Текст книги "Клинок заточен"

Автор книги: Дмитрий Распопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что-то узнал? – наливая мне из кувшина холодной воды, тихо поинтересовался граф.

– Так заметно? – хмыкнул я, благодаря его за помощь.

– Нет, просто ты молчишь, а это явный повод задуматься, – ответил мне паладин громко, отклоняясь от меня, когда слуга подошёл ближе.

Все засмеялись от шутки, вот только глаза у графа остались серьёзными. Поев и попив, но без особой пьянки, мы поднялись к ним в комнату. Поманив всех рукой, сесть ближе ко мне, я быстро пересказал услышанное от детворы.

– Дело принимает серьёзный оборот, – нахмурился граф, – сможем ли мы вшестером отбиться от тридцати человек стражи и неизвестно сколько ещё участвующих в этом горожан?

– Не думаю, что жители будут защищать тех, кто их запугал, – я с сомнение покачал головой, – хотя полной уверенности конечно нет, вы можете быть правы граф и в деле могут быть замешаны не только стражи и городская управа.

– Можно не предпринимать ничего и вернуться позже с подкреплением? – спросил один из паладинов.

– Если мы просто уедем сейчас, авторитет Ордена пострадает, а мелкие жулики, которые насмехаются нам в спину, подумают, что могут запугать паладинов силой, – граф отрицательно покачал головой, – к тому же, после того, что мы узнали, нам будет тяжело общаться с врущими нам в глаза людьми. Я точно не могу сдерживаться.

– Дети могли вас обмануть виконт? – неожиданно спросил он меня, после минуты раздумий.

– Они были очень грязны и так худы, что не думаю, что можно было взять простого ребёнка из семьи и заставить его голодать, – я с сомнением покачал головой, слабо себе это представляя, – да и зачем им такое выдумывать? Какую они выгоду с этого поимеют?

Граф снова замолчал, видимо прикидывая варианты.

– Тогда у нас всего один вариант, – тихо сказал он, – ночью захватываем казарму, тех кто будет сопротивляться мы убьём, те кто сдаться привлечём к наведению порядка.

– А если они тоже причастны к грабежам? – поинтересовался я.

– Если наведём порядок, сможем устроить суд, горожане сами вынесут по ним решение, – граф не колебался ни секунды, чтобы ответить, – так что проверяйся вооружение друзья, спать нам сегодня не придётся.

***

Хотя я не спал, лишь дремал, всё время быв на чеку, но первое прикосновение к плечу пропустил, открыв глаза, когда до меня дотронулись ещё раз. Граф стоял рядом и приложил палец к губам. Так что стараясь не шуметь я поднялся, увидев, что все были в сборе и меня разбудили последним. Без лишнего шума мы спустились по лестнице и зашли в конюшню, где одели сбрую на лошадей и повесили на них пучки соломы, которые взяли тут же.

Я не понимал зачем они нам, пока мы не подъехали к городской управе, а точнее казармам. Граф велел подпереть дверь, а также разложить солому вокруг деревянного барака и когда всё было выполнено, поджёг их. Солома и сухое дерево строения, из-за стоявших тёплых дней, быстро приняли огонь и вскоре пламя стало разгораться всё ярче и ярче, охватывая казармы со всех сторон.

– А если там есть невиновные? – спросил я у паладина, на лице которого гуляли отблески пламени.

– Учётные книги главы города пропали прямо перед нашим прибытием, – ответил он мне, – также непонятно дорогое оружие и доспехи у большинства стражников, не говоря о том, что о их гулянках в местных трактирах ходят легенды. Так что и без рассказа детей, в городе много чего непонятного происходит, с ним же всё встало на свои места. Что касается тех, кто покрывают злодеяние против жителей королевства, то они виновны не чуть не меньше, чем те, кто эти злодеяния совершают.

Наш разговор прервали крики ужаса, которые раздались из запертой казармы, а дверь, подпёртая повозкой, которую паладины подогнали притык к ней, затряслась от ударов. В небольших окнах строения то и дело появлялись обезумевшие от страха лица, но огонь и жар быстро заставляли их отойти от единственных источников воздуха. Вскоре здание окуталось огнём и дымом, так ярко озаряя ночное небо, что из соседних домов стали слышаться крики: – «Пожар! Горим!».

Люди в чём были выбегали на улицу и наталкивались на молчаливых паладинов, которые стояли и смотрели, как заживо сгорает городская стража. Они тут же разворачивались и уходили домой, не спрашивая о причине пожара, она и так была понятна.

Ветер был слабый, но огонь вскоре перекинулся на здание управы, которая стояла рядом с казармами. Я обеспокоенно посмотрел на графа, но тот пожал плечами.

– Если город сгорит дотла, значит на то есть Божья справедливость.

У меня волосы зашевелились на голове от таких слов, так что я бросился по ближайшим домам и стал требовать всех выйти, чтобы начать тушение. Люди неохотно открывали двери и то только когда я почти выбивал их из петель, и забирая вёдра и лопаты, стали стягиваться на пожар. Тушить казармы паладины нам не дали, так что все силы я и местные кинули на то, чтобы огонь с управы не перекинулся на соседние жилые дома, хоть и стоявшие поодаль от неё. Всю ночь я как ужаленный в одно место бегал и организовывал спасательные работы, поскольку чем ближе к утру было время, тем больше просыпалось населения и выходило на улицы, и тем больше помощников у меня было, все прекрасно осознавали, что будет, если огонь перекинется на их дома, всё сгорит квартал за кварталом.

За беготнёй и суетой я краем глаза увидел несколько сцен, которые резанули меня своей жестокостью. Появившегося на площади главу города паладины молча скрутили и кинули в пылающие угли казармы, на виду у всех, его крики до сих пор стояли у меня в ушах, хотя кричал он и не долго. Этой же судьбы удостоились ещё несколько людей, на которых паладинам указали местные, понявшие наконец до конца, что происходит и почему горят казармы и управа. Причём глядя на паладинов, ещё вчера утверждавшие люди, что в городе всё хорошо, сейчас словно старались выгородить себя от всего, что творилось в их городе и сдавали направо и налево всех, кто участвовал в ограблении купцов и продажи членов их семей в рабство. Дело дошло до того, что люди сами притаскивали и кидали в огонь торговцев-скупщиков краденного или тех стражников, которые ночевали не в казарме. Паладины смотрели, но и не вмешивались. Только под утро, когда людей понесло и начались разборки между соседями, за все старые обиды, граф прилюдно зарубил двух крикунов и сначала жители хотели кинуться на инквизиторов, чтобы и их кинуть в огонь, как они делали это всю ночь, вот только пятёрка воинов применила оружие сразу и жестоко, что толпа сразу отхлынула от них, оставив на земле пять бездыханных тел.

– Расходитесь, – с угрозой сказал жителям граф, – с сегодняшнего дня в городе снова власть короля и церкви. Неповиновение им – смерть.

Кровь и обнажённое оружие оказали нужное воздействие на людей, так что все стали расходиться, с облегчением косясь на догорающие здания.

– Наше третье задание провалилось, – старший паладин подозвал отряд к себе, – мы не сможем оставить город в том виде, какой он есть сейчас и уехать из него. Так что завтра я и виконт поедим в обратный путь, по дороге оповещая Орден, чтобы прислали сюда братьев для наведения порядка. Дрейк, ты остаёшься с остальными за старшего, чтобы вычистил всех, кто был замешан в преступлениях против короля!

– Да брат! – тут же ответил паладин, склонив голову.

– Пусть жители позаботятся о детях, которые благодаря их молчанию умирают от голода, – тут же попросил я у графа, на что он согласно кивнул.

– Я оставлю им денег, но проследи пожалуйста, чтобы их у них не отняли и поселили в каком-нибудь доме, – попросил я у Дрейка.

Он снова кивнул, получив подтверждение от графа.

– Всё, тогда в гостиницу, – приказал он, оглядевшись по сторонам, – мы с Максимильяном выдвинемся утром, так что нам всем нужен отдых.

Отряд тут же собрался и двинулся обратно к постоялому двору, куча глаз провожала нас взглядами, хотя на улице было пусто. Мы затылками чувствовали, как много людей на нас сейчас смотрит.

Хозяин гостиницы, когда мы приехали, казалось летал вместе со своими слугами, пытаясь упредить любое наше желание, на столе тут же стали появляться горячие закуски и вино, да такое, что паладины крякали от удовольствия, ехидно переглядываясь между собой. Сам хозяин неотступно был у стола, спрашивая, чем ещё он может помочь доблестным рыцарям церкви. После его недавнего поведения, когда он пытался всучить им откровенное дерьмо вместо еды, нарочистая предупредительность была смешна и заметна, но все принимали её как данность, ведь он уже наверняка знал, что произошло на площади у управы и казарм.

Когда мы насытились и пошли отдыхать, граф приказал ему собрать в дорогу продуктов, на двоих человек, а также подготовить лошадей. Тот радостно и быстро подтвердил, что всё будет сделано в лучшем виде.

***

Утром, перед отъездом, я сходил в тот проулок, в котором узнал о происходившем в городе и встретил там двух детей, которым оставил двадцать серебряных монет и распорядился обратиться к паладину Дрейку, когда в город начнут прибывать священники или ещё паладины. Дети всё запомнили и несколько раз мне повторили сообщение.

Со спокойной совестью я вернулся в гостиницу, где меня ждал готовый к отъезду граф и моя оседланная лошадь.

– Готов? – он снова был чист, свеж и не пах гарью, словно этой ночью ничего не случилось.

– Возвращаемся в столицу? – я сел на лошадь и тронул поводья, – точно не поедим по третьему делу?

– То, что мы сделали вчера, было большее, что сделали за всю поездку, – спокойно ответил он, – если бы мы сняли и наказали только главу, после отъезда всё началось бы заново, так что один город, вернувшийся к праведной жизни, стоит ещё одной разоблачённой ведьмы или убийцы.

«Да уж, не завидую я этого месту, после того, как сюда нахлынут паладины и начнут наводить порядок, – покачал я головой, посматривая назад, на оставляемый за спиной город, – но меня это не сильно должно волновать, я не за этим присоеденился к Ордену».

– Тогда вы наконец расскажите мне, как можно бороться с магами? – спросил я у графа, когда мы выехали из города и бок о бок, поехали по дороге.

Он покосился на меня и тихо сказал.

– Вера Максимильян, тебе нужна только вера.

– Да, какая вера, в кого?! – взбесился я, поняв, что меня надули и никакого супер оружия у инквизиции нет, – вы меня использовали!! Я только потерял время, на эти поездки!! Хотя мог направиться сразу в Стикс!!

– Ты не понимаешь, – граф огорчился и неожиданно остановился, и слез с лошади.

– Нападай на меня!

Я был так разгневан, тем что он сказал, что не думая, сразу слетел с лошади и без подготовки напал на него, делая быстрый и точный укол в ногу.

Граф не пошевелился, не достал оружие, но наконечник копья упёрся в золотистый кокон, который появился из неоткуда и укрыл его с ног до головы. Я сначала давил, потом ударил сильнее, но всё было бесполезно, я сразу вспомнил ту битву, когда уничтожил отряд паладинов. Сколько сил и присутствие шамана потребовалось, чтобы их победить, при том, что их оставалось всего пятеро из всего отряда!

Злость ушла также, как и пришла, и я молча вернул копьё на лошадь, выкинув порванный чехол, и став доставать запасной из седельных сумок. На душе было гадко, я не верил в их Бога, так что смысла в способностях, которые мне продемонстрировал паладин, лично для меня не было. Я не смогу повторить их.

– Максимильян, прости, – на плечо мне легла рука в кольчужной перчатке, – это было не моё решение, но прежде чем тебе помогать, нам нужно было понять, кто ты, что из себя представляешь.

– Граф, всё без толку, – я тяжело взмахнул рукой, не поворачиваясь к нему, – я не смогу научиться тому, во что не верю, так что злость больше на то, что вы сразу мне об этом не сказали.

– Вильям, – паладин вздохнул, – зови меня Вильям, я разрешаю.

Я удивился, не все паладины отзывались, когда я называл их по имени, тот же Дрейк отзывался, но остальные старательно делали вид, что я называл не их. Разгадка оказалась простой, каждый сам принимал решение давать своё имя постороннему или нет. Хотя в отряде, между собой, они все называли друг друга по именам.

– Пойми Максимильян, – продолжил он, – даже это знание является секретом, так что вручать тебе его тоже нужно с осторожностью, вера позволяет нам делать многое, что недоступно простому человеку, но использование навыков тоже не проходит для нас бесследно.

– Да? – я повернулся к нему лицом, – можешь рассказать? Мне бы больше информации и всё, если уж я не смогу этим владеть. Может как-то подстрою своё оружие, или другой плав попробую использовать.

– Давай на привале, – он вернулся на лошадь, – мы от города-то отъехали всего чуть, а дорога нам предстоит длинная.

***

Смогли мы поговорить только вечером, когда устроились на привале под огромным деревом, сухие ветки которого мы использовали для розжига костра. Весь день мы ехали молча, каждый был погружён в свои мысли. Я раздумывал не поехать ли мне своей дорогой, поскольку возвращение в столицу мне было не нужно, можно было отправиться в ближайший портовый город и оттуда найти корабль дальше на запад. Как я слышал дорога к землям другого континента была более безопасной, если такое вообще применимо к миру, где нет никаких гарантий для жизни и свободы, если нанять корабль из Вольных островов, как они сами себя называли, а вот другие давали им более правильное название – пираты. Некоторые из них брали людей на борт охотно, доставляя за деньги с нашего материка на свои острова в океане, но вот после поездки с некоторыми из них, больше путешественника или купца никто не видел, так что мне кроме возни с паладинами нужно было многое выяснить, кому можно из пиратов доверять, а с кем плыть категорически не стоило.

– Все паладины проходят длительное обучение, поскольку чаще всего забираются у семей или подбираются на улице ещё в раннем возрасте, – начал граф, когда мы насытились и собрав запас хвороста, легли на спальные мешки.

– Кроме обучения военному делу, фехтованию, езде верхом, большую часть времени детей обучают Слову Божьему и правильности поведения. Ты редко когда встретишь паладина, который поставит свои потребности выше церкви или людей, хотя паршивые овцы изредка встречаются, – тут граф замолчал, словно вспомнил такие случаи, заново их переживая.

Я не стал ничего говорить, давая ему время, и оказался прав, он вскоре продолжил.

– После случая с ведьмой, когда ты не раздумывая бросился спасать одного из нас, хотя твой кинжал, которым ты его вылечил явно находится за пределами разрешённого церковью оружия. Все это увидели и поняли, что тебе было важно спасение жизни человека, а не то, как это тебя потом затронет. Да и твоё поведение в целом, как ты противостоял ведьме, не давая себя соблазнить, тоже говорит о том, что твои чувства к жене не являются пустым звуком. Три дня сопротивляться магии, это чего-то да стоит. Ведьме пришлось так напрягаться из-за тебя, что её колдовство почувствовали все из нас, хотя при первой встрече она очень умело скрывала свои способности.

Он снова замолчал.

– Не знаю нужно тебе это или нет, я порекомендую главе Ордена твоё обучение, – его слова упали, как камни, тяжело и полновесно.

– Вильям, я не верю в бога, что мне даст ваше обучение?

– Ты подумай о том, что если оно тебе возможно что-то даст, а ты из-за своего неверия и гордыни отказался воспользоваться такой возможностью?

В его словах было очень много резона, сегодня я ещё раз смог убедиться, что моё оружие может быть бесполезно не только против големов магов, но и паладинов.

– «Как сейчас мне не хватает Загияла, – тяжело вздохнул я, – не отказался бы от его совета».

К сожалению великий шаман на пару с неугомонным орком давно ушли от меня, отправившись на поиски приключений, так что решение нужно было принимать в одиночестве.

– Сколько нужно времени, чтобы постичь основы? Мне не нужно военное дело, только изучение всего, что касается силы паладинов и откуда она появляется.

– Годы Максимильян, многие годы, – ответил он, – моя сила появилась тогда, когда мне грозила смертельная опасность, до этого я также как и ты считал, что занимаюсь ерундой и трачу своё время напрасно.

– Ого?! – признание было поразительным, – и тогда ты поверил в Бога?

– Верно, тогда в моём сердце поселился Господь и душа перестала метаться в потёмках.

– Да уж, выбор у меня теперь просто шикарен, – с иронией произнёс я вслух, – отправиться к магам зная, что нет способа их победить, рассчитывая только на скрытное проникновение, или начать верить в Бога, со слабым шансом овладеть силой паладинов.

– По крайней мере это больше, чем то, с чем ты приехал в столицу, – справедливо заметил он.

– И ведь не поспорить с тобой, – я покачал головой и поворочался, стараясь удобнее устроиться. Хоть в отличии от паладина я положил свой спальный мешок не на голую землю, а на охапку свежескошенной травы, всё равно спать было не совсем удобно. Как и от всех ночёвок у костра под утро одна часть тела обязательно замерзала сильнее, чем та которой постоянно был повёрнут к костру.

Глава 3 Новичок

Дети от пяти лет и юноши в возрасте до восемнадцати, в остолбенении смотрели на меня и настоятеля монастыря, когда он завёл меня в общую столовую, где подопечные сидели за рядами столов и попросив минуту тишины, представил меня.

– Ваш новый товарищ, Максимильян. Надеюсь вы подружитесь.

Затем незаметно подмигнул мне и улыбнувшись в бороду, быстренько слинял. Он сам был в недоумении, когда граф привёз босого меня, одетого в одну холщовую робу, и также представил, как ищущего слово Божье. Настоятель был категорически против, говоря, что я слишком стар для этого, на что паладин показал ему письмо от главы Ордена и сказал слово «надо», так что тому пришлось смириться и подчиниться. Так что представив меня своим маленьким воспитанникам, он получил свой заряд бодрости, видя их остолбенение.

Под всеобщими взглядами, в которых было больше любопытства и недоумения, чем недовольства, я подошёл к раздаточному столу, получил кусок хлеба, чашу чечевичной каши и стакан молока, затем сел на ближайшее свободное место, рядом с пятилетками. С другого стола, где сидели взрослые подростки, раздалось фырканье, которое сразу же прервалось спокойной речью повара, стоявшего на раздаче.

– Гнем, Вирт – вы дежурные сегодня на кухне.

– Да наставник, – эти же голоса, только сильно разочарованные, раздались с того же места, откуда недавно эти смешки раздались.

«На этой еде я долго не проживу, – вздохнул я, осматривая свой нехитрый обед, – и что меня заставило поддаться на уговоры?».

По приезду в столицу граф развил бурную активность, пока я находился в раздумьях, и не успел даже током встретиться и поговорить с герцогом, а также принять пару купцов, которые толпой ждали меня у моего дома, едва прослышав, что я вернулся в столицу, как уже через три дня, он появился на пороге моего дома и заставив снять с себя всё, переодеться в принесённую им робу. Затем увёз меня за город, причём последний день пути я проделал с мешком на голове, болтаясь в седле словно селёдка в бочке, поскольку он сказал, что монастыри, где воспитывают будущих паладинов не то место, о котором нужно знать посторонним. Поскольку мне было скучно ехать ничего не видя и не понимая, я спрашивал его о жизни в монастыре, а также тому, что мне конкретно там нужно делать. В ответ он охотно рассказывал мне о быте, но ни слова не сказал о том, что мне там предстоит, лишь туманно намекнув, что брат Антоний отдал чёткие руководства Наместнику, так что мне нужно просто смириться.

– Максимильян, пошли, – отвлекая меня от мыслей о странностях своей судьбы, ко мне обратился маленький мальчик, сидящий рядом, – иначе наставники будут недовольны.

Стараясь не улыбаться, поскольку остаться серьёзным, когда с тобой на равных пытается разговаривать кроха, не достающая тебе даже до пояса, я поднялся и зашагал за всеми. Вышли мы на атриум монастыря и я смог наконец разглядеть его, хотя бы изнутри, поскольку мешок с меня сняли, только когда мы въехали внутрь. Серые, потемневшие камни, обвитые зелёным плющом, венчали стены, окружавшие донжон монастыря, который был раньше замком. Это было заметно по форме строений, а также по укреплениям и башням, которые заметил быстро осмотревшись по сторонам. Из атриума были видны также три этажа и коридоры, по которым проходили редкие священники, похоже комнаты здесь были приличные, поскольку помещений было достаточно много.

– Братья, сегодня у нас новый ученик, поэтому как обычно, мы выявим его силу, чтобы понять, в какой группе он будет заниматься, – неожиданно на площадке появился седоусый монах и показывая на меня рукой, показал подойти, мне пришлось подчиниться.

Совершенно не обращая внимания на то, что я был на двадцать лет старше самого маленького, он предложил мне выбрать оружие и вызвал на бой со мной самого мелкого. Ситуация стала меня раздражать, ведь я явно сказал графу, что обучаться воинскому искусству не буду, а тут такая подстава. Только сделав с десяток глубоких вдохов и выдохов, я успокоился и вспомнил пословицу, которая сейчас была актуальна как никогда, про «чужой монастырь и свои правила». Это позволило мне взять со стенда простую палку, с мой рост и встать напротив ребёнка, который взял себе деревянный меч.

– Начали!

Едва заметное движение лёгкой палкой, которая была в три раза легче моего копья и ребёнок стискивая кулаки чтобы не разрыдаться, ушёл за выбитой из рук деревяшкой.

– Следующий! – приказал наставник, вызывая ребёнка постарше.

Я не двинулся с места, не шевельнулся, лишь кистью проделал тоже самое и с ним.

– Следующий!

Когда очередь дошла до последних ребят, которые всерьёз восприняли меня и взяли в руки такие же длинные палки, но результат был всё тот же, не двигаясь и не шевелясь, я одной кистью доставал до их рук и бил по кисти, заставляя ронять оружие.

– Моя очередь, – наставник подошёл к стойке и взял двуручный меч, прикидывая размеры моей палки, затем подошёл и встал напротив меня.

Я видел, куда он может ударить и легко наклонял палку, прикрывая те места, на которые указывали движения его мышц, хотя сам он при этом не шевелился. Его взгляд был направлен за меня, так что приходилось ориентироваться именно на эти мускульные сокращения, которые были хорошо видны под робой. Если бы он был в доспехах пришлось бы драться всерьёз, но сейчас я мог угадывать его движение, ещё когда они были в стадии подготовки.

– Принимаю поражение, – внезапно сказал он, и поклонившись мне, пошёл возвращать меч на стойку.

Я не был удивлён, в отличии от всех остальных, которые видимо ждали жаркой и яростной стычки между нами. Поняли произошедшее только я и мой противник: я оценил то, что когда-то он был отличным мечником, к тому же ясно понимающим силу противника, а он то, что я находясь на пике своей формы, не по силам ему.

– С сегодняшнего дня брат Максимильян освобождается от физических занятий, и волен распоряжаться этим временем по собственному усмотрению, – во всеуслышание заявил он, вернувшись назад. В ответ была тишина, поскольку его подопечные всё ещё не понимали, что сейчас произошло.

– «Хитрец, – до меня только что дошло, зачем он это сделал, – если бы меня просто освободили от физической подготовки, дети бы не поняли такой шаг своих наставников, проповедавших об их равенстве, а сейчас когда им продемонстрировали насколько я силён, вопросов об этом не могло быть в принципе».

– Вы свободны брат, – наставник обратился ко мне, и пошёл разбивать группы детей по способностям, которые видимо были определены ранее, так же как и мои.

Поскольку идти было некуда, ведь мне ещё не показали келью, то я остался, смотря за занятиями. Вначале они много бегали и выполняли физические упражнения, затем им показали удар, который большинство начали отрабатывать. Я конечно был небольшим знатоком-мечником, но удар многие, особенно дети наносили неверно. Посмотрев на это безобразие пять минут я не вытерпел и поднявшись, подошёл к ближайшему.

– Ты неправильно держишь руки, и переносишь корпус, – я взял меч из его рук и показал ошеломлённому мальчишке как нужно правильно бить. Затем посмотрел как он повторил, поправил ему стойку и пошёл к следующему, который словно по воде молотил бревном.

Начав с детей, я вскоре обошёл тех, кто вообще делал удар в корне не верно и остановился возле старшей группы, никто мне и слова не сказал, о том, что я помогаю, а их наставник ни разу не глянул на меня за всё это время.

– Не старайся, – мне не нравилось, с какой яростью он наносил удар, было такое чувство, что перед ним враг, которого он хотел убить.

Он остановился и удивлённо на меня посмотрел.

– Почему? Разве это плохо?

– Ты не спокоен, гнев захватил тебя, – я покачал головой, – чем больше ты стараешься, тем сильнее у тебя не получается из-за того, что ты злишься. Просто сядь, успокойся и начни сначала.

– Но…, – он беспомощно посмотрел на наставника, который сейчас смотрел на нас, стоя неподалёку. Тот пожал плечами, давая ему выбор.

Парень сначала сделал несколько движений, делая по своему, но едва я отошёл от него, как он со злостью опустился на землю и сидел неподвижно несколько минут, затем встал, взял снова деревянный меч в руки, и в этот раз у него получалось значительно лучше.

– Брат! Брат Максимильян! – ко мне подошёл маленький мальчик, – я хочу также как и ты, бить копьём. Покажешь мне свой приём, а то Гарри постоянно надо мной издевается, выбивая меч!

Я тяжело вздохнул, оказавшись втянут в местные мальчишечьи разборки, ведь я в монастырь приехал не за этим! Хотел сначала отшить его, но решив, что раз начал помогать, то бросать дело на пол пути явно не стоило.

– Хорошо, только можно и мечом это делать, необязательно на копьё переучиваться.

– Хочу! Покажи мне! – маленький парень требовательно схватил меня за руку.

В конце занятий, когда он, раздувшись от важности, вызвал своего недруга на поединок и выбил из его руки оружие, я понял, что попал. Десятки заблестевших детских глаз, направленных на меня показали мне, что ближайшее время я буду очень занят. На моё счастье занятия закончились и нас развели по кабинетам, где детям преподавали разные предметы, меня же отвели к ещё одному пожилому паладину, который вручил мне книгу и сказал прочитать её всю. Открыв её я увидел, что это книга Единого, та по которой многие священники ведут свои проповеди, в ней содержались заповеди и деяния Единого.

***

Месяц спустя

– Что думаешь о новеньком, брат Гнат? – наставник монастыря собрал у себя в кабинете трёх паладинов-наставников.

Седоусый, пригладил свою пышную растительность, задумался, ответил он не спеша и очень обстоятельно, тщательно выговаривая каждое слово.

– Вы знаете, я был против подобных экспериментов. Нельзя зрелого воина переучить или заставить переосмыслить свою жизнь, только детей можно повести с самого начала по пути Бога.

– Но? – наставник хитро прищурился.

– Но если человек всю жизнь живёт с правильными мыслями и делами, он не потерян для Бога и Ордена, – словно сам себе не веря, ответил тот.

– Брат Ивор?

– Не смотря на то, что с этим еретиком мне пришлось больше всех общаться, – слова наставника слова Божьего, вызвали усмешки у всех присутствующих, – и доводил меня он до белого каления так, как никто за всю мою долгую жизнь, но и я вынужден признать, что его или нужно сейчас же сжечь на костре, чтобы не дурил нашим чадам голову своей ересью, либо допустить до тренировок. Таких людей я не встречал на своём пути, вынужден признать.

– Брат Дар?

– Я тоже за то, чтобы его сжечь, – усмехнулся наставник отвечающий за образование детей, – если он пробудет в нашем монастыре хотя бы год, то боюсь наши воспитанники с криками «Бога нет» повесят нас на воротах монастыря и разбегутся кто куда.

Все тут же сделали знак Единого, отгоняя дурные мысли.

– Но? – наставник откровенно смеялся, прошедший месяц внёс в их тихую и размеренную жизнь столько сумбура и неожиданных поступков, что хотелось избавиться от возмутителя спокойствия как можно быстрее. Дети враз и сразу как-то потянулись к новенькому, а обладая недюжинными способностям не только в фехтовании, но и ораторском искусстве, он быстро заставил всех наставников бледнеть, краснеть и отвечать на неудобные вопросы, который новый брат задавал во множестве. Одно его утверждение, что их мир круглый и вращается вокруг какой-то звезды повергало в шок многих, а его доводы, которые легко проверялись на практике, вынуждали наставников гореть тихой ненавистью, поскольку переспорить его или привести свои контраргументы, которые могли быть также проверенными здесь и сейчас, они не могли.

– Лучше допустить его до тренировок и как можно быстрее избавиться сейчас, пока то, что я описал, с нами не случилось, – зло ответил брат Дар и сел на место, при этом тихо пробурчав, – но лучше всё же сжечь.

– Таким образом все здесь согласны, что брата Максимильяна можно допустить к тренировкам и силе Божьей, а также уведомить об этом главу Ордена, – наставник монастыря подвёл итог совещания.

– Попросите всё же у брата Антония разрешение сжечь еретика, – попросил брат Ивор, – мне неизвестны причины благоволения Ордена к подобным людям, но они опасны для нас и неграмотной бедноты, своим духом. Воспользовавшись засухой или голодом, он поднимет любые массы на восстание, я встречался с похожими людьми, которые могли задурить голову любому.

– Хорошо, упомяну об этом в своём письме, а пока давайте решим, кто посветит его в путь паладина?

Все наставники тут же стали отводить взгляды и он понял, что этим «кем-то» придётся быть ему.

– Что же, так тому и быть, пришлите ко мне брата Максимильяна сразу после вечерни.

Паладины тут же засобирались на выход, пока глава монастыря не передумал, никому из них не хотелось быть наставником у такого подопечного, у них и своих дел хватало.

Вечером меня вызвали к настоятелю. Если честно, то от безделья я не знал, чем себя занять, вот и сцеплялся с паладинами-учителями по поводу и без. Смешно было наблюдать, как они бесятся, не понимая сути некоторых явлений, при том, что я показывал на очевидных примерах, что они не правы в своих суждениях. Этот месяц в монастыре мне совершенно ничего не дал, поскольку я выполнял тупую и рутинную работу, которую мне давали, ни на шаг не приближаясь к разгадке таинств Ордена паладинов.

– Максимильян, – дверь в большой кабинет закрылась и мы остались одни. В комнате было очень много книг, так много, что какой-нибудь ребёнок мог здесь запросто потеряться. Горевшие свечи не давали много света, зато жутко коптили, оставляя мало свежего воздуха.