Текст книги "Возвращение к истокам"

Автор книги: Дон Пендлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

Число боевиков, сосредоточенных в Питтсфилде, росло с угрожающей быстротой.

Когда Туз говорил о батальоне боевиков, он имел в виду именно батальон. Он был оснащен вертолетами, самолетами-разведчиками, специальным вооружением и транспортом для передвижения по пересеченной местности. Безусловно, эти несколько сотен человек, столь превосходно экипированные, представляли собой грозную силу.

Как бы ни котировалась данная территория, ставки были баснословно высоки. И потому оставаться возле штаба, дожидаясь прибытия сюда мощного боевого подкрепления, не имело никакого смысла. Более того, это было смертельно опасно.

И Болан решил на время ретироваться.

Переодевшись в спецобмундирование, он переключил систему ведения огня на автоматический режим. Теперь все вооружение фургона было замкнуто на системы визуального наблюдения. Если какое-либо внешнее движение включало видеозаписывающую аппаратуру, оружие немедленно срабатывало. Иными словами, любой движущийся предмет в зоне поражения сразу превращался в цель, по которой автоматически открывался огонь. Поразив ее, оружие замолкало – до нового включения.

Пока еще Болану не доводилось вести с врагом подобную игру. Он предпочитал сам ловить жертву в перекрестье прицела – так получалось заведомо точнее и продуктивнее, нежели можно было ожидать от исполнительного, но нерассуждающего робота, поскольку автоматика реагировала только на движения, не делая различия между врагом или другом. Всякий предмет достаточной массы и обладающий определенной скоростью подлежал уничтожению. Это было чревато непредвиденными последствиями, но сейчас у Болана не было другого выхода. По большому счету, вопрос стоял о его собственной жизни.

Закодировав все замковые устройства фургона, он отправился в город на припасенном «форде». Перед выездом он позвонил Таррину.

– Привет, Липучка, – сказал он другу. – Мне необходимо встретиться с тобой. Где лучше это сделать?

Таррин без колебаний указал ему укромное местечко возле кегельбана. И уже через десять минут Болан был там.

Тайный агент ФБР явился на встречу не один. В машине, прибывшей в условленное место, находилось четверо: на переднем сиденье – водитель и телохранитель, а на заднем – сам Лео и еще какой-то парень. Такое обилие людей Болана ничуть не удивило. Ни один высокопоставленный мафиози никогда бы не отважился на подобную встречу – да к тому же в это время суток – без обычных мер предосторожности. А Лео приходилось осторожничать вдвойне.

Болан перехватил его напряженный взгляд и, как ни в чем не бывало, медленно пошел по аллее вдоль игровых площадок. Повсюду, дожидаясь своей очереди, весело щебетали дамы самых разных возрастов. Мужчин же было всего несколько. Они бойко торговали возле кассы всевозможной мелочью, и процесс игры их, похоже, совершенно не волновал.

Около закусочной Болан купил себе кока-колу в бумажном стаканчике и, закурив сигарету, отправился в сектор для зрителей, откуда принялся вяло наблюдать за муравьиной суетой в очередях.

«Интересно, – вдруг подумал он, – почему женщины от каких-то занятий получают куда больше удовольствия, чем мужчины, хотя именно мужчины эти занятия и изобрели? Быть может, женщины проще и естественней относятся к выигрышам и поражениям, понимая, что за этим стоит обычная игра, которая вовсе не требует тотального самоутверждения?»

Появился Лео с безразличным видом и сел на ряд ниже перед Боланом. Никто даже не обратил внимания на нового зрителя.

С минуту, наверное, Таррин с подчеркнутым интересом следил за игрой, а затем, повернувшись вполоборота, небрежно обронил:

– Посмотри, сколько здесь тигриц! Ты смог бы с ними сразиться?

На что Болан безразличным тоном отозвался:

– Не знаю, Лео, как насчет тигриц, но все тигры собрались сейчас совсем в другом месте. И если мы не наведем порядка в городе, то через несколько часов мне придется начать с ними войну.

– Извини, приятель, – усмехнулся Таррин, – но сначала мне надо было убедиться, что это действительно ты. Ей-богу, ты похож на хамелеона. Сейчас ты смотришься, как настоящий Туз Пик.

– Неплохая мысль, – пробормотал Болан и, достав маленький бумажник, передал его Лео.

Таррин мельком глянул на него и тотчас вернул обратно.

– Все верно, – подтвердил он. – Я бы купил это.

Лео вновь крутнулся на свеем сиденье и успокаивающе моргнул низкорослому телохранителю, напряженно застывшему в толпе. Тот пристально посмотрел на Болана и незаметно переместился к закусочной.

– Тот же самый человек, – подметил Болан. – Его зовут Фресни, да? Тебе никогда не приходила мысль, что он однажды может поумнеть?

– Только не Джоко, – заверил Таррин. – В последний раз, когда он пытался сбежать из тюрьмы, ему хорошенько дали по голове. Впрочем, у него и прежде не было задатков мыслителя. Зато на всем восточном побережье он быстрее остальных способен применить оружие, а преданность, которую он демонстрирует, не купишь ни за какие деньги. Так что у тебя происходит?

Болан коротко обрисовал другу развитие событий, а потом добавил:

– Времени остается в обрез, и теперь нам придется работать вместе. Ты в хороших отношениях с Эритрея?

– Более или менее. Слушай, а может все-таки попробуем решить проблемы одним махом? Сдается мне...

– Ничего не выйдет, Лео. Твою деятельность придется малость переориентировать. Попомни мои слова: Эритрея готов к разговору. Я не верю, что он твой враг, по крайней мере, сейчас. Ведь, чтобы понять смысл послания, оставленного у его порога, он не кинулся сюда, как некоторые другие, с бригадой вооруженных боевиков. Это хороший признак, Лео. Кстати, кто тот человек, с которым ты работал в Совете?

– Его зовут Флавия.

– Ладно, этот-то нам и нужен. Он прибыл сюда вместе с Эритрея.

– Почему ты так решил? – изумился Таррин.

– Интуиция, мой друг. Я ей всегда доверяю. Не может быть, чтобы у них не возникало общих проблем с теми ребятами, которые прячутся в штабе. Боюсь, Лео, в Совете назревает переворот. Слишком уж все дергаются. Это неспроста.

Какое-то время Таррин напряженно размышлял, а потом кивнул с мрачным видом:

– Все может быть, сержант. Подобная мысль меня беспокоит уже несколько лет. В руках некоторых главарей сосредоточилось чересчур много власти. Они, по сути, оттяпали себе огромную территорию, где работают практически автономно. И учти, самые главные боссы входят не только в состав Совета. Они замахнулись и на правительство страны, точнее, на ту его часть, которая именуется бюрократической машиной. Таким высокопоставленным чиновникам нет нужды ни от кого прятаться. Это, так сказать, легальная верхушка айсберга. Но ведь есть еще и анонимная государственная власть. При братьях Талиферо она сделалась почти неконтролируемой. И все же имей в виду: не все высшие чины мафии очень огорчились, когда ты уложил тех ребят. Действительно, наметился какой-то раскол.

– А вдруг при новом Тузе станет еще хуже? – заметил Болан. – Кого конкретно ты подозреваешь?

– В том-то и беда, что я толком даже и не знаю этих ребят. Тому кивнул, другому улыбнулся – вот и все общение. Думаю, их вообще никто не знает, кроме председателей Совета. Похоже, некоторые главы мафиозных семей и не рассчитывают, что когда-нибудь им удастся выяснить, кто же их Тузы. Эти загадочные парни меняют свои имена, как листки отрывного календаря, да и внешность – тоже. У меня от всего этого мурашки по телу бегают. Никогда не знаешь, с кем разговариваешь: с простым боевиком или с самим Тузом. Тут запросто можно свихнуться.

– Да, немудрено, – согласился Болан. С подобными «странностями» в структуре мафии он сталкивался неоднократно, специально изучал их, и школой для него послужили многие «сумасшедшие места». – Ну, а Флавия?

– Каким образом он вписывается в организацию? – уточнил Таррин. – Нет, никакой он не Туз, а просто секретарь офиса. Только и всего.

– Тем не менее кто-то пытается оказать влияние на раздел власти. Еще в Атланте я пришел к выводу, что в этом заинтересованы сразу несколько группировок. Пока Оджи крепко держится за штурвал, но ведь чем черт не шутит... Ты правильно сказал: тут запросто можно свихнуться. Когда думаешь об этом, все вроде получается складно, а стоит выразить мысль словами – и сразу начинаешь чувствовать себя круглым дураком.

– Ты мне будешь объяснять! Ладно, сержант, оставим эту тему. Для нее нужны собеседники с крепкими нервами, а я уже который год – потенциальный клиент в психушку.

Болан криво усмехнулся, закурил новую сигарету и быстро оглядел толпу. Джоко Фресни играл в электрический бильярд. Еще один парень, прибывший с Таррином, расположился у выхода и с подчеркнутым вниманием изучал расписание работы групп.

– Кто это там, у двери? – поинтересовался Болан.

– Мой человек. Джо Петрилло. Отвечает за проведение операций. С ним все в порядке.

– Ну, хорошо, тогда давай вернемся к нашим баранам. Оджи, судя по всему, угасает, а ведь все остальные боссы много лет держались за него. На кого они будут ориентироваться теперь? Ты знаешь достаточно сильного босса, который мог бы занять место Оджи?

– Ни одного, – без раздумий ответил Таррин. – Оджи – последний, кто прогрыз себе путь наверх, начиная с самого уличного дна. Все остальные закрепились в организации уже совершенно другими путями. Среди них нет второго «Оджи».

– Да здравствует король! – тихо проговорил Болан.

– Согласен с тобой, – отозвался Таррин.

– Итак, они будут держаться за него до тех пор, пока он не исчезнет. К кому они тогда обратятся? К королевской рати?

– Как знать, – Таррин неопределенно пожал плечами. – По крайней мере, сейчас они все могут собраться у изголовья Оджи. Эритрея, конечно же, займет председательское место – он постоянно замещает Оджи после событий в Джерси-Сити. Старые вояки вроде Ди Англиа, Фортуны или Гастини скорее всего встанут на сторону Дэвида. У них есть на то свои интересы. А что касается остальных боссов... Трудно сказать. Они приходят и уходят настолько быстро, что за ними невозможно уследить. – Лео желчно усмехнулся. – В верхах нынче очень много трений. Вряд ли ты в курсе...

Как раз этот секрет, который тщательно скрывали в Совете, Болану был хорошо известен. «Трения в верхах» постоянно сопутствовали ему во время всей его войны. Поначалу этот вопрос всерьез занимал Палача, но довольно скоро утратил свою актуальность. Мафия – чудовище, способное бесконечно отращивать новые головы. Стоит снести одну, как на ее месте немедленно появляется другая. Или даже две, а то и три.

Но тут он припомнил странный телефонный разговор между людьми с библейскими именами.

– Возможно, трения наконец-то начинают приносить результаты, – задумчиво произнес он. – И теперь кому-то пришла здравая мысль, что руководство выдохлось, стало слишком мягкотелым и потому пришло время срубить сгнившее дерево и всем объединиться на другой основе.

– Что-то подобное уже долетало до меня, – признался Таррин. – Хотя вслух об этом, конечно же, не говорилось. Ну, хорошо, предположим, так оно и есть. Но не пойму: при чем тут Флавия?

– Когда я был в Атланте, Лео, они пытались вернуть долг двадцатилетней давности.

– Чей долг?

– В этом-то весь фокус. На самом деле никакого долга нет. Его попросту сфабриковали, когда не удалось покушение на Джейка Пелотти. В Бруклине Джейк был помощником Сарангетти и очень рассчитывал примерить корону главаря. Кому-то это не понравилось, и Пелотти решили хорошенько вздуть, чтоб больше никогда не дергался.

– Это было еще до меня, но я кое-что слышал, – кивнул Таррин. Да, покушение провалилось. Ну и что?

– Несколько дней спустя полиция выловила из реки чей-то труп. В конце концов удалось установить, что это – боевик, работавший по найму. Тогда-то и возникло предположение: может быть, как раз он и пытался добраться до Пелотти? Надеюсь, ты слышал о человеке со странным именем Иоанн Павел Яков?

– Х-м, тут целых три библейских имени! Ты же мне сам говорил!..

– Совершенно верно. Но человек по имени Иоанн Павел Яков существовал на самом деле – так в точности звали наемного убийцу! Трудно сказать, какими соображениями руководствовалась мафия, но после этого случая в качестве подпольных кличек стали давать исключительно библейские имена. Это сделалось незыблемой традицией. Интересно, правда? Что же касается долга двадцатилетней давности, которого в действительности никогда и не было, то как раз он-то и может послужить ключом ко всей этой загадочной истории.

– Но если не Иоанн Павел Яков нанес удар, тогда – кто?

– Теперь это уже не имеет особого значения. Главное другое: они отправились в Атланту за двадцатилетним долгом.

– Стоп! Похоже, я что-то пропустил. Ведь мы начали говорить о Флавия!..

– Я до сих пор о нем и говорю. Насколько я понимаю, чтобы вернуть просроченный долг, необходимы немалая сила и крепкая власть, помноженная на железную дисциплину. Так?

– Определенно. Мафия выходит из укрытия и начинает собирать долги.

– Вот то-то и оно! Сдается мне, сборщики вышли на охоту, которая началась чересчур давно. И тебе не кажется, что Дэвид Эритрея втянулся в такую же игру? Предположим, он мог посчитать, что Флавия ему должен. И ты, между прочим, тоже.

Такой поворот в рассуждениях несколько обескуражил Таррина.

– Ну, не знаю, – забормотал Лео. – Конечно, Флавия кормит меня уже третий год... И я не спорю, успех в моих отношениях с Оджи во многом зависел от этой подпитки.

– А теперь Эритрея приехал сюда потребовать долг, – заключил Болан. – Он пытается выступить твоим посредником, Лео. Ну так дай ему то, что должен! Черт с ним! Зато укрепишь свое положение. Вырой себе колодец и безбоязненно пей из него.

– Да ведь я всегда был там – рядом с Оджи. – Таррин озадаченно посмотрел на друга. – О каком долге может идти речь? Это он в долгу передо мной и душой, и телом!

– Ты имеешь в виду Оджи?

– Конечно.

Болан пустил вверх тоненькую струйку дыма.

– А я говорю о Дэвиде Эритрея.

Таррин неожиданно успокоился и даже как будто повеселел.

– Что ж, – сказал он, – может, ты и прав.

– Ты еще хорошенько подумай над этим и все тщательно взвесь. В такие игры надо играть очень осторожно.

– Уж как-нибудь догадаюсь. Не первый день живу на свете. Ладно, не волнуйся. Я еще заставлю этого сукина сына сплясать мне на прощание.

– В таком случае будем считать эту тему исчерпанной. Теперь о другом. Что ты можешь сказать о штабе мафиози на Пике Хэнкока? Они называют его Клуб Таконик. Знаешь это место?

– Разумеется! – Глаза Лео недобро блеснули. – Когда-то, еще при Серджио, Манни Манилла содержал там публичный дом. И уже давным-давно я самолично прикрыл этот гадючник, возглавив отдел по «девичьим» делам.

– Как этот дом выглядит внутри?

– Сейчас так сразу и не вспомню... Здание фундаментальное, большое. На верхнем этаже – масса комнат, обычные бордельные номера, довольно тесные, но есть и несколько просторных, вроде как гостиные. На первом этаже, если память не изменяет, расположены залы для вечеринок. Здесь же – бар и танцплощадка. Всюду – шикарная мебель, лепнина. Да, еще специальный холл, где девушки могли показать себя клиенту. Все очень продуманно.

– А никаких построек рядом нет? – допытывался Болан.

– Действительно, есть несколько небольших домиков с верандами. Для особых вечеринок, так сказать.

– Кто теперешний владелец усадьбы?

Таррин развел руками:

– Манни продал ее, как только заболел туберкулезом, и сразу умотал в Аризону. Там подхватил сифилис и умер пару лет назад. Честно говоря, еще до того, как он отправился на Запад, в его поведении стали замечаться некоторые странности. Мне кажется, компания попросту отобрала у него дом, и это Манни очень огорчило. А кто конкретно сейчас владеет усадьбой, я не знаю. Ведь заведение находится довольно далеко. С тех пор, как я прикрыл его, мне туда ездить уже было не с руки.

– Хорошо, Лео, на том мы, пожалуй, и закончим. У нас с тобой еще куча забот. И начни с того, что сразу свяжись с Эритрея и поговори с ним о сделке. Пора этот вопрос окончательно решить. Постарайся, чтобы сделка удалась.

– Присматривай за мной, – усмехнулся Таррин, собираясь встать. Но тут быстро подошел Джоко Фреско и что-то зашептал ему на ухо. – Мне и вправду пора. Лео многозначительно посмотрел на Болана. – Чей-то срочный звонок. Интересно, кому это я понадобился? Ладно, скоро узнаем. А ты свяжись со мной по телефону из машины. Думаю, будет что обсудить.

Болан кивнул ему на прощание и принялся следить за игроками. Лео между тем торопливо направился к телефонной будке возле закусочной.

Однако, закончив переговоры, Таррин так никуда и не уехал, Наоборот, бросив трубку на рычаг, он выскочил из будки и стремглав вернулся назад. Лицо его сделалось совершенно белым, а глаза смотрели отрешенно и тоскливо. Он плюхнулся в свободное кресло рядом с Боланом и прерывисто вздохнул.

– Все кончено, – тихо объявил Лео.

– Что кончено?

– Звонил Гарольд. Они взяли мою Энджи!

На скулах Болана заиграли желваки.

– Кто взял ее?

– Ее выкрали. Гарольд сам только что узнал об этом. По его словам, за ней пришли ночью. Когда пропажу обнаружили, во всем доме горел свет, а разбитые настенные часы валялись на полу и показывали четыре двадцать две. Вот и все, приятель. Это – конец.

– Не сходи с ума раньше времени. Откуда ее похитили?

– Из секретного дома на Кейп Код.

– Им распоряжалось правительство?

– Да, но он был очень хорошо прикрыт. И мне казалось, что надежней места не придумать. К тому же ее постоянно стерегли два человека Броньолы. А третий повез детей в летний лагерь, организованный Католической молодежной организацией на одном из островов. У самого же Гарольда дел в Вашингтоне было невпроворот, и потому он... О, Господи, конечно, он не виноват! Он дважды пытался туда дозвониться, но никак не получалось – не срабатывала линия. Ну, а потом...

Болан упрямо выпятил свой лепной подбородок.

– Как он узнал об этом? С ним кто-то связался?

Лео покачал головой:

– Нет, они так не поступают. Им важно, чтобы я натерпелся страха и при этом не смел двинуться с места. Они уверены: довольно быстро мне все станет известно, и тогда следующий шаг будет за мной. Выбора нет. Мне придется самому направиться в их логово, а уж меня там встретят... Ты это понимаешь?

– Не суетись, – жестко произнес Болан. – Твоя жизнь не прибавит Оджи ровным счетом ничего. И Энджи подобный шаг не спасет.

– Нет, это немыслимо, это ужасно!

Болан попытался направить разговор в новое русло:

– С детьми все в порядке?

– Да, дети в безопасности. Гарольд отгородил их от мира целой ротой своих подчиненных – до тех пор, пока не рассеется дым, как он говорит. Дети только-только вернулись из лагеря, и тут обнаружилась пропажа. Я повязан по рукам и ногам, сержант! Сижу в этой дыре, а они там вытворяют, что хотят. Как мне вести себя теперь. Только подстраиваться под них, и больше ничего.

– Прежде всего свяжись с Эритрея, – заявил Болан. – Это даст шанс выровнять положение и укрепить твою позицию. Заодно посмотришь, что можно добыть через новые каналы, если такие появятся. Попытка – не пытка, Лео. И это, пожалуй, единственный вариант, который способен спасти Оджи. Ты ведь прекрасно знаешь, как работают эти ребята.

– Да, но...

– Ты обязан позвонить Эритрея, – жестко повторил Болан. – Но сначала успокойся. Ты ничего не добьешься, если очертя голову кинешься в драку. А когда мысли прояснятся, договорись с Эритрея о встрече. Можешь даже немного подыграть ему на первых порах, однако, пока не оценишь результаты своей игры, не принимай никаких решений. Все должно делаться в нужное время. Тут главное – не переборщить!

Таррин с благодарностью взглянул на Болана. Конечно, жизнь тайного агента всегда была очень трудна, но сейчас она стала почти невыносимой. И если бы не верный друг, сидевший в эти минуты рядом...

– Спасибо, – выговорил Лео с натянутой улыбкой и, быстро поднявшись с кресла, пошел было прочь, однако на полпути вдруг остановился. Глаза его блеснули лихорадочным огнем. – Имей в виду, сержант. Хотя у меня в зубе дырка, но у меня есть и таблетка, которая как раз в эту дырку точнехонько входит. Вот так-то! И помни об этом. Я никогда не превращусь в легкую добычу.

В ответ Болан только изумленно развел руками.

Не оборачиваясь, Таррин стремительно взлетел по ступенькам и исчез из виду.

Давно уже Болан не пребывал в столь подавленном состоянии духа.

Он прекрасно понимал, что испытывает сейчас его лучший друг. И без того несладкая жизнь этого человека грозила теперь обернуться полным крахом, превратиться в сущую бессмыслицу, ибо то, ради чего он трудился многие годы, казалось, начинало ускользать от него, уходить навсегда, и не оставалось даже шанса все вернуть на круги своя.

И самое худшее заключалось в том, что за все случившееся Болан чувствовал виноватым прежде всего себя. Ведь это он уговорил Лео всеми силами воспротивиться чистке среди мафиозных рядов. Да, он хотел помочь Таррину. Более того, ради друга, ради спокойствия в городе он нашел способ, как нанести по врагу повторный сокрушительный удар. И чего он в итоге добился? Прямо противоположного результата. Лео деморализован и готов полностью капитулировать, а в обозримом будущем – никаких надежд на лучшее.

Конечно же, досадно было, что жену «мафиози» похитили из секретного правительственного учреждения. Впрочем, досадно – не то слово! В глазах мафии ее присутствие в подобном месте могло означать только одно. Вернее, одно из двух: либо Лео Таррин заключил сделку с Федеральным Бюро Расследований, либо сам работал в Бюро. И эта нехитрая логика не предвещала ничего хорошего ни для Таррина, ни для его жены.

Уже в который раз Болан ощутил себя бесконечно одиноким человеком.

В свое время он отрекся от единственного, уцелевшего из всей родни младшего брата, порвал с единственной женщиной, которую по-настоящему любил, – и все ради того, чтобы не подвергать дорогих ему людей каждодневному смертельному риску. Случай с Лео говорил сам за себя. И потому Мак решил раз и навсегда: пусть для окружающих – для друзей и для врагов – он останется последним «легальным» отпрыском семейства Боланов, пускай, уж если суждено, все шишки валятся лишь на него. Зато это давало верный шанс уцелеть юному Джонни, который под вымышленным именем жил тайной жизнью в одном из западных штатов страны.

Что и говорить, порой чувство одиночества делалось почти невыносимым. Но теперь, глядя на удаляющегося Лео Таррина, Болан вдруг подумал, что и у проклятия есть свои плюсы. Беспокоиться за судьбу близких в сто раз тяжелее, чем ощущать себя ненужным никому.

Единственная мысль могла служить утешением Палачу: умирать в одиночку ему не придется. Прежде чем навсегда распроститься с этим светом, он отправит в ад впереди себя множество людей. Веселенькая будет компания! Грех жаловаться...

Минуты расслабления прошли. Он вновь был прежним Палачом, расчетливым, холодным и безжалостным к врагу.

Уже покидая зрительский сектор, он бросил последний – печально задумчивый – взгляд на резвящихся неподалеку женщин.

И только сейчас с неожиданной ясностью понял, что вся разница между мужчинами и женщинами – в их жизненной ориентации.

Казалось, все мужчины, желая того или нет, упрямо шли навстречу смерти. Или тащились следом за ней. Что, по большому счету, разницы особой не имело.

Поскольку в этом представлении, которое помпезно называлось «жизнь», извечно главным персонажем оставалась Смерть.