Текст книги "Как пятое колесо (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Ни мне, ни самой Лизе до этого не было никакого дела. Меня вновь оперировали. Ну грудную клетку мне не вскрывали (хотя разрезы были какие-то), но сломанное ребро открыли и соединили его, зафиксировав (я так понял, что к плечевой кости привязывали. Или что-то типа того.) Я плохо помню. Обколотый обезболивающим, нашедшемся в машине, я пребывал в полусознании. Помню склонившиеся надо мной головы Лизы вместе с ассистирующей ей Малинкой. Ещё более смутно помню четвёрку моих телохранительниц, вставших плечом к плечу в проходе и с оружием в руках не пускавшие в зал даже самого Хому. Чуть до перестрелки не дошло! Впрочем, более умный глава Кетово уступил, поняв, что девчонки взвинчены и никакими логичными доводами до них сейчас не достучаться. Это тоже своего рода тихая истерика.

Более или менее я пришёл в себя уже поздним утром. На улице давно уже рассвело. Рядом со мной восседает моя вечная сиделка – Ирина. Из соседней комнаты доносятся голоса Эльбы, Шамана и доктора Лизы. Похоже, прибыл очередной рейс нашего автобуса, привезший людей ко мне на совещание.

Эльба категорично требовала вот прям сейчас, немедленно грузить меня в Газельку и везти домой. Лиза возражает, что ещё вчера это было бы возможно, и я бы, наверное, выдержал бы подобный переезд. Но сейчас, когда ребро снова сломалось, и есть угроза его смещения, везти меня по тряским дорогам верх безрассудства. Не довезут!

Рассудительный Шаман больше напирал на то, что сейчас после пожара Лиза тут не способна создать условия для моего дальнейшего выздоровления. И её собственный статут теперь пока не ясен. Как оно всё повернется-то? Так что лучше рискнуть и осторожненько довезти-таки Шишу до дому, где ему обеспечат максимально возможный уход. Если понадобится – его готовы нести пешком. Ага! Все двадцать пять километров пути.

Лиза, уже явно уступая (похоже, напоминание о её собственном подвешенном состоянии подействовало) возразила, что неся меня на носилках пешком куда больше шансов растрясти, чем на авто. Дальше вызвав в коридор Малинку пошли чисто технические детали. Как фиксировать меня. Как ехать. С какой скоростью и по каким дорогам (по хорошим, разумеется. Где покрытие асфальта не пострадало), и так далее. Мне ни до чего не было дела. Обезболивание ещё действовало, но куда слабее чем раньше.

Впрочем, терпеть боль я умел. Это был чуть ли не единственный бонус моей прошлой жизни. Больной желудок, который не давал мне порой уснуть ночами от диких болей (особенно если что съешь на ночь. Так что в последние годы на ночь я не ел вообще ничего). Падёж зубов (довольно болезненное явление, но, всё же, менее, чем рези в желудке), бытовые травмы, порезы, ушибы, растяжения... Я научился в последнее время всё принимать с олимпийским спокойствием. Вот и тут тупая боль в груди не заставила меня даже поморщиться, хотя и хорошего настроения, конечно, тоже не добавляла.

И всё-таки они решили ехать. И везти меня через весь город. Лиза, поколебавшись, разрешила взять их машину скорой помощи (газелька и без меня будет забита под завязку. Надо же вывезти и ребятишек, и взвод моей охраны, и Соню, да и Шаман не пешком же будет добираться...) Так что со мной в салоне сидела только сама Лиза, и два мои ангела хранителя Эльба и Малинка. Одна уже трижды спасала мою жизнь, буквально на руках вытаскивая из самых безнадёжных ситуаций (вот и сейчас примчалась спасать), а вторая чуть ли не зубами выдирала меня с того света, леча и штопая мою потрёпанную тушку.

Путь домой растянулся чуть ли не в бесконечность. Вилка (штатный водитель анклава) приехавшая в Кетово на Газели, пересела за руль скорой. Она вела машину по дороге так, словно везла хрупкую китайскую вазу, способную разбиться от любого чиха. Кралась по дороге мало что не со скоростью пешехода. И Газель с девчонками охраны была вынуждена тащиться рядом с той же скоростью.

Я же, забинтованный мало не в мумию и зафиксированный в машине как Гарланд Грин в фильма «Воздушная тюрьма», стоически молчал всю дорогу, терпеливо вынося все тяготы пути. А они-таки были! Как не бережно меня везли, но трижды ломанный бок отзывался болью на малейшую неровность. Какие там камешки, ямки... Я чувствовал своими ребрами каждую песчинку под колёсами автомобиля. «Принцесса на горошине»? Да что она вообще понимала эта толстокожая «бегемотиха»! Сломать ей пару ребер да покатать по местным колдобинам.

Мне же оставалось лишь терпеть. И я терпел. Действительно, не самый полезный навык достался мне из прошлой жизни. Но вот именно сейчас он пришёлся как нельзя кстати. Ни стона, ни писка не вырвалось меня, пока мы ехали. Даже мои сопровождающие беспокоились, то и дело заглядывая мне в глаза, и молчаливо вопрошая «Ты как? Живой? Все нормально?» И я лишь бледно улыбался им в ответ, плотно сжатыми губами и чуть прикрывал веки. «Всё хорошо. Всё в порядке. Доедем.» Подводить их, не жалевших порой собственных жизней за ради моего спасения, я не мог. Не имел права и, значит, должен выжить, выдержать и доехать.

– Не умру! Выдержу! – всё-таки выговорил я в ответ на беспокойное вскакивание Малинки, после очередного чувствительного потряхивания на дороге – Должен выдержать.

В Малиновку въезжали спустя без мало два часа после выезда из Кетово. Казалось, что той дороги в 25 километров то? А по ощущениям расстояние растянулись мало не впятеро! Но всему приходит свой конец. Кончился и этот путь.

Мда, не такого возвращения я ждал в свою Малиновку. Вернуться бы победителем, гордо подняв голову и распрямив спину, царапая носом проплывающие в небе облака и принимая восторженные восхваления в свою честь... Ну не так, конечно. Я утрирую. Но и так, как сейчас, тоже не хотелось.

Я представлял из себя жалкое зрелище. Заморённый, обезноженный, мокрый от пота (попробуйте-ка, сцепив зубы потерпеть пару часов в дороге, ещё и не так пропотеете!) с хрипом выдыхающий воздух из надорванных легких. Страх божий. Мда. Триумфа не получилось, увы.

Кстати, девчата охраны, первыми высыпавшие из Газели, стоило нам подъехать к больничке в Малиновке, выглядели не лучше. Грязные, в разводах сажи на немытых лицах. У некоторых не хватало отдельных частей гардероба. В чём выскочили ночью, в том и ехали сейчас. На почернелых от недосыпа и усталости, с выступающими скулами лицах лихорадочно блестели одни лишь глаза. Оборванные, жалкие они все пошатывались и, казалось, тоже едва-едва стояли на ногах.

– Вы что здесь? – спрашивает у девчонок кто-то на улице, пока Лиза с Малинкой вдвоём освобождают меня от ремней, фиксировавших меня всю дорогу.

– Шишу привезли! – ответила Белка почти без всякого выражения (тоже, вымоталась девка) севшим от усталости голосом.

– Постой! – на улице возникла какая то суматоха, похоже Кирза (ее вроде голос-то) чуть не бегом ломанулась оттуда где стояла к девчонкам – Кого? Шишу? Самого? Из Кетово что ли?

– Да уж не другого какого-нибудь – по голосу слышно, что уставшая Белка все равно чуть улыбается.

В это время распахивается дверца скорой помощи и глазам зевак, (а Кирза была не одна среди встречающих) предоставили мумифицированного меня поддерживаемого медиками с боков.

– Шиша! Шиша приехал! – возопил мальчишеский голос и со звонким щёлканьем мальчишечьих сандалий стал стремительно удаляться, всё ещё вопя во все горло. – Шишу привезли! Шиша приехал! – спешит радостной новостью со всеми поделиться.

А меня буквально на руках (Кирза, отпихнув плечом бледную после вчерашнего Тетку, поспела первой) внесли в больничку. Палата, только что полная больных, в одно мгновение очистилась. Уже Спица с Ведьмой торопливо меняют постельное на кровати, а остальные кровати выносятся прочь (чуть ли не самими больными)

Уже и детей набежало изрядно, и только строгая Белка с девчонками, встав на входе, не даёт им ворваться в палату всем вместе.

– Да посмотрите еще... Все зайдете. Да дайте ему хоть выдохнуть после дороги! – устало увещевала она напирающих.

– А молочка! Молочка козьего! – отчаянно возопила выскочил вперед сквозь толку глядельщиков маленькая Джули.

И Белка, поднявшая было руку привычно отогнать, отпихнуть мелкую, взглянула ей в глаза и что-то там поняла. Вникла. Постигла разом и, ухватив малявку за руку, потянула за собой в больницу.

Я тоже уловил отчаянное, на грани слез желание девочки хоть что-то сделать для своего спасителя (она еще помнила как весной Шиша на пару с Эльбой спасли её с братиком Сёмой и одноклассником Мишаней от стаи собак в Заозерном). Потому и почти полную трехлитровую банку с козьим молоком (весь дневной удой от двух козочек!) принял с глубочайшим уважением и максимально серьёзно пригубил.

Ну что сказать... Молоко как молоко. Запах, правда, непривычный. А так... Особых чудес от него ждать не стоит, но, как говорят, действительно полезней чем коровье. Вот только в голове крутилось, что мне вот сейчас только что отдали всю дневную норму молока на весь анклав. Другие-то его даже и не видят (молоко получали только самые маленькие в детсаду!) И, по сути, я сейчас объедаю самых мелких... Но и отказаться же нельзя! Ведь от чистого сердца же! Самое дорогое что есть, принесла. Так вот откажешься, так она, того гляди, курицу зарубит (которые итак у нас все наперечёт), чтоб бульончиком свежим накормить. Так что пришлось пить и нахваливать.

А во дворе гул голосов всё густеет. Похоже, вскоре тут у больнички соберётся всё население Малиновки. Все старички хотят увидеть своего Шишу. И даже те, кто появился в последнее время и знать не знают ничего про меня, чисто за компанию идут. Блин, надо, наверное, выйти к ним? Белка с девчатами сами чуть не падая от усталости, грудью встали на защиту моего покоя, но это не правильно же. Я бы, может, и сам предпочёл полежать, отдышаться после утомительного переезда, но дети... Как я могу обмануть собравшихся детишек?

Пришлось отрывать себя от мягкой кровати и воздвигать немощное тело на ноги. Благо, что было кому помочь. Эльба с Совой подхватили меня под локоточки и чуть ли не понесли к дверям. Причём, они сделали так, что со стороны всё это действо выглядело как некий куртуазный жест. Типа, глава анклава прогуливается в сопровождении двух девчонок. (Ближайший советниц, между прочим!) Они заставили это выглядеть так, будто это они опираются на галантно подставленные им локти, а не наоборот.

Впрочем, какая разница как оно смотрелось со стороны? Себя-то не обманешь. Я почти висел, зафиксированный с двух сторон девчатами. Но отступать было нельзя. Меня ждут.

Сколько прошло времени с момента моего приезда? Минут двадцать? Полчаса? Вряд ли больше. Но толпа на улице возле больнички собралась уже приличная. И она всё пребывала. Я чуть не со слезами на глазах смотрел на собравшихся, то и дело выхватывая знакомые лица. Вот старшие девочки. Василиса и её девчата из швейной мастерской. Ляля, Алина и эта новенькая из рабов... Всё время забываю её имя. А рядом наш героический шериф Башка со своими молодыми помощниками. А вот и молодёжная банда. Вжик и его приятель Шустрый. А рядом ещё более молодое вливание из Левашовского пополнения времен войны с Герцогом. Заяц (тот самый безбилетный пассажир) и Кипиш. А вот четырехлетняя Алиса, прорвавшаяся к самому кордону и теперь самозабвенно ревущая, облапив свою родную тётушку из взвода моей охраны. Тётка еще пытается сохранять деловой вид, она же при деле, но получается хреново. Глаза и у неё подозрительно блестят. Ну вот и хорошо. Есть за что глазу зацепиться, отведя его от преданных, ждущих, жадных глаз собравшихся. Хоть для кого-то прибытие Шиши не главная новость дня.

Вот только увидев мелкую Алиску я подсознательно начал выискивать глазами и свое «семейство». Ну вот, стоило о них вспомнить... Первым бежит Андрюшка. Бросил «сестрёнку» и даже не оглянулся ни разу на неё, негодник. Летит, глаза вылупил, пыль столбом. А Ева отстала. Ну куда ей за более старшим братцем угнаться? Бежит, косолапит, и ревёт на ходу:

– Папа! Папа!

Я лишь повел головой в сторону стоящей рядом Белки и она (вот умница!) всё поняла без слов. Начальник моей охраны сорвалась навстречу мелкой (сам-то я никак не могу) и, подхватив на руки, понесла к нам. Козявка даже и отшатнулась поначалу. Похоже, подумала, что ловить её собираются.

Но Андрюшка всё равно поспел первым. Этот, таких эмоций как Ева, не выказывал. Последние метры подходил уже шагом. Подошёл молчком, сдержанно. Но глаза! В глазах дикий винегрет эмоций. Тут и искренняя радость, даже ликование, и, в то же время, осторожное опасение (небось опять где-то набедокурил и ждёт расплаты) и какое-то новое непонятное немое обожание (раньше такого за ним не наблюдалось), как девочка-фанатка смотрит на своего кумира. И ожидание. Настороженное ожидание и вопрос. Что ему сейчас делать-то? Обнять? (Телячьи нежности.) Просто рядом постоять? (А чего летел тогда?) Я разрешил его сомнения, осторожно притянув к себе левой рукой и взлохматив ему волосы на макушке. И мальчишка облегчённо выдохнул, облапив меня за ноги и прижавшись к бедру.

Тут подоспела и Белка с малявкой. Еву пришлось брать на руки. Весу в девочке было почти ничего, но свежесломаные рёбра тут же отозвались на усилие резкой болью (блин, я, похоже, делаю всё возможное, чтоб как можно дольше не выздороветь), но не взять её на руки я не мог. Повиснув у меня на шее малявка лишь ревела, не в силах сказать хоть слово. Ну-ну маленькая. Успокойся. Я тут. Я рядом. Я никуда больше не уйду.

Так, облепленный своей «старой семьёй» под прицелом взглядов «новой» (Алёшка и Люся жадно и с какой-то даже ревностью смотрели на сцену возвращения блудного родителя) я постепенно начал перемещаться обратно в палату (ну реально сил у меня почти не осталось) и, скорее всего, так и переместился бы, если бы не новое действующее лицо.

С рёвом двигателя на площадку ворвался спортивный мотоцикл (а может это мопед вообще? Уж больно маленький.) Да нет, мотоцикл. Только явно конкретно спортивный. До скольки-то там кубиков двигатель. И на нём сидел совершенно незнакомый мне довольно взрослый парень. (Ну как взрослый? Лет пятнадцати. Так-то сопля ещё, но, по нынешним временам. «Старшак».) Причём, незнаком он был явно не только мне, но и всем присутствующим. Вон как уставились.

Я вдруг понял, что больше не вижу его, отгороженный от него живой стеной из своих охранниц. Все четверо встав в ряд и вскинув автоматы собственными телами закрывали меня от мотоциклиста. Пятой рядом с ними в строй встала Эльба. В груди шевельнулось доселе неизвестное мне чувство. И гордость за девчат, и стыд, что прячусь за их спинами (так-то это они меня спрятали, а не я спрятался, но всё равно как-то оно не того...) И вообще...

Я же постарался мягко опустить Еву на ноги (ага, обрадовался, та ни в какую не хотела разжимать свои лапки, вцепившиеся в меня мёртвой хваткой.) Блин, да что же…? Я чуточку растерянно оглянулся, и Соня (вот умничка!) уже тащит мне мой пистолет из палаты. Ощутив твёрдость металла в руке я чуть успокоился и снова попытался выглянуть из-за спин девчат. Кого там принесло всё-таки?

– Доктор Лиза тут? – незнакомый голос, похоже того самого мотоциклиста.

– Тебе что тут надо? – блин, девчонки на взводе. Они его просто не слышат. Как бы не пристрелили ни за что.

– Стойте. Это ко мне! – попаданка молнией выскочила из больницы и бесстрашно встала прямо на директрисе, прикрывая ездуна от девчонок и заставляя их хоть чуть-чуть опамятовать. – Что случилось, Ренат? – это уже мотоциклисту. Лизка, похоже, его прекрасно знает.

– Там девчонку с Глинок привезли. Сложный случай. А тебя нет на месте.

– Подробнее.

– Нападение собаки. Левая рука разодрана в хлам. Кости сломаны и прямо из раны торчат. Там от руки вообще мало что осталось.

– А пёс?

– Пристрелили. Там тоже не всё понятно. Говорят, пристрелил какой-то чужак, что на дачах прятался. Если б не он, пёс задрал бы обоих девчонок насмерть.

Глава 25

рам

Машина у мелких оказалась тоже Ниссан! Принадлежал он до беды отцу Вовчика. Саня ожидал тут найти скорее Жигули какие или ту же Ниву. Мечталось об УАЗике-буханке... Но так вышло даже лучше. Если Шишин Ниссан-Терра был внедорожником (городским внедорожником, но всё-таки), то местный Ниссан оказался мини-фургончиком, наподобие той же буханки или каблучка. Только современный. Красивый и уютный.

Что особенно ценно, он оказался грузо-пассажирским (то есть, второй ряд сидений был выполнен в виде простой лавки, легко складывающейся при необходимости и превращающий и без того солидный грузовой отсек и вовсе во что-то чуть ли не равное грузовой газельке. Ну это, конечно, перебор. С газелькой ему не сравниться, но очень и очень солидно!)

И вот в этот-то отсек детишки и принялись собирать свои пожитки. Но как-то неуверенно. Словно что-то им мешало... Наконец Вовчик (как самый шилопопый) озвучил причину их общей нерешительности:

– А если Грека вернётся, а нас нет?

Шрам переглянулся со своими ребятами и, стыдливо отводя глаза в сторону, хрипло выдавил из себя:

– Он... Не вернется.

Повисло молчание. Наконец Света, как самая старшая, всё же решилась спросить.

– Вы что-то о нём знаете?

– Да, – коротко кивнул Шрам, не желая углубляться в эту тему, и, по прежнему, виновато пряча от детей свой взгляд, словно в гибели Греки действительно была и его вина.

– Расскажи! – решительно потребовала девочка внезапно окрепшим голосом. Короткого Да ей было явно недостаточно.

Саня в отчаянье оглянулся на своих ребят. Но и Сумрак и Гришка тоже отводили взгляды. Нет, тут они не помогут.

– Расскажи! Или мы никуда не поедем! – уже просто стальным голосом потребовала Света, подтянув к себе мелких.

Шрам наконец поднял на них свои глаза. В их лицах было даже некое неприятие, впервые появившееся у них после знакомства. И что делать? Тяжело вздохнув, Шрам нагнулся и вытащил из бокового кармана своего рюкзака планшет в твёрдом чехле. Включил. Зашёл в список сохраненных видео и нашёл там тот самый бой их Греки с Мослом. Проклиная самого себя включил запись и, установив его на столе, малодушно отвернулся, не в силах видеть их отчаянье и боль от увиденного.

К огромному облегчению Сани, истерику мелкие не закатили, как он слегка опасался. Ну, знаете такую, со слезами, маханием своими грабельками в попытках ударить, криками: «это ты во всем виноват!» и тому подобного. Ничего это этого не было. Да, детишки плакали, но без надрыва, без показухи. Тихо и горько. Несмотря на юные года они уже знали что такое смерть.

Ну, ещё бы! Все выжившие прошли через ад первых дней, когда самые близкие и дорогие им люди – родители погибли и лежат вот в соседней комнате неподвижно. Все истерики отзвучали тогда (если было кому их устраивать), слезы выплаканы, а внутри произошел надлом. Такими, как раньше, они уже никогда не будут.

Так что детишки расстроились. Поплакали. Но сдержано так. Без истерик. И, всё-таки младший мальчишка – Максимка не удержался от детского:

– Когда я вырасту, я найду этого громилу и сам убью его!

Ни Светик, ни Вовчик не восприняли его пустую похвальбу всерьёз. Малышу нужно было как-то успокоить самого себя. Но вот Шраму что-то ответить ему было нужно.

– Не получится, – едва заметно грустно улыбнулся Саня. – Его уже убили.

– Кто? – одновременно, в три голоса выдохнули дети.

Пришлось Шраму рассказывать о попавшем в ловушку главе их анклава. О том, что он тоже попал на арену, где погиб Грека. Как они сдружились там и что последняя мысль Греки была именно о них троих. Как они выживут без него? И Шиша, победивший злого Мосла, прислал их, чтобы они позаботились об малышах своего друга.

– Значит вы не случайно сюда пришли? – сообразила главное Светланка.

– Не случайно, – согласился Саня.

– И машина у вас не ломалась? И вообще?

– Машина сломалась. Она и сейчас стоит на трассе. Там ещё двое моих ребят её охраняют. Но без поломки машинки мы заехали бы завтра. Сейчас бы в Падеринке были бы. Со старшим местным разговаривали. Всё-таки это его территория. Но вот сейчас думаю, что даже хорошо, что машина сломалась. Сейчас у нас есть что высказать ему... Насчет «кадров», – Шрам кивнул в сторону сарая, в который они заперли связанного пленника.

– А если... – начала очередной вопрос девочка, но заткнулась на полуслове, когда в нагрудном кармане Шрама зашипела рация:

– Шшш... Быр... Быр... Быр...

Саня лишь досадливо поморщился. По заявленным ТТХ рация должна была принимать сигнал до трёх километров. Отсюда до машин, где они оставили вторую, у Лешего не больше одного. А связь опять не идет. Понятно, что деревья мешают, но на километр-то всё равно должна дотягиваться? Она, вроде, и дотягивается, вот только разобрать, что там говорит Леший в трубку уже решительно невозможно. Блин, нужно хорошую рацию! Без связи никак!

Вот и пришлось Сане метаться по посёлку как ужаленному в поисках высшей точки. Лезть на крышу самого высокого здания где с грехом пополам, но появилась-таки возможность выяснить что там у них случилось.

– Шрам вызывает Лешего. Шрам вызывает Лешего. Приём.

– Пшш... Леший на связи... шш...

– Что у вас там случилось?

– Пшш... Прибыл... шш... с Падеринки... шш... Обеспокоены задержкой...... шш... Выслали навстречу... шш.. Объяснили ситуацию... шш... Обещали помочь.... шш... Послали за мастером... Представитель спрашивает... шш... подевались. И когда ждать?... шш...

– Передай: с транспортом – решили. Ребят Греки забираем. Они уже собираются. Есть вопросы к местным властям по поводу творящегося у них на территории беспредела.

– Пшш... Просят уточнить... шш... Насчет беспредела... шш...

– Скажи – при встрече всё расскажем. Со свидетельскими показаниями. Ждите, через полчаса должны подъехать... Максимум, минут через сорок.

– Пшш... Понял... шш... Конец связи.

Шрам спустился с крыши. И прикрикнул на всех разом, чтоб поторапливались. Их уже ждут на дороге. Все засуетились вдвое активнее.

Много ли можно погрузить в не самый большой автомобиль? Как оказалось, много. Дети, понятное дело, тащили какие-то свои памятные вещи. Альбомы с фотографиями, те же телефоны (а точно можно будет зарядить?), игрушки какие-то, любимую чашку, не менее любимый плед (пытались даже матрац протянуть, но Шрам завернул). С огромным трудом Шраму удалось направить их энергию в конструктивное русло, и тогда понесли запасы стиральных порошков, мыло, одежду на всех участников, обувь, кой-какой инструмент родителей… Много чего получилось погрузить. Очень много.

Гришка, всё это время ковыряющаяся с авто, наконец-то сумела его завести. Аккумулятор, разумеется, был посажен в ноль (специально для такого случая был собственный, переносной. Вместе с канистрой бензина несли от самой дороги) Меняла какие-то рассохшиеся, по её словам, ремни и прокладки. Подкачивали колеса. Накачали плохо, но, по её словам, добраться до трасы онисмогут. А там уже взяться всерьёз.

Вот, казалось бы. Полностью исправный автомобиль. Не то что просто на ходу, а вообще без всяких проблем. Всего-то полгода простоял без движения, и поди ж ты... Чуть ли не труп уже. «Танцы с бубнами» вокруг, чтоб оживить обратно. Впрочем, у Гришки получилось и, спустя где-то полчаса, они-таки тронулись в путь.

Понятно, что все в машину не влезли, как не теснись (нагрузились всё-таки изрядно, хоть и десятой части того, что хотелось бы, не увезли), но все равно тесно. Гришка за рулем. Рядом с ней Светланка, как самая старшая из «переселенцев». И на задней скамеечке, наполовину заваленной грузами, кое-как примостились младшие. Сам же Шрам, вместе с Сумраком и пленным Эдиком, шли пешком (ладно хоть от рюкзаков избавились). Гришка же тоже не торопилась. Ехала еле-еле. Часто останавливалась, слушая мотор и не спеша отрываться от своего пешего начальства.

Так что к оставленным машинам на трассе добрались вместе. Там, кстати, действующих лиц добавилось. Стоял чёрный двухдверный типа джип (Опель Фронтера), пара мотоциклов и классический такой УАЗик. Козлик. «Армейского» горчичного цвета.

Подошедший Шрам (к огромному облегчению Лешего) тут же поручкался и перезнакомился со встречающей делегацией из Падеринки. Как понял Саня, тут собралась вся верхушка анклава.

Мешок – двадцатилетний парень. Работавший до Беды на местной молочной ферме. Единственный, кому не просто пришло в голову сохранить хотя бы часть стада в стойлах, но и у которого хватило сил и возможностей это сделать. И, пускай, ему удалось сохранить, чуть больше половины всего стада, но и это были сотни коров. Их как так-то нужно было обслуживать, кормить, чистить, доить... Взамен этого в деревне всегда было вволю свежайшего молока и мяса (большинство бычков и наиболее старых коров пришлось таки пускать под нож. Не сразу. конечно, но снижение численности шло постоянно.) Излишки продавались всем соседям. Всем, кто готов был покупать... Короче, обычный паренёк сам не понял, как оказался во главе всего анклава. Сам он для этого не делал практически ничего. Он лишь хотел сохранить то, что имелось. Остальные сами сплотились вокруг него.

Кастет – сын местного охотника. Боевитый паренек пятнадцати лет, возглавивший местную добровольческую дружину. Сильно упрощенный аналог армии или милиции. Тот же Тимур со товарищи на блокпосту в Костоусово – подразделение его дружины. Только благодаря усилиям Кастета Падеринка сумела сохранить самостоятельность. Пришлось даже повоевать немного. Даже до сюда добирались летучие разведчики восточников Шварца. Благо, что это была всего лишь разведка. Шварц не любил долбиться головой в неприступные стены, и как паук прощупывал окружающее пространство в поисках слабины. И найдя такое место, вцеплялся в него мёртвой хваткой. Кастет же сумел дать достойный отпор и лидер восточников переключился на другие цели. А у Кастета, помимо охотничьих ружей, коими поголовно была вооружена его дружина, появились два трофейных автомата.

И третий персонаж – Дядя Фёдор. Федька родился, если так выразиться, поздним ребенком у уже довольно взрослых родителей. Его папа, сам автомеханик и байкер, сразу с малолетства стал приучать его к технике. В свои пять лет Федя сел на даче не на двухколёсный велосипед, а на мини-мотоцикл с автоматической коробкой передач. Постепенно взрослея, Федя познал и ремонт мотоцикла, а также стал заниматься в юношеских соревнованиях по мотокроссу. На даче у его папы был построен современный ремонтный бокс с подъёмником, фрезерным и токарным станками, промышленный сверлильный станок, пневмо-пресс, газо-электросварка. И Федя постепенно втянулся в ремонт мототехники, сначала стал ремонтировать мотики и скутеры друзьям по даче, а затем стал скупать за 3-4 тысячи рублей убитые-сломанные мотоциклы и стал их восстанавливать, варил сваркой кузовные работы , вилки, корпус, шпатлевал и красил, делал капитальный ремонт двигателю и коробке передач, покупал через Озон запчасти, и готовый мотоцикл, опять же, через знакомых продавал уже за 15-25 тысяч рублей, делая себе прибыль тысяч в 5-10. К шестнадцати годам у Феди уже были права на вождение и мотоцикла, и легкового автомобиля. Счас Феде 17 лет и перед самой Бедой отец уже купил ему его первую личную машину. Вот этот самый стоящий на дороге чёрный джип, Опель Фронтера 1997 года выпуска, в хорошем состоянии. Вот вы говорите: Толстый, Винтик, Гришка... Да второго специалиста такого вот уровня, пожалуй, во всем Кургане больше не осталось! Среди молодых это такая редкость, как бриллиант в навозной куче, а сорокалетние спецы все как один не пережили Беды.

Именно Дядя Федор и заговорил первым с прибывшим Шрамом, давая время своим товарищам пока присмотреться к тем, кто это пожаловал к ним в гости:

– В принципе, если шпильки обломаны, – выразительный взгляд на местного «механика» Гришку, назвавшей их болтами – то они тупо выбиваются молотком. Также, если отвернуть по очереди другие колеса, то по одной целой шпильке можно выбить с каждой ступицы и три установить и потом осторожно доехать до ремзоны. Вот только мороки, конечно, много. Просто так к ним не подберёшься, чтоб их выбить. Прежде чем до этой ступицы добраться, надо также молотком, постукивая по краям, сбить тормозной диск, а перед этим, опять же, снять тормозной суппорт, аккуратно привязав его чуть выше к пружине стойки. Чтобы не порвать резиновую тормозную трубку.

Гришка что-то уточнила у мастера, тот охотно ответил, а Шрам поспешил слиться, оставив специалистов разбираться в деталях, уяснив для себя самое главное: машину-таки можно починить и бросать её не придётся. В принципе, это было главное, что интересовало его в этом техническом вопросе.

Впрочем, стоило ему улизнуть от технарей, как его тут же перехватил Кастет с просьбой разъяснить насчет «местного беспредела» и с какого перепуга пришлые берут в плен местных. Наезд был выполнен мягко, без резких слов и движений, но всё равно недвусмысленно определённо. Так что Шраму пришлось вспоминать уроки дипломатии от Шиши и, зеркаля тон собеседника, столь же мягко и велеречиво (вот никогда это особо ему не удавалось, вот и сейчас несмотря на все старания получилось сухо и коротко. По существу) описать ситуацию, сложившуюся в Приволье. Подозвали детей, чтоб они рассказали свою историю. Сумрак подвёл Эдика, дабы тот попробовал оправдаться. Сам же Шрам уверил, что они и не думали брать на себя представительские функции и изначально планировали сдать крысюка местным властям. Так что дальнейшее разбирательство полностью в их компетенции. И что ружьё обмудка тоже возвращаем. Надеясь, что ему найдётся более достойный владелец.

В общем, и эту проблему Саня, по завету Шиши, спихнул на подчиненного. Надо было видеть с каким ужасом смотрел Сумрак на него, поняв, что именно его назначили старшим по этому вопросу. Ну а кому сейчас легко? Шрам понимал, что основной разговор, так или иначе, всё равно вести ему с Мешком. И нужно быть в форме, а не дёргаться на несколько направлений одновременно.

Наконец сам Мешок, до этого с интересом наблюдавший за всеми перипетиями разговора, счёл возможным заговорить по делу:

– Тимур сообщил, что вы заинтересованы в торговле?

– Ну я уже говорил Тимуру, что сами мы не торговцы, а разведчики, – тут же открестился Шрам. – Смотрим пути, людей, с кем можно иметь дело, а с кем нет. Для торговли найдутся свои люди. Понимающие в этом деле. Не то что мы, дилетанты.

– И всё-таки? – упорствовал Мешок. – Я понимаю, вы разведка, вояки... Но общее-то понимание того, что может предложить ваш анклав, у вас должно всё равно быть. Ну там, сеном или бензином торговать. Патронами или картошкой.

– Ну, в общем, конечно, имеем. Бензином. скорее. Хотя он нынче ох как дорог. Мёд есть со своей пасеки. Оружие или патроны – вряд ли. Дефицит. Продукты питания.... Скорее сами бы купили. Ну и корма интересуют.