Текст книги "Созвездие Ворона"

Автор книги: Дмитрий Вересов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Павел, мне не до шуток, – Нил в самом деле был серьезен, как никогда. – Давайте, выбирайтесь наружу, все! Быстро! Я пойду искать Татьяну. Не могла же она исчезнуть без следа!

Глядя на него, Нил-Нил едва мог сдержать слезы.

– Данила тоже пропал! – на лице Нади Скавронской была растерянность. – Надеюсь, он с Никитой…

Путь вниз оказался гораздо проще. Светильники по-прежнему не горели, но исчезло ощущение постороннего присутствия. Захаржевский очень боялся потерять Данилу – ему казалось, что все может произойти. Он не выпускал его ни на секунду, тащил за собой, перепрыгивая через ступеньки.

– Никита, ты мне руку вывернешь! – крикнул Данила испуганно.

– Извини, извини! – Захаржевский остановился, чтобы перевести дух.

Сам он едва не поскользнулся на осколках витражей. «Не хватало еще ногу здесь сломать!» – подумал он.

Башня снова завибрировала. Где-то глубоко под ними зарокотало.

«Зверь, – подумал Захаржевский, – разбуженный зверь. Злится из-за того, что отняли добычу! Убираться нужно отсюда, как можно скорее!»

За порогом башни их перехватил Баренцев.

– Где вы были?

– Там, – Никита показал рукой наверх. – Слушай, Нил, здесь что-то странное творится! Берч исчез!

– В самом деле? – Баренцев напрягся, пытаясь соотнести это с пропажей невесты.

– Нет, ты не понимаешь! – Никита затряс руками, не зная, как лучше объяснить то, чему они с Данилой были свидетелями. – Он совсем исчез! Провалился! И еще…

– Потом, потом… – Нил прервал его. – Поместье горит, и еще эти толчки! Возможно, начнется извержение. Выходите наружу, к остальным. А мне нужно найти жену!

По коридору навстречу уже бежала перепуганная Скавронская.

Нил подтолкнул Никиту.

– Возвращайтесь к остальным, скорее! Выходите из поместья. Здесь сейчас опасно находиться!

«Это я уже понял!» – подумал Захаржевский, но продолжать не стал. Сейчас его уже ничто не могло удивить. Все возможно! Если Занаду провалится в преисподнюю, как это, похоже, случилось с господином Берчем, он не удивится.

– Никита, что происходит? – спросила Надя, но в этот раз вопрос прозвучал скорее как риторический.

Они бегом спустились по лестнице в опустевшую гостиную. Недопитый чай, куски торта… Здесь оставались сейчас Таня и Павел Розены, которые ждали Нюту. Иван Ларин топтался снаружи у дверей, наблюдая за тем, как несколько слуг орудуют на взлетной площадке, заливая обгоревшие вертолеты пеной из огнетушителей.

– Да что вы, вашу мать, делаете! – сказал Рафалович по-русски. – Дом полыхает! Не тратьте пену!

– Это уже не имеет значения! – сказал Ларин.

– И что теперь?! – Блитс, потрясенный случившимся, обернулся к Рафаловичу.

– Нил сказал, здесь есть яхта! – заметил Иван. – И по-моему, пора отчаливать, извините за неуместный каламбур.

– Сначала неплохо бы собрать всех…

– Подождите! – Блитс поднял руки. – Здесь ведь есть еще какие-то постройки! Давайте перейдем туда и подождем, когда кончится гроза! Связь восстановится, и мы вызовем помощь с материка!

Ответом ему послужил сильный толчок. Все, включая работников, замерли, оглядываясь. На мгновение показалось, что сейчас весь остров опрокинется в море. В гостиной зазвенела посуда. Из конюшни доносилось испуганное ржание.

– Лошади! – крикнул Нил-Нил.

– Тихо! – Никита прижал его к себе. – Кто-нибудь из слуг ими займется!

Подпускать мальчика к запаниковавшим животным было опасно.

– Значит так! – распорядился Рафалович. – Если есть яхта, то пора на нее перебираться, а не то может быть поздно!

– Я вас проведу, – вызвался Нил-Нил.

– Подождите, где Анна Давыдовна? – спросил Захаржевский.

– Боюсь, она совсем плоха! – проговорила Ларина. – Нюта вместе с ней. И я не уйду, пока она там.

На фоне всеобщей растерянности Никита внезапно ощутил прилив энергии. Он побежал обратно наверх. В коридорах особняка было пусто, за высокими окнами плясало зарево над горящими вертолетами. В воздухе витал легкий запах дыма, но было неясно – просачивается ли он снаружи или исходит из глубины дома, где бушевал пожар.

Анна Давыдовна закрыла глаза, губы ее беспрестанно двигались. Анюта не слышала слов, которые она произносила, но прекрасно чувствовала энергию, исходившую от старушки. Чувствовала и благоговела, понимая, что для того, чтобы обладать такой силой, нужно пройти долгий и трудный путь. Путь, который самой Анюте, возможно, никогда не дано будет пройти.

– Позвать Данилу? – спросила она. – Нам, наверное, будет легче вместе!

– Нет, нет! – Анна Давыдовна качнула головой. – Ты справишься, я знаю, у тебя все получится, не бойся!

Но Анюта боялась. Боялась больше, чем тогда, в африканских джунглях. Тогда ведь все было предельно ясно – Павел умирал у нее на глазах. Где-то рядом бродили убийцы. Что происходило сейчас, было ей не совсем понятно, и Анна Давыдовна не считала нужным разъяснять. Словно это она, Нюта, была при смерти, и ее нельзя было тревожить. «Может быть, – подумала она, – если я все узнаю, то не смогу настроиться нужным образом. Может быть, это слишком страшно. Но ведь неведение еще страшнее».

Она не понимала, что происходит.

Анна Давыдовна сжала ее руку и открыла глаза.

– Бабушка! – Нюта заныла жалобно, чувствуя, что жизнь оставляет старую ведунью.

– Все хорошо, – прошептала та, – я уже вижу…

Но что она смогла увидеть, осталось Нюте неизвестным. Анна Давыдовна вздрогнула и перестала дышать. Несколько мгновений девушка все еще сжимала сухую и почти невесомую руку, зная, что все уже кончено. Все кончилось. Нюта осторожно прикоснулась к ее векам и закрыла глаза.

– Мы еще увидимся, – сказала она тихо. – В Саммерленде.

Она посмотрела на тело. Что теперь? Надо сказать Нилу и маме. Почему здесь нет мамы?!

Ей показалось, что остров едва заметно качнулся. Или это у нее закружилась голова после всего, что пришлось пережить? За окном потемнело, собиралась буря. Нюта вспомнила предостережение Берча. Когда колдун умирает… Где он? Неужели он и в самом деле приложил к этому руку? Колдун. Нюта сжала кулаки, напряглась, пытаясь направить всю свою ненависть на господина Берча, где бы он сейчас ни находился.

Толчок повторился. Интересно, сколько это по шкале Рихтера?

В комнату ворвался Никита.

– Нюта, Анна Давыдовна! – он остановился и застыл, глядя на тело. – Она… – он не закончил.

Нюта кивнула. Никита перекрестился.

– Нужно срочно уходить, – сказал он, – с этим проклятым островом что-то неладное!

– А бабушка?! – Нюта посмотрела на неподвижное тело.

– У нас нет времени! – сказал он. – Если все успокоится, мы вернемся… Пойдем, неужели ты думаешь, что она хотела, чтобы мы погибли рядом с ее телом!

Нюта растерянно посмотрела на него. Новый толчок заставил ее отбросить сомнения. Девушка нагнулась над мертвой старухой и торопливо поцеловала ее в лоб. Никита схватил Нюту за руку и потащил прочь из комнаты.

– А где… Где мама? – спросила она на ходу.

– Наверное, с остальными! Я не знаю! Идем скорее!

«В самом деле, – повторял он про себя слова незнакомца с шотландского пляжа, того, что только что исчез вместе с Берчем. – Чего не сиделось в России?! Вернусь, и ни шагу за рубеж. Где родился, там и сгодился… У советских собственная гордость… если только Надя согласится!» – добавил он обязательное условие.

Он твердил это про себя, как заклинание, волоча за собой Нюту в сторону холла, так же, как еще недавно тащил Никиту.

– Секундочку! – повторяла та на ходу. – Никита, секундочку…

– Да, что такое? – он остановился.

Ничего не говоря, она сбросила туфли с каблуками. И припустила вперед.

Людей не хватало, Баренцев отозвал слуг из дома, когда стало ясно, что даже общими усилиями с огнем не справиться. Ему не хотелось рисковать ничьей жизнью ради спасения Занаду. Огонь еще не успел распространиться на все поместье, но было ясно, что ждать оставалось недолго. На помощь извне рассчитывать не приходилось.

Нил метался по помещениям, пытаясь отыскать жену. Вспомнилась старая страшилка про свадьбу, где гости играли в прятки. Невеста спряталась в сундук на чердаке и задохнулась. И только много лет спустя случайно нашли ее скелет. Но Татьяна уже не ребенок, и никто в прятки не играл. Он несколько раз позвал ее, повышая голос до крика.

Крик эхом разнесся по пустым коридорам. Возникло жуткое ощущение, будто кто-то следит за ним из угла. Он обернулся – никого. Это все из-за Делоха. Внезапное сумасшествие ученого, исчезновение Татьяны, Анна Давыдовна умирает, Берч исчезает – Нил не успел понять, что случилось с Хэмфри Ли Берчем, но судя по всему, что-то страшное! И Занаду превратился в особняк из фильма ужасов, где за каждой дверью может таиться привидение.

Он прошел в комнату Берча, дверь была распахнута настежь, словно приглашая. Нил заглянул внутрь, на всякий случай. Никого. Окно распахнуто, он выглянул наружу и с облегчением заметил, что все, включая Нил-Нила, уже покинули здание.

Остров снова задрожал, на этот раз вибрация продолжалась долго, словно людям давали понять – это последний звонок и промедление смерти подобно. Нил успел схватиться за оконную раму и чудом не вывалился наружу. Оставаться в поместье с каждой секундой становилось все опаснее. Он бросил взгляд на бумаги, рассыпанные на столе. Формулы, написанные каллиграфическим почерком, несколько рисунков, похожих на детские каракули. Рядом раскрытая книга Юнцта. «Интересно господин Берч проводит время, – подумал он, выходя назад в коридор. – Или проводил». Если Никита не ошибся, о директоре Федерального бюро следовало теперь говорить в прошедшем времени. Его исчезновение или гибель не особенно огорчали. Сейчас, в сложившихся обстоятельствах, Нил был склонен подозревать всех и каждого. Особенно Берча – слишком странным было его поведение… Сразу вспомнились страхи Татьяны, надо было послушаться ее и не пускать его на остров. Все мы задним умом крепки!

В коридоре уже отчетливо пахло гарью. Нил остановился. Не было смысла так метаться. Он сжал виски и попытался сконцентрироваться. В конце концов, у него тоже были кое-какие способности. «Ну, давай же, Вальтер Бирнбаум, помоги, – заклинал он покойного деда. – Помоги!» В это мгновение ему показалось, что он слышит тонкий крик в глубине коридора, там, откуда двигался огонь. Нил, не раздумывая, бросился туда. Крик повторился за одной из дверей. Он распахнул ее и замер. Здесь было пусто.

Нил попятился, пламя ползло по коридору странными извивающимися ручьями, окружая его.

«Ну же, как тигр в цирке, сквозь горящий обруч! – подумал он и, закрыв лицо руками, прыгнул через пламя.

«Я это я, а не бесплотный призрак, я по-прежнему чувствую, дышу, мыслю. Мыслю – значит, существую. Только вот долго ли осталось еще мне существовать…»

Стало трудно дышать, она почувствовала, что все вокруг уходит вниз, подобно гигантскому лифту, исчезает в поднимавшейся темной воде. Во тьму, вслед за демонами. Татьяна подбежала к лестнице. Наверх, быстрее. Это было похоже на то, как если бежишь вверх по эскалатору, идущему вниз.

«Вот и все! – подумала она. – Как странно. Думала об адском пламени, а суждено погибнуть в воде. Кому на роду написано умереть на виселице, тот не утонет». Она прибавила шагу, задыхаясь. Темная прохладная глубина. Может, это очередная шутка Вадима Ахметовича? В новом инфернальном качестве он обрел весьма специфическое чувство юмора.

В воде кружились разнообразные предметы. На венском стуле сидел дрозд-адвокат, обретший снова птичье обличье. Некоторое время он кружился вместе со стулом, растерянно глядя на Захаржевскую, пока стул не зацепился за ступеньку и не исчез вместе с птицей. Вода коснулась лодыжек, словно обхватив холодными пальцами. Татьяна вскрикнула и перепрыгнула сразу через несколько ступенек. Быстрее… Шансов у нее не было. Через несколько мгновений она уже была в воде по пояс, но продолжала упорно карабкаться вверх, держась за перила.

Это не было наваждением, вода была настоящей, и Татьяна не могла понять, что происходит. Но времени раздумывать над этим не было. Сейчас нужно было двигаться. Вверх, вверх…

Тем временем, на пристани шла полным ходом погрузка.

– Мы не сможем отплыть! – сказал Блитс. – Слишком бурно, нас разобьет о скалы.

– Другого выхода нет! – бросил Розен.

– Тогда снимите мачту! – посоветовал Блитс. – Сейчас яхта будет перегружена, нам нужно повысить остойчивость.

– Позвольте, а как мы поплывем? – спросила недоуменно Ларина.

– Там есть мотор! – пояснил Нил-Нил.

Нил-Нил, не отрываясь, смотрел на поместье, в окнах левого крыла плясало пламя. Он ждал, что вот-вот из раскрытых дверей выйдет его отец, неся на руках Тата. Как в голливудских фильмах.

– Где Нил, в самом деле? – спросил тихо Розен. – Может, стоит пойти за ним, пока еще не поздно…

Никита Захаржевский сделал движение в сторону поместья, но Надя Скавронская уцепилась за его рукав.

– Я не пущу тебя туда… Там что-то страшное происходит… – залепетала она, теряя привычную рассудительность.

Впрочем, ее слова выражали то, о чем думали остальные. Поэтому никто не посмотрел на нее с удивлением. Только Татьяна Ларина прижала к себе Нил-Нила, который, казалось, готов был сам броситься назад.

– Извините, – предложил один из слуг – конюх, – я человек несемейный и знаю дом! Лучше я схожу за хозяином…

Нил-Нил взглянул на него с благодарностью, но в то же мгновение в дверях особняка показалась фигура.

– Папа! – прошептал Нил-Нил, и губы его задрожали.

Баренцев был один.

– Нил! – Розен подбежал к нему. – Остров сейчас уйдет на дно! Нужно уходить!

– Она где-то здесь! – сказал Баренцев убежденно. – Я чувствую, она где-то здесь.

– Нил, не сходите с ума! – прошептал Павел. – Если она внизу, ей не выбраться…

– На яхту! – распорядилась Ларина. – Все на яхту… Нюта, быстрее.

– Но, мама! Мы же не можем ее оставить!

Павел решительно подхватил ее под руку.

– Идем!

Да, на яхте был мотор и не один. Два мощных двигателя, работая на предельных оборотах, позволили перегруженному суденышку отойти от острова раньше, чем тот окончательно канул в пучину. Блитс, засуетившись, умудрился свалиться за борт, но был вовремя спасен. Сгрудившись на палубе, недавние обитатели и гости Занаду со слезами на глазах следили за тем, как прекрасный Танафос погружается в бездну. То, что происходило сейчас, казалось кошмарным сном.

Огонь и вода с двух сторон наступали на остров. В какой-то момент он накренился, словно погибающий корабль, и замер. Но только на мгновение, затем погружение продолжилось.

В темноте по острову метались выпущенные на свободу лошади. Нил-Нил зажал руками уши, чтобы не слушать испуганного ржания обреченных животных. К счастью, в темноте не было видно, как они тщетно пытаются спастись. Погрузившись на дно, остров увлек за собой и их.

Нил-Нил заплакал, прижимаясь к Нюте.

Остров проваливался в темную глубину, унося с собой свои тайны. На поверхность всплывали деревянные обломки. Яхта была перегружена, в случае шторма ей вряд ли удалось бы добраться до материка, но люди на борту старались об этом не думать.

– Боже мой! – Павел качал головой, не в силах поверить в то, что происходило на его глазах.

Баренцев вглядывался в воду, все еще надеясь на что-то. Розен положил ему руку на плечо.

– Нил, – сказал он тихо, – это ужасно, но ее больше нет!

Нил стиснул кулаки. Все рухнуло в один день, все, к чему он шел все эти годы, оказалось уничтожено. Что это, судьба? Проклят он, что ли?!

Блитс чихнул. После вынужденного купания владелец «Свитчкрафт» мгновенно подхватил насморк. Розен протянул ему сухой платок.

– Премного благодарен! – сказал Блитс. – Не думал, что во время извержения море остается таким холодным!

Эпилог. Море

(1)

Судно бросало вверх и вниз. Утренний прогноз предвещал почти полный штиль. Если бы капитан знал, что прогнозу до такой степени нельзя доверять, то предпочел бы простоять это время в порту. Теперь же им суждено было оказаться в центре нешуточной бури. Оба дизеля выбивались из сил, корабль шел к островам, пытаясь опередить непогоду.

Штурман прошел по палубе, ветер бросал в лицо брызги. Впереди уже должен был показаться Танафос, но острова не было видно. Он сверился с компасом. «Селестина» не обладала самыми современными средствами навигации, это был небольшой, потрепанный временем и бурями корабль. Тем не менее, заблудиться в Средиземном море ему еще ни разу не случалось. Штурман не стал докладывать капитану об ошибке. Облака на горизонте стремительно рассеивались, и гроза, которая вот-вот должна была разразиться, похоже, решила приберечь силы для другого раза.

– Ничего не понимаю! – Штурман помотал головой, повторив слова русского мультперсонажа.

В небо вдали взмыло несколько красных ракет. «Селестина» сбавила ход. Штурман спустился в капитанскую каюту, чтобы проконсультироваться с капитаном. Из-за груза, который был на борту, контакт с незнакомым судном был крайне нежелателен, но оставить в море терпящих бедствие они не могли.

– Я не хочу остаток своих дней провести в молитвах и покаянии, как тот парень, что проплыл мимо тонущего «Титаника»!

Штурман кивнул. Старость в молитвах и покаянии его тоже не устраивала. «Селестина» набрала ход, направляясь к качающейся на волнах яхте.

– Одна женщина на борту – уже к несчастью! – пробурчал штурман. – А тут целая прорва бабья…

– А вы предпочли бы оставить нас плавать в море?! – спросила зло Татьяна Ларина.

– Нет, мадам, – сказал штурман, внимательно разглядывая ее, – я просто вспомнил старую морскую примету!

Про себя он подумал, что дамочка очень похожа на русскую актрису, что отхватила недавно «Оскара», но предположение было слишком невероятным.

– Так что с островом? – спросил он.

– Утонул! – кратко ответствовал Павел.

Штурман замысловато выругался.

– Ну да, туда ему и дорога. Место нехорошим считалось издавна, зря на нем строились. С таким-то названием…

– Куда мы идем? – спросил Рафалович, решив взять на себя общение со штурманом. Моряк моряка…

– Мы-то, – сказал штурман, – идем в Алжир. А вы, само собой – с нами. Заходов не предусмотрено, не обессудьте.

– Я могу поговорить с капитаном?

– Почему бы нет? – пожал плечами штурман. – Только ответ будет тем же самым.

– А связаться с берегом? У вас должна быть рация!

– А вот этого не стоит делать, сэр! – добродушно сказал штурман, и за его спиной сразу возникли двое дюжих матросов.

«Этакие двое из ларца, одинаковых с лица», – подумалось Леониду. Он не мог понять, что происходит. Остальные спасенные застыли на месте.

– Послушайте, – сказал штурман, – у нас есть график и обязательства перед клиентами фирмы, ясно. Вы же не хотите ввести нас в затруднительное положение?

– Я не знаю, что вы везете, и знать не хочу! – Рафалович стал догадываться, в чем дело. – Я хотел бы все-таки поговорить с капитаном.

Штурман кивнул.

– Обождите минуту, я скажу ему!

Ровно через минуту штурман снова появился на палубе.

– Капитан просит вас в каюту!

Леонид прошел вслед за ним по тускло освещенному коридору. Шаги гулко раздавались в тесном пространстве. В коридоре были сложены какие-то ящики.

– Осторожно! – предупредил запоздало штурман – Рафалович успел уже заработать несколько синяков.

Рафалович прикинул, что может находиться в ящиках. Оружие, может быть? Маркировки были неразличимы в полумраке, да и вряд ли многое бы сказали. Впрочем, его и в самом деле не волновало, что везет «Селестина».

Он перешагнул порог и остановился перед койкой.

Капитан показался ему сначала стариком, но когда тот подвинулся к свету, чтобы в свою очередь разглядеть гостя, Леня увидел, что на покрытом морщинами лице горят необыкновенно живые глаза. «Старый пират, – подумал Рафалович, – потомок Джона Сильвера и капитана Флинта».

Чувствовалась вибрация от работающих двигателей. Капитану она нисколько не мешала. Напротив, звук, знакомый, как стук собственного сердца, успокаивал его. В каюте стоял отчетливый спиртной запах. Между тем, штурман и остальной экипаж казались абсолютно трезвыми. «Капитан лечится», – догадался Леонид. Видимо, это лихорадка или воспаление легких. Его место на берегу, в больничной палате, а не в Алжире.

– Я, как видите, прихворал! – нехотя признал старик очевидный факт.

В его английском слышался явный акцент, такой же, как у самого Лени, у Ваньки, и чуть-чуть – у Павла. Неужто славянин? Все может быть,

– Добрый день! – сказал он. – Капитан-лейтенант в отставке Леонид Рафалович.

– Алекс, – сказал капитан. – Без фамилии. Знаете, когда проводишь в море большую часть жизни, все земные формальности начинают казаться смешными. А денек для вас, кажется, не очень добрый… Да и для меня, впрочем, тоже!

Он закашлялся.

– Ничего, – улыбнулся он, когда немного отпустило. – В Алжире все пройдет. Только бы добраться туда поскорее…

– Собственно говоря, об этом я и хотел поговорить, – начал Рафалович.

Старик кивнул.

– Я в курсе! Но, уважаемый, у меня не прогулочная яхта. Я весьма вам сочувствую, но бизнес есть бизнес!

– Я могу возместить любой ущерб, – сказал Леонид. – Я могу купить вам новый корабль, только возьмите курс на Европу. Эти люди измучены и устали. Переход будет для них слишком тяжелым испытанием.

– Испытанием… – старик повторил это слово так, что было ясно – его значение хорошо ему известно.

– У меня нет оснований не доверять вашим словам, – сказал он, вздохнув, – но… Но и доверять им также нет оснований.

– Хорошо, – кивнул Рафалович, он предвидел подобный поворот.

Следовало ожидать, что человек, занимавшийся контрабандой, – а что это так, Леня нисколько не сомневался, – не станет полагаться на честное слово незнакомца.

– Мы все здесь обеспеченные люди, – сказал он. – Обстоятельства гибели острова были таковы, что мы оказались…

– А почему вы думаете, что он погиб? – спросил капитан неожиданно.

– Что?

– Да нет, это я так!.. Не слушайте старые бредни! Продолжайте, пожалуйста!

– Денег с собой у нас немного. Но есть драгоценности, часы…

Леонид выложил на стол рядом с койкой все, чем располагали пассажиры «Селестины».

«Один „роллекс“ Блитса потянул бы на два таких корыта!» – подумал Рафалович, но вслух говорить ничего не стал.

Капитан замолчал, рассматривая предложенные ценности.

«Точно, Джон Сильвер, – отметил про себя Леня. – Только не хватает протеза. Хотя кто его знает – под одеялом и не видно, что там у него…»

Пальцы капитана тем временем выудили из россыпи часов, колечек и перстней платиновый браслет с квадратиком изумруда. Поднес ее к свету лампы, разглядывая. Этот браслет отдала Рафаловичу Татьяна Ларина.

– Так-так-так, – проговорил старик. – Откуда это у вас?

Он пристально посмотрел на Баренцева.

– Она принадлежит одной из присутствующих здесь дам! – сказал Леонид, сдерживая раздражение.

– А это?! – старик дрожащими пальцами выдернул из груды кулон – большой изумруд на платиновой цепочке.

Этот кулон, который сняла с себя Нюта, был Леониду знаком – в свое время он не раз видел его на шее той же Татьяны Лариной. Только сейчас Рафалович обратил внимание на удивительное сходство обеих вещиц.

– Это тоже, – коротко ответил он. Ему хотелось поскорее уладить это дело и вернуться к остальным.

Капитан нервно постучал пальцами по столу. Казалось, он что-то обдумывает.

– Нет, – сказал он, вздохнув, – это невозможно!

– Нам больше нечего вам предложить! – сказал Леонид. – Но этих вещей должно хватить, чтобы компенсировать ваши потери и более того.

– Я имел в виду не ваше предложение! – пояснил капитан. – Эти вещи… А как зовут владелицу?

Леонид сказал. Капитан посмотрел на него так, как будто не расслышал.

– Да, да… – подтвердил Нил. – Та самая Таня Розен, голливудская звезда, она же Татьяна Ларина. Если вы пойдете нам навстречу, уверен, она не откажет вам в автографе. Сможете даже сфотографироваться вместе с ней…

Капитан, казалось, уже не слушал его. Он соскочил с постели. Леонид недоуменно следил за тем, как Алекс в спешном порядке набрасывает на себя одежду. Маловероятно, решил он, чтобы капитан был таким поклонником кинематографа. Может быть, это приступ лихорадки. Он не успел позвать на помощь штурмана. Капитан выскользнул в темный коридор, оставив на столе часы Блитса и прочие сокровища. Похоже его мысли сейчас занимали только браслет с кулоном.

– Алекс! – Леонид поспешил за ним следом.

Капитан окинул взглядом столпившихся на палубе мокрых людей.

– Кто из вас Ларина?

Татьяна скинула пиджак Павла, выпрямилась.

– Я.

– Это ваше? – Капитан покачал в воздухе изумрудным кулоном.

– Это мое! – Плечом к плечу с Татьяной встала Нюта.

– Прошу за мной! – резко бросил капитан и столь же решительно направился в обратную сторону.

– Садитесь! – сказал он уже в каюте. – Мне надо задать вам несколько вопросов.

Нюта попыталась что-то возразить, но Татьяна дернула ее за руку, и девушка закрыла рот.

– Начнем с этого. – Капитан положил на стол кулон и посмотрел на Нюту. – Эта вещь досталась вам от матери?

– Да, – пробурчала Анюта неприветливо. – А что? Он перевел взгляд на Татьяну.

– А вам? – Было ясно, что он принял ее за Нютину мать. Впрочем, так принимали все, кто не знал истинного положения дел.

– Мне тоже. От матери.

– Как звали вашу мать?

– А вам-то какое дело?! – не выдержала Нюта.

– Мою мать звали Валентина, – медленно и тихо проговорила Татьяна.

– Валентина, – повторил капитан. – Этот браслет – он ведь переделан из серьги?

– Да…

– А вы не знаете, что стало со второй такой серьгой?

– Из нее тоже…

– Послушайте, – перебила Нюта, – по какому праву вы нас допрашиваете?

– По какому праву? – переспросил капитан, перейдя вдруг на русский. Говорил он медленно, но почти без акцента. – А по такому, внученька, что в пятьдесят пятом году в городе Ленинграде меня за шкирку вытащил с того света один доктор, тоже из реабилитированных. А дальше – побег, жизнь по чужим документам, уход за кордон… Долго рассказывать… Так где, вы говорите, вторая серьга?

(2)

Под потолком оставался воздушный пузырь. Захаржевская задержалась ненадолго. Но останавливаться было нельзя. Если остров и правда уходит под воду, подобно Атлантиде, то нужно выбираться наружу, как можно скорее. Она сделала вдох и продолжила путь по коридорам. Тьма пугала ее, плавающие предметы казались руками утопленников, готовых утащить ее назад, вниз, в царство Вадима Ахметовича. Свет погас, она двигалась, инстинктивно угадывая направление. Вот где пригодилась ее сила, она не задумываясь выбирала направление, выныривала в воздушные карманы, для того, чтобы пополнить запасы воздуха, и двигалась дальше, пока впереди не замаячило окно. Не задерживаясь, она проплыла сквозь него и стала подниматься к поверхности. Она чувствовала, как вода обволакивает ее, крутит и затягивает вниз, вслед за уходящим ко дну островом.

Нет! Она забилась, преодолевая эту тягу. И смертельная хватка ослабла, она почувствовала, что поднимается, и двигалась из последних сил, моля, чтобы остатка воздуха в легких хватило добраться до поверхности. В голове зашумело, пронеслись обрывки прошлой жизни. И свет, который она видела сейчас, мог оказаться тем самым, что встречает каждого на другой стороне. «Что ж, в любом случае, я победила. Свет – это свобода, свет – это не багровый огонь преисподней и не вечная тьма. Вверх, только вверх!»

К свободе.

К свету.

Конец

Санкт-Петербург, август-ноябрь 2004