Текст книги "Эскапизм (СИ)"

Автор книги: Доминика Скайлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Под моей ладонью шелохнулась Кэйт и открыла сонные глаза.

– Привет, – говорит она, касаясь пальцами моего подбородка, – как спалось? Давно проснулся?

Я убираю прядь с её лица.

– Недавно. Последнее время я часто просыпаюсь в такое время, – отвечаю девушке.

– Я не могу поверить, что ты пришел ко мне сегодня ночью. Я не сплю?

– Так тебя ущипнуть, чтобы ты проснулась, – улыбаюсь я, затем наваливаюсь на нее и щекочу.

– Перестань! – смеется Кэйт и пытается увернуться от меня, – Джим! Ну хватит!

Услышав свое фальшивое имя, я перестаю щекотать её. Мне нужно как-то рассказать Кэйт правду. Но как? Как сделать так, чтобы у неё не появились сомнения и подозрения?

– Эй, ты чего такой серьезный, а? – спрашивает девушка, – Что-то не так?

– Нет, все нормально... Кэйт.. мне нужно тебе кое-что сказать.. я не знаю как..

– Говори так, как есть, – насупила брови Кэйт.

– В общем, я не Джим по паспорту. Меня зовут Джереми. Меня Джимом часто называют друзья и я привык к этому.

– И это все? Джереми? – улыбается она, – Фух, ты меня напугал.

– В смысле? – недоумеваю я.

– Я думала, что ты скажешь, что эта ночь – ошибка или еще что-нибудь в этом роде.. Джереми?

– Да?

– Почему ты в прошлый раз был так холоден со мной?

И что мне сейчас ответить? Извини, дорогая, но в ту ночь я тебя использовал, а сегодня мне приснился сон, из-за которого я собственно ваш покорный слуга? Она посмотрит на меня, как на последнего шизофреника, покрутит пальцем у виска и выставит меня за дверь. Голого. Хах.

– Все это время я думал о нас. И сегодня я кое-что осознал.

– Что ты осознал?

Я сглупил.

– Я хочу быть рядом.

Ох.. Почему мои мысли не соответствуют словам? В меня будто вселился ангел и черт одновременно. Я хочу быть с Кэйтлин и не хочу. А еще говорят, что женская логика самая конченая.

– Джим, давай останемся здесь, и никуда не будем выходить? К черту этот бешеный мир! Только ты и я.

– Я не могу, Кэйт. Хочу, но не могу. У меня работа, понимаешь?

– Понимаю.. Хорошо. Тогда я приготовлю нам завтрак.

На работе творится хаос. Огромный поток девушек толпится возле студии фотографии, где и будет проводиться отбор. Одна выше другой, другая худее третей. Ужас, нашествие скелетов! Спасайтесь, кто может! Я протискиваюсь между костей и захожу к себе в кабинет, где нахожу Ернестайн и мистера Леменса.

– А, вот и ты, Джереми, ты как раз вовремя. – говорит мистер Леменс.

– В последний раз вы так говорили, когда поставили мне на опеку Ернестайн. Что сегодня? Морская свинка или хомячок?

– Очень смешно, – закатывает глаза Несса.

– Ладно, хватит болтать, молодежь. Сегодня у вас очень насыщенный график. С девяти до двенадцати вы должны отобрать двадцать лучших моделей. С двенадцати до часу провести первую фотосессию. Дальше пойдет бумажная работа.

– Сколько всего девушек? – спрашивает Несса.

– Не правильно задан вопрос, – говорю я, – Много ли костей сидит у нас за дверью?

– Остроумно, Джереми, хвалю, – отвечает Леменс, – Вам придется пересмотреть сто кандидатур. Ну а сейчас идите на подиум и занимайте свои места. Да, и выведите весь этот сумасброд с нашего зала отдыха.

– Хорошо, мистер Леменс, – хором говорим мы.

Мы заняли свои места и ожидаем первую модель. Для начала, девушка должна показать нам дефиле и все, на что способна. Она идет ровно и уверенно, но мне она не нравится. Я поднимаю руку вверх и останавливаю её.

– Достаточно. Вы можете быть свободны. – твердо говорю я.

Девушка на подиуме открывает рот, но поняв, что я не шучу, со слезами убегает с моего поля зрение.

– Зачем вы так поступили с этой моделью? – спрашивает меня Ернестайн.

– Она мне не понравилась.

– Она не понравилась вам как профессионал, или как девушка? – возмущается Несса. – Что вы себе позволяете? Вы думаете, что вот так просто можно разрушить чью-то мечту?

– Я не думаю, я уверен в этом.

– Джереми, с этого момента учитывайте и моё мнение тоже.

– Попытаюсь.

Следующая девушка вышла на двадцатисантиметровой шпильке и, заканчивая свое дефиле, грохнулась прямо перед нами. Категоричное «нет» с обеих сторон.

Шло время, мы приняли очень много девушек. На сорок первой девушке, которая потерпела фиаско, я сбился со счета.

– Мы должны выбрать последнюю девушку. Будьте внимательны. – сказала мне Ернестайн и вызвала очередную девицу.

– Эмили Роджердс.

Девушка медленно прошагала из-за кулис. Симпатичная скилетина. У нас в классе биологии была такая же. Мне нравится её осанка и походка. Она вполне нам подходит, но вот когда я хочу уже сказать об этом Нессе, она меня опережает.

– Хорошая кандидатура, – говорит она.

Не знаю почему, но мне резко захотелось поспорить с Нессой. Что это она все время указывает кто хороший, а кто нет. Я мужик, в конце концов!

– Она нам не подходит, – говорю я и скрещиваю руки на груди, объявляя невидимую войну.

– Нет, как раз она нам и нужна.

– Девушка, что вы стоите? Вы нам не подходите! – кричу я.

– Вы приняты! Отправляйтесь к своей двадцатке. – отрезает Несса.

– Да, отправляйтесь. Только, разве что, домой!

– Эмм.. Так что мне делать? Я принята? – спрашивает модель.

– Да! – кричит Ернестайн.

– Нет! – в то же время выкрикиваю я.

– Что здесь происходит?! – к нам быстрым ходом движется мистер Леменс. – Вы в своем уме? Устроили тут черт знает что! Прекратите этот балаган и решите, наконец!

Я смотрю на Нессу и вижу, что она сердится. Ладно, она же девушка, уступлю ей. Я отвожу взгляд в сторону, и она тем временем говорит:

– Отправляйтесь в студию. Вы приняты.

– Так-то лучше, – кивает Леменс.

Лучшие модели стоят в нашей съемочной студии и с ними работают наши визажисты, стилисты и прочий персонал. Я сижу в кресле, что находится в стороне и кручу в руке бутылку с водой. Все спешат и торопятся, бегают в разные стороны. На площадке устанавливают свет, да никак не могут найти идеальное положение светильника. Я ищу глазами Нессу. Этот рыжий комок склонился над штативом, и выбирает лучший ракурс. У нее такие вьющиеся волосы, словно огненная река. Движения плавные, наполненные грациозностью. Да и сама Несса выглядит элегантной, хрупкой и маленькой, против всех этих людей, что её окружают и метаются туда-сюда. Я вижу, что Ернестайн никак не может справиться со штативом и подхожу к ней.

– Давай помогу, – говорю я девушке, коснувшись её плеча.

Услышав мой голос и ощутив прикосновение, она развернулась и подняла взгляд. У меня все застыло внутри. Эти зеленые глаза меня поглощают, удивляя своей безмерной глубиной. Они не такие, как у всех, они не пустые, не стеклянные, без доли наигранности, без фальши. Я смотрю в них и ощущаю тепло и умиротворенность.

– Эмм.. Да нет, не стоит, я сама справлюсь, – говорит Несса, поворачивается и продолжает безрезультатно дергать ножку.

Когда я уже хочу просто выхватить тот злополучный штатив, девушка вскрикивает и касается своей руки. Она поворачивается ко мне, и я вижу в её глазах боль. Я опускаю взгляд и замечаю у неё на ладони кровь.

– Пошли, – говорю я и хватаю Нессу за локоть. Мы протискиваемся сквозь толпу людей и идем в уборную.

– Это женская.. – смущается Несса, когда я завожу её туда.

Я закатываю глаза и вздыхаю:

– Разве это сейчас так важно? Стой здесь и держи руку над раковиной. Я сейчас.

Я выбегаю с уборной и лечу к своему кабинету. За столом я замечаю Амелию.

– Амели, у нас есть бинт или марля и желательно антисептический раствор?! – кричу я на бегу.

– Что?? – открывает рот девушка, – Мистер Роунстон, вы ранены?

Ох, Господи, за что мне эта несообразительная секретарша?!

– Амелия, бинты и раствор! Быстро!

Девушка поднимается с места и бежит куда-то в другой отдел. Я представляю, как Несса стекает кровью и мне становится плохо. Через минуту прибегает Амелия с бинтом и баночкой.

– Вот, держите.

Открываю дверь и вижу, как Несса промывает рану водой. Черт, порез больше чем я думал.

– Дай я.

Несса смотрит на меня с явным облегчением. Я открываю крышку раствора и говорю ей, что сейчас будет немного жечь. Когда она шипит сквозь зубы, я говорю, что она сильная и молодец, поддерживаю её. Забинтовав, я касаюсь руки Нессы и смотрю на неё.

– Миссия выполнена? – говорит она, улыбаясь.

– Как в GTA, – отвечаю ей улыбкой.

Из-за травмы фотографа съемку перенесли на понедельник. Леменс был в ярости, а я был зол на него, что он не понимает, как трудно было бы Нессе работать. Мы сидим с ней в кабинете и общаемся, заполняя при этом бумаги.

– Как-то раз я сломал ногу на Рождество, – говорю я Ернессе, – Я прозвал этот случай "Спиртовым".

– Почему?

– Когда мне все-таки вызвали врача, то тот мало того, что еле шевелил пальцами, так еще и дышал на меня ужаснейшим дешевым коньяком.

Мы долго смеемся и когда перестаем, то у меня скручивает живот от смеха. Эта обстановка мало чем напоминает нашу первую встречу. Мы шутим, веселимся, бросаем друг в друга бумагами и уворачиваемся, прячась под столом.

– Мистер Роунстон, – слышу я голос с динамика, – к вам мисс Бакер с сыном.

– Пусть войдут.

Несса смотрит на меня, и я подмигиваю ей. Она склоняется над бумагами.

– Привет, Джекки Чан! – в кабинет залетает Кайл и вваливается мне на руки.

– Эй, как дела, мистер Паркер? Как ваша паутина? Еще не высохла? – спрашиваю я и щекочу малого.

Он уворачивается и смеется, затем делает движения руками – " аля выпускаю паутину" и издает соответственные звуки.

– Еще не совсем! Её хватит, чтоб тебя замотать в кокон!

– Ну, только попробуй! – говорю я Каю и обхвачиваю его руками.

– Пусти! Так нечестно! Отпусти меня, Джекки! – вырывается Кайл.

– И не подумаю.

– Джереми, Дэйв отпросился пораньше и приедет сюда в ровно в пять. Не давай ему сладкое, слышишь? Иначе вам обоим капут. – говорит стоящая на пороге Бэмби.

– Никакого мороженого. – говорю я и смотрю на недовольное лицо ребенка.

Только сейчас Бэмби замечает Ернестайн и здороваясь с ней, уходит.

– Как это никакого мороженого? – надувает губы Кай и скрещивает руки на груди.

– Я сказал никакого мороженого, но ведь его-то у меня и нет. – говорю я и достаю с верхнего ящика огромный чупа-чупс, – Зато есть вот это.

– Ура!

Я ловлю на себе быстрый взгляд Нессы, который она не успела отвести. Я чувствую, что ей неловко и пытаюсь что-то с этим сделать.

– Кай, познакомься с тетей Нессой – говорю я ему и опускаю его на пол. – Ты знаешь, какие у нее способности?

Несса смотрит на меня в удивлении.

– Она умеет разговаривать, даже не издав звука.

– Правда? Покажи! – подпрыгивает малый и бежит к Нессе.

– Покажи ему, как мне показывала количество пакетиков, – говорю я ей и подмигиваю.

Следующие двадцать минут я наблюдаю то, как Несса учит Кайла глухонемому языку. Малый явно увлечен этому занятию и что-то пытается повторить, а что-то выучить. Я также вижу, что Несса перестала чувствовать неловкость и радуюсь этому. Мы оба время от времени переглядываемся и улыбаемся друг другу. Я знаю, что сегодня наши дружеские отношения окрепли, и мы больше не будем прибегать к официальности. Начало этому мосту, который соединяет нас, проложила именно травма Нессы, а закончил её Кай. Я не хочу, чтобы эта атмосфера испарилась, как только закончится рабочий день, поэтому у меня в голове зарождается мысль.

– Несса, как на счет того, чтобы поужинать после работы? – спрашиваю я.

– Было бы неплохо, если честно, я проголодалась, – отвечает девушка. – Куда мы пойдем?

– Увидишь.

Я достаю мобильный и набираю смску для Кейтлин.

" Кейт, я сегодня задержусь на работе. Нужно доделать отчет. И еще.. Ты не против, если я переночую у себя? Скучаю, до встречи."

Нажимаю отправить. Я не думал обманывать Кэйт, но я так же не хотел рассказывать ей о Нессе. Вдруг она начнет ревновать или еще чего-нибудь. Она же девушка, а эти существа всегда приходят в ярость, когда узнают о существовании на горизонте еще одной девушки. Пусть даже коллеги или подруги.

– Кайл, пойди к Джекки Чану, а мне нужно кое-что сделать, хорошо? – говорит Ернеста.

– Хорошо, – отвечает тот и идет ко мне.

Несса достает блокнот и начинает писать.

– Девчачий дневник ведешь? Записываешь сегодняшние события?

– Что-то вроде того.

После того, как Дэйв подъехал к кампании и забрал сына, мы с Нессой пошли прогуляться к морю. Оно находится совсем недалеко от работы, поэтому добраться было совсем не трудно.

– Как часто ты сюда приходишь? – спросила Несса, когда мы стояли на берегу.

Я задумался. За эту неделю я очень изменился. Ранее я бы ответил, что терпеть не могу холод, что несет с собой Северное море, но сейчас я не могу такое сказать.

– Я люблю море. К нему я начал ходить совсем недавно. Знаешь, только здесь я чувствую себя свободным от всего мира. Я забываю о времени, забываю обо всем. А знаешь, что я хочу больше всего, когда возвращаюсь домой после такой прогулки? – я поворачиваюсь к Нессе и смотрю ей в глаза, – Я хочу никогда о нем не вспоминать.

Я смотрю на девушку и вижу, что она не ожидала от меня такой откровенности. Но самое главное – я больше не вижу стены между нами. Мы стоим и смотрим на закат. Спустя какое-то время, Несса скидывает балетки и ставит их на песок.

– Что ты делаешь? – удивляюсь я.

– Увидишь.

Я наблюдаю то, как девушка идет к морю. Она бежит к нему и смеется.

– Ну что встал, как вкопанный? Догоняй!

Я сбрасываю ботинки, пиджак и закачиваю штаны, затем бегу уже за Нессой. Соленая вода бьет холодными каплями по лицу и по рукам, но мне все равно. Пальцы ног стали красными и постепенно отмерзают, но мне и на это плевать. Я догоняю Нессу. Та разворачивается и брызгает водой прямо в меня. Я делаю то же самое. Мы играем в догонялки, точно как малые дети. Ноги встревают в песок, ракушки больно колются, будто хотят остановить нас, но это просто невозможно. Я догоняю Нессу, подхвачиваю её на руки и кружу так сильно и долго, как только могу. Затем запыхавшись, я падаю в воду и тяну за собой девушку. Нам весело и холодно одновременно. Мы чувствуем каждой своей клеткой Северное море и не хотим расставаться с ним. Все так, как во сне, но только с Ернессой. Через некий промежуток времени уставшие, и промокшие мы выходим на берег.

– Господи, как же холодно, – говорит Несса, стуча зубами. Она обхватила себя руками и пытается согреться.

– Вот, возьми. – говорю я и укутываю её в свой пиджак. – Так хоть немного теплее.

– Спасибо.

В моих ботинках хлюпает вода, с волос Ернессы маленькой струей стекают капли. От этого мне становится смешно, и я смеюсь, не обращая внимания на людей с угрюмыми, уставшими лицами. Они наверняка думают, что мы парочка сумасшедших, сбежавших с психушки. Несса смотрит на меня и, видимо прочитав мои мысли, поддерживает мое настроение. Мы перестаем хихикать лишь тогда, когда у нас начинают невыносимо болеть животы.

– Как ты думаешь, официант выгонит нас, когда увидит, что мы намочили ему сидения? – спрашивает Несса.

– Не думай об этом. – отвечаю я, – Пей лучше какао. Не хватало, чтобы ты заболела.

Мы сидим в кафе и ловим на себе взгляды. Чему они удивляются? В первый раз видят мокрых с ног до головы людей в офисной одежде, что ли? Походу, да.

– Ты будешь что-то есть? – спрашиваю я Нессу.

– Не отказалась бы.

Мы заказываем еду, которая кажется нам после изнурительного рабочего дня и прогулки пищей Богов. Несса рассказывает мне, как она любит заниматься фотографией. Она говорит, что даже снимок мелкой букашки приносит ей невообразимую радость. Несса показывает мне папку с её работами, и я восхищаюсь ими. Они неземные.

– Как ты сфотографировала небо с такой высоты? – спрашиваю я, рассматривая очередное фото.

– Я его сделала, стоя на самом верху Эйфелевой башни. Высота – не преграда, когда есть вдохновение.

– Но почему ты не сняла саму башню? Почему только небо? Ведь взглянув на этот снимок нельзя определить место, откуда он сделан.. – говорю я.

Я поднимаю глаза и смотрю на Нессу, которая греет руки о горячую чашку. Она выглядит очень хрупкой с распущенными волосами и в моем пиджаке, в котором она почти утонула.

– Не всегда нужно снимать именно место. Архитектура не так важна, насколько её привыкли считать таковой. Главное – эмоции, что ты испытал, находясь там. Где бы ты ни был, нужно находить прекрасное и чистое. Тогда ты найдешь гармонию в себе, поймешь самое важное.

– И что же самое важное в жизни? Любовь? Семья? Богатство? Или быть может дети? – спрашиваю я девушку.

– Ты сам должен это осознать. Каждый человек по-разному устанавливает приоритеты.

– Я знаю. Но что имеет смысл для тебя? – говорю я и смотрю в её изумрудные глаза.

Они стают глубокими и вдумчивыми. Я вижу, как постепенно появляется складка между бровями Нессы. Пару минут она просто молчит, попивая какао. Я знаю, что девушка сейчас не здесь, не со мной, не в этом кафе и не в этом мире. Она очень далеко. Она там, куда никогда не добраться людям.

– Для меня единственная ценность в жизни – наслаждаться каждой секундой, творить, делать то, что ты хочешь. Еще я вижу ценность в природе. Лишь прекрасное порождает прекрасное внутри человека. – отвечает наконец Несса.

– А как же любовь? – спрашиваю я.

– Любовь не вечна. Она похожа на костер. Сначала, чтобы зажечь его, ему нужна искра, затем он горит ярко, огромным пламенем, затмевая все: рассудок, здравый смысл, логику и мысли. Но вскоре огонь блекнет, людей поглощает рутина, повседневность, тлеют угли, как бы тлела их любовь в сердцах. В итоге двоим остается собирать пепел воспоминаний и хранить их глубоко внутри. Очень плохо, когда вместо сердца у человека лишь тлеющие угли, понимаешь?

Я молчу пару минут, обдумывая это предположение. Сейчас мне очень не хватает сигареты – с ней я стаю философом. Я хочу узнать мнение девушки об остальном.

– Ну а дети?

– Дети вырастают и уходят, забирая с собой смысл жизни у тех родителей, что в них его видят.

Теперь задумываюсь я.

– Многие находят важной работу и деятельность, но это тоже ложное восприятие. – продолжает Ернестайн, – Заработок и деньги – не должны быть целью. Это лишь бумага, которую мы отдаем-получаем и так до бесконечности. Но люди сейчас бесятся. Получив достаточно – они хотят все больше и больше. Глупые..

Я думаю о том, каким я был буквально несколько дней назад. Все эти четыре года я пытался забыться: в первый год моим другом был алкоголь, остальные три – работа. Я и вправду не замечал ранее, как быстро уходит от меня время, как я медленно теряю свою жизнь.

– А если работа – это излечение? Вдруг она есть способом забыться? – раздумываю вслух я.

– Целую жизнь пытаться вылечить себя тем, что, поглощая, постепенно убивает тебя? Еще одна глупость. – отвечает Несса.

Это и вправду так. Она полностью права. Работа была моим спасением и одновременно ядом. Она как подарочная упаковка: с виду красивая, праздничная, разноцветная, а когда взглянуть внутрь – пустота. Но вот эту пустоту я увидел только сейчас.

После того, как я провел девушку домой, а живет она за милю от кампании, я попрощался, и, пожелав Нессе спокойной ночи, ушел. Когда я развернулся посмотреть ей вслед, она все еще стояла, облокотившись о почтовый ящик. Я поднимаю руку вверх и машу, что есть мочи, но она не замечает меня.

– Несса! – кричу я и вижу, что девушка оборачивается в мою сторону.

Я загибаю мизинец, безымянный и большой палец. Затем большой и указательный. После вытягиваю два пальца и делаю ними взмах. Затем показываю сжатый кулак. "Пока". Она улыбается и показывает мне "До встречи".

5 глава

Эти выходные прошли более менее нормально. Мы ходили на пикник нашей компанией: я, Кэйт, Бэмби, Дэйв, Кайл, Ник и Люси – очередная девушка Ника, кстати, третья за этот месяц. Я начал больше ценить природу, её действие на меня и её красоту. Я почти все время сидел возле реки и водил по ней ногами, ощущая легкое покалывание. Я сидел полностью без движений. Ко мне часто подходили и Кэйт, и Бэмби и остальные друзья, но они не могли усидеть на месте и на протяжении десяти минут. Мои мысли полностью витали где-то в другом месте, возвращаясь то к словам Нессы о ценностях, то к её зеленый глазам. Но вскоре я все же оставил это дело и принялся рассказывать анекдоты и смешные истории.

В пятницу вечером, когда я вернулся домой, то сразу же принял горячую ванную, но даже она не спасла меня от легкой простуды. Я не жалел, что искупался в ледяном море, даже наоборот – будет что рассказать внукам в глубокой старости, когда уже пятая точка не будет искать новых приключений. В ту ночь я быстро уснул и видел единственный сон за эти выходные, который я смог хоть как-то запомнить. Мне снилось, что я стою на самом верху какой-то горы, в руках у меня огромный воздушный шар. Я вижу, как нутро его забито камнями с заботами, злостью, обидами и ложью. По одному я вытягиваю их оттуда, и шар постепенно поднимается ввысь. Когда шар становится пустым, то он взлетает в небо, забирая меня с собой. Я парю над всеми этими грудами камней, что хотят ухватиться за мою ногу и утянуть к себе, но я слишком высоко над ними и им это не под силу. Вот такой странный сон.

Я хотел позвонить Нессе на мобильный, но вспомнил, что она не оставляла его мне, а значит не очень-то и хотела со мной говорить. Целое воскресенье я хотел набрать Амелии и спросить номер Ернестайн, но потом все время передумывал.

Я оделся в голубую рубашку и коричневые джинсы. Голубой цвет мне очень нравится – цвет воды, неба, снега и крема на кексах в соседней кондитерской. Ник сказал бы, что это цвет укурышей и нариков, но именно так я себя и чувствую. Я под наркотиком, что носит название жизнь.

На работу я пришел несколько позднее обычного и опять удивил весь персонал своим непостоянством. Несса стоит возле окна в наушниках и смотрит на проезжающие машины. Интересно, какую музыку она слушает? Я подхожу к ней, достаю один наушник и втыкаю его себе в ухо. Все, что я слышу – громкое шипение с динамика и сразу же ощущаю головную боль.

Я вытягиваю его с уха и хватаюсь за голову. Несса стоит и смотрит на меня.

– Что ты, черт побери, слушаешь? – говорю я сквозь зубы, затем у меня кружится голова, и я падаю.

Запах. Этот запах мне знаком еще с детства, когда я болел ангиной. Я всегда не любил больницы и, когда я болел, отцу очень часто приходилось тащить меня туда силком. Помню, как хватался в отчаянии и за дверцу машины, и за всю мебель, что попадалась мне под руку, лишь бы подольше не идти к злым дядькам-врачам. Сейчас он насколько мне противен, что я хочу кашлять, очистить легкие от него и больше не дышать. Открыв глаза, я вижу белый свет и много халатов, склонившихся надо мной. Веки сделались тяжелыми и мне трудно удерживать их открытыми. Я опять проваливаюсь в небытие.

Открыв глаза, я вижу склонившихся надо мной все тех же врачей в масках, затем в глазах мутнеет, и моя грудь с силой поднимается ввысь.

– Еще разряд! – кричит кто-то.

Я вижу лишь черноту, мои мысли путаются, и я не могу слаживать слова в предложения..

Я просыпаюсь и не вижу никого вокруг. Светло, солнце светит мне в окно и от этого приходится жмуриться. Больничная палата. От меня исходят огромное количество трубок. Я удивлен. Скинув все эти приборы с себя, я встаю и направляюсь к двери. Когда я выхожу, то слышу тихий плач исходящий слева по коридору. Я подхожу к девушке, чтобы спросить, все ли у неё нормально, но она не поднимает голову. Себе под нос она постоянно бормочет что-то нечленораздельное.

– Я не смогла.. прости меня.. я не смогла спасти тебя.. Я пыталась.. Прости меня, Джереми.

– Несса..

Она поднимает голову и смотрит на меня невидящим взглядом. Страх. В её глазах читается огромный неистовый страх.

– Джереми.. – шепчет девушка, – Как ты.. что.. ты тут.. Я не понимаю..

– Ш-ш-ш – говорю я ей и касаюсь пальцем её губ, – Я рядом.

Я подсаживаюсь к ней на диванчик и обнимаю. Постепенно моя больничная рубашка становится мокрой от слёз. Чувствуется, как тело Ернессы все трясется, она вся дрожит. Вскоре она немного успокаивается и слышны лишь тихие всхлипы. Я крепче прижимаю её к себе.

– Это я во всем виновата, понимаешь?.. Я не смогла уберечь.. Я ведь борец..

– Тише, тише.. Не плачь, все хорошо, ну что ты как маленькая? – успокаиваю я девушку, гладя по её золотым волосам руками.

– Не уходи с ними, слышишь? Пообещай мне, что ты не уйдешь! – говорит Несса и больно цепляется ногтями в мою рубашку, захвачивая немного мою кожу.

– Я никогда не уйду.

– Пообещай мне! Обещай, что ты будешь бороться.. Джереми?

– Я обещаю..

– О, нет.. Нет-нет-нет! – перебивает меня Несса.

– Что?.. – не понимаю я.

Я смотрю на Нессу и вижу, что она вглядывается в что-то позади меня, я оборачиваюсь и вижу силуэты. Много теней.

– Беги, Джереми! Убегай от них!! – срывается на крик девушка.

Я ничего не понимаю. Куда бежать? Зачем?

– Ну что ты застыл?! Беги, придурок!! Я сразу же за тобой! – кричит Несса.

У меня кружится голова, но я поднимаюсь и бегу так быстро, насколько могу. Я бегу по коридорам, затем выбегаю на улицу, чуть не упав на ступеньках и толком не определив свое местонахождение, продолжаю бежать в сторону леса. Лес в центре города? Все настолько неправдоподобно и сказочно. Это сон. Это сто процентов сон. Этого не может быть на самом деле! Ветки царапают мои икры, с них сочится кровь. Людей, что шли за мной, не видно, а значит – я оторвался. Все бы хорошо, но я очень устал и хочу отдохнуть. Впереди виднеется зеленая полянка с большими и красивыми цветами. От них исходит приятный, сладкий аромат. Я подхожу все ближе и ближе.. Когда до лужайки остается пару шагов, я разворачиваюсь к ней спиной и пытаюсь лечь. Вдруг я чувствую сильный толчок в спину. Меня откидает в другую сторону, и я повреждаю пальцы, на которые приземлился.

– Ты с ума сошел?! – слышу голос позади.

Я поворачиваю голову в сторону луга и вижу вместо него огромную пропасть.

Ко мне на корточки подсаживается Несса.

– Давай вставай, не время спать. – говорит девушка и подхвачивает меня под руки. – У нас мало времени, нужно вернутся в палату до того как ты.. О, Господи, Джер, посмотри на меня.

Я поднимаю голову.

– Черт, быстрее поднимайся. У тебя глаза мутнеют, это плохо.

Несса ведет меня под руку, а я еле переставляю ноги. С каждым шагом к ним будто бы добавляется огромная гиря и мне очень тяжело. Немного не дойдя до больницы, силы покидают меня, и я падаю на колени, сбивая их до крови. Несса становится возле меня в такой же позе и обхватывает моё лицо. Картинки плывут перед глазами, становится трудно разбирать слова и понимать их смысл. Девушка говорит мне. Все замедляется. Она плачет и обнимает меня. Затем целует в губы. Этот поцелуй я чувствую каждой клеткой своего тела, по которому вмиг пробежали мурашки. Он проникает глубоко внутрь и дает немного силы. Я касаюсь щеки Нессы и стираю её слезы своими губами.

– Джереми, останься, – плачет девушка.

"Я пытаюсь, Несса" – хочу сказать в ответ, но лишь безмолвно шевелю губами. Невыносимая боль пронзает мое сердце. Такое чувство, что его сжимают сотни цепей. Мне страшно. Боль больше не живет во мне, она победила и теперь я живу в ней.

Но вот стало тихо.

Я не спустила с тебя своих глаз и те

охраняли тебя на подобии крыл,

если что-то брело в темноте.

Этот стих. Рильке. Мама всегда мне читала его перед сном. Я открываю глаза и вижу родителей. Папа машет мне клюшкой для гольфа, держа в одной руке мячик. Мать подходит ко мне и берет за руку. Я вижу себя маленьким мальчиком.

– Мама.. – шепчу я ей.

Она показывает мне рукой, чтобы я не говорил. Я так хочу ей о многом рассказать. А самое главное – как я их люблю с отцом. Мама ведет меня за руку в больницу. Мы заходим в пустую палату, и она показывает мне две слаженные руки под головой. Мама хочет, чтобы я уснул. Я ложусь на спину и закрываю глаза. В моем подсознании слова продолжают слаживаться в стихи. Тише, сердце, ты так не кричи. Лишь сон это грубый, жестокий. К нему уж закрыта дорога. Дверь заперта, как не стучи.

***

– Мы не сможем постоянно его удерживать в нашем мире, мистер Роунстон. Если он захотел уйти, то мы не в силе его удержать. Он в коме уже долгое время и не дает никаких признаков. – говорит мужчина.

– Дайте ему еще немного времени. – говорит дядя, – Я что так много у вас прошу?! Сколько вам заплатить, чтобы вы отстали от меня с этим отключением?!

– Да поймите вы, мы могли бы держать его дольше, но состояние пациента только ухудшается со временем. Вы ведь не хотите, чтобы он страдал? Это пятая стадия, мистер Роунстон. Постарайтесь смириться с этим фактом. – говорит мужчина.

Я все слышу и ощущаю, но по-прежнему не могу открыть глаза.

– Он шелохнулся, вы видели? – кричит дядя, – Джереми, о, Боже!

– Мистер Роунстон, я понимаю, что вы были очень близкими, но этот не повод...

– Да заткнись ты, лекарь! Зови врачей, он открывает глаза!

Слышно, как открывается дверь, затем с грохотом захлопывается.

– Джереми, ты как?? – спрашивает Клэй, держа меня за руку.

Я легонько киваю.

– Нет, не говори. Я знаю, тебе трудно. – говорит дядя.

Дверь открывается и в палату забегает девушка.

– Джереми, милый! – говорит она и принимается меня обнимать. – Я так рада!

В комнату входит Ник, он выглядит таким старым.

– Дружище, как ты? Ангелов или демоном видел? Расскажешь мне про ад? – спрашивает он и подсаживается на кровать.

Я улыбаюсь, но говорить все же трудно.

– Все кроме родственников покиньте помещение! – с грозным видом говорит врач, который только что зашел.

Вскоре мы остаемся втроем.

– Джереми, ты можешь говорить? – спрашивает врач.

Я отрицательно киваю.

– Не бойся, через несколько часов это пройдет. А сейчас ты должен отдохнуть. Постарайся поспать немного. – говорит врач, записывая что-то в блокнот. – Нам с твоим дядей нужно поговорить.

Они скрылись за дверью и все звуки стихли.

В моей голове все перемешалось. Сколько я здесь пролежал? День, два, три? Толком ничего не удается вспомнить, тем более причину, почему я тут оказался. Последнее, что вертится в моей памяти это то, как мы с Ником выбираем мне галстук и бродим по большому количеству магазинов. Он постоянно матерится и говорит, чтобы я снял ручник потому, что невозможно выбирать галстук более десяти минут. Вот так он нежно называет меня тормозом. От этого мне хочется смеяться, но как только я хочу это сделать, моя голова начинает жутко болеть. Черт, я и забыл, где нахожусь. Прошло примерно десять минут, как тут ко мне зашла девушка.

– Эй, как ты себя чувствуешь? – тихо шепчет она мне, прокрадываясь в палату.

Я поднимаю вверх большой палец.

– Я скучала, Джереми. Каждую ночь и каждый день с тех пор, как ты сюда попал... – говорит блондинка и утирает выступившую слезу.

Кто она? Я никак не могу припомнить эту девушку. Да и выглядит она для меня очень старой. Когда это я начал встречаться с девушками постарше? Не припомню. Наверное, еще не прошло искаженное восприятие.