Текст книги "Расписанная красками (ЛП)"
Автор книги: Донна МакДональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 4
В шесть вечера Брук забралась в крохотную душевую кабину, доставшуюся ей в наследство от Шейна, и потянулась за своим любимым гелем для ванны. И снова поймала себя на том, что задается вопросом, как парень размером с ее огромного сводного брата умудрялся использовать такое маленькое пространство. Ее веселье потихоньку испарилось, когда приятный запах мыла смешался с паром. Ее длинные вьющиеся волосы были в основном защищены гигантской шапочкой для душа, и Брук была рада, что решила пропустить мытье головы. Потому, что она предпочитала сушить их естественным путем, а таким образом ее волосы сохли буквально часами.
Она начала вылезать, но тут же вспомнила, что не сдала свой обычный ежемесячный осмотр. Протянув одну руку над головой, она тремя пальцами обвела грудь и проверила, нет ли чего-то необычного. Ничего не найдя, она перешла на другую сторону, высоко подняв другую руку. Она почти закончила, когда почувствовала крошечный твердый узелок.
Нахмурившись, Брук опустила руку. Впервые обнаружив уплотнение она была совершенно потрясена. В прошлом крошечные припухлости появлялись несколько раз, но в зависимости от ее месячных циклов, они то появлялись, то исчезали. Может быть, ей нужно было посоветоваться со своим врачом и попробовать другой вид контрацепции. Ей придется провести небольшое исследование по этому поводу… и перенести на более ранний срок свой ежегодный осмотр.
Выйдя, наконец, из душа, Брук завернулась в большое пушистое полотенце. Она посмотрела в зеркало и как всегда, поразилась увидев смотревшую на нее точную копию своей матери. Она была сильно похожа на женщину, которая ее родила и это смущало. У нее даже был период в старшей школе, когда она делала почти все возможное, чтобы разрушить их сходство. О, ее мать была красивой и это нельзя было отрицать. Впрочем, с годами она научилась ценить свою генетику, в том числе длинные вьющиеся волосы, унаследованные от матери.
Но сегодня она поймала себя на том, что задается вопросом, что видел Дрейк, когда на нее смотрел. Для нее было плохим знаком волноваться о том, что мужчина, которого она желала, сравнивает ее с матерью. Никто не хотел быть просто копией. Такое мелкое беспокойство было частью старой привычки, унаследованной от предыдущих бойфрендов, после знакомства с ней бесконечно болтавших о ее матери. Джессика Дэниелс всегда была напористой, откровенной и кокетливой женщиной, и это нравилось мужчинам которых привлекала ее естественность. И ее мать не сдерживала свою эпатажность ради кого-то, особенно ради своей дочери.
Не то чтобы она могла изменить свою мать и не в этом дело. Причина была в Дрейке. Этот мужчина заставил ее сомневаться в себе самой и она не знала, почему. Покачав головой от своих безумных мыслей, она улыбнулась, когда полотенце соскользнуло на пол. И уставилась на смотревшую на нее обнаженную женщину.
– Женщина, тебе нужно заняться сексом и перестать зацикливаться на глупостях, – посоветовала Брук своему отражению.
Широко улыбаясь и думая о том, что надеть под футболку и джинсы, она повернула голову назад и с гордостью ухмыльнулась идеально подтянутой попе, которую собиралась прикрыть самым соблазнительным черным кружевным нижним бельем.
Ее тело вспыхнуло жаром при одной мысли о его медленном, пристальном взгляде, скользящем по каждому соблазнительному дюйму, когда она начнет раздеваться. Брук искренне надеялась, что Дрейк так же устал от ожидания, как и она.
***
Брук хотелось рассмеяться. Немного раньше Дрейк вдохновил ее на размышления о поэзии. Теперь же, когда она изучала его мрачное и задумчивое лицо, это казалось совершенно глупым. Была какая то цитата о том, что лучшие планы рушатся. Брук не могла вспомнить, но была уверена, что было бы уместно, если бы ей удалось вспомнить точную фразу.
Поскольку она смирилась и была очень голодна, Брук взяла еще один кусок пиццы, пока была такая возможность. Пятеро тинэйджеров, которые перед этим смели четыре коробки, несомненно, вскоре вернутся за добавкой. Похоже нормально поужинать с Дрейком Берримором снова будет невозможно.
Решив поразмышлять вместо того, чтобы есть с ними пиццу, Дрейк прислонился к кухонному островку и раздраженно сжал в мертвой хватке бокал красного вина. Впрочем, его хмурый взгляд в некотором роде сделал ее счастливой.
Помогло и то, что она не одинока в своих страданиях. Не слишком большая помощь, но хоть что-то, заключила Брук, жуя и пытаясь сохранить хорошее настроение.
– Ладно тебе, Дрейк. Заканчивай со своей хандрой и съешь кусочек пиццы. Ты не можешь прогнать своего сына только потому, что намеревался соблазнить свою девушку. Это было бы очень плохим примером, – поддразнила Брук, проводя языком по соусу для пиццы на губе.
Дрейк раздраженно хмыкнул в ответ, отчего она только рассмеялась.
– Рад, что ты считаешь это таким забавным, – проворчал он.
Брук пожала плечами и вытерла рот бумажной салфеткой.
– Моя мама всегда ставила мои потребности выше потребностей своего парня. Видя, как ты поступаешь так же ради Брэндона, я ценю ее все больше и больше. На самом деле, из-за сегодняшнего вечера я думаю, что, вероятно, должна принести матери с десяток извинений за то, что мешала ее планам, когда она встречалась.
Дрейк покачал головой, скривив уголок рта.
– Это моя собственная чертова вина. Брэндон не думал, что я приведу домой девушку. Я считал, что ясно высказался о своих планах на вечер, но, думаю, в будущем мне, возможно, придется быть немного более прямолинейным.
Брук редко теряла дар речи. Ее оцепенение от признания Дрейка длилось не менее тридцати секунд.
– Ты не можешь говорить это всерьез. Ты что, никогда никого не приводил с собой домой? За все годы, что был одинок?
Она улыбнулась его отстраненному покачиванию головой в ответ. Было почти невозможно представить человека, похожего на Дрейка, который бы не встречался каждую неделю с новой женщиной. Вероятно, это просто означало, что она была права насчет задумчивого красивого мужчины, все еще помешанного на своей мертвой жене. Что ж, если это так, то Дрейку определенно пора перестать тосковать по тому, кто никогда не вернется. Если он был из тех мужчин, которым нужна одержимость чтобы быть в отношениях с женщиной, она была более чем готова к своей очереди.
– Так ты хочешь, чтобы я притворилась плохим полицейским и рассказала Брэндону о том, что он прервал? – спросила Брук, соскальзывая со стула, чтобы встать. Ей очень понравилось, как взгляд Дрейка упал на пол и медленно скользнул вверх по ее телу, чтобы остановиться на лице.
– Нет. Это просто смутило бы нас всех, и я не знаю, как он отреагирует. Мы можем…? – Дрейк не закончил предложение, выругался и отвернулся.
Несмотря на обстоятельства, Брук снова хихикнула.
– Ты все время сексуален, но по-настоящему сексуален, когда расстроен. И мне хочется поозорничать, чтобы посмотреть, не смогу ли я улучшить твое настроение.
Обрадовавшись, когда он сузил глаза и свирепо посмотрел в ответ, она подошла к тому месту, где он стоял.
– Поцелуйте меня, доктор Берримор. Да, это свидание – еще одна катастрофа, но пицца была хороша. А если бы ты съел хотя бы один кусочек, мне бы не пришлось в этот раз, есть в одиночестве.
– Ты не понимаешь. У меня в холодильнике маринуются куриные грудки, – сказал Дрейк, обнимая ее за талию, даже когда услышал в соседней комнате крики нескольких мальчишек. – Я мог бы бросить ребят и пойти к тебе домой. И там мы могли бы приготовить настоящий ужин.
Брук рассмеялась и прижала его к себе.
– Заманчиво. Боже… очень… очень заманчиво. Но ты хочешь, чтобы первый раз длился пять минут или пять часов? Ты же знаешь, что ночью тебе просто придется сюда вернуться.
Дрейк поднял руку к затылку Брук, его пальцы впились в ее кудри и он сильно притянул ее к себе. Он тянул вперед, пока ее смех не прекратился.
Затем он снова посмотрел ей в глаза, задаваясь вопросом, может ли Брук почувствовать, как между ними устанавливается внутренняя связь. Боже, он на это надеялся.
– Я за качество, а не за количество. Думаю, я подожду.
Брук кивнула, насколько это было возможно, несмотря на его хватку. Но именно его горячо опустившиеся губы лишили ее контроля. Их языки переплелись, она не могла дышать. И упав ему на грудь, она уступила его требованиям.
Услышав как кто-то прочистил горло, она в панике оттолкнулась от Дрейка. Повернувшись, она увидела, что это Брэндон и он улыбается им обоим. Заметив, как Дрейк сердито взглянул на сына, она ущипнула его за бок, Дрейк выругался, и снова посмотрела на нее. Брук покраснела.
– Ладно тебе. Мы попались, – заявила Брук, отступая и улыбаясь. – Если сможешь, попробуй сам это объяснить. А я еду домой, проверять контрольные.
– Контрольные работы? – воскликнул Дрейк, вновь прокручивая в голове, как она сдаваясь на него падает. Черт бы побрал Брэндона и его неудачно выбранное время. – Серьезно?
Схватив свою сумочку, полную презервативов, которые, очевидно, не будут использовать этим вечером, Брук кивнула и вздохнув, направилась к двери. Уходя, она взглянула на Брэндона, подмигнула ему, и обрадовалась, что ребенок теперь выглядит таким же смущенным, как она и Дрейк. Она оглянулась через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дрейк проводит рукой по лицу.
– Это уже второй раз, доктор Берримор. Третий прокол, и вы знаете, что произойдет… – предупредила Брук, уходя быстрым шагом. Она намеренно притворялась глупой, чтобы не думать о том, как сильно она хочет, чтобы Дрейк покончил с ее соблазнением.
Пришло смс сообщение и ее телефон завибрировал. Забираясь в свою машину, она его прочитала и вздохнула. Шейн и Риза собирались пробраться в ее квартиру, чтобы провести час наедине друг с другом. Черт. Она сказала им, что не будет дома до позднего вечера. Она не могла заставить их страдать только потому, что страдала сама. Что теперь?
Выезжая с подъездной дорожки Дрейка, она вздохнула и активировав на своем телефоне громкую связь, набрала номер человека, который всегда находил для нее время.
– Здравствуйте. Это обиталище Ларсонов.
Брук улыбнулась страстному голосу.
– Мам, привет. Не хочешь сегодня вечером составить мне компанию? Мужчина, с которым я встречаюсь, снова меня подставил.
Она улыбнулась, когда ее мать громко рассмеялась и выругалась.
– У тебя довольно веселое настроение для женщины, которую постоянно подставляют.
– Ага. Меня это тоже удивляет. Он просто чертовски милый. Думаю, я им одержима.
– А я что говорила?
Брук засмеялась.
– Найдешь для меня время? Я подъеду через десять минут.
– Давай, дорогая. Я открою для нас бутылку. Сегодня вечером Уилл волонтёрит на каком-то сборе средств. А я работала, но прямо перед твоим звонком мне стало скучно. Однако теперь я взволнована, потому что у нас будет небольшая вечеринка. Выпьем и поплачем.
– Звучит замечательно. Скоро увидимся.
***
– Почему ты не взяла Дрейка к себе домой, когда он предложил? Я уверена, это было бы намного веселей, чем провести вечер со мной.
Если только Брук не была совершенно рассержена, ее склонность думать, прежде чем говорить, могла означать, что целых пять минут могут пройти в тишине. Чтобы скоротать время в ожидании ответа слишком серьезной дочери, Джессика съела еще один кусочек сыра и крекер.
Брук потягивала вино и смотрела на стену, которая отделяла рабочую зону Уилла от той части двора, где они сидели.
– Если бы у вас не было обогревателя, сидеть на террасе было бы слишком холодно. Это май. Вечерами должно быть намного теплее.
– Почему ты уходишь от вопроса? Избегание – не твой стиль. Просто скажи, что не хочешь говорить о Дрейке, – отчитала ее Джессика, выгнув бровь.
– Знаешь, как это странно обсуждать мой сексуальный интерес к мужчине, которого моя мать знает почти так же хорошо, как и я? Неважно, как долго мы занимались этими интимными девичьими разговорами, мне все равно кажется странным рассказывать тебе о моих мужчинах, – заявила Брук.
Джессика пожала плечами.
– Почему? Мне нравится Дрейк. Впрочем, я бы наверное, выбрала кого-нибудь твоего возраста, чтобы ты могла на нем зациклился. Но ты воротила нос от своих сводных братьев, когда они еще были свободны. И поскольку они оба являются лучшими образцами мужского рода, я могу только заключить, что ты искала кого-то более опытного.
Брук расхохоталась.
– Опытного?
– Ты понимаешь, о чем я, – сказала Джессика, пожимая плечами и улыбаясь.
– Я не уверена, что Дрейк хотел бы, чтобы его называли опытным. Мам, он не в возрасте Уилла. Сорок два – это не так уж и много. По возрасту он ближе к Майклу. Или к тебе. И я понятия не имею, опытен он или нет.
Джессика рассмеялась отрицанию Брук.
– Думаю, мне очень нравится это слово. Интересно, почему я никогда не использовала его раньше? Уилл определенно опытный, что делает меня самой счастливой женщиной на земле.
Брук покачала головой.
– А теперь мы переходим от обсуждения моей сексуальной жизни к обсуждению твоей. О чем говорят нормальные матери и дочери за бокалом вина?
– Откуда мне знать? – спросила Джессика, снова смеясь. – Могу я хотя бы предположить, что тебя испугало?
Брук закатила глаза.
– Конечно. Все Ларсоны, которых я знаю, диванные психиатры. Почему бы и тебе им не стать? Сделай все возможное, чтобы проанализировать мои беды.
Джессика сделала вид, что обдумывает свой ответ, и съела еще пару крекеров. Затем она перевела взгляд со своей еды на настороженный взгляд дочери.
– Хорошо. Вот моя интерпретация. Ты волнуешься, что Дрейк тот самый. Ты медлишь, потому что беспокоишься, что, когда он, наконец до тебя доберется, ты больше никогда не захочешь быть ни с кем другим. Но в то же время… ты беспокоишься о том, как это будет происходить между вами из-за разницы в вашем жизненном опыте.
Брук прищурила глаза.
– Дрейк не тот самый.
Джессика подняла бокал с вином и сделала глоток.
– Я никогда не говорила, что он им является. Я сказала, ты беспокоишься, что он может им быть. Но есть только один способ выяснить это наверняка.
Сдаваясь, Брук вздохнула и кивнула.
– Я знаю. В этом ты права… как обычно.
Она попыталась съесть крекер, но в итоге проглотила его сухим комком и чуть не подавившись, запила глотком вина.
– Мам, а что если он действительно тот самый? Что мне делать?
Джессика снова пожала плечами, но в этот раз она тоже вздохнула.
– Я не знаю, милая. Здесь мое странное материнское моджо становится совершенно бесполезным. Каждая женщина сама за себя, когда дело доходит до выяснения таких вещей. Что тебя больше всего беспокоит в отношении него?
Брук вытянула горсть своих рыжевато-каштановых волос вперед и начала разделять их на пряди. Это давало ей занятие и позволяло не смотреть в обеспокоенные глаза матери.
– Будущее… потому что я не отрицаю очевидного. Он покончил с семейной жизнью и поэтому расстроен, что Брэндону все еще нужно так много родительской заботы. У Дрейка уже есть жизнь, которую мне много лет хотелось иметь. Никто не станет винить его за то, если он решит покончить с детьми, Малой бейсбольной лигой и всем остальным. Я понимаю, что он, вероятно, не захочет еще раз все начинать с нуля. Так что он не может быть тем самым, мама. Для меня просто нелогично даже думать об этом варианте.
– Философский факультет Университета Кентукки должно быть не слишком информирован. Разве вы не слышали, доктор Дэниелс? Любовь – самая нелогичная вещь в мире.
Фыркнув на попытку матери быть очаровательной, Брук пролила вино, пытаясь его выпить. Когда она говорила о Дрейке, ее руки дрожали.
– Почему я… черт возьми… так много уделяю ему внимания? Я едва знаю этого человека. И я определенно в него еще не влюблена.
– Конечно, нет, – заявила Джессика, отмахиваясь от этой идеи рукой. – Но, когда это наконец происходит, ты влюбляешься очень быстро. Поверь мне… я знаю. С Уиллом это произошло так быстро, что я этого даже не заметила. Ты начинаешь видеть в нем хорошие вещи. А потом вдруг этот маленький голосок в твоем мозгу не замолкнет о том, какой он замечательный. Добавьте к этому сексуальность, и это станет худшим кошмаром женщины.
Джессика взяла вино и сделала глоток, думая о том, как трудно было признаться в своих чувствах к Уиллу. И почему она, наконец, это сделала.
– Так сильно влюбиться может быть твоей лучшей фантазией, умноженной на десять. Когда это случится с тобой, я молюсь, чтобы ты оказалась с действительно хорошим мужчиной. Это все, что может сделать мать.
Рисуя пальцем воображаемые круги на столе, Брук старалась не думать о том, как резонировало внутри нее предостережение матери. Дрейк хорошо целовался и был отличным парнем. Конечно, временами он вел себя странно, и ему не всегда нравилось ее чувство юмора. И время от времени она видела ту его сторону, которая заставляла ее скрипеть зубами.
Не то чтобы у него не было каких-то хороших качеств.
Больше всего ей нравилось то, как Дрейк заставлял ее чувствовать себя единственной женщиной, которую он когда-либо хотел… о черт. Нет. Нет. Нет. Она не настолько заинтересована в этом мужчине.
– Думаю, что я просто им одержима. Моя цель – затащить мужика в свою постель и как можно скорее выбросить его из головы, – заявила Брук.
Джессика ухмыльнулась и недоверчиво покачала головой.
– За исключением того, что ты не взяла его с собой домой, когда он к тебе попросился сегодня вечером. Ты упустила самую надежную возможность, которая у тебя до сих пор была.
– Но у него в доме было полно детей о которых нужно было позаботиться, – воскликнула Брук.
– У него был дом, полный студентов из колледжа. Не похоже, что им нужна няня, Брук. Джессика выдержала воинственный взгляд дочери.
– Хорошо. Ты меня раскусила, мама. Я боюсь… ясно? Дрейк меня пугает. Его поцелуй пугает меня. Он заставляет меня забыть собственное имя до тех пор, пока он не произнесет его снова, – чуть ли не закричала Брук.
– О, дорогая, мне так жаль, – сказала Джессика, надувая нижнюю губу. – Но ты уже пропала.
Брук положила обе руки на стол и наклонилась вперед.
– Мама, этот мужчина обещал заслонить меня в случае нападения зомби. Что мне делать с таким, как он?
Обе брови Джессики взлетели вверх.
– Ух ты. Не каждый день сталкиваешься с человеком, готовым пожертвовать ради тебя своим мозгом. Должно быть, Дрейк так же отчаянно нуждается в тебе, как и ты в нем.
Брук сгребла в руку горсть крекеров и принялась забрасывать ими свою смеющуюся мать.
Глава 5
– Когда вы впервые обнаружили шишку?
– Несколько дней назад, когда я делала ежемесячный осмотр груди. Обычно я делаю это в последний день цикла. На этот раз я немного опоздала, потому что у меня было много дел, – ответила Брук.
Она почувствовала, как доктор Мейсон пальпируя, надавила на крошечный твердый узел.
– Есть ли у вас необычный дискомфорт в груди?
– Нет, просто нормальная чувствительность перед менструацией, но после окончания ее нет. У меня уже были такие шишечки. Они то появляются, то исчезают. Так что, если нам нужно заменить мой контрацептив, я не против. В любом случае, я сейчас не активна сексуально, и это было бы удачное время.
– Брук, вы можете сесть.
Брук села, застегнула лифчик и опустила рубашку вниз. Доктор терпеливо подождала, а затем любезно ей улыбнулась, прежде чем перейти к дальнейшим объяснениям.
– Припухлости иногда могут быть результатом гормональных колебаний, но прежде чем делать какой-либо вывод, обычно безопаснее исключить все, что вызывает беспокойство. Учитывая, что эти уплотнения у вас появляются снова и снова, я хотела бы сделать маммографию и посмотреть, что она покажет нам о здоровье вашей груди.
Брук оцепенело кивнула.
– Хорошо. Конечно. Когда мне это сделать?
Она увидела, как доктор поднимает планшет и вводит какую-то информацию.
– Когда будете уходить, на стойке регистрации распечатают направление на маммографию, чтобы вы взяли его с собой. Они также могут назначить следующий визит. Давайте сделаем это быстро и если нам нужно будет увидеть вас снова, мы позвоним. У вас в груди много фиброзной ткани, что иногда затрудняет получение четких показаний. Вы умная женщина, раз так добросовестно проводите самопроверку.
Брук кивнула.
– Что случится, если мы что-то обнаружим и нужно будет принимать решение?
– Мы проведем еще несколько тестов… возможно, сделаем биопсию существующей опухоли или, может быть, даже удалим ее целиком, чтобы быть уверенными. В любом случае мы все проверим на злокачественность. Многие опухоли доброкачественные, но некоторые нет. Раннее обнаружение является ключом в борьбе с ее распространением на окружающие ткани.
Брук вздохнула и уставилась в стену.
– Ладно. Спасибо. Мне нравится быть готовой к тому, что должно произойти. – Она вздрогнула, когда доктор коснулась ее руки.
– Постарайтесь не беспокоиться о результатах. Это небольшая шишечка, и мы еще не знаем, что это такое. Не позволяйте беспокойству помешать вам жить своей жизнью, – посоветовала доктор Мейсон.
Брук кивнула и увидела, как она тихо выскользнула за дверь.
***
Прошло еще две недели, и, наконец, Брук уже не могла больше ждать, ей нужно было снова увидеть Дрейка.
Она поняла, что это его класс, потому что услышала, как Дрейк говорит внутри. Она широко улыбнулась когда он начал читать лекцию. Его сексуальный голос был мелодичным и очень успокаивающим. Он говорил так тихо и так серьезно, что это вызвало реакцию в нижнем белье. Это уже не удивляло, но всегда вызывало легкое неудобство. Внезапно, ей стало совершенно понятно, почему так много студенток и преподавателей страстно желали неуловимого мужчину.
Но о чем она думала? Разве она не была одной из них? Разве не поэтому она была здесь?
Похоть заставила ее узнать о нем все что можно. Ее прозрение о своих чувствах после разговора с матерью заставило ее нервничать еще больше, чем обычно. И поскольку она вторглась в рабочую зону Дрейка, это также сделало ее неуверенной в том, что же ей теперь делать.
Она все еще стояла у входа в класс, жуя губу, когда две нетрадиционного вида студентки пришли с перекура на тротуаре, явно опоздав на его урок.
– Привет, – сказала она, когда они на нее уставились. – Я пришла проверить задницу доктора Берримора.
Она не знала, что и думать, когда они посмотрели друг на друга и расхохотались. И закрыли рты ладонями, чтобы не засмеяться слишком громко. Успокоившись, обе широко ей улыбнулись. Вблизи было заметно, что они близки к ее возрасту.
– Дорогуша, мы бы все хотели проверить задницу доктора Берримора. Что и говорить, у мужчины отличная задница, – заявила первая женщина.
– Не задницу. Я имела в виду класс … я имела в виду, что я здесь, чтобы проверить его класс, – яростно прошептала Брук, ее лицо запылало из-за оговорки.
– Ага. Конечно, так и есть, – прокомментировала вторая женщина, закатывая глаза.
Первая женщина снова рассмеялась.
– Небольшой совет, дорогая. Не предлагай поработать для него моделью. Мы все это попробовали. Но ни разу не видели, чтобы доктор Берримор реагировал на обнаженную женщину. Если бы не учитель рисования, с которой он трахался в Луисвилле, я бы поклялась, что этот мужик гей.
Брук приказала себе не задавать никаких вопросов, но это было выше ее сил. Что за черт?
– Он встречается с учительницей рисования в Луисвилле?
– Ага. Мы думаем, что она с ним встречается когда ему нужно с кем-то перепихнуться. Когда Мелани на него запала, он о ней рассказал. – Скажи ей, Мелани, – приказала первая женщина второй.
– Ага. Доктор Берримор сказал, что встречается с учительницей в Луисвилле, – подтвердила вторая.
– Хотя до меня в последнее время доходят разные слухи, – сказала первая, заглянув в класс и потом оглянувшись.
– Какие слухи? – спросила Брук, еще один любопытный вопрос выскочил сам по себе.
– Я слышала, что он хочет новую преподавательницу появившуюся на кампусе, – сказала первая.
– Кого… кого… – Брук откашлялась, чтобы выговориться. – Кого это?
Обе ответили пожатием плеч, и она заметно расслабилась. Ух ты. Сплетни в кампусе практически летали… Университет в Колумбусе таким никогда не был… во всяком случае, она об этом не знала.
– Что ж, нам лучше войти. Он уже начал читать лекцию. Сегодня работаем над формой. Ты выбрала скучный класс для аудита. А где твои вещи? Разве ты не рисуешь?
Брук покачала головой.
– Нет. Не сегодня. Я просто подумала, что посмотрю на что это похоже.
– Если тебе нравится рисовать обнаженных женщин, ты попала по адресу, – отрезала вторая, проскальзывая в комнату.
– Входите тихо, чтобы не нарваться на сердитый взгляд. Он известен тем, что выгоняет людей за неуважение к моделям, – посоветовала первая, проследовав за подругой.
Когда они обе вошли в класс, Брук отпрянула назад, покрутила прядь волос, но затем взяла себя в руки. Она опустила руки и вздернула подбородок. Разве стоило ей так нервничать?
– Так у тебя в Луисвилле есть женщина по вызову, да? Ну, мы еще посмотрим, доктор Берримор.
Она собиралась пройти в комнату и сесть, но вместо этого резко остановилась у двери. Ее взгляд остановился при виде обнаженной и привлекательной двадцатилетней блондинки, полулежащей на красной мягкой скамейке перед классом. Все могли видеть всю заднюю часть ее тела от линии роста волос до пальцев ног.
Шагая рядом с ней, Дрейк попросил девушку слегка повернуться к нему и перевести взгляд в потолок. Она сделала, как он ей сказал и под его пристальным взглядом, одна двадцатилетняя, упругая грудь с твердым соском повернулась вверх. Дрейк кивнул, одобряя ее новое положение, и снова стал указывать на изгибы ее позвоночника и бедер. И да… на ее грудь с заостренными сосками тоже… когда он объяснил, как запечатлеть ее изгиб на рисунке.
Она была одновременно ошеломлена и унижена.
Брук виновато вспомнила, как завораживающий голос Дрейка пару раз отключал ее разум. И это не считая того факта, что мужчина заставлял ее умолкнуть каждый раз, когда целовал. И все же ничто из того, что она о нем знала, не подготовило к тому, что она сейчас чувствовала. Видя, как он стоит так близко к обнаженной женщине, которая не была ею.
После нескольких долгих минут наблюдения за происходящим ее быстро работающий мозг начал предлагать десятки логических выводов. Это был абсолютно самый быстрый набор выводов, которые она когда-либо делала в своей жизни, но она была слишком потрясена, чтобы наслаждаться блестящей работой своего разума. Все ее опасения по поводу отношений с мрачным и задумчивым мужчиной, которого она так жаждала, внезапно стали объяснимы.
Теперь она точно знала, что Дрейк не был тем самым… и не мог им быть. Их разница в возрасте отражалась в сумме их жизненного опыта. Но его пристальный взгляд на обнаженную двадцатилетнюю девушку делал все выводы, к которым она пришла, еще более ясными.
Внезапно она смутилась, вспомнив сколько времени потратила на размышления о том, как Дрейк отреагирует впервые взглянув на ее юное тело. Теперь было очевидно, что ее тревога была беспричинной. Очевидно, что мужчина привык видеть упругие груди каждый чертов день. С чего бы ему впечатляться ее грудями?
Обнаженная грудь, которую она могла ясно видеть даже из глубины пещерообразной комнаты, по-прежнему указывала в потолок и выглядела как реклама силиконового имплантата. Брук знала, что ее грудь все еще довольно хороша, но в ней не было ничего экстраординарного.
И уж точно это не была грудь двадцатилетней девушки.
Не то чтобы какой-либо мужчина до сих пор жаловался на ее грудь, но все же… ее грудь не могла сравниться с идеальным набором, который все его ученики изо всех сил пытались запечатлеть в своих альбомах для рисования.
Брук покачала головой, как будто это движение могло помочь ей разобраться в беспорядочных мыслях. Будущие возможности вызывали теперь большие сомнения.
Что, если… не дай Бог… опухоль в груди станет серьезным поводом для беспокойства? Что, если что-то случится с ее грудью?
При мысли о том, что Дрейк имеет доступ к идеальной груди в любое время, когда захочет увидеть, ей почти стало плохо. Шишка могла быть ничем, а может быть наоборот, но теперь потенциальная потеря этой части тела не была чем-то, что она смогла бы разделить с мужчиной, расхаживающим перед парой идеальных грудей.
Когда она смотрела, как Дрейк говорит об изгибах и линиях обнаженной женщины, все ее первоначальные впечатления о его поверхностности хлынули обратно, включая его заявление о желании ее нарисовать. Она вспомнила довод матери о том, что он не просил нарисовать ее голую. Что ж, на этот раз ее мать ошибалась. Обычно уличить Джессику Дэниелс в ошибочном суждении доставляло ей огромное удовольствие. Но к сожалению реальность, которую она видела перед собой в данный момент, была слишком явной.
В то время, когда Дрейк признался ей, что ни с кем не встречается, она действительно поверила его истории. Теперь она нашла это весьма сомнительным, хотя трудно было представить, что заботливый отец может быть таким убедительным лжецом, когда дело касается женщин.
Это не имело никакого смысла.
Но почему тогда Дрейк не сдался, как нормальный мужчина с потребностями, и не стал встречаться с одной из обнаженных женщин, которых он все время видел? Определенно, не все они были студентами… не то чтобы те две студентки, которых она встретила в холле, были красавицами, но…блин.
Дрейк сказал ей, что никогда не приводил домой женщину с которой встречался, пока там был Брэндон. Неужели он так чертовски придирчив к тому, как выглядят его женщины? Это ж какие стандарты красоты должны у него быть?
Потом ей пришло в голову – может быть, у Дрейка была противоположная проблема. Может быть, мужчине наскучило женское совершенство. Может быть, только его покойная жена когда-либо была достойна его высокой оценки. Возможно, болезнь его покойной жены исказила его способность ценить красоту любой другой женщины.
Насколько бы он слетел с катушек, если то, чего она боялась, оказалось бы правдой? Нужно ли было Дрейку чтобы возбудиться, нечто странное или экстравагантное?
Может быть, учительница рисования в Луисвилле подходила, потому что она научилась подыгрывать его извращенной стороне, которая хотела не совершенства, а чего-то другого.
Теперь она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела знать, как выглядит его любовница.
Брук снова посмотрела на двадцатилетнюю модель. Рука Дрейка зависла прямо над ее соском, пока он говорил. Все, что нужно было сделать женщине, это немного приподнять свое тело, и оно коснется его пальцев. Случалось ли такое время от времени естественным образом?
Ну, есть в груди уплотнение или нет, ей точно не нужны были переживания… или конкуренция.
– Я не могу этого сделать. Нет, не могу. Мне нужен нормальный и прямой и… не знаю… но что-то другое. Только не это, – тихо прошептала Брук, качая головой и снова выходя за дверь класса.
