может понять этого.

Фиби откусила кусочек булочки. В этот момент ее взгляд встретился со взглядом Гарри Дейве на другом конце зала, и она тут же отвела глаза.

– Гарри Дейве тоже не любит тебя, – с отсутствующим видом сказала Фиби спустя несколько минут. – Он как-то заходил ко мне в магазин и советовал держаться от тебя подальше. Кстати, сейчас он не перестает пристально рассматривать нас.

– К чему ты клонишь? – Бретт положил свой гамбургер на тарелку и внимательно посмотрел на нее.

– Может быть, ему удалось найти скелет потому, что он точно знал, где его искать.

– Погоди-ка, – Бретт покачал головой. – Да это один из самых надежных парней, каких я когда-либо знал.

– Разве ты забыл, что произошло между вами? Такие обиды не скоро забываются. – Фиби упорно стояла на своем.

– Я не думал, что ты знаешь об этом, – сказал Бретт, скривив рот в изумлении. – Но это же смешно! Со дня окончания школы прошло почти пятнадцать лет. Правда, недавно я встретил его на улице, и он посмотрел на меня с такой ненавистью...

– Наверное, с тобой у него связаны не самые приятные воспоминания. – Фиби, увлекшись разговором, совсем забыла об обеде.

– Глупо тогда все вышло, ведь он был превосходный игрок, – сказал Бретт, вспоминая. – И чертовски гордился этим. Но я знал, что смогу переиграть его. Кто же мог предположить, что он полшколы посвятит в наше пари? Я-то ему предложил встретиться один на один, без свидетелей.

– Даже Энни оказалась там. Я помню, как она рассказывала мне об этом, – вставила Фиби.

– И все равно это была самая лучшая игра, в которой я когда-либо принимал участие. На каждый мой точный бросок он отвечал своим, не менее точным. Затем, когда я оттеснил его и занял более выгодную позицию, он забежал мне за спину, но по несчастной случайности споткнулся, упал и сломал ногу, – продолжал Бретт. – Его баскетбольный сезон был закончен, а виноватым в этом оказался я. Похоже, он рассчитывал получить баскетбольную стипендию колледжа. Неудивительно, что он до сих пор держит на меня злобу.

Бретт посмотрел в другой конец зала и наткнулся на внимательный взгляд Гарри. На этот раз Дейве не отвел глаз, а только чуть прищурился.

– Ты ему определенно не нравишься, – сказала Фиби, и, прервав эту дуэль взглядов, Бретт повернулся к ней.

– Я многим не нравлюсь в этом городе, – сказал он, принимаясь снова за свой гамбургер. – К примеру, твоему зятю Бену, но ты же не станешь утверждать, что это сделал он. Не так ли?

Фиби неодобрительно посмотрела на него.

– Конечно, я не думаю, что это Бен. Он все же шеф полицейского участка. Кто еще в городе что-нибудь имеет против тебя? – спросила она.

Раздумывая над вопросом Фиби, Бретт принялся за французское жаркое.

– Может быть, все-таки ты ошибаешься? Это мог сделать просто какой-нибудь сумасшедший.

Да, подумала про себя Фиби, тот, кто с виду кажется нормальным, а на самом деле больной. Тот, у кого в семье есть наследственные психические болезни. Прекрати, приказала она себе в следующий момент. Прекрати сейчас же! Это глупые подозрения.

– Фиби, что случилось? – Бретт озабоченно свел брови. – Ты побледнела.

– Ничего, – сказала Фиби, силясь улыбнуться. Как такое вообще могло прийти ей в голову? – Все в порядке, Бретт.

– Старик Эд Бирч, похоже, совсем сошел с ума, – сказал Бретт немного погодя. – Я как-то встретил его на улице. Он уже был в стельку пьян и, увидев меня, начал вопить что-то невразумительное об аде и грехах. Я едва смог скрыться от него.

Эд Бирч был достопримечательностью Конуэя. Фиби точно не знала, но предполагала, что он уже разменял седьмой десяток. Эд жил вместе с пожилой тетушкой и тратил большую часть своих денег на дешевое вино и виски. Бен несколько раз сажал его в городскую тюрьму за буйное поведение, четыре или пять раз ему промывали желудок, но этого хватало ненадолго, и он снова принимался за старое.

Фиби в задумчивости прищурила глаза, пытаясь представить себе Эда и то, на что он был способен. Некоторые жестокие дети насмехались над его потрепанным видом и бутылкой спиртного, постоянно торчащей из кармана. Поэтому можно было предположить, что Бирч не очень любит детей.

– Возможно, – сказала она. – Не знаю, почему я раньше не подумала о нем. Может быть, нам следует найти его и поговорить с ним завтра?

Бретт протестующе поднял руки.

– Нет-нет, – сказал он. – После того, что случилось вчера, я не хочу, чтобы ты совала свой нос всюду. Я сам поговорю с ним.

Фиби потягивала коктейль, наблюдая за Бреттом. Похоже, он беспокоится о ней. Ну что ж, это мило с его стороны, но не достаточно, чтобы удержать ее от разговора с Эдом.

Глава десятая

Уже поздним вечером они вышли от Сэма. Ночной воздух был неподвижен. В нем еще чувствовалась полуденная духота. Фиби хотелось, чтобы ветерок принес прохладу в Конуэй, но не единый лист на деревьях не шелохнулся.

Дорога была освещена только уличными фонарями, от которых тянулись длинные жуткие тени на тротуаре. Бретт шел совсем рядом, держа Фиби под руку.

– Я всегда хотел вернуться сюда, – сказал вдруг Бретт и подумал, сможет ли Фиби понять, что он имеет в виду. Ведь вернулся он сюда только из-за нее.

Они остановились. Фиби была так красива в свете уличных фонарей.

Внезапно они потянулись друг к другу, и их губы слились в жгучем поцелуе. Бретт занимался любовью со многими женщинами, но ни с одной из них он не испытывал таких эмоций, как с Фиби. Ему не терпелось заняться с ней любовью здесь, сейчас, посреди этой чудной ночи. Он крепко прижал к себе Фиби, и она почувствовала, насколько сильно его желание. Фиби едва слышно застонала от переполнявшей ее страсти. Но Бретт вдруг отстранил ее дрожащими руками.

– Не здесь, – сказал он сдержанно, восстанавливая прежнее расстояние между ними.

Фиби покраснела. Ее абсолютно не заботило, что кто-то может увидеть их, но настаивать на продолжении любовных ласк после того, как они были прерваны по его инициативе, она не могла.

Ночь была темная, за десять шагов уже ничего не было видно. Фиби и Бретт шли рядом, и она чувствовала себя в полной безопасности. Несмотря на все, что случилось, может быть, еще возможно восстановить их прежние отношения? Но для начала было бы необходимо избавиться от разобщающих их сомнений и недоговоренностей. Сейчас, похоже, удобный случай для этого.

– Бретт, расскажи мне о своем отце, – попросила Фиби и почувствовала, как он напрягся. Она тут же поняла, что не следовало говорить об этом. Связь, едва возникшая между ними, разрушилась с такой же быстротой, как возникла.

– Разве Бен тебе еще ничего не рассказал? – спросил он, понимая, что это слишком наивный вопрос. – Только не говори «нет», потому что я уже знаю о вашем разговоре.

– А я и не собираюсь! – обиженно ответила Фиби, понимая, что теперь будет нелегко спасти положение. – Я просто хотела узнать некоторые подробности о тебе.

Фиби пожалела, что заговорила на эту тему. Каждый раз, когда их отношения с Бреттом начинали налаживаться, обязательно случалось что-то такое, что подрывало их доверие друг к другу. Неужели так будет всегда?

– Что рассказал тебе Бен? – голос Бретта был по-прежнему резок.

– Он сказал, что твоего отца звали Сэм Джоукс и что он умер в прошлом году, – Фиби нарочно опустила наиболее важные факты.

Бретт остановился и сел на одну из скамеек, расставленных вдоль главной улицы Конуэя. Фиби последовала его примеру и села рядом с ним. Они смотрели в темноту, не решаясь заговорить о главном.

Бретт был не разгневан, а скорее печален. Следовало, конечно, ожидать, что Фиби затронет эту тему. Ее высокомерные родители не случайно нашептывали ей о его темном прошлом. Сам Бретт никогда не судил о людях по их родителям, но Фиби была воспитана в обществе, больше всего ценившем хорошее происхождение, и то, что она коснулась этой темы, только лишний раз доказывало, что она ненамного отличается от остальных жителей Конуэя.

– А он говорил тебе, что отец умер в больнице для умалишенных? – спросил Бретт, и Фиби кивнула. – Это правда, старик был сумасшедшим. – Бретт сделал паузу. – Теперь я могу точно сказать, в каком направлении работают мозги Бена. Он считает, что я такой же сумасшедший, как и мой старик, и это дает ему основание обвинить меня в похищении маленьких девочек.

Бретт умолк на какое-то время, а затем произнес медленно и печально:

– Сэм Джоукс никогда не был здравомыслящим человеком, как ни ужасно говорить такое о своем отце. Но дело в том, что я не считаю его своим отцом. Понимаешь, я увидел его впервые несколько лет тому назад в больнице для душевнобольных. Когда я входил в его палату, я был так взволнован, что у меня дрожали колени. Но волнение мое было напрасно. Он сидел на кровати, одетый в зеленый больничный халат, и, никого не замечая, смотрел прямо перед собой. У меня было такое чувство, что я один в комнате.

Моя мать никогда не рассказывала о Сэме. Никогда. Это была ее тайна. Но несколько лет назад мне потребовалось свидетельство о рождении. У матери его не оказалось, и я послал запрос в Техас. Мне прислали выписку, в которой значилась фамилия моего отца, – Джоукс.

Он снова замолчал. Где-то прокричала сова и запел сверчок. Однако Фиби не слышала ничего, кроме мягких слов Бретта.

– Честно говоря, я был удивлен, и мне захотелось выяснить, кто же этот человек. Я знал, что мать ничего не станет рассказывать, поэтому навестил свою тетю в Техасе и выпытал у нее все, что мог. – Сэм Джоукс слишком много пил, дрался и был очень упрям. Но, как ни странно, при этом он нравился женщинам. Когда моей матери было шестнадцать, она увлеклась им. Сэму было тогда почти двадцать пять. Моя мать забеременела от него, и когда он узнал об этом, то не захотел больше видеть ее. С годами он опускался все ниже и ниже: бросил работу, начал побираться на улицах, вид имел самый отталкивающий. Позднее он был арестован за нападение на двух молоденьких девушек. После обследования его признали шизофреником и поместили в больницу для душевнобольных. Ну что, выдающийся у меня отец?

– Извини, Бретт, – тихо сказала Фиби. Я ведь ничего этого не знала.

– И что больше всего меня поражает, так это то, к каким выводам приходят люди, подобные Бену. Он, вероятно, ничего не знает о шизофрении. Я же кое-что читал и разбираюсь в этом вопросе. Вовсе не обязательно, чтобы дети шизофреников похищали и убивали маленьких девочек. Тут нет никакой связи.

– Никто не обвиняет тебя, Бретт.

– Публично – нет, но меня осудили негласно. – Бретт встал, обессиленный собственным рассказом. – Идем, я провожу тебя домой.

Они шли молча, и Фиби чувствовала, что пропасть отчуждения, разделяющая их, теперь стала еще больше. Этот откровенный разговор вместо того, чтобы сплотить, разъединил их. Фиби хотелось кричать от отчаяния.

– Зайти за тобой на церемонию похорон Сью? – спросил Бретт, когда они добрались до ее дома.

Фиби прикусила губу. Она знала, что он сейчас обидится на ее слова, но другого выхода у нее не было.

– Я думаю, тебе не следует туда приходить, Бретт, – быстро сказала она, боясь, что он перебьет ее. – Твое присутствие многих огорчит. Все внимание будет сосредоточено на тебе, а не на церемонии. Я знаю, ты любил Сью, но твое присутствие на похоронах неуместно.

Бретт с горечью посмотрел на Фиби. Конечно, после всего, что он только что рассказал ей, какого ответа он мог еще ожидать? В сущности, она такая же, как ее отец, а он был всегда против их отношений, даже когда еще не знал о происхождении Бретта.

– Неуместно? С каких это пор стало неуместным чтить память невинно загубленной маленькой девочки, ставшей жертвой, может быть, чьей-то ненависти ко мне?

Фиби с удивлением смотрела на Бретта, он едва сдерживал гнев.

– Бретт, я понимаю твои чувства, – сказала Фиби мягко, – но все же не думаю, что жители Конуэя будут рады увидеть тебя на этой церемонии. Таким образом ты оттолкнешь людей, которых хорошо было бы иметь друзьями.

Бретт опустил глаза и потер лоб, но было не ясно, убедила она его или нет.

– Так я увижу тебя завтра? – неожиданно для самого себя спросил Бретт.

– Боюсь, что нет, – ответила Фиби с искренним сожалением в голосе. – Завтра после закрытия магазина моя мама устраивает обед в память о Сью. Меня будут ждать там...

– А меня нет, – закончил Бретт ее фразу.

Он и не надеялся провести этот день вместе с семьей Фиби, но ему чертовски надоело, что с ним обращаются, как с прокаженным. Фиби была готова заниматься с ним любовью, но тайно, она все еще боялась выдать свои чувства перед окружающими.

– Не утруждай себя объяснениями. Ты считаешь, что мне не стоит появляться на траурной церемонии, и не приглашаешь к обеденному столу Стефансенов. Не думаю, что нам вообще стоит встречаться после всего этого!

Он повернулся на каблуках и зашагал прочь, прежде чем Фиби успела ответить.

Маленькая церковь была заполнена горожанами. Фиби посещала службу каждое воскресенье, но уже давно не видела такого скопления людей в этой церквушке, расположенной на краю города. Казалось, здесь собрались все жители Конуэя, кроме миссис Флайд и Бретта Кроуза. Дорис решила остаться наедине со своими воспоминаниями, а Бретт последовал совету Фиби. Сама же Фиби теперь размышляла, в тревоге покусывая губу, правильным ли было ее решение и не будет ли отсутствие Бретта воспринято как подтверждение его вины?

– Бретт придет? – Это вопрос задала Энни, приехавшая вместе с Беном и детьми и подсевшая к ней. Сестра Фиби была одета в белое летнее платье, которое резко контрастировало со строгим черным костюмом Фиби. Смерть Сью никоим образом не коснулась жизни Энни, подумала Фиби.

Она отрицательно покачала головой в ответ.

– Я велела ему не приходить, – прошептала она. – Мне казалось, его присутствие обозлит многих горожан.

– Ты поступила мудро, – шепотом ответила Энни. – Люди настроены против него.

Движение на другом конце скамьи отвлекло внимание Фиби, она обернулась и увидела протискивающегося в ее сторону Кэрка Паркленда. Он извинялся перед каждым сидящим, пока не плюхнулся неуклюже рядом с ней.

– Привет, Фиби, – улыбнулся Кэрк, поправляя очки на носу.

– Привет, Кэрк, – ответила Фиби, но ее мысли уже были заняты другим. Она беспокойно оглядывала присутствующих в церкви, словно искала кого-то. На минуту ее взгляд задержался на Гарри Дейве, но тут чей-то резкий кашель нарушил установившуюся тишину.

Фиби повернулась и увидела у входа Эда Бирча. Более безобразное зрелище было трудно себе представить: на нем был старый потрепанный костюм, грязная рубашка, спутавшиеся волосы торчали в разные стороны, глаза лихорадочно блестели. Откашлявшись, он опять сунул в рот зажженную сигару. Что-то оттягивало один из его карманов, и Фиби разглядела край коричневого бумажного пакета, вероятно, с бутылкой виски. Эд остановился у входа, не пытаясь пройти дальше. Было не понятно, зачем он вообще пришел, вместо того, чтобы отсыпаться после ночной попойки.

В противоположном конце церкви на кафедре уже занял свое место преподобный отец, одетый в черное.

– Друзья, мы собрались здесь, чтобы почтить память маленькой девочки, которая уже никогда не станет молодой женщиной, – приступил он к проповеди. Его голос был наполнен печалью. – Жизнь малышки трагически оборвалась, и мы никогда не узнаем причину...

– Почему не узнаем? – неожиданно раздался голос с противоположного конца церкви. Все повернулись в сторону говорившего, но преподобный отец, сделав небольшую паузу, продолжил свою речь.

– ...Никогда не узнаем причину этого ужасного преступления, но мы не должны сосредоточиваться на мрачных мыслях.

– Но почему? – резкий голос снова прервал речь преподобного отца. На этот раз Бен встал со своего места и направился в сторону кричавшего. Это был Эд Бирч.

– Хотя Сью прожила короткую жизнь, ее милая улыбка осталась в памяти людей. Господь забрал ее слишком быстро...

– Почему?! – успел еще раз выкрикнуть Эд, прежде чем Бен добрался до него и вывел из церкви. Эд не протестовал.

– Господь забрал ее слишком рано, но она успела оставить неизгладимый след в сердцах людей нашего города, – упорно продолжал проповедник, но Фиби больше его не слушала. Представился удобный случай поговорить с Бирчем, и она воспользуется им! Слегка похлопав по плечу Энни, Фиби приподнялась.

– Извини, – прошептала она. – Мне нужно выйти.

Энни удивленно посмотрела на сестру. Кэрк нагнулся к Фиби, пытаясь выяснить, что случилось.

– Мне кажется, я оставила включенной печь, – солгала Фиби, поздравляя себя с удачным ответом. Она протиснулась мимо племянницы и племянника и быстро пошла вдоль рядов к выходу.

– ...Мы будет вспоминать о ней с улыбкой на устах и теплотой в сердцах, с радостью, что она вообще жила, и поблагодарим Господа за то, что он дал нам возможность предать ее тело земле.

Эти слова донеслись до Фиби, когда она уже выбегала из дверей на слепящую солнцем улицу. Тут она столкнулась с Беном.

– Служба еще не закончена, – сказал Бен, выразительно посмотрев на часы. Он был в гражданском костюме вместо обычной полицейской формы и в этой одежде казался еще более толстым и неповоротливым.

– Ах, Бен, кажется, я не выключила плиту сегодня утром! Мне надо проверить. – Фиби проскользнула мимо него и побежала догонять Эда Бирча.

– Фиби – окликнул ее Бен.

Она остановилась и повернулась, чтобы узнать, в чем дело.

– Остерегайся Эда. Он сегодня агрессивен как никогда.

Фиби кивнула и подождала, пока Бен войдет в церковь.

Для человека его лет, да еще накачанного дешевым спиртным, Эд Бирч передвигался весьма быстро, и Фиби изрядно устала, пока догоняла его.

– Мистер Бирч! – едва переведя дыхание, позвала она, когда была уже в нескольких шагах от него.

Эд так неожиданно остановился, что Фиби чуть не столкнулась с ним. Он подозрительно оглядел ее, прищурив желтоватые глаза.

– Почему ты преследуешь меня, девочка? – прорычал он, дыша на нее перегаром.

– Я хотела поговорить с вами о Сью Флайд, – ответила Фиби, удивляясь своему сердитому тону.

– С чего ты взяла, что я захочу разговаривать?

Они стояли одни посреди пустынной улицы. Недружелюбное выражение лица Эда напомнило ей о недавнем погроме в ее доме и разговоре с Бреттом, по мнению которого Эд, как и любой другой, мог быть причастен к смерти Сью и даже оказаться человеком, который забрался в ее дом. Но все эти домыслы представлялись Фиби смешными. Она не видела причин, по которым должна была опасаться этого жалкого пьяницу. Кроме того, если она будет бояться, она никогда не узнает правды – кто убил Сью и похитил Салли.