Текст книги "Рапсодия гнева. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Янковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 80 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

Недолет.

Из окопа полоснула автоматная очередь, но американцы уже соскочили с дороги, укрывшись в небольшом овражке, спускавшемся к озеру. Лязгнули затворы автоматических винтовок, грохнуло, по броникам на бруствере глухо защелкали пули.

– Гады… – выругался Витя. – Как их теперь вышибить?

Ни украинского морячка-водителя, ни офицера-переводчика в кабине видно не было. Залегли. Скорее всего, безоружные.

– Рыжик! – крикнул Иван Андреевич. – Попробуй обойти их с тыла! Нам не достать!

– Щас, погодите… Я их бутылкой попробую! – чиркнул зажигалкой Игорь.

Он чуть высунулся и метнул бутылку, но тут же отлетел спиной в стену окопа. Грохнула очередь из «М-16». Бутылка упала на землю и прокатилась почти до самого

озера.

– Черт… – простонал Игорь. – Плечо…

Эдик попробовал разорвать черную ткань собровской куртки, но это оказалось совсем не просто.

– Навылет пробило, – шепнул он. – Правее кости. Надо жгут наложить.

– На ремень! – протянул Иван Андреевич.

Витя бодро разорвал вынутый из приклада медпакет, достал из кармана перочинный нож и разрезал куртку на правом плече товарища.

– Царапина… – успокоил он всех. – Эдик, держи автомат!

Он передал лейтенанту оружие друга. Эдик ухватил «АКСУ» и дал по овражку короткую очередь. Почти не глядя.

– Патроны, мля, береги! – побледневшими губами прошептал Игорь.

Рыжик, скрытый от глаз американцев домиком поста, выскочил наружу и зашуршал кустами, обходя место боя со стороны города. По нему все же дали очередь, заметили колышущиеся ветки. Рыжик, громко матерясь, залег прямо в кустах.

Между противниками установился устойчивый паритет. Обе стороны, не привыкшие вести серьезные боевые действия, – предпочли занять оборонительные позиции.

– Здорово они нас прижали… – насупился генерал. – Если бы не окоп… Трендец бы. Я вам и инструкторов нанял, и тир интерактивный… Бестолочи.

– Не ругайся, генерал, после войны раздолбон устроишь, – остановил его Эдик. – Ребята бьются как могут.

Витя коротко пальнул из автомата. Ему так же коротко ответили из овражка.

Вдруг звучный хлопок двустволки разорвал короткую тишину, следом грохнула сокрушительная очередь из старинного дискового «Дегтярева». И тут же, словно сигнал подали, воздух заколотило от десятка разнокалиберных выстрелов. Сухо рокотнула очередь из фашистского «МП-40».

Через три минуты с американцами было покончено. Эдик высунул голову из окопа и остолбенел. Человек пятьдесят мужиков с ружьями, карабинами, немецкими автоматами, маузерами, наганами, «ППШ» и прочим антиквариатом приветливо махали милиционерам руками. Во главе внушительного сводного русско-татарского отряда стоял уже хорошо накуренный Миджит. Победители изымали у павших американцев оружие, придирчиво осматривали содержимое карманов и ранцев.

– Поприезжали тут… – хмуро бормотал здоровенный бородатый мужик с пулеметом Дегтярева. – Стреляют, мля…

Кто-то вытянул из грузовика морячка и украинского лейтенанта, пинками погнал к окопу.

– С этими что делать? – пожал плечами Дед.

– Расстрелять, мать их так перетак, – кровожадно предложил хмурый пулеметчик. – За измену Родине. Гады.

Ему, видно, очень понравилось использовать пулемет по прямому назначению.

– Остынь! – прикрикнул на него Миджит, выдувая дым из ствола своего «МП-40». – Тут генерал командует!

Бородач безразлично пожал плечами, закинул пулемет на плечо и вместе с гончарновскими ополченцами пошел занимать позиции вокруг окопа.

– Надо было шире копать, – усмехнулся Иван Андреевич. – Все бы поместились…

– Да кто же знал… – озадаченно оглядел толпу Эдик.

Генерал первым вылез из окопа и внимательно осмотрел поле боя. На асфальте медленно угасало густо-красное пламя, уже превратив трупы американцев в головешки. Остальные трое, вынутые из овражка селянами, неопрятными комьями лежали в траве.

– Так! Лейтенант! Отправьте Рыжика перекрыть дорогу с одной стороны, а Ивана Андреевича с другой. Всем говорите, что на дороге авария, пусть объезжают через пост в Терновке. Надо разгрести это безобразие.

Иван Андреевич зашел в домик, взял полосатый жезл и отправился по дороге в сторону города, на ходу поправляя фуражку. Залегшего в кустах сержанта пока видно не было.

– Эй, Рыжик! – позвал лейтенант. – Ты там не уснул?

Никакого ответа.

– Может, он по нужде присел? – хохотнул Миджит. – Сначала поел, потом испугался… Так бывает, да?

Но Эдику смешно не было – недоброе предчувствие ледяным холодком пробежало по спине.

– Рыжик!

Лейтенант прошел мимо дерева и уже почти бегом вломился в кусты, листья мягкими ладошками безобидно касались лица, но злые ветви царапали больно. Рыжик лежал в тени, целясь из автомата в сторону овражка – левая рука сжимала цевье автомата, правая уверенно держала палец на спуске.

Только голова бессильно склонилась к траве, и когда Эдик присел на корточки, стало видно, сколько из маленькой дырочки во лбу вытекло крови. Вся трава у лица стала темной, будто кто-то разлил ведерко машинного масла. Вот только мухи не садятся в машинное масло, а свежую кровь на жаре очень любят.

Эдик аккуратно вынул автомат из быстро холодеющих рук, перевернул сержанта и прикрыл ему веки.

– Ну что там? – с беспокойством окрикнул от окопа Дед.

– Рыжика убили, – с трудом ответил Эдик и понял, что за кустами его, скорее всего, не слышно. Пришлось повторить уже громче: – Рыжика застрелили, товарищ генерал!

Труп сержанта не стали выносить из кустов – еще неясно, что будет дальше, – просто накрыли старой застиранной простыней, чтоб наглые мухи не пировали на человеческой крови.

Больше никто не веселился, ополченцы ходили хмурые, злые, зато команды Деда стали выполнять гораздо резвее, без обычного для гражданских бурчания. После смерти Рыжика многие сразу почувствовали себя на этой войне солдатами. Двое под руководством Эдика взяли с пожарного щита багры и оттащили обугленные трупы американцев к овражку, туда же покидали троих оставшихся. Для виду присыпали землей, чтоб с дороги не бросались в глаза. Теперь о прошедшей битве напоминало только обожженное пятно на асфальте, грузовик у обочины и перевязанное плечо Игоря – раненый собровец лежал в тени дерева и уверенно переходил во вторую стадию болевого шока.

– На кой хрен нужен перевязочный пакет, если в нем нет промедола? – сетовал Витя. – Хоть бы какое-нибудь обезболивающее найти! Товарищ генерал, у вас нет в машине?

– Только анальгин… – хмуро вздохнул Дед.

– Надо бы ему спирту дать, – посоветовал один из селян. – Хорошее антишоковое… У меня тесть с крыши как-то свалился…

– Погоди! – прервал его генерал. – Миджит! Ты обещал принести самогонку?

– Так в кустах лежит. Если мало, еще есть. Там, когда стрельба началась, наши у озера две банки оставили.

– Витя, давай лечи раненого. Только раненого, хорошо? Сами после подлечимся. И надо его в домик отнести, а то когда начнется кутерьма, он сильно мешать будет.

Вернулся Иван Андреевич, и со стороны города снова поехали машины. Через раскрытые боковые стекла хорошо были видны лица обалдевших пассажиров и водителей, рассматривающих вымазанных в глине милиционеров, вооруженную толпу ополченцев и опаленное пятно на дороге. Все старались миновать пост поскорее, многие даже разворачивались у шлагбаума и спешно возвращались в город.

– Скоро каждая собака будет знать, что у нас тут творится, – вздохнул Дед, присаживаясь на бруствер окопа.

– Миджит сказал, что Рыжика убили… – Иван Андреевич сел рядом и грустно посмотрел на белые зубцы скал, окаймлявших озеро. – Жалко его… Ничего не успел, даже не женился еще.

– Не трави душу, – нахмурился генерал. – Меня волнует отсутствие отряда морской пехоты. Обещали ведь подмогу! Но у нас выбора нет… Отступать все равно некуда. Если американцы установят в городе свою власть, да еще с одобрения президента Украины, как намечается… Хана нам всем будет без всякой стрельбы.

К окопу подбежал сильно встревоженный Миджит.

– Мои говорят, что в лесу снайпер сидит! – доложил он Деду.

– Откуда известно?

– Один из моих разглядел.

– В какой хоть стороне?

– Там! – Татарин неопределенно махнул рукой в сторону Тылового.

– Давай сюда своего зоркого сокола!

Миджит перепрыгнул через окоп и позвал:

– Боря! Тебя генерал-джан зовет!

Боря оказался не Борисом, а Байрамом – тоже из прижившихся в Крыму татар. По-русски он говорил гораздо лучше Миджита, совсем без акцента.

– Я увидел, как что-то блеснуло в лесу, – пояснил он. – Ярко так, словно зеркальце. Вот и вспомнилось, как дед рассказывал, что именно так блестят прицелы у снайперов. Дороги там никакой нет, значит, автомобильное стекло сверкнуть никак не может.

– Сейчас поглядим… – Генерал озабоченно покачал головой. – Эдик, возьми у меня в машине бинокль. Он в бардачке.

Эдик побежал к «мерседесу» и быстро вернулся с биноклем. Дед отложил чехол и поднес окуляры к глазам:

– Где конкретно?

– Столбы ЛЭП видите? – показал пальцем Байрам. – На два пальца левее. Видите дерево? Вот почти под ним, чуть ниже.

Генерал подкрутил резкость, и лес стал намного объемнее – бинокль был мощный, морской, двадцатичетырехкратный. Солнце сильно рябило в листве, и поначалу трудно было что-то заметить, но именно в этот момент снова блеснуло. Дед присмотрелся и разглядел в кустах неясное движение, взгляд беспомощно искал что-то похожее на человека, и вдруг, среди пятен света и тени, отчетливо прорисовалось измазанное маскировочной краской лицо с прижатым к глазам биноклем. Рядом с наблюдателем явно сидел кто-то еще, но за его маскировкой едва угадывался человеческий облик. Что-то жутковато-звериное – даже белки глаз не блестели, маскировочный костюм не просто пятнистый, как у наблюдателя, а весь какой-то мохнатый, скрадывающий среди листвы формы тела. Даже много повидавший за свою жизнь генерал почувствовал, как по спине побежали ледяные мурашки страха.

– Кажется, действительно снайпер… – сказал Дед таким голосом, что всем, кто расслышал, передался его испуг. – Так, только без паники! Все с дальнобойным оружием, пулеметом, карабинами и американскими винтовками – в окоп. Остальным залечь за дорогой, там к озеру довольно крутой склон, из леса не простреливается. Все брожения прекратить.

Он ненадолго задумался, глядя, как селяне выполняют команду.

– Витя! – подозвал он уцелевшего собровца. – Будешь старшим у ополченцев. У тебя рация есть? Настрой ее на четвертый канал, он сегодня свободен. Будешь слышать мою переноску, а то если что – через дорогу не докричимся. Ваша предварительная задача – отсекать пехоту и небронированные машины, если таковые пойдут по дороге. Миджит! Погоди. С дальней стороны озеро обойти можно?

– Толпой нет, – уверенно ответил татарин. – Скалы совсем крутые, генерал-джан.

– Хорошо. Витя с этой минуты ваш начальник. Добро?

Миджит коротко кивнул и собрался было идти к дороге.

– Подожди… – Дед все же не смог сдержать любопытства. – Откуда у тебя «шмайссер»? Да и вообще… Оружия в селе столько, что можно было бы Зимний дворец штурмом брать.

– А… – нехотя отмахнулся татарин. – Земля – щедрый огород. Дедушка закопал, отец откопал. Война была. Много осталось.

Генерал покачал головой, но ничего не ответил.

– Ладно, иди, – после паузы сказал он.

В окопе остались только Эдик с автоматом Рыжика, Иван Андреевич с таким же «АКСУ» Игоря и десять человек ополченцев – трое с трофейными «М-16», бородатый Вадик с мощным «Дегтяревым», напоминавшем о непобедимости Красной Армии, а остальные с карабинами и винтовками военных времен. Дед был вообще без оружия, даже табельный «ПСМ» не взял.

Когда все разместились с относительным удобством, генерал негромко сказал:

– Ну… Чем вас утешить? Короче, если морпехи из Казачки не подъедут в течение часа, то нас тут сомнут, как щенков. В наивыгоднейшей позиции, с зажигательной смесью, да ещё используя фактор неожиданности, мы потеряли одного убитым и одного раненым. Что будет, когда сюда подойдут крупные силы вражеского десанта? Каша от нас останется, вот что я вам скажу.

15 ИЮНЯ. БУХТА КАЗАЧЬЯ

Рев мощного дизеля с турбонагнетателем мешал говорить даже в пяти метрах от выезжающего из ворот воинской части грузовика. Громов вылез из своей старенькой «ауди» и знаком показал Фролову, чтоб выходил следом.

Грузовик перегазовался, выплюнув тугую струю черного дыма, захрустел по гравию огромными ребристыми колесами и остановился метрах в двадцати за воротами. Наконец водитель заглушил двигатель, и тишина почти физически ударила в уши. Только после заметной паузы послышался шум близкого моря и крики чаек у дельфинария.

Саша с помощью Джека вытянул из машины винтовку, отомкнул сошку и поставил на асфальт. Тут все свои, прятаться не от кого.

– Переодеться можно? – спросил Фролов. – Хреново воевать в гражданской одежде.

– Зайди к Савчуку, помнишь, где его вотчина? Переоденься. Снарягу, Сань, тоже возьми, рацию, каску и все по полной программе. Снайпер должен чувствовать себя комфортно. – Прапорщик подмигнул Джеку. – Это тебе не солдат в окопе.

– И «стечкин» дашь? – хитро прищурился Саша.

– Для любимого дружка и сережку из ушка… – раскатисто хохотнул Гром.

– А насовсем?

– На войне как на войне… – Громов вытер со лба жаркий пот. – Утратишь в бою. Тебе ведь не впервой, да? В конце концов, должен же я заплатить тебе за работу!

– Заметано! – широко улыбнулся Фролов и юрко проскочил через щель в неплотно закрытых воротах.

Через пару минут из контрольного пункта вышли четверо офицеров в полевой форме.

– Гром, у тебя все готово? – спросил прапорщика майор со следами сильного ожога на лице.

– Так точно!

– Что за гражданский? – Майор показал на Джека.

– Это с Фроловым. Корректировщик.

Майор усмехнулся, отчего лицо без ресниц и бровей стало только еще более жутковатым.

– Да… – протянул он. – Эхо на себя очень похож. Даже на гражданке воюет. Ладно, Гром, выводи ребят. Поедешь с ними и Фроловым на грузовике, по пути к вам присоединится БТР из бригады. Больше дать ничего не могу – если начнется заваруха в городе и пригонят спецназ из Тылового, то мне тоже понадобятся силы.

– Это понятно, товарищ майор. Мы справимся. – Громов говорил очень уверенно.

– Не кажи гоп, как говорит наш сегодняшний вероятный противник, – одними губами улыбнулся майор.

Громов подал команду в портативную рацию, и через раскрывшиеся ворота строем вышли двадцать пять морских пехотинцев и четыре сержанта, с ног до головы обвешанные оружием. Длинные автоматы с подствольниками, пулеметы, двое даже несли автоматический гранатомет «Пламя». Следом за ними вышел очень довольный Фролов в полной амуниции.

– Хорошо-то как… – улыбнулся он Громову. – Ты, кстати, знаешь, что я в бегах?

– Наслышан, – отмахнулся прапорщик. – Ладно, бери своего бойца и в кузов. Я поеду с водилой в кабине. Майор нам еще БТР посулил, думаю, справимся.

Едва бойцы расселись под тентом кузова, снова взревел двигатель, свист турбины звоном отдался в ушах.

– Поехали! – Саша услышал в наушниках шлема знакомую фразу.

Громов всегда выдавал ее в эфир перед выходом в поле.

Тяжелый грузовик шел ровно, лишь слегка покачиваясь на стыках бетона с асфальтом в тех местах, где во время учений дорогу переезжали танки. Сразу за перекрестком возле бригады в хвост пристроился БТР с поднятым в небо башенным пулеметом, пришлось сбавить скорость – надо было держаться вместе.

– Гром, я Эхо! – позвал в микрофон шлема Фролов. – БТР идет хорошо, вроде не отстает. Сколько у нас подходного времени?

– Эхо, я Гром. Никакой информации с блокпоста нет. Ясность обстановки нулевая. Едем как к черту в зубы. Был бы телефон…

– Гром, у корректировщика «сотка», ты помнишь номер телефона поста?

– 53-23-40, – обрадованно выдал прапорщик.

Саша наклонился к самому уху Джека и крикнул:

– Дай телефон! – потом в микрофон: – Гром, мотор ревет, я же слова сказать не смогу. Это тебе не рация с наушниками!

– Понял! Дай знак БТРу на остановку.

Фролов перегнулся через задний борт и помахал рукой сверху вниз. БТР принял к краю дороги и стал притормаживать. Остановился. Водитель грузовика тоже выжал тормоз, но получилось очень уж резко.

Едва стих рев мотора, Саша набрал телефонный номер. Длинные гудки заставили ждать долго.

– Поубивали их там, что ли… – озабоченно качнул головой он.

– Генерал Дед слушает! – наконец ответили на другом конце.

Фролов на секунду замер. Затем собрался с духом и как можно четче сказал.

– Капитан морской пехоты Черноморского флота Александр Фролов, – представился он. – В отставке. Мы с ротой спецназа движемся к вам на подмогу. Что у вас?

– Плохо у нас, беглец, – без тени иронии ответил генерал. – Вступили в бой с небольшими силами американцев. С нашей стороны один погиб и один серьезно ранен. Нужно противошоковое. Со стороны противников шесть человек убитыми. К нам на подмогу подошли пятьдесят человек гражданских из Гончарного, все с разномастным копаным оружием. Это не сила, Фролов, если вы не подъедете в ближайшие полчаса, то от нас может и мокрого места не остаться.

– Нам ехать минут сорок! – прикинул Саша. – Вы уж продержитесь! Нельзя американцев в город пускать!

– Да они уже в городе… – сокрушенно вздохнул генерал. – Тебе ли не знать?

– Тем, кто в городе, у меня особый сюрприз. Товарищ генерал, можно вопрос?

– Спрашивай.

– Кто сейчас милицией командует?

– В городе зам, на посту я.

– Понятно.

– Фролов, у нас тут еще проблема. Если начнется бой, то нас перещелкают, как щенков, – в лесу по крайней мере один снайпер с наблюдателем.

– Украинский или американский?

– Точно сказать не ногу, но на украинского похож мало. У него маскировка такая… Лохматая.

– «FMC-90», – сразу понял Саша. – Специальная накидка. Человек в ней вообще в глазах расплывается. Это американцы, товарищ генерал, будьте очень внимательны.

– Спасибо, что подсказал… – невесело хмыкнул Дед. – Давайте быстрее! Все.

В трубке запищали короткие гудки, Саша отдал телефон Джеку.

– Гром, я Эхо. Погнали!

Густо взревел двигатель, набрал обороты, перешел на свист, грузовик дернулся и стал быстро набирать ход. Следом снова пристроился бронетранспортер.

– Гром, у них там серьезная беда. Юсовский снайпер в засаде. Если начнется бой, то тут же и закончится – никто из укрытия головы не высунет. Точнее, высунет, но только один раз. Надо поднажать.

– Я могу, но БТР отстанет.

– Хрен бы с ним, Гром, потом догонит, веришь? Мне надо там быть как можно скорее.

– Ладно, сейчас свяжусь с «коробочкой», пусть идут сами.

Водитель поддал газу, и БТР начал быстро отставать. До большой дороги оставалось километра три, дальше начнут мешаться машины, и на такой скорости вряд ли удастся пройти. Надо выдавливать на этом участке.

Грузовик разгонялся, начинало ощутимо потряхивать.

– Эхо, я Гром, – раздался в наушниках голос прапорщика. – Кажется, у нас самих проблема немалая.

– Что там?

– Дорога перекрыта…

– В смысле?

Гром ничего не ответил, но грузовик начал резко сбрасывать скорость и наконец юзом стал у обочины, подняв густые клубы пыли. Саша спрыгнул с высокого борта. По обе стороны дороги тянулись плоские, как стол, танковые полигоны, лишь далеко на юго-востоке поднимались горы, скрывавшие поселок Гончарное.

– Видал? – приоткрыл дверцу кабины Громов. – Что будем делать?

Где-то в полутора километрах впереди дорогу перекрывало скопление самой разной техники. Взяв у Грома бинокль, Саша отчетливо разглядел автокран, сгружающий с «КамАЗа» длинные бетонные плиты. Несколько стропальщиков в украинской военной форме помогали укладывать их поперек дороги. Плиты не были единственным препятствием – поперек дороги стояли два гусеничных трактора и четыре автоцистерны для полива улиц, а за ними, словно хищный, притаившийся в засаде ящер, виднелся пестро размалеванный украинский БТР.

– Да… Хорошо стоят. Грамотно, – похвалил Фролов. – В лоб не прорвемся, даже думать нечего. Хотя если начать бой отсюда, можно было бы его выиграть. Посмотри сам. Если дождемся наш БТР, а он сильно отстать не мог, да еще установим «Пламя» на крыше грузовика, да я с Хитрым Обманщиком поработаю…

– Не пойдет, – коротко обрубил прапорщик. – Там такие же, как мы, ребята. Только одурманенные пропагандой америкосов. Свобода, служение великой Америке. Типа и все такое, как говорят их милые Бивис с Батт-Хедом. Я команду стрелять по нашим не дам. Хоть они трижды украинцы, пусть даже хохлы и юсовские приспешники.

– Без нас блокпост с землей сровняют… – напомнил Саша. – А там народу не меньше.

– Значит, надо отзывать генерала! – Гром зло рубанул воздух ладонью. – Эх… Дай телефон!

Прапорщик неумело набрал номер на трубке сотового, послушал гудки.

– Прапорщик морской пехоты ЧФ Громов, товарищ генерал. Я командую отрядом, высланным вам на подмогу. Докладываю – нас блокировали в полутора километpax от объездной. Да, большое количество техники и плиты поперек дороги. Товарищ генерал, вам надо отходить с позиции, мы никак не можем прорваться. Да, черт побери, я не стану стрелять в своих же! Что? Да при чем тут моральные принципы! Это же скотство – губить людей, генерал. Я не могу успеть. В принципе! А без нас вас с землей там сровняют. Что?

Громов обреченно вернул трубку любопытно выглядывающему из кузова Джеку.

– Они не уйдут… – хмуро пояснил прапорщик. – Некуда им, говорит, отступать… Панфиловцы хреновы… Генерал говорит, что это предательство по отношению к погибшим. Откуда старый хрен нахватался такой лабуды?

– На себя посмотри! – зло сверкнул глазами Фролов. – Сам ведь под танки кидался. Забыл? За деньги, что ли, кидался?

– Не ори на меня, капитан.

– Буду орать! И чем те же панфиловцы лучше дедовцев? Только тем, что те против фашистов сражались, а эти против… недозрелых фашистов? Югославию забыл? Хиросиму? Вьетнамские джунгли после гербицидов и напалма? Короткая, Гром, у тебя память! Надо не кукситься, а думать, как выручать Деда.

– Чего вы грузитесь? – облокотившись на задний борт, удивился Джек. – Проблемы нет никакой. Надо объехать эту тусовку по полигону. На такой машине, как эта… думаю, запросто. А уж БТР и подавно пройдет!

– Пробуем, Гром! Времени совсем не осталось!

– Давай в машину! – Прапорщик поправил черный берет. – Эх… Семи смертям не бывать!

Грузовик взревел дизелем, качнулся и съехал с дороги. Полигон только казался ровным – Саша прекрасно знал, сколько тут препятствий для танков, рвов, заграждений и просто размытых дождями ухабов. Водитель правил умело, набирал скорость, где было возможно, притормаживал, переезжая огромными колесами что-то хрустящее и звенящее. Из кузова хорошо было видно только преодоленное пространство, но и от этого оторопь брала – дорога казалась совершенно непроезжей.

Наконец грузовик встал.

– Гром, я Эхо! Что там? – спросил Саша.

– «Ежи» против танков. У тебя в кузове подрывник, пусть поработает!

Минер даже не стал тратить взрывчатку – рвал рельсы и трубы обмоткой детонационного шнура. Работа шла споро, пыль стояла столбом, но все равно двигались очень медленно.

– Эхо, я Гром! Уже мало осталось!

Подрывник шел впереди машины пешком, каждый раз садиться в кузов уже не имело смысла. Пару раз пришлось сделать два направленных взрыва, чтоб завалить широкую траншею, ведущую из бесконечности в бесконечность.

Со стороны украинской баррикады донеслась гулкая очередь из крупнокалиберного пулемета. Но пули в землю не ударили – очередь была явно предупреждающей.

– Не нравится! – прокомментировал Саша.

– «Коробочка», объясните им расстановку сил! – зло рявкнул в микрофон Громов.

Почти сразу от дороги донеслась ответная очередь. Больше украинская сторона патроны не тратила.

Только минут через двадцать добрались до объездной.

– Все! – радостно воскликнул Громов. – Теперь поднажмем. Минера на всякий случай надо оставить, мало ли как пройдет БТР. Доедет с ними на броне.

Грузовик натужно взревел, окутался дымом и выехал на долгожданный асфальт. Качнулся, набирая скорость. Саша не смог побороть в себе любопытства и стал впереди кузова, возле крохотного, забранного стеклом окошка в брезенте. Теперь видна была кабина и серая лента дороги с яркими коробочками встречных и впереди идущих машин. Водитель поднажал здорово – редкие легковушки, заслышав ревущий пневмосигнал военного грузовика, испуганно шарахались в стороны.

Горы стремительно приближались.

Фролов два раза дозванивался Деду, прося водителя выключать мотор на горных спусках, посоветовал выслать вперед человека с рацией, чтоб заранее предупредить о приближении сил противника. Пока все было тихо, только в лесу вокруг блокпоста все чаще блестели прицелы. Два или три, Дед не мог сказать точно.

Долго не могли обогнать панелевоз, водитель которого решил потягаться с военными в скорости. Фролов аж вспотел от перенапряжения. Наконец обогнали, резво поперли в гору.

– Эхо, я Гром! Минут пять осталось до места. Успеваем. Что от Деда?

– Пока тихо. Я ему дал номер «сотки», если что, сам позвонит.

Словно в насмешку, тут же зазвонил телефон. Фролов сорвал с головы шлем с наушниками и рявкнул, перекрывая шум двигателя:

– Фролов!

– Это Дед. Капитан, вы кажется подзадержались. Витя только что передал, что по Ялтинской к нам подходят три американские бронемашины, четыре грузовика и один боевой вертолет для прикрытия. Будем сдерживать, сколько сможем!

– Гром! Выдавливай из этого корыта все, что только возможно! – едва надев каску, заорал Саша. – Юсовцы подходят к посту. У них даже вертолет на прикрытии!

– По вертолетам ты у нас мастер, – невесело пошутил Громов. – Особенно по американским.

– Эх… Успеть бы… Американцы же пройдут через пост, как сквозь масло! Если бы не вертолет, они бы еще, может быть… Придумал! Гром, тормози!

– Что такое?!

– Тормози, говорю! Джек, приготовься к высадке!

Грузовик резко затормозил, Саша немедленно спрыгнул с машины, взял у Джека винтовку и сказал в микрофон:

– Гром, давай жми. Я прикрою блокпост с горы. По крайней мере, смогу работать раньше, чем вы объедете гору Биюк-эль-Бурун. Там вертолет, понимаешь? Жми!

Когда грузовик тронулся, Саша подхватил винтовку и стал быстро подниматься по крутому, поросшему лесом склону. Джек нес тяжелый ранец с патронами.

15 ИЮНЯ. БОМБА

Солнце лупило немилосердно. Стены домов, колонны, асфальт – все источало ослепительно белый свет. Море сверкало тысячами маленьких солнц, соскальзывающих с волны на волну.

Пряча глаза за темными стеклами очков, Японец и Таня делали вид, что бесцельно гуляют по Графской. Тональный крем сносно скрывал последствия Таниного конфликта в миссии.

Сохранять легкомысленный вид было не так легко. Левую руку Японца оттягивал полиэтиленовый пакет, в котором под обычным пляжным набором лежал пакет с готовой к употреблению пятикилограммовой бомбой. Мало того, что прочность пакета была на пределе, так еще и нервы Японца вибрировали туго натянутыми струнами, готовыми лопнуть от малейшего касания. Среди яркой летней одежды отдыхающих, слоняющихся беспорядочной толпой, довольно часто мелькала военная форма Украины и американских десантных войск.

– Вот черт! – выругался Японец. – Встрепенулись гады…

– Не маши руками, – одернула его Таня. – А то не донесешь. Не представляю, как ты в воду зайдешь. Народу-то сколько!

Когда показались колонны Графской пристани, Японец в шоке остановился. Крепкие американские парни в стеклокевларовых брониках, держа наготове автоматические винтовки, прогуливались вдоль колоннады. Любые подходы к кораблям были отрезаны полностью.

– Черт! – Японец озабоченно вытянул шею. – Что же делать? Интересно, успею я добежать до корабля, если оттолкну десантника? Надо было хоть нож взять…

Таня подтолкнула его:

– Не останавливайся! Мы же гуляем…

– А, да… – встрепенулся Японец.

– Женя! – шикнула на него девушка. – Кого ты собрался толкать? Куда? Я бы на месте Саши никогда бы тебе ничего серьезного не доверила. Ты шагу не сделаешь…

Японец чуть сбавил скорость.

– Ну хорошо… А как быть-то? Ты что-нибудь можешь предложить?

Девушка задумалась на минуту:

– Пока нет, но я точно знаю, что нам следует хорошо подумать, прежде чем что-то делать… Давай-ка сначала посмотрим. А там будет видно.

Стараясь не спешить, хотя ноги так и порывались бежать, они прошли мимо кордона. Американские корабли нахально возвышались над пристанью. Крепкий черный десантник широко осклабился, окинув Таню взглядом. Что-то пробормотал, сделал непристойный жест и захохотал. Шеренга тянулась до каменной стены, которая отделяла пристань от порта.

– Не дергайся! – прошипела девушка и вцепилась в локоть Японца. – Мы идем в порт. Понял? Просто гуляем. И не цепляйся за каждую мелочь, ты же на придурка похож, когда, как Моська, пытаешься кинуться туда, где точно получишь по шее. Мы же на войне! А на войне победить – значит выполнить задание.

– Ладно тебе….

Японец послушно направился к порту, заторможенно слушая жаркий шепот у левого уха.

В здании порта все было как обычно. Люди с чемоданами проходили таможню, покупали билеты, ждали, встречали, провожали. Пили пиво, вино, пепси-колу. Плакали дети, лаяли собаки в намордниках. Носильщики катили тележки с чемоданами. По громкой связи на нескольких языках постоянно что-то настойчиво объясняли. К запаху моря примешался запах путешествий – запах резины, пролитых напитков, пота, дезодорантов и табака.

В здании порта Таня вздохнула и отпустила руку Японца. Тот немного расслабился и сразу же заговорил:

– Ну и что? Что ты придумала? Тут еще сложнее! Смотри, сколько людей. Ты что, собралась плыть на глазах у всех?

– Подожди… Нам нужно выйти к воде. И уж поплывешь-то точно ты… Хотя я пока ничего не знаю… Вот только истерика твоя мне очень не нравится.

Они пробились сквозь потную толпу и оказались на бетонном причале. Белый пассажирский лайнер возвышался у пирса, на него поднимались люди, по делам и на отдых собравшиеся в Турцию. Носы американских кораблей выглядывали в просвет между стеной, отгораживающей порт от Графской пристани. Они стояли борт в борт параллельно берегу, иначе для них просто бы не хватило места.

Японец скептически сморщился:

– Народу-то… Давай лучше пойдем на станцию в парк. Я доплыву оттуда. Там недалеко, метров двести.

– Застрелят тебя! – вздохнула девушка.

– А я нырять буду! – громко заявил Японец.

– Блин! Да что же это за горе! Ты можешь на весь порт не орать, а? Куда ты нырять собрался?

Японец перешел на шепот, что давалось ему с большим трудом:

– Я развяжу сахар и поплыву к кораблям… Пока я плыву – он растворится. Главное доплыть! А там…

Японец грустно махнул рукой, представив, как взрыв разорвет его тело, и тяжело вздохнул.

– Тоже мне Матросов. В общем я все придумала. Слушай. Сейчас мы с тобой подойдем вон к той стене. Видишь?

– Да, – кивнул Японец.

– За этой стеной пристань. Так?