Текст книги "Великий Йог Тибета Миларепа"

Автор книги: Дордже Речунг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

ЧАСТЬ I
ПУТЬ ТЬМЫ [45]45
  Все заглавия частей и глав, а также краткое их содержание даны нами с пояснительной целью. Хотя в тибетском подлиннике их нет, они в нем подразумеваются.


[Закрыть]

ГЛАВА I. РОДОСЛОВНАЯ И РОЖДЕНИЕ

О сновидениях Речунга, побудивших его написать Житие Миларепы; о предках Миларепы и его рождении.

Некогда, как я слышал, Великий Йог, этот бриллиант среди йогов школы Аннутара-Ваджраяна[46]46
  То есть школы Неизменного (Ваджры) Пути Аннутары (тантры). Это – одна из эзотерических школ Махаяны, основанная на высшей тантре – Аннутара-Тантре. Другая высшая тантра называется Йога-Тантра. Обеими тантрами Миларепа владел практически.


[Закрыть] – Джецюн-Мила-Жадпа-Дордже жил в Пещере в Форме Желудка в Ньянаме[47]47
  Ньянам – город, и теперь существующий на границе Тибета с Непалом. Находится на расстоянии около 50 миль к северо-востоку от столицы Непала – Катманду и на таком же расстоянии к юго-востоку от Кьянга-ца – места рождения Джецюна, вблизи которого расположен современный Киронг. В Пещере В Форме Желудка в Ньянаме Джецюн рассказал о своей жизни, и этот его рассказ составляет основное содержание этой книги.


[Закрыть], которая сейчас является священным местом паломничества. Здесь жили также Великие Йоги – Речунг-Дордже-Тагпа, Шива-Вед-Репа, Нган-Дзон-Репа, Себан-Репа, Кхьира-Репа, Бри-Гом-Репа, Лан-Гом-Репа, Сангьяй-Кьяп-Репа, Шан-Гом-Репа, Дампа-Гья-Пхупа и Тенпа-Шакья-Гуна[48]48
  В переводе эти имена означают: 1) сходный с короткой мантией, именуемой Дордже (дордже – ламаистский скипетр, символизирующий Молнию Богов и Неизменность); 2) Репа, свет мирной жизни; 3) Репа из Нган-Дзонга; 4) Репа из Себана; 5) Репа-охотник; 6) Репа-отшельник из Бри; 7) Репа-отшельник из Лана; 8) Репа, защищенный Буддой;. 9) Репа-отшельник из Шана; 10) Святой с могучим дыханием; 11) Владыка Шакья-Гуна. 47*) Имя Репа (Распа), означающее «одетый в хлопковую ткань», было дано Миларепе и всем его ученикам в знак того, что они носили одежду из хлопковой ткани. Благодаря «жизненному теплу», вырабатываемому с помощью особого метода контроля дыхания, они легко переносили холод и жару и поэтому не нуждались в теплой одежде даже в лютый мороз, свирепствующий зимой в гималайском высокогорье.


[Закрыть].

Они являются его наиболее развитыми учениками, в совершенстве владеющими йогой и приведшими свой ум в спокойное состояние. Здесь также были ученицы Лесай-Бум и Шендормо, не считая многих почитателей-мирян, мужчин и женщин. Присутствовали еще Пять Бессмертных Богинь из высшего ордена фей, впоследствии эволюционировавшие в ангелов, и несколько высокоодаренных йогов мужского и женского пола. Некоторые были людьми, а некоторые происходили из богов. Все они были высокоразвитыми личностями[49]49
  В Приложении приведен более подробный список учеников Миларепы.


[Закрыть].

Именно здесь, перед своими последователями, Джецюн привел в движение Колесо Буддийской Махаяны.

Однажды ночью Речунг, медитировавший в своей келье, имел видение во сне, которое он затем описал: «Я шел через местность, которая, как мне сказали, называется западной Страной Ургьян. Там жили ангелы мужского и женского пола. Это была прекрасная страна, в которой дома и дворцы были построены из золота, серебра и драгоценных камней. Проходя через ее столицу, я видел жителей, одетых в шелка, носивших тиары из драгоценных камней и металлов и костяные украшения. Все они были очень красивы, и каждый из них, глядя на меня, одобрительно улыбался, но ни один не попытался заговорить со мной. Там я повстречал свою старую знакомую из Непала, которая была ученицей одного из моих гуру – Типхупы. Облаченная в красное одеяние, она председательствовала на собрании и, увидев меня, обратилась ко мне со словами приветствия: «Племянник, – сказала она, – я очень рада, что ты пришел». Она повела меня во дворец, сверкавший драгоценностями, где я был радушно принят. Затем она сказала мне: «Будда Акшобья[50]50
  Будда Акшобья – Тиб. Ми-бскьед-па, санскр. Акшобья, что означает «Невозмутимый», – Дхьяни-Будда Востока. Вайрочана – Дхьяни-Будда Центра, Ратна-Самбхава – Юга, Амитаба – Запада и Амогха-Сиддхи – Севера.


[Закрыть] в данный момент проповедует Учение в этой стране Ургьян. Если ты, мой племянник, хочешь его послушать, я пойду попросить у него разрешения». Я очень хотел послушать его и выразил ей благодарность.

Она повела меня в центр города, где я увидел огромный трон из драгоценных металлов и камней, и на нем Будду Акшобья, красотой и величием намного превосходившего созданный моим воображением образ, на котором я обычно медитировал. Он проповедовал Дхарму перед несметным числом собравшихся. При виде его меня охватила волна невыразимого счастья и восторга, и я едва не лишился чувств. «Подожди здесь, а я пойду попрошу разрешения у Будды», – сказала моя провожатая. Моментально получив его, она вернулась за мной, чтобы представить меня Будде. Выразив почтение Будде и получив от него благословение, я сел слушать беседу, и Святой некоторое время глядел на меня с улыбкой, выражающей благожелательность и беспредельную любовь. Темой его беседы были родословные, рождения и деяния Будд и Бодхисаттв прошлого, и, слушая его, я проникся глубокой верой. Он рассказывал о жизни Тилопы, Наропы и Марпы[51]51
  Тилопа, Наропа и Марпа – Об этих трех Великих Йогах, основателях секты Каргьютпа.


[Закрыть] более подробно, чем Джецюн, и у каждого присутствовавшего его рассказ вызывал чувство глубокого восхищения и веры. В заключение он сказал, что собирается рассказать о Джецюне-Миларепе и что этот рассказ превзойдет в описании чудесного все другие, и пригласил всех нас его послушать. Некоторые сказали, что уже не может быть ничего замечательнее того, что они уже слышали, но если есть что-нибудь превосходящее то, что уже известно, это, должно быть, будет необыкновенная по содержанию история жизни. Другие выразили иное мнение: «Мы только что узнали о тех, кто в течение нескольких жизней искупил свои грехи и приобрел заслуги, но Миларепа за одну жизнь приобрел заслуги и достиг Просветления, и его достижения не ниже, чем у его предшественников». А третьи сказали так: «Если это представляет такой интерес, то нам, ученикам, будет непростительно, если мы не попросим рассказать о Миларепе ради блага всех живущих. Мы должны обязательно услышать о нем». Когда кто-то спросил: «Где сейчас Миларепа?», другой ответил: «Он сейчас в Ог-мине[52]52
  Ог-мин (санскр. Акаништха) – Небеса Ади-Будды, где можно достигнуть Нирваны без повторного воплощения на Земле, что выражается в самом названии: ог-мин означает «без возвращения в низ».


[Закрыть] или Нгьон-гахе[53]53
  Нгьон-гах (санскр. Амаравати) – небо Индры. Находится на Востоке. Соответствует Небу Акшобьи – Дхьяни-Будды Востока. Нгьон-гах означает «счастлив узнавший», т.е. место, приносящее блаженство даже при мысли о нем.


[Закрыть]», и я (Речунг) тогда подумал: «О чем они говорят? Ведь Миларепа сейчас живет в Тибете. Но они как будто намекают на то, чтобы я сам попросил Миларепу рассказать о себе. Я так и сделаю». Тогда монахиня, с радостью пожав мне руку, сказала: «Племянник, ты понял?»

Затем я (Речунг) проснулся и увидел, что утро только начиналось. Мои мысли тогда были очень ясными, и я искренне и от всего сердца молился. Вспомнив увиденное во сне и размышляя о нем, я подумал о том, что этот сон о моем пребывании в стране Ургьян и присутствии на проповедях Будды Акшобьи очень поучителен и я должен благодарить судьбу, что встретился с Джецюном в этой жизни. То, что я был приглашен послушать проповедь Будды, пусть даже во сне, также произошло, я считал, по милости Джецюна. Одновременно я укорял себя в недостатке веры и проницательности, вспоминая о мыслях, возникших у меня тогда, когда кто-то сказал, что Джецюн может быть в Ог-мине или Нгьон-гахе. Теперь я понял, что проявил недостаточное почтение моему Гуру, когда подумал о нем как об обыкновенном человеке[54]54
  Тантрийская заповедь гласит: «Гурунг на мартьянг будхьета» – «Никогда не думай о гуру, как о смертном человеке». Брахманизм учит, что земная оболочка является только средством, с помощью которого гуру являет себя миру». – Проф. Атал Бихари Гхош.


[Закрыть], который живет в данное время в Тибете. «Какой я глупый и ограниченный! – говорил я себе. – Разве я не должен был знать, что Джецюн достиг совершенного просветления и, являясь действительно Буддой, может производить свой образ несчетное число раз[55]55
  Имеется в виду приобретаемая с помощью йоги способность являться в самых различных образах и телах. В главе XII рассказывается о демонстрации Джецюном этой способности перед его уходом из этого мира.


[Закрыть]? Кроме того, где бы ни жил Джецюн, это место разве не станет священным и не уподобится Ог-мину или Нгьон-гаху?»

Этот сон о монахине и других присутствующих на проповеди я воспринял как указание свыше написать о жизни Джецюна и возымел твердое намерение попросить самого Джецюна рассказать о себе. Приняв это решение, я проникся верой в моего Гуру, глубокой и благоговейной, и молился всем сердцем. Затем я привел свой ум в состояние безмятежного покоя и пребывал в нем некоторое время.

Когда во время небольшого перерыва я снова заснул, мне приснился уже другой сон, менее яркий, чем первый. Передо мной возникли пять прекрасных молодых девушек – белая, синяя, желтая, алая и зеленая[56]56
  Эти девушки – тантрийские божества, называемые также Дакини. Цвет каждой из них является эзотерическим символом.


[Закрыть], которые прибыли, как мне сообщили, из страны Ургьян, и одна из них сказала: «Завтра будут рассказывать о жизни Миларепы. Пойдем послушаем!» Другая спросила: «А кто будет рассказывать?» Третья ответила: «Ближайшие ученики Джецюна собираются просить его рассказать о своей жизни». И во время этого разговора они все смотрели на меня и улыбались. Одна из них сказала: «Это будет такая замечательная проповедь, что все будут слушать ее, затаив дыхание. Не должны ли мы также помолиться о том, чтобы это произошло?» Другая ответила: «Ученикам подобает молиться о благе, а наша обязанность, приносящая нам радость, – распространять и защищать Учение». И после этих слов они исчезли, как исчезает на небе радуга.

Проснувшись, я увидел, что солнце поднялось уже высоко. И я понял тогда, что мой сон был вестью, посланной Пятью Бессмертными Сестрами[57]57
  Пять Бессмертных Сестер – Это Дакини пяти цветов. Они являются Пятью Воплощениями богини Дурги, живущей в Тибетских Гималаях: согласно одним источникам – на горе Кайласа, а согласно другим – на священной горе Эверест – там, где медитировал Миларепа.


[Закрыть].

Подкрепившись завтраком, Речунг, в радостном расположении духа, отправился к своему Гуру (Джецюну) и застал у него его учеников и почитателей. Выражая почтение, он пал ниц перед Джецюном и осведомился о его здоровье. Затем, опустившись на правое колено и сложив ладони, он обратился к нему со следующими словами:

«Милостивый наш Господин и Учитель! Да угодно будет тебе облагодетельствовать нас рассказом о твоей жизни ради собравшихся здесь, дабы она могла служить примером и для других учеников и последователей. Будды прошлого также оставили после себя свидетельства о совершенных ими Двенадцати Великих Деяниях[58]58
  Двенадцать Великих Деяний (или правил поведения) Будды, воплощенного на Земле, (санскр. дваджа-авадхута-гунах) суть следующие: 1) ношение выброшенной (или рваной) одежды; 2) ношение только трех видов одежды – верхнего платья, служащего дорожным плащом, платья и рубашки для каждодневной носки; 3) использование одеяла только в условиях холодного климата; 4) получение милостыни в виде пищи; 5) прием пищи только один раз в день – утром или в полдень; 6) воздержание от освежающих напитков в послеполуденное время; 7) медитация в лесу; 8) сидение (или пребывание) под деревьями (а не в жилище); 9) жизнь под открытом небом в местах, где нет деревьев; 10) жизнь на кладбищах (или в местах кремации) с целью медитации о непостоянстве жизни; 11) сон в сидячем положении без какой-либо опоры; 12) следование этим предписаниям осуществляется добровольно (в силу склонности), а не по принуждению.


[Закрыть] и другие свидетельства ради блага живущих на Земле и этим способствовали распространению и утверждению буддийской веры, Тилопа, Наропа, Марпа и многие другие гуру, написав о своей жизни, помогли своим счастливым последователям продолжать совершенствоваться духовно. И твоя жизнь, Владыко Джецюн, будет служить путеводителем для многих. Вот почему мы обращаемся с молитвой к тебе и просим облагодетельствовать нас рассказом о твоей богатой событиями жизни».

В ответ Джецюн улыбнулся и сказал: «О Речунг, ты и так хорошо знаешь о моей жизни, но поскольку просишь об этом ради блага других, не будет вреда, если я выполню твою просьбу. Я родом из Джосаев (Потомков Благородных), из клана Кхьюнгпо (Орла), а мое имя Мила-Репа[59]59
  Означающее Мила, носящий одежду из хлопковой ткани.


[Закрыть]. В юности я совершил черные дела, а в зрелом возрасте несколько светлых. Но сейчас я перестал различать черное и белое[60]60
  Достигнув Совершенного Просветления, т.е. состояния Будды, Джецюн преодолел двойственность и вошел в состояние, в котором все противоположности и даже добро и зло воспринимаются в единстве как происходящие из одного источника – Ума.


[Закрыть]. Достигнув своей главной цели, я стал тем, кто уже больше ни в чем не нуждается[61]61
  Когда цель достигнута, стремиться больше не к чему, даже к смерти и рождению.


[Закрыть]. Если бы я согласился рассказать о себе, мой подробный рассказ вызвал бы у слушателей слезы, а иногда и смех. Но в этом мало пользы, и я считаю, что лучше оставить меня, старого человека, в покое».

Снова Речунг поднялся и, кланяясь, умолял Учителя рассказать о себе: «Милостивый Владыко! Твой рассказ о том, как ты впервые получил трансцендентальные истины, и сколько страданий ты принял, и скольким жертвовал ради истин, и как ты медитировал на них непрерывно до тех пор, пока не познал истинную природу Вечной Истины и таким путем достиг Высочайшей Цели, и как ты смог вырваться из сетей кармы и предотвратить образование новой кармы[62]62
  Та же мысль выражена и в «Бхагавад-Гите». Учитель Жизни действует в мире совершенно незаинтересованно, так как он живет не для себя, а ради других, и поэтому он в своей деятельности не создает новой кармы, ведущей к повторному рождению в этом или каком-либо другом мире сансары, и обычно выходит из круга рождений и смертей. Если Победитель сансары воплощается вновь, он совершает это по собственному желанию как Божественное Воплощение, или Аватара, становясь Буддой, Кришной или Христом.


[Закрыть], будет очень интересен и поучителен для всех, кто стремится к той же цели. Если твой клан Кхьюнгпо (Орла), а род Джосай (Потомки Благородных), почему твое фамильное имя Мила? И почему ты в юности совершил черные дела и что привело тебя к совершению белых деяний тогда, когда, ты говоришь, происходили события, вызывающие смех, а также произошло несколько печальных событий, вызывающих слезы? Знать об этом будет чрезвычайно полезно для грядущих поколений. Поэтому из-за сострадания ко мне и моим товарищам соблаговоли, о Владыко, рассказать нам все подробно. Я обращаюсь к моим друзьям и братьям по вере присоединиться к моей просьбе».

Тогда все присутствующие встали и, низко кланяясь перед ним, просили о том же: «Мы так же, как и почтенный Речунг, молимся тебе и просим тебя, о Владыко, привести в движение Колесо Дхармы».

Тогда Джецюн сказал: «Пусть будет так, как вы просите. В моей жизни нет ничего, что бы следовало скрывать.

В северной части Уру жило большое племя кочевников-скотоводов, и один из них, принадлежавший к клану Орла, посвятил себя религии и стал ламой секты Ньингмапа, к которой также принадлежал его отец. Он был из знатного рода (Джосай). Этот молодой человек отправился однажды в паломничество вместе с другими паломниками. К тому времени он развил в себе некоторые сверхнормальные способности, мог вызывать богов-хранителей и был сведущ в магии. Когда он прибыл в область Цанг, в место, называемое Чунгвачи, он занялся врачеванием болезней, изгонял злых духов, и слава о нем распространялась.

В этом месте он прожил несколько лет и был известен под именем Кхьюнгпо-Джосай (Благородный Отпрыск из клана Орла). Если кто-нибудь болел или был преследуем злым духом, к нему тотчас обращались за помощью. Но была одна семья, которая ему не верила. Случилось так, что эту семью стал мучить ужасно злой дух, который, однако, не осмеливался приближаться к Кхьюнгпо-Джосаю, и, кроме него; никто другой не мог совладать с ним. Семья приглашала других лам, и они пытались изгнать демона, но демон только смеялся над ними и стал мучить эту семью еще больше, так что эти люди даже перестали ему сопротивляться. Но когда их родственники, в конце концов, посоветовали им пригласить Кхьюнгпо-Джосая, т.е. поступить согласно пословице: «Употребляй даже собачий жир, если он лечит», глава семьи согласился. «Да, обязательно пригласите его», – сказал он.

Когда, наконец, пригласили Джосая, он приблизился к демону и сказал три раза устрашающим голосом: «Я, Кхьюнгпо-Джосай, иду съесть мясо и выпить кровь у всех вас, демонов. Ну, берегитесь!» И с этими словами набросился на демона. Бедный демон испугался еще до того, как Кхьюнгпо-Джосай приблизился к нему, и закричал: «Апа! Ама! Мила! Мила!» (О ты, мой отец! О ты, моя мать!)[63]63
  Апа буквально означает «отец», ама – «мать», мила – «человек!»


[Закрыть]. Когда Джосай подошел к нему близко, демон сказал: «Мила! Я бы никогда не пришел туда, где находишься ты. Пощади!» Тогда Джосай заставил демона поклясться, что он больше никого не будит мучить, и отпустил его. После этого демон посетил семью, которая привыкла поклоняться ему, и сказал этой семье: «Мила! Мила! Я никогда так не страдал, как теперь». Когда эти люди спросили его, кто прочинил ему страдания, он ответил, что пришел Кхьюнгпо-Джосай и причинил ему такую ужасную боль, что он едва не умер, а затем вырвал у него клятву.

С того дня Джосая стали называть Мила в знак признания его необыкновенных способностей, и его потомки также стали носить имя Мила[64]64
  Г-н Бако в своей книге приводит убедительные доказательства того, что «мила!» является древним диалектным междометием, выражающим страх. Покойный лама Дава-Самдуп переводил «мила!» как «О человек!» В первом значении это слово употребляется в качестве распространенного имени, чтобы подчеркнуть, что его носитель (в данном случае Орел Джосай) обладает способностью устрашать и таким путем изгонять злых духов.


[Закрыть]. Когда же все увидели, что демон никого не трогает, то решили, что демон умер или перешел в другую форму существования.

Кхьюнгпо-Джосай затем женился и имел сына, у которого было два сына. Старшего звали Мила-Дотун-Сенге (Мила-Лев, Обучающий Сутрам), а его старшего сына звали Мила-Дордже-Сенге (Мила, Непоколебимый Лев). После него в каждом поколении рождался только один наследник.

Мила-Дордже-Сенге был опытный и страстный игрок и обычно выигрывал большие ставки. Но в этой местности жил один еще более искусный игрок, у которого было много родственников и связей по отцовской линии. Этот человек пришел к Мила-Дордже-Сенге с намерением испытать его и, склонив его сыграть с ним несколько раз на маленькие ставки, вскоре убедился в своем преимуществе. Он играл так, будто сама судьба следила за этой игрой, и Мила-Дордже-Сенге проиграл ему несколько раз. Однако он не мог с этим примириться и попросил своего партнера дать ему возможность отыграться. Тот согласился, и на следующий день они стали играть на более высокие ставки. Соперник Дордже вначале намеренно проиграл ему три раза и тоже в свою очередь попросил сыграть с ним еще раз, чтобы отыграться. Дордже согласился после того, как были определены ставки. Они равнялись всему состоянию каждого игрока, включающему земли, дома, деньги, личные вещи. Обе стороны письменно договорились, что ни один из них не будет пытаться уклониться от уплаты долга, если проиграет, и не будет прибегать к мольбам. Как следовало ожидать, исход игры был не в пользу Милы, и родственники победителя сразу захватили все движимое и недвижимое имущество Милы-Дордже-Сенге, и оба Милы, отец и сын – Дотун-Сенге и Дордже-Сенге, оставив все, отправились в область Гунгтханг на границе с Непалом, где поселились в местечке, называемом Кьянга-Ца.

Отец, Дотун-Сенге, обычно проводил дни за чтением религиозных книг. Он также отводил град[65]65
  В высокогорных долинах Тибета, где от града часто страдают посевы, в основном главной зерновой культуры – ячменя, и теперь, как и во времена Миларепы, живет много лам, в обязанности которых входит отводить град от полей. На склонах гор или на холмах, окружающих поля, находятся небольшие наблюдательные вышки в которых живут эти ламы с начала появления всходов до сбора урожая. Как только над вершинами гор появляется темная туча, предвещающая град, бдительные ламы сразу начинают читать заклинания, обладающие большой силой воздействия, и одновременно разбрасывают горстями магические глиняные шарики.


[Закрыть] и изготовлял амулеты для защиты детей[66]66
  В переводе г-на Бако: «для защиты детей от вампиров».


[Закрыть] и многие другие вещи подобного рода. Он стал довольно известным ламой – исполнителем ритуалов, а сын его занимался торговлей. Он торговал шерстью на юге зимой, а летом отправлялся на северные пастбища. Он также совершал кратковременные поездки между Манг-Юлой и Гунтхангом. Со временем отец и сын накопили большое состояние.

Однажды Дордже-Сенге повстречался с любимой дочерью одного тамошнего семейства. Они полюбили друг друга, и после того, как сочетались браком, у них родился сын, который получил имя Мила-Шераб-Гьялцен (Мила – Добыча Мудрости). Его дедушка умер, когда он был еще мальчиком, и погребальные церемонии были справлены с большой пышностью.

Мила-Дордже-Сенге продолжал заниматься торговлей и умножил свое состояние. За немалую цену золотом и товарами, привезенными с севера и юга, он купил плодородное поле в форме треугольника, находившееся недалеко от Кьянг-Ца у человека по имени Ворма и назвал это поле Ворма Торсум (Треугольник Вормы)[67]67
  Как отмечает Бако, название полю было дано в соответствии с тибетским обычаем употреблять в названиях домов и кличках лошадей и мулов имена их бывших владельцев, у которых они были куплены.


[Закрыть]. На границе с полем находился участок со старым домом, принадлежавший соседу, и он также купил его и построил на этом месте большой дом. К тому времени, когда его сыну Мила-Шераб-Гьялцену пошел двенадцатый год, его женили на девочке из хорошей семьи, происходившей из княжеского рода Ньянг. Девочку звали Кармо-Кьен (Белая Гирлянда). Это была очень милая девочка, сообразительная и энергичная. Она знала, как обращаться с друзьями и врагами, в зависимости от того, что они заслуживали – любовь или ненависть. И поэтому ей дали имя Белая Гирлянда Ньянг.

Тем временем к вышеупомянутому дому его отец пристроил трехэтажный дом со службами, который поддерживали четыре колонны и восемь столбов. Это был один из лучших домов в Кьянга-Ца, и его так и называли – Четыре Колонны и Восемь Столбов. В этом доме семья жила на широкую ногу.

Родственники Милы-Дотунга-Сенге, которые жили в Чунгвачи, прослышали, что он и его сын живут богато в Ца[68]68
  Ца – Сокращенная форма названия Кьянга-Ца.


[Закрыть]. Двоюродный брат Милы-Дордже-Сенге по имени Юнгдунг-Гьялцен (Свастика-Знамя Победы) вместе со своей семьей и сестрой по имени Кхьюнг-ца-Палден (Свидетельствующая о Благородстве Потомков Орла) перебрались жить в Кьянга-Ца[69]69
  Г-н Бако и переводчик лама Кази Дава-Самдуп считают годом рождения Миларепы 1052 г., в то время как Уодделл, исходя из своих расчетов, называет 1038 г. Место рождения Миларепы Кхьянга-Ца, находившийся в области Гунгтханг на границе с Непалом в нескольких милях к востоку от современного Киронга и приблизительно на расстоянии 50 миль к северу от столицы Непала Катманду.


[Закрыть]. Дордже, любивший своих родственников, принял их с искренним радушием. Он научил их торговать, и они также разбогатели.

Через некоторое время Белая Гирлянда Ньянг обнаружила, что должна родить ребенка. Это было как раз тогда, когда Мила-Шераб-Гьялцен находился в горах Северного Такции с большим количеством разнообразного товара, привезенного с юга, и поэтому надолго задержался там.

Я родился в мужской год воды и дракона[70]70
  Тибетская система летоисчисления, заимствованная из Китая и Индии, основана на двенадцатилетнем и шестидесятилетнем циклах планеты Юпитер. В двенадцатилетнем цикле каждый год имеет название одного из животных: 1) мыши, 2) быка, 3) тигра, 4) зайца, 5) дракона, 6) змеи, 7) лошади, 8) овцы, 9) обезьяны, 10) птицы, 11) собаки и 12) кабана. В шестидесятилетнем цикле названия этих животных сочетаются с названиями пяти веществ: дерева, огня, земли, железа и воды, причем каждое из них сочетается то с животными мужского пола, то с животными женского пола. Например, 1900 г. был годом железа и мыши и тридцать четвертым годом шестидесятилетнего цикла. Мужской год воды и дракона, год рождения Миларепы, является двадцать шестым годом шестидесятилетнего цикла. Год тибетского летоисчисления лунный и состоит из 360 дней. Разница с солнечным годом устраняется прибавлением 7 месяцев через каждые 19 лет. Год начинается в новолуние в феврале. Неделя заимствована из индийской системы летоисчисления, состоит из семи дней, имеющих названия: Солнца, Луны, Меркурия, Марса, Юпитера, Венеры и Сатурна.


[Закрыть] (в 1052 г. н.э.) на двадцать пятый день[71]71
  То есть двадцать пятый день лунного месяца.


[Закрыть] первого осеннего месяца[72]72
  Так как тибетский год начинается в феврале, это седьмой месяц, т.е. август.


[Закрыть], под счастливой звездой, и как только моя мать разрешилась от бремени, к отцу был послан гонец с письмом: «Осень вступает в свои права, и я разрешилась сыном. Приезжай как можно скорей, так как нужно дать имя ребенку и совершить церемонию наречения именем». Гонец от себя также рассказал ему обо всем. Мой отец очень обрадовался и сказал: «Хорошо свершилось! Мой сын уже получил имя. В моем роду рождается только один наследник, и я рад узнать, что родился сын. Назовите его Тхепага (Услаждение Слуха). Мои дела уже закончились, и я скоро вернусь домой».

Когда он вернулся, мне дали имя Тхепага и отпраздновали это событие с большой торжественностью. Я рос, окруженный заботой и лаской. Со временем у меня обнаружился прекрасный голос. Меня все с удовольствием слушали и говорили, что меня правильно назвали – Услаждение Слуха. Когда мне было около четырех лет, моя мать родила дочь, которую назвали Ген-ма-кьит (Счастливая Защитница), но у нее было также ласкательное имя Пета, и поэтому ее стали называть Пета-Генкьит. Я помню даже теперь, что нам с Петой вплетали в волосы золото и бирюзу. Наша семья была очень влиятельной, и мы были связаны брачными узами с самыми родовитыми семьями. Бедные люди находились в зависимости от нас, и мы считали их чуть ли не за своих подданных. Местные жители шептались о нас между собой: «Никто из новых поселенцев не был таким трудолюбивым и богатым, как они. Посмотрите на их дом! Посмотрите на их роскошь и богатство, на украшения, которые носят их женщины и мужчины! Они вполне заслуживают того, чтобы их уважали».

В то время, когда мы были объектом всеобщей зависти, мой отец Мила-Шераб-Гьялцен умер, и погребальная церемония была справлена с большой пышностью».

Это первая часть повествования, в которой рассказывается о рождении Джецюна.

ГЛАВА II. УДАРЫ СУДЬБЫ

О смерти отца Миларепы и его предсмертном завещании, о незаконном захвате имущества родственниками и о страданиях, пережитых Миларепой, его матерью и сестрой.

Речунг тогда обратился к Джецюну с такими словами: «О Учитель, пожалуйста, расскажи о твоих страданиях и несчастьях, которые начались после смерти твоего отца».

В ответ Джецюн продолжал свой рассказ: «Когда мне исполнилось семь лет, мой отец серьезно заболел. Врачи и ламы, лечившие его, не надеялись на выздоровление и объявили о приближении конца. Все его родственники знали, что он умирает, и даже сам больной потерял надежду на выздоровление и чувствовал приближение смерти. Мои дядя и тетя, другие родственники и друзья, все соседи собрались у нас, и в присутствии их мой отец объявил о своей последней воле и поручил дяде и тете заботу о вдове и сиротах и об их имуществе. Было также составлено письменное завещание, которое было прочитано, подписано и запечатано в присутствии всех собравшихся. Отец тогда сказал: «Я знаю, что умру. Так как мой сын еще мал, я поручаю заботиться о нем всем моим родственникам, но особенно его дяде и тете. Все мое имущество, избавлявшее меня от чувства зависти к другим, я оставляю здесь – мои стада на пастбищах высоко в горах, мои поля, в том числе Треугольник Вормы и несколько других меньших полей, моих коров, коз и ослов, которые находятся здесь, ниже дома, вещи из золота, серебра, меди и железа, мои личные украшения и одежду, мою бирюзу, шелка, мои амбары. Часть его пусть будет затрачена на погребение. Заботу об остальной части я поручаю всем вам, здесь собравшимся, до того времени, когда мой сын станет совершеннолетним и сможет сам заботиться обо всем. Главными опекунами я назначаю дядю и тетю моего ребенка. Мой сын обручен с Зесай, и когда он достигнет совершеннолетия, пусть они поженятся, и когда невеста войдет в дом, пусть молодые сами будут вести хозяйство, следуя примеру родителей. Но до наступления совершеннолетия я вверяю все вам, всем моим родственникам, и особенно вам двоим – тете и дяде моих детей. Смотрите, чтобы с ними ничего не случилось плохого. Знайте, что я буду следить за вами из обители мертвых». Сказав так, мой отец умер. После похорон все родственники предложили: «Пусть Белая Гирлянда сама смотрит за хозяйством, а мы время от времени будем ей помогать всем, чем сможем, если ей понадобится наша помощь». Но мои дядя и тетя были против: «Вы можете говорить все, что хотите, но мы – ближайшие родственники и мы сами будем заботиться о том, чтобы вдова и сироты ни в чем не нуждались, и за имуществом мы сами будем смотреть», – сказали они. Несмотря на возражения дяди со стороны матери и отца Зесай, личное имущество моего отца дядя и тетя поделили между собой: дядя взял себе все мужские украшения и одежду, а тетя – все женские вещи. Остальная часть имущества была поровну поделена между ними, а нас они заставили переселиться к ним. Мы не только были лишены права распоряжаться нашей собственностью, но мы еще должны были летом работать, как батраки, на дядю, а зимой прясть и чесать шерсть для тети. Пища, которую они нам давали, была настолько грубой, что годилась только для собак. Вместо одежды мы носили жалкие обноски, подвязанные вместо пояса веревкой. Из-за непосильной работы на руках и ногах у нас появились трещины и волдыри, а из-за плохого питания мы ослабели. Наши волосы, некогда украшенные золотом и бирюзой, сделались жесткими, и в них завелись насекомые.

Добрые люди, которые знали нас в дни нашего процветания, не могли сдержаться от слез, когда встречались с нами. По всей округе шептались о жестокости моих дяди и тети, но они не обращали на это никакого внимания. Моя мать, сестра и я были доведены до такого жалкого состояния, что моя мать говорила о моей тете, что она не Кхьюнг-ца-Палден (Свидетельствующая о Благородстве Потомков Орла), а Думо-Такден (демон породы Тигров), и с тех пор ее называли Демон-Тигрица. Мать тогда часто вспоминала пословицу: «Доверь свое имущество другим, а сам превращайся в собаку, караулящую дверь», так как эта пословица точно отражала наше положение. «Ведь когда твой отец Мила-Шераб-Гьялцен был жив, – говорила она, – каждый следил за нашим выражением лица, чтобы знать, смеемся мы или сердимся. Но сейчас те, кто завладел нашим богатством, стали как цари, и все, стремясь угодить им, следят за выражением их лица». Раньше моя мать слышала одни комплименты. Люди говорили между собой: «Богатый муж – сноровистая жена! Мягкая шерсть – хорошее одеяло». Как верна эта пословица! И что бывает, когда умный человек утрачивает влияние. Когда был жив ее муж, Белая Гирлянда Ньянг считалась образцовой хозяйкой. За ее энергию и умелость ее обычно называли кормилицей. Но сейчас ее способности были подвергнуты испытаниям, и люди стали замечать ее недостатки. Чем больше мы страдали, тем больше плохого о нас говорили, и те, кто раньше находился в зависимости от нас, теперь не упускали случая, чтобы не позлословить о нас за нашей спиной.

Родители Зесай время от времени дарили мне что-нибудь из одежды или пару обуви и обычно говорили: «Пока сами мужчины не станут источником богатства, богатство так же трудно сохранить, как капли росы на траве. Поэтому особенно не оплакивай его потерю. Твои родители и предки нажили состояние своим трудом. Они не всегда были богаты и только недавно разбогатели. Наступит время, и ты станешь богатым». Так они часто утешали меня.

У моей матери было большое поле, которое называлось Тепе-Тепчунг (Маленький Коврик Голода). Хотя название было не очень благоприятным, поле давало хороший урожай зерна. Это поле обрабатывал мой дядя со стороны матери, и урожай с него сохраняли. За часть припасенного зерна он купил мясо, из черного ячменя сварил чанг[73]73
  Чанг – пиво с очень небольшим содержанием алкоголя. В высокогорных областях Тибета его варят из выращиваемого там ячменя, а в Сиккиме и других нижних районах чанг обычно готовят из перебродившего проса, которое заливают кипятком. Чанг, а также китайский чай, заправленный сливочным маслом, являются церемониальными напитками, которыми потчуют гостей в каждом тибетском доме. Гостеприимство, оказанное путешественникам и паломникам, не будет полным без угощения их чаем или чангом.


[Закрыть], а белый ячмень перемолол в муку. Мне было тогда около 15 лет. Всем объявили, что Белая Гирлянда собирается устроить пир для того, чтобы возвратить свое имущество. У многих людей попросили на время ковры и расстелили на полу нашего большого дома. На пир были приглашены все наши соседи, в основном те, кто присутствовал при кончине отца и знал о его завещании, а также все наши родственники во главе с дядей и тетей. Угощение дяде и тете состояло из целой овцы каждому, а остальным гостям подали по четверти овцы, или ногу, или даже ребра, в зависимости от положения и степени родства с нами. Подали чанг в переполненных чашах, и пир начался. Затем моя мать встала посреди собрания и сказала: «Я прошу почтенных гостей, собравшихся здесь, выслушать мое объяснение, почему их пригласили сюда, поскольку, как гласит пословица: «За рождением сына следует церемония наречения именем, а чанг приглашает к беседе». Итак я хочу сказать несколько слов о последней воле моего покойного мужа, отца моих детей, о том, что хорошо известно всем вам. Послушайте это завещание, которое я хочу вам сейчас прочитать». И ее брат, мой дядя, прочитал завещание гостям. Когда завещание было прочитано, мать сказала: «Все вы знаете об устном завещании, и поэтому я не буду утомлять вас его повторением. А сейчас я хочу сказать о самом главном. Мы (мать и дети) глубоко благодарны дяде и тете за то, что они сделали для нас, за их заботу о нас вплоть до настоящего времени. Но теперь мой сын может заниматься хозяйством сам, и поэтому я прошу возвратить нам наше имущество. Я также прошу вас всех содействовать тому, чтобы он сочетался браком с Зесай и она была введена в дом, как и должно быть во исполнение предсмертной воли моего покойного мужа».

Услышав эти слова, мои дядя и тетя, конфликтовавшие друг с другом по каждому поводу, теперь объединились против нас, так как они вдвоем захватили наше имущество. Кроме того я был единственным сыном, а у дяди было несколько сыновей. Так, действуя совместно, с целью обмана, они в один голос заявили: «Где ваша собственность, о которой вы говорите? Когда Мила-Шераб-Гьялцен был жив, он арендовал эти дома, поля, скот, лошадей, золото и серебро. Это все было наше. Он возвратил их нам, только когда был на пороге смерти. Это было просто возвращение имущества его действительным владельцам. Была ли вашей собственностью хоть какая-нибудь маленькая часть имущества, мера ячменя, катышек сливочного масла, кусок ткани или какое-нибудь животное? Мы ничего этого никогда не видали. А сейчас вы имеете нахальство говорить такие вещи! Кто написал это завещание? Вы должны быть благодарны, что мы не дали вам, несчастным тварям, погибнуть с голоду. К вам относится эта пословица: «Лучше измерять воду в реке, чем облагодетельствовать злых людей». И они повскакивали со своих мест, затрясли своей одеждой, застучали каблуками и продолжали издеваться над нами: «Если на то пошло, этот дом тоже наш. Вон отсюда, неблагодарные, вон!» И они стали хлестать нас по лицу своими длинными рукавами[74]74
  Длинные свободные рукава тибетского национального костюма, которые в холодное время года спускают для защиты рук от холода.


[Закрыть]. Моя мать в тот момент только могла восклицать: «О Мила-Шераб-Гьялцен! Посмотри, как с нами обращаются, а ты говорил: «Я буду наблюдать за вами из обители мертвых. Если ты действительно можешь наблюдать, то делай это сейчас». И в припадке истерических рыданий она упала и потеряла сознание.

Брат моей матери побоялся драться с ними, потому что у этого дяди было много сыновей. Другие соседи, которые были доброжелательно к нам расположены, плакали вместе с матерью, причитая: «Бедная вдова! Бедные сироты!» Многие рыдали, и мало было таких, кто не плакал.

Мои дядя и тетя между тем продолжали: «Вы просите имущество у нас, в то время как у вас самих, по-видимому, есть достаточно средств, так как вы смогли пригласить всех ваших соседей и друзей на такой роскошный пир. Вы ничего не должны у нас просить, так как у нас нет того, что имеете вы. И даже если бы у нас было что отдать, мы не собираемся ничего отдавать. Делайте, что хотите, жалкие твари! Если вы достаточно сильны численно, деритесь с нами. Если же вы знаете, что вас слишком мало, проклинайте нас!» Сказав это, они вышли. Те, кто был на их стороне, последовали за ними, а мать продолжала плакать. Ее брат, родные Зесай и несколько наших друзей остались, чтобы утешить ее. Допивая оставшийся чанг, они говорили: «Не плачь, это бесполезно». Они предложили собрать деньги по подписке со всех тех, кто присутствовал на обеде, и советовали попросить дядю и тетю пожертвовать какую-нибудь приличную сумму, чтобы на эти деньги послать меня учиться. Брат моей матери сказал ей: «Да, да, давай сделаем так и пошлем мальчика учиться чему-нибудь. Что же касается тебя и твоей дочери, то вы можете перейти жить ко мне, и вы сами будете обрабатывать ваше поле. А мы должны постараться устыдить дядю и тетю». Но моя мать ответила:

«Так как наше имущество нам не будет возвращено, я не считаю возможным воспитывать своих детей на средства пожертвователей. Тем более, что нет ни малейшей надежды, что дядя и тетя вернут хотя бы часть нашего состояния. Что же касается сына, то он, конечно, должен учиться. После того, как они отказались вернуть нам нашу собственность, они приложат все усилия, чтобы опозорить нас, если мы снова подчинимся им. Они будут еще больше издеваться над нами и сделают нас наподобие барабана на подставке или дыма, разносимого ветром[75]75
  То есть «бежать, когда ударят в барабан», или «рассеиваться, как дым, уносимый ветром», – идиоматические выражения, эквивалентные выражению «с утра до ночи быть на побегушках».


[Закрыть]. Мы останемся здесь и будем работать на нашем поле».