Текст книги "Возвращение к истокам"

Автор книги: Дон Пендлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Первые отблески рассвета едва затрепетали в ночном небе над Лонг-Айлендом, когда Билли Джино, начальник службы безопасности, взбежал по широкой изогнутой лестнице к крыльцу роскошного особняка и замер перед телевизионными камерами, зорко фиксировавшими каждого, кто оказывался возле дверей.

– Важное сообщение, – доложил Билли. – Срочно впустите.

За дверью послышался шум, и она растворилась. Едва переступив порог, Джино свирепо уставился на парня, открывшего ему:

– Дэвид здесь?

– А где ему еще быть? – равнодушно откликнулся охранник.

Тот, кого искали, находился в утренней комнате – обширном зале с окнами на залив. Здесь Дэвид Эритрея по обыкновению завтракал. Вообще же он служил личным секретарем и «бизнес-менеджером» у Оджи Маринелло – дряхлого владельца дома. Поговаривали, будто Дэвид никогда не спал, а весь его завтрак на протяжении вот уже многих лет состоял лишь из стакана апельсинового сока да неполной горсти мелких сухариков. Всякий раз, чуть на востоке занимался рассвет, Эритрея принимался за еду. И это был скорей не просто завтрак, но некий знак того, что наконец-то миновала еще одна, как всегда тягостная и отвратительная, ночь.

Во сне старика Маринелло терзали кошмары. И тогда преданный Эритрея каким-то собачьим чутьем улавливал перемены в состоянии босса, неслышно мчался по спящему дому, чтобы разбудить Оджи и утешить его, словно малое дитя. Так продолжалось с тех самых пор, когда одной страшной ночью в городе Джерси-Сити некто Мак по прозвищу «Ублюдок» швырнул в Маринелло гранату.

Глава службы безопасности нашел Эритрея на его обычном месте, в кресле у окна. Рядом стоял его обычный завтрак. Парень из высших слоев общества, Дэвид всегда выглядел одинаково, говорил одни и те же слова и никогда не нарушал заведенных традиций. Возможно, он казался чересчур надменным и напыщенным, однако никто не отваживался сказать ему это в лицо.

– Привет, Билли, – ласково покивал Эритрея. – Какая тревога способна одолевать человека в столь прекрасное утро?

Прямо наваждение! Этот парень словно обладал колдовской способностью проникать в чужие мысли! А ведь до этого еще никто ни разу не сумел разгадать, что кроется за маской абсолютной невозмутимости на лице начальника охраны, заядлого игрока в покер.

– Кто-то оставил автомобиль на подъездной дороге, – тихо доложил Джино. – Никто не видел и не слышал, как он подъехал. Появился там в течение одной минуты.

Эритрея окинул его долгим испытующим взглядом.

– Вызови полицию, и дело с концом, – наконец спокойно произнес он.

– Э-э... я не уверен, что это наилучший выход.

– Не уверен? Почему?

– Я послал ребят проверить. Это здоровенный рефрижератор. Да. Рефрижератор с мясом.

Эритрея поднес стакан с соком к губам и пробормотал:

– Ну и что?

– Человеческим мясом.

Дэвид хладнокровно осушил свой стакан, зажег сигарету и только после этого пробормотал:

– Ну ладно. Тогда загоните его внутрь.

Джино кивнул, готовый уйти, и тут Эритрея быстро добавил:

– И пусть его сначала проверит сапер. Держитесь подальше, пока он не подтвердит, что все чисто.

– Будет исполнено, сэр.

– Кроме того, вызови Барни Матильду и его группу. Я хочу, чтобы он занялся этим. Передай, пусть через час представит мне полный отчет.

– До него ехать минут двадцать, господин Эритрея. Не хватит времени...

– В течение часа, Билли.

Начальник службы охраны послушно заспешил прочь.

Как же, через час! Это тебе не осушить стакан апельсинового сока, Дэвид. Нужно ведь вызвать саперов, умников из отдела идентификации, произвести тщательный осмотр автомобиля и его гнусного содержимого – и все это за один час! А тебе, Дэвид, только и останется ждать, когда готовые результаты будут поданы на блюдечке с голубой каемочкой. И так всегда... Впрочем, приказания начальства обсуждать не полагалось. Хоть в лепешку расшибись, а сделай.

В действительности на все хлопоты ушло максимум сорок пять минут. Барни Матильда знал свою работу как никто другой, тут уж на него можно было положиться. Старик с самого начала шел по жизни рука об руку с Оджи Маринелло, и одному Богу известно, сколько кровавых дел перевидал за долгие годы. Это был в своем роде специалист высшей квалификации.

Билли Джино сразу же проводил Матильду в гостиную, где Маринелло обычно проводил все встречи. Потянулись минуты томительного молчания, пока, наконец, не появился Эритрея.

– Как Оджи? – немедленно поинтересовался Барни.

– Под утро кошмары оставили его, и сейчас он крепко спит, – удовлетворенно сообщил Эритрея, сохраняя при этом надменно-начальственный вид. – Он всегда успокаивается, когда наступает рассвет. Все его страхи связаны с ночью, с темнотой... Ну ладно, ближе к делу. Что ты смог установить, Барни?

– Похоже, где-то решили повоевать, – горестно качая головой, отозвался Матильда. – Но я одного не возьму в толк: зачем нам отправили этот хлам? Там девятнадцать покойников, Дэвид. Это не шутка. Все умерли почти одновременно – в пределах одного часа, не больше. Для убийства использовалось разное оружие, это очевидно. Тридцать второй и тридцать восьмой калибр – последний обычно применяют в пулеметах. Но все равно, стандартные пули тридцать восьмого калибра не способны до такой степени изуродовать людей. Возможно, в ход пошли заряды повышенной мощности, ну, скажем, типа «люгер» или «магнум».

– Все тела опознаны?

– Пока нет. Чтобы получить полную картину, придется подождать день или два, когда будет закончена идентификация по отпечаткам пальцев. А сейчас я смог опознать только нескольких ребят из Бостона и Олбани. Обычные руки и ноги, как мы их называем. Профи, работающие по контракту.

– Все?

– Тебя интересуют мои выводы? Не будем спешить. Думаю, к вечеру я уже сумею кое в чем разобраться.

– А как насчет рефрижератора? Что удалось выяснить?

– Машина принадлежит упаковочной компании Спрингфилда в штате Массачусетс. Тут и гадать не пришлось: название компании выведено на обоих бортах кузова буквами высотой аж в два фута. Парень из фирмы, с которым я связался, сообщил, что вчера после обеда рефрижератор направился в Питтсфилд, а утром должен был вернуться назад. Как видишь, никаких чудес: обычный рейс. В замке зажигания ключа не оказалось. Кто-то просто замкнул провода и завел двигатель.

– Питтсфилд? – задумчиво повторил Эритрея. – Это примерно в часе езды от Олбани, верно? Выходит, кто-то перебрался в Массачусетс и стащил автомобиль?

Старик покачал головой:

– Маловероятно, Дэвид. Похоже, им очень хотелось, чтобы мы точно знали, откуда прибыл грузовик. Тогда это можно расценить как переданное нам сообщение. Но зачем? Какой в нем смысл? Я не понимаю.

По выражению лица Эритрея Билли Джино догадался, что дела обстоят на редкость плохо. И впрямь стряслось нечто ужасное.

– Убрать этот мусор отсюда, – холодно приказал личный секретарь.

– Я отправлю его на перерабатывающий завод.

– Куда угодно, но только чтобы вышло все без сучка и задоринки. Как только будет составлен полный отчет, немедленно покажите его мне. Конкретно указать: имена и принадлежность к группам, всех без исключения. Что делать с грузовиком, ты знаешь.

– Да. Мы обработаем его.

– Билли!

– Слушаю, сэр.

– Учти – чтоб никакого шума.

– О, сэр, разумеется.

– И пусть каждый держит язык за зубами. Никто ничего не видел. Понял? Ни ты, ни другие.

– Господи, сэр, да ничего и не случилось, верно?!

– Тебя это тоже касается, Барни.

Матильда только отмахнулся, словно услышал очевидную нелепость.

– Удвоить охрану вокруг дома, пока я не отдам приказ об обратном. Никто не имеет права войти или выйти без согласования со мной.

– Так точно, сэр.

– Когда пойдешь сейчас вниз, отправь ко мне управляющего. Скажи Нику, что я собираюсь в город через полчаса. Пусть обеспечат мне полную безопасность в течение всего пути. Срочно готовьте машины.

Эритрея встал, что означало конец разговора. Билли Джино также проворно вскочил на ноги и незаметно взял Барни за руку – на тот случай, если тот не понял этого.

– Старине Оджи – мои наилучшие пожелания, – громко провозгласил Матильда, выходя из комнаты.

– Я передам, что вы были здесь, – торжественно пообещал Эритрея.

Взгляд Матильды скользнул с Билли на Дэвида.

– Скажите ему, что я очень хотел бы поглядеть на него. Столько времени не виделись! И еще передайте...

– Он только вчера спрашивал о вас, – с мягкой улыбкой прервал его Эритрея. – Он даже попросил: «Расскажи-ка мне историю о том, как Барни вместе с Чарли Лаки гулял по атлантическому побережью». Видите, он все-все помнит.

Старик ослепительно улыбнулся на прощанье и позволил вывести себя из комнаты. Уже на первом этаже он неожиданно спросил Билли Джино:

– Когда ты в последний раз видел Оджи?

– Я вижу его каждый день, – соврал начальник службы безопасности.

– А я в последний раз виделся с ним в Монреале. Это было очень давно, – с сожалением отметил Барни.

Билли невольно задумался: а сам-то он когда в последний раз видел босса?

– Сейчас всем домом управляет Дэвид, – сообщил он старику.

В хитрых маленьких глазках Матильды вспыхнули на миг злорадные огоньки.

– Как знать, быть может, Дэвид управляет и не только этим домом. И не столько...

Джино криво усмехнулся, пытаясь скрыть внезапно охватившее его волнение.

– Не забывай, Барни, – напомнил он старику, – в последние годы Дэвид был, по сути, правой рукой Оджи. И со своим делом справлялся превосходно. А после той трагедии ему пришлось стать и ногами босса. Не стоит беспокоиться об Оджи Маринелло. Пока Дэвид рядом с ним, все будет в порядке. Они словно отец с сыном. Ты понимаешь, Барни?

Старик как-то странно глянул на него и, пожав плечами, направился к двери один.

Билли Джино, не прощаясь, побрел на кухню. Там уже суетился Куки, готовя завтрак на тридцать с лишком персон. Попутно он честил последними словами ночных охранников, которые оставили после себя грязь и кучу немытой посуды.

– Как Оджи питался в последнее время? – небрежно спросил начальник службы безопасности, наливая себе кофе.

– Хорошо, как всегда, – коротко ответил Куки.

– Насколько хорошо?

– Немного того, немного другого. Он ведь болен, господин Джино.

– Да? И серьезно?

– Вы понимаете, что я имею в виду.

– Нет, не понимаю и хочу знать точно. Так насколько серьезно он болен?

Глазки повара смятенно забегали, словно он намеревался выдать какой-то громадный секрет, но духа на это у него не хватало. Наконец Куки сдавленно произнес:

– Вам бы лучше справиться у господина Эритрея.

– Я же разговариваю с тобой, Куки.

– Ну, хорошо, тогда спросите у врача. Он приходит сюда каждый день. Поинтересуйтесь у него.

– Черт побери! Ты кормишь Оджи или нет?

– Уже больше месяца он сидит на специальной диете. Я не знаю.

Куки поспешно отошел в сторону и принялся копаться в холодильнике.

Билли Джино упрямо последовал за ним.

– Что еще за особая диета?

– Есть такая, говорят. Забыл, как называется... Да будет вам, господин Джино, ей-богу! Не заставляйте меня лезть в петлю. Господин Эритрея спустит с меня шкуру, если узнает...

– Ладно, я тебя ни о чем не спрашивал, – буркнул Билли Джино и вышел из кухни.

Ему еще предстояло проинструктировать Ника и группу телохранителей: безопасность личного секретаря во время его поездки в Манхэттен – дело исключительно важное. Если воспринимать слова Куки буквально, ничего страшного пока не произошло, однако события нынешнего утра заставляли на многое смотреть совсем иными глазами.

Отчего в последнее время никого не допускают в святая святых дома, где почивает Оджи Маринелло? Почему Дэвид Эритрея ночи напролет бродит по закрытому этажу и все хлопочет, хлопочет?.. Странно, право. И тут Билли Джино осенило. Старик умирал. И этот факт упорно старались скрыть от других. Возможно, где-то там, в глубине апартаментов, старый босс уже который день лежал, опутанный разными трубочками и проводами, обставленный хитроумными приборами, которые поддерживали угасающую жизнь в немощном теле. Очень может быть. Но зачем это окружать пеленой какой-то несусветной тайны? Ведь куда проще было бы отвезти старика в больницу и препоручить наблюдению лучших врачей – в соответствующей обстановке. Или он вовсе безнадежен, и именно утечки этой информации страшатся более всего? Ведь с его смертью уйдет в прошлое целая империя. А кто встанет во главе нее? Известно: новая метла метет по-новому... Многим бы хотелось видеть Оджи Маринелло преданным земле.

И тут еще эта партия мороженого мяса, доставленного утром к дверям дома. Конечно, это чье-то послание, предупреждение – даже так. Старый Барни сразу догадался, что дело тут нечисто, да и Дэвид почуял опасность, а вот он, Билли Джино, сплоховал, не усмотрел вначале ни малейшей связи... М-да, досадно.

Джино вздохнул и отправился инструктировать Ника.

Начинался новый день, и у Билли было скверное предчувствие, что отныне в клане Маринелло все пойдет совершенно по-другому.

На самом деле перемены наступили много раньше – сразу после той ужасной ночи в Джерси-Сити, когда Громила-Мак перебил едва ли не половину глав мафиозных семей. Уже тогда преступная империя стала рассыпаться на глазах у всех.

Неужто Болан принялся за старое?

Нет, что угодно, но только не это! Ведь всему же есть предел!

Хорошо бы еще раз переговорить с Барни Матильдой, пока тот не ушел. Старик был великим спецом по «окончательной чистке», одним из лучших умельцев, а такой человек, вне всякого сомнения, обязан был знать все. Он уже неоднократно наводил «порядок» после выступлений Мака Болана. И даже после той кошмарной ночи в Джерси-Сити это поручили сделать именно ему.

Ведь не случайно же, в конце концов!

Глава 6

Дождь кончился ночью, и вскоре небо уже очистилось от туч. Болан решил сделать небольшую остановку и выбрал для этого берег озера Понтузук, к северо-западу от города. На всякий случай он предпочел не покидать кабину своего боевого фургона. Вид, который открывался из окна, снабженного особым, поляризующим свет стеклом, невольно перенес его на много лет назад и напомнил более счастливые времена, когда они с отцом отправлялись иногда в походы по здешним окрестностям. Ах, до чего же славным казался сейчас запах обыкновенного бекона, запеченного в сухарях, какими чистыми казались дуновения предутренних ветерков, да ведь и восходящее солнце точно так же озаряло Беркширские холмы, что окружали озеро!..

Как давно это было! Казалось, вечность минула с тех пор. Воспоминания путались, ускользали, и Болан невольно напрягся, чтобы задержать хоть одно из них. И тем не менее тотчас на смену приходили другие, из совсем недавней жизни. Видения кошмарной бойни, мук и крови, постоянное чувство ужаса и неотвратимости близкого конца... Это был его жизненный опыт, и оттого путь, которым шел сейчас Болан, являлся единственно возможным для кандидата на выживание.

Да, в отличие от прошлого грядущее казалось темным и неясным. Впрочем, и в минувшем светлых дней вспоминалось не так уж и много. Но мрак, оставшийся позади, был конкретным, почти осязаемым, тогда как будущее не имело ни одного устойчивого ориентира. Каждый новый день еще предстояло прожить...

Болан принял душ, побрился и, переодевшись, наскоро позавтракал. Теперь можно было браться за работу.

Привязав тросом к фургону седан «форд», на котором он ночью разъезжал по городу, Болан погнал свой военный крейсер прямо по холмам, с удовлетворением отмечая, что мощный двигатель «Торонадо», похоже, даже и не замечал дополнительного веса. Благодаря специальному оборудованию, расположенному в передней части автомобиля, Болан постоянно получал информацию о местности, а также имел перед глазами компьютерную карту всего западного края штата Массачусетс и восточной части штата Нью-Йорк. Дисплей воспроизводил все детали местности и, что самое важное, не мешал управлять автомобилем, когда тот двигался по территории, занятой врагами.

От всей этой электроники просто дух захватывало, и Болан не уставал восхищаться ею. Компьютерные системы не только помогали ему в работе, но и порой спасали его жизнь – не раз и не два они выручали Палача в самых критических положениях. Да, что и говорить, тот гений из аэрокосмического комплекса в Новом Орлеане, нашпиговавший новейшей электроникой боевой фургон, был совершенно прав, заявив: «Теперь, господин Страйкер, у вас есть все, что космическая программа в состоянии предложить вам для решения ваших проблем».

Последние достижения космической технологии позволили Болану укрупнить масштабы его войны. Но применение одних систем вызвало потребность и в других. Вот почему на борту фургона вскоре появилась самая современная аппаратура в области связи и сбора разведывательной информации, а следом за ней Палач оснастил свою машину наиболее совершенным вооружением, снабженным электронными системами ведения огня. Естественно, все это обошлось в кругленькую сумму, деньги были взяты из особого «военного сундучка», который регулярно пополнялся за счет недобровольных пожертвований самой мафии – и получалось совсем неплохо: мафия помогала своему злейшему врагу с наличностью, шедшей на ликвидацию преступного же мира. По мнению Болана, это недурно вписывалось в систему правосудия, по крайней мере так, как он ее себе представлял.

Сейчас ему требовалось проникнуть в логово врага, окопавшегося на Беркширских холмах. А для этого, безусловно, нужно было тщательно обследовать прилегающую местность. Детские воспоминания тут мало могли помочь. Хотя бы потому, что в те далекие времена он просто бродил по лугам и лесам, а теперь на этих же холмах предстояло начать беспощадную боевую операцию. Вот сейчас-то и должно было пригодиться фантастическое оснащение «броневика».

Почти два часа Болан кружил по проселочным дорогам и узким тропинкам. Все характеристики местности моментально закладывались в бортовой компьютер. В итоге удалось получить подробнейший план окружающей обстановки – со всеми особенностями рельефа, транспортными путями, линиями электропередач и водными преградами. После этого можно было уже всерьез готовиться к проникновению в лагерь врага.

Само «проникновение» отнюдь не означало буквального пересечения некой границы, за которой притаился противник. Требовалось иное: абсолютно точно соотнести все то, что творилось внутри, с внешним окружением. Простым наскоком дела не решить – нужно было вжиться в ситуацию, ощутив все ее тончайшие нюансы.

Место удалось выбрать идеальное. Хотя дом, где засели враги, находился довольно далеко, отсюда он был виден как на ладони. К тому же, случись возле дома какие-либо перемещения, это ничуть не помешало бы Болану продолжать наблюдения, поскольку о его присутствии никто не подозревал. Кроме того, в сотне ярдов от него имелся дополнительный фактор, который мог значительно облегчить его работу, – телефонные линии, связывавшие штаб преступников с внешним миром.

Как всегда, Болан в первую очередь включил системы оптического наблюдения и видеокамеры, реагирующие на любое движение. Обыкновенный пейзаж и всевозможные статические сцены записываться не будут. Только движение определенного типа приводило в действие эту систему.

Затем он разместил микрофоны направленного действия таким образом, чтобы два из них могли собирать информацию под широким углом и определять источник звука, а третий, особо чувствительный микрофон глядел прямо в открытое окно, непосредственно на цель. После чего установил предельно низкий уровень звука, на который должны были сработать магнитофоны, и приступил к следующему, очень важному этапу своей работы.

Это дело оказалось немного труднее. Космические технологии здесь не играли уже никакой роли. Болану понадобилось всего-то навсего подключиться к местной телефонной сети. Он долго и нудно тыкал щупами в телефонные кабели, пытаясь выйти на объект своей слежки. Наконец ему повезло.

В трубке послышался резкий ответ:

– Клуб Таконик.

– Я бы хотел зарезервировать номер, – сообщил Болан.

– Никак не получится, дружище, мы закрылись на весь сезон.

– Вы уверены в этом? – с вызовом поинтересовался Болан.

– Что ты хочешь этим сказать? Конечно, уверен.

– Тогда, похоже, я не совсем туда попал. Я должен был встретить одну девушку. Как же, черт возьми, я смогу...

– Это твоя проблема, приятель, – казалось, парня даже развеселила такая занятная проблема. – Ты не знаешь толком, куда звонишь. А ты хоть знаешь, где сейчас сам находишься?

Парень явно скучал и был не прочь поразвлечься. Впрочем, юмор у него имел какой-то дебильный характер, но это было как раз то, что требовалось Болану. Он нервно хохотнул в трубку:

– Наверное, мне все-таки стоит появиться у вас. Розалия, как я понимаю, крепко облажалась. Когда она появится, учти: она высокого...

– Не дергайся, парень. Я же сказал тебе, что мы закрыты. Здесь никого нет. Дошло? И если только твоя шлюха появится, наша охрана даст ей хорошего пинка. Вам тут делать нечего. Попробуй позвонить на базу лыжного проката. Как же она называется? Джимми Крикет, что ли?

– Джимми Пик? – поправил его Болан. – А это разве не там, где вы находитесь.

– О, черт, привязался! И не вздумай соваться сюда с твоей Розалией, болван. А то ведь со мной шутки плохи.

– Извините, – пробормотал Болан и разъединил провода.

Такой разговор нисколько его не огорчил. Наоборот! Он прикрепил изолентой к столбу микропередатчик, соединил все провода и, вернувшись в свою машину, включил подслушивающую аппаратуру.

В ту же секунду он словно очутился внутри огромного здания. Более того, он чувствовал себя неким призраком, который все слышал, все видел, мог вообразить себя любым из обитателей дома и действовать наверняка.

Теперь очень скоро он будет знать, как с ними поступить. И уже не останется никаких «если», будут только четкие ответы на вопросы «что» и «когда».

А теперь пора поговорить с Лео.

Судя по всему, этим парням в доме было очень скучно, и потому, вероятно, стоило хоть немного их расшевелить.

Ровно в пять минут девятого Болан связался через «поплавок» со своим другом.

– Привет, Липучка. Нам нужен телефон, по которому мы могли бы говорить нормальным языком. Дай мне такой номер и убедись, что он чистый. Я перезвоню тебе через пять минут.

Спустя пять минут Болан вновь стоял возле телефонного столба с переносным аппаратом в руках.

– Все нормально, эта линия чистая, – сообщил Таррин.

– Ты уже смог пообщаться с кем-нибудь из Нью-Йорка?

– Да, но ничего нового не узнал. За последние два часа я звонил Оджи каждые двадцать минут и сумел пробиться только к управляющему домом, а он не пропускает звонки дальше. Очень похоже на то, что они находятся в полной боевой готовности.

– Ты знаешь управляющего лично?

– Конечно. Это некий де Флорио, прожил со стариком много лет. По телефону он говорит со мной довольно дружелюбно, но упрямо твердит, что ему велено не тревожить старика ни под каким предлогом. А правая рука Оджи, по его словам, не может ответить на звонки.

– Кто же это? До сих пор Эритрея?

– Именно он. В последние месяцы он практически вел все дела Оджи.

– Что ты о нем думаешь?

– Об Эритрея? Чертовски хороший человек. Я был бы только рад, если бы он оказался на моей стороне.

– Из новой генерации охранников, так ведь?

– Несомненно. Вышколен и образован. Кончил школу бизнеса в Колумбии и очень скоро занял должность советника при Оджи. Позднее входил в состав мафиозного Совета.

– Я все понял, Липучка. Ты, конечно, считаешь, что он полностью предан Оджи.

– Да нет, сержант, такого ощущения у меня как раз нет. Боюсь, ситуация гораздо сложнее. Но он не из тех людей, с которыми легко сойтись накоротке. Он всегда как бы вещь в себе.

– Думаешь, твое предрассветное послание дошло до получателя?

– А как же! Я тут переговорил с моим человеком в Манхэттене – он очень нервничал, беседуя со мной. Слухи пошли, и это очевидно.

– Ага, тебя начинают опасаться...

– Судя по всему. Мой собеседник заявил, что в городе творится нечто непонятное и мне лучше не звонить ему. Атмосфера здорово накалилась. Боссы требуют через Оджи созвать весь Совет. Возможно, сейчас эта встреча уже началась.

– Интересно, – усмехнулся Болан. – А кто этот «твой» человек? Расскажи о нем.

– Ну, ты же знаешь, в Совете – как в Белом Доме: свои помощники, свой аппарат. Куча людей ведет повседневные дела организации. Само собой, каждый стремится выпестовать своего кандидата и продвинуть его как можно дальше вверх. Это – связка, понимаешь, связующее звено с вершиной пирамиды. Мой парень – один из таких людей.

– Не ты ли его вырастил, а?

– В некотором роде. Все мы занимаемся подобным делом, и это не секрет ни для кого. Везде играют в похожие игры.

После короткой паузы Болан осторожно заметил:

– Но никто в точности не знает, кто из этих связников – твой.

– Ты быстро соображаешь. А по-другому ничего бы и не получилось.

– Парень может угодить в самое пекло, если пойдут слухи, что ты продвигал его.

– Ты недооцениваешь вещей, сержант. Самое худшее, что с ним могут сделать – послать его в Аризону или Нью-Мексико. В мафиозных кругах это эквивалент Сибири.

– Что ж, – задумчиво произнес Болан, – думаю, настало время слегка поворошить поленья. Тебе придется выйти на публику, Лео.

На другом конце провода послышался короткий вздох:

– Я уже подсуетился, сержант, и позвонил кому надо. Они привезут с собой всех, кого смогут собрать. Человек сорок, не больше. Половина из них – любители. Соображаешь?

– Конечно, – ответил Болан.

Он прекрасно понимал, что имел в виду Лео. Уличные ничтожества, которые за деньги готовы на все, лишь бы им прилично заплатили. Главная проблема заключалась в том, что их амбиции намного превышали их реальные возможности. Готовы похваляться до упаду, но как только доходит до дела – сразу в кусты. Мнят себя где-нибудь в подворотне настоящими крутыми ребятами, пока не окажутся в самом пекле перестрелки. Ненадежный народ, однако выбирать не приходилось.

– Сейчас нам важно показать, что и у нас есть своя маленькая армия, Лео, – отозвался Болан. – Демонстрация силы всегда впечатляет. Сам понимаешь, дело очень рискованное. Будет жарко, уж поверь.

– Не сомневаюсь, – в тон ему откликнулся тайный федеральный агент. – Но ты мне только точно скажи, что тебе требуется. Все твои планы в этой игре меня не волнуют. Просто я тоже хотел бы зацепиться за нее, понимаешь? Так вот, что мне теперь делать?

– Это все предрассудки, Лео, – усмехнулся Болан.

– Нет, боюсь, чрезмерная чувствительность, сержант, и только. Если я упаду, ты не должен упасть вместе со мной.

– Ну, хорошо, Лео, в таком случае знай: мой план на эту игру крайне прост – удержать тебя. Потому давай не отступать от этой цели и все остальное будем согласовывать именно с ней. Осознал?

Таррин издал короткий смешок:

– Надо быть круглым дураком... Спасибо тебе, Страйкер. И все же – что мне теперь делать?

– Займи прочную оборонительную позицию, откуда тебя не смогли бы вышибить. После чего малость пошуми, пусть они задергаются. Оттяни на себя их силы. Но прежде непременно убедись, что ты прикрыт со всех сторон. Никаких слабых мест, все должно быть идеально пригнано. Ну, а потом уже начинай орать во все горло, но ни в коем случае не двигайся.

– М-да, звучит довольно просто. Короче, ты хочешь, чтобы я послужил своего рода ширмой. Принято. А ты подумай о моем человеке в Манхэттене.

Болан вздохнул:

– Ладно. Тебе придется выставить этого парня напоказ, Лео. Вытяни его немного и обрежь веревку. Мне будет очень жаль, если...

– Нет, нет, все в порядке. Он бы сделал со мной то же самое. В обществе воров, сержант, просто невозможно...

– Значит, мы договорились, – прервал его Болан. – Мой план тебе известен. Должен разразиться шторм, и пусть волны докатятся до самого Нью-Йорка. Так что давай, сооружай себе надежное прикрытие – и приступай к делу. Прямо сейчас.

– Договорились, сержант. Теперь у тебя есть машина для поднятия волн. Но смотри, как бы тебя не затянуло течением под воду.

Болан громко засмеялся и отключил связь.

Ничего, уж как-нибудь он выплывет, даже если попадет в бешеный водоворот. Не в первый раз. Но именно в центре стремнины, глядя извне, лучше всего разобрать, что творится внутри, а взгляд изнутри позволяет безошибочно определить, что происходит снаружи. Болан любил использовать эту тактику, и она никогда его не подводила.