Текст книги "Караванщики Анвила II (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Железняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Как и предполагал ветеран, караван выдвинулся на следующий день. Оставаться дальше в оазисе не имело смысла. Рабы окрепли и откормились. Мамелюки восстановили силы и привели в порядок животных, а раненные встали на ноги. Нахиор двинул людей на юг, держа курс прямо на приграничный сулифский город.

Пришлось усилить дозоры. Граница Сулифы как раз начиналась после оазиса Слеза Харамы, а значит – бродячие мертвецы могли встретиться совсем неожиданно. Черные стражи верхом на верблюдах уходили в пески подальше от караванной тропы и следили за округой. К тому же, Пустынные скорпионы все еще могли замышлять нападение.

Путь до Муфтарака занял десять дней. К великому сожалению Эразма в дороге ничего не произошло. Ему не терпелось испытать магические способности Шахриет в бою.

Ворон так и не вернулся к волшебнику, чем породил несметное количество догадок и предположений, которые в полголоса высказывались за спиной Брюзгливого.

Джубал подружился с Ослябей и Шахриет. Он подробно рассказывал о здешних местах и обычаях, варил вкуснейшие ужины, которые ценил даже лорд Пифарей, хоть и недолюбливал назойливого парнишку. С Эфитом и Варваром у него тоже получалось ладить. Он ходил с ними на охоту за тушканами на ночных остановках, с удовольствием слушал рассказы северянина о суровых снежных краях, а в свою очередь делился сказками местного фольклора, вроде неуловимого А́сада, призрака-льва, что наводил ужас на бедуинов. Конечно железнобокий тут же захотел умертвить опасную тварь, чтобы завладеть головой, но Эфит напомнил, что это всего лишь сказка для детей.

Что до Шалилуна, так он неотступно следовал за Варваром и вел себя, на удивление спокойно, иногда даже выдавал вполне разумные мысли. Эразм не обращал на орка внимания, а как только тот стал тихим, так вообще забыл о его существовании. Впрочем, если бы читатель спросил у лорда Пифарей мнение относительно внезапного спокойствия зеленоватого, то волшебник справедливо предположил бы, что нынешний штиль – всего лишь затишье перед бурей, но обо всем по порядку.

Муфтарак встречал облупленными побелевшими стенами. Твердый камень, из которого сложили городские укрепления, строители обложили известняковым кирпичом. После последней осады, стены не восстановили, а потому местами кирпич обвалился. Вытянутые круглые башенки располагались через каждые тридцать метров. Слишком тонкие для создания полноценных бойниц, они позволяли лишь осуществлять наблюдение за округой и вести с вершины редкий обстрел подступающих к стенам. Башни, практически через одну, оказались разбиты и обрушены.

– Что за огромный змей? – Ослябя завороженно пялился на каменные развалины, тянувшиеся в сторону гор. Он даже замедлил верблюда, чтобы получше всмотреться в горизонт. Кое-где еще виднелись полуразрушенные арочные своды.

– Бывший акведук, – волшебник зевнул, – разрушен после землетрясения в 1000 году, а раз Империю из этих мест изгнали окончательно, то восстановить ничего не смогли. В городе вроде бы сохранилась канализация.

– Ого, а откуда ты эт знаешь, дедушка? – паломник подъехал ближе к верблюду Эразма.

– «Путеводитель по Сулифскому Халифату», – лорд достал из седельной сумки потрепанную книгу. – На, почитаешь на досуге.

– Хорошо… – парень неуверенно принял подарок. – А что за акведук и эта кан…н…а…за…ция?

– Не морочь мне голову! – Эразм отвернулся. Картина канувшего в лету гениального строения удручала. Внешнее состояние города не особо располагало к его посещению. Устав от долгого похода, старик надеялся хотя бы дать достойный отдых измученному телу.

Нахиор остановил караван за милю от главных ворот. В сопровождении стражника он подъехал к «хвосту». Капитан снял маску и довольно улыбался. Послышался гомон среди рабов. Кто-то благодарил богов за то, что смог добраться до города живым, кто-то стенал о скором участии в торгах, а некоторые просто облегченно болтали, пытаясь забыть тяжесть собственного положения.

– Успокойте товар, – Нахиор раздраженно бросил через плечо сопровождавшему, и мамелюк, подняв над головой плеть, повел пустынного коня к колонне невольников.

– Не хорошо это… – пробурчал паломник, косясь на Эразма, – людей да плетьми стегать.

– Вот мы и прибыли в Муфтарак, – капитан весело обратился к Караванщикам. – Я думаю, нам стоит расстаться тут. С обратной стороны города имеется караван-сарай. Он огорожен не особенно высоким забором, но от бродячей нежити защитит. Я поведу товар и верблюдов туда и займусь торговыми делами. Вам незачем тащиться со мной.

– А что насчет оплаты? – вмешался Эфит.

– Само собой. Я расквартируюсь в «Золотом Тельце» – это местный дуккан, трактир, если по-таморски. Найдите меня там завтра, тогда и получите плату. Сами можете остановиться в «Бронзовом Тельце», вполне приличное место для путешественников средней руки.

– Тогда скорее туда! – не выдержал Варвар и двинул верблюда в обход каравана. – Прохладный эль и копченный окорок меня ждут.

– Не так быстро, – капитан снова улыбнулся. – До городских ворот недалеко, потому я забираю верблюдов обратно.

Волшебник окатил Нахиора гневным взглядом, но промолчал. Лорд Пифарей свято чтил договоры, а потому, хоть и без удовольствия, медленно спешился.

– Ослябя! – прикрикнул он. – Бери вещи и за мной. И ты, – Шахриет удостоилась более мягкого взгляда, но тон по-прежнему оставался грубым, – не отставай и держись ближе.

Остальные тоже оставили животных и последовали за Брюзгливым. Все, кроме Джубала. Он продолжал ехать верхом, ведь верблюд у него был. Эфиту это не понравилось. Какой-то юнец нагло восседает в седле, пока он, ветеран знаменитой стражи вольного города, вынужден волочить ноги по горячему песку. Но больше всего задевало то, что наглец часто пялился на Эфита, видя, как тяжело нести дорожный скарб, но не предлагал помощи. Вместо того, чтобы взять на верблюда мешки и сумки, а то и вовсе уступить место старшему товарищу, Джубал покуривал вонючую болотную траву, свернутую в косяк. Отвращение к ней ветеран заработал еще во время службы, когда в стычках с контрабандистами терял товарищей.

Как не парадоксально, Эль-Эменталь, вознесшийся благодаря контрабандной торговле между дельцами Ошиосской Империи и Сулифского Халифата, сам страдал от контрабанды болотной травы, которая стоила немалых денег. Алмазные Властители стремились полностью взять под контроль рынок сбыта болотника, но всегда находились отдельные дельцы, которые не желали платить пошлины за продажу пахучего, но дурманящего рассудок растения.

У ворот встретили два стражника-мамелюка. Они ничем не отличались от людей из отряда Нахиора. Лишь вместо алебард носили скимитар и круглый черный щит с изображением перекрещенных сабель белого цвета. Скучающие стражи смерили приключенцев пристальным взглядом, но останавливать не стали. Их более заинтересовало облако пыли на горизонте, которое стремительно приближалось к городу. Дозорные на башнях молчали, а потому мамелюки у ворот не спешили их закрывать.

В центре города на земляной насыпи высилась крепость или, по-ашахитски – ка́сба. Ее стены оказались куда надежнее, чем городские, и выглядела она, как исполин среди невысоких глиняных строений и полуразрушенных городских стен.

Вокруг касбы раскинулся торговый квартал, где располагались купеческие дома и жилища ремесленников. Тут же находилась привычная для ашахитов базарная площадь, усеянная множеством торговых лотков. Они пестрили разноцветными тканями, которые укрывали от солнца продавцов и подошедших близко покупателей.

Дальше узкие улочки протискивались между глиняных домов обычных жителей. Такие лачуги имели плоскую крышу, и выходили на улицу глухой стеной. С внутренней стороны часто имелся дворик с колодцем или даже огородом. Иногда виднелись двухэтажные строения горожан средней руки. У самых стен жили бедняки. Впрочем, наличествовал и отдельный квартал нищих, что находился слева от западных ворот, ведущих к караван-сараю.

Эразм первым прошел через северные ворота и разочаровано остановился. Самая главная и широкая улица города вела прямиком к крепости. Из нее выковыряли все кирпичи, которые когда-то укладывали таморские зодчие. Ныне она напоминала пыльную дикую дорогу, усеянную выбоинами и кочками, по обочинам – глухие стены глиняных домов, забрызганные грязью и нечистотами. Люди сновали туда-сюда, планируя пообедать и подремать, спрятавшись от полуденного солнца.

– Если в этой дыре не найдется мягкой перины, то я спалю ее дотла, – волшебник скривил лицо.

Ослябя кряхтя бухнул у ног дорожные сумки. Шлем съехал набок, и парень снял его, чтобы утереть пот. Шахриет оказалась рядом и тут же подала свернутый серый платочек.

– За эт, спасибо, де́вица! – воскликнул паломник. – Мне мамка однажды так же полотенце подала. Только я тогда не пот, а щи кислые смахнуть хотел. Хорошо, что холодные были, а то в раз уши обварил бы. А! Тогда еще ж капуста за шиворот набилась, я тряс рубаху, тряс, а все без толку, хоть в баню иди, – его взгляд вдруг прилип к строению с высокими сводами. Синеватый купол высился над глиняными лачугами. – О, а эт чего? – указательный палец устремился к горизонту.

– Бывшие термы, полагаю, – с досадой ответил Брюзгливый, вспоминая как любил нежиться в горячих бассейнах терм Исиа́сполиса.

– А-а-а… – Ослябя ничего не понял.

Рядом в пыль упали пожитки Эфита и Варвара, который тащил на себе головы побежденных тварей. У Шалилуна ничего кроме меча и кольчуги не оказалось, но его это совсем не заботило.

Неожиданно забили боевые барабаны. Следом заиграли фанфары. Трубы гудели настолько громко и протяжно, что стоящие у ворот невольно поморщились.

– Эй! Расступись! – кричал мужчина в серебристом халате, сидя на рослом верблюде. Седло, украшенное резными узорами, едва скрывало широкий красный ковер с рисунками в виде пирамид и пальм. – А ну скорей отойди, – он продолжал и махал руками во все стороны, обращаясь к прохожим, – встречайте блистательного, наихрабрейшего и милосердного, властителя Скипетра Могущества и владыку всего Ошиосса, единственного наследника царя Мереде́ниса Острозубого, при-и-и-н-ц Али-а-Халид!

Вновь заиграли трубы и барабаны. Следом за глашатаем в стройном ряду шагали музыканты в пестрых халатах, синхронно отчеканивая ногу. На головах они носили цилиндрические колпаки с павлиньими перьями.

Музыка лилась, завлекая внимание зевак. Люди толпились по обочинам, с интересом рассматривая неожиданную процессию. Особое внимание привлекли тяжелые всадники на благородных конях – фари́сы. Они охраняли знамя повелителя – золотой слон и остроконечная пирамида на серо-зеленом фоне.

По боевому предназначению и вооружению фарисы мало чем отличались от эринданских рыцарей или таморских катафрактов. Но все же отличия были, например, пластинчатые панцири ашахистких тяжелых всадников активно соединялись с кольчугой, что позволяло сочетать гибкость с защищенностью, а заодно создать дополнительную вентиляцию для тела. Отличались и шлема. Чаще всего глухая защита имелась только у головы, а лицо и шею защищали плотной кольчугой или маской.

Длинным мечам фарисы предпочитали скимитары или тяжелые кавалерийские сабли, а щит носили круглой формы, даже если он полностью состоял из стали. Каждый умел мастерски стрелять из лука и сражаться в пешем строю, ибо как говорили ашахитские старцы: «Конница превосходит пехоту, но и пехота превосходит конницу, если думать головой».

Конечно, фарисы, как и рыцари, получали землю за службу, но в большей степени – это безземельные профессиональные воины, которые служили за регулярное жалование и не имели аристократических титулов.

За тяжелыми конниками следовал сам принц. Он восседал на боевом белом коне. Животное безразлично шевелило ноздрями, впитывая новые запахи, и совершенно не обращало внимание на седока и кольчужный доспех, покрывающий не только бока и грудь, но и морду. Доспехи коня блестели позолотой и ослепляли, отражая солнечные лучи. Пустынный конь являлся чистокровным халнаба́дским таха́лом, особой пустынной породы, выведенной в Ашахитском Султанате специально для фарисов. Он практически не уступал дестриэ в холке, но был намного выносливее и легче переносил пустынные переходы. Поговаривали, что белый конь принца Али стоил три сотни верблюдов.

Сам принц широко улыбался, демонстрируя людям белые, как цвет коня, зубы. Узкое лицо с острыми скулами, припорошенное черной, как смоль бородкой, придавало мужественности, но скрыть юный возраст невозможно. Дышащий жизнью дерзкий, но вместе с тем мягкий и неопытный взгляд, выдавали истинный возраст Али – семнадцать зим.

Он ехал в тяжелом, расписанном золотыми узорами пластинчатом панцире, который соединял остальные части доспеха золотистой кольчугой. Конусообразный шлем принц отдал слуге, а сам бросал в толпу серебряные монеты, что черпал из седельной сумки. Его короткие волосы, надушенные маслом, тоже блестели на солнце. Али светился, словно Эразм наложил на него заклинание «свет».

Следом – пара десятков слуг на верблюдах, которые, выбрав музыкальный такт, затянули песню:

Нар-о-о-д, а ну смотри –

Вот он – Али Хал-и-и-д!

Скоре-е-е-й! Не пропусти,

И принц озолот-и-и-т!

Толпа ликовала. Красивые одежды слуг, роскошные кони, богато украшенные доспехи и серебро, рассыпаемое прямо на дорогу – все это вызывало неподдельное восхищение. Люди, толкались, собирая монеты. Кое-где начинались стычки, но местные черные стражи действовали быстро. Эфит молча отметил, что такое рвение скорее всего побуждает возможность отнять серебришко у нарушителей. Бывали случаи, когда он сам с удовольствием арестовывал богатеньких торгашей, особенно когда их имущество подлежало конфискации. Тогда при описи вещей и драгоценностей кое-что могло осесть в карманах стражников.

Музыка продолжала играть. Шахриет и Ослябя весело переглянулись. Молодые люди взялись за руки. Мелодия увлекала, а торжественность процессии подняла настроение. Девушка хихикала, глядя на смешные колпаки музыкантов. Эразм радости не разделял, так как вынужденно ожидал, пока принц проедет мимо, ведь толпа прижала мага к одной из глиняных стен.

Когда Али поравнялся с героями, его догнал один из слуг и что-то шепнул. Принц перевел взгляд на Караванщиков и не отводил глаз, пока шея позволяла поворачивать голову.

Наконец торжественное шествие скрылось за поворотом, и люди разочаровано расходились по делам, но оживленные разговоры наполнили улицы.

– Разве в Ошиосской Империи правит не Алый Принц? – Эфит нагружал на себя дорожные мешки. – Его вроде не Али зовут.

– Его зовут Захир, – лорд Пифарей нехотя ответил. – Ну, где тут, Асмодей его дери, Бронзовый Телец?

– Недалеко, я покажу, – Джубал вывел верблюда на дорогу. – Можно срезать через узкие улочки.

– С каких пор мы доверяем этому проходимцу? – Брюзгливый недоумевая поглядывал на союзников, которые без особых сомнений двинули за парнишкой в подворотню.

– Да ладно тебе, дедушка, – Ослябя с трудом пожал плечами под тяжестью дорожных сум, – Джубал вроде славный малый. Вот припомню в Прудах случай бывал, я как раз от Антося шел. Ну, меч значится у него выпрашивал, так он и не дал… А иду значит и вижу – изба у старухи Колымны́ горит. Полыхает – жуть. Так она на чердак взобралась и кричит, что свинья на забое. Все плечами разводят, да причитают, ну, а я раз – и лестницу подставил. Спустил Колымну. Живехонька, только заикаться стала.

– Это вообще к чему? – поинтересовался Эфит.

– Ну как же?! – паломник всплеснул руками. – Про меня тоже думали, что я дурак, а вон – бабку спас, да в паломничество отправился. Несу свет Эсмей, прямо как рыцарь какой-нибудь.

Варвар первым ворвался в трактир. Заметив на стене у входа крюк, он повесил на него головешки и огляделся.

Местный дуккан разительно отличался от Наследия Тамора в Анвиле. По всему залу имелись привычные деревянные столы и стулья стандартного размера. Пахло жаренным мясом, специями и душистым элем. Пол подметен, а стены выкрашены в белый. Посетители, вполне прилично одетые, даже не обратили внимания на вошедших, продолжая разговоры за кружкой горячительного.

– Эй, корчмарь! Эля мне и моим спутникам, – громко потребовал железнобокий. – Да поживее, а то с нами колдун, в гневе он страшен и извергает огонь.

– Не вы ли, уважаемые, Караванщики Анвила? – нисколько не смутившись ответил дукканщик.

– А ты для чего спрашиваешь, уважаемый? – Эразм уселся на ближайший ко входу стул.

Ответа не требовалось. Трактирщик кивнул мальчишке в сером халате и тот сразу скрылся из виду, отворив запасную дверь на улицу.

– Эля так эля. Хайя! – мужчина хлопнул в ладоши, подзывая работающих в дуккане девиц накрывать на стол.

– Это значит «живо», – Шахриет объяснила Ослябе значение слова «хайя» и с облегчением вытянула усталые ноги, сев за стол.

– Ну, или еще «быстро», – пояснил Джубал и тоже уселся рядом.

Девушки с закрытыми лицами, чтобы снизить привлекательность для постояльцев, накрывали на большой круглый стол. Без промедлений на середине оказался кувшин с элем и семь кружек. Хозяин, оценив здоровяков, понял, что из пиал пить они вряд ли захотят. Принесли вареной курятины, лепешки и кашу из местного пшена, которое выращивали бедуины.

Голодные путешественники накинулись на еду, обильно смачивая ее элем, даже лорд Пифарей, привыкший к вину, немного пригубил плебейский напиток.

Внезапно на улице заиграли трубы. Шалилун едва не поперхнулся куриной костью, вздрогнув от неожиданного звука. Железнобокий колотил его по спине ладонью, пока кость не вылетела в чашку Эфита. Ветеран от возмущения вскочил на ноги, но в трактир уже входили люди, звеня доспехами и оружием.

Оба входа оказались блокированы. Солдаты выставили перед собой длинные прямоугольные щиты с гербом рода Фу́рий – черной виверны на разделенными горизонтально бардовым и белым полем. Их тела защищали панцири, которые повторяли мускулатуру мужского торса. Под броней виднелись короткие зеленые туники, закрывавшие ноги лишь до середины бедер. Серые шлема плотно облегали лицо, а предплечья туго сдавливали стальные наручи. Ноги тоже практически не имели защиты, ведь поножи крепились ремнями ниже колен.

Приключенцы похватали оружие, готовые вступить в немедленный бой. Шалилун, держа в зубах куриный окорок, взобрался на стол и перевернул посуду. Эль побежал на пол. Эразм отошел на пару шагов и выбрал несколько целей, которых легко поразит волшебной стрелой, прежде чем те успеют пошевелиться.

– Есть ли среди вас достопочтенный лорд Эразм Деций Нарст Пифарей? – один из солдат вышел вперед, держа руку на рукояти короткого меча, что висел на поясе.

– Ну все, дед, – Эфит усмехнулся, – видимо, сам Безликий за тобой явился. Магия – не богоугодное дело, явно.

Глава III. В логове льва

Пелена застилала глаза. Мужчина чувствовал, что жив, но все происходило словно в бреду. Слышались знакомые голоса, только звучали где-то далеко, будто ветер приносил остатки звука. Больше всего завлекала вода. Звонкий плеск притягивал помутненное сознание, а губы вроде бы становились мокрые, казалось, что даже капли стекали по подбородку и щекам. Как бы он не старался, глаза открыть не получалось.

Гильдарт не знал, сколько дней провел в таком состоянии, но изумился, когда пришел в себя. Он лежал на подстилке из мягких шкур, внутри небольшого помещения. Первое, что попалось на глаза – кувшин полный воды. Правый бок еще болел, но рыцарь не обращал на него внимания. Схватившись двумя руками за посуду, мужчина жадно приложился губами к кромке и пил, пока не осушил половину. Опустил сосуд на пол и с блаженством откинулся на спину.

Переведя дух, наследник де Кран осмотрелся: глиняные стены, небольшой стол и пара стульев. В углу – сундук и полка с какой-то грязной посудой.

– Очнулся? – раздался до боли родной голос. – Слава Эсмей! – Дерден бросился к воспитаннику, но осекся и просто присел рядом, положив руку тому на плечо.

– Дерден… – Гильдарту тяжело давались разговоры, – Я думал, что все… я видел его… льва…

– Да и я видел этого призрака. Все видели, – равнодушно ответил оруженосец. – Ты как раз в его доме.

Сквайр помог господину подняться и выйти наружу. Вечерело и пустыня Мумит милосердно снижала градус. Солнце садилось за горизонт, последними лучами цепляясь за землю. У хижины под навесом из жердей и выгоревшей ткани горел костерок, сложенный из верблюжьего помета. Зеленый и Барк сидели спиной ко входу и что-то оживленно обсуждали.

В котелке бурлила ароматная похлебка. Зеленый добавил в варево ароматные семена зиры. На всю округу стоял запах варенного верблюжьего мяса и легких ореховых ноток. У Гильдарта засвербело в животе. Он давно не ел.

– Вот как есть говорю, – вор махал руками, – не настоящие это весы! Я их ножичком раз, а краска-то как слезет, прямо так – стружкой, – заметив, что собеседник не верит, парень махнул рукой. – Эх, жаль Джубала нет, он бы подтвердил.

– У Алмазных Властителей горы золота, зачем устанавливать на крышу дворца бутафорию? – Барк откровенно зевал.

– Какой же дурень будет тебе золото на крыше оставлять? Его тратить надо.

– Что у нас на ужин? – собрав все силы спросил рыцарь.

Собеседники изумленно обернулись. Зеленый подскочил и через несколько прыжков оказался рядом с господином, подставив ему плечо. За что заслужил взгляд полный неудовольствия от престарелого оруженосца.

– Странно, что Дерден тебя до сих пор не выпорол, – Гильдарт пытался шутить, натянув на измученном лице улыбку.

– Ага, кто б ему дался, – пробурчал парень. – Да и Каир бы не позволил, потому Кипучий даже не пробовал, – теперь уже Зеленый улыбался наполовину беззубым ртом.

– Еще раз я услышу, что назвал меня этим…

– Господа, – вовремя вмешался дознаватель, – сейчас важнее отужинать и поведать Гильдарту о нашем чудесном спасении. Ваши недопонимания лучше отложить на потом.

Непонятно, что больше беспокоило дознавателя: желание рассказать невероятную историю или поспевающее ароматное варево, но в итоге он получил и то и другое.

Пробиваясь через ураганный вихрь, соратники Гильдарта едва могли рассмотреть собственные ладони, но благодаря тому, что животные шли в связке, они сохранили строй и не потеряли друг друга. В конце концов, Дерден остановил колонну, уложил дестриэ на бок, и спрятался за ним. Верблюды легли самостоятельно, как и пустынная кобыла дознавателя, уже бывавшая во многих бурях.

Когда ветер стих, они наткнулись на человека средних лет, с густой черной бородой, которую начинала поедать седина. Сначала он показался подозрительным, ведь совершенно не носил оружия, а его одежды выгорели на солнце настолько, что нельзя установить бывший когда-то цвет. Многочисленные заплатки свидетельствовали о бедности, но что делать бедняку в пустыне? Не говоря о том, что выжить тут без верблюда в одиночку невозможно.

Как бы то ни было, мужчина обещал отвести их к воде. И не обманул, показав затерянный среди песков лагерь. Через два дня он притащил сюда же изможденного, обессилившего Гильдарта. А потом еще двух воинов из ордена Рыцарей меча. Оба скончались, так и не придя в сознание.

– Вон там за дюной их могилы, – закончил рассказ Зеленый и отправил в рот ложку с похлебкой.

Гильдарт потихоньку хлебал бульон.

– А вода? – рыцарь огляделся, но не заметил оазиса.

– Дык вон, – вор мотнул головой в сторону небольшого купола, возвышавшегося над поверхностью песка.

– Колодец?

– Я сначала тоже так подумал, – вмешался Барк, – но это сооружение берет воду не из подземного источника, а прямо из воздуха, – дознаватель засмеялся.

– Не, сыскарь дело говорит, – закачал головой Зеленый. – Там это, в крыше отверстия какие-то, через них воздух проходит, а с него капельки остаются. Они вниз капают, а мы их ведрами.

– Сложное инженерное сооружение, – Тони поднял палец вверх. – Внутри прохладно, даже в лютую жару. Думаю, что раскаленный воздух попадает в каналы, где охлаждается. Конденсат образуется на потолке и собирается в специальном резервуаре.

– Ну, а я что сказал? – на Зеленого не обратили внимания, и Барк продолжал.

– Конкретно в этом можно напоить караван из двухсот верблюдов, не меньше. Вероятно, построено древними ашахитами. Я сначала подумал, что имперское, но больно архитектура южная. Да и в Таморе ничего подобного нет. Хранители бы точно знали.

– Значит… вы теперь сможете получить… гха-гха, – де Кран откашлялся, – награду за открытие?

– Хех, не совсем, – Энтони печально улыбнулся. – Мое дело куда более важнее, и без его выполнения никакой благодарности не сыскать. Скорее наоборот… В любом случае, сейчас в цене и почете магические побрякушки, и артефакты. Словно все с цепи сорвались.

Гильдарт хотел спросить о спасителе, но не пришлось. Отдыхавшие у древнего колодца верблюды неожиданно заревели. Дестриэ Дердена, привязанный к крюку в стене лачуги, бесновался под навесом.

– Он точно сорвется и ускачет в пустыню! – прикрикнул Зеленый.

– С каких пор ты стал экспертом в лошадях? Седлать-то толком не научился, – престарелый сквайр махнул на напарника рукой.

Хищник с черной гривой вышел прямо на отдыхающих. Из оскаленной пасти торчали мощные, словно колья, клыки, способные перекусывать кости. Вязкая слюна капала на песок, а глаза целенаправленно выискивали Гильдарта.

– Так это не сон… – прошептал рыцарь и потянулся к мечу, но его не оказалось рядом. – Дерден! Клинок! – заорал он, но ни один из оруженосцев не двинулся с места.

Лев внезапно поднялся на задние лапы. Огромный зверь начал медленно уменьшаться. Шерсть выпадала клочьями, а смертоносные зубы вросли обратно в челюсть. Животное становилось человеком.

– Дерден, это же…

– Да, господин, волколак, только из льва.

– Юг – дело тонкое. Так в гильдии говорят, – Барк усмехнулся.

Все четверо стояли у костра, не смея пошевелиться.

Потеряв львиную шкуру, мужчина остался совершенно голый. Смуглое крепкое тело усеивали белеющие шрамы. Суровое овальное лицо, с хорошо очерченными бровями, блестящие глаза и ровный тонкий нос. Он спешно скрылся за лачугой и вернулся завернутым в старый, зияющий дырами халат.

– Рад, что господин рыцарь в добром здравии, – оборотень ласково улыбнулся. – Ты удивительно крепок, о, любимец удачи. Мало кому удавалось выжить после прогулок по Мумит без воды и верблюда. Я часто нахожу истлевшие останки бедолаг. Хотя их жизни не пропадают впустую, они питают местных зверей, которые тоже желают жить.

– Значит это тебе я обязан спасением?

– Мне, – Каир качнул головой, – но вам не место здесь. Пустыня безжалостна даже к детям Шеннаитха, а вы прибыли с мечом и белыми стягами. Великий Уравнитель покарал вас. В его каре звучит предостережение. Пусть ваши рыцари повернут обратно и оставят эти земли. Тут их ожидает только смерть.

– Рыцари все лежат в песках, – заключил Гильдарт.

– То – лишь небольшой отряд, о чем тебе известно, о, мастер лукавства. Ваше войско идет из Анвила. Оно медленно ползет через раскаленные пески прямиком к собственной гибели. Их трупы пополнят ряды живых мертвецов, а души никогда не попадут ни в Преисподнюю, ни в Чистилище.

– Это все хорошо, но ты обещал не шастать тут в образе льва, – вмешался Зеленый. – Распугаешь животных, они убегут, и тогда уже мы ряды трупов пополним.

– Паршивец прав, поддержал Дерден.

– Прошу за это прощения, – мужчина виновато опустил глаза. – Пришлось отвести от лагеря большую толпу бродячей нежити. Сделать это возможно только в обличье зверя, – он присел у костерка, поднял свободную миску с варевом и принялся попивать через край.

Гильдарт опустился рядом и тоже продолжил есть. Остальные последовали его примеру. Только Барку пришлось прогуляться до лачуги за миской.

– Так значит войско Великого Магистра двинулось в Сулифу?

Каир молча качнул головой.

– А знаешь ли что-нибудь о Караванщиках Анвила?

– Знаю, – он снова качнул головой. – Бедуины многое рассказывают.

– Они действительно пропали в песках?

– Нет. Думаю, что караван сейчас в окрестностях Муфтарака, ибо Нахиор держит туда путь.

– Нахиор… – Гильдарт тяжело вздохнул.

В душе наследника де Кран царила та же буря, которая едва не привела к гибели. Видения, которые посещали во время блужданий через раскаленные пески, прочно врезались в память. Черный храм, жуткий старик и убитая девчонка, обернувшаяся монстром. По спине пробежали мурашки, и рыцарь вздрогнул. А отец? Он, Гильдарт, нашел в себе силы, чтобы не просто перечить престарелому лорду, но и замахнуться на него оружием. Даже если это что-то и значило, наследник де Кран предпочел выбросить неприятные моменты из памяти. Нувель жив, а пока это так – пути в Лоэринг нет.

Герои прожили в лагере Каира еще шесть дней. Наследник дома де Кран пытался получше узнать таинственного спасителя и его дар. Но, как и ожидалось, Каир уходил от ответа, заговаривая зубы о том, что пустыня не желает видеть тут чужаков, о том, что ныне пески скрывают нечто ужасное, что-то такое, что пожрет весь мир. Он обещал, что покажет дорогу до Анвила в обход торгового пути, но Гильдарт не согласился.

Зато удалось узнать, что обращение в льва не проклятье, и даже не болезнь, как у волколаков, а дар. Оборотень утверждал, что получил его от самого Шеннаитха, но путешественники, само собой, не поверили. Каира уважали и боялись бедуины, потому частенько приносили к лагерю съестные припасы. А́сад – так называли его кочевники, являлся для них не злым духом, но могущественным существом, которое при благоприятном расположении могло уберечь от напастей в виде орд нежити, бандитов или вовсе спасти умирающего в пустыне.

Зеленый, по обыкновению, закончил мыть дорожный котел и шел с ним от древнеашахитского колодца к лачуге. Его привлекло странное поведение верблюдов. Каир отсутствовал уже сутки, потому остерегаясь, что лев все же спугнет животных, вор связал их между собой и прикрепил край веревки к каменному столбу, который вероятно сохранился с древности.

В этот раз живность вела себя немного иначе. Он узнал панический страх в глазах верблюдов, тот же самый, что видел в русле пересохшей реки.

– Мертвы-ы-е!!! – парнишка заорал, что было мочи и выхватил висевший на поясе короткий меч. – Мертвы-ы-е иду-у-т!

Барк, задремавший после ужина, подпрыгнул и в панике заметался под навесом разыскивая арбалет. Ему еще не приходилось видеть ходячую нежить, чего уж говорить о сражениях с ней. Энтони даже с людьми не сражался, а тут живые трупы.

Не встречались с бродячими мертвецами также Дерден и Гильдарт, но нападение не застало их врасплох. Рыцарь как раз примерял латы, заботливо сбереженные престарелым оруженосцем. Наследник де Кран окреп и намеривался испытать себя в панцире.