Текст книги "Как пятое колесо (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Её посмертный дар оказался решающим. Вот я вижу заброшенный посёлок. Испуганные дети. Слепая девочка постарше. Паренёк с длинной палкой в руках... Её анклав.

Меня снова дёрнуло и, на этот раз, под тяжестью всех "даров" я камнем рухнул вниз. В Свет. В Жизнь.

Маша... Я так ее и не отпустил. Вот только ей со мной пути как оказалось не было. Стоило ей приблизиться к свету как она буквально растаяла у меня в руках с жалобным писком. Я задохнулся не в силах сделать вздох. Боль в груди стала совсем нестерпимой. Я застонал и открыл глаза.

Малинка

Ира уже третий день оставалась в Кетово. В межрайонной поликлинике. Именно там у Губера было единственное на его анклав серьёзное медицинское учреждение. Вся соль была в том, что Кетовцы напрямую Губеру не подчинялись. Да, у них был союз. Да, они тоже участвовали в штурме Восточного, откликнувшись на его просьбу, но вот реальных рычагов влияния у Губера на них особо-то и не было. Это, даже, не как у Князя с Мельником, а ещё сложнее, так как Кетовский анклав был, как бы, даже, не крупнее всего Губеровского вместе взятого, в который входило несколько поселений. Да и лидер свой там был. Так что у Губера никак не получилось бы установить над Кетово свой протекторат. Только союзный договор.

Так вот, одним из рычагов влияния Губера на Хому (лидера кетовцев) стала как раз девочка Лиза, проявившая неожиданные и, даже, необъяснимые медицинские знания. На очень серьёзном профессиональном уровне. Это был козырь! У Хомы была больница, но не нашлось толкового медика. А у Губера была Лиза, но не было помещения. (ну, если не считать медкабинет в погран-институте). Лидеры смогли унять свои собственнические инстинкты и пошли на уступки друг другу. В итоге в выигрыше оказались оба. По крайней мере держись каждый из них «за своё» намертво, такого медучреждения создать бы не получилось точно.

Девочка Лиза оказалась не только прекрасным медиком, но и неплохим организатором. А если ещё учесть режим максимального благоприятствования, организованный ей лидерами сразу двух анклавов, то эти свои качества она смогла развернуть во всю. Под её началом работало без малого полтора десятка человек. Причём, что немаловажно, по крайней мере половина из них была куда как старше самой Начальницы. Дикое разбазаривание ценнейших кадров (каждый, относительно старший человек – уже огромная ценность), но не в данном случае. Лиза сумела организовать настоящую Больницу.

Иришка и сама пытающаяся организовать что-то подобное у себя в Малиновке, а также видящая как подобное организовывает Любовь Петровна (отбитая у цыган специалистка) могла с уверенностью утверждать – подобного этому медучреждению в пределах всего Кургана и окрестностей просто нет. А может и во всей области (про всю страну думать почему-то категорически не хотелось.) Как бы Князь не пыжился, как бы не пытался продвигать свою больничку, но все его потуги на фоне увиденного Ирой выглядели не больше, чем сельской самодеятельностью. (Про свои успехи на данном поприще Ире и вовсе было стыдно вспоминать.)

Так что Шише просто невероятно повезло оказаться именно тут. Малинка была уверена – нигде более ему не смогли бы помочь так квалифицированно и умело. А, самое главное, хирурга такого уровня, как Лиза, просто нет нигде поблизости. Малинка и сама проводившая не одну "операцию", и, потому, способная оценить уровень, была вынуждена признать – это специалист экстра класса. Даже Любови Петровне до неё как до Пекина раком (хотя, казалось бы, нелепость? Взрослый человек, врач... Ну пусть профессиональная медсестра и обычная девчонка. Никогда до Беды медициной не увлекающаяся, от слова совсем. Откуда это всё?)

В общем, местную медицину Ира оценила. Особенно, когда во время операции на лёгком у Шиши остановилось сердце. Сама Малинка чуть не запаниковала от ужаса, но Лиза холодными чёткими командами и решительными действиями сумела взять ситуацию под контроль. И сердце-таки забилось! И пусть она сама после операции выглядела как выжатая половая тряпка – результат был! Шиша всё ещё был жив. Пуля извлечена. Рана зашита, а сердце билось. Дышал, правда, с трудом, (ну, это-то понятно) и в себя пока не приходил, но жив!

Рану на голове (куда Шише прилетело на арене) Лиза доверила обработать самой Ире, предварительно убедившись в её способностях. И вообще, она не стеснялась припахивать и её, и Ведьму (тут самую медичку восточников) к несложной медицинской работе, которой, как оказалось, тут хватало, для того чтоб немного разгрузить своих подчиненных, которые, как выясниолось, впахивают тут как рабы на галерах.

Ну работа была, в принципе, Ирине знакомой. Мелкие ссадины, царапины, ожоги, расстройства желудка, банальные простуды и т.д. Всего этого Ира навидалась еще у себя в Малиновке и, потому, послушно впряглась в этот воз. Лишь бы оставаться поближе к Шише, в палату к которому она бегала при каждом удобном случае.

А он уже третьи сутки не приходил в себя. Доктор Лиза лишь разводила руками. Всё, что только можно было сделать – они уже сделали. Теперь всё зависит только от самого Шиши. Будет он бороться и цепляться за жизнь или сдастся... И Ирина в каждую свободную минутку бежала к нему в палату. Держала его за руку и разговаривала с ним, убеждая остаться, с тревогой всматриваясь в осунувшееся, какое-то постаревшее лицо Алика с резко поседевшей головой. Её сердце сжималось от страха и жалости.

А Шиша всё не спешил приходить в себя. Его состояние напоминало качели. То вот, вроде, ему стало получше, то тут же следует откат. А потом, вроде, всё опять налаживается... И снова ему становится ещё хуже, чем раньше. Он так и качался на грани между жизнью и смертью, словно не мог решить – уходить ему или всё-таки остаться.

И, потому, когда на третий день он, слабо застонав, пришёл в себя, открыв глаза – её радости не было предела. Но первый же заданный им вопрос поставил её в тупик

– Что с Машей? – его голос был очень слаб. Едва слышен. Проталкивать воздух для него, похоже, было настоящим подвигом.

– Какой Машей? – искренне не поняла Ира. Все её мысли были только о нём, а он опять о каких-то девках думает. Даже при смерти какую-то Машку вспоминает.

– Моя Маша... Тихая Маша...

И только тут Ира поняла о ком он. И её резко бросило в жар. Щеки вспыхнули огнем. Он о своей «дочке» говорил, а она-то себе невесть что навыдумывала... Но что ему ответить? Что? Ему же сейчас ни в коем случае нельзя волноваться. И, самое главное: откуда он узнал?

– Я... Я не знаю, – запинаясь, соврала Малинка, но Шиша глядел на неё так, что ей стало страшно. Он смотрел на неё словно из какого-то другого мира. Говорят, клиническая смерть меняет человека. Вот и тут он смотрел на неё так, словно видел насквозь. Словно он знал что-то, недоступное простым смертным.

– Не лги мне... Я видел ее... Там...

– Где, «там»? – едва прошептала Ира враз помертвевшими губами. От Шиши повеяло не просто жутью, сама Смерть, казалось, смотрела на неё его глазами.

– Там, – повторил Шиша, не уточняя где именно. – Что с ней?

Глава 3

О своей «разговорчивости» я пожалел буквально сразу же. Не то у меня было состояние для длительных разговоров, не то. Воздуху катастрофически не хватало. Я банально задыхался. Пока просто ещё лежу спокойно – как-то хватает. А начал говорить – и тут же, задохнулся.

Впрочем, это не помешало мне с напряжением ждать ответа. Хотя... Но, глядя на лицо девочки, глядя, как она побледнела и виновато отводит глаза, все вопросы отпали сами собой. Но и отменить вопрос сил у меня уже не было.

– Она... Утонула... Где-то через неделю, после того как тебя похитили.... Жара стояла. Мелкие из котлована почти не вылезали... А она, ты же знаешь сам... Тихая, молчит всё время... Зашла, где поглубже – никто и не заметил как пропала.

Я хотел было спросить куда же смотрели «воспитатели», но сил на новый вопрос как-то не прибавилось. Я мог только сипло тянуть воздух и чуть прикрыть веки, чтоб скрыть предательски заблестевшие глаза. Маша, Маша! Как же так?

Признаюсь честно, Маша была моей любимой «дочкой». Казалось бы, кто может соперничать с Евой? Я с ней с самого начала тут. Но Ева бывала и капризна, и своенравна. А тихая послушная Маша никогда не доставляла мне никаких проблем. И тем была особенно мне дорога. Я отлично понимал, что в этом моём к ней отношении, было очень много от эгоизма. Маша была «удобной» дочкой. Не подкидывает проблем, всегда ласкова и спокойна. Именно Маша была моей любимицей. Хотя...

Что бы я почувствовал, если б вдруг не стало Евы? Неужели я был бы меньше опечален? Стоило только это представить, и на душе стало совсем кисло. Нет! Легче мне бы точно не было. Предательница слеза всё-таки выскользнула из-под прикрытого века и скользнула по скуле. Я попробовал шевельнуть рукой, чтоб смахнуть её, но не смог. Лишь кончики пальцев дёрнулись. Эк меня крепко приложило.

Впрочем, Иришка, сама уже ревущая в голос, и, просящая у меня за что-то прощение, догадалась смахнуть мою слезу платочком. Я же, утомленный коротким разговором донельзя, снова провалился в сон. На этот раз действительно – обычный сон, без всякой мистической чертовщины.

Повторно я проснулся спустя несколько часов. Меня разбудил мочевой. Уж не знаю сколько прошло времени с момента ранения, и как происходил подобный процесс ранее, но сейчас он разбудил меня недвусмысленными позывами. Вот только сил куда-то идти не было совершенно. Впрочем, Малинка (похоже дежурившая у моей койки чуть ли не круглосуточно) поняла мою проблему и притащила какую-то посудину. Больничную утку? Как мне не стыдно было (не вытаскивать свой отросток при девице. Это-то что? Дело житейское. А вот собственной слабости и принимать помощь от других в столь личном деле... Стыдно, да) мне, всё же, пришлось воспользоваться этой посудиной.

И лишь облегченно вытянувшись после унизительной процедуры, я, наконец, обратил внимание на то место, где мы находимся. Ну, то, что это настоящая палата – было видно сразу. Вот только какой больницы?

– Где мы? – спросил я у Иришки, чуть отдышавшись (блин, малейшее напряжение вызывает дикую отдышку. Кислорода сразу начинает не хватать. Начинаю понимать Рона, который вот так же мучается уже который месяц.)

– В Кетово.

– И как мы тут оказались? – моему удивлению не было предела. Неужели поближе места не нашлось? Я видел карты Кургана и окрестностей. Кетово, как бы, даже, не дальше, чем Введенка от черты города находится. Только не на север, а на юг. Эк, нас занесло-то!

– Ну, тебя прямо с арены доктор Лиза забрала. Как тебя ранили, Маркони сразу по рации Князю сообщил. Ну он и попросил Губера о помощи. У него медбригада наготове была. Вот они и примчались.

– Доктор Лиза? – вычленил я главное. В голове сразу всплыл разговор с Арбузом:

«...Говорит: в прошлой жизни военным фельдшером была на войне.

– Великой Отечественной?

– Если бы! На СВО каком-то.

– ЧТО? Где, ещё раз скажи.

– На СВО. И что это такое – не говорит. А никто о таком никогда и слыхом не слыхивал...»

Если я прав в своих догадках (а, по-другому этот пазл ну никак не складывается), то мы имеем дело ещё с одним попаданцем. Сердечко против воли забилось сильнее. Эх, поговорить бы с ней...

– Пригласи её ко мне.

– Но она недавно сюда заходила. – Ирка была явно недовольна моей просьбой. Ревнует, что ли? – А дел у неё по больнице полным-полно. Она же тут Главная.

– А ты пригласи. Просто скажи, что я очнулся и хочу с ней поговорить... Передай ей от меня такие слова: «СВО, Бахмут, Вагнер, Контрнаступ»

– А что это?

– Ну что-то типа пароля. Если она тот, кто я думаю – она поймет.

Малинка обернулась быстро (похоже, она просто опасалась оставлять меня одного надолго), вернувшись с решительной девчонкой даже младше меня нынешнего. Вот только... Что-то в повороте головы, в плавных движениях (не таких порывистых, как у девочек-подростков), и, самое главное, в глазах – всё-таки выдавало в ней действительно зрелую женщину. Что-то такое неуловимое, но, в то же время, очевидно заметное... Если знаешь куда смотреть и на что обращать внимание.

Сама же вероятная попаданка была напряжена. Стоило ей только зайти, как я понял – разговора не получится. Слишком она зажата. Похоже, новость о том, что она не единственный попаданец, стала для неё полной неожиданность. Причём, не самой приятной. Ну её тоже можно понять. Живешь ты в новом мире. Как-то приноровился уже. И тут бац, кто-то говорит, что знает что ты вселенец... Такие новости выбивают из колеи. Как бы глупостей не наделала. Вон, кобура-то на поясе расстёгнута.

– Так, больной, – девица решительно подошла ко мне, – я узнала, что вы, едва очнувшись, уже говорить начали? Еще и бред какой-то несете? Да у вас от правого лёгкого мало что осталось, а вы его остатки рвёте? Говорить запрещаю! Вот блокнот, карандаш – пишите, что сказать хотели. А вслух пока говорить рано.

Понятно... Доктор Лиза на контакт не идёт. Ей явно нужно сделать паузу. Обдумать всё, расспросить обо мне (вот уверен на сто с лишним процентов, что уже этим вечером она возьмет Малинку в оборот и выпотрошит её до донышка. Той, со взрослой и опытной женщиной, в задушевных разговорах не тягаться. Всё с неё вытянет. Даже то, что сама Малинка и не знает), короче навести справки, что за фрукт этот второй попаданец?

Ну что ж. Не будем давить на неё. Тем паче, что сейчас действительно не самое подходящее время. Главное, что я обозначился, её интерес вызвал а с остальным можно чутка и повременить.

Вот только что делать с этим блокнотом и карандашом? Явно же ждет от меня какой-то инфы еще. Хитрая бестия. Нужно что-то такое спросить... Нейтральное. Но важное.

Стоило об этом подумать, как перед лицом снова встало (словно выплыло откуда-то из глубин подсознания) бледное личико брата Скотининой. Сердце пропустило удар. Похоже эти «посмертные дары» мне не совсем-таки приснились. Ну, по крайней мере, теперь я точно знаю что писать.

Что я помнил о Скотининой? Имя. Оля. Фамилия – Скотинина. Примерный адрес – поселок (или село? микрорайон? неважно) Глинки. Ну и, собственно, сам её больной братец-диабетик. (Интересно, кстати: а почему Оля пошла на поклон к Шварцу? Ведь Глинки, вроде как, входили в альянс Губера? Тут непонятно. Надо разбираться.)

Всё это я постарался изложить на бумаге. Максимально коротко (даже малейшее усилие вызывало удушье), но предельно чётко. Раз уж я сам пока ничем не могу помочь ребёнку, то нужно найти того, кто справится с этой задачей за меня. И тут единственный настоящий врач – лучшая кандидатура. Просто, без вариантов.

– Я подумаю, что тут можно сделать, – хмыкнула девица, пробежав глазами мой опус. – А пока – спать. Хватит на сегодня потрясений.

Подняв кверху указательный палец, типа говоря: «одну минутку», я жестом подозвал к себе старательно «прикинувшуюся ветошью» Малинку, и на следующем листке блокнота коротко черканул:

Завтра сюда Сову с докладом о состоянии дел и Шрама.

– Шрама? – удивленно переспросила та, прочитав написанное. – Не Эльбу, не Немца, а именно Шрама?

– Да, – коротко каркнул я, и откинулся на подушки. Всё-таки даже вот такое незначительное усилие пока для меня запредельно. Аж весь взмок и задыхаюсь опять. Надо отдохнуть... Вот полежу немного, соберусь с силами, и тогда... Не уснуть бы только...

Ну, разумеется – я и уснул. Еще с ТОЙ жизни у меня привычка – все болезни и недомогания лечить ударными дозами сна. Лекарства – это хорошо. Пусть помогают. Но главное средство – всё равно, сон. Так что стоит мне всерьез заболеть (мелкие болезни вообще на ногах переношу), как меня тянет свернуться где-нибудь в уголке в комочек, и чтоб меня не трогали. Столько, сколько понадобится. И это – работало!

Вот и сейчас. Стоило проявить малейшую физическую активность как силы уже кончились и я норовлю завалиться спать как медведь зимой. Впрочем, спал тоже плохо. То и дело просыпаясь и отупело пялясь по сторонам. Кстати, Малинки вечером возле моей постели не наблюдалось. Вместо неё дежурила почему-то Ведьма – медичка из Колизея, что опять же, с одной стороны, вносило ещё большую сумятицу в не до конца проснувшийся мозг (Где я? Опять арена? Ничего не было? Всё приснилось?), а, с другой стороны, подкидывало информации для размышлений (Вот где сейчас Малинка?) Ставлю пулемет против детского пугача, что эта доктор Лиза вот прям сейчас пытает её насчёт меня, выворачивая буквально наизнанку. Сидят где-нибудь в палате, пьют чай (в лучшем случае) и разговаривают «по душам».

Впрочем, поделать я с этим сейчас ничего не могу, и мне остается только смириться. Да и чего такого особенного Малинка может про меня рассказать? Как я «черепашек» загасил, пришедших меня сжечь? Ну там я себя виновным не считаю, и сожалений не испытываю. Или как я отряд Немца перебил? Так, опять же, в глазах Малинки я был рыцарем на белом коне, явившемся спасти её из рук злодеев. Повторно, да.

Так что пусть болтают. Может чего поймет про меня. Чего я сам понять не смог.

А следующий день стал днем посещений. Ну то, что с утра возле меня верной овчаркой сидела уже Малинка, понятно. Лиза выяснила что хотела и отпустила её на пост. Осторожные наводящий вопросы только подтвердили мои подозрения. «Да, она вчера вечером с доктором Лизом вечером сидела. Поговорили по душам. Выпили даже чуть-чуть. Чисто символически. Она такая хорошая, всё-всё понимает.» Ну кто бы сомневался. Всё, как я и думал. Предсказуемо.

Потом нагрянула сама «хорошая девочка» Лиза. Она была собрана, решительна и уверена в себе. А вот беспокойный огонёк в её глазах, пусть и не погас совсем, но весьма подутих. Коротко обследовав мою рану на груди и сменив повязку она заявила, что сейчас уезжает по моему делу насчёт мальчика, а вот вечером нам нужно будет всерьёз поговорить. Дозрела, значит. Ну, в принципе, ей это тоже в плюс. Не импульсивно действует, а всё хорошенько обдумав. Молодец.

А вот потом меня навестил ни много ни мало сам Серый. Вот уж кого я действительно был рад видеть. Парень выглядел вымотанным донельзя, и крайне усталым. Много времени он мне уделить не смог, но, кой о чем, поговорить успели. Серого интересовало присутствие в свите Шварца Колеса. Того самого из Просвета. Пришлось подтверждать, что был такой. А тот или не тот – кто ж его знает? До этого я его не видел. Это вон Шрам у меня, когда в Малиновке был, его видел мельком. Хотя, думаю, толком рассмотреть и он тогда его не успел. А я так в первый раз «лицезрел».

– Ты чего... усталый такой? – в два приема спросил я (Говорить действительно было трудно. Дыхания постоянно не хватало. Только вот такими короткими фразами и получалось общаться.)

– Да вот, – как-то даже досадливо поморщился Серый. – Юра меня поставил старшим над всем Восточным. Говорит, что кроме меня, и некому. Но, при этом, обязанности главы СБ с меня никто не снимал. «Совмещай», мол. Вот и рвусь. Ладно, хоть вся основная работа СБ сейчас, как раз, в этом самом Восточном ведётся. Перепись всех доставшихся, опрос, фильтрация и всё такое. Работы – непочатый край! Так что ты не обижайся, но я поскакал дальше. Давай, выздоравливай и в строй. Тебе в анклаве тоже работы добавилось.

– Постой, – остановил я уже собравшегося уходить безопасника (или уже надо говорить: нового Главу анклава?), – дело есть.

Поначалу было желание попросить Серого найти мне того «козла» из Больше-Чаусово, что Наву на арену, считай, вытолкал. Обманул, паскуда! Вот только он мне нужен для конкретной цели – придушить паскуду. Повесить на ближайшей осине. И мне всё равно как на это посмотрят Серый или Князь. Заслужил, с-сучёнок! Но, в том-то и дело, что Серый весьма может быть против. Рабочих рук не хватает, бла-бла-бла и всё такое. Так что даже намёка нельзя давать, что тот паскуда меня интересует. Нужно другое.

Взяв в руки карандаш я начал быстро черкать в блокноте: Качан. Полуфиналист турнира. Откуда он? Родственники? Близкие люди? Почему попал на турнир?

– Зачем тебе это? – спросил Серый, прочитав написанное.

– Хочу помочь... Близким его... Если есть... Он меня выручил... Чувствую себя... Обязанным.

– Ну, хорошо... – нехотя согласился Серый, – работы мне ещё подкинул. Ну правильно: чего это Серёга «прохлаждается»? У него же куча свободного времени. Пусть займётся.

– Буду должен... Это важно... Для меня...

– Ладно, – окончательно сдался Серый. – Не переживай. Всё, что можно – раскопаю. Давай, не болтай больше. Лежи, отдыхай. Вон уже – еле дышишь. Выздоравливай! Ты нам всем здоровый нужен.

И, осторожно сжав на прощанье мое плечо, Серый выскользнул из палаты.

Стоило ему выйти, я даже не успел поудобнее устроиться на кровати, как дверь резко распахнулась, и в палату буквально ворвалась Эльба в сопровождении Совы и Шрама. Но, если, наш главный разведчик и мой секретарь были почти незаметны (особенно на фоне бушующего торнадо Элеоноры), то сама Эльба, казалось, заполнила собой всю комнату.

У меня, даже, слегка закружилась голова от избытка звуков, эмоций и радости, выплескиваемых моим замом. Впрочем, Малинка, уловив моё, едва заметное недовольство, тут же взвилась, грудью встав на защиту моего покоя. И, что самое удивительное, Эля, пусть не без досады, но уступила малявке. На конфликт не пошла. Хотя их взаимная нелюбовь была известна всем в анклаве. Но тут, у моей постели, они выяснять отношения не стали. Более старшая (и разумная) Эля уступила. Так что, когда схлынули первые эмоции, мы всё-таки смогли нормально пообщаться.

Ну, первым делом я озадачил Шрама. Протянул листок, исписанный ещё утром, до всех этих треволнений. Техническое задание, так сказать. В нём короткими фразами описывалась ситуация, когда буквально на границе нашего анклава, на нейтральной земле, между нами и Рябково Старика в посёлке Чистое поле, находится тайный анклав, прячущийся ото всех. Запуганный и никому не известный. Точное количество людей – неизвестно. Состав – неизвестен. Известно только, что они очень хорошо прячутся. И нахождение их, и установление контактов – прямая обязанность именно Шрама с его разведвзводом. Больше никто не справится.

– Прочтите все... Но задание – Шраму. – Дождавшись, когда все трое по очереди ознакомятся с запиской, добавил – Саня, только очень прошу... Помягче. Не дави на них... Есть шанс спугнуть.

– Я понял, – серьёзно кивнул разведчик, – не переживай. Всё сделаю в лучшем виде.

– Вот и хорошо, – успокоенно кивнул я, и повернулся к Сове. – Доклад... О состоянии анклава...

Сова ни единым взглядом не пытавшаяся напомнить о нашей близости в плену (за что ей жирный такой плюсик в карму), развернула какую-то папку и начала зачитывать.

– Сегодня двадцать седьмое августа, четверг, одиннадцать тридцать три, – (ну, то, что любой доклад нужно начинать с даты, я её приучил. И когда ты сам валяешься в отключке – это очень даже помогает сориентироваться в пространстве-времени.) – Дела в анклаве идут... Напряженно.

– Подробнее? – я видел, как при этих словах напряглась Эльба. Явно считает, что Соня сейчас на неё жаловаться будет.

– Слишком много новых людей после войны с Гвоздём и восточником. Но, в основном, после войны с Гвоздём. Не хватает... всего! Жилья, питания, элементарной материальной базы. Воды в Малиновке стало не хватать! Колодцы уже не справляются! Слишком много народу.

– Цифры?

– Вот... Башка составил список. Сейчас в Малиновке проживает триста двадцать семь человек.

– Сколько?!? – мне показалось, что я ослышался. Ведь меньше полутора сотен было! 138, если я точно помню штатное расписание сразу после освобождения рабов. А тут – три с лишним сотни... В два с половиной раза, одним махом. Немудрено, что девки взвыли. Боюсь, что даже я не смог бы справиться там на все сто процентов.

– Триста двадцать семь, – подтвердила Соня. – Причём, из ста девяноста новеньких, ровно половина – девяносто пять, в возрасте от семи до десяти лет... До этого у нас в анклаве всё-таки, в основном, старшие ребята обитали. Мелких немного было. Из старичков у нас из 138 с одиннадцати и старше было аж 90 человек. И только 48 – десяти лет и младше. А сейчас ситуация резко поменялась. Очень много именно этой самой средней возрастной категории. Оставшиеся 95 делятся примерно на 61 старшего (11 лет и старше) и 34 младших (6 и младше)

– Так, оставим пока, – я положил список рядом с кроватью на тумбочку. – Отношения с соседями?

Сова кивнула и, пошелестев бумагами, вытащила из папки новый листок...

Глава 4

Ну, по крайней мере, на «внешней» политической сцене у нас всё было неплохо.

Конфликт с Гвоздем утих сам собой. Точнее Гвоздь, чувствуя, что проигрывает, нашёл в себе мужество признать это и не стал воевать "до последнего украинца", фактически согласившись на даже не предъявленную ему капитуляцию. Но сохранил людей.

Жмура крепенько тряхнул Север, выбив его из Заозерного (ну и Гвоздя заодно тоже), Кроме того, Жмур лишился самого своего сильного союзника, в лице Шварца, и рассорился с Гвоздём. Три этих фактора весьма ослабили его некогда сильную позицию, низводя его фактически до уровня мелкого игрока на политической арене. Не до уровня Гвоздя-Бивня, конечно, но что-то близкое к этому.

Восточный альянс, включавший в себя сразу несколько районов (сам Восточный, Большое Чаусово, Вороновка, Малое Чаусово, целая россыпь СНТ по левобережью Тобола в районе Омского моста – Аэропорта) с грохотом автоматических пушек прекратил свое существование и был разделён. Вороновку, Малое Чаусово и все СНТ забирали южане. Сам Восточный и Большое Чаусово брал под свою руку Князь. Место Шварца в Восточном занял теперь Серый. В Большое Чаусово старшим стала Марго, одна из замов Князя по сельхоз-вопросам. По одному только этому можно понять как Князь дорожит этой победой, раз своих незаменимых спецов всё-таки двинул на повышение в главы анклавов.

Тут был и ещё один нюанс. Появление пары новых глав анклавов в северном альянсе не дробит его еще сильнее, как это можно было бы подумать, а, наоборот, выстраивает более чёткую иерархию. Тому же Северу и Старику формально «независимым», ненавязчиво указывалось их место не равноценного союзника, а подчиненного главы анклава. Первые такие звоночки были когда Князь начал усиленно меня продвигать. Типа: вот, независимый, но подо мной... А с получениями собственных анклавов Серым и Марго Север и Старик даже формального большинства в гипотетическом совете лишаются. Тонко Князь сыграл. Тонко. В строй ставит независимых. Впрочем, боюсь, что кроме меня этого нюанса никто из моих ребят и не заметил (про самих Севера и Старика не скажу. Те-то далеко не глупые ребята)

Ну и главная "внешнеполитическая" новость – Отъезд Губера в Тюмень. Уломал его всё-таки Тюменец. Да и, в самом деле, он не может не понимать, что именно там он принесет куда больше пользы. Именно там он будет на своем месте. Так что Губер сейчас «сидит на чемоданах», торопливо передаёт дела своему ставленнику – Орбиту и подбирает команду тех, кто отправится с ним в Тюмень.

Ну а сам Тюменец отбирает пленных, которые тоже вынужденно отправятся в соседний регион поднимать экономику. Брал он только старших (12 лет и старше) и только из тех, кто отметился своими «художествами» у Шварца. (Похоже он старается увезти всех, дабы у нас тут не было соблазна устроить судилище с вынесением смертных приговоров). И набралось у него уже почти целая сотня! Нехило так Тюменец наварился.

Впрочем, Князь своего не упустит. Он яростно торговался буквально за каждого из уходящих. В итоге Тюменец целых три месяца будет снабжать Князя газом и бензином, гоняя караваны из Тюмени. (В этом разрезе занятие ключевой точки на трассе на Тюмень в Большом Чаусово, выглядит особо продуманным шагом. На два ходя вперед рассчитывает Князь!)

Ещё ходят слухи, что Старик обещает запустить ТЭЦ-2, пусть даже и на 30% мощности, главное, чтоб только газ был в достатке. Если получится, то к зиме в городе (в некоторых районах, конечно) возможно появится свет и тепло. Было бы неплохо оживить хотя бы пару районов города. Показать, что жизнь продолжается... Вот только думается мне, что Старик недооценивает сложность поставленной задачи. Вот просто уверен, что в процессе реализации вылезет столько проблем, что на затее придется ставить жирный крест. Впрочем, это не значит, что не стоит и пробовать. Пробовать – нужно! Даже если ничего не выйдет – появится какой-никакой опыт и, хотя бы, общее понимание что и как делать. В другой раз, глядишь, уже лучше получится.

Так что вокруг Малиновки жизнь бурлила и, потихоньку, налаживалась. Хороших новостей явно больше чем плохих или, даже, просто нейтральных. Чего нельзя было сказать об «внутренних» делах в самой Малиновке.

По словам девчонок "не так" в Малиновке пошло буквально всё. Просьба же конкретизировать, чуть не похоронила меня под ворохом высказанных проблем.

Во-первых, запасов (с учетом свежего урожая) которых с огромным заделом хватало на сто тридцать человек на всю зиму, на триста с лишним хватало уже только в режиме жесточайшей экономии. Мне предъявлялся листок с расчетами.

Казалось бы, безликие цифры, распечатанные на принтере, а я, читая этот отчет, сразу мог назвать авторов данной бумаги. Сама Сова, Пышка и Башка. Была в нём частица каждого из них. Как структурирован документ – это Сова. Данные про продуктам, включая предполагаемый урожай и общее беспокойство ситуацией – это Пышка, а дотошные расчеты – Башка. А вообще – молодцы, что догадались его подготовить. Куда удобнее работать с грамотно составленной бумагой.

Во-вторых, наша столовая (та самая кафешка Смак) уже элементарно не способна пропустить через себя весь поток обедающих. Кроме того: было замечено, что многие из новеньких пользовались тем, что их ещё не всех знают в лицо и норовили пройти по два, а то и по три раза.

Ну эта бумажка – уже конкретно Пышки. Чувствовался стиль, знаете ли. Лишь чуть-чуть приглаженный лёгкой редактурой Совы.

В-третьих, общее падение дисциплины в следствии появления множества новых персонажей. Причём, как правило, именно той самой средней возрастной группы. От семи до десяти которая. Старшие, во главе с пришедшими лидерами (Макс, Горыныч и их ближники) относились более ответственно к своим новым обязанностям. Не все, конечно, но, в основном. У самых маленьких тоже, как правило, проблем с дисциплиной не возникало. Нет, были и капризы и истерики, но вот таких откровенных косяков и саботажей, как в средней, тоже не было, А вот у средних-то, как раз, эта проблема и вылезла в полный рост. Их много. Они слабо организованы (точнее, практически никак не организованы), не хотят работать или учиться, а хотят смотреть кино или мультики, играться и игрушки в телефонах.