Текст книги "Караванщики Анвила II (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Железняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ох, – тетка всплеснула руками, – ты его хлебом не корми, дай языком почесать, – она кивнула на мужа, – а тут гляди – отыскал у кого уши широки.

– А ну, мать! – староста ударил ладонью по столу. – Чего разбрехалась?! Перед людя́ми позоришь.

– Тебя-то опозоришь, – женщина обняла котелок и собралась до бани, чтобы отскрести пригоревшую на дне кашу. – Вы, милые, кушайте, на здоровье, не торопитесь. Это мы тут наспех все, а то времени на работу не хватает, а вы отдыхайте. Одежду вашу я как смогла отремонтировала, в сенках висит.

Проводив Лану глазами, староста виновато улыбнулся.

– Ты мне скажи, отец, далеко ли до Флюма?

– Э-э, ежели пешком, то дня за два доберешься. На повозке дольше, дорог-то нет читай. Токмо вам ныне не надо бы во Флюм-то.

– Что за новости? – вмешалась Эва.

– Да чего тут потаенного. Вы ж из этих, родственников лордовских. Вона колечко, – старик ткнул пальцем на девушку, – мы хоть и деревенские, а тоже кое-чего разумеем. Такие знаки токмо бароны-то и носят, всякие бумаги ими помечают, дескать: «сия воля моя и сомневаться нечего».

– Ближе к сути, – дочь лорда Ноа прикрыла перстень ладонью.

– Так говорю же, опасно вам туды. Не давеча зерно возили на продажу, оброк-то платить по первым морозам надобно. Ну и власти в городке сменились, стало быть. Знамена другие – овечка да три бараньих рога. Все призывают от старых хозяев отречься, еже ли жизнь и имущество до́роги.

Рыцарь нахмурился. Теперь в землях Флюма еще опасней, чем в чаще со стаей голодных волков, и что делать дальше, он не знал. Для огромного сожаления хозяина дома, остаток завтрака прошел в полной тишине. Только стук деревянных ложек о посуду периодически баловал слух.

Под окном разыгралась драма. Две стаи гусей сошлись в непримиримой битве. Пух и перья летели во все стороны, а на весь двор стояли бешенные крики. Староста поспешил разогнать птиц, оставив беглецов наедине.

Девушка решительно отодвинула от себя миску недоеденной каши. – Принесите мои вещи, сир, и покараульте у двери, пока я переоденусь.

– К чему спешка? – Готье медленно перемалывал зубами сваренное пшено. – Вы же все слышали. Поднять людей во Флюме не выйдет. Нас арестует первый же патруль. Гораздо безопаснее оставаться в деревне.

– Я не собираюсь прятаться! – Эва возмущенно всплеснула руками.

– И очень зря. Раз солдаты Ветэро отважились занять земли Флюма, то, скорее всего, Вильдере либо взят, либо в осаде.

– Мама…

– Тут мы совершенно бессильны. Ее судьба в руках лорда де Надорс.

– Все равно, – девушка сглотнула подкатывающий к горлу ком. – Скрываться в глуши – я не имею права. Мой долг – защитить фамильные земли. Пусть даже без помощи напыщенных де Кран.

– Так-так, – рыцарь осушил кружку теплого молока и вышел из-за стола. – Платья носите себе сами. А я подожду на улице, – он покинул избу, прихватив собственный дорожный костюм и сапоги.

Одрик бесцеремонно разложил вещи на лавке у входа и стянул с себя длинную рубаху, обнажив не только мускулы, но и мужское достоинство, вид которого тут же привел в смущение двух молоденьких девиц, оказавшихся у дома старосты с большими корзинами, груженными морковкой. Рыцарь улыбнулся и подмигнул зрительницам. Девушки побросали ношу и в нерешительности остановились. Переминаясь с ноги на ногу, подружки о чем-то шептались, отворачивались и смеялись, но продолжали следить за одевающимся мужчиной.

Эва, заметившая обнаженного Готье в окно, сначала смущенно отвела взгляд, но внезапно почувствовала импульсы, играющие внизу живота. Тело отозвалось на увиденное и затрепетало. Появилась внезапная смелость, и девушка решительно вернулась к окну.

Трепет сменился разочарованием. Одрик уже успел натянуть узкие штаны. Хотя вид рельефных, секущихся мышц все еще цеплял женский глаз, крестьянские девки, нагло пялящиеся на рыцаря, вызвали раздражение.

– Что вы тут устроили?! – Эва хлопнула дверью, выйдя на крыльцо.

Крестьянки быстро подобрали корзины и поспешили удалиться в сторону хозяйственных построек за домом. Там как раз староста гонял гусей длинным прутом.

– Быстро же вы оделись, – Готье самодовольно застегивал рубашку.

– Зато вы не торопились, – леди с безразличным лицом прошла мимо и направилась к калитке. Старые ржавые петли протяжно скрипнули. Рыцарь спешно натянул сапоги, подпоясался кинжалом и бегом догнал госпожу.

– Ну и куда?

– Узнаете, сир. А сейчас помолчите. Я не в настроении болтать.

Через две минуты парочка остановилась посреди деревни, в окружении небольших, местами покосившихся домиков. В условном центе поселения находился небольшой деревянный помост, на котором изредка староста объявлял новости и распределял участки земли под распашку. Эва двумя прыжками преодолела лесенку и замерла, оглядев пустынную округу. Местный люд, с раннего утра занятый работой, отсутствовал. Только шестимесячный рыжий бычок, посажанный на цепь у столба, с любопытством рассматривал людей.

– Публика жаждет зрелищ, – Готье ухмылялся.

Эва лишь гневно зыркнула.

– Му-у-у-у, – телок игриво помотал головой и попытался приблизиться, но цепь позволила лишь сделать пару шагов.

– А-ха-ха, кажется у вас появился поклонник, миледи.

Злость продолжала закипать. Девушка заметила молоток и небольшой металлический диск, служившие для подачи сигнала. Применяли их редко, в основном, когда в деревню приезжали доверенные люди помещика или странствующие, практически разорившиеся торговцы, а также для экстренного сбора в случае опасности и срочных новостей. Потому напористый звонкий стук заставил всех бросить дела и спешить к помосту.

Взволнованные и перепуганные крестьяне прибегали со всех сторон. Торопился и староста, подгоняемый ворчливой женой. Даже старик Богдан вышел на крыльцо дома, у которого на цепи уныло пасся теленок. Эва продолжала колотить, и люди тревожно перешептывались.

Готье, стоя в стороне, оглядел собравшихся. Одежды крестьян не могли блеснуть пестротой. Выцветшие, изношенные ткани, когда-то имели желтые, зеленые и синие оттенки, полученные благодаря дешевым красителям. Основную массу же составляли серые шерстяные туники, подпоясанные кусками ткани, заменяющими пояса. Женщина носили длинные, на манер платьев, а у мужчин полы туники чаще всего оканчивались на коленях.

Сейчас холодало, а потому жители деревень надевали грубую обувь на деревянной подошве, состоящую или из низкокачественной кожи или войлока. Хотя некоторые все еще мелькали босыми, черными от грязи и пыли ногам. Штанов у крестьян, за редким исключением, не водилось. Их заменяли чулками. Женщины короткими, редко поднимающимися выше колен, а вот мужчины, наоборот, длинными, чтобы закрывали ноги вместе с бедрами.

– Что-такое? – староста семенил худыми, как палки, ногами. – Неужели волки?! Иль пожарище где?!

– Слушайте, жители… – Эва запнулась, позабыв название деревеньки, – Славные подданные дома де Брезе, – крестьяне недоумевающе загалдели. – Сегодня мы в смертельной опасности. Подлые захватчики убили лорда де Брезе, моего отца, и пытаются отнять земли, принадлежащие мне по праву рождения, – девушка подняла перед собой руку, демонстрирую фамильный перстень. – Я, леди Эва де Брезе, ваша законная госпожа, призываю всех, кто может держать в руках оружие, последовать за мной и исполнить долг верности.

Глаза девушки пылали праведным гневом. Она воодушевилась собственной речью и, с чувством превосходства, гордо взирала на основу будущего войска освобождения.

Крестьяне же не особо спешили поддержать ее возгласами полными восторга и решительности биться с какими-то там захватчиками. Люди продолжали галдеть, совершенно не обращая внимания на предводительницу.

– А эт, – один из бородатых босых мужиков выступил вперед, – ваша милость, нам бы узнать, что за безе такое? Мы слыхать не слыхивали, – он пожал плечами и обернулся на земляков, ища поддержки. Толпа оживленно подтвердила, что такие названия им не знакомы, да и вообще их господин сир Луи, а у того на флаге какой-то зверь диковинный.

– Да вы… – девушка растерялась, такого глупого и очевидного вопроса она и представить не могла. – Ваш господин – вассал моего отца, а значит – я ваша госпожа.

– Так эт чаво, получается, нам надо на войну идти? – мужик не унимался.

– О, Эсмей! – Эва всплеснула руками. – Да! Вы что не слушали?!

– Ты, пигалица, чаво тута раскомандовалась? – вступила в разговор бойкая бабенка с объемной грудью. – Хватит горлопанить. Война-война, захватчики. Куда эт ты решила наших мужиков свести?!

Женщины тут же запричитали, наперебой охаживая леди пронзительными голосами.

– Думаешь, колечко нацепила и мужей наших сразу в оборот возьмешь?!

– А кто будет урожай собирать, а? Умница-разумница.

– Нашлась тут воительница. Молоко на губах не обсохло, а ужо и на битвы собралась.

– Гнать ее с помоста, девки!

Толпа начала волноваться и опасно напирать. Кто-то швырнул камень, но взял выше и снаряд пролетел высоко над головой Эвы. Рыцарь продирался через возмущенных крестьян, работая локтями. Добравшись до помоста, он подтянулся на руках и закрыл леди собственной спиной. Это нисколько не остановило деревенских. Только удары по металлическому диску немного отрезвили людей. Никто не заметил, как в суматохе староста смог подняться и теперь работал молотком.

– Тихо вы, окаянные, – начал он, когда шум улегся. – Зашибете-то дочку лордовскую, а какая нам с того польза?

Люди нахмурились, но согласились. Не хорошо господскую девку камнями забивать, а то потом ее родственнички нагрянуть могут.

– Вы, токмо не серчайте, – староста заискивающе улыбался гостям. Эва все еще пребывала в шоке от произошедшего. Девушка прильнула к груди защитника и ошалело смотрела на главу деревни. – Нравы у нас тута тяжелые, но на то мы и в глуши живем. Людям надобно растолковать, разжевать, как дитю малому, а вы сразу обухом.

– Что тут еще разжевывать? – Эва отстранилась от рыцаря и выпрямила спину. – Вы вступите в мое войско!

– Како-тако войско? – крикнул кто-то из толпы.

– Ну, – девушка замялась и умоляюще посмотрела на Готье, но рыцарь поднял перед собой руки и отошел в сторону. – Пока его нет… только сир Одрик Готье и я…

– Стало быть, солдат тута нема?

– Так вы ж и пойдете в солдаты…

– А урожай с полей кто убирать будет? – раздались возмущенные крики. – А дрова на зиму?

– Кто баб от волков защитит?!

– Оброк еще собирать!

– Дед Богдан, – староста вмешался, выискивая глазами ветерана. – Скажи-ка нам мысли про войско. Ты человек бывалый, сраженья видывал.

Жители почтенно расступились. Скрюченный старичок, опираясь на палку, тяжело шагал к помосту. Его колотило, будто на улице стоял трескучий мороз, но Богдан твердо отказывался от помощи.

– Наши войны, – медленно начал он, вспоминая каждое слово, – они тут… в поле. Помещики дерутся, а простому человеку пользы мало. Поля потопчут. Припасы отберут. Скотину угонят. Девок попортят. А мужицкие головы погубят. Не наше это дело. Пущай господа друг дружке кровищу пускают. А мы тут сами…

– Молодец, старый, – поддержали односельчане. – Дело говорит!

– Сама воюй, раз делать неча! Земли все равно не дадут.

– Ну ее к Асмодею, братцы, работать надобно, – крестьяне расходились, продолжая обсуждать насущные проблемы.

– Ну, вы это… – староста снисходительно улыбнулся. – Мы тута люди далекие до ваших помещичьих дело́в. У нас собственных пруд пруди, – он спустился с помоста, намереваясь догнать жену, но резко остановился. – Еще б вам тута не задерживаться… силы-то небось поднабрали…

– Не переживай, отец, утром мы уйдем, – твердо ответил рыцарь.

– И то хорошо, – глава деревни, довольный ответом, качнул головой и весело засеменил прочь.

Эва молча смотрела на привязанного бычка, продолжая стоять на помосте. Она не верила собственным глазам. Смерды посмели грубо и нагло отвергнуть ее призыв. Ни один лорд ни за что не потерпел бы такое. А тут еще и единственный защитник, рыцарь, простодушно усмехается, будто она какой-то глупый ребенок.

– Как они посмели? – выдавила из себя девушка.

– Что именно? Назвать вас пигалицей или предпочесть бесполезной войне выживание деревни в грядущей зиме?

– Бесполезной?! – Эва вскипела и сжала кулаки. Если бы ее жизнь не зависела от Одрика, то она наверняка бросилась бы в драку. – Да как вы смеете! Как они смеют не повиноваться моей воле?!

– Спуститесь с небес на землю, миледи. Если вы наслушались рассказов отца о том, как ваш дед поднял народ на борьбу с Тамором, то боюсь, что вам не упоминали о вооруженных отрядах, – девушка нахмурилась. – Да-да. Вы правильно поняли. Практически всех крестьян под знамена загоняют силой.

– Но, как же…

– Никаких «но» тут быть не может. Эти люди целиком и полностью зависят от земли. Не забывайте об оброках и тягловых сборах. Крестьяне вынуждены работать от рассвета до зари. Круглый год. И при этом они все равно нищие и часто голодают. А вы предлагаете им вооружиться дубинами, бросить семьи и хозяйство, идти неведомо куда, чтобы сражаться за интересы неизвестных лордов. Увы, но даже клятый сир Луи не сможет поднять их на войну без угрозы плетей и казней, – Готье заметил, как у леди навернулись слезы. – Ладно, – он немного смягчился, – нам нужно решить, что делать дальше. А сейчас лучше всего отдохнуть. Кто знает, когда это удастся в следующий раз.

Остаток дня беглецы провели в доме старосты. Хозяева занимались делами и не мешали. Работы перед наступлением зимы хватало. Мужчина и девушка, погруженные в собственные переживания, не разговаривали, и в конце концов задремали. Эва на кровати, обняв большую слежавшуюся подушку, а Одрик, сидя за столом, сложив голову на руки.

Солнце склонилось к закату, но крестьяне еще не вернулись с полей. В Подлесье, деревне, название которой забыла леди де Брезе, стояла гнетущая тишина. Даже дворовые собаки безразлично молчали. Внезапный стук в дверь заставил рыцаря подскочить. Избу поглотил мрак. Готье непонимающе щурился. Решив, что ему показалось, мужчина зевнул и принялся разминать затекшие плечи.

Кто-то еще раз постучал. Пришлось выйти в сени и отворить уличную дверь. Рыцаря встретила черная птица, нагло сидевшая на крыльце.

– Что еще за явление? – Готье поднял брови и собирался вернуться обратно, чтобы удобно устроиться на хозяйской кровати, но ворон внезапно вспорхнул.

– Ду-р-а-а-к! Х-о-о-л-м. Х-о-о-л-м, – вопил пернатый, неистово хлопая крыльями по воздуху.

Черная птица взмыла над крышей. Одрик сбежал с крыльца, но ворон будто испарился. На противоположном конце Подлесья залилась лаем собака, но тут же смолкла. Рыцарь услышал за спиной шаги и повернулся. У дверей стоял тот самый парень, что первым заметил вышедших из леса беглецов. За спиной у него висел охотничий лук и колчан со стрелами, а в правой руке он держал обнаженный стальной меч, с клинка которого капала алая кровь.

Глава X. Смерть, как не крути

Пыль густой стеной тумана долго стояла над пустыней. Две тысячи лошадей фыркали, широко раздувая ноздри. За ними тянулась цепь из нескольких сотен вьючных верблюдов, которые смиренно тащили на себе грузы от Эль-Эменталя, подгоняемые стражами в серо-пурпурных одеяниях. Молчаливые солдаты и слуги брели в обозе, они щурили глаза из-за облаков пыли и уныло поглядывали на всадников. Периодически на колонну пеших наваливался кашель, не спасали даже шарфы и тряпки, плотно намотанные на лица. Давно пустыня Мумит не видела такого количества воинов.

Великий Магистр призвал в поход практически всех братьев, которыми располагал орден. Даже рыцари из отдаленных крепостей в Таморе, что сохранились после войны с Эринданом, выступили на войну с Блудным Халифом.

Сир Берингар лично вел войско. Он учел советы, что получил от представителей Алого Принца и Алмазных Властителей. Латные доспехи полностью сменили на хауберки. Кожаные бурдюки с водой имелись в достатке на каждого бойца. При этом вводилась норма расхода воды, за которой строго следили командиры.

Если предстоял долгий переход, например, между оазисом Глаз Ящера и Слеза Харамы, вперед высылался отряд сквайров и солдат на верблюдах в сопровождении местных бедуинов и ошиосских ученых, специализировавшихся на поиске воды в пустынной местности. Они рыли колодец, который мог восполнить запасы драгоценной влаги и позволить отрядам добраться до следующей точки. Это занимало много времени и потребовало разбить войско на несколько частей, но Берингар не спешил.

Тем не менее, все лишнее и второстепенное оснащение, в том числе и дополнительное вооружение давно были сброшены рыцарями и оруженосцами в песок. Даже палатки и котелки валялись по обочинам. Лишь у некоторых сквайров закопченный котелок еще болтался у седла. От яркого солнца глаза воинов постоянно болели, ухудшала ситуацию вездесущая пыль. Раскаленные шлемы и подшлемники вовсе перестали мелькать на головах всадников. Каждый привязал их к седельным лукам, а голову покрыл тряпьем и шарфами на манер ашахитов. Тяжелые, сужающиеся книзу рыцарские щиты тоже удалили от себя, нагрузив их на вьючных животных.

Магистр показывал воинам пример и подолгу не прикладывался губами к кожаному бурдюку, что висел у седла. Подле него неотступно следовал молчаливый юноша с узким лицом. Свирепый Медведь часто называл его пажом, но Айдексе чувствовал себя скорее пленником. Великодушие и милость Великого Магистра уберегли паренька от отсечения правой руки, и он был безмерно за это благодарен. Хотя порой в голове мелькала мысль, что рука не такая уж большая плата за свободу. В любом случае, дворянская честь не позволяла сбежать от покровителя, предав оказанное доверие.

Поэтому, когда войско достигло Слезы Харамы, Айдексе покорно выслушал то, что требовалось сделать. Парень приклонил колено, поклялся, что не пожалеет ни жизни, ни здоровья, но выполнит поручение ордена. Причастившись у одного из капелланов Святой Церкви, что шли вместе с армией, Айдексе взобрался на беспокойного верблюда и направился в Муфтарак в сопровождении мальчишки бедуина.

Проводник настаивал на том, что необходимо добраться до стоянки кочевников, где можно пополнить запасы воды и отдохнуть. Это место находилось у одного из древних колодцев, который, по рассказам мальчика, собирал воду из воздуха. Айдексе решил, что просто обязан взглянуть на такое чудо, да и запасы влаги стоит пополнять при любой возможности.

Стоянка оказалась восточнее оазиса Слеза Харамы. Айдексе сверился с картой, пытаясь сконцентрировать внимание на рисунках, подстраиваясь под качку верблюжьего шага.

– Но ведь там нет никакой стоянки? – посланник Великого Магистра испытывающее посмотрел на проводника.

– Хех, – мальчик усмехнулся и развернулся в седле, – не бойтесь, господин. Юка́ вас не обманет. Мало стоянок, которые нанесены на карты ашахитов, чего уж говорить про карты северян.

– Я не северянин.

– А то, кто ж? Вы господин не из пустыни, вы с севера, из-за моря. Для нас, кочевников, те земли – далекий холодный край.

– Пожалуй, – Айдексе пожал плечами, – но раз этого места нет на картах, да и, судя по всему, стоянка лежит далеко от караванных троп, как ты определяешь путь? Тут ведь все такое… одинаковое…

– Я – кочевник, а нам для путешествия не требуются карты, мы ориентируемся по солнцу и звездам. Ашахиты славят Шеннаитха, но многие забыли, что предки называли его Вечным Скитальцем. Наш народ бродил с ним по пустыне. В этом скитании мы обрели огонь, верблюдов и воду, то, без чего невозможна жизнь.

– Ты говоришь, о тех чудо-колодцах?

– Не совсем, господин, их строили предки в далекой древности, но сейчас знания эти утрачены. Вечный Скиталец привел ашахитов в плодородные земли. Так появились города и деревни. И все меньше людей кочевало по пустыне.

Путников встретил десяток черных шатров и просторных палаток из козьей шерсти. Жилища бедуинов, обычно с откинутыми краями, напоминали скорее навесы. Их пол устилали цветастые яркие ковры, подушки и шерстяные одеяла. Палатка или шатер делились на три части: одна для очага и женщин, другая для мужчин, а третья для больных, к которым частенько по ночам подселяли верблюжат и козлят, чтобы те согревались. Считалось, что дух и тепло священного верблюда способны исцелить любые болезни.

Переносные жилища располагались вокруг куполообразного строения, сложенного из желтого песчаника. Недалеко грубую иссушенную землю устилали колючие зеленые кустарники с ветвистыми стеблями, которые с удовольствием поедали пасущиеся верблюды.

Юка решительно направился к центру, где располагался самый богатый и просторный шатер. Его хозяин лежал на подушках, под низким навесом и о чем-то беседовал с мужчиной ашахитом. Айдексе приметил изношенный халат собеседника.

– Сал-ла! – мальчик поприветствовал главу племени, спрыгнув с верблюда. После поклонился, приложив левую руку к груди. Айдексе последовал его примеру.

– Сал-ла, юнец, – ответил вождь, недовольно скривив губы. – Кто ты, кто твой путник и зачем вы прибыли к нам?

– Меня зовут Юка, господин. Я сын Наи́ра из племени Каду́р.

– Да, знаю. Вы осели под Муфтараком, где выращиваете чечевицу. Слышал, что даже построили хижины.

– Все так, – мальчик качнул головой, – но мы продолжаем разводить верблюдов, потому часть племени все еще кочует и возвращается на стоянку лишь к зиме.

– Говорят, что торговля с городом приносит хороший доход, – вождь задумчиво закивал. – А купцы даже сами ездят к вам за товаром… Времена меняются…

– Это правда, господин. Вы не поверите, но женщины в Муфтараке держат лавку без мужчин. Точнее женщина и ее дочка, которая самостоятельно возит купленную у нас еду в город.

– Ныне уже нечему удивляться, – глава племени с кислой миной глянул на собеседника, что молча лежал рядом.

– А этот молодой господин, – проводник указал на спутника, – Айдексе из Эриндана. Я указываю ему дорогу в Муфтарак. Мы хотели бы разбить палатку, испить воды из источника и отдохнуть.

– Хорошо. Сейчас мы как раз принимаем гостей. Их шатер на краю стоянки у пастбища. Располагайтесь там, – вождь нетерпеливо махнул рукой, прогоняя просителей, чтобы скорее вернуться к прерванному разговору.

Юка разинул рот, когда увидал здоровенного коня, привязанного к колышку у шатра гостей племени. Таких громадных скакунов он видел только в войске ордена, а тут настоящий рыцарский конь посреди стоянки кочевников. Вокруг жеребца суетился худой паренек, с нездоровым землистым цветом кожи и желтоватыми белками глаз. Губы с левой стороны его рта ввалилась внутрь, демонстрируя отсутствие зубов, а нос, свернутый набекрень, торчал посередине лица, словно шишка.

Айдексе тоже мог бы подивиться несуразному конюху, но по эмблеме на щите, что лежал у входа в шатер, сразу узнал хозяина скакуна.

– Откуда такой могучий жеребец? – мальчик-проводник осторожно подошел к Зеленому.

– А тебе какое дело? Иди куда шел, – огрызнулся вор.

– Да чего ты? Такие ж только у северных рыцарей. Даже у ашахитских фарисов лошади помельче.

– Что у фарисов, что у рыцарей, – Зеленый состроил важную мину, – не кобылы, а жеребцы, а значит – кони.

– Давно ли ты стал таким сведущем в коневодстве? – из шатра высунулся Дерден. – Неделю назад даже подойти к нему боялся.

– Чего стал?! – вор скорчил и без того уродливое лицо.

– Неважно. Иди напои верблюдов, завтра утром выходим.

Парень не особенно горел желанием повиноваться престарелому сквайру, но понимал, что в этом споре верх не одержать. Решив, что не стоит позориться перед неизвестными, вор удалился. К сожалению, проводник поплелся за ним.

– Вижу герб дома де Кран, – Айдексе добродушно улыбнулся Дердену, указав на щит. – Что же вы ищите в пустыне?

– Вашего герба я не вижу. Да и имени не слышал, – сквайр упер руки в бока.

– Приличия превыше всего, простите, – паренек понурил взгляд. – Меня зовут Айдексе, мой род вам вряд ли известен, мой отец мелкий рыцарь, имеющий лен в Бли.

– Бли? Это же городок в землях Миари́та?

– Все верно, это территория под властью лорда Вистана де Надорс.

– В таком случае, вам известно, что мой сеньор не особенно ладит с вашим.

– Угу, – Айдексе качнул головой. – Я не ожидал увидеть вас тут, – посланник Великого Магистра, как и его покровитель, полагали, что Гильдарт сгинул в песках вместе с отрядом сира Тавина.

– И все же, Айдексе из Бли, чего вы забрались так далеко от отчего дома? – Дерден сверлил собеседника тяжелым взглядом, пытаясь определить степень опасности, что исходила от случайного знакомца.

– Ну, тут уж совершенно не может быть каких-то секретов, – парень пожал плечами. – Отец почти разорился. После его смерти мне придется подтверждать собственное право на пользование леном, для этого, как вам известно, придется платить сюзерену выкупной платеж, наскрести на который я не в силах. Говорят, что в Шухреде горы золота, и образованный человек может заработать целое состояние. Туда я и направляюсь.

Вижу подозрение, но уверяю, что не имею намерений причинять вред вам или вашему господину. У меня из оружия-то один меч, – Айдексе указал на клинок в ножнах, висевший на поясе. – Да и стал бы я в таком случае признаваться, что являюсь вассалом врага вашего сюзерена. Кстати, почему сир Гильдарт не спешит в Порт-Грэртон? После смерти лорда Уолеса в Лоэринге началась смута. Если на земле нет хозяина, то она неминуемо порастет сорняками.

– Что? – сквайр выпучил глаза. – Смерти?!

– Видимо, вы не в курсе событий. Хорошо, что я обладаю последними новостями из Эриндана…

– Скорее, пойдемте, – Дерден судорожно откинул полог шатра, зазывая за собой незнакомца.

Гильдарт слушал рассказ о событиях на родине молча. Смерть отца не особенного его волновала, а вот состояние фамильных земель, которыми он желал обладать, удручало. Армия де Надорс осадила Вильдере, и, возможно, уже захватила его. Кто же поднимет знамена Лоэринга? Кто встанет во главе войска и кому присягнут вассалы? Да, Гильдарт законный наследник. Но разве это имеет значение, если ты в далекой стране, и твоя судьба никому неизвестна… Эти вопросы мелькали в голове один за другим.

Сердце требовало бросить все и спешить в Порт-Грэртон, чтобы вступить в законное право. Змеюка Зинат наверняка строит козни против старшего сына лорда Уолеса. С другой стороны – отлучение семьи от Церкви развязывало руки не только де Надорс, но и другим соседям. Сил сражаться на несколько фронтов могло не хватить. Без поддержки Святой Церкви заставить Совет Лордов остановить войну практически невозможно.

Барк с интересом разглядывал рассказчика. Ему казалось, что он где-то видел это худощавое лицо, но не мог вспомнить. В любом случае, дознаватель жалел, что до Гильдарта дошли новости из Лоэринга. Рыцарь мог броситься в Эриндан, а это не входило в планы.

Когда Айдексе распрощался и вышел наружу, в шатре возник спор. Дерден настаивал на возвращении домой, а Барк, естественно, призывал к выполнению договоренностей. Они драли глотки до вечера. Гильдарт не обращал на них внимания и пытался дремать на подушках. Сам же решил продолжать путь за караваном. Ближайший порт, куда регулярно заходили корабли – Лахо, а он лежал далеко за Муфтараком. Можно было бы направиться в Прибежище моряка, но туда корабли заходили только в случае нужды пополнить запасы пресной воды и провианта, ожидать подходящее судно пришлось бы недели или даже месяцы.

Когда солнце опустилось за горизонт, к спорящим вошел Каир. Его лицо, обычно спокойное и невозмутимое, выражало тревогу.

– Умерьте пыл, о, сподвижники раздора. Сейчас не время для распрей, – Лев сложил руки на груди и понизил голос. – Местные не являются бедуинами…

– О чем ты? – Дерден, недовольный тем, что полемику с Барком прервали, налил до краев пиалу шубата, которую осушил одним глотком.

– Они очень похожи на кочевников и пытаются ими казаться, но меня не обмануть. Я знал некоторых из этого племени, но за целый день никого из них не встретил.

– Ну и что? Может они откочевали куда, – Кипучий пожал плечами и снова наполнил посуду.

– Нет, – твердо заявил Каир. – Вождь пристально за мной наблюдал и любым предлогом старался удержать при себе. Ведь я один мог бы раскрыть их секрет.

– Да какие у них тут секреты, – отмахнулся захмелевший сквайр, – как обслужить верблюда?

– Вряд ли что-то подобное хранилось бы в охраняемом шатре, о, отец неуместных сомнений.

У входа послышался шорох. Оборотень отступил, освобождая проход, но в шатер никто не вошел. Вместо этого один из бедуинов пригласил приключенцев на праздничный ужин, устроенный вождем в честь дорогих гостей.

– Во-о, это разговор! – Дерден радостно подскочил. – Давненько не ел мяса. Может барашка какого зажарят или козленка, по такому случаю.

Барк остановил сквайра, намеревавшегося выскочить наружу, и предложил вооружиться. Кипучий нехотя подпоясался мечом, как и Гильдарт, дознаватель же ограничился кинжалом.

Жара, по обыкновению, спала и холод неумолимо накрывал пустыню Мумит. Стоянку освещало несколько слабых костров, но вокруг них никого не было. Гостей пригласили в жилище вождя. Внутри находился Айдексе, беседовавший с хозяином шатра и четырьмя кочевниками. Они сидели на шкурах вокруг низкого столика. Неподалеку смиренно кучковались женщины, ожидавшие распоряжения подать блюда и напитки.

– О, дорогие гости! Располагайтесь, места хватит, – вождь указал рукой на стол. Сидевшие за ним бедуины подвинулись, но так, чтобы вошедшие могли сесть только между ними. – Сейчас вы попробуете плод достойный богов.

– Благодарю, – Лев поклонился, и, в отличии от остальных, не спешил располагаться, – но скажи нам, о, добродушный хозяин, я не видел, чтобы кто-то готовил пищу на кострах. Они горят, но нет ни одного котла или вертела.

– Что же ты хочешь услышать? – нисколько не смутившись отвечал глава племени. – Я бы не назвал угощение достойным богов, если бы оно жарилось, как кусок черствого мяса. Не каждому удается вкусить этот плод… Что же до огня… Пламя горит, чтобы вы с легкостью могли отыскать мой шатер. Скажешь, что это расточительно? Год выдался на редкость хороший, а значит я могу позволить себе мотовство, чтобы произвести впечатление на заморских гостей, – раздался хлопок в ладоши и женщины двинулись к столу разносить кувшины и деревянные кубки.

В посуду лилось кислое вино. Оно слабо услаждало вкус, но отлично туманило разум. Каир все же присоединился к пирующим. Тихая и печальная мелодия наполнила шатер. Кто-то из женщин заиграл на дудуке. Слегка приглушенным и бархатистым тембром музыка нежно притрагивалась к слуху, ласкала сердце и заигрывала с душой. Слушатели ощутили тепло, и небывалая умиротворенность охватила гостей.

– Вижу, что вы не слышали о таком музыкальном инструменте, – вождь улыбнулся и кивнул на женщину, державшую у рта деревянную трубочку с девятью игровыми отверстиями.