Текст книги "Воздушный замок (ЛП)"

Автор книги: Дональд Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Вон там! – воскликнул Эндрю, указывая на взлётно-посадочную полосу в отдалении. – Это он!

– Что? О, да, ты прав.

Двое мужчин следили, как приземляется грузовой самолёт DC3, выкрашенный в пурпурный и чёрный – цвета флага Эрбадоро. Шлёп-шлёп – колёса шасси коснулись полосы. Самолёт промчался мимо, разбрызгивая воду.

– Легче, – едва слышно произнёс Брадди. – Помедленней, приятель, не разнеси этот самолёт в щепки.

– Точно по расписанию. – заметил Эндрю. – Сведения от этой девушки, Лиды, безошибочны.

Брадди ещё не был готов предаться ликованию.

– Хоть бы всё остальное прошло, как по маслу, – проворчал он. – И хоть бы этот клятый дождь, наконец, прекратился.

6

В своём скромном гостиничном номере на улице Рю-де-Эколь Лида готовилась ко сну. Надев длинную, до пола, белую хлопчатобумажную ночную рубашку, подчёркивающую как её красоту, так и силу характера, она собиралась улечься на узкую кровать и погасить свет, как вдруг в дверь постучали.

Лида замерла в раздумьях. Кто мог стучаться в такой час? Одинокая беззащитная девушка, проживающая в парижской гостинице, обязана задаваться подобными вопросами.

Снова раздался стук.

Что ж, даже одинокой беззащитной девушке в парижской гостинице не чуждо любопытство. А если дверь заперта – эта точно была заперта – то, пожалуй, не так уж рискованно отозваться на стук и утолить своё любопытство. Ободрённая этой мыслью, Лида на цыпочках приблизилась к двери, приникла к ней и уже хотела заговорить, когда стук грянул в третий раз. Лиде, стоявшей вплотную к двери с прижатым к ней ухом, он показался таким громким, что она отпрянула, невольно вскрикнув и прижав маленький кулачок правой руки к ложбинке между грудей. Она уставилась на дверь широко раскрытыми глазами. Ничего не происходило, и она осмелилась снова подойти к двери и окликнуть:

– Кто там?

Голос, послышавшийся за деревянной преградой, Лида уже не чаяла снова услышать в этой жизни.

– Мануэль, – сказал он.

Мануэль! Обрадованная Лида поспешила отпереть и распахнуть дверь.

– Мануэль!

Он вошёл, прикрыв за собой дверь. Крепкий привлекательный мужчина, с широким носом и мрачным выражением лица, выглядящий как сельский житель, в грубых вельветовых брюках, подпоясанных вместо ремня куском верёвки, в тяжёлых рабочих башмаках и грубой рубашке из хлопка с широким воротом и рукавами.

– Лида, – произнёс он хриплым от волнения голосом и широко раскинул руки.

Лида бросилась к нему. Они страстно обнялись, шепча ласковые слова на испанском – языке Эрбадоро и единственном, которым владел Мануэль.

После первого объятия Лида и Мануэль немного отстранились, любуясь друг другом, словно упиваясь видом. По-испански, чтобы Мануэль её понимал, Лида произнесла:

– О, Мануэль! Я уж думала, тебя нет в живых.

– Даже смерть не удержала бы меня вдали от моей лебёдушки, моей Лиды, – красуясь, ответил Мануэль на том же языке.

– Мануэль, – сказала Лида, – как же тебе удалось спастись от террора, устроенного президентом?

– Джунгли стали моим убежищем, – ответил он. – После множества приключений я, наконец, нашёл путь в Париж – к тебе, моя возлюбленная.

– Сердце моё!

– Жизнь моя!

– Ты всё для меня!

– Моя единственная!

Они снова заключили друг друга в объятия, но, прежде чем они успели продолжить, в дверь деликатно постучали.

Мануэль моментально насторожился. Отстранив от себя Лиду, он уставился на дверь с видом бойцового петуха.

– Кто это? – обратился он к Лиде. – Что за человек?

Испуганная и невинная, Лида была честна:

– Я не знаю.

Но через мгновение она узнала: за дверью явно стоял Юстас, который сиплым голосом, каким обычно говорят люди, не желающие, чтобы их услышали все вокруг, окликнул:

– Лида? Ты в приличном виде?

Мануэль ощетинился.

– Мужчина!

Стараясь его успокоить, Лида прошептала:

– Это мой благодетель Юстас Денч. Я рассказывала тебе о нём.

– Лида? – снова послышался сиплый голос Юстаса. – Ты не спишь, дорогая?

Лида ответила, перейдя на английский:

– Минуточку, пожалуйста. – Затем, уже по-испански, сказала Мануэлю: – Он думает, что ты мой двоюродный брат.

– Двоюродный брат? – Мануэль взглянул на свою возлюбленную с удвоенным подозрением. – Что за выкрутасы?

– Я сомневалась, что он поможет мне, – объяснила она, – если узнает, что я обручена. Кроме того, я считала тебя погибшим. – Она поспешно добавила: – Хотя, конечно, никогда не теряла надежду.

Снова раздался стук в дверь и Юстас окликнул:

– Лида? Ты скоро?

– Пожалуйста, – с тревогой обратилась Лида к Мануэлю, – сделай вид, что ты мой кузен. Мы нуждаемся в помощи этих людей.

Мануэль недовольно фыркнул, но по лицу было видно, что он согласен. Лида, дрожа, открыла дверь, и вошёл Юстас – в бордовом пиджаке, с бутылкой шампанского в одной руке и двумя бокалами в другой. Широкая улыбка на его лице рассеялась, когда Юстас увидел Мануэля. Юстас уставился на Мануэля, тот – на шампанское.

– Здрасте, – произнёс Юстас с неприятным удивлением. – А что тут, собственно, происходит?

– Это мой двоюродный брат, – объяснила Лида, – чудесным образом спасшийся от смерти.

– А это, – сказал Мануэль на своём южноамериканском испанском, – алкогольный напиток.

– Вижу, у нас тут ещё один человек, не говорящий по-английски, – сказал Юстас.

– К сожалению, – согласилась Лида, – Мануэль не знает английского. – Затем она чопорно представила мужчин друг другу, сперва по-испански, потом вернувшись к английскому: – Мануэль Корнудо, позволь представить тебе Юстаса Денча. Юстас Денч, это мой кузен, Мануэль Корнудо.

Мануэль угрюмо, но дерзко протянул руку. Юстас замешкался, не зная, куда деть бутылку и бокалы. Подчёркнуто равнодушно Мануэль произнёс:

– Очень рад познакомиться.

Юстас протянул бутылку шампанского Лиде.

– Дорогая, будь так добра.

Она взяла шампанское, а Юстас – крепкую ладонь Мануэля, продолжая держать бокалы в другой руке.

– Как поживаете? – вежливо поинтересовался Юстас. – Любой кузен Лиды – мой кузен. С возвращением в мир живых.

Пока они обменивались рукопожатием, Мануэль смерил Юстаса мрачным взглядом и бросил по-испански:

– А не набить ли мне тебе морду?

– Очаровательно, – отозвался Юстас, отпустив ладонь Мануэля и повернувшись к Лиде. – Полагаю, нам придётся смириться… то есть помириться… в общем, принять твоего двоюродного брата.

– О, это так любезно с твоей стороны, – сказала Лида, и тут в дверь опять постучали.

Мануэль напрягся.

– Ещё один любовник?

– Мануэль! – воскликнула Лида. – Как ты можешь такое говорить? Ты же знаешь, я всегда была верна тебе.

– Даже когда считала меня мёртвым?

Стук повторился, сопровождаемый громким шёпотом Анджело, взывающим на итальянском:

– Лида? Сердце моё! Ты здесь?

– Похоже, это Анджело. – Юстас нахмурился.

Лида в смятении передала бутылку шампанского Мануэлю и открыла дверь. В комнату тут же ворвался Анджело – с широкой улыбкой, большой бутылкой красного вина и парой бокалов. Его улыбка скривилась, словно извивающаяся змея, когда он заметил двух других мужчин.

– Да уж, – с сарказмом сказал Мануэль, глядя на бутылку вина. – Я слышал, что воду тут предпочитают не пить.

Юстас, по-видимому решив, что лучший способ справиться с этой ситуацией – проявить твёрдость, обратился к Анджело:

– В чём дело, Анджело? Могу я узнать цель твоего визита?

Не обращая внимания на Юстаса, Анджело сосредоточил всю медоточивую силу своего итальянского на Лиде:

– Я боялся, что ты подарила своё сердце другому, но даже не представлял, что ты принимаешь обожателей оптом.

– Это Анджело, – объяснила Лида Мануэлю. – Он не говорит по-испански.

– И не надо, – с горечью ответил Мануэль.

Обращаясь к Анджело, Лида произнесла на ломаном итальянском:

– Спасибо. Но я уставать.

Разочарованный Анджело заметил:

– Ну, этого следовало ожидать.

Отдавая должное светским манерам, приобретённым в монастыре, Лида повторила церемонию знакомства, хотя и несколько рассеянно:

– Мануэль, это Анджело. Анджело, это Мануэль.

Мануэль протянул ладонь так, словно хотел, чтобы в неё вложили нож. Анджело немного замешкался, передавая бутылку Лиде, и пожал руку Мануэля.

С натянутой улыбкой Мануэль сказал по-испански:

– Пусть собаки вырвут твоё сердце.

С такой же вымученной улыбкой Анджело ответил на итальянском:

– Чтоб твоя мать подхватила чесотку.

В дверь снова постучали. Лида подняла глаза к небу в безмолвной мольбе.

– Без сомнения, это американская морская пехота, – прокомментировал Юстас.

– Я вовсе не хотела, чтобы так все случилось, – сказала по-английски Лида.

С огорошенным видом она передала бутылку вина Мануэлю, который теперь держал по бутылке в каждой руке, словно собирался ими жонглировать, как булавами. Открыв дверь, Лида впустила в номер Руди с бутылкой рейнского вина и двумя бокалами. Не замечая остальных мужчин, он обратился к Лиде на родном немецком (а на каком же ещё?):

– Как насчёт предварительного празднества, а? – Увидев остальных он осёкся и произнёс: – Это что, перекличка для Интерпола?

Покоряясь судьбе, Лида закрыла дверь. Мануэль вперился в неё взглядом.

– Не могу поверить, – сказал он, – что ты спуталась с немцем.

– Я ни с кем не путалась! – в отчаянии ответила она ему по-испански.

Размахивая бутылками шампанского и красного вина, Мануэль заявил:

– Похоже, ты спуталась со всеми!

Руди злобно посмотрел на Мануэля.

– Испанец, – сделал он не совсем верный вывод. – Кажется, я ясно дал понять, что твоё место возле параши.

– Почему никто не говорит на английском? – пожаловался Юстас. – Такой приятный язык.

С безнадёжным видом Лида провела ещё одну церемонию знакомства:

– Мануэль, это Руди. Руди, это Мануэль.

Руди немного помедлил из-за своей бутылки, затем передал её Лиде, которая уже привычно протянула руку. С сумрачной тевтонской вежливостью Руди подал ладонь Мануэлю. Тот хотел было ответить, но обе руки были заняты бутылками. Мануэль посмотрел на них, на Руди, на бутылку вина в руке Лиды, снова на две бутылки в своих руках, затем вдруг замахнулся бутылкой шампанского, собираясь обрушить её на голову Руди. Начать с него, так сказать.

Возникло общее замешательство. Руди приготовился защищаться, держа в каждой руке по бокалу. Анджело шустро отскочил в сторону, а Юстас и Лида с криками: «Нет! Нет!» сорвались с места. Они преградили путь Мануэлю, не давая ему добраться до Руди. Все кричали одновременно, на всех мыслимых языках; Мануэль грозил страшными карами всем парижским мужчинам, Анджело настаивал на своем нейтральном статусе, а Руди утверждал, что готов сразиться с целым батальоном испанцев – подать их сюда, он размажет их по полу. И всё в таком духе.

Когда все, наконец, замолчали, чтобы перевести дух, благословенную тишину нарушил стук в дверь. Собравшиеся в комнате переглянулись.

– Только не снова, – сказала Лида, сперва по-английски, затем по-испански. – Хватит.

– Достаточно, – согласился с ней Юстас. – Более чем достаточно.

Галантно вручив один свой бокал Анджело, а второй – Руди, он прошествовал через комнату и распахнул дверь. Вошла Роза.

Все вытаращились сперва на Розу, затем на Лиду.

– О, только не это! – воскликнула Лида. – Это уже чересчур!

Роза, уперев руки в бока, окинула взглядом каждого мужчину в номере, и лишь затем заговорила. На английском она сказала:

– Вы что, собираетесь перебудить всю гостиницу, идиоты?

Затем по-итальянски Роза обратилась к Анджело:

– Неужели ты не можешь хоть ненадолго воздержаться от своего распутства?

Не дав Анджело ответить, она резко повернулась к Руди и бегло, хотя и с заметным акцентом, прорычала на немецком:

– Не строй из себя пламенного любовника. Мы все знаем, что ты немец.

Пока Анджело и Руди закипали от ярости, Роза обернулась к Лиде и, кивнув в сторону Мануэля, спросила:

– А этот? Он какой язык понимает?

– Испанский, – ответила Лида. – Это мой кузен Мануэль из Эрбадоро.

Указывая на две бутылки в руках Мануэля, Роза заметила:

– У твоего кузена проблемы с выпивкой.

Следом, обращаясь к Мануэлю, Роза быстро и резко заговорила по-испански – её речь звучала, как град, бьющий по жестяной кровле:

– Ты испортишь себе печень, если будешь столько пить. – Ткнув пальцем в сторону кровати, она добавила: – А теперь, ложись спать. Утром поговорим.

Мануэль растерялся.

– Но…

– Никаких «но», – отрезала Роза и повернулась к Юстасу, заявив ему по-английски:

– Ты со своими мушкетёрами тоже. По койкам. По своим койкам!

– Роза, я уверяю тебя…

Но Роза не слушала, обратившись теперь к Лиде:

– Пойдём со мной. Сегодня переночуешь в моём номере, там ты будешь в безопасности от этих старпёров.

Лида, слишком потрясённая, чтобы возражать, позволила Розе увлечь себя из комнаты. Выходя, она вернула Руди его бутылку вина. И вот, женщины ушли, а мужчины остались одни.

Первым отреагировал Руди, сделав жалкую попытку изобразить безразличие.

– Вообще-то, – сказал он, – я предпочитаю блондинок.

И он покинул комнату с гордо поднятой головой.

Следующим был Анджело.

– Я очень рад, – сказал он, обращаясь, похоже, к самому себе, – что не понял ни слова из того, что тут говорилось.

С этими словами он направился к двери, остановился, вернулся с полпути, забрал у Мануэля свою бутылку вина и, наконец, ушёл.

Юстас приблизился к Мануэлю, у которого был остекленевший взгляд человека, оглушённого упавшей на голову люстрой. Вытащив бутылку шампанского из безвольно обмякшей руки Мануэля, Юстас сказал ему с острой и язвительной иронией:

– Добро пожаловать в Париж. Очень рад знакомству.

После чего Юстас, стараясь сохранять достоинство, покинул комнату и закрыл за собой дверь.

7

Ранним утром, проснувшись в одиночестве в комнате Лиды, Мануэль сел на краю кровати, продирая глаза и гадая, что делать дальше. Он выспался, проснулся, оделся и снова сел, свесив руки между коленей. Он давно не ел и испытывал голод, но, если он покинет эту комнату – увидит ли он Лиду снова? С другой стороны, увидит ли он её, оставшись сидеть здесь? Эти новые друзья Лиды были такими странными. Появление громогласной дамы с внушительным бюстом отчасти уняло его подозрения насчёт пристойности отношений между Лидой и остальными, но всё равно эти люди были очень необычными. И, похоже, все они очень любили выпить.

Раздался стук в дверь.

Мануэль поднял глаза, прищурился. Ещё одна вещь, которую любили делать эти люди – стучаться в двери. Никогда прежде Мануэль не встречал таких любителей стучаться. Если он проведёт в этом обществе достаточно много времени, у него наверняка возникнут болезненные симптомы от этих постоянных стуков в дверь – может, нервный тик или привычка съеживаться.

Стук в дверь повторился.

Возможно, самый разумный способ выжить среди таких людей – держать все двери открытыми. А вдруг они всё равно будут стучаться? Мануэлю вспомнились виденные им американские фильмы, где персонажи – обычно «секретарши боссов», что бы это ни значило – стучали в открытые двери, давая понять, что собираются войти.

Не исключено, что эти люди поступят так же. Может, они все как те секретарши.

Снова стук в дверь.

Мануэль вздохнул, почти простонал. Поднявшись с кровати, он пересёк комнату и распахнул дверь, хотя бы ради того, чтобы прекратить этот бесконечный стук. В номер вошла Лида!

– Лида!

– Мануэль, – бодро поприветствовала его Лида. Она с утра была вся в делах.

В отличие от него. Этим утром, как и прошлым вечером, Мануэль был во власти страсти.

– Любовь моя! – воскликнул он и захлопнул дверь, больше не беспокоясь о том, что кто-то ещё начнёт стучаться.

– Наконец-то мы можем поговорить, – сказала Лида.

– Наконец-то мы можем заняться любовью! – вскричал Мануэль, пытаясь заключить её в объятия.

Рассеянно и небрежно отстранив его, Лида сказала:

– Я серьёзно, Мануэль.

– Как и я, – с искренним пылом ответил Мануэль.

Но Лида была слишком поглощена своими мыслями и планами. Встревоженно поглядывая на дверь – несомненно, опасаясь нового стука – она сказала:

– Не знаю, сколько у меня времени.

Мануэль тоже не знал.

– Ложись, – велел он. – Скорее.

– Мануэль, выслушай меня, – сказала Лида. – Эти люди опасны.

Готовый лопнуть от страсти, с дрожащими руками, Мануэль заявил:

– Я тоже могу быть опасным, любовь моя.

Неужели ничто не может привлечь внимание этой женщины?

– Я им не доверяю, – сказала она.

– Ты можешь доверять мне, – сказал он. Его дрожащие пальцы поглаживали её щёку, плечо, округлость груди.

Раздражённая, потерянная, сбитая с толку, Лида оттолкнула его руки.

– Что ты делаешь?

Но Мануэль не собирался останавливаться. За её спиной была кровать, а он неумолимо надвигался, шепча низким голосом с придыханием:

– Я чуть не сгинул в джунглях… Я думал, что… никогда тебя больше не увижу.

– Мануэль, что ты… Что ты дела… О, мой милый!

Наконец-то он привлёк её внимание.

***

По прошествии времени, мысли Лиды вновь вернулись к делам. Прекрасная в своей наготе, но оставив пока страсть в стороне, она расхаживала у изножья кровати в своём маленьком номере, а выдохшийся Мануэль сидел, привалившись к спинке.

– Нам нужно составить план, – сказала она.

Мануэль изнеможённо кивнул.

– Да, любовь моя.

– Я не доверяю этим людям.

– Да, любовь моя.

– Они пообещали мне половину денег, но я им не верю.

– Они те ещё плуты, – сказал Мануэль, безуспешно пытаясь возмутиться.

– У меня не было другого выхода, – резонно заметила Лида. – Только плуты и смогли бы мне помочь.

– Это верно, – согласился Мануэль.

– Но мы должны присматривать за ними, – сказала Лида. – Всё время, каждую секунду, пока мы не вернём народные деньги.

Мануэль снова кивнул.

– Да, любовь моя.

– Будем начеку, – сказала Лида.

– Да, любовь моя, – ответил Мануэль и уснул, продолжая кивать.

– Мы должны ожидать предательства в любой момент, – сказала Лида, после чего заметила, что глаза Мануэля закрыты, тело расслаблено, рот приоткрыт, а дыхание ровное. Она нахмурила брови. – Ты что, спишь?

Мануэль дал единственно возможный утвердительный ответ на этот вопрос – то есть никакого.

– О, Мануэль, – вздохнула Лида. – Ты мне так нужен. Я…

В дверь постучали.

Мануэль приоткрыл затуманенные глаза.

– Это секретарши, – произнёс он. – Секретарши вернулись.

– Тише, – зашипела на него Лида и замерла, глядя на дверь.

Из-за двери донёсся голос Юстаса:

– Лида? Ты тут?

Немного помедлив, Лида отозвалась:

– Да, я здесь.

Дверная ручка задёргалась, но, прежде чем они с Мануэлем занялись любовью, Лида заперла дверь.

– Нам пора, – позвал Юстас.

– Минутку, – откликнулась Лида и обернулась к Мануэлю. – Ты должен мне помочь, Мануэль, – торопливо прошептала она. – Только тебе я могу доверять.

– О, да, ты можешь мне доверять, – подтвердил Мануэль. Полуминутный сон взбодрил его, в глазах снова заиграл огонёк.

– Позже, Мануэль, – пообещала Лида. – У нас будет время… Позже.

8

Новенький белый «Рено», свежеугнанный Вито Палоне, ехал по бульвару Распай в направлении моста Конкорд. В салоне сидели: сам Вито, Роза Палермо и Анджело Сальвагамбелли. Роза управляла машиной, рядом с ней, на переднем пассажирском сиденье, расположился Анджело, а Вито, недовольно ворча, устроился сзади.

– Я был так счастлив, отойдя от дел, – сказал Вито.

– Ты сидел за решёткой, – напомнила ему Роза.

– Я был в отставке, – настаивал Вито. – Я выращивал цветы и писал мемуары.

Анджело, заинтересовавшись, наполовину обернулся на сиденье и спросил:

– Мемуары? А про меня там есть?

Вито раздражённо пожал плечами.

– Только в сноске.

Уязвлённый Анджело воскликнул:

– И это после всего, что мы пережили вместе?

Роза, взглянув в зеркало заднего вида, тоже проявила интерес:

– И что же было в той сноске?

– Про греческого моряка, что мы похитили у британского лорда.

– Что? – Анджело вытаращил на Вито глаза. – Ты написал об этом в своих мемуарах?

– Конечно.

– Только не это, – взмолился Анджело. – Вычеркни немедля!

– Ты что, больше не хочешь фигурировать в книге?

– Если ты упомянешь обо мне в книге таким образом, – предупредил Анджело, – я окажусь в тюрьме.

Небрежно отмахнувшись, Вито сказал:

– Что ж, значит, про тебя в книге ничего не будет.

– Спасибо, Вито, – произнёс Анджело с искренней благодарностью на лице.

– Не за что.

Роза посмотрела на своих спутников, словно собираясь что-то сказать, но, видимо, передумала. Покачав головой, она направила «Рено» через мост Конкорд, вокруг площади Конкорд и дальше на северо-запад к Елисейским Полям.

***

Герман Мюллер стоял на пешеходной дорожке бульвара Периферик – автостраде, опоясывающей городскую часть Парижа – наблюдая за нескончаемой вереницей автомобилей, движущихся на север, к центру города. Время от времени он поглядывал на часы, и лишь небольшие морщинки на лбу выдавали его нетерпение.

Когда он, наконец, заметил два больших оранжевых грузовика, приближающихся к нему, реакция Германа выразилась лишь в слабой и быстро исчезнувшей улыбке. Он неторопливо подошёл к съезду с автострады, наблюдая, как грузовики с трудом одолевают подъём. Ещё одна мимолётная улыбка мелькнула на его лице, когда позади грузовиков показался «Фольксваген» с откидным верхом, с Руди за рулём и Отто, сидящим рядом.

«Фольксваген» притормозил, и Герман, перепрыгнув через борт, уселся на заднем сиденье. Он отодвинул в сторону портативную рацию, устраиваясь поудобнее, пока Руди выезжал вслед за оранжевыми грузовиками на шоссе.

– Приветствую, майор, – сказал Отто.

– И тебе того же, капрал. Были сложности?

– Никаких, – ответил Отто.

– Хорошо. – Герман откинулся на спинку сиденья, позволив себе ещё одну улыбку. – Прекрасная погода, – сказал он. – Отличный денёк для тактических учений.

Едва он закончил фразу, как ожила рация на соседнем сиденье, и дребезжащий голос, отдалённо напоминающий голос Юстаса, произнёс:

– Команда А? Ответьте, команда А.

Герман взглянул на рацию, сперва с удивлением, потом с чем-то вроде озарения.

– Команда А, – повторил он. – Это же мы.

Взяв рацию, он надавил кнопку сбоку.

– Да-да, мы на связи.

– Вы где, команда А? – спросил жестяной голос.

– В автомобиле, – с избыточной точностью сообщил Герман. – На бульваре Периферик. Следуем за грузовиками.

– Вы укладываетесь в график?

– Честно говоря – нет, – признался Герман. – Но ведь водители этих грузовиков не в курсе нашего графика, правда? Думаю, мы опаздываем минут на двадцать пять.

– Что ж, тут ничего не поделать, – решил неунывающий обладатель жестяного голоса.

– Истинная правда.

– В любом случае, – продолжил голос из рации, – я уже на месте. Оставайтесь на связи.

– Безусловно, – подтвердил Герман, откладывая рацию с таким видом, словно это тухлая рыба.

***

В Менильмонтане,[28]28
  Район Парижа.


[Закрыть] в лондонском такси, припаркованном в узком переулке, сэр Мортимер, Брадди и Эндрю предавались обсуждению ряда важных тем: лояльности, финансов, личной безопасности.

– Остальные без зазрения совести прикарманят весь клятый куш, если они его найдут, – сказал Брадди.

Из рации, лежащей на переднем сиденье рядом с Брадди, донёсся тот же жестяной голос, что разговаривал с Германом. На этот раз он произнёс:

– Команда В. Ответьте, команда В.

Брадди, не обращая внимания на помеху, продолжал свою мысль:

– Если мы найдём бабки, – сказал он Эндрю и сэру Мортимеру, – я предлагаю поступить так же, как они поступили бы с нами.

– Команда В? Вызываю команду В.

Брадди взял рацию, явно считая обсуждение завершённым, но сэр Мортимер остановил его.

– Погоди, Брадди. Не отвечай пока. Давай сперва разберёмся.

– Всё уже решено, – отрезал Брадди. – Во всяком случае для меня.

– Команда В? Вы меня слышите, команда В?

Вдумчиво, тщательно взвешивая каждое слово, Эндрю сказал:

– Признаюсь, сэр М, я склоняюсь к тому, чтобы поддержать молодого Брадди.

– Я не намерен, – твёрдо заявил сэр Мортимер, – провести остаток жизни в бегах. Мне нравится поместье Максвеллов.

– Так увезите его с собой, – предложил Брадди. – Как этот клятый чудак вывез свой замок из Южной Америки.

Из рации вновь раздался жестяной голос, судя по всему, теряющий терпение:

– Команда В, что у вас случилось? Ответьте, команда В.

– Лучше отвечу, – сказал Брадди, поднимая рацию, – пока этого клятого парня не хватил кондрашка.

– Это обсуждение, – напомнил сэр Мортимер, – ещё не окончено.

– Ладно-ладно, – небрежно бросил Брадди.

– Команда В, где вы-ы-ы?!

Брадди нажал кнопку на рации и отозвался:

– Не выпрыгивай из штанов, мы здесь.

Жестяной голос выразил восторг и облегчение.

– Брадди! Ну наконец-то!

Брадди мягким тоном, но с намеком на угрозу, заметил:

– Смысл позывных для команд был в том, чтобы не называть друг друга по именам.

– О! – воскликнул жестяной голос. – Прошу прощения!

– Момент, – сказал Брадди и повернулся к двоим мужчинам на заднем сиденье. – Вам пора выходить.

– Как скажешь, – сказал Эндрю.

– Это обсуждение, – упорствовал сэр Мортимер, – ещё не закрыто.

– Хорошо, – сказал Брадди.

Двое мужчин постарше вылезли из такси, а жестяной голос снова занервничал:

– Бра-а… В. Команда В?

– Ты чуть снова не сказал, – заметил Брадди, наблюдая, как Эндрю и сэр Мортимер расходятся в разные стороны от такси.

– О, нет, – заверил его жестяной голос. – Нет, я больше не буду. Никогда.

– Вот и хорошо, – сказал Брадди. – У нас всё в порядке.

– Тогда ладно. До связи.

– Хорошо, – сказал Брадди и отпустил кнопку рации. – Вот чудак, – пробормотал он.

***

Жан Лефрак, прислонившись к вагону в товарном депо за Гар-де-ла-Шапель[29]29
  Та же история, что с названиями французских улиц (см. сноску 20). Gare – «вокзал» (фр.). Можно было написать «вокзал де-ла-Шапель», но если автор решил писать названия по-французски, то так тому и быть. Исключение будет сделано для мостов и набережных.


[Закрыть] услышал жестяной голос, доносящийся из кармана его пиджака:

– Команда С. Ответьте, команда С. Где вы?

Жан извлёк рацию из кармана и ответил:

– Я на месте. Моя команда ещё не прибыла.

– Не прибыла? Что-то случилось? Разве они не должны…

– Погоди, – сказал Жан. – Вот они, подъезжают.

С ним поравнялся маневровый локомотив, тянущий длинный состав, включающий несколько спальных вагонов. Если всё прошло гладко, Рене и Шарль затаились в одном из этих вагонов, в то время как остальные пассажиры покинули поезд. Дальше в составе виднелись два ярко-жёлтых грузовых вагона.

– Алло? – снова раздался жестяной голос. – Команда С? Алло?

– Да, – сказал Жан. – Вот они. Моя команда и объекты нашего внимания.

– А-а-а, – протянул голос из рации. – Великолепно.

– Полностью с тобой согласен, – сказал Жан и улыбнулся, глядя, как мимо проезжают спальные вагоны.

***

В купе, где возрождённый Шарль открывал душу Рене, обе полки теперь были убраны в нишу в стене, но из-под нижней полки по-прежнему доносились голоса, словно в истории о привидениях.

– Итак, когда моя связь с дядей подошла к концу… – произнёс голос Рене.

– Постой-ка, – прервал её голос Шарля, и полка слегка приподнялась. – Это ведь товарное депо?

– Да? – Последовал шорох, затем вновь послышался голос Рене: – И правда.

– Я никогда не забуду это путешествие с тобой, Рене, – сказал Шарль.

– И я тоже. Я словно родилась заново. Это было… чудесно, Шарль.

– Чудесно.

– Чудесно.

– Но теперь, – вздохнул Шарль, – жизнь зовёт.

***

Белый «Рено» объехал Триумфальную арку. Затем снова. И в третий раз. Тысячи автомобилей с рёвом, гудками клаксонов и визгом тормозов каждую минуту врывались на площадь Шарля де Голля – со стороны авеню Клебер, авеню Виктора Гюго, авеню Гранд-Арме, авеню Фош, Рю-Лористон, авеню Карно, авеню Мак-Магон, авеню Ваграм, авеню Ош, авеню Фридланд, с Елисейских Полей, Рю-Верне, авеню Марсо, авеню Йена или Рю-Лаперуз.[30]30
  По этому внушительному списку выходящих на площадь улиц и авеню может сложиться впечатление, будто площадь Шарля де Голля в плане представляет собой что-то вроде центра паутины или солнца с расходящимися во все стороны лучами-улицами. Так оно и есть, взгляните на карту. Представляю, что там творится в час пик.
  Рю-Лаперуз в современном Париже находится в отдалении от площади де Голля, возможно, во время написания романа было иначе.


[Закрыть]

Затем они огибали Триумфальную арку, чтобы снова разлететься по любой из пятнадцати улиц и авеню. И лишь белый «Рено» продолжал кружить, и кружить, и кружить.

Роза, вцепившись в постоянно вывернутое влево рулевое колесо, процедила сквозь зубы:

– Я больше не выдержу. Они опаздывают на полчаса.

– Они появятся, – сказал Анджело. – Мы знали, что расчёт времени не до доли секунды.

– Надо было тебе сесть за руль, – сказала Роза. – Хотя водишь ты ужасно.

– Ужасно? Я?

Роза в ответ лишь фыркнула.

Вдруг из рации, лежащей в бардачке под приборной панелью, раздался голос:

– Вызываю команду D. Где вы?

– Теперь ещё и он, – буркнула Роза. Не отрывая одной руки от руля и лавируя в безумном потоке машин, кружащих вокруг Триумфальной арки, она взяла рацию в другую руку и ответила: – Да, мы тут.

Но рация не успокаивалась.

– Команда D? Где вы? Отзовитесь.

«Нажать кнопку», – вспомнила Роза.

– Где же мне ещё быть? – сказала она, нажав кнопку. – Конечно, я здесь.

– Наконец-то!

– Но где остальные – вот в чём вопрос!

– Уже на подходе, – пообещал жестяной голос. – Я говорил с ними, они едут.

– Хорошо, – сказала Роза.

«Симка» подрезала её автомобиль, и Роза избежала столкновения лишь благодаря тому, что столь же нагло подрезала «Моррис-Мини». Предсказуемо раздался хор гудков.

– У тебя всё в порядке? – поинтересовалась рация. – Всё идёт гладко?

Полностью увлечённая стремительным движением транспорта, Роза не имела ни сил, ни терпения, чтобы продолжать разговор по рации. Бросив её на колени Анджело, она сказала:

– Вот, поговори с ним.

***

Юстас в одиночестве сидел на складном стуле за складным столиком на крыше отеля. На столике лежали несколько карт, различные бумаги, термос с чаем, ручки, блокноты для заметок и четыре портативные рации, каждая из которых была помечена крупной белой буквой: А, В, С и D. Первые три рации в данный момент пребывали на столе, четвертую, помеченную буквой D, Юстас держал в руке. Из неё вдруг раздался голос, но не Розы, а кого-то другого, говорящего на другом языке.

Юстас не сразу сообразил, что это голос Анджело. Тот спросил по-итальянски:

– Какого рожна тебе ещё надо?

– Кто это? – встрепенулся Юстас. – Кто говорит?

– Почему бы тебе не оставить нас в покое, – продолжал доноситься из рации голос на незнакомом языке, – и не позволить нам спокойно работать?

Покрутив ручку настройки рации, Юстас пробормотал:

– Кто бы это мог быть? У меня тут что – радиостанция «Свободная Европа»?[31]31
  Американская радиостанция, начавшая свою деятельность в 1949. Транслировала новости (с пропагандистскими целями, конечно) на 27 языках в 23 странах Восточной Европы, ориентируясь на страны-сателлиты СССР.


[Закрыть]

– Говорил бы ты на итальянском, – требовательно произнёс голос из рации по-итальянски, – как все цивилизованные люди. Как Микеланджело. Как все римские папы.

– Анджело? Это ты? – с подозрением спросил Юстас.

Снова раздался голос Розы – резкий, сердитый, нетерпеливый:

– Отстань, Юстас! Мы заняты!

– Никаких имён! – вскрикнул Юстас. Не дождавшись ответа, он добавил мягче: – Я просто пытаюсь держать всё под контролем.

По-прежнему нет ответа. С грустью Юстас покачал головой и положил рацию на стол рядом с остальными.

– Мы так долго властвовали над половиной мира, – произнёс он. – Можно было ожидать, что хоть кто-нибудь из этой половины выучит английский.