Текст книги "Как пятое колесо (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Annotation

Мальчик с диабетом, который не выживет без инсулина, слепая девочка, прячущаяся в подвале с целым выводком беспомощных малышей, крошечный анклав детей, лишившийся своего главного добытчика и защитника, маленькая девочка, разучившаяся говорить после потери единственного человека, которому она была дорога...

Что общего у них всех? Возможно то, что всё их защитники сложили головы на бесчеловечном турнире? И теперь они стали никому не нужны? Они оказались лишними в этом жестоком новом мире. Они не приносят пользы, они обуза и, потому, нужны вновь образованным анклавам, мыслящим рационально так же, как нужно телеге пятое колесо...

И только Шиша, словно выполняя волю своих товарищей по злосчастному турниру, берёт над ними шефство, словно стремясь доказать – они ТОЖЕ достойны жить!

Как пятое колесо

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Как пятое колесо

Глава 1

Князь

Отправлять малиновцев в прорыв к стадиону не было никакого желания. Ну в самом деле, гвардии Киселя и Севера справятся с этой задачей куда лучше. Но девчонку было не остановить. И Юра уступил. Не в том смысле, что он, как «подкаблучник» выполняет малейшие капризы непостоянных девчонок. Он вполне мог и прикрикнуть, и запретить. И ничего бы она не сделала. Куда б она дернулась-то?

Но он уступил. Почему? Да потому, что Шишу они смогут ли вытащить или нет, ещё неизвестно. А кто возглавит его анклав в случае его гибели? Вот то-то и оно. Да, Эльба была слабым руководителем. Даже очень слабым. Но из всех сподвижников Шиши именно она, по большому счету, была всё-таки лучшим вариантом. И Шиша, который, похоже, сам этого не понимал, но как-то интуитивно чувствовал, и изо всех сил пытался её натаскать. Да, ей никогда не стать равной по умениям тому же Шише (ну, если только лет так через двадцать непрерывной практики), но при должном обучении она вполне может прокачаться и, со временем, выезжать чисто на скилах.

Но чего никак нельзя было губить – это её веру в саму себя. Заткнуть, заставить покориться – можно легко. Вот только кто потом будет возвращать ей уверенность в собственных силах? Это не Шиша, которого можно гнуть и он не сломается. Увы, но до его уровня у неё не хватает ни ума, не выдержки. Девчонка, что там говорить. Там, главное – эмоции. И, именно поэтому, если хочешь вырастить что-то толковое – думай. Учитывай характер каждого...

Впрочем, ещё одной причиной, по которой он согласился на усиление малиновцами штурмового отряда, который совершит рывок к стадиону, чтоб захватить врасплох безоружными как можно больше бойцов восточников, стало отсутствие понимания куда приткнуть их двадцатку. Ну, честно говоря, она была откровенно слабовата. Нет конечно у них и опыт есть и обстреляны, но все равно... Молодежь же в основном. Да и девок полно. Как не крути самая слабая двадцатка из восьми. Поручать им собственное направление атаки... В принципе, можно. Но зачем? Пусть едут в сопровождении Киселя и Севера. Да и шестьдесят человек в прорыве куда лучше чем сорок. Глядишь чем-то да и помогут.

А, так, в основном, план атаки уже расписан.

Отряд Мельника захватывает Большое Чаусово. Там, как раз, самый слабый гарнизон восточников. Не считает Шварц то направление особо вероятным для нападения. Хотя народу там хватает. Но наиболее боеспособных оттуда Шварц давно уже забрал к себе. Остались одни девки, да молодёжь. Бойцов раз-два и обчелся. Вот пусть Мельник порядок там и наводит.

Отряд Шаха (ну, то есть, отряд Старика, конечно же, но под командой Шаха) на первых порах движется совместно с отрядом Мельника, но на заключительном этапе проскакивает мимо Большого Чаусово и, совершив рывок, сбивает блок-пост восточников у Омского моста. Ну и, уже оттуда, не торопясь, вдумчиво продвигается по полосе между Тоболом и аэропортом, вычёсывая весьма обширный там частный сектор.

Отряд Лома (наряду с отрядом Киселя – один из самых боеспособных) должен был начинать атаку по улице Пугачёва. После того, как по результатам первой восточной войны Шварца с союзниками выбили с Омской, там проходила самая "горячая граница двух анклавов. И по Пугачева (самой удобной для наступления улице) стоял крупнейший блокпост восточников. По сути, вся улица была намертво перегорожена настоящими баррикадами. Очень трудное направление.

Отряд Медведя тоже атаковал из района промзоны Омской, но по менее очевидному и удобному пути. Из района НПП Рус-Ойл (там ещё гостиница рядом, где и размещался обычно состав «пограничников» северного альянса) через пустырь по улице Щорса (весьма забавная улица, надо сказать. Она шла как по территории промзоны, как раз на ней и стояли и НПП и гостиница, потом прерывалась на пустырь, и снова шла уже по территории самого Восточного). У Шварца был и там блок-пост. Но, слабенький. Не сравнить с Пугачевским или Бурово-Петровским. Так, на уровне блокпоста у Омского моста. Не самое очевидное направление. Так что тут особых сложностей возникнуть не должно было.

Ну и последний отряд Бура должен был зачищать блокпост за Бурово-Петровским мостом. Пробить в нём дыру и загнать защитников под шконку должен был объединенный отряд Киселя, Севера и Немца, который тоже будут двигаться по этой улице, но они-то пробьют брешь и рванут к стадиону (благо тут почти по прямой и самая короткая дорога), а вот подчищать за ними и должен был отряд Бура, додавливая всякое сопротивление.

Ну а южане тоже должны атаковать тремя группами.

Один отряд (самый слабый) через шоссе Тюнина (которое и так контролирует Губер) врывается в район ЦУМа и, разделившись, совершает рывок к Некрасовскому мосту и в сторону рынка. СерьЁзных сил у противника там не было. Максимум – наблюдательные посты, так что особых проблем быть не должно.

Сразу два отряда (тюменцев и ещё один отряд Губера) сшибают довольно крепкий блокпост восточников с Бурово-Петровского моста (только, на этот раз, не через железку, как отряд Киселя, а через Тобол). И, пока один из отрядов зачищает берег, второй так же совершает рывок в сторону стадиона (Тюменец очень желал спасти побольше будущих работников и возглавлять этот отряд собирался сам лично.)

Ну и, наконец, последнее направление. Самый крупный отряд сразу из трех подразделений Губера должен был атаковать из Глинок через Мало-Чаусовский мост собственно в само Мало-Чаусово. С последующим разделением и разворачиванием в сторону Вороновки и выходу к кинотеатру Мир.

В общем, все роли расписаны, планы составлены. Люди и ресурсы выделены. Сам Князь с небольшим отрядом (его даже отрядом назвать затруднительно. Десятка не наберется) под командой Сафрона оставался на базе, представляя из себя «пожарную команду», готовясь выдвинуться туда, где это будет нужнее всего. Оставалось только ждать начала операции. Благо, время уже тикало... Финал «турнира гладиаторов» назначен был, как раз, на шесть часов вечера.

Немец

Напряжение нарастало с самого утра. Весь день прошел на нервах. Пролетел! Ведь весь этот день прошел в подготовке к вечеру. На отобранную для боя двадцатку все остальные смотрели как на героев, уходящих на свой очередной Подвиг. Как на Аргонавтов, отплывающих в свой великий поход.

Да и сами бойцы волновались, хоть многие и пытались это скрыть. Но, порой, сами не замечали мелких признаков, выдающих их волнение. Клюв грыз ноготь большого пальца на правой руке. Рон непроизвольно почесывал грудь (то место, где под формой у него находился шрам от его ранения. Зажившего, но, вот в такие моменты, вновь напоминающего о себе фантомной болью). Макс курил. Так-то он не особо сигаретами увлекался. Иной день и вовсе ни одной за целые сутки не выкурит. Но вот сегодня уже четвёртую смолит. Хмурый рефлекторно всё время трогал себя за кончик носа. Он словно ощупывал его. «А все ли с ним в порядке?» Хотя вряд ли сам замечал это движение. Мыслями он явно был далеко. Дина непроизвольно все время потирала ладони одну об другую. Эльба не могла седеть на месте. Ей нужно было всё время двигаться. Вскочит, пройдет туда-сюда несколько раз, и снова сядет. Летчик из команды Максы болтал буз умолку. Хотя, обычно, был довольно неразговорчив. Но вот сейчас – как прорвало. Не остановить.... И так – вся двадцатка. Волнуются ребята.

Да и сам Немец, как будто, не таков? Всё время норовит проверить всё, уже на не один раз проверенное, у подчиненных. Оружие, боезапас (патроны выдавал Князь. Свой-то запас ещё во время заварушки с Гвоздем извели), машины...

Машин им выдали на время операции аж четыре штуки. Но каких! Обычные желтовато-бежевые сбербанковские инкассаторские броневички. Впятером в таком лишь со скрипом поместиться можно. И то, только потому, что они ещё не были переделаны для перевозки большого количества народу. Задний отсек, по прежнему, представлял из себя один большой сейф с несколькими ячейками. Если бы его демонтировать, то можно было б и десяток человек вместить. А пока места были только в центральном отсеке. За двумя передними сидениями.

Тёмыч, поначалу, кривился. Мол, «его УАЗик-буханка куда круче. Проходимее, так уж точно». Ну, с этим не поспоришь. Но когда нужно вот прямо тут в самом городе по асфальтированным дорогам – Немец тоже предпочитал бы, чтоб автомобиль представлял какую-никакую защиту. И эти броневички её таки представляли. Надо будет после операции попробовать выцыганить парочку. Отдать Винтику на переделку и модернизацию и вполне можно будет использовать. Будет у анклава своя бронетехника. Хоть какая-то. Но всё лучше, чем ничего...

Уже к четырем часам весь отрад малиновцев выдвинулся к точке сбора. Ударная группа собиралась возле Бурово-Петровского моста. Чуть в отдалении. Возле Байкальского рынка. У кольца. Ну чтоб наверняка не попасться на глаза вражеским наблюдателям. Отряды Киселя, Севера и Бура уже находились на месте. Там же стояли и две единицы настоящей брони. Одна из БМП и старенький БТР Князя. Подойдя доложиться начальству (эту «почетную» обязанность Эльба без зазрения спихнула на Гарика) Немец понял, что нервничают не только его ребята. Нервничали все. Хотя у старших это было далеко не так заметно и очевидно.

Ну а дальше напряжение только росло и росло. К шести часам оно достигло своего пика. Все уже были на взводе. Сидели на своих местах в машинах, готовясь сорваться в места в карьер и только ждали сигнала. Ждали и ждали. Вот часы уже показали шесть часов... Но сигнала всё не было! Пять минут... Десять... Сигнала нет. И вдруг, когда казалось, что всё сорвалось и ничего уже не будет, откуда-то с территории города прогремела басовитая очередь пулемёта. И следом за ней в ещё светлое небо взметнулась вверх красная ракета! Началось...

Малинка

Ира отправилась с вояками самовольно. Нет, девчонки конечно знали. (Как бы она спряталась вообще в машине, если б Тетка её не прикрыла? Да никак! Поймали бы и выставили.) Но вот «начальство», что Эльба, что Немец, её участие в операции не санкционировали и о её присутствии в группе не знали совершенно точно.

Хотя насчет этой дылды Ира была совсем не так уверена, как пыталась убедить саму себя. Ведь чуть не спалилась же! Она, как раз, утрамбовывала в одну из ячеек для денежных мешков в сейфе на колесах груз своих медикаментов, когда мимо проходила эта длинная. Она ещё взглядом по ней так скользнула, но, то ли думала о чём-то другом, и просто не обратила внимания, то ли решила, что она помогает девчонкам грузиться... В любом случае, она ничего не сказала и просто прошла мимо. У Малинки тогда чуть сердце не остановилось с перепугу. Пронесло!

Потом Файка, Динка и Юлька прятали её в своей машине в центральном отсеке. Там, собственно, и им самим-то места было не особо много. Но девчонки не выдали. Усадили Иру прямо на пол и прикрыли всяким своим снаряжением. Ну и... собственными спинами. Так что, когда Эльба заглянула в отсек уже перед самым выездом, то, опять же, ничего не заметила... Вроде бы.

А потом был переезд (ох и побросало её по полу! Только то и спасало, что места в отсеке было мало. Ну и девчонки помогали удержаться, подпирая спинами и ногами) и новое, куда более длительное, ожидание. Девчонки тоже маялись от ожидания. Нервничали. Но они-то хоть поговорить между собой могли. А Иришка сидела в своем уголке тише мышки. Спалиться в самый последний момент ей совершенно не хотелось.

А потом ожидание, как всегда внезапно, закончилось. Вокруг загрохотало, машина дёрнулась и рванула вперёд. Чуть не уснувшая Малинка весьма чувствительно приложилась головой об бронированную стенку авто. Не самый приятный способ прийти в себя, но бодрит очень и очень. Этого не отнимешь.

Девчонки тоже посерьёзнели. Похватали свои автоматы, напялили эти дурацкие оранжевые жилеты дорожных рабочих (чисто опознавательный знак что это свои. Чтоб с союзниками не перестрелять друг дружку. Ну как в книгах вечно белую повязку на руку лепят. Вот и здесь – то же самое) и с тревогой выглядывают в окна.

А ещё и дорога какая-то отвратительная попалась. Трясло на ней немилосердно. Как бы не застрять еще по дороге!

А потом машина резко затормозила и Эльба, повернувшись, с переднего сидения коротко командует:

– На выход!

И сама первой выскакивает на улицу. Девчонки тоже торопливо полезли наружу. Но, когда Ира попыталась так же высунься из своего угла, Феечка довольно грубо толкнула её обратно и резко скомандовала:

– Сиди здесь!

И захлопнула дверь. Ирка попыталась её открыть... Заперто! Ах вы, с-сучки неблагодарные! Такой подлянки от девчат Малинка никак не ожидала. А вокруг творилась сущая вакханалия. Стоял дикий ор, стрельба, суматошная беготня. Выглядывая в окно Ира видела как старшаки Князя и Севера укладывают на асфальт выбегающих из стадиона безоружных ребят. Восточников, надо полагать. А ребята Немца и Эльбы вяжут их пластиковыми хомутами. Всё продумано. однако. Сопротивления никто практически и не оказывал. Видать безоружными всех поймали.

Хотя нет, вон там кто-то обстрелял из автомата наших и, в ответ, пушка БТР резко дернулась в том направлении и дала короткую очередь. Только пыль поднялась. Стены не держали снаряды. Стрелок тут же заткнулся. Похоже, кто-то из охраны стадиона был...

И тут, перекрывая маты парней, откуда-то изнутри стадиона донесся отчаянный вопль Эльбы:

– Медика! Срочно медика!

Иришка так и взвилась на ноги, крепко приложившись локтем об стенку. Почему-то у неё не возникло ни малейшего сомнения, КОМУ именно требуется помощь медика. А её, единственную, кто может там помочь – заперли!

Впрочем, боль в отшибленном локте заставила девчонку слегка охолонуть. Она словно вживую увидела Шишу, в который уже раз повторяющий ей одно и то же:"Врач должен быть спокоен. Всегда и при любых обстоятельствах. Паникующий или восторженный врач – смерть для пациента. Это сиделка или нянечка может быть жалостливой. А врачу положен только холодный прагматичный разум."

Это помогло. Малинка перестала метаться обезглавленной курицей, а начала вполне осмысленно собираться... Так, медицинскую сумку – на бок. Жилетку эту дурацкую накинуть на плечи (будет обидно отхватить только за то что вовремя о ней не вспомнила.) Пистолет в карман. Безоружной выскакивать туда, где могут бегать недобитые восточники, неразумно...

Только стоило ей собраться, как тут же, словно специально подгадывая к этому моменту, дверь броневика распахивается и на пороге возникает Динка:

– Ир, скорее... Там Шиша...

Сердце болезненно сжалось (как знала же!), но Ирина не позволила себе раскисать. Выскочив на улицу, она выдернула вдобавок к сумке на боку, еще и небольшой чемоданчик и, повернувшись к Дине, коротко кивнула:

– Веди.

Сосредоточенно вышагивая за своей провожатой Ирина, волевым усилием, удерживалась от перехода на бег.Спокойно. Бережем дыхание. Будет мало толку если она прибежит на несколько секунд раньше, но запыханная, как загнанная лошадь. Так что идём. Не бежим.

Иру провели не куда-то ещё, а на ту самую арену, которую она уже видела в тех страшных видео, что привез Князь тогда. Шиша был тут не один. Вокруг на песке было живописно разбросано ещё, как минимум, шесть неподвижных тел. Это что, Шиша – их всех? Не сейчас. Потом, всё потом. Сейчас – Алик.

Возле Шиши уже копошились люди. Ну, то, что Дылда эта тут же трётся, понятно. Она на Шишу давно глаз положила. И девчонки из взвода Белки тут же. А вот эта парочка явно местных. Деваха с сумкой через плечо, с большим красным крестом, и мелкий пацан какой-то.

– Лишние отошли все! – и откуда у Иришки взялся этот командный голос? Сроду бы сама про себя такого не подумала бы Словно всю жизнь командовала. И, самое главное, что её слушаются! – Белка, держите периметр. Чтоб ни одна падла сюда не сунулась!

Белка лишь кивнула и тут же разогнала своих девчонок по углам. Пусть охраняют. Малинка же, на ходу выдернув из сумки банальную плёнку, расправила ее, расстилая рядом с раненым. Если осматривать, то лучше уж на чём-то чистом, а не на земле или песке. Стерильность – это второй кит, о котором ей постоянно твердил Шиша. Знаний по медицине у них мало, так хоть санитарными нормами шансы повысить.

– Что тут? – сосредоточенно спрашивает у склонившихся над телом Шиши незнакомцев. Вопрос о том, кто они, собственно, такие – пока подождет.

– Огнестрел, – коротко отвечает девка с санитарной сумкой, пытающаяся наложить тампон на грудь раненому Алику. – Проникающее в грудь. Выходного отверстия нет. Похоже, повреждено лёгкое. Дышит со свистом и кровь горлом идет.

– Переложите на плёнку, – машинально скомандовала Малинка, судорожно вспоминая – что у неё есть на такой случай.

Кислород! Ему нужен кислород! А он остался в машине. В машину-то она нагрузила всякого, но вот с собой-то всё не унесёшь. Девчонка уже было дёрнулась бежать обратно, но сама себя одернула. Повернувшись посмотреть кто есть поблизости, окликнула ближе всего стоящую Тётку:

– Юля, в машине – баллон с кислородом и маска. Сюда их, срочно!

Тётка лишь кивнула и сорвалась с места, чуть ли не натуральным галопом метнувшись к машине. А Ирка повернулась к этой медичке, которая вместе с Дылдой перекладывали раненого Шишу и бешено заорала:

– Вы что творите, гады!?!

– Что? – не поняли те наезда.

– Вы как его положили?

– На бок, – озвучила очевидное эта тупорылая медичка. – На спину нельзя. Кровью захлебнется.

– На какой бок-то? Почему на здоровый-то? Вы что, смерти его хотите?

– Так, а на какой ещё то? – совсем растерялась незнакомка. – Не на рану же ложить?

– Именно, на рану! У него это легкое итак прострелено, оно воздух не качает, видишь – свистит. А вы ещё на последнее здоровое легкое, которое сейчас за двоих работает, весь вес тела положили! Да он же сейчас задохнется!

– Так, а как? Там же рана...

– Хрен на неё! От кровопотери он погибнет или нет, ещё посмотрим, а вот задохнуться он может уже за пару минут!

– Соображаешь, – прозвучал уверенный женский голос откуда-то из-за спины Иринки, и когда она резко повернулась, увидела целую медицинскую бригаду. Решительную девицу лет тринадцати, её куда более старшую помощницу (вот ни разу не возникло смонения кто там главный, а кто на подхвате), и пару здоровенных санитаров с носилками в руках и автоматами за спиной. Впрочем, эти дурацкие жилеты болтались и у них на плечах, намекая о том, что это, как минимум, союзники.

– Вы кто такие?

– Меня зовут доктор Лиза, – уверенно ответила девка, опускаясь на колени рядом с раненым и надевая ему кислородную маску на лицо (предусмотрительно поданную ассистенткой. И бежать за ней никуда не надо). – И мы пришли спасать вашего чемпиона. Об этом нас по рации попросил ваш Князь. Говорит, этот парень ему очень дорог почему-то. Так что не переживайте, мы всё сделаем... Ребята, на носилки его. Ему нужна срочная операция.

– Я с вами! – вскочила на ноги Малинка. Пришлая как-то скептически поглядела на неё, нои нехотя кивнула.

– Ладно. Может действительно чем помочь сможешь.

– И я тоже с вами! – взвилась Эльба.

– Нет! – решительно обрезала доктор Лиза. Желающие могут ехать следом и ждать на улице... Если уж тут у вас задач нету. Но со мной едет вот только эта девочка – она ткнула пальцем в Малинку. – И вот эта тоже, – палец ткнул в местную медичку. – Все остальные за бортом. И всё на этом. Тут каждая минута на счету, а вы пререкаетесь. Вы хотите чтоб ваш лидер выжил или нет? Вот и не спорьте тогда.

Глава 2

Я опять парил в темноте.

Ну, по крайней мере, я не знаю как ещё описать это состояние. Любые аналогии будут натянутыми и неточными. Так что всё описанное далее не более чем игра угасающего разума. Попытка мозга хоть как-то визуализировать окружение в привычные образы. На самом деле Там не было ничего. Все происходило на уровне одних только ощущений.

Вот, например, фраза – "Я парил в темноте" была весьма условной. Темнота была не полной. Вокруг то и дело проплывали какие-то странные бесформенные тени, туманные облачка и так далее. Тьма скорее тянула меня к себе.

И ещё там не было такого понятия как верх или низ. Но мне почему-то казалось, что меня тянет именно вверх. Можно было бы, наверное, сказать, что это отдаленно напоминало вознесение... Вот только свет в этом варианте был снизу. И именно оттуда ко мне тянулась светящаяся нить, не дающая мне улететь в черное нечто сверху. А вверху было именно оно. Великое НИЧЕГО. Абсолютная темнота и холод развоплощения.

Впрочем, назвать это Нечто абсолютно пустым тоже было бы неправдой. Видеть я не видел, но я ощущал в этой тьме всех умерших на этом лядском турнире. И, даже, больше. Но все они были мертвы и все они умерли не так давно. Ну, по крайней мере, я не увидел никого из тех, кого я убил зимой-весной. Только вот в последний месяц (может это те самые пресловутые сорок дней? Сорок дней и душа, или что это за образование, окончательно развоплощается?) Не знаю. Не силен в мистике.

Факт в том, что я ощущал все эти души. (Давайте называть их всё-таки душами, хотя мое атеистическое нутро требовало обозначить их как-нибудь по другому. Сознания, что ли? Хотя это уже точно ошибочно будет. Нет у них сознаний в нашем понимании. Душа всё-таки ближе всего получается. Но и душа устоявшийся термин. Нехай душа будет. Примем за данность.)

Я ощущал злобу Куктая, ошарашенное неверие Шварца, непонимание Мосла, дружескую поддержку Греки, восторг и одобрение Симы... И много чего ещё. Словно разноцветные полосы расцвечивали темноту небытия. Хотя тьма вокруг по прежнему оставалась абсолютной. Ну тогда запах что ли? Но и запахов не было. Короче, я пасую перед задачей описать свои ощущения и как я воспринимал погибших. Вот воспринимал и всё тут. И, даже, как-то умудрялся индетифицировать их.

Впрочем, всё это шло фоном. Основное внимание у меня, разумеется, было сосредоточено на той самой святящейся нити, что тянулась от меня к источнику света где-то далеко внизу. Только она и не давала затянуть меня в эту ждущую темноту.

Всё оказалось очень просто. Я же говорил, что на самом деле никакой визуализации не было? Всё на уровне ощущений. Так вот этой святящейся нитью было чувство долга. Я не мог умереть и, тем самым, трусливо бросить доверившихся мне детей. Только не сейчас, когда всё самое страшное – уже завершилось. Они там без меня такого наворотят...

Впрочем, во всём есть смысл. И то, что эта нить была так ужасающе тонка – тоже имело своё логичное объяснение. Ведь как-то они справлялись эти три недели самостоятельно? И ничего. Так что, выходит, не так уж сильно он нужен им? Вот нить и истончилась.

Но всё равно. Сдаваться я не собирался. Нить выходила из меня откуда-то из района солнечного сплетения и уходила вниз. Я был словно шарик с гелием, который стремиться взлететь и только тонкая ниточка не даёт ему улететь.

Но я чувствовал, что скоро нить оборвется. Нет, не так! Не оборвется, а размотается. Или отцепится. Короче, я опять не знаю как это сформулировать. В общем, отсоединится от моей души, и рухнет туда... Вниз. А душа освободится.

Чтоб избежать этого я обеими руками (которых ещё мгновение назад, вроде как, и не было у меня тут? Но понадобились и вот они) вцепился в спасительную нить. Нить обжигала. Резала руки. Но я упрямо вцепился в неё и начал потихоньку тянуть себя вниз. Раз... Перехватиться чуть ниже и подтянуть себя. Ещё раз. И снова с невероятным усилием, но я на какие-то считанные сантиметры стал ближе к свету и жизни.

Увы, но такое мое поведение явно не понравилось нескольким погибшим. Ух как взвыли-то (Бесшумно, но, зато, очень эмоционально) некоторые из их душ! Оттуда, из черной темноты на меня спикировала какая-то злобная душонка и попыталась оторвать от нити. Меня резко дёрнула вверх. Руки пронзило острой болью (которую я, в принципе, не мог тут ощущать. Но вот чувствовал же!) Куктай! Вот же мстительный ублюдок. Буквально зарычав я лишь крепче вцепился в спасительную нить. Если визуализировать, то руки у меня были окровавлены. Нить резала их (особенно во время резких рывков Кутая), но я держал. Держал, сжимая зубы и рыча от боли. Держать!

Вскоре к душе цыганеёнка присоединились ещё несколько душ. Шварц, Мосол, Кержак, почему-то Курок. Странно, но также убитые лично мной Гера или Дон не дёргали меня. Видать, ещё и от характера всё зависит.

В любом случае, я понял, что уже не справляюсь. Против их общей злобы и желания утянуть меня за собой нить долга казалась слишком тонкой. Промелькнула мысль-ощущение от всё того же Куктая "Здесь земные дела ничего не значат! Здесь все решают только умершие. То есть мы!"

Но я, даже, чувствуя как расстояние от жизни опять начало увеличиваться, уже ничего не видя от боли, продолжал цепляться за эту спасительную нить. Вся Вселенная сузилась до одного крохотного движения – держаться!

А потом вдруг стало легче. Нет, меня по прежнему тянуло вверх, но вот когтистые лапы-руки умерших соперников больше не терзали меня. Ко мне постепенно возвращалась способность видеть вокруг (ну то есть ощущать хоть что-то за пределом этой нити). Куктай и Шварц со товарищи никуда не делись. Они по прежнему крутились вокруг меня, пытаясь прорваться ко мне и вцепиться... Вот только рядом со мной я ощутил присутствие других душ. Грека, Арбуз, Хиросима, как ни странно – Качан, Скотинина, Нава, и, даже, Дон... Они охраняли меня от нападок остальных душ. Даже после смерти они помогали мне.

А потом... Одна крохотная душа смогла просочиться сквозь защитный строй и прижаться ко мне. Она не пыталась оторвать меня от долга, она просто свернулась серым клубочком где-то у меня под мышкой, заставив меня дёрнуться как от удара.

– Маша... – выдохнул я, и мои руки сами собой разжались, отпуская нить...

Оглушенный страшным открытием, я не сразу сообразил, что я-таки оторвался и медленно поднимаюсь вверх... Во Тьму. Движение было плавным и неторопливым, и его не сразу можно было увидеть. Меня словно течением относило прочь от берега. Я не замечал этого. Всё мое внимание было сосредоточено на крошечном комочке, приткнувшемся у меня под боком. Маша... Ну как же так-то? КАК?

Ответа я не получил. Я уже заметил, что чем "свежее" была душа, чем меньше времени прошло с момента смерти, тем более активно и осмысленно она двигалась. Те же, кто барахтался в этой мгле дольше времени – теряли самого себя. Растворялись в окружающем. И чем дальше – тем больше.

От этого комочка, у меня под боком, шла лишь некая хныкающая эмоция потерявшегося малыша и жалобная просьба не бросать ее. Прижав к себе это невесомое сокровище, я ощутил всё усиливающуюся боль в груди. Если бы тут можно было бы заплакать, я бы заревел. Но слез не было. И только боль в груди всё нарастала.

То, что со мной что-то не так, я заметил только когда стайка охраняющих меня душ забеспокоилась и активнее замелькала вокруг. А потом одна из них спикировала прямо на меня.

Это был Грека. Он что-то протянул мне и я автоматически принял его дар. Мелькнуло какое-то видение. Деревушка, затерянная в лесу. Речной берег. Стайка мелких детишек с голодными глазами, с надеждой смотрящих на... Меня? Меня тряхнуло. Я не сразу сообразил, что посмертный дар Греки отбросил меня от той самой грани, за которой начинается настоящая тьма вниз... А вот сам Грека, передав мне свой дар, ухнул как раз туда.

Замерев на несколько секунд, я снова начал почти неощутимый дрейф в прежнем направлении. Опомнившись, я судорожно искал свою нить... Поздно! Она была уже далековато. Но тут вторая тень скользнула ко мне.

Это был Дон. Он тоже протянул мне что-то и я не нашел в себе смелости отвергнуть и его посмертный дар. Там был образ маленькой заплаканной девочки. Видимо той самой Люси... Меня опять тряхнуло и вновь отбросило вниз. Меня словно раздирало надвое. Два дара умерших тяжелыми гирями тянули меня вниз. И общее движение вверх уже не могло меня утянуть во тьму. Вот только Маша...

Я держал её мертвой хваткой. Но и её тоже тянуло вверх. И, причём, куда сильнее чем меня. А, поскольку, мы были сцеплены в одно, то меня всё-таки потащило наверх. Вместе с гирями. Меня буквально раздирало противоположно направленными силами. Рвало на части. Но я не способен был отпустить доверчиво свернувшегося у меня на груди котёнка...

И тут на меня спикировала третья тень. Скотинина. В реале мы с ней так и не поговорили. Не перекинулись даже и парой слов. Но я сразу узнал её. И её дар. Образ бледного, большеглазого мальчика, с надеждой и верой взирающего на свою сетр... На меня?

Меня вновь потянуло вниз. На этот раз вместе с Машей. Хотя боль была адская. Будь у меня тут тело, оно бы трещало от перегрузок. Рвались бы сухожилия, выворачивались бы суставы... А так все это происходило с моим сознанием. И я совсем не уверен, что это легче. Я бы предпочел физическую боль душевной.

Но тут на меня налетела четвёртая тень. Приготовившийся к новому дару я потерял бдительность и, потому, был крайне неприятно огорошен. Так как ряды моих защитников изрядно поредели с исчезновением Дона, Греки и Скотининой, то этим сумел воспользоваться Куктай и, найдя брешь в защите, прорвался ко мне и, вцепившись в меня, дёрнул вверх.

Я закричал от Боли! Меня буквально рвало пополам. Это было за гранью того, что может выдержать человек. Похоже, что именно так и сходят с ума люди.

Но Боль как вспыхнула, так и отступила. Нет, она не сошла на нет. Она лишь вернулась к значению, которое можно было выдержать. Сквозь тёмные круги в глазах я видел как тень Качана отбросила Куктая прочь и, загородив меня, отбивается сразу от нескольких атакующих разом. Там были и Мосол, и Кержак, и Курок... А ко мне скользнула одна из последних, защищающих меня теней... Хиросима.