Текст книги "Временной кулон (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ткаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Коты тут же жадно принялись жевать зелень, а собаки, повалившись на спины, стали кататься по земле.

Эльмии стало так приятно, что она захотела сотворить что-нибудь ещё, но вспомнила указание Клео о том, что никто не должен знать о её магических способностях. Эльмия ужаснулась – она совсем забыла, что находится почти в центре города. Но, обернувшись, девочка успокоилась: люди, как шли, так и продолжали идти, озабоченные своими делами. Никто из них даже не заметил, как маленькая розововолосая девчонка на ближние пять метров создала весеннюю погоду. А если кто и заметит, то никто даже не узнает про Эльмию, ведь она уже давным-давно будет далеко отсюда.

Отряхнув ладони от земли, Эльмия быстрым шагом пошла домой.

Остаток дня прошёл без происшествий: Эльмия пообедала, переписала расписание с листочка, который дала ей мисс Хордон, в дневник, выполнила домашнюю работу по истории и собрала сумку на завтрашний день. После ужина девочка хотела найти в себе другие способности, но за этот день она так сильно устала, что уснула раньше, чем когда-либо.

Во вторник Эльмии удалось проснуться намного легче. То ли она так хорошо выспалась, то ли уже привыкла к ранним пробуждениям.

Спешно позавтракав и переодевшись, Эльмия летящей походкой побежала в школу. Проходя мимо всё тех же бездомных животных, она заметила, что на землю вокруг них не легла ни одна снежинка – наверное, магия Эльмии была такой сильной, что могла даже противостоять силе природы.

Возле ворот школы Эльмию уже поджидала Кэти. Быстро поприветствовав друг друга, они вошли в школу и, опасаясь опоздать, поспешили на биологию. Эльмия села за парту к Кэти, хотя место рядом с Сабриной, вопреки словам девушки, было ещё свободно. Учительницей по биологии оказалась противная престарелая мадам, которая объясняла новую тему так нудно, что порой глаза слипались ото сна. Но выспаться учительница не давала, потому что стоило кому-то лишь проронить слово, она начинала ругаться, да так, что и медведя от спячки могла пробудить. Поэтому во время урока Эльмия и Кэти никак не могли поболтать и нормально поговорить им удалось только после звонка.

– Первая перемена небольшая, всего десять минут, – сказала Кэти, – но этого вполне хватит, чтобы осмотреть первый этаж.

Девочка схватила Эльмию за запястье и потащила её по лестнице вниз.

На первом этаже располагались раздевалка, кабинет директора, кладовая и столовая.

– Седьмые классы в столовку ходят после второго урока, – рассказывала Кэти. – Я тебе потом покажу, как тут устроено.

В это время как раз прозвенел звонок на математику.

После урока, как Кэти и сказала, их класс пошёл в столовую. Система тут была несложная: берёшь поднос и катаешь его по металлическим трубам, в то время, как повара подают тебе тарелки с едой и стакан с компотом и булочкой, а потом садишься за любой стол.

– А это кто, новенькая? – краем уха услышала Эльмия, когда они с Кэти искали свободные места. – Эй, розововолосая, ты чего с зубрилами водишься? Давай к нам!

Эльмия обернулась. Ей кричала симпатичная высокая, ростом под метр восемьдесят, девушка лет четырнадцати. У неё были длинные тёмные волосы и слегка смуглая кожа. Напротив неё сидела Сабрина, как и вчера, идеально ухоженная. Третьей за их столом оказалась та самая толстуха, что сочла Эльмию за эмо. У самой толстухи была бледная, как у моли, кожа, крашенные бордовые волосы, причёска – каре, но ещё короче, чем у Кэти и с выбритыми висками, а лицо почти полностью покрывалось рыжими веснушками. Говоря откровенно, девушка была не очень симпатичной.

– Ты совсем больная? – неожиданно накинулась на девушку Сабрина. – Ты знаешь, что эта вчера учудила? – Сабрина наклонилась над подругой и что-то прошипела ей на ухо, то и дело поглядывая на Эльмию.

– Пошли отсюда быстрей, – велела Эльмии Кэти и, вновь ухватив девочку за запястье, потащила вперёд. – Там есть свободное место.

Они сели почти в самом конце столовой. Сабрина и её подружки продолжали бурно обсуждать новенькую и зубрилку.

– Эта наша школьная элита, – нехотя, сквозь зубы начала рассказывать Кэти. – Она состоит из нескольких девчонок: Сабрины, Рани, Жирной Вэнди и ещё десяти. А на каждую девчонку есть по одному парню из школьной спортивной команды.

– А почему их называют элитой? – поинтересовалась Эльмия.

– Все её члены дружат с Сабриной, ведь она, как дочь директрисы, считается главной среди всех учеников, – процедила Кэти. – Только вся эта дружба – липовая. Девчонки и дорожат-то Сабриной только ради такого высокого поста. Их же вся школа уважает! А мисс Хордон... ой, совсем забыла!.. мисс Гиена даже за опоздания и пропуски их не наказывает и учителям двойки им ставить не разрешает... Все хотят попасть в элиту, но путь туда для многих закрыт. Хотя некоторые члены элиты в школе авторитетом всё равно не пользуются. Вот, например, Гвен. Она, когда в школу поступила, сразу получила прозвище – Жирная Вэнди. Над ней все насмехались, издевались... А потом её отец стал мэром города, и она сразу же попала в элиту, хотя даже среди своих товарищей у неё часто возникают конфликты...

Эльмия сидела молча, вникая в школьную политику, но размышлять во время еды ей удавалось не слишком хорошо.

Покончив со школьным обедом – до звонка оставалось ещё десять минут – девочки решили продолжить экскурсию. Кэти показала Эльмии уже второй этаж, рассказала, где какой ведут предмет. Она даже успела поболтать об учителях в их классе: какие относятся к детям хорошо, какие постоянно придираются.

Прозвенел звонок, и девочки пошли на географию. Когда в кабинет вслед за Сабриной гордой походкой вошла Рани, Эльмия была ошарашена. Оказывается, Рани и была той самой подругой дочки директрисы, которая вчера не пришла в школу из-за болезни. «Странно, что она только к третьему уроку подошла», – подумала про себя Эльмия, но вспомнила слова Кэти: за опоздания Рани наказывать никто не будет.

После урока Кэти показала Эльмии третий этаж. Здесь, как и на втором, тоже было десять кабинетов, но на табличках вместо номеров на них были нарисованны какие-то изображения.

– Это дисциплинарный класс, – объяснила Кэти значение таблички с часами на первой двери. – Каждый провинившийся после уроков попадает сюда, и наш школьный психолог, мистер Смит, проводит беседы о том, что можно и что нельзя делать, согласно школьному уставу. Обычно такая лекция идёт всего сорок минут, поэтому тем, кто наказан на два или даже три часа, приходится выслушивать её несколько раз. Бр-р-р, – девочка задрожала от ужаса, представив себя на месте провинившихся. – Хорошо, что меня ни разу не наказывали, – с облегчением вздохнула она.

– А отчего зависит время наказания? – решила уточнить Эльмия на всякий случай.

– От того, что ты натворила, – ответила Кэти. – Например, если ты опоздаешь на урок, то тебе дадут всего минут десять. А вот если ты будешь бежать по лестнице и столкнёшь какую-нибудь учительницу, то накажут на все три часа... Даже не представляю, как некоторые это выносят.

– А что будет, если столкнуть мисс Гиену? – поинтересовалась Эльмия.

– Оу-у, – Кэти усмехнулась. – Тогда она вышвырнет тебя из школы и напишет заявление в полицию.

– За жестокое обращение с животными? – пошутила Эльмия, и девочки одновременно рассмеялись.

Кэти пыталась остановиться, но, глядя на хохочущую Эльмию, она опять начинала закатываться от смеха. Наконец, они обе успокоились, и Кэти снова потянула подругу за руку.

– Это литературный клуб, – сказала Кэти, когда они прошли мимо двери с табличкой с изображением пера и чернильницы. – Здесь собираются начинающие писатели и поэты. Они читают друг другу стихотворения и рассказы собственного сочинения. А ещё они обмениваются личным опытом и помогают новичкам.

Эльмия подумала – а не записаться ли ей в этот клуб? В свои годы она была очень начитанной, поэтому, как ей казалось, могла бы и сама что-то пробовать писать. Но эта идея почему-то тут же вылетела из головы.

Кэти повела подругу к двери напротив. На ней висела табличка с изображением скрипичного ключа и нотного стана.

– Это музыкальный класс, – рассказывала Кэти. – Раз в неделю у нас тут проходит урок пения, а в остальное время сюда любой может зайти и поиграть на фортепиано, гитаре, баяне и скрипке. Раньше здесь были ещё и барабаны, но наша мисс Гиена запретила их из-за того, что шум от игры на них мешал детям учиться. А это совсем не так! Я раньше так любила что-то писать или решать под барабанный стук. И чем быстрее стук, тем быстрее, как бы в такт, я соображала... В основном здесь собираются музыканты нашей школы, но иногда приходят и те, кто хочет послушать своих одноклассников. Время от времени наши школьные музыканты пишут музыку на стихи поэтов из литературного клуба, поэтому эти кабинеты и находятся друг напротив друга. Кстати, некоторые их песни исполняются в актовом зале на концерте.

– Здорово! – искренне восхитилась Эльмия.

– Это кружок фотолюбителей, – Кэти указала на табличку с изображением фотоаппарата. – Здесь мы устраиваем мастер-классы по фотографии, комментируем работы друг друга, а иногда устраиваем фотоссесии и выставки.

– Мы? – удивилась Эльмия. – Это что, тоже такой урок?

– Эм... нет, – растерянно произнесла Кэти и неловко почесала макушку. – Просто... Я тоже сюда раз в неделю хожу... Ну ладно, ладно, два раза в неделю... Может, чуть чаще... В общем, почти каждый день, – призналась она.

– И хорошо у тебя получается? – спросила Эльмия.

– А хочешь, покажу? – осведомилась Кэти.

Не дождавшись ответа, девочка постучала в дверь. Это было необходимо, ведь если в комнате сейчас кто-то проявлял фотографии, открывать было нельзя, потому что так можно засветить и испортить снимки. С Кэти случился такой конфуз в первый же день, за что её некоторые возненавидели. Но винить девочку было нельзя – она ведь не знала, что может произойти такое обидное недоразумение. Но больше Кэти так не делала и в следующие разы была крайне осторожна, а сама для себя усвоила урок – для съёмок лучше использовать цифровой фотоаппарат, а то мало ли, сколько ещё таких незнающих может войти без разрешения?

На стук никто не отозвался, а, значит, сейчас в помещении никого не было.

Распахнув дверь, Кэти, ведя подругу за руку, вошла в комнату. Эльмия ахнула от восхищения – такое она видела только в кино. Помещение оказалось довольно просторным, с обычный кабинет. Вдоль стен стояли столы, на которых рядами располагались специальные ванночки для обработки фотобумаги, различные банки с растворами, стопки увеличительных линз. Окна были занавешены плотными шторами, не пропускающими ни единого солнечного луча. Между окнами в красивых резных рамках висели фотографии почти настоящих профессионалов. Под потолком, от стенки к стенке, тянулись нити с прищепками. Рядом с входной дверью висел переключатель света с тремя режимами: выключить и включить либо дневную лампочку, либо красную, специальную для проявления фотографий. На стене, противоположной входу, висело белое полотно. Рядом с ним находился стул, вокруг которого были расставлены специальные прожектора. В углу за ширмой стояла тумбочка с принтером. Чуть выше висела полка с раскрытым ноутбуком. Работать с ним на такой высоте наверняка было не очень удобно, но таким образом можно было сэкономить много свободного места.

Кэти подошла к тумбочке за ширмой и открыла дверцу. В ней лежало множество фотоальбов. Достав один из них, Кэти раскрыла альбом где-то в середине и, пролистав ещё пару страниц, отдала его Эльмии.

– Отсюда и до самого конца, – сообщила Кэти. – Это мои работы.

Эльмия смотрела на фотографии с воодушевлением. Они были разнообразными, с изображениями лесных пейзажей, городских улиц, людей. Особенно Эльмию зацепила одна фотография: ночное тёмно-фиолетовое небо ровно на две части разрывала огромная молния, ослепляя вспышкой весь город и осыпая сугробы снега искрящимися блёстками. Фотография была сделана с особым мастерством: она передавала ту волшебную атмосферу так, что даже в ушах стояли зловещие раскаты грома.

– Это зимняя гроза, – заметив заинтересованность подруги, шёпотом проговорила Кэти. – Очень редкое явление... Я сделала этот снимок в декабре того года. Хотя, ты, наверное, и сама это помнишь...

Да, Эльмия действительно помнила тот день, но из-за того, что она живёт на окраине города, ей не удалось насладиться этим зрелищем в полную силу. К тому же, молния сверкнула и исчезла в одну секунду, и, чтобы её увидеть, нужно было смотреть в окно, не отрываясь. К сожалению, тот вечер Эльмия провела в постели с книгой – в такую погоду девочке всегда хотелось читать.

– Я считаю её своей лучшей работой, – призналась Кэти. – Впрочем, не я одна... Но на стену почёта я её вешать пока боюсь. Вдруг она кому-то приглянется, и он заберёт её себе? Хотя я смогу напечатать её заново, но всё равно... обидно будет. А, может, и приятно... – Кэти шумно вздохнула и, неопределённо пожав плечами, сказала: – Не знаю, в общем...

Тем временем Эльмия просмотрела оставшиеся фотографии и захлопнула альбом.

– Здорово! – похвалила деятельность подруги Эльмия. – Я даже не знала, что в таком возрасте можно быть почти профессионалом.

Кэти слегка смутилась.

– Я с трёх лет с фотоаппаратом повсюду ношусь, – сообщила она. – Правда, тогда он был игрушечный... И ещё не фоткал, а только показывал в визире изображение идиотских африканских животных, – грустно проговорила Кэти.

Во время рассказа подруги Эльмия рассматривала фотографии, висящие в рамках между окнами.

– А это и есть стена почёта? – поинтересовалась Эльмия.

Она присмотрелась: на каждую рамку была наклеена полоска бумаги с именем автора. Среди имён одинаковых не было, а, значит, каждый член кружка вешал на стену одну лучшую свою фотографию.

– Угу, – подтвердила Кэти. – Моя – вот эта, – Кэти указала на чей-то портрет.

Эльмия рассмотрела фотографию ближе. На ней оказался изображён парень очень приятной внешности пятнадцати-шестнадцати лет. У него были короткие каштановые волосы и ярко-зелёные, словно изумруды, глаза. Эльмия так же подметила его модный стиль в одежде: белая рубашка со стоячим воротничком, светлые джинсы, белые спортивные кроссовки с чёрными полосками и золотые часы на левой руке. На его шее висела серебряная цепочка с тигриным зубом. Сам парень сидел на порожках какого-то здания, скрестив руки на груди и прикусив зубами губу, что придавало ему особенный шарм.

– Это мой брат... Люблю его на этой фотографии, – раскрылась Кэти. – Он здесь хоть на обычного человека похож. А так обычно ходит в своём идиотском спортивной костюме... Он же этот, би... бисте... Короче, с мячиком играет. Спортсмен, видите ли!

Эльмия хотела спросить у Кэти, почему у неё такое негативное мнение о брате, но не успела: подруга опять схватила её за запястье и поволокла из студии.

– Звонок на урок через минуту! – предупредила она Эльмию.

И подруги побежали со всех ног на второй этаж. К счастью, они успели вовремя – звонок прозвенел как раз после того, как они сели за парту.

После урока Кэти продолжила экскурсию по третьему этажу для Эльмии. Они начали с комнаты, находящейся напротив клуба фотолюбителей. На двери висела табличка с изображением гимнастической ленты, следом шёл кружок хореографии.

– А это актовый и спортивный залы, – сообщила Кэти, показав сначала на дверь с изображением микрофона, а затем напротив – с мячом. – В спортзале мы занимаемся физкультурой, а ещё здесь проводят различные спортивные эстафеты, олимпиады и соревнования. А в актовом зале проходят родительские собрания, выборы школьного президента и различные концерты и мероприятия.

Кэти мельком рассказала о кружке рукоделия, а затем о театральном клубе, где небольшие сценки играли начинающие артисты. Обычно они искали сценарии в Интернете, но иногда брали за сюжет произведения писателей из литературного клуба. Другая комната была клубом декоративно-прикладного искусства. В ней мастерили различные подделки от скалок до табуретов, выжигали на кухонных досках, занимались резьбой.

– Сюда мой брат раньше ходил, – с каплей гордости произнесла Кэти. – Он тут делал рамки для нашего клуба фотолюбителей. А иногда он мастерил какую-нибудь подделку, а я её расписывала – у меня это хорошо получалось. Сначала мы дарили их друзьям и родственникам, но потом решили устроить небольшой бизнес и продавать их. А мисс Гиена узнала об этом и заявила, что каждую последнюю пятницу месяца у нас в школе будет проходить ярмарка, на которой мы сможем это всё продать.

– А она не такая уж и плохая, – задумчиво произнесла Эльмия.

– Ну да, конечно, – саркастически ухмыльнулась Кэти. – Она же больше половины денег забирала себе. Видите ли, налог за аренду зала! Поэтому нам пришлось отказаться от этой идеи...

– Понятно, – Эльмия понуро повесила голову: последняя надежда, что мисс Хордон может быть хорошей, исчезла у неё прямо на глазах. – А почему ты сказала «раньше ходил?»

– У него потом интересы сменились, – скверно проговорила Кэти. – Эх, как жаль, что он не разрешил мне о них рассказывать. Кстати, сначала сюда ещё и девочки ходили. Они вязали, вышивали, из бисера всякие украшения делали. А потом им выделили другую комнату. Мы её уже проходили, помнишь?

– Угу, – Эльмия кивнула и радостно улыбнулась – надежда вернулась обратно: выделить девочкам отдельную комнату – это хорошее дело.

Они вышли из кабинета и прошли по коридору дальше мимо комнаты любителей астрономии и клуба моделирования, где делали различные модели самолётов, автомобилей, танков и кораблей.

Эльмия оглянуться не успела, как они оказались в конце коридора. Перед ними были две большие деревянные двери, закрытые на замки. На одной двери висела табличка с изображением открытой книги, на другой – вырванная страница, на которой лежали очки.

– Это наша гордость – самая большая школьная библиотека в области, – пояснила Кэти, указывая на первую дверь. – Войдя туда, можно заблудиться между рядами стеллажей... А это читальный зал, – Кэти кивнула на соседнюю дверь. – Ужасное место... Там такая тётка вреднющая сидит! У неё одни правила на уме! Шуметь нельзя, моргать – только бесшумно, говорить – про себя, ходить – без скрипа, чихать только стоя, сидеть только прямо...

Кэти хотела назвать ещё кучу доказательств статуса «Ужасное место», но громкий звонок прервал её мысль.

– О нет! Быстрей побежали! – крикнула Кэти, изо всех сил мчась к лестнице. – У нас сейчас физика, а её директриса ведёт!

От испуга у Эльмии чаще забилось сердце и запотели ладони, и девочка побежала по лестнице вслед за подругой.

«Хоть бы успеть! Ну же, быстрее!» – торопила она саму себя.

В одну секунду у Эльмии всё расплылось перед глазами, а когда глаза вновь стали хорошо видеть, она уже оказалась перед дверью кабинета физики. Вскоре подбежала запыхавшаяся Кэти.

– Ты как так быстро спустилась? Как пуля пролетела, я тебя даже не заметила! – поражённо проговорила Кэти.

– Потом расскажу, – легкомысленно произнесла Эльмия. – Только, пожалуйста, не говори никому, ладно?

– Договорились, – подозрительно быстро согласилась Кэти.

Эльмия удивлённо посмотрела на подругу – да, девочка ещё плохо знала Кэти, но она успела понять, что та ни за что не согласится на такое махнуть рукой. Получается, Эльмия обладала силой убеждения и могла заставить любого человека подчиниться её воле? Или это Кэти неожиданно решила пойти против своего характера ради подруги? Но Эльмия про это не подумала. Она решила, что открыла для себя две новые способности: развивать быструю скорость и внушать мысли...

«Интересно, о скольких способностях я ещё должна узнать», – мечтательно подумала Эльмия про себя и с радостной улыбкой на лице вошла в кабинет. Впрочем, улыбка слезла с её лица тут же, как только на неё обратила внимание мисс Хордон. Эльмия обречённо вздохнула, мечтая побыстрее оказаться дома. Но её ещё ждали физкультура и страшный сюрприз...

Глава 7.

Дочь нереиды

Сегодня Сара впервые за последние тринадцать лет почувствовала себя одинокой. Раньше всё свободное время уходило на обучение Эльмии, но сейчас, когда девочка была в школе, а Том до вечера находился на работе, она впервые заскучала.

«Нужно чем-то заняться на весь день», – решила Сара, когда дочитала последнюю страницу журнала. Видно, от безделья за эти годы она уже отвыкла.

Сара подумала, что было бы не плохо убраться на чердаке, ведь туда никто не совался ещё со дня переезда.

Переодевшись в старые шорты и футболку, которые было не страшно испачкать в накопившейся многолетней пыли, и, прихватив с собой пару резиновых перчаток и мусорный пакет, Сара поднялась наверх. Вход на чердак осуществлялся через лестницу, которая выдвигалась сама, стоило только открыть люк в потолке. Сара была достаточно высокого роста, поэтому дёрнуть за кольцо люка ей не составило большого труда. Кое-где заржавевшая лестница медленно и со скрипом выползла и опустилась до пола. Сара поднялась на чердак и, наглотавшись пыли, чихнула пару раз, да так неожиданно и громко, что все пауки разбежались в разные стороны.

Осмотревшись, Сара заметила несколько нагружённых друг на друга картонных коробок.

– Ну наконец-то я разберусь со всем этим хламом! – восторженно заявила она.

В углу Сара нашла пачку старых журналов девяностых годов, – наверное, их когда-то собирала бабушка Софи. Сара разложила макулатуру по полу, чтобы сидеть было мягче и не так холодно, и, сложив ноги по-турецки, вывалила перед собой содержимое первой коробки. В ней были старый видеомагнитофон и кассеты. Рассортировав их по жанру, Сара аккуратно сложила всё обратно, чтобы потом отнести на блошиный рынок.

В другой коробке лежала одежда Сары, которую она носила, будучи ещё совсем младенцем. На дне лежали старые погремушки и деревянные игрушки. Жалко, что Сара не знала об этом раньше, когда Эльмия была маленькой. Девочка бы точно обрадовалась неожиданному появлению стольких подарков. Но сейчас их можно отнести только на барахолку вместе с кассетами.

А вот в третьей коробке находились очень драгоценные вещи: бусы, серьги, браслеты, кольца, брошки и заколки, которые когда-то принадлежали Софи. Уж их Сара точно никому не отдаст.

В четвёртой коробке оказались большие толстые фотоальбомы с переплётом из красного и зелёного бархата. Они были настолько старые, что на первых фотографиях изображались родители Софи. Затем появились фотографии, где бабушка Сары была ребёнком, за ней – где Софи стала подростком, а после – девушкой. В молодости, когда Софи пребывала в возрасте Сары, она была очень похожа на свою внучку, разве что причёски различались – Сара была шатенкой, а у Софи вились золотистые кудри. Рядом были вклеены фото со свадьбы Софи. Сара впервые увидела, как выглядел её дед, ведь он погиб раньше, чем Сара появилась на свет. После этого пошли фотографии Алекса, а через несколько страниц – маленькой Сары.

Сара удивилась: почему в альбоме нет ни одной фотографии с её матерью? Алекс говорил, что она умерла при родах, но это никак не объясняло отсутствие снимков. Сара стала размышлять: возможно, это был какой-то особый, родовой альбом, где находились фотографии только прямых родственников. Но что же тогда здесь делал муж Софи? Сара решила думать дальше, и в голове появилась страшная мысль. А что, если Сара – неродная дочь Алекса? Может, он удочерил её?

Отогнав дурные мысли, Сара полезла на дно коробки – возможно, фотографии её матери были в других фотоальбомах. И тут Сара наткнулась на какую-то шкатулку. Она была большой, размером с две ладони. По бокам её украшали драгоценные камни и минералы, а на крышке, будто гвоздём, было выцарапано слово «Актея». И Сара вспомнила... Так звали её мать.

С огромным воодушевлением Сара раскрыла шкатулку в надежде увидеть фотографию мамы, но шкатулка вся до краёв оказалась заполнена землёй, на которой лежала пожелтевшая от старости записка: «Полей меня».

Даже не успев подумать о том, что это за шкатулка, Сара уже спустилась за бутылкой и, набрав воды, вернулась на чердак и полила землю. Её распирало от любопытства: что теперь произойдёт? Долго ждать не пришлось: спустя всего пару минут из земли вылез маленький зелёный росток. Он рос очень быстро, будто под действием какого-то экспериментального аппарата, и через несколько секунд росток превратился в стебель взрослого растения. Затем появился бутон, как у тюльпана. И тут произошло что-то совсем непонятное – вместо того, чтобы распуститься, бутон начал увеличиваться. Он становился всё больше и больше, сначала размером с человеческий кулак, а затем и со всю руку! Сара опешила от негодования: ей казалось, что это всё сон и она вот-вот должна проснуться, но, ущипнув себя, Сара поняла, что всё это – реальность.

Внезапно раздался треск – это сломался стебель.

Бутон перекатился из шкатулки на пол и, качаясь из стороны в сторону, словно игрушка-неваляшка, продолжал расти. Когда бутон достиг потолка, лепестки цветка слегка приоткрылись, и из бутона фонтанчиком пошла вода.

– Что происходит? – испугалась Сара, поднимаясь на ноги, чтобы не намокнуть, но вода продолжала интенсивно литься.

Сара хотела завернуть лепестки цветка обратно, чтобы предотвратить течь, но стоило ей прикоснуться к бутону, в её глаза ударила яркая вспышка. На секунду Сара ослепла, а голова чуть не раскололась надвое. Неожиданно ноги Сары словно отнялись – она перестала чувствовать землю под ногами. Затем Сара почувствовала, будто её кожу что-то обтекает. Когда Сара наконец смогла проморгаться и открыла глаза, то с ужасом поняла – вокруг неё была одна вода. Нет, это был вовсе не затопленный чердак! Она находилась посреди океана, на глубине десяти метров. Не задумываясь, Сара рыбкой поплыла наверх, – в детстве Сара была чемпионкой по плаванию в своём городе, и, видимо, она не потеряла этот навык за долгие годы.

Сара никак не могла понять, как оказалась здесь. Это было нечто паранормальное, что трудно поддаётся логике.

Всплыв на поверхность океана, Сара наконец сделала глоток свежего воздуха и только сейчас осознала, что плыла под водой, не задержав дыхание.

За спиной Сары раздались чьи-то реплики – восторженные и испуганные.

– Человек! Человек за бортом! – завопил один женский голос. – Несите спасательный круг!

– О Боже! – загорланил другой голос. – Это же земная девушка! Утопите её, пока она нас не убила!

Сара повернулась лицом к кричащим. Метрах в пятнадцати от неё проплывал гигантский парусный корабль. С верхней палубы, облокотившись на перила, на Сару смотрели две девушки. На вид им было не больше двадцати пяти. Обе девушки выглядели симпатичными, с большими, в пять копеек, глазами и бирюзовыми волосами. Одеты они были совсем по-летнему – в бикини и полупрозрачные пляжные юбки оранжевого, с плавным переходом в синий, цвета, а все украшения на них – серьги, бусы, браслеты – оказались из натурального жемчуга.

– Актея! – вновь во всё горло заорала вторая девушка. – У нас непрошенные гости!

– Это ещё кто? – к краю палубы подошла ещё одна девушка и посмотрела на Сару. – Человек? Не может быть!

Она прыгнула через борт в воду и ловко подплыла к Саре.

– Слушай меня внимательно, – резко обратилась к ней девушка. – Я не знаю, как и зачем ты сюда попала, но тебе лучше здесь не оставаться. Многие из наших не любят людей, некоторые даже считают их демонами... Так что возвращайся домой, пока тебя не убили!

Сара молчала, прикусив губу, а затем робко выдала:

– Актея? – спросила она.

– Мы знакомы? – удивилась девушка, наклонив голову на бок. Она сощурила глаза, чтобы внимательнее вглядеться в Сару, но, так и не признав в ней знакомую, сказала: – Извини, но я не могу тебя вспомнить...

Кожа Сары покрылась мурашками, глаза наполнились слезами.

– Я – Сара, – задыхаясь от волнения, проговорила она. – Я... твоя дочь...

От удивления у Актеи отвисла челюсть, а её волосы цвета морской волны встали дыбом. Она ещё некоторое время пребывала в таком ошарашенном состоянии, прежде чем смогла вновь говорить.

– Сара... – не веря своим глазам, повторяла она. – Сара...

Актея заплакала от счастья и с силой обняла дочь. Сара тоже не смогла сдержать слёзы.

– Как же я тебя не узнала, – винила себя Актея, всматриваясь в лицо дочери. – Я всегда думала, будто смогу понять, что ты – моя дочь, как только тебя увижу... Видимо, ошиблась...

– Ты не видела меня больше тридцати лет, – утешала её Сара.

– Это не оправдание, – горько произнесла Актея. – К тому же, Софи предупреждала меня, что вскоре мы должны встретиться... Я даже дала ей специальную шкатулку, чтобы у тебя не возникло проблем с переходом в Воды нереид... Но это было так давно – почти четырнадцать лет назад... Я даже перестала надеяться, что ты действительно ко мне придёшь...

– Софи? – нахмурилась Сара. – Ты виделась с бабушкой?

– Разве она тебе ещё ничего не рассказала? – удивилась Актея. – Скорее всего, она боится, что время ещё не подошло...

– Но бабушка Софи умерла! – вскрикнула Сара. – Наверное, вскоре после вашей встречи.

– Очень сильно в этом сомневаюсь, – ухмыльнулась Актея. – Впрочем, это её проблемы. А я теперь должна выполнить свою часть договора... Мне нужно кое-что тебе показать, но для этого нам придётся спуститься на самое дно. И нужно сделать это побыстрее, чтобы нас заметило как можно меньше других нереид, – с опаской произнесла Актея, оглядываясь назад – те две девушки, удобно расположившись, поставив локти на борт и подперев обеими руками подбородки, с интересом наблюдали и пытались подслушать разговор Актеи и Сары. – Не волнуйся, Воды нереид наполнены кислородом. Когда кончится кислород в лёгких... дыши водой! – и она улыбнулась белоснежной улыбкой.

Сара хотела задать маме те вопросы, которые её сейчас так волновали. Но Актея уже задержала дыхание и нырнула под воду. Саре не оставалась ничего делать, кроме как последовать за ней.

Чем глубже они погружались, тем красивее казался ей здешний подводный мир. Сара с любопытством смотрела вокруг: разнообразные рыбы, каких она не видела на Земле, проплывали мимо больших кораллов и полипов, а длинные разноцветные водоросли – зелёные и жёлтые, багровые с поперечными тёмными полосами, фиолетовые с бежевыми витиеватыми прожилками, синие с перламутровыми вкраплениями – извивались во все стороны, подобно гимнастическим лентам.

Посмотрев по сторонам Сара заметила, что в паре километров от пустынного поля, к которому нацелилась Актея, располагался настоящий подводный город: вдоль улочек, выложенных керамическими плитками, и дорог, устланных крупной галькой, находились двухэтажные дома, сделанные из мрамора и украшенные золотыми статуями. Арки, служившие входом для многих зданий, искусно вырезанные перила лестниц и фонарные столбы обвивали, словно змеи, ярко-зелёные водоросли. Между домами росли высокие кораллы, напоминающие по форме перья, заменяющие здесь деревья. Кораллы поменьше – низкорослые, с округлой фигурой – походили на кустарники.