Текст книги "Ох уж эта Алька (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Мачальский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Мухааа!
– Ладно-ладно, молчу!
– Так вы что – ничего не помните? – заинтересовался Виталий Дмитриевич.
– Ы ы... Но я... кажется, знаю... кто это.
– Да ладно?! – попытался иронизировать Муха, но был зашикан коллективом.
– Понимаете? Тут столько всего, – замялась Алька, бегая взглядом. – Сначала Ирина Михална рассказала одну легенду. – Ирина Михайловна, как бы представляясь, кивнула. – Потом мы с Женькой немного гопоту погоняли... – Тут должен был кивнуть Муха, но все ТАК на него посмотрели, что он устыдился и скромно опустил очи долу. – Ну, про вчера... вы уже видели... – Алька начала запинаться, и Софочка поспешила взять её "в свои руки", это немного помогло. – А сегодня мне приснилось... Так отчетливо!
– Присаживайтесь, – взяла руководство Ирина Михайловна. – Все садитесь! И давайте всё по порядку...
Когда последняя из "свидетелей" Алька закончила излагать свою версию событий, повисла тишина, которую интеллигентные люди назвали бы "задумчивой". А нормальные – "прифигевшей".
– Ну? Шо? – Алька оглядела притихшую компанию.
– Да, и шо мы имеем с домашней птицы гусь? – вдруг "проснулся" Муха. – А имеем мы шкварки...
– Та не бери в голову! – очнулась и Софийка. – Примариться всяка чуш...
– Ну-у, не скажите! – Владислав Дмитриевич покачал головой. – Помните, Аля, вы меня про сиву спрашивали? Я еще связал его с индийским Шивой? Так вот с ним, похоже, произошла та же история... – Владислав Дмитриевич сделал эффектную паузу.
"Ну говори, не тяни кота за хвост!" – ответили взгляды окружающих.
– Есть версия, что Шива был богом древнейшей цивилизации Хараппы. Она существовала в третьем тысячелетии до нашей эры в долине Инда и процветала почти тысячу лет. А исчезла как-то в одночасье. По одной версии её истребили арии, по другой – один из крупнейшиих городов этой цивилизации – Мохенджо-Даро – был уничтожен мощнейшим взрывом, очень похожим на ядерный.
– Ого! – обомлела Лидка.
– Йо-пт, – восхитился размаху древних Сёма.
– Не суть важно, какой там был взрыв. Важно, что цивилизация погибла в результате катастрофы. А в вашем сне мы тоже определённо имеем катастрофу.
– Так я и говорю – шкварки! – ни с того, ни с сего встрял Муха.
– Что "шкварки"? – удивилась Людочка, отчаянно пытавшаяся следить за логикой мужа.
– Подгорели, – серьёзно пояснил Муха. – Это катастрофа!
– Муха, ти дурак? – возмутилась Софочка. – Що ти верзеш?
– Действительно, Женька... – укорила бабушка.
Все зашевелились, отвлекаясь от мрачной темы, но было поздно – Алька уже испугалась.
– Вы думаете, я – там?! – глаза её начали принимать размер сопоставимый с мохенджодаровским.
– Нет-нет, – поспешил успокоить Владислав Дмитриевич. – Определённо не Индия. Но что-то очень знакомое... А ну-ка, давайте еще разок прошвырнёмся по фактам.
– Так сказать, утоптаем факты сапожищем логики, – схохмил Муха, но на него никто уже не обращал внимания.
– Первое, что бросается в глаза – это царь. Вспомните, Аля, еще разок?
– Ну, он такой... грозный!
Муха на "грозный" приподнялся было, но ему даже рта не дали раскрыть.
– Такой весь – брови... – Алька прочертила пальцем через весь лоб. – И корона...
– А, ну-ну...
– ...железная, с крылышками, – выдохнула Алька. – Ну такая, – она приставила ладошки ко лбу и помахала пальцами. Муха хрюкнул, но прокомментировать не успел.
– Так! – удовлетворённо хлопнул по столу Владислав Дмитриевич. – Лидочка – компьютер пожалуйста!
Лидка подсунула ему ноут и, пока Владислав Дмитриевич набирал запрос, все завороженно внимали ритуалу вызова Великого Гугла.
– Смотрите! – клацнул Владислав Дмитриевич и удовлетворённо отодвинулся. – Он?
Раздался глухой звук столкнувшихся голов.
– Мухааа!
– Уффф... А шо я?! – Муха "сдал назад" потирая ушибленную с обоих сторон башку, но его уже не видели.
– То-очно! – выдохнула Алька, повернувшись к Владиславу Дмитриевичу. – И трон такой же – с львиными лапами. А кто это?
– Это – представитель персидской династии сасанидов, – пояснил тот, довольный всеобщим внимание. – Кстати, "волкоголовые", они же – гургасары, были гвардией персидских царей. А ваши "зверские" трубы называются у них карнаи, звучание у них дейсвительно зверское. И прирученные львы у трона – это их мода. Так что всё указывает на Древнюю Персию.
– Какой же ты у меня умный! – восхитилась Людочка.
– Только всё-таки что-то не так... – продолжал с озабоченным видом Владислав Дмитриевич, хотя явно остался доволен вниманием супруги. – Где я это уже слышал?
– Персия? – Альку слегка перекосило от мыслительной работы. – А там я шо делала?
– И я не поняла... – Лидка тоже поджала губы. – Ну царь. И что?
– Лида, как ты не понимаешь?! – обрадовался Муха. – И он тоже царь – Ксеркс Дариевич Грозный!
– Кто-кто? – удивлённо вытаращилась Лидка. – Ксерокс?!
– Канешно, "Ксерокс"! – уцепился Муха за тему. – А еще в Персии правили: Сканерс, Принтерс...
– Имя... имя... – перебил полёт Мухиной фантазии Владислав Дмитриевич. – Аля! Вы же называли какое-то имя?
– Я?! – испугалась Алька.
– Имьа, сэстга, имьа! – Муха с мольбою протянул руки, но на него посмотрели как на идиота.
– А точно, Алюню, ти якось ще так сказала: «называли по местному...» Ну?..
– Як-то... ме... бе?.. Ой, голова дырява, уже не помню.
– Му, – буркнул Муха.
– Почему, "му"? – не поняла Алька.
– По логике.
– Нет, как-то иначе... – не поняла логики Алька.
– "Бетоит", кажеться – подсказала Ирина Михайловна.
– Да! – Владислав Дмитриевич ткнул пальцем в потолок и снова "нырнул" в сеть. – Так, сейчас посмотрим... Ну?.. Вот! Я так и думал...
Настороженная тишина была ему ответом.
– А шо это? – спросила за всех Алька.
– Это, статья Барашкова о Боспорском царстве.
На лицах окружающих явно обозначилось: "Слышь, ты не мудри, ты пальцем покажи..."
– Ну, Боспорское царство располагалось в Малой Азии, – взялся пояснять Владислав Дмитриевич лекторским тоном. – Его царь, Митридат Евпатор, пытался возродить былое величие Персии. Он сколотил свою мперию и очень серьёзно конкурировал с Римом. В конце-концов, Митридат был разбит и с остатками войск отступил в Пантикапей – нашу теперешнюю Керчь. Там он начал собирать союзников для решительного похода на Рим. Помните, Аля, вы сказали, что царю нужны воины? Вот это оно самое... Потом, согласно историкам, произошло восстание народов против тирании Митридата. Вся империя моментально рассыпалась, союзные войска ушли, а свои взяли штурмом Пантикапей. Царь, по легенде, заперся в башне и пытался отравиться, но не смог, потому что слишком хорошо готовился к подобному покушению и стал невосприимчив к яду. Тогда он, якобы, попросил своего телохранителя и тот зарезал его мечом. Вот такая романтическая история.
Театральную паузу заполнила всеобщая мысль: "Ну-у-у?!"
– Телохранителя звали Бетоит, – припечатал Владислав Дмитриевич, – а царство Митридата уничтожил катаклизм, один самых масштабных в истории человечества. Его описал Иоан Богослов в своём "Откровении", больше известном под названием... "Апокалипсис".
С минуту было так тихо, что стало слышно шебуршение соседей.
– Акап-пока-липсис? – пробелькотила побледневшая Алька, глаза которой опять стали очень несчастными.
– Ага, акапалиспсис, – серьёзно подтвердил Муха.
– Землетрясение произошло во время празднования прихода весны, – продолжил Владислав Дмитриевич. – Праздник был посвящен Весне-Персефоне, дочери Деметры. Помните Аля, вы говорили, что она – богиня и должна появиться из подземного мира? Так вот, по легенде к Персефоне сватался сам хозяин этого подземного мира Аид. И не получив согласия, просто похитил богиню. Но Деметра так горевала, что Аид согласился раз в год выпускать свою жену в горний мир, к матери. И вот именно на праздник выхода Персефоны из царства Аида произошло одно из крупнейших в регионе землетрясений. Девять баллов, представляете?! Тут – молебны, жертвоприношения, и вдруг – гнев богов! Естественно, союзники отступились, подданные восстали, а царь покончил жизнь самоубийством. Только после этого явился Помпей и присвоил себе всю победу. А так как метил он ни много, ни мало – в императоры, то истинную подоплёку его "подвига" тщательно стёрли из всех хроник. Но случайно, неподалёку проживал опальный философ Иоанн Богослов. И запечатлел трагические события гибели Боспорского царства в своём знаменитом "Откровении". Удивительно, но в этом каноническом библийном произведении описано всё, что наблюдалось при реальных землетрясениях в этом регионе. Осадочная толща здесь насыщена флюидами в различном виде: газообразном, жидком, газгидратном (то есть, замороженном). При землетрясениях всё это активно прорывается на поверхность извержениями грязевых вулканов, горючих и ядовитых газов. Море горит огромными факелами, меняется цвет вод, массово гибнет рыба. На суше всё рушится, происходит массовое отравление людей, животных, растений. В общем, настоящий апокалипсис! И, кажеться, мы теперь знаем, как всё было на самом деле... на Боспоре... и в Индии.
Аудитория завороженно молчала. Общепохоронное настроение выразил Муха.
– АпокА-покА-покА-липсИс, – напел он, – апокА-покА-покА-липсИс... – Подумал немного и закончил: – Пока-покА-липсис грядёт у нас.
– Тю на тебе! – не выдержала Софийка.
Муха демонстративно утёрся.
– И постучи по дереву, – посоветовала Лидка.
Муха подумал и постучал кулаком себе по лбу.
– И трижды плюнь через левое плечо, – коварно подключилась Алька.
Муха глянул через левое плечо, встретился с ожидающим взглядом Сёмы и к огромному Алькиному разочарованию плеваться не стал. А жаль! Потому что народ окончательно приуныл. Алька с потерянным видом принялась вертеть в скатерти дыру. Ирина Михайловна вдруг увидела свой кухонный фартук и решила его снять. Софочка и Владислав Дмитриевич вспомнили о своих "половинках". Лидка как бы тоже... Она уткнулась в ноутбук и принялась там сосредоточенно возякать.
– Ой, не могу! – воскликнула вдруг она. – Не, послушайте, чего пишут: "...депутат заявил, что вчерашний взрыв несомненно является провокацией закордонных спецслужб. Это является грубым нарушением суверенитета и классифицируется как международный терроризм". Про тебя, между прочим! – обернулась она к Альке.
– Бе-бе-бе... – напугала всех "террористка".
– У-у-у, ты какая! – Муха подкрался к ней и начал демонстративно рассматривать со всех сторон. Алька на его поползновения только злобно зыркала из-под чёлки.
– А дальше... вот: "...без сумн╕ву ╓ актом вандал╕зму та злочином проти власного народу. Крим╕нальн╕ авторитети, що зас╕ли при влад╕, несуть всю повноту в╕дпов╕дальност╕ за вчорашн╕ жертви" [...без сомнения является актом вандализма и преступлением против своего народа. Криминальные авторитеты, которые засели при власти несут всю ответственность за вчерашние жертвы]. Ну ты, мать, даёшь!
– Вот оно, лицо международного криминализма! – ткнул пальцем Муха и Алькин тэрпэць урвався.
– Гр-р-р-р, – начала она приподыматься с разворотом. – Не. Тыкай. В меня... ПАЛЬЦЕМ!!! – и бросилась, как пантера, с целью прибить нахала, но... вместо этого вдруг оказалась прижата Мухиными руками к Мухиной же груди!
– Тихо ты, убийца... – хмыкнул он.
"Сам такой, – подумала Алька и нелогично закончила мысль: – Давно бы так..." Возмущаться и дёргаться сразу расхотелось, зато неожиданно о-о-очень захотелось тепла и ласки. Поэтому Алька поплотнее уткнулась в Мухино плечо, а тот осторожно её обнимал и тихо млел от счастья. Народ какие-то мгновения довольно неприлично на них лыбился.
– Ой, – опомнилась первая Ирина Михайловна. – Ребятки! Вы рассаживайтесь, а я сейчас завтрак устрою.
– Та давайте поможу, – подхватилась и хозяйственная Софочка.
Оставшимся пришлось временно прикинуться мебелью...
Оладьи у Ирины Михайловны получились, а завтрак – нет. Едва вкусили по первому, у Софочки в кармане ожила мобилка. Софийка приложила её к уху, сказала: "Да", и сделала удивлённые очи.
– Тебе, – протянула она аппарат Альке. У той тоже, пока несла до уха, выражение лица было не из понятливых.
– Да? Мама?! Як ты... Мамочка, всё хорошо! Наверно разрядилась, как всегда. А с нами всё в порядке... Сидим вот у друзей... Приехать?.. Ну, ничого ж не сталось. Если шо, я сама позвоню... Папе – привет. И Тольке, если позвонит... И я вас целУю. Пока, мамочка. – Алька с потерянным видом отняла мобилку от уха и зависла над тарелкой, кусок явно не лез ей в горло. – Родители... И нашли как-то!
Пока переваривали эту новость, опять заиграла мобилка.
– Та дайте ж поесть детям! – возмутилась Ирина Михайловна, чем вызвала быструю ухмылку у Владислава Дмитриевича.
На этот раз вынула телефон Лидка. Она приложила аппарат к уху, сказала: "Аллё?" и её глаза тоже слегка расширились.
– Ты не поверишь, – протянула она аппарат Альке. – Тебя!
– Дядя, – Муха с пониманием покачал головой. – По материнской линии.
Алька бессмысленно на него посмотрела и взяла мобилку:
– Ага, слушаю.
Она без слов очень спокойно прослушала весь звонок, потом положила мобилку и... начала медленно сползать со стула.
– О господи! – успела придержать её Ирина Михайловна, и через секунду вокруг них уже столпился весь народ. – Да что опять такое?!
– Му... Мур... габ, – выдавила Алька, слегка пошатываясь в руках товарищей.
– А звонив хто? – пристала Софочка, но вместо Альки ответила Лидка:
– Юлик звонил, – пожала она плечами. – Я и удивилась...
– Я должна... я знала... – бормотала Алька. – Мамочка-а-а!
– Так, дитино! Хорош ревти, як т╕ воли – щоб ╖м ясла були повн╕! – взялась наводить порядок София, и Сёма с гордостью подумал, что её голоском только дембелей строить. – Давай кажи, шо сталося?
– Му... Му...– опять начала заикаться Алька.
– Мургаб! Дал╕ давай!
– ...у-у... умирает... Из-за меня-а-а-а! – Алька окончательно разревелась.
– Хтось щось може пояснити? – обратилась Софочка за помощью.
– У-а-у, понятно! – несколько странно взял слово Муха. – Так вот чего она такая... никакая тогда в гости заехала. Помнишь, бабуль?
– Да-а-а, пожалуй, – задумчиво согласилась Ирина Михайловна. – Понимаете, – пояснила она уже всем, – после той драки, на следующий день Аленька явилась к нам под вечер – навестить Женьку. Только была такая слабая, чуть не спала на ходу.
– Я ко-о-няку лечи-и-ла, – всхлипнула Алька.
– Угу, коняку, – подтвердил Муха. – Я еще тогда силуэт какой-то во вспышке видел, но не понял какой. А потом на площади уже точно разглядел. Это был конь. Понимаете, Конь дрался со Змеем! Как в той легенде. Мургаб отбил Альку у демона подземного мира! И... разрядился что-ли?..
– Так може ти ╕ зараз вил╕ку╓ш? – оптимистически предложила Софийка.
– Её саму щас лечить надо, – пробурчала Ирина Михайловна. – Хотя?..
Все с надежой на неё уставились. Алька даже всхлипывать перестала. И тут дошло и до Мухи:
– Ты думаешь?!
– А по моему, может получиться.
– Вы о чём?!! – в один голос возопили Софочка, Лидка и даже Владислав Дмитриевич. Только Людочка и Сёма смотрели всем в рот и уже не пытались что либо понять самостоятельно.
– Значит так, народ, – взял слово Муха. – Не пугайтесь, но мы тут нашли способ Альку подзарядить.
– Чего?! – теперь "прифигела" даже сама Алька. – Я в розетку не...
– Спокойно! В розетку не надо... Аля, помнишь, когда я играл, ты как себя чувствовала, не странно?
– Ну-у... странно. Улётно. И шо?
– Нишо... Просто ты при этом светилась.
– Я?!!
– Нет, Генеральный секретарь ООН!.. Ты, канешно! У тебя вся кожа золотом переливалась: лицо там, руки, ноги...
– О...ой... – Алька с подозрением осмотрела свои руки... ноги.
– Вот и я говорю – ой! Давайте попробуем?
Попробовали. Не получилось. Алька всё смотрела на руки и нервничала. Муха сбивался. Зрители лезли с советами... На третьей попытке позвонили соседи. Их вежливо послала Ирина Михайловна. Потом под окнами начала сигналить какая-то придурочная машина.
– Та шо ж ти, зараза, так верещиш! – не выдержала Софийка и выглянула в окно. – О, гляньте, то не тв╕й, Алька... як його? Ну тренер?
Алька кинулась к окну. Там, под домом, действительно стоял джип Виктора Егоровича и он сам выглядывал из дверцы, не переставая сигналить.
– Виктор Егорычь! – Алька подпрыгнула и начала кряхтя взбираться на подоконник с целью выпасть в форточку.
– Куда?! – перехватила её Софийка. – От дурепа мала, я не можу... Та в╕кно в╕дкрий ╕ крикни!
– Концерт окончен, все – по коням! – обрадовался Муха. – Кто с нами?
Когда Алька выпала из подъезда обнаружилось, что погода успела основательно испортиться. С потемневшего неба вот-вот должно было посыпаться, а порывы морозного ветра задували даже под куртку. Алька скукожилась было, но быстро взяла себя в руки и выскочила на дорогу. Там порыкивал мотором джип, нетерпеливо распахнув дверцы.
– О-оп! – плюхнулась Алька на переднее сиденье. – Щас еще подойдут!
– Кто? – удивился Виктор Егорович.
– Техническая поддержка! – бодро впорхнула на заднее сиденье Лидка и для верности продемонстрировала сумку с ноутом.
– Музыкальная поддержка, – деловито впихнулся вслед за нею Муха, заволакивая футляр со скрипкой.
– Интеллектуальная поддержка, – влез Владислав Дмитриевич и втащил за собой супругу.
– Ой, та куди ж я тут, – забидкалася Софочка перед дверцей, но сзади уже надвинулся Дядя Шкаф.
– О-ох-рана, – бодро сообщил он.
– Ай-йак! – пискнула Лидка, вжатая могучим напором в противоположную дверцу, и медленно выдавилась Мухе на колени.
– Поехали, – разрешил Дядя Шкаф и бережно обнял сидящую на нём Софочку.
Коняка лежал. На подстилке из сена, но он лежал. Алька только представила, что её Мургаб уже никогда не поднимет голову и просто окаменела, не в силах оторвать взгляд, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни.
– Он живой, – как бы извиняясь объяснил Виктор Егорович. – Просто совершенно без сил. Я такого никогда не видел. И врачи ничего толкового не сказали. Поэтому я подумал... У вас связь какая-то... мистическая.
– Да, мистическая, – пробормотала Алька со странным выражением глядя на неподвижного коня. – Если умрёт он, умру и я.
– О господи, Аля! Разве так можно говорить?!
– Ух ты, пафосно-то как! – сама себе восхитилась девчонка. – Ладно, Женька, заводи шарманку. И, я не поняла! – оглянулась она. – Шо так народу много? Женька, распорядися всех гэть!
– Да, пожалуйста, – начал Муха вежливо, но народ, не желая пропустить представление, активно прикинулся "вениками" и пришлось поднажать: – Короче – в сад, в сад! Все в сад!
– Вы что, ТАМ будете играть? – удивилась Людочка.
Муха замер и мысленно досчитал до пяти.
– Нет, вы там будете слушать.
– Да?! – удивилась Людочка, но, пока Муха опять считал, Владислав Дмитриевич уже взял её под локоть и выпроводил наружу.
Вся группа поддержки устроилась за ограждением. В деннике остались только Муха, Алька и конь. Девчонка осмотрелась, сняла с подставки попону и по хозяйскии устроилась у коня под шеей.
– Жарь, – разрешила она и положила голову на мургабово плечо. Коняка едва слышно всхрапнул.
Муха попытался сосредоточиться, но нереальность происходящего просто зашкаливала. Вот перед ним – умирающий Мургаб и Алька, собравшаяся умереть вместе со своим конём. И самое страшное, что это правда! И помочь им может только он и его скрипка. Наверное, может. Остаётся только надеятся...
"Нет, так нельзя, – понял он. – Так вообще ничего не смогу сыграть... Хорошо. Спокойно. Что я хочу? А хочу я-а-а... А хочу я сделать Альке подарок. Моей Альке. Тот подарок, который, будто знал – как раз для неё. Вот! Так и сделаем. Слушай Аленька. Слушай, солнышко моё. Это для тебя..."
И только тогда Муха заиграл. Он не смотрел на результат, не хотел видеть, получилось ли что-то или всё пропало. Он только преподносил подарок своей девушке. Самый дорогой подарок – свою душу. Он проиграл мелодию раз, второй, третий... потом сбился со счёта, но остановиться сейчас казалось смертельным. И он играл дальше. И остановился, когда в конюшне заметно посветлело и возгласы за стенкой денника стали заглушать саму музыку. Только тогда Муха позволил себе опустить скрипку и поднять взгляд. Вот тогда он и увидел чудо – Альку и коня, обоих, укутывало золотое сияние. А во все окна мощными яростными потоками било полуденное Солнце.
–
– Виктор Егоры-ыч! Ойх, помоги-и-ите... Ой, не могу, как чешется, – Алька загнула руки за спину, пытаясь дотянуться до недосягаемого и умоляюще смотрела на тренера. И он купился.
– Что у тебя там? – подошел он и потёр спинку, Алька при этом аж изогнулась от удовольствия, как кошка.
– Ой, класс! Ой, здорово!.. Та крылья растут. Та-а-ак чешеться, п-просто немажлива! Зато потом на работу летать буду. Мы, демоны...
–Аля-я! – перебил Виктор Егорович, отстраняясь, и посмотрел на неё с укором. – И не надоело?
– Неа! – жизнерадостно сообщила Алька и, ничуть не смутившись, поскакала себе вдоль денников. – Ля-ля-ля, ля-ля-ля... Угр-гра!!! – вдруг вызверилась она на СашкА, который ни сном ни духом, – просто вешал на крючок уздечку. СашкО подскочил и с разворота впечтался спиной в стенку, едва сам не повесившись на тот крючок. Алька вытянула в его сторону руки и сделала "демонический" взгляд.
– Я превращу тебя в рыбу, – завела она загробным голосом, подгребая воздух пальцами, – мерзкую скользкую рыбу...
Парень затравленно оглянулся на тренера, но тут, на его счастье, в коридоре конюшни появился пёс. Здоровенный чёрный дворняга по кличке Бибусь радостно вырулил из-за угла, и на морде его было прям написано: "А шо у вас такое интересное?!" И увидел Альку...
– Би-ибусь! – расцвела Алька злорадной улыбкой.
"Ой, блин!" – заскулил пёс, тормозя всеми четырьмя лапами, и без предисловий рванул в обратную сторону.
– Стоять!!! – гаркнула Алька и погнала следом. Сашко перевёл дух...
Чудесное исцеление Мургаба стало сенсацией для всей базы отдыха. И на следующий день Алька заметила, что её начали сторониться. Видимо, на всякий случай. Сначала это было прикольно, потом стало обидно, а потом Альку разобрала злость. "Не, ну мало мне своей "бИды", – тихо зверела она, встречая очередной шарахнувшийся взгляд. – Вы еще святой водой из-за угла попшыкайте, суеверы забацаные". И уже решилась было сказать всё что о них думает, но тут, как говорят, "на узкой дорожке", повстречался Сашко. Он столкнуться с нею в коридоре нос к носу и шарахнулся как Фома от "той ведьмы", как вампир от любимой Баффи, как демон тьмы от лампочки Ильича, внезапно вспыхнувшей в его мрачном склепе... Алька проводила взглядом того клерикала недоделанного, который осторожненько так, "по-п╕д ст╕ночкою", обошёл её от греха подальше... и решила, что с этим надо что-то делать... пока не взялись заготавливать дрова. А что может быть эффективней, чем шоковая терапия? Только индивидуальный террор!
Теперь уже весь персонал – и люди, и звери – страдали от её "демонической сущности". Даже меланхоличный ослик Митрофан, которого казалось бы ничто в этом мире не могло удивить, едва завидев на горизонте девчонку, издавал тоскливое "иг-а!" и убегал в самый дальний угол загона. Альку очень забавлял его зад, каждый раз торчащий из-под скамейки при её появлении. Она уже примеривалась было совершить над ним какой-нибудь обряд экзорцизма, но Виктор Егоровович уговорил пожалеть ветерана цирка. На это Алька согласилась и побежала искать другие жертвы...
Ужас продолжался второй день, тем более, что в городе, по причине массовых волнений, ничего не работало и спровадить "демоницу" было некуда.
– Виктор Егорыч, зробить шось! Я так до пэньсии не доживу.
– Что-о?.. – развёл руками тренер.
– Слухайте, у неё же парень якысь був, – воспрянул Сашко. – Може йому позвоныть, га?
– Я телефона не знаю.
– У Юлика спросите, они все там вчаться.
– Иидея-а!
Чтоб вызвонить Муху и смотаться за ним в город ушло около часа. За это время Алька успела "заколдовать" кобылу Мирку и подкараулить охранника дядю Васю. Теперь кобыла лежала в трансе "без задних ног", а дядя Вася заперся в будке и напился прямо не дожидаясь окончания дежурства. Демоны – это реально страшно!
По приезде, Муха получил ценные указания, типа "делай шо хочешь", и был заброшен в стан врага для свободной охоты... в одиночку. Не то чтобы от великого профессионализма, просто самоубийц больше не нашлось. Но пока он оглядывался и думал, с чего бы начать, проблема решилась сама собой. Из соседнего котеджа раздался грохот и пронзительный женский голос в ёмких выражениях сообщил всей округе:
– Мать... мать... мать!!! Алька, зараза чёртова! Прыбью-у-у...
Из дверей вылетела Алька и одним прыжком преодолела ступеньки.
– Эээ! – забеспокоился Муха.
– О, Женька! А ты чего здесь? – стопорнулась она и, переводя подых, оперлась руками на колени.
– Дык... стреляли!
– А-а-а, – значительно протянула девчонка, но тут в котедже опять что-то упало, Алька быстро оглянулась и скомандовала: – Валим!
Спрятались они в каком-то хозяйственном углу, битком набитом всяким инвентарём. Там и сидели, маскируясь под лопаты, пока по двору гуляло звонкое "прыбью чертяку!".
– Шо ты такое сделала? – удивился Муха, когда опасность в целом миновала. – Страдает человек. Тебя зовёт...
– Ага, плачет... – отмахнулась Алька. – Тётя Аня у нас, оказывается, моли боиться.
– Какой моли?
– Большо-о-ой... бе-е-елой... Из шкафа!
– Алька, ты зараза, – укорил Муха, но девчонка на призывы к совести только хмыкнула.
– Ладно, – поднялась она, – чё сидеть, пошли к Мургабу. Только ти-и-ихо!
Они прокрались вдоль стены. Алька выглянула за угол, убедилась, что всё чисто и не глядя махнула рукой – пошёл! Муха кинулся вслед за нею, пригибаясь как под обстрелом. Остановились только, когда пересекли открытое пространство и присели под невысоким крашеным извёсткой заборчиком. Алька еще раз убедилась, что слежки нет, и быстренько сиганула внутрь. Мухе тоже пришлось изобразить диверсанта, правда не так удачно.
– Нэвжэ всё так серьёзно? – шёпотом спросил Муха, отряхиваясь от извёстки и проверяя штаны на предмет повреждений.
– Ато! – хмыкнула Алька, разворачиваясь и тоже отряхивая ладони. – Ну, кажеться оторва-а-а...
И застыла, обнаружив перед собой унылую морду Митрофана. Ослик тоже не сразу понял, какая беда свалилась на его серую голову. Секунду они таращились в замешательстве друг на друга.
– Ми-и-ить... ти-их... – начала Алька как можно более примирительно и даже сунула руку в карман за угощением, но Митрофана это не успокоило. Едва до него дошли масштабы катастрофы его личного маленького мира, как он самозабвенно раззявил пасть и со всей дури потянул воздух:
– Ыыыг...
Но выдохнуть его в горестном рёве не успел.
– Нъ-на! – "выстрелила" Алькина рука и увесистая морковка воткнулась ему меж зубов. Раздалось сочное "хрррумм!" и ослик ошарашенно зачавкал угощением.
– А теперь точно валим! – Алька схватила Муху за рукав и потащила от опасного места. Муха волокся и только удивлялся, за каким лешим ему это надо. Наконец, со всеми предосторожностями они укрылись в деннике у Мургаба. Тот только подозрительно посматривал, чего это они такие загадочные – принышкли в уголочке, за ручки держатся, помалкивают.
Вообще, разговаривать было и не обязательно. Вполне хватало Алькиного присутствия. Они как-то незаметно сцепились пальцами и Мухе было ужасно приятно чувствовать её маленькую ладошку в своей руке. Правда, это мешало поползновениям обнять девчонку, ну да ладно... Не всё же сразу!
– Женька-а-а, – неожиданно озвалась на свои мысли Алька, – а почему ТЫ меня не боишься? – и выжидающе уставилась на Муху.
– Почему – не боюсь? – растерялся тот. – Боюсь...
– Да-а-а?.. – Алькино личико стало катастрофически хитреть.
– Понимаешь, – решился Муха, – я ТЕБЯ боюсь больше, чем всякое там... ну, чего все боятся.
– Я такая страшная? – сейчас же закокетничала Алька.
– Жутко! – с жаром подтвердил Муха, но пока девчонка обиженно надувала губки, добавил: – Красивая.
– Ой, ви скажете... – опять ударилась в кокетство Алька, но придвинулась поближе. Муха решился и обнял её. Та хмыкнула и вообще положила голову ему на плечо. Муха вдохнул запах её волос и «уплыл» окончательно.
И вот на самом интересном месте что-то сильно грохнуло. Муха дёрнулся, Алька подскочила. Перед ними стоял Мургаб. Он нервно переминался с ноги на ногу, укоризненно тряс головой, всхрапывал.
– Коняка, ты чего? – Алька поднялась ему навстречу, потянулась как обычно погладить, но Мургаб мотанул головой и, рыкнув, крутанулся на месте.
– Ко... Мургабчик! Ты... ты что, ревнуешь?!
"Нет, я счастлив", – выразительно посмотрел тот через плечо.
– Ну ма-а-аленький! Ну что ты? – пошла навстречу Алька, но конь с тем же взвизгивающим рычанием подпрыгнул передними ногами и сорвался с места. Муха невольно сжался, когда этот двухметровый ревнивец прогрохотал мимо. А тот оббежал денник по кругу и, демонстаративно сторонясь, стал возле Альки.
– Мургабчик... лапка моя... ма-а-ассенька... – увещевала Алька, постепеннно подкрадываясь.
– Фыррр-фу! – возмущался "масенький" с высоты своего роста, но удрать уже не пытался.
Наконец, она дотянулась и погладила мощную лоснящуюся шею. Коняка гордо смотрел в сторону, но не возражал. Тогда Алька осмелела и потянулась дальше. Коняка опять фыркнул и – так и быть, прощаю! – подставил холку. Алька хищным движением запустила в шерсть обе руки. Мургаб подобрался, блаженно всхрапнул и отдал себя на растерзание. Умильную картину примерения нарушил Муха.
Покинутый и несчастный, он скучал в уголке, пока ему это не надоело.
– Ну, я наверное пойду, – поднялся он на волне ревности, с трудом сохраняя на лице нейтральное выражение типа "кирпич огнеупорный".
Алька удивлённо оглянулась, но увидела Мухино "силикатное изделие" и ресницы её, как те залонки бойниц, резко упали на глаза.
– С-стоять... – тихо скомандовала она, но в голосе отчётливо прозвучал тот же лязг фортификационного металла.
Муха замер, уже раскаиваясь, что позволил себе такой выпендрёжь. Потому что не сомневался, кто кому устроит "сцену у фонтана". С нарастающим безотчётным страхом он смотрел, как девчонка отпускает коня, как поворачивается, не сводя со своего отелло "прицельного" взгляда. Как убойным жестом Солохи упирает руки в бока... И когда оставленный Мургаб возмущенно дёрнул зубами Алькин рукав, Мухе даже полегчало. Чего не скажешь о коняке.
– Гад! – влепила ему Алька с разворота. Конь дёрнулся и опасливо отпрыгнул "поп╕д ст╕ночку". Под её тяжёлым взглядом у другой стеночки столь же опасливо сжался Муха. Но убивать их Алька не стала, только заметно помрачнела, опустила голову... и отвернулась от обоих.
– Придурки, – буркнула она, глядя куда-то под ноги (Муха с Мургабом непроизвольно переглянулись). – Без вас тошно, так и эти туда же.
Её фигура, еще секунду назад такая грозная, разом скукожилась, плечи опали, руки безвольно скользнули в карманы куртки, а носок ботинка надыбал клочок сена и начал увлечённо его тормошить. Такого Муха вынести был не в силах. Он вдруг отчётливо понял, на чём девчонка держалась последние дни. А теперь это "что-то" прямо на глазах улетучивалось из неё со свистом проколотого шарика. От одного взгляда на это поникшее "горе" сердце сжималось и рвалось утешить любой ценой.
