Текст книги "Лунное пламя"

Автор книги: Дора Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Дора Морган
Лунное пламя

1

Горячий воздух обволакивал душным жаром. Сияющее небо слепило глаза. Господи, ну и пекло!

Грейс Элмер отерла со лба пот и, отступив на шаг, будто художник, критично окинула взором фанерку с выведенными на ней от руки словами: «Сдается комната». Колышек с самодельным плакатом она только что воткнула в растрескавшуюся землю, там, где от трассы ответвлялась дорога к ее дому. Своим творением она осталась довольна: крупные буквы должно быть хорошо видно издалека.

Господи, только бы скорее явился жилец! – полетела в небо беззвучная мольба.

Грейс перевела взгляд на шоссе. Ничего, кроме колышущегося над раскаленным асфальтом знойного марева. Ни единой машины. И вдруг она заметила человека.

Он медленно приближался. Высокий. Темные волосы. Выцветшие джинсы и черная футболка. Вид мрачный. Рядом трусила мохнатая неряшливая собака.

Грейс стало не по себе. Ее дом в нескольких милях от города, и редкие люди, случавшиеся здесь, проезжали обычно на машинах, а не ходили пешком.

Незнакомец определенно ее заметил. Его лицо оживилось, а шаги ускорились.

Грейс запаниковала. Она подняла камень, которым только что вогнала в землю палку своего плаката. Слава богу, Дженни ушла купаться с Кармерами. Грейс держала камень так, чтобы мужчина мог его видеть.

– Стойте!

– Не волнуйтесь, леди, я не сделаю вам ничего плохого. – Он поднял руки и выжидающе остановился в нескольких метрах от нее. Капли пота на лбу. Футболка, пропотевшая насквозь, – темные пятна под мышками и на груди. – Меня зовут Фред Рейлидж. Моя машина сдохла в паре миль отсюда. Вы разрешите мне воспользоваться вашим телефоном? Я заплачу.

Высокий и мускулистый, такой справится с ней в одну секунду. Но, похоже, он слишком пережарился на солнце и слишком устал для подобных идей. Его пес выглядит еще более грустно: шерсть клоками, тощий, измученный. Оба какие-то совершенно бесприютные.

Ей вдруг сделалось ужасно жаль их. Будь она на их месте, разве не хотелось бы ей чуть больше приветливости? Пару лет назад она, пожалуй, пригласила бы его даже в дом. Но теперь она старше. Разумнее. Кроме того, она должна думать о Дженни.

– Идемте!

Она махнула рукой, давая понять, чтобы он шел за ней к дому.

Оба молчали. Не самый ухоженный участок, машинально отметил Фред, но и нельзя сказать, чтобы совсем в запустении. Дом очень старый и давно не ремонтировался, но добротный и с претензией на роскошь – одна резная деревянная терраса чего стоит. И эти тенистые вековые вязы, посаженные с точной симметрией перед домом, придают ему торжественность. Правда, сухие ветки следовало бы отпилить.

Возле ступенек террасы Грейс остановилась.

– Подождите здесь. Я вынесу вам телефон.

– И, если можно, мэм, телефонную книгу.

Она кивнула и скрылась в доме за надсадно скрипнувшей облезлой дверью. Фред смотрел на растрескавшуюся краску террасы, покосившиеся столбики балясин, ступени, краска на которых давно протерлась до дерева, на разбитое стекло одного из окон, заклеенное скотчем. Дом откровенно взывал о ремонте и хозяйских руках.

Какое мне до этого дело? – одернул себя Фред. Живут себе здесь люди и живут. Ни к ним, ни к этому дому я не имею ни малейшего отношения. Я только поговорю по телефону, и через какие-то минуты меня здесь не будет. Никогда.

Грейс вернулась со стаканом лимонада, телефонной книгой и трубкой.

Фред по-прежнему стоял внизу у террасы, а его пес растянулся под вязом.

– Вот. Вы наверняка хотите пить.

– Это точно. Спасибо.

Он улыбнулся и взял стакан.

Благодарная улыбка неожиданно сделала его намного моложе. Страх Грейс вдруг исчез. Совершенно очевидно, этот человек здесь вовсе не за тем, чтобы ограбить ее или обидеть.

Она ответила на его улыбку.

Его глаза были темными и смотрели добродушно.

– Простите, я не расслышал вашего имени.

– Грейс Элмер.

И вдруг внутри нее забились бабочки. Он ведь невероятно хорош, несмотря на пот и грязь…

– Как мне повезло, что я встретил вас, Грейс.

Он опустился на нижнюю ступеньку.

Его пес встал, подошел и, вильнув хвостом, потянулся носом к его стакану.

Грейс хмыкнула.

– Погоди, псина, я тебе тоже дам пить.

Она положила телефонную книгу и трубку на верхнюю ступеньку, поближе к Фреду, и торопливо юркнула в дом. Ощущение порхающих бабочек в животе не проходило. Улыбаясь сама себе, она вытащила из шкафчика старую пластиковую миску, налила в нее воду. Немного помедлила, оглядывая собственную кухню с таким чувством, будто видела ее впервые в жизни, шагнула к холодильнику, достала кувшин с лимонадом и с миской в одной руке, с кувшином – в другой направилась на террасу. Дверь пришлось толкнуть плечом, потому что обе руки были заняты. Вода из миски приятно плеснула прохладой на ногу.

Фред сидел на том же месте. Он повернул голову и смотрел на нее снизу вверх. В его руке был пустой стакан.

– Я так и думала, что одного стакана вам будет мало. Держите!

Грейс протянула ему кувшин.

Он, чуть замешкавшись и не отводя от нее взгляда, поставил свой стакан на ступеньку и обеими руками принял кувшин. Грейс чуть не охнула вслух: его левая рука оказалась в чудовищных шрамах – пальцы, тыльная часть ладони, безобразные рубцы тянулись почти до локтя, резко контрастируя своей сиреневато-розовостыо с загорелой кожей…

Она поставила миску перед собакой и присела на ступеньку возле Фреда, стараясь смотреть не на его левую руку, а на пса, который принялся лакать с жадностью.

– Ваша машина выбрала для аварии не самый удачный день, – сказала она, чтобы не молчать. – Сегодня очень жарко.

– Это точно. – Фред налил себе лимонада и залпом опорожнил стакан. – Лучший лимонад в моей жизни!

– Я сама приготовила. Из свежих лимонов.

Грейс заставляла себя смотреть на пса, но безобразные шрамы на руке Фреда будто магнитом притягивали ее взгляд, особенно – на пальцах, где даже не на всех имелись ногти. Пальцы же такие чувствительные, подумала она. Наверное, была кошмарная боль. От этой мысли она невольно вздрогнула и сразу почувствовала, как напрягся Фред.

– Не очень красиво? – произнес он.

– Что?

Она виновато и быстро отвела в сторону глаза.

Он поставил стакан на ступеньку и растопырил пальцы.

– Моя рука.

Грейс куснула губу.

– Больно, наверное?

– Теперь уже нет.

Но, словно больно ему было по-прежнему, он так плотно сжал губы, что его рот превратился в узкую щель. Теплоту с его лица будто стерли. Теперь он выглядел далеким, отсутствующим.

Грейс произнесла нарочито веселым голосом:

– Как насчет еще одного стаканчика?

Ей хотелось его ободрить.

– Нет. Спасибо.

Он потянулся к телефонной книге и чуть задел руку Грейс. И от этого прикосновения, неумышленного, короткого и случайного, бабочки снова запорхали во всем ее теле. Может быть, ей лишь показалось, но вроде бы на короткий миг глаза Фреда чувственно вспыхнули.

– Грейс, мне нужна автомастерская. Вы какую-нибудь знаете?

– Здесь в городе только одна мастерская. Мастерская Эдди. Эдди Деска.

Она наблюдала, как он искал в книге номер телефона, потом набрал его, прислушался к трубке и почти сразу же нажал кнопку отбоя.

Между его черными бровями залегла глубокая складка.

– Автоответчик! Уехали на рыбалку. Мастерская закрыта до вторника! Ну и везет же мне!.. – Он повернулся к Грейс. – Наверняка есть ведь другая?

– Она была бы в телефонном справочнике.

Здоровой рукой он провел по волосам.

– Черт возьми! Ну и что тут делают, если машина сломалась, а у единственной мастерской замок на дверях?

Она пожала плечами:

– Ходят пешком… Или едут с кем-нибудь.

– Я не могу идти пешком до Таллахасси! Мне нужен мой грузовик!

– Тогда вам все равно придется ждать, пока вернется Эдди.

– Но сегодня только пятница! – простонал он. – Это ведь еще четыре дня!

Ему нужно где-то жить. Эта мысль была настолько важной, что моментально вытеснила игривых бабочек. Грейс искоса посматривала на Фреда. У него сейчас опять угрюмый вид, подумала она, но все равно он вроде парень приличный, хотя и с ужасной рукой.

Конечно, лучше бы у нее поселилась милая пожилая дама, впрочем, в Берритауне, крошечном городке в Индиане, постояльцев не выбирают.

Кроме того, в ресторане Линды сейчас ремонт, и Грейс пока не может работать там официанткой. В этом забытом Богом месте вообще трудно найти работу. Она и так уже продала часть старинной, еще прабабушкиной, мебели.

Ей крайне нужен жилец, чтобы свести концы с концами. И этот человек с собакой – ее шанс. А какие-то там дурацкие бабочки в животе ничего не значат.

Грейс выпрямилась и одарила Фреда своей лучшей улыбкой.

– Вам нужно где-то жить, если вы решите дожидаться Эдди. У меня, кстати, есть свободная комната. Вы ведь, верно, заметили объявление у дороги? – Она увидела, как складка между его бровями сделалась глубже, и быстро добавила: – Ваша собака тоже может остаться. За нее я не возьму лишней платы.

– Это не моя собака. Пес просто побежал за мной. Видите ли, я не могу на четыре дня бросить машину посреди дороги. В вашем Берритауне есть какая-нибудь служба техпомощи, чтобы хоть ее отбуксовать, что ли, или здесь сейчас разгар сезона рыбной ловли?

Грейс проигнорировала его сарказм.

– Вам повезло. Единственный буксировочный сервис в городе принадлежит моей подруге Линде, и она вообще не любит ловить рыбу.

Грейс набрала номер и протянула трубку Фреду.

С Линдой он договорился очень быстро.

– Хоть что-то уладили. Можно мне еще лимонаду?

– Конечно.

Она взяла кувшин и наполнила его стакан.

Фред снова опустошил его одним глотком, поставил на ступеньку и озабоченно произнес, глядя Грейс в лицо и одновременно – мимо; его мысли опять были где-то далеко.

– Мне нужно еще позвонить в Таллахасси. Они ждут меня в понедельник утром. Я вам заплачу наличными. У меня нет с собой кредитки.

– Пожалуйста. Нет проблем.

Он достал кошелек, который оказался таким же тощим, как и его пес. Надежды Грейс на приличный доход были бы наивными, и она еще раз напомнила себе, что в ее ситуации не до выбора.

За телефонный разговор он протянул ей два доллара, она сунула их в карман и сказала:

– Вы ведь не из Флориды. У вас не южный выговор.

– Нет, но там на стройке есть для меня работа. Если, конечно, я вовремя туда попаду.

– Что ж, будем надеяться. Не буду вам мешать.

Грейс не хотела показаться невежливой и ушла в дом.

Но не услышать его громкие проклятия было невозможно. Она вернулась на террасу.

– Что-то не так?

– Во Флориде уже шестой час! Там никто не отвечает!

Вдалеке громко загрохотал тягач. Фред положил телефон на ступеньку, поднялся и пошел к дороге.

Он не сказал, что остается, отметила Грейс и поспешила за ним. Не важно, тощий у него кошелек или нет, все равно лучше он, чем вообще никаких жильцов.

– Если вы остаетесь, Фред, ваша собака может спокойно побыть со мной.

– А разве у меня есть выбор? – хмуро отозвался он.

Она чуть не завопила от радости. Какое облегчение: у нее есть первый жилец!

Но что она будет делать, когда он уедет?

Как ей справиться с финансовыми проблемами? Через четыре недели истекает срок выплаты по закладной. Даже если у нее будет десять кредитоспособных постояльцев, это все равно ее не спасет.

Грейс заставила себя сосредоточиться на хорошем. В ближайшие несколько дней у нее будет жилец и хоть какой-то доход. Ей же определенно повезло.

2

Линда Турин, особа хорошо за пятьдесят, подцепила тросом «форд» Фреда. По дороге к гаражу Эдди она болтала о себе и о людях Берритауна, расхваливая их на все лады. Все это мало волновало Фреда, однако он сидел в ее машине, так что приходилось слушать.

Детей нет, овдовела рано, но в дополнение к ресторану умудрилась сохранить буксировочный сервис мужа. Замуж больше не вышла – сын очень ревновал ко всем мужчинам.

– А как вырос, уехал, выучился на доктора, обосновался в Вермонте, я теперь не вижу его годами. – Линда вздохнула. – Кстати, мой Джонни как раз занимается ожогами. – Она покосилась на руку Фреда. – Вам бы в ту клинику, где он работает. Там бы уж точно наладили вашу руку, а то ведь – брр! – страсть смотреть. Вы уж меня извините, но вы все-таки еще молодой человек, нельзя так наплевательски относиться к себе. Хотите, я дам вам координаты моего Джонни? Передадите ему привет от мамы. Он у меня очень хороший специалист, даже однажды показывали по телевизору!

– По телевизору? Вот как? Поздравляю, – глядя в окно, сказал Фред. – А у вас очень приятный город. Чисто, много зелени. Просто удивительно для здешнего климата!

– Это точно! Но самое главное, у нас преступности считай что нету. На улицах безопасно, одно удовольствие жить в нашем Берритауне. Только вот молодежь разъезжается. – Она выразительно покосилась на Фреда. – А нам бы не помешало новое пополнение.

Он промолчал. От таких крошечных городишек, где каждый знает все обо всех, он всегда старался держаться подальше.

– Кстати, кто вы по профессии? – без всякого перехода спросила Линда.

– Я работаю на стройках.

На сегодняшний день это было чистой правдой. О том, кем был раньше, Фред старался забыть.

– На стройках?

Она изумленно воззрилась на него.

– Все не так страшно, как выглядит. К тому же она левая. – Он пошевелил пальцами искалеченной руки. – Я прекрасно управляюсь и молотком, и пилой. А для этого нужна в основном правая рука.

Она улыбнулась, кивнула.

– Ну, в этом я кое-что секу. Мой ресторан сейчас как раз на ремонте. В середине августа откроемся. Жаль только, что к тому времени вас здесь уже не будет. Вы сами-то откуда?

Все-таки до чего же любопытные люди в маленьких городах! – с досадой подумал Фред.

– Да, собственно, ниоткуда. Езжу по стране и остаюсь там, где есть для меня работа.

– Вам нравится кочевать?

Вполне устраивает, мысленно ответил он. С тех пор как таким манером могу держать на расстоянии своих демонов.

Словно отгоняя их, Фред передернул плечами и сказал:

– В Таллахасси меня ждет хорошая работа. Надо быть там в понедельник.

Линда нахмурилась.

– На своем грузовике вы далеко не уедете. Я могла бы, наверное, подбросить вас до ближайшей автобусной остановки.

Фред покачал головой.

– Я не могу оставлять здесь мой «форд».

За исключением инструментов, это было его единственное имущество, заработанное тяжелым физическим трудом.

– Наверное, для вас он много значит?

Линда многозначительно повела бровями.

На полученную им страховку он мог бы купить себе новенький, с иголочки, самый современный грузовик. Деньги мертвых – так он их называл. От этой мысли похолодела спина. Даже почти четыре года спустя боль не уменьшилась. Он никогда не прикоснется к этим деньгам. Никогда!

– А что, кроме Эдди никто не может посмотреть мотор? – вместо ответа на вопрос Линды спросил он.

– Ну, я бы уж знала. Расслабьтесь. У Грейс вам понравится. Она очень милый человечек. – По лицу Линды скользнула улыбка. – Кроме того, она потрясающе готовит.

Грейс – девушка, которая принесла ему ледяной лимонад и одолжила телефон. Изящная. Может быть, худовата, на его вкус. Но у нее чудесные волосы. Сильные, и такого глубокого медного тона… или даже, пожалуй, отливают красным золотом. Она завязывает их в хвост, но хвост-то до середины спины. И еще Фред подумал о том, как, наверное, поднимается ее грудь, когда она собирает свои тяжелые волосы в этот самый хвост на затылке. Может быть, она маловата ростом, но очень и очень женственная…

Он беспокойно заерзал на сиденье. Годы, а точнее сказать – с пожара, он больше не думал о сексе. Его телу потребовалась вечность, пока сегодня оно вдруг снова не проснулось к жизни.

– Сколько вам лет? – спросила Линда.

– Тридцать четыре.

– Грейс – двадцать семь, – произнесла Линда так, как если бы он спрашивал ее об этом. – Вон там мой ресторан. – Она показала на одноэтажное зданьице. – Грейс будет рада, когда сможет снова работать у меня.

– Она работает у вас? Кем? Поварихой?

– Нет. – Линда хохотнула. – Она официантка. На чаевых можно прилично заработать. – Она взглянула на Фреда. – Вообще-то я не должна вам рассказывать. Грейс было лихо, когда мне пришлось прикрыть ресторан. А все из-за нового санитарного инспектора! Размеры кухни, видите ли, не те, устаревшие холодильники, не та температура в подвале! Раньше всегда та была, а теперь не та стала! А у меня чисто, ни мышей, ни насекомых, ни испорченных продуктов!.. – Она помолчала, шумно дыша. – В общем, Грейс борется за выживание, хоть и не показывает виду. Она даже продала кое-что из чудесной старинной мебели. Но только не говорите ей. Она расстроится, если узнает, что я вам все разболтала.

– Ладно.

Фред подумал, что лучше бы Линда действительно помалкивала. Уж чего ему меньше всего надо, так это проблем других людей. У него с избытком своих проблем.

– Для нее просто подарок небес, что вы здесь застряли, Фред. Она вам точно понравится.

Что точно – так это то, что для меня вовсе не подарок небес застрять здесь, зло подумал Фред.

Линда притормозила, позволяя обогнать их элегантному «вольво» последней модели. Современная дорогая машина как-то не вписывалась в эту старомодную скромную местность.

– Чей он? – спросил Фред.

– Оскара Клиффорда. – Имя прозвучало презрительно. – Управляет здешним банком.

– Вы его не любите? – предположил Фред.

– В нем нет ничего такого, чтобы сильно любить. Его папаша, царствие ему небесное, вот это был душевный человек, хоть и банкир. А сыночек – сама жадность.

Линда свернула на парковку перед гаражом Эдди. Парковка была практически пустой, если не считать пары полуразвалившихся древних автомобилей.

– Вы уверены, что с моим грузовиком ничего не случится, если оставить его здесь? – озабоченно спросил Фред.

– Абсолютно уверена. Я ж вам говорила, что у нас, считай, нет преступности. Помогите-ка мне снять трос. А потом я отвезу вас к Грейс.

В голове Фреда на полную мощь заорала сигнализация. Оставить свой грузовик здесь и спать под одной крышей с Грейс – что одно, что другое подарком небес никак не назовешь. Но у него нет выбора – содержимого его кошелька не хватит сейчас на то, чтобы оплатить целых четыре дня даже в самом захудалом мотеле, ведь предстоят расходы на ремонт грузовичка. И еще неизвестно, во сколько это ему обойдется. Да еще очень похоже, что из-за этой поломки он теряет работу в Таллахасси.

Грейс торопливо стелила постель. В любую секунду Линда может вернуться с Фредом Рейлиджем, человеком, который снял у нее комнату. Темные грустные глаза, лицо серьезное – словно груз всего мира лежит на плечах. Правда, у него совершенно жуткая левая рука… Ну и что? Рука ведь, а не лицо.

У него интересное лицо, широкие плечи, сам он загорелый и мускулистый. Сексуальный. Она вздохнула. Взбивая подушку, мельком увидела в зеркале мечтательное выражение своих глаз.

О чем, ради всего святого, она думает?! Интересный заезжий молодец может означать лишь одни неприятности. Это горькое открытие Грейс сделала благодаря знакомству с отцом Дженни.

Грейс расправила покрывало и включила вентилятор. С улицы долетел лай собаки и звук шин по гравию.

Он здесь. Она увидела, как он выходит из серебристой спортивной машинки Линды. Бабочки внутри Грейс трепетно сложили крылышки.

Собственно, для такого маленького автомобиля Фред великоват. Он потянулся и пригладил пятерней растрепанные ветром волосы. Загорелый лоб, высокие скулы, прямой нос выглядят, пожалуй, даже аристократично.

Грейс глубоко втянула воздух. До чего же все-таки интересный мужчина!

Фред вытаскивал из багажника видавший виды маленький чемоданчик, внушительный ящик с инструментами и потертый рюкзак; его мускулы напрягались под футболкой. Грейс просто глаз не могла оторвать от его торса, узких бедер и длинных ног под джинсами в обтяжку.

Линда уехала, Фред поднял голову. Его взгляд встретился с взглядом Грейс. Он удивленно улыбнулся. Наверное, сообразил, что она наблюдала за ним.

Пульс Грейс понесся вскачь, бабочки забили крыльями. Ни один мужчина не действовал на нее так. Одна лишь мысль об этом беспокоила. Физическое притяжение доставляет женщинам сплошные проблемы – это вечная истина.

Она отвернулась от окна и пошла открывать.

Губы вдруг пересохли, и Грейс провела по ним языком. Но ведь это же глупо! Почему она разнервничалась? В конце концов, он лишь постоялец. Она еще раз глубоко вздохнула, изобразила приветливую улыбку и открыла дверь.

– Все в порядке, мистер Рейлидж?

– Фред, – поправил он.

На нее смотрели глаза, золотисто-карие, цвета выдержанного виски. Почему она подумала, что они темные?

– Фред, – повторила она так, будто попробовала его имя на вкус.

Его лицо смягчилось и потеплело. Кажется, ему понравилось, как она произнесла «Фред». Но ей-то почему радостно от этого? Неужели она так истосковалась по мужскому участию?

Грейс пригласила его войти и поинтересовалась:

– На какой срок вы предполагаете остаться?

Он снова посерьезнел.

– До утра вторника, как починят машину. Я хотел бы заплатить вперед. – Из заднего кармана он достал свой тощий кошелек и протянул несколько купюр. – Вот, за четыре ночи, за меня и за пса. Этого достаточно?

– Да. Спасибо. – Грейс взяла деньги и, не пересчитывая, положила их в карман. – Если починка затянется, вы можете жить и дольше. – Она попыталась улыбнуться, но вышло не очень убедительно.

– Надеюсь, не придется.

Опять мрачное лицо.

Грейс поджала губы. Ясно же, что его вовсе не радует перспектива торчать здесь. Но он – ее первый жилец, и она должна сделать его пребывание максимально приятным. Она опять продемонстрировала свою самую приветливую улыбку.

– Вы, наверное, хотите распаковать вещи и умыться. Идемте, я покажу вам вашу комнату.

Он стал подниматься за ней по старой деревянной лестнице. Она чувствовала его взгляды.

Одному Богу известно, о чем он думает. Конечно, разве ему охота торчать здесь. Не важно, она сделает все, чтобы у нее ему было хорошо.

Через полчаса Фред надел чистую рубаху и засучил рукава. Он только что принял душ, побрился и чувствовал себя более свежим. Теперь нужно только поспать, много и долго. Сегодня ночью кошмаров не будет. Для этого он слишком устал. Сегодня ночью он будет спать мертвецки.

Он спустился по лестнице. Гремели сковороды и кастрюли, пахло горячим земляничным пирогом. Даже слюнки потекли. Судя по аромату, Грейс готовит отлично. Интересно, а есть в ее жизни мужчина? Ну не то чтобы ему уж, вправду, было так интересно…

Фред вспомнил, как она вела его в комнату, а он шел за ней по лестнице. Стройные бедра и славная задорная попка, невероятно аппетитные. И ее ноги… Он замотал головой. Слишком долго у него не было секса. Впрочем, на его вкус, она все равно слишком тощая. Он любил женщин с располагающими округлостями. Но что-то такое в ней есть…

– Накрываю я на стол, на стол, на столик, – запел радостный голосок, оборвав его думы.

Голос ребенка.

Фред замер на ступеньке. В столовой хозяйничала маленькая девочка. Откуда она взялась?

Веснушки и косички – того же самого красного золота, как волосы Грейс. Годика четыре. Столько же, сколько сейчас должно было бы быть Клер.

Но Клер мертва.

Боль подступила мгновенно. Рука вцепилась в перила. Стоило усилий, чтобы не метнуться за вещами и не удрать отсюда без оглядки.

Малышка заметила его и заулыбалась.

– Ты тот дяденька, который теперь живет у нас! Я Дженни. Мне скоро пять. Я накрываю на стол для тебя, для меня и для мамочки!

Ни Грейс, ни Линда ничего не сказали ему о ребенке. Тогда бы он точно не остался здесь. Фред кашлянул, но промолчал.

По счастью, в этот момент из кухни появилась Грейс. В одной руке – миска с салатом, в другой – поднос с дымящимися кукурузными початками. Она улыбалась.

– Я даже не заметила, как вы вошли, Фред. – Ее глаза скользнули от него к Дженни. – Как вижу, вы уже познакомились с моей дочкой.

– Да.

При других обстоятельствах теплая улыбка Грейс тронула бы его. Сейчас же от этой улыбки муки Фреда только усилились. Он взял у нее поднос и поставил на стол.

Дженни обиженно поджала губки.

– Я ему не нравлюсь, мамочка…

– Уверена, ты ошибаешься, мое солнышко. – Голос Грейс звучал приветливо, но улыбку бесследно стерли с ее лица. – Ты всем нравишься, и мистеру Рейлиджу тоже.

Ее взгляд предостерегал: извольте полюбезнее обращаться с моей дочерью!

Он знал, что его реакция нелепа и необоснованна. Дженни вовсе не виновата, что своим присутствием будит в нем болезненные воспоминания о Клер. Он медленно повернулся к девочке.

– Ты мне очень нравишься, Дженни. Извини, что я сразу не сказал.

Он виновато протянул ей руку.

Дженни помялась, потом взяла его правую руку, но Фред заметил, что ее внимание приковано к его левой руке.

– Ну и шрамы у тебя! – Она отпустила его правую руку и пальчиком потрогала пальцы его левой руки. – У меня тоже есть. Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь ответа, она задрала футболку. Длинный шрам тянулся от середины груди до пупка.

Фреда полоснуло по сердцу.

– Что с тобой случилось?

– В моем сердце была дырка. Но теперь оно снова целое. Правда, мамочка?

Грейс кивнула. По ее лицу было видно, как она взволнована.

– Да, мое солнышко. Доктора вылечили тебя.

Дженни кивнула и серьезно посмотрела на Фреда.

– Тебя тоже оперировали? В твоей руке тоже была дырка?

Он кашлянул.

– Нет. Я просто обжег руку.

Фред чувствовал взгляд Грейс. Слава богу, сейчас она не задавала вопросов.

Не то что Дженни:

– Как? Когда? Чем? Очень больно?

Она опять касалась пальчиками его левой руки и изучала ее с большим любопытством.

– Обжег огнем.

Фреду было тяжело дышать – прикосновения маленьких пальчиков словно тоже обжигали.

– Но огонь горячий! Его нельзя трогать!

– Конечно. Ты права.

– Идем, мое солнышко, ты поможешь мне с мясом. – Грейс повела дочурку в кухню. – Присаживайтесь, Фред. Мы сейчас.

Он смотрел им вслед. Лучше бы ему подняться наверх, собрать свои манатки и покинуть этот дом. Но хозяйке дома нужны его деньги. Что ему делать? Он не может оставаться под одной крышей с маленькой девочкой. Она будет постоянно напоминать о том, что могло бы быть. Ее милое личико и невинная болтовня причиняют совершенно жуткую боль.

Он сжал кулаки. Если бы только можно было повернуть время вспять и вернуться в ту ночь четыре года назад… Сказать невозможно, до чего же тяжко жить дальше. Ох, только бы не застонать вслух!

– Еще десерта или кофе, Фред?

– Нет, спасибо. – Он положил салфетку на стол. – Было очень вкусно.

Комплимент понравился бы ей, если бы голос Фреда не был таким резким. В продолжение всего обеда он сидел за столом молчаливый и мыслями явно витал где-то далеко. Без болтовни Дженни это был бы очень тихий обед.

– Ты со мной поиграешь, Фред?

Дженни с надеждой смотрела на него.

– Не получится. Мне нужно сделать еще кое-что.

– Я тебе помогу, а потом мы сможем поиграть. А ты знаешь, что мне через двенадцать дней будет пять? У меня будет день рождения! Мы будем праздновать! Будут пироги, и мороженое, и воздушные шарики, и много-много еще!

Грейс видела по лицу Фреда, что он почему-то страдает. Может быть, от жары болит голова? Или обожженная рука?

Она мягко дотронулась до плеча дочки.

– Мистеру Рейлиджу хочется побыть одному, мое солнышко. Разве ты не поможешь мне мыть посуду?

– В воде?

– Конечно, в воде.

– И в твоем фартуке? С розами? Не в моем, ладно?

– Пожалуйста, бери мой, если хочешь.

– Вода, вода, водичка! – Дженни с энтузиазмом побежала на кухню. – Розы, розы, розочки!

– Грейс, почему вы мне не сказали, что у вас есть дочь?

– Я не знала, что для вас это может иметь значение.

Его глаза были полны боли.

– Да, для меня – да!

– Дело в Дженни? Она вам не нравится или вы вообще не любите детей?

– Ваша дочь ни при чем, дело во мне.

В его голосе Грейс тоже слышала странную боль.

– Может быть, я должен…

Донесшийся с улицы шум заглушил его слова.

– У нас гости!

Дженни в фартуке с огромными розами, который был ей до полу, вылетела из кухни и помчалась к двери на призыв звонка. Но наступила на длинный фартук, шлепнулась навзничь и заплакала неожиданно очень громко.

Грейс видела, как с лица Фреда схлынули все краски. Казалось, он хотел кинуться к Дженни, но все же остался сидеть.

Она подняла Дженни и усадила ее на ближайший стул. Та продолжала всхлипывать, но уже гораздо тише.

– Она ушиблась очень больно? – спросил Фред.

Он выглядел перепуганным до смерти.

– Думаю, все не так страшно, – успокоила Грейс и его, и дочь, обследуя коленку Дженни и снимая с нее фартук. – Всего лишь покраснело. Даже крови нет. Смотри, солнышко, я сейчас поцелую это место, и все сразу пройдет.

Фред выдохнул с облегчением.

– Слава богу…

На короткий миг их взгляды встретились. В его глазах тоже было облегчение, но Грейс видела в них боль – глубоко-глубоко. Как бы ей хотелось протянуть к нему руку и утешить, как она сейчас утешала Дженни.

Опять позвонили.

Грейс подошла к двери и открыла.

На пороге стояла крупная блондинка.

– Бетти! Вот так сюрприз! Заходи.

– Тетя Бетти! – воскликнула Дженни и, тут же забыв про коленку, спрыгнула со стула и бросилась к гостье. – А что ты мне принесла?

– Ой, Дженни… – начала, было, Грейс.

Бетти, не обращая на нее внимания, подмигнула девочке, достала из сумки несколько шоколадных батончиков в разных обертках, присела на корточки и протянула их Дженни.

– Правильно сосчитаешь, детка, они твои!

Фред с интересом рассматривал эту Бетти. Определенно, лет на десять старше Грейс, но выглядит очень ухоженно. Успех написан на лбу.

– Раз, два, три, – звонко считала Дженни, забирая батончики по одному. – Четыре, пять, шесть!

– Умница, – похвалила Бетти и, выпрямляясь, погладила девочку по волосам.

– Ой, Бетти, ты ее балуешь. Дженни, что надо сказать? Какое волшебное слово?

– Спасибо, тетя Бетти! – воскликнула Дженни и убежала со своей добычей на кухню. – Я потом тебе тоже что-то подарю!

Бетти с умилением смотрела девочке вслед.

– Кого же мне еще баловать? Своей-то такой у меня нет.

Во дворе послышался звонкий лай.

– Когда это ты успела собаку завести? – удивилась Бетти.

– Это пес моего жильца. Знакомьтесь, Фред Рейлидж, Элизабет Даллас.

– Ой, а я вас не заметила!

Бетти направилась к Фреду.

Он поднялся и шагнул к ней.

– Очень приятно, Фред. – Бетти протянула ему руку, оценивающе разглядывая. – Друзья зовут меня Бетти. Я торгую антиквариатом.

– Мне тоже очень приятно, Бетти, – сказал Фред, припоминая, как Линда рассказывала, что Грейс продала часть своей старинной дорогой мебели, потому что ей нужны были деньги. Наверное, этой блондинке и продала, судя по всему.

Грейс смотрела на гостью, чуть наморщив лоб.

– Что-то срочное? Иначе бы ты не явилась в пятницу вечером.

– И очень важное, Грейс. Мне надо с тобой поговорить.

– Будешь кофе? У нас еще остался от обеда. Или я могу сварить еще.

– Не суетись. Выпью какой есть.

– А вы, Фред? – спросила Грейс.

– Нет, спасибо.

Ему и без кофе не заснуть. Кроме того, он не собирается с ними сидеть и слушать разговоры, которые его не касаются. Он поднимется наверх и уложит пожитки. А когда антикварша уберется, он объяснит Грейс, что не может оставаться здесь. Нет, не объяснит – она все равно его не поймет, – а просто скажет, что у него изменились планы.