Текст книги "Тайна улицы Дезир"

Автор книги: Доминик Сильвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

37

Ступать Лоле приходилось очень осторожно: тротуары покрылись слоем инея. Снег, такой мелкий, что его было едва видно, окутывал улицу. Приближалось Рождество. Она направлялась за игрушками для своих внучек. Надо было заняться этим заранее, чтобы подарки прибыли в Сингапур вовремя.

Она толкнула дверь «Старых и новых игрушек». Продавщица объясняла что-то клиентке, оставившей колясочку с близнецами в углу магазина. Лола невольно подумала о Юнисах. О Хадидже, которая пыталась найти свое место под солнцем, не будучи никому обязанной. О Фариде, который совершал налеты, потому что делать это было легче, чем работать. О Фариде-убийце.

Точнее, предполагаемом убийце. Ни Жан-Люк Кашар, ни Ной Закри не дали никаких показаний по поводу убийства Грегуара Марсана. Патрик же, обработанный ребятами с улицы Луи-Блан, рассказал о своей ненависти к Фариду Юнису, которая была столь сильной, что побудила его уничтожить Ванессу Ринже. Кантор твердо верил в виновность Юниса. Верил настолько, что выбросил личный дневник и отрезанные ноги Ванессы в шлюз. Акт мести за утраченного друга. Но до сих пор он не представил ни единого доказательства своего обвинения. Он утверждал, что докопался до истины, тайком прочитав дневник Ванессы. Сейчас этот дневник никуда не годился, он так долго пролежал в воде, что все секреты смылись с его страниц. Кантор повторял Груссе, что это дело полиции во всем разбираться. Он не собирается ничем ей помогать, поскольку презирает ее. Он ничего не сказал о мешке с деньгами. И это была удача, поскольку Лола тоже ни словом о нем не упомянула. Пятьсот тысяч евро по-прежнему мирно покоились в шкафу у Ингрид Дизель.

Хадиджа и Максим окончательно расстались. Джонатан, парикмахер из «Маленькой модницы», видел девушку по телевидению в третьестепенной роли: она играла арабскую официантку в крупном парижском лицее. Любопытный парадокс: Хадиджа играла кокетку, влюбленную в единственного юношу, который не обращал на нее внимания. «Фильм для молоденьких дурочек, но хорошо сделан» – так оценил его Джонатан.

Мама близнецов выбрала разноцветного домового, попросила завернуть его в подарочную упаковку и вышла из магазина. Продавщица предложила несколько игрушек Лоле, желавшей купить двух кукол «Брац». Двух красивых кукол с закрывающимися глазами, со сменными ножками, похожих на участниц «Фабрики звезд». Она заплатила, взяла пакеты и вышла на улицу. Она была горда собой. Не стоит мучить себя неприятными воспоминаниями. Вне дела Ринже кукла оставалась просто куклой. Радостью для маленькой девочки.

Она продолжила свой поход по кварталу, предаваясь неумеренному расточительству, потом вернулась к себе. Разобрав покупки, она уселась за пазл. «Сикстинская капелла» была практически закончена, оставалось подобрать не более десятка кусочков. Чтобы найти место, недоставало только желания. Лола выглянула в окно: нечто неслыханное, там все еще шел снег. Кажется, на этот раз он выпал надолго, и скоро город украсит белое покрывало. Сегодня утром снег заглушал все звуки. Окоченевшие прохожие торопились вернуться в тепло. Лола вскоре призналась самой себе, что у нее только одно желание – выйти на улицу. Оставить слишком теплое убежище и «Сикстинскую капеллу». К тому же она даже не убрала пальто.

Очутившись на улице Фобур-Сен-Дени, Лола ускорила шаг. Ее терзало противоречивое чувство. Бартельми был доволен, Груссе был доволен. Довольны были все, кроме Лолы Жост. И, может быть, Ингрид Дизель, которая вслух размышляла: «Дело Ринже еще далеко не закончено».

Пассаж-дю-Дезир купался в каком-то фантастическом свете. Сегодня она была необитаема: старый Тонио нашел где-то более теплое место. Хозяин антикварной лавочки починил витрину, и маленькая грациозная балеринка стояла там в своей бутылке, в ожидании того, кто повернет ключ и оживит ее. «Смотри-ка, а я совсем о ней забыла», – подумала Лола и вошла. После долгих переговоров она вышла с куколкой, которую положила в свою сумку. Потом она позвонила в квартиру Ингрид Дизель.

Никто не ответил. Для «Красавиц» еще рановато, так где же она? Лола размышляла, прогуливаясь взад-вперед по тротуару, а потом направилась в сторону улицы Птит-Экюри.

Хозяйка «Супра Джим» была очень удивлена, увидев даму столь внушительных размеров, вторгающуюся в ее владения. Однако она протянула Лоле план заведения и объяснила, что высокая блондинка с американским акцентом находится в зале кардиотренировок.

На девушке была майка с глубоким вырезом и облегающие темно-синие брюки с двумя белыми полосками, подчеркивавшими длину ее ног, а также наушники, и она, казалось, получала неземное удовольствие от бега на месте. Бегущая дорожка двигалась с приличной скоростью. Особенно на взгляд Лолы, которая не продержалась бы в таком ритме и двух секунд. Наблюдая сбоку за бегом счастливой амазонки, она решила не портить ей удовольствие, нашла стул и уселась, положив сумку на колени.

Ингрид приблизилась к ней, широко улыбаясь, мокрая от пота, со слегка порозовевшими щеками и взъерошенными непокорными волосами. Лола вытащила из сумки подарок.

– Какая прелесть!

– Да, Ингрид, она похожа на тебя. Стоит только повернуть ключик, и она танцует как безумная. Это надо видеть, чтобы поверить.

Чуть позже, приняв душ и переодевшись, Ингрид пила кофе с Лолой в «Короле Роже», излюбленном бистро посетителей «Супра Джим». Она поставила танцовщицу на прилавок и уже четыре раза заводила механизм. Она собиралась было сделать это снова, когда увидела недовольный взгляд бармена. Песенка, под которую танцевала балеринка, была чудесной, но не в пятый раз.

– Когда я сказала Патрику Кантору, что Грегуар Марсан заменил ему отца, мною руководила только интуиция, и все же я почувствовала: я напала на что-то важное.

– На зайца. Да, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь.

– Мы говорим поднять зайца, Ингрид. Сколько можно повторять, деточка?

– Я все время забываю. Sorry!

– Не знаю, откуда у тебя взялось это навязчивое желание напасть на зайца…

– Вернемся к нашим баранам, Лола, если ты не против?

– Нисколько. Специалист-психиатр, допрашивавший Патрика, подтвердил, что Марсан заменил ему биологического отца. Некоего Пьера Нортона.

– Странно. Так называется компьютерный антивирус.

– Антивирус он или нет, но этот тип бросил Рене, когда Патрику было шесть лет. Нортон исчез и больше не подавал признаков жизни. Это случилось двенадцать лет назад. Когда Грегуар Марсан также исчез, убитый Фаридом, травма, нанесенная бегством отца, дала о себе знать.

– И Патрик убил Ванессу, чтобы заставить Фарида выйти из засады. Симпатичная история, но…

– Но в ней чего-то не хватает. Согласна, Ингрид. И это меня терзает. До такой степени, что я не могу собирать пазлы.

– Да, это серьезно.

– Смейся, смейся, деточка. По-хорошему, мне следовало бы еще раз попытать счастья с Антуаном Леже. Я, конечно, могу составлять психологические теории, как другие нанизывают жемчуг, – до бесконечности, но вряд ли сумею таким способом до чего-нибудь докопаться. Всегда лучше обратиться к профессионалу. К профессионалу, которому к тому же известны главные действующие лица. Тебе так не кажется?

– Я знаю, что ты замышляешь, Лола.

– Да?

– Антуан Леже – один из моих клиентов, и ты хочешь случайно встретить его у меня.

– Какой умной ты становишься, деточка. Да, я не зря старалась. Когда он придет?

– В четырнадцать часов, как обычно по средам.

– Какое совпадение!

– Лола?

– Ингрид?

– Ты случайно не заглядывала в мой ежедневник?

– Ты неправильно произносишь слово «ежедневник». Повторяй за мной: е-же-днев-ник.

Снегопад прекратился, но на улице стоял собачий холод. Лола попыталась углубиться в один из журналов, громоздившихся на столике в приемной, но они выпадали у нее из рук один за другим. Надо сказать, что трудно сосредоточиться на чтении, если рядом сидит далматин, который не спускает с вас глаз. Зигмунд Леже вытянулся на ковре, положив морду на лапы, в той самой позе, которую он принимал, когда помогал своему хозяину и выслушивал вместе с ним тайны жителей квартала. Взгляд его красивых черных глаз был, пожалуй, слишком умным для четвероногого, но его трудно было выдержать.

Лола уже четверть часа ждала, пока выйдет его хозяин. Сеанс массажа затянулся. Ничего удивительного: Ингрид не считалась со своим временем. Время от времени Зигмунд поднимал голову и садился. Он смотрел на дверь, потом на Лолу, потом снова на дверь. Наблюдая за ним из-за журнала, Лола думала, что иногда собаки ведут себя еще более странно, чем люди. В дверь позвонили, и она вскочила, радуясь этому неожиданному развлечению. Зигмунд слегка гавкнул. Лола оказалась лицом к лицу с Хлоей Гардель; глаза девушки блестели, а нос слегка покраснел. Вокруг шеи она замотала теплый шарф.

– Я хотела попросить у Ингрид антигриппина, – сказала она в нос.

Все произошло очень быстро. Хлоя увидела Зигмунда. Зигмунд увидел Хлою. Пес отбежал к двери, за которой скрывался его хозяин. Лола открыла рот, чтобы пригласить Хлою войти, но та пробормотала, что пойдет и снова ляжет в постель. Она вернется, когда ей станет лучше. Лола ответила ей в спину, что лекарства пьют как раз для того, чтобы стало лучше. Потом она пожала плечами и снова села. Прошло несколько минут, и далматин вернулся на прежнее место.

– Я уверена, мой мальчик, что если бы ты умел говорить, то рассказал бы мне немало интересного, – бросила она псу.

Когда ей надоело ждать, она постучала в дверь массажного кабинета, и Ингрид открыла. Она улыбалась. В глубине комнаты на пуфе сидел уже одетый Антуан Леже и смаковал мятный чай. Тихо пела Наташа Атлас.

– Да, друзья, вы, видимо не очень беспокоились о том, что я сижу и жду в коридоре.

– Антуан как раз рассказывал мне о Пьере Нортоне, – радостно объявила Ингрид.

– Несправедливо, – ответила Лола, – мне он заявляет о профессиональной тайне. А тебе рассказывает все.

– Пьер Нортон никогда не был моим пациентом, – поправил ее Антуан Леже, расслабленно улыбаясь.

Надо ловить момент. Таким расслабленным Леже бывает только побывав в руках у Ингрид. Ату его!

– Ингрид думает так же, как и я, – сказала она. – Дело Ринже не заканчивается выяснением имени ее убийцы.

– Я знаю, Ингрид мне все объяснила, пока делала массаж.

Лола бросила быстрый взгляд на Ингрид, которая сидела с видом святой невинности.

– Я не анализировал причины, которые толкнули Патрика Кантора на преступление, – продолжал Леже хорошо поставленным голосом. – Это было бы несерьезно с моей стороны, так как я знаю очень мало. Однако есть одна вещь, в которой я уверен. Если его отец исчез двенадцать лет назад, то он и сейчас живет и здравствует. По крайней мере он был жив два года назад, когда я встретил его высоко в горах с группой начинающих лыжников. Мы с женой ждали подъемника. Пьер Нортон не узнал меня. На мне был шлем и лыжные очки. А он, напротив, стоял с непокрытой головой. На нем был сине-бело-красный комбинезон инструктора Французской лыжной школы.

– Вы рассказали об этом Рене?

– Зачем я стал бы сыпать ей соль на рану? Нет.

В комнату вошел Зигмунд. Послышался стук когтей по серебристому линолеуму. Он направился прямо к хозяину и положил голову ему на колени.

– Я скажу вам, о чем я думаю, Антуан. Я спрашиваю себя, не был ли Пьер Нортон тем самым тайным любовником Ринко Ямады-Дюшан.

– Рене Кантор уже давно не является моей пациенткой, поэтому я могу вам это сказать. Тайный любовник был любовницей. Страсть разгорелась между Рене и Ринко.

– Так Нортон ушел именно поэтому?

– Скорее он воспользовался этим, как предлогом, чтобы навострить лыжи. Рене и Нортон никогда не были женаты. Он жил случайными подработками и рисованием комиксов. Только у него не было ни таланта, ни смелости Ринко Ямады. По крайней мере если верить Рене.

38

Скоростной поезд – гигантский червь под снежным покрывалом. Таким виделся окружающий мир Лоле, которая ужасно не любила путешествия и еще меньше – железные дороги. Снежинки плясали у них перед глазами. Ингрид весело ловила их на свои шерстяные перчатки и любовалась их совершенной геометрией. В конце длинного белого коридора, поглощавшего все звуки, вырисовывался стеклянный фасад маленького савойского вокзала. Лола поправила шляпу и шарф, из-под которых были видны только ее очки, и энергично потянула за ремень своего чемодана на колесиках. Она шагала уверенно, благодаря паре новых ботинок на толстой рифленой подошве. На ней неплохо сидел черный лыжный комбинезон, купленный накануне на распродаже. Ингрид же извлекла из своего гардероба бежевый ансамбль прекрасного покроя, который ей очень шел. Контраст между их фигурами был сегодня особенно разителен.

Они нашли такси и через несколько мгновений уже пересекли Бург-Сен-Морис. Дорога на Арк извивалась впереди и исчезала в зарослях заснеженных пихт. И здесь трудности дали о себе знать. Какой-то турист поставил свою машину прямо посреди дороги. Понадобилось немало времени, чтобы ее сдвинуть.

Приехав в отель, они получили ключи от комнат, оставили в них свой багаж и отправились в прокат лыж. Ингрид выбрала лыжи экстра-класса, Лола довольствовалась самыми обыкновенными. Они внесли залог за обе пары лыж и встали наконец на лыжню. Шел сильный снег, видимость была средней, и с канатной дороги лыжники казались призрачными силуэтами, молчаливыми и оцепеневшими. Ингрид быстро изучила взятый с собой план лыжных трасс и установила, в какой стороне находится Французская лыжная школа. Она различила в тумане слабо светящуюся точку. Лола только покачала головой, глядя, как ее спутница застегнула крепления и ринулась в громадную белизну. Ингрид Дизель каталась на лыжах так же ловко, как Габриэлла Тижер танцевала.

Спуск по трассе, отмеченной красным цветом, был на вкус Лолы слишком быстрым, однако она покорно следовала за своей подругой, оставлявшей идеально параллельную лыжню. На это совершенство бывший комиссар полиции могла ответить лишь лыжней, похожей на следы снегоочистителя пятидесятых годов.

– Я обожаю кататься на лыжах! – звонко воскликнула Ингрид, скидывая лыжи перед шале, где располагалась Французская лыжная школа.

– Я ничуть не удивлена, деточка. Но если ты хочешь, чтобы нам дали в наставники Пьера Нортона, может быть, стоит поучиться у меня.

Но их ждало разочарование. Лола старалась изо всех сил, рассказывая историю о том, что она чувствует себя усталой, поэтому приехала в отпуск с дочерью, которая несколько лет назад брала частные уроки у инструктора по имени Пьер Нортон и была в восторге. Пятидесятилетняя особа, сидевшая за бревенчатой стойкой, утверждала, что среди инструкторов школы нет никакого Пьера Нортона. Лола записалась на частные уроки с первым попавшимся инструктором, оплатила счет и, выйдя, встретила вопросительный взгляд Ингрид. Ветер прогнал тучу, под которой обнаружилось ослепительно голубое небо.

– Он мог сменить имя, – выдохнула наконец Лола. – Это было бы логичным для человека, который хочет окончательно порвать с семьей.

– Он мог и переехать.

– Не будем пессимистами. С тех пор, как парень исчез, прошло двенадцать лет, но Леже видел его здесь две зимы назад. Предположим, что сначала он был вольной птицей, но в какой-то момент ему пришлось где-то осесть. Будем действовать разумно. Я пью кофе, чтобы забыть про пургу, которая чуть не заморозила мне уши, потом ищу своего инструктора и отправляюсь кататься. Само собой разумеется, что я задаю ему тысячу вопросов, способных навести меня на след отца Патрика. Я ищу невысокого светловолосого человека с ясными глазами, возраста от сорока пяти до пятидесяти лет. С небольшим шрамом на подбородке. Антуан Леже описал его очень точно.

– А я?

– Ты заходишь во все высокогорные рестораны. Ты ищешь того же человека и задаешь те же вопросы.

– По-моему, это довольно просто.

– Даже если все это ничего не даст, мы можем быть довольны уже тем, что провели несколько дней в горах. Ингрид и Лола катаются на лыжах, замечательный заголовок, не правда ли?

– Да, но у него будет продолжение. Ингрид и Лола возвращаются несолоно хлебавши. И еще – Лола упорствует. Так недолго подписать пожизненный контракт и не заметить.

– Контракт с кем?

– С великим всем. С тем, что заставляет людей превзойти самих себя.

– Да, таких людей, как ты. Мистиков, которые не верят в Бога и пытаются его чем-нибудь заменить.

– А ты сама во что веришь?

– Я думаю, что бородатый Карл был прав в одном: религия – опиум народа. И она не довольствуется только этой ролью.

– Но ты же во что-то веришь.

– Я верю в тебя, Ингрид. Я верю, что ты обойдешь все эти заснеженные кабачки один за другим легко и радостно. Аминь. Катайся с миром, деточка, и пусть тебя не сожрет волосатый снежный человек.

Вечером Ингрид нашла Лолу в гостиной отеля. В полном изнеможении, та потягивала горячее вино и задумчиво смотрела на языки пламени в камине.

За окнами падал снег и спускалась ночь. Американка стояла неподвижно, пока бывший комиссар не повернула голову и не заметила высокий силуэт, закутанный в бежевый комбинезон и шапочку, блестевшую от таявших снежинок. Ингрид устала, но сияла от радости.

Лола предложила ей сесть, взять горячего вина и согреться парами, сдобренными пряностями, среди которых преобладала корица. Она кратко рассказала Ингрид о тех мучениях, которые она испытала, пытаясь в снежной пыли поспеть за не в меру ретивым инструктором. А их болтовня на канатной дороге не помогла ей выяснить местонахождение Пьера Нортона.

– А мне повезло больше. В «Серне», на последней станции перед вершиной пика Руж, я разговорилась с альпийскими охотниками, которые описали мне человека, очень похожего на того, кого мы ищем, – гордо объяснила Ингрид. – Это инструктор конкурирующей лыжной школы. Школы «Альпаж». Я пошла туда, поскольку она находится на станции пятьюстами метрами ниже, и выяснила, что у них есть некий Пьер Норман. В настоящий момент он сопровождает группу туристов к ущелью Круа-Русс, это маршрут для опытных лыжников. Им придется три дня бродить в тех местах, куда не ступала нога человека, пересекать ледники, бороться с бурями, спать в высокогорных приютах.

Ингрид откинулась в кресле, сделала большой глоток горячего вина, прищурилась и прищелкнула языком. Лола молча смотрела на нее.

– Что с тобой, Лола? Ты недовольна?

– Я-то довольна, а вот мое тело старой бабки – нет. Вместо того, чтобы ждать в тепле, пока он со своей бандой придурков спустится с гор, придется вставать и идти туда самой.

– Зачем?

– Затем, что если твой Норман – это и есть наш Нортон, он быстро узнает, что его повсюду ищет высокая блондинка с американским акцентом.

– Но это ты меня послала играть в высокогорного детектива!

– Я и не отрицаю. Но ты получила такие потрясающие результаты за столь короткое время потому, что пошла напролом. В духе бульдозера Дизель.

– Я помогу тебе добраться до Круа-Русс, Лола. Я не раз ходила по таким маршрутам в Колорадо. Я буду твоим гидом, и вдвоем мы со всем справимся.

Лола слабо улыбнулась. Между ними воцарилась тишина. Потом Лола заговорила вновь:

– Что положить в рюкзак для походов в горы? Шампанское и птифуры?

– Солонину, соленое печенье, энергетические напитки для спортсменов и много всего прочего. Давай добежим до магазина на станции. Мне нужен компас и хорошая карта. И купим два специальных спальных мешка. Отправляемся завтра на рассвете.

Лола еще никогда не требовала от своего тела таких подвигов. Она чувствовала себя огромным черным паровым котлом, пожирающим топливо с бешеной скоростью. Ее суставы страдали, мышцы испытывали смертные муки, глаза тонули в снежной белизне. Она изо всех сил пыталась поспеть за

Ингрид, однако той постоянно приходилось замедлять шаг. Первый раз в жизни ей хотелось проглотить волшебную таблетку, сбросить лет тридцать и снова почувствовать себя молодой женщиной. И она пыталась отдаться свободному скольжению, заглушить недовольство своего организма, глядя на потрясающую красоту вокруг. Мир тихой чистоты, мир темных елей, таких прямых, густых, величественных, мир, равнодушный к жалким движениям людей. Мир, который мог за несколько минут ослепить вас серыми волокнами туч, переломать вам кости в каком-нибудь ущелье среди первозданных скал, поглотить вас огромной лавиной.

Она уже несколько часов следовала за Ингрид, неутомимой девушкой в бежевом, феей льдов, стрекозой ледников. Они остановились в высокогорном приюте, и Ингрид заказала какой-то безвкусный энергетический напиток и кофе в термосе. Десять жалких минут отдыха, чтобы присесть на обледеневшую деревянную скамейку, обменяться вздохами и несколькими ободряющими фразами. И снова в путь. Это был кошмар. Белый кошмар.