Текст книги "Воздушный замок (ЛП)"

Автор книги: Дональд Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

10

Юстас сходил с ума от беспокойства. Да, всё было тщательно спланированно, всё успешно пришло в движение, но развивались ли события именно так, как ожидалось?

Чего сейчас больше всего хотелось Юстасу, в чём он нуждался – чтобы весь Париж неким волшебным образом уменьшился до размеров макета железной дороги, а он сам, восседая на высоком табурете, мог бы окинуть взглядом всю картину целиком. Тогда он увидел бы: справляется ли английская команда со своей задачей в Менильмонтане, выполнила ли французская команда свою миссию в Гар-де-ла-Шапель, ждал ли успех итальянцев и немцев в районе Триумфальной арки.

Вместо этого он сидел на продуваемой всеми ветрами крыше отеля на шатком складном стуле за хлипким складным столиком, заваленным картами, схемами, записями и этими чёртовыми рациями, пытаясь добиться от кого-нибудь хоть какого-то ответа на вопрос: «Что, чёрт возьми, происходит?»

Юстас наугад взял одну из раций, пришлёпнув ладонью карты и схемы, чтобы их не унесло ветром.

– Команда… – произнёс он в рацию, запнулся, перевернул устройство и сверился с буквой, написанной на корпусе. – Команда С, ответьте. Вызываю команду С.

Прижав рацию к уху, он расслышал многоголосые французские хиханьки-хаханьки.

– Да неужели? – сказал Юстас, швырнул рацию на стол и взял другую, но не успел прижать записи, и несколько листов сдуло с крыши ветром. Выругавшись, он прочёл букву на рации и рявкнул в неё: – Команда D! Скажите что-нибудь, команда D!

В ответ послышались пронзительные голоса, что-то болтающие по-итальянски.

– Прекратите, – сурово сказал Юстас в рацию. – Просто прекратите этот балаган. Я не шучу. Это серьёзное дело.

Болтовня, болтовня, болтовня…

Вдруг послышалась другая болтовня – на другом языке, другим тоном и с другого направления. На сей раз – вживую. Удивлённый Юстас повернул голову и увидел стоящего рядом кузена Лиды – упрямого, как мул, и ещё менее сообразительного.

– Только тебя тут опять не хватало, – вздохнул Юстас.

Мануэль повторил свою тираду на испанском, значащую просто:

– Что с Лидой?

– У меня нет на тебя времени, – отрезал Юстас. – Мне предстоит разобраться с другими идиотами.

– Я хочу увидеть Лиду, – настаивал Мануэль.

Юстас выбрал следующую рацию и решительно произнёс в неё:

– Команда А, жду ваш отчёт. И я не хочу слышать никаких глупостей, никаких иностранных фраз, никаких международных перепалок, ничего, кроме отчёта о ходе операции!

Рация ответила нестройным дуэтом:

– In Munchen steht ein Hofbrauhaus, eins, zwei, gsuffa![38]38
  Строка из популярной немецкой песни, являющейся гимном пивного ресторана Хофбройхаус (сам ресторан упоминался в самом начале романа): «В Мюнхене стоит Хофбройхаус, раз, два пей!»


[Закрыть]

Мануэль обошёл Юстаса и теперь стоял по другую сторону стола. Не обращая внимания на поющую рацию, он повторил:

– Скажи мне, где Лида?

Юстас в замешательстве обратился к рации:

– Вы там что, все пьяны?

Мануэль грохнул кулаком по столику, так что рации подпрыгнули.

– Скажи, где Лида?

Юстас сердито уставился на него.

– Разве не видишь, что я занят?

– Я не доверяю твоим дружкам. Мне нужна Лида. Лида! Лида!

Юстас уловил знакомое слово в этой фразе.

– Ах Лида? Твоя кузина, да? Ты о ней спрашиваешь?

– Лида, – подтвердил угрюмый и непреклонный Мануэль.

Юстас обвёл рукой с зажатой в ней рацией раскинувшийся вокруг город.

– Лида, – сказал он, – сейчас колесит по Парижу на велосипеде. А теперь проваливай.

– Лида, – повторил Мануэль.

Юстас вскочил со складного стула, потрясая рацией перед носом Мануэля, и заорал:

– Сгинь! Ещё на одного идиота и на один язык больше, чем надо! У меня нет на тебя ни времени, ни терпения. Проваливай, или я… я… – Юстас запнулся, размахивая обеими руками. – Я сброшу тебя с крыши!

Возможно, Мануэль говорил только по-испански, и то на довольно корявом южноамериканском диалекте, но он неплохо разбирался в интонации и мимике. И он оказался достаточно догадливым, чтобы отступить от Юстаса и его мелькающих в воздухе рук, приговаривая:

– Ты за это поплатишься! Ты ещё об этом пожалеешь!

– Убирайся! – завопил Юстас. – Вон, вон, вон, вон, вон!

Мануэль ушёл, бормоча что-то по-испански. Юстас отбросил всё ещё поющую по-немецки рацию и схватил другую.

– Кто-нибудь, скажите хоть слово на английском! – рявкнул он в неё.

В ответ немедленно раздался сердитый задиристый голос Брадди:

– А ты-то на каком клятом языке говоришь, на хинди?

– Слава богу, – выдохнул Юстас. – Знакомый голос! Ты где?

– В этом чёртовом грузовике, чудила, – ответил голос Брадди. – А ты где?

– Где я? – Озадаченный вопросом, Юстас огляделся, прежде чем ответить. – Я на крыше.

– Отличное место для голубка, вроде тебя.

До Юстаса с запозданием дошёл смысл предыдущей фразы Брадди.

– В грузовике? Хочешь сказать, что у тебя всё получилось?

– Ну ты и клятый тормоз, – отозвался Брадди.

Прежде чем Юстас успел продолжить эту неожиданно воодушевившую его беседу, одна из раций на столе вдруг произнесла с французским акцентом Жана Лефрака:

– Алё? Это я. Есть там кто?

– Погоди, Бр… Э-э, то есть команда… (быстрый взгляд на букву, написанную на корпусе) Команда В. Не отключайся, просто подожди. – Юстас бросил одну рацию и схватил другую. – Это команда С?

Рация затараторила по-итальянски.

– Гррр! – Юстас отшвырнул её, перебрал остальные в поисках той, на которой написана буква С, схватил её и закричал: – Команда С? Это команда С?

– Не знаю, – ответил Жан. – Я в команде С?

– Да, конечно.

– Никак не получается запомнить.

– Ты что-то хотел сообщить? – Юстас в отчаянии сжал рацию обеими руками. – Что-то не так? Что-то пошло не по плану?

– Миссия выполнена, – прозвучал радостный голос Жана Лефрака.

На протяжении нескольких секунд Юстас не мог осознать содержание последнего сообщения. Он до такой степени настроился на провал, что не сразу поверил своим ушам.

– Что? – произнёс он. – Неужели… Что? У тебя получилось?

– Абсолютно. Так ведь у вас говорят: абсолютно?

– Абсолютно! – воскликнул Юстас, и на его лице расплылась широкая улыбка. – Absolutement![39]39
  «Абсолютно» (фр.).


[Закрыть]

– Какой у тебя очаровательный акцент, – сухо заметил Жан, но Юстас уже бросил рацию, схватив другую и крича в неё:

– Бр… Команда В! Вы в грузовике?

– Как и пять минут назад, – пробурчал голос Брадди.

– Всё удалось! – вскричал Юстас.

Он вскочил на ноги, схватил все рации в охапку и пустился в пляс. Порывы ветра подхватили и разнесли по крыше карты, схемы и диаграммы, во время танца Юстас опрокинул складной стул. Где-то вдали в голубое парижское небо взмыл красный воздушный шарик. Рации пели, рычали и переругивались друг с другом, а Юстас танцевал на крыше.

11

Строительный бизнес в Париже переживал бум, и так уже несколько лет подряд. Повсюду, как грибы после дождя, росли офисные здания и жилые дома – как в черте города, так и в предместьях. Сталь, стекло и бетон создавали всё новые кварталы, по мере того, как Париж разрастался вширь, вдаль и вверх.

Но даже во времена бума находится тот, кто слишком увлекается и попадает впросак; переоценивает свои возможности, финансы, ресурсы, и внезапно оказывается в суде, разбирающем дело о банкротстве, в окружении неулыбчивых лиц. Люди в таких ситуациях становятся на редкость несговорчивыми – от слова «совсем».

И когда подобные неприятности случаются, недостроенные здания неизбежно остаются стоять и ветшать – без крыши, без перегородок, без рабочих, без надежды, в ожидании нового владельца, нового застройщика, нового притока надежды и капитала.

Именно таким сооружением являлся недостроенный жилой дом неподалёку от бульвара Бертье в семнадцатом округе, в северо-западной части города. За высоким, но хлипким деревянным забором томился бледный бетонный скелет того, что могло бы стать полноценным зданием, но сейчас больше напоминало музейный скелет динозавра в исполнении художника-кубиста. Белые бетонные стены с зияющими прямоугольными проёмами вздымались из желтоватой грязи немыми свидетелями неудачи и отчаяния. Кому придёт в голову явиться в такое место, кроме как по воле обстоятельств?

Розе Палермо – вот кому. А также Анджело Сальвагамбелли и Вито Палоне. Анджело заехал на оранжевом грузовике номер два через ворота в деревянном заборе, следом Роза и Вито на маленьком белом «Рено». Вито закрыл ворота, и теперь итальянская шайка оценивала результат их грабежа. Собственно, они заполучили то, что хотели – ящики с грузом. Огромные, сколоченные из дерева ящики для перевозки теперь беспорядочно громоздились рядом с грузовиком. Анджело и Вито появились в задней части кузова, пошатываясь под тяжестью ещё одного ящика, сбросили его на землю, спрыгнули сами и остановились, облокотившись на ящик и вытирая пот со лба рукавами.

– Ну что ж, – сказал Анджело, – почти закончили. Поставим его вон туда.

– Не так быстро, – возразил Вито. – Мне нужно передохнуть.

Анджело, колеблясь, осмотрелся.

– Думаю, мы могли бы пока вскрыть некоторые ящики, а остальные разгрузить позже.

– Открывать ящики, – заявил Вито, – это не то же самое, что отдыхать.

Анджело недовольно поморщился.

– Тебе что, не нужны семь миллиардов лир?

– Выдай мне аванс, – предложил Вито, – и я найму кого-нибудь открывать ящики.

– Вито, – сказал Анджело покровительственным тоном и в то же время с искренним сочувствием, – что с тобой такое?

– Я старый человек, – напомнил Вито. – Пока не появились вы с этой фурией я пребывал в отставке. В тюрьме меня никогда не заставляли столько работать.

– Семь миллиардов лир, – повторил Анджело. – Ты сможешь купить яхту и бороздить на ней воды Адриатического моря.

– Там грязно, – сказал Вито.

– Плавай по Эгейскому, – предложил Анджело.

– И там грязно.

– Так рассекай по Средиземному морю!

– Тоже грязно.

Анджело возвёл глаза к небу.

– Раз так, – сказал он, – к твоим услугам весь Атлантический океан!

Вито пожал плечами.

– Грязно, – ответил он.

– Ну так не плавай! – отрезал Анджело. Он не на шутку рассердился – в основном потому, что не мог вспомнить, зачем вообще ввязался в этот спор. – Мне-то какое дело, будешь ты плавать или нет? Не плавай!

Удивительно спокойным тоном Вито сказал:

– Если захочу, то буду плавать.

Анджело, сжав кулаки, обдумывал ответ, когда из-за угла недостроенного здания появилась Роза. Она хмуро взглянула на обоих и поинтересовалась:

– Что тут у вас? Почему не работаете?

– Я даю сердцу передышку, – ответил Вито.

– А я работаю без передышки, – возмутилась Роза. – Стою на стрёме у дороги! А вы двое отлыниваете!

– Можем поменяться с тобой местами, – предложил Вито.

– И что я должна буду делать?

– Разгружать грузовик.

Роза не могла поверить своим ушам.

– Ты просишь женщину заниматься разгрузкой? – потребовала она ответа. – Ты сказал бы это своей матери?

– Ладно, – сдался Вито. – Хорош.

– Ты отправил бы разгружать грузовик своих сестёр? – добавила Роза.

Побеждённый Вито полез обратно в грузовик.

– Ладно-ладно, уже иду.

Анджело, повеселев, тоже запрыгнул в кузов.

– За дело, – сказал он.

Роза подошла ближе и крикнула через борт грузовика:

– А как насчёт Пресвятой Девы?

– Ладно, – жалобно отозвался Вито из кузова. – Ладно, хватит уже. Я не это имел в виду.

***

Даже в Париже имеются свалки, и даже свалка порой оказывается убыточным делом. На одной из таких свалок, где не было ни толстяков в майках, ни хоть одного злобного сторожевого пса, а лишь груды старых автозапчастей, Эндрю Пинкхэм и сэр Мортимер Максвелл, сидя под солнечными лучами на паре потрепанных сидений, выдернутых из салонов автомобилей, продолжали недавний разговор. Поодаль Брадди Данк заканчивал снимать брезент с кузова угнанного ими грузовика.

– Подумайте вот над чем, сэр Мортимер, – сказал Эндрю. – Если мы возьмём не всё, то никто ничего не заподозрит. Мы можем забрать половину добычи себе, отдать половину им – и это сойдёт нам с рук.

– Я против, – настаивал сэр Мортимер. – Это слишком опасно.

– Никакой опасности, – уверял его Эндрю. – Никто точно не знает ценность этого груза; если результат не оправдает ожиданий – это будет далеко не первый случай в мировой истории.

Брадди отошёл от грузовика и приблизился к ним, а сэр Мортимер покачал головой, сказав:

– Это не сработает.

– Я тоже не сработаю, – сообщил Брадди, – если вы двое не поможете. Я что вам – ломовая лошадь?

– Ты совершенно прав, Брадди, – сказал Эндрю, резво поднимаясь с кресла. – Мы уже идём.

– Этот вопрос, – упрямо заявил сэр Мортимер, также вставая, но с явной неохотой, – остаётся открытым.

***

 Прогресс не всегда даёт что-то новое, иногда и отнимает. Одно из печальных проявлений этого, происходящее сейчас в Париже – постепенное закрытие и засыпание системы каналов, идущих на север через восточную часть города, от Сены до пригорода Парижа Пантена и дальше. Когда-то товары из северо-восточной Франции и мясо со скотобоен девятнадцатого округа доставлялись на юг по каналам Сен-Дени и л’Урк в Бассен-де-ла-Вилетт[40]40
  Крупнейшей искусственное озеро в Париже, существующее с 1808 года как часть транспортных каналов.


[Закрыть] к северо-востоку от Сталинградской площади.[41]41
  В Париже, представьте себе, есть такая площадь. Начиная с 1945 и во время действия романа название считалось полуофициальным, но с 1993 была закреплено официальное и чуть более полное название: «площадь Сталинградской битвы» (Place de la Bataille-de-Stalingrad).


[Закрыть] Оттуда водный путь проходил под Сталинградской площадью, менял название, превращаясь в канал Сен-Мартен, и зигзагами шёл на юг через десятый округ. Проходя через одиннадцатый округ, канал перекрывается бульваром Ришар-Ленуар, но водный путь не заканчивается, продолжаясь в грязной, кишащей крысами тьме под широким бульваром. Наконец, он вновь выходит на поверхность к югу от площади Бастилии, и последний участок канала, доходящий до Сены, носит название Гар-де-л’Арсенал. И это единственный отрезок канала, который до сих пор хоть как-то используется.

Остальная часть канала, можно сказать, заброшена. Планируется не просто перекрыть канал (как на участке с бульваром Ришар-Ленуар), но и вовсе засыпать его, навсегда остановив поток воды.[42]42
  Судя по современным картам, от этих планов всё-таки отказались. Парижский канал сейчас выглядит почти так же, как описал его автор.


[Закрыть] Дело в том, что с практической точки зрения канал – пусть местами и довольно живописный – утратил своё значение. Шлюзы не работают, перекрытия делают невозможным передвижение барж, и лишь маленькие гребные лодки ещё могут пройти по каналу из конца в конец.

Смерть канала обрекла на медленное умирание многие строения, ранее служившие офисами, складами и хранилищами для товаров, перевозимых по воде. Особенно в северо-восточной части города, вдоль бульвара Макдональд, где стоят громадные, внушительные на вид, но пустые внутри складские помещения, а их каменные стены омывает грязная, застоявшаяся и бесполезная вода канала.

В одном из таких заброшенных складов Герман Мюллер, Отто Берг и Руди Шлиссельман дружно разгружали грузовик, угнанный ими недавно от Триумфальной арки. Бо́льшая часть содержимого кузова представляла собой крупные блоки из серого камня, чертовски тяжёлые и выглядящие подлинными. Перетаскивая один из них, Отто вдруг сказал:

– Взгляните-ка. Все блоки пронумерованы.

– Естественно, – ответил ему Герман. – Только так здание можно будет собрать заново правильно.

– Вот этот, – сказал Отто, прищурившись, чтобы разобрать написанные цифры, – L274.

Руди, только что вытащивший из кузова другой блок, добавил:

– Мой – L273.

– Они, должно быть, идут подряд, – предположил Отто.

Пока Герман возвращался в грузовик. Отто и Руди составили свои блоки рядом. Отто огляделся по сторонам.

– Интересно, где L275?

Руди начал перебирать блоки, которые они уже выгрузили.

– У большинства маркировка начинается с других букв. Вот несколько с R, парочка с F…

– L275? – переспросил Герман, вылезая из кузова грузовика. – Вот он, у меня.

– Хорошо, хорошо, – сказал Отто, принял блок и установил на нужное место рядом с первыми двумя.

Руди, продолжая поиски среди остальных блоков, сообщил:

– А вот L267.

– Не сейчас, – остановил его Отто. – Отложи пока в сторонку.

***

Сети метрополитена одновременно расширяются и сокращаются. В Нью-Йорке, Лондоне, во всех городах со старыми метрополитенами существуют заброшенные станции и даже целые ветки. Париж не исключение, здесь тоже есть неиспользуемые и позабытые станции метро. Одна из таких, например, расположена под перекрёстком Рю-дю-Фур и Рю-дю-Шерш-Миди на левом берегу Сены, недалеко от богемного центра Парижа – пересечения бульвара Сен-Жермен и Бульмиша.[43]43
  Автор (ну и парижане, конечно) использует сокращенное «народное» название бульвара Сен-Мишель.


[Закрыть] Эта заброшенная станция находится на Линии 10, идущей от «Порт-д’Отёй» до «Гар‑д’Орлеан/Аустерлиц». По сути она остаётся между действующими станциями «Севр-Бабилон» и «Мабильон», и станцию можно мельком разглядеть из окна идущего поезда, если присмотреться.

На этой покинутой и безлюдной станции, на давно неиспользуемой соединительной ветке стояли два жёлтых грузовых вагона из товарного депо за Гар‑де‑ла‑Шапель, а рядом – небольшой маневровый локомотив, который и доставил их сюда, угнав из-под носа железнодорожников. Боковые двери вагонов были открыты, и Шарль Муль с Жаном Лефраком выносили оттуда нескончаемое число диванов, кресел, торшеров, столов, кроватей и прочей мебели и предметов интерьера. Рене Шатопьер стояла чуть в стороне, задумчиво разглядывая платформу, которая под её руководством постепенно приобретала облик жилой комнаты.

– Поставьте сюда. Да, верно, именно сюда. А лампу – туда. Нет, постойте; думаю, лучше будет здесь, рядом с этим любовным гнёздышком. Нет, не ставьте туда – она не сочетается с диваном. Дайте-ка подумать… Должно быть, хмм…

– Определись, а? – жалобно попросил Шарль; сигарета дрожала в уголке его рта. – Тяжело же.

– Я стараюсь изо всех сил, – ответила Рене. – Всё, я придумала. Поставьте здесь. В случае чего – потом переставим, если не будет гармонировать.

12

В номере «Робеспьер» отеля «Вандом» стояла предельно мрачная атмосфера, прерываемая лишь частыми грозовыми разрядами. Его превосходительство Эскобар Линч, президент Эрбадоро, расхаживал по персидскому ковру с целеустремлённостью самой Смерти, а его жена Мария порывисто металась туда-сюда, будто катамаран в неспокойном море. Полицейский детектив, вытянувший короткую соломинку в полицейском управлении и обречённый тем самым беседовать с президентом Линчем и его первой леди о целой серии похищений частей их замка в разных районах Парижа, выглядел сущим мучеником в логове льва. Двое жандармов в форме, прибывшие вместе с ним, молча держались в тени, притворяясь торшерами.

Общим языком для четы Линч и детектива стал не французский, не испанский, а английский, на котором El Presidente говорил свободно, Мария – красноречиво, а детектив – с поразительным галльским акцентом. Вот и сейчас, с интонациями мягкими и извилистыми, как круассан, он произнёс:

– Мы делаем успехи, господьин президент.

– У меня был замок, – бросил Эскобар Линч, – а теперь его нет. Не понимаю, о каком успехе может идти речь.

– Мы уже произвели несколько арьестов, – сообщил детектив. – Полиция прочёсывает трущьобы.

Опасно притихшим, словно гроза в отдалении, голосом Эскобар уточнил:

– Вы рассчитываете обнаружить мой замок в трущобах?

Мария прервала свои метания, всплеснула руками и воскликнула:

– Почему никто ничего не делает?!

– Мы делаем всё, что в наших силах, мадам, – со слабой улыбкой, молящей о пощаде, заверил её детектив.

– Вы должны делать больше! – заявила жена президента, подскочив к детективу и почти ткнув длинным, острым, покрытым ярко-красным лаком ногтем ему в нос. – Вы слишком медлите!

Детектив моргнул и сглотнул.

– Мы уже произвели несколько арьестов, – сказал он.

– Вы это уже говорили, – заметил Эскобар.

– И это по-прежнему вьерно, – сказал детектив. – Замок не иголка в стоге сьена. Наверняка вскоре мы…

– Вскоре – недостаточно скоро, – оборвал его Эскобар. – К тому времени похитители могут… что-нибудь похитить из замка. Ценные картины, например. Или вещи… представляющие сентиментальную ценность.

В обязанности детектива не входило выяснять, какие именно вещи представляли «сентиментальную ценность» для четы Линч. Его задачей было по мере сил успокоить их и надеяться, что его коллеги на местах и правда достигнут успехов в поисках и возвращении замка Эскондидо.

– У нас остались накладные на груз, – заверил он Эскобара. – Содьержимое замка досконально описано. Когда мы его найдём…

– Да, – подхватила Мария, резко наклонившись к детективу. – Когда вы его найдёте. В этом вся суть вопроса. Когда вы его найдёте?

– Мы делаем успехи, – пролепетал детектив, выбитый из колеи порывистыми движениями Марии. – Мы уже произвели несколько арьестов.

С безжизненной интонацией, в которой сквозила угроза неминуемой смерти в любой момент, Эскобар добавил:

– И вы прочёсываете трущобы.

– Э-э, да.

Повернувшись к мужу, Мария заявила:

– Если этот человек пробудет в нашей комнате ещё немного, я, наверное, вцеплюсь ему в горло. Очень крепко.

Детектив побледнел, инстинктивно прикрывая горло дрожащей рукой.

– Вероятно, вам лучше вернуться к своим обязанностям, – почти любезно посоветовал Эскобар детективу.

– Мы будьем сообщать вам о любых новостьях, – пообещал детектив.

– Гррр, – сказала Мария.

– По телефону, – уточнил детектив и был таков.