Текст книги "На все четыре... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Шаман слепо глянул на мальчишку. Его собственные мысли были далеко от проблем пацана. Но стоило ему мысленно "войти в шкуру" просящего, как учил его Миша Март, как его беды перестали казаться надуманными и несерьёзными. Брать его с собой? А почему бы, собственно, и нет? Испортить отношения с Гвоздем больше не получится. Всё. Нечему там портиться. А расспросить малыша поподробнее – надо.

– Конечно, – легко соглашается Вовка. – Пошли. Сейчас сядем в машину и я увезу тебя отсюда. Больше ты сюда никогда не вернешься. Пошли. – И взял мальчишку за тощенькое плечо, потянул его в заросли лопухов на участке за заброшенным домом. Нужно выйти на дорогу подальше, чтоб их никто не заметил. Оставить малыша в кустах, а самому вернуться к Шраму и, по дороге, остановиться и подобрать маленького информатора.

Впрочем, все эти сложности оказались не нужны. Машина уже стояла у переезда, как раз там, где Шаман и хотел оставить малыша. Так что им оставалось только запрыгнуть в машину и помчаться домой.

Немец

Эльба рвала и метала. Вести, которые привезли Шрам с Шаманом, кого угодно могли заставить выйти из себя. Какое предательство! А Шиша так верил Гвоздю! Чёрт. Что же делать-то? В отличии от Эльбы, требующей тут же собирать всех, кто только может держать оружие и немедленно идти войной на Откормочный, Немец таким желанием не горел. Сколько человек они смогут выставить? Если собрать вообще всех, то человек 20–25. А сколько может выставить Гвоздь? Не меньше 70. Правда, с оружием у Гвоздя не так радужно. Да и эти 70–80 его бойцов поделены на несколько частей. Кто-то на СтальМосте, кто-то в Левашово, кто-то в Заозерном. В СНТ Западное… В принципе, пободаться-то и можно… Вот только потерь это будет стоить… невосполнимых! Немец очень уважал Шишу, но таких потерь ради одного человека тот же Шиша никогда бы не допустил. Блин, как же быть-то? Как трудно принимать самому решения. Довериться Эльбе? Но это точно не тот вариант действий. В ней кипят одни эмоции. Предложить что-то свое? Но что? Всё, что мог придумать Гарольд – это доложить начальству. Снять бремя ответственности со своих плеч. Вот только кому? Шиши-то, как раз, и нет. Эльба – в неадеквате. Князю? Гм… А это идея.

– Нужно сообщить Князю, – наконец выдает он разбушевавшейся Эльбе.

– На хрена? – никак не хотела успокаиваться та. – Нужно собраться всем и идти выручать Шишу!

– Нас уже ждут там, – мягко напомнил ей Гарольд. – Они уже настороже. Так что неожиданным наш приход для них не станет.

– Да и хрен с ним! Пусть ждут, суки. Мы придём.

– Во-вторых, – словно не слушая её, продолжал Немец, – Шиши там уже нет. Его увезли в неизвестном направлении. Точнее, куда именно, мы можем догадываться, но точно не знаем. То есть, даже сравняв Откормочный с землей, Шишу мы не освободим.

Вот это уже заставило Эльбу задуматься. Действительно, атаковать изготовившегося противника без надежды на главный приз, даже в случае успеха – глупо. Она задумалась.

– Нам нужно не Гвоздя наказать, а Шишу вернуть. Вот что главное.

– Гвоздя наказать тоже обязательно, – буркнула Эльба, уже остывая. При всей своей вспыльчивости доводы Немца она поняла. Принять их, конечно, сложнее, чем понять, но, по крайней мере, она его услышала.

– А лучше Князя никто это выяснить не сможет, – упрямо гнул свою линию Немец. – Нужно звонить Князю.

– Он прав, – подал голос сидящий тут же Шрам, – Князю нужно сообщить.

– Ладно, – сдалась Эльба. – Звоните.

Князь

Эх, Шиша, Шиша! Ну как так-то? Вроде, разумный парень, а так лопухнулся. Иной раз говоришь с ним, и будто с мужиком сорокалетним общаешься, а иной раз такое учудит, что хоть стой, хоть падай. Это ж надо было додуматься, на стрелку идти с секретаршей. Без группы поддержки. Это ересь даже покруче будет той шутки про «пришел с ножом на перестрелку». И где теперь его искать? Кем заменить? Вот не было печали, да купили порося.

Успокоить Шишиных ребят, рвущихся выручать своего лидера, это первое и самое важное. Проблем и так уже хватает. Не нужно множить их сверх меры. А самому нужно думать, как разрулить ситуацию к общему благу. Шишу, если он ещё жив, разумеется, нужно искать и выручать. Такими кадрами не разбрасываются. Но и сверх того нужно кое=что сделать.

– Голована ко мне. И Жука с Сазаном тоже.

Самое главное, что невовремя это всё! Все лучшие ребята уехали в Тюмень. Те, кто остались, текучку-то не особо тянут, а тут такой вызов. Кем работать-то? А что делать? Дожидаться, пока Серый с Киселем вернутся? А сколько? Может их и до осени ждать придется. Придется работать тем, что есть под рукой. Голован не зря был правой рукой Серого. Умён, конечно. Вот только он, по своей натуре, аналитик. Создать объемную картину из разрозненных данных– это он может. А вот достать эти сами данные, уже не очень. Серый-то и и в боёвку мог, и в поле тоже поработать, а Голован – чистый «научник». Кабинетный работник.

– Что-нибудь новое выяснили? – спрашивает Князь только зашедшего Голована.

– Некоторые несущественные детали, – пожимает тот плечами. – Пистон не агент, не знает на что обращать внимание, но я расспросил его, конечно, и…

– Ну? Не тяни кота за яйца.

– Это Жмур. Без вариантов. И по описанию подходит, и вообще вся ситуация не оставляет других толкований.

– Да это сразу понятно было, – морщится Князь, – Куда его увезли, неизвестно?

– Нет. Вероятнее всего в Карчевку, конечно же, но гарантии дать не могу.

– А какие тогда детали вскрылись?

– Ну там есть некоторые нюансы, которые заставляют предполагать, что Жмур подставил Гвоздя. То ли, чтоб привязать к себе покрепче, то ли, чтоб с Шишей рассорить, но есть шанс, что Гвоздь действительно не знал о том, что тот поведет себя так нагло.

– То есть, это не сговор и предательство, а глупость и недальновидность?

– Сговор не исключен. Мало данных.

– Да, в принципе, это неважно. Жмур, конечно, разбивает таким шагом союзнические отношения Откормочного с Малиновкой и подминает под себя Гвоздя, но и сам подставляется. Хватать главу анклава, пришедшего к тебе на переговоры – это беспредел. Так не делают. И пусть его ребятам на все это глубоко плевать, но окружающие анклавы с ним дел уже иметь не будут. Жук, – Князь повернулся к маленькому толстенькому пареньку лет тринадцати, – твоя задача, чтоб о беспределе Жмура узнали все соседи. ВСЕ! Особенно те, с которыми он может попытаться наладить дружеские отношения. Тираж Введенских ведомостей, в которых это будет освещено, нужно увеличить вдвое. И постараться, чтоб как можно больше газет попало в Зайково к Бивню и, если есть такая возможность, в Энергетики к Стрелку. Про Севера и Редиса я и не говорю. Каждая собака в городе должна знать, как Жмур ведет переговоры.

– Сделаем. Только как доставлять их таким адресатам?

– Голован поможет, – отмахнулся Князь. – Уж такие-то мелочи вполне способны сами решить… Теперь ты, Сазан. Радио должно нести точно такую же мысль. Жмур неадекватен и недоговороспособен. Причем, не грубо и вот такими прям словами, а тонко, намеками, чтоб слушатель и читатель тоже сами пришли к этим выводам.

– А как…

– С Жуком поговоришь. Он дока в этих делах. Тексты согласуешь с ним. Если всё ясно, можете начинать действовать. Ступайте.

Мальчишки вышли. Князь слегка покусывая нижнюю губу уставился на Голована.

– Кто у нас из полевых агентов остался?

– Серый почти всех забрал, – развел руками тот. – Осталась одна Мурка… Ну и пара девчонок в запасе.

– В смысле, в запасе? Какие ещё запасы?

– Ну, в резерве. Не знаю, как ещё сказать. Та пара девчонок из Просвета, что нам помогали Колеса скинуть. Они неплохо тогда сработали. Вот только там у них была безвыходная ситуация, и им деваться некуда было, а так характер у них для наших дел не особо подходящий. Домашний, так сказать. Авантюризма не хватает. Не рвутся они вновь работать под прикрытием.

– Понятно, – Князь на минуту задумался. – Ну хорошо, пускай тогда Мурка. Готовь ее к внедрению в Карчевку. Легенду проработай детально. Не хватало ещё и её просто так потерять. Пусть особо не рискует, но где содержится Шиша пускай узнает.

– Дня три нужно, минимум, для детальной проработки легенды. А лучше бы неделю.

– На твое усмотрение. Но, и не затягивай… По Гвоздю есть что сказать?

– А что конкретно интересует?

– Отношения в его команде. Напряженности, недовольство, конфликты между его ближниками.

– Есть анализ… У него, на данный момент, пятеро "генералов". Самый яростный оппозиционер – Макс в СНТЗападное. Чуть ли не к открытому бунту готов. Но сил у него мало. Просто совсем мало. Не потянет. Потому пока сидит тихо. Горыныч в Левашово – отличный хозяйственник, но от политики старается держаться подальше. Если получится, его можно уговорить не вмешиваться во внутреннюю борьбу группировок. Пастух на СтальМосте – бывшая правая рука Гвоздя, но впал в немилость и находится там практически в ссылке. Обижен на Гвоздя, но до какой степени, неизвестно. Ну и народу у него тоже немного. Самая сильная группировка (помимо самого Откормочного) – это группа Кабана в Заозерном. Чего ждать от него – трудно предугадать. Ну и Потап в Откормочном точно даже и не подумает возбухать против Гвоздя. Тот специально такого подбирал. Верного.

– Ну, в принципе, неплохой расклад, – задумчиво пробормотал Князь. – Воевать с Гвоздем мы, конечно, не будем. Ну нет у нас на все направления людей. А вот сложностей ему подкинуть можно. Короче, так. Поднимай свою резидентуру у Гвоздя, Посылай туда этих своих «запасных» разведчиц, но Макс должен быть готов выступить против Гвоздя. Пусть Шиша… То есть, Эльба, или кто там у него остался, встретится с ним. Поговорят, договорятся о чём-нибудь. Горыныча выводи в нейтральные, раз он так к этому расположен. С Пастухом разобраться нужно, что от него ждать и на что он годен… А Кабан… Желательно бы стравить его со Жмуровскими. Чтоб занят был по самую маковку и в Откормочный не особо смотрел. Чтоб ни одного бойца туда дать не мог бы. Это я сам с Севером погорю. Придумаем что-нибудь. Короче, работаем тем, что есть. Никакой войны на уничтожение! А вот ослабить Гвоздя и, как следствие, весь блок Жмур-Гвоздь-Бивень очень даже было бы неплохо. Короче, работаем.

Глава 3

Давненько я не испытывал такого острого чувства беспомощности. Да я даже на ногах толком стоять не мог! Ладно Сова подлезла под руку, принимая на себя почти весь мой вес, практически таща меня на себе по коридору. Двое охранников-надзирателей особо не утруждали себя работой. Кинули нам какие-то тряпки, чтоб прикрылись и всё. Таскать на себе? «Ага, сейчас. Держи карман шире». Погрузили в машину и привезли к огромному стадиону. Настоящему. Без дураков. "Центральный" – шепнула мне Соня, помогая выбраться из авто. Видать это и есть их хваленый Колизей. Ну, по крайней мере, в скромности их не обвинишь. Стадион-то на несколько тысяч зрителей. Если не десятков. С размахом ребятки работают.

Повели нас куда-то в подтрибунные помещения. Видать бойцов для арены там и содержали. Пока нас вели коридором, навстречу попался мальчишка со шваброй и ведром. Увидев нас он, незнамо с чего, возрадовался, как ненормальный:

– О! Свежее мясо! Вешайтесь, салаги! Вы попали в ад! Ха-ха-ха…

От его выкрика Соня ещё больше ссутулилась, втянув голову в плечи, так со стороны может и не сильно заметно, я своей тушкой прикрывал её, но я-то под своей рукой почувствовал, как она вздрогнула. Слегка сжав ей предплечье, типа – «ничего не бойся», я сполз с неё, встав-таки на свои собственные ноги, распрямился, и повернулся в сторону крикуна:

– Моли бога, чтоб мы не задержались надолго в вашей преисподней, чёрт! Иначе в петлю полезешь ты сам.

Меня шатало, в голове стоял туман, стены норовили закружить меня в своем хороводе, но я был готов вырвать этому говнюку кадык. Зубами, если понадобится. Видно же, что он чмо бесправное, а туда же… Стращать лезет. Видать надеялся, что с приходом новеньких, убирать коридоры, вон тряпками, они будут вместо него. Что-то подобное я уже встречал в армии, когда слоны, отслужившие полгода, радостно и, практически теми же самыми словами, встречают новоприбывших духов. Надеясь, что с их приездом их мучения закончатся. Так что поставить его на место нужно сразу.

– Ах-ха-ха, – в унисон взоржали мои конвоиры. – Чёрт! Слышь, Додик, тебе новое погоняло придумали – Чёрт. Теперь по другому и называть тебя взападло. Ха-ха-ха. Окрестили заново. Чёрт, чего молчишь? Скажи спасибо своему «крестному». Ха-ха-ха…

Грубые нравы. Непритязательные шутки. Чего еще можно было ожидать от этих питекантропов? А Додик стушевался. Ссутулился уже сам, и поспешил скрыться с глаз долой, проткнув на прощанье меня ненавидящим взглядом. Похоже, на ровном месте ещё одного врага заработал. Да ну и хрен с ним! Единственное, что уяснил абсолютно точно: в каждой новой компании нужно сразу ставить себя прямо. Иначе поставят уже тебя. Причём, согнут в бараний рог, стоит только почуять твою податливость.

Так что я всё сделал правильно. Если бы не этот поломой, тогда на место пришлось бы ставить кого-то из наших конвоиров. А это куда сложнее, пока я совершенно не в форме. А так всё разрешилось наилучшим образом. С охраной пока не конфликтую, а вот свою готовность к конфликту продемонстрировал. Теперь бы только отлежаться. Голова кругом идёт. Я чуть не упал прям там в коридоре. Ладно Сова вновь подхватила меня, поднырнув под левую руку.

Как мы заходили в коморку-камеру я помню довольно смутно. Помню ещё, что Сова тянула с меня через голову майку, усадив на кровать, а дальше – всё. Провал. Отрубился-таки.

Проснулся уже ночью. Темень кромешная. Спросонья не сразу сообразил где я нахожусь. На какой-то миг показалось, что я в родной Малиновке. А к боку привалилась не Сова, а Ева. Но память злопамятно тут же смыла это наваждение. Тошнота, головокружение, боль во всех отбитых частях тела. Да и почти взрослую девушку Сову спутать с крошкой Евой – действительно, можно только спросонья.

Впрочем, прижималась она ко мне точь-в-точь как моя малявка. То и дело она мелко вздрагивала во сне и, не просыпаясь, ещё теснее прижималась ко мне. Натерпелась девка. Чисто инстинктивно, неосознанно защиты ищет. Погладил её легонько по голове, да и снова уснул. Заниматься самобичеванием, что, мол, из-за моей глупости страдаю не только я сам, но и доверившиеся мне люди, я себе запретил волевым усилием. Делу это не поможет. Неконструктивно, а, значит, бессмысленно и бесполезно. Вот спать куда полезней для здоровья. Все болезни во сне проходят. Вот и спи!

И я уснул. И проснулся только уже глубоким утром. Чувствовал я себя уже куда уверенней, и, хотя, голова ещё кружилась, но на ногах я уже стоял почти уверенно. Правда, когда Сова попыталась накормить меня завтраком (его разносили, ещё когда я спал) меня снова затошнило от одной только мысли о еде. Отказался. Вот жиденький травяной отвар, что там был, выпил с удовольствием. Жидкости организму явно не хватало. А завтрак за меня Сова съела.

А после еды подступила ко мне с расспросами. Спасут ли нас, да когда, да как? Как будто я чт– то больше неё знаю. Впрочем, она неглупая девчонка и всё сама понимала. Но, буквально, требовала своими вопросами, чтобы я её успокоил. Это такое, чисто женское. Другого ответа там просто не предусматривалось. Я должен был сказать ей, что всё будет хорошо, и точка.

Вот только у меня скверный характер, и я жутко не люблю, когда меня подталкивают к какому-то действию. Пытаются манипулировать мной, и все такое. Очень меня это злит. Так что я не стал произносить банальности, которых от меня ждали, а стал занудливо рассуждать о перспективах спасения.

– Ну то, что Жмур нас похитил, ребята выяснят довольно быстро. Там как не прячь концы, всё равно правда вылезет. А вот то, что нас продали восточникам, уже не очевидно. Наоборот, это неожиданный поворот. Лично я бы предположил, что Жмур увезет пленных к себе в Карчевку. Там бы и стал искать.

– Но ведь найдут? – Сова с жалобной надеждой вглядывалась мне в лицо, надеясь увидеть там спасительное "Да".

– Не уверен, – печально качаю головой. Своих людей у нас в Карчевке нет. Про Князя не скажу, но и там я ничего такого не слышал. Да и вообще… Все лучшие разведчики Князя сейчас под Тюменью, нефть ищут. А те, кто остался… Хрен его знает на что они способны. Вот Серый, если б был лично тут, да со своими лучшими людьми – они бы да. Они бы справились. И нашли бы, и, возможно, выкрали бы нас. Хотя, даже для них задача тяжеловата. Времени бы всё это заняло даже и у них. А так… Сомневаюсь я, что нас придут спасть. Нужно самим выбираться.

– Но как?

– Не знаю. Бежать, возможно. Если получится. Правда, нужно узнать побольше об охране. Их количество, расположение постов, график смен, вооружение и всё такое… А если бежать совсем невозможно, то играть по их правилам… И выбивать себе свободу на арене.

– Но ты не в форме.

– Значит форму нужно вернуть. Наше общее будущее теперь зависит, от этой самой формы. Вот когда пожалеешь, что мало занимался с Немцем и Шрамом физикой. Вот сейчас бы все их навыки пригодились. А я только базовое изучил. Да и то, не очень хорошо.

– А что для возвращения формы нужно? – сосредоточенно смотрит на меня, хмуря тонкие бровки.

– Пока немного. Есть и спать. Пока голова не перестанет кружиться и тошнота не пройдет. Ну а потом, уже физическую нагрузку постепенно наращивать. На арене мне понадобятся все мои силы… Впрочем, при побеге их будет нужно не меньше…

И я постепенно восстанавливал ех. По крайней мере, вечером свой ужин я уже осилил сам. А с утра и вовсе после завтрака сумел выйти из коморки-камеры прогуляться. (Запирали нас только на ночь. Днем ходить по территории стадиона можно было практически беспрепятственно. Сова ещё вчера это выяснила опытным путем)

И, что бы вы думали, я увидел первым? Сову с ведром и тряпкой! И паскудно ухмыляющегося вчерашнего Додика. В глазах резко потемнело. Гнев заворочался во мне, грозя выплеснуться в приступе неконтролируемого насилия. Я уже качнулся в его сторону, когда Сова, увидев мое состояние, кинулась ко мне наперерез.

– Стой, Шиша, стой! Он тут ни при чем. Я сама! Сама вызвалась!

– Что? – я слепо повернул голову в её сторону, отказываясь понимать ее слова. – Сама? Зачем? Почему?

– Сама… Пойдем в комнату, я все расскажу, – девчонка буквально повисла у меня на руке, видимо очень опасаясь, что я, всё же, не сдержусь и что-нибудь сделаю этому ублюдку.

Впрочем, тот явно понимал мое состояние куда лучше меня самого. Я всё ждал от него какой-нибудь фразы в адрес Сони. Что-нибудь наподобие: "А работать кто будет?". И тогда испуганная девчонка точно меня не удержит. Но он смолчал. Даже рожу свою мерзкую в сторону отвернул. Типа, «я ничего не виж» у. Поэтому я и позволил Сове себя увести.

– Ну и зачем? – спросил я, стоило нам оказаться в нашей коморке.

– Свою миску супа заработать, – девчонка усадила меня в кровать (собственно, кроме кровати, другой мебели в комнатке и не было). – Вчера мне очень ясно дали понять, что, если трогать меня Шварц запретил, то вот про кормёжку он ничего не упоминал. Ты-то понятно. Ты участвуешь в турнире и тебе питаться нужно. А я «прилипала», на меня никто не рассчитывал, и кормить меня никто не собирается.

– В смысле, «не кормить»? – не поверил я собственным ушам. – Ты хочешь сказать, что не ела уже двое суток?

– Ну тебя же вчера тошнило. Ты есть не мог. Так что вчера я твою пайку и съедала. А сейчас ты пошел на поправку, вот я и решила заработать свою порцию сама.

– Зачем? Разделим мою порцию на двоих.

– Ты что?! – испуганно воскликнула Соня, даже отшатнувшись. – Тебе нужно много энергии! От твоей формы теперь зависит наша с тобой жизнь! Обоих. Так что ты должен быть сильным. Я и из своей порции, когда заработаю, тебе еще добавлю!

– Не смей!

– Да, добавлю! – Сова не испугалась моего выкрика и сама повысила голос. – Ты читал Джека Лондона? Рассказ "Кусок мяса"?

– Да, – столь же быстро, как и вспыхнул, я и успокоился. Подняв ладонь я остановил фонтан е красноречия, уже готовый выплеснуться на меня. – Помолчи. Я понял аналогию. Какая-то логика в этом ест, ь – скрепя сердце вынужден был признать я. – Но всё равно. Мне вполне хватит только моей порции. – (то, что изначально речь шла вообще о моём апрете Сове на работу – уже отошло на второй план). – А насчет тебя я постараюсь договориться, чтоб тебя кормили и без всего этого.

– Не смей! – Сова понизила голос, испуганно оглянулась на дверь и наклонившись ко мне, продолжала полушепотом. – Ты помнишь, о чём мы вчера говорили?

– О чём? – затупил я.

– Об информации. Об охране, распорядке дня, количество, вооружение и так далее.

– Так ты…

– А я, убираясь в комплексе, смогу всё это разузнать! Так что они не только будут меня кормить. Они ещё и помогут нам подготовиться к побегу!

И я согласился. Ведь она действительно могла помочь. Вот только в таком случае мне и самому не с руки сидеть сиднем в камере. Вдвоем мы вдвое больше информации соберём. И я пошел узнавать, насколько распространяются наши свободы.

Сразу скажем, свобод у нас оказалось не так много. Узкий коридор с крохотными камерами, туалет, довольно приличная душевая (не работающая, но использующаяся), небольшой тренажерный зал, и столовая. Все помещения явно самопальные. Разделены и обустроены уже самими восточниками. Видно, что не мастера работали. Тяп-ляп все. У меня, как у профессионального строителя, аж глаз дергался, глядя на всю эту похабень. Ну, кроме душевой и туалета, те явно были тут изначально.

Людей я встретил не так много. Чаще других на глаза мне попадался именно тот самый Чёрт-Додик. Вот что за планида у человека? Всё время хочет, не хочет, а нарывается! Знаешь же, что меня один только твой вид провоцирует, так забейся куда-нибудь в норку и сиди там спокойно, так нет же. Он словно специально норовит мне на глаза попасть. Впрочем, под моим недружелюбным взглядом он мгновенно тушуется и линяет. Чтоб попасться мне уже в следующей комнатке! (Возможно он решил, что я его преследую, потому что к вечеру попадаться он перестал совсем.)

Кроме него я встречал только двоих неандертальцев-охранников Хлюста и Сиплого, а так же их начальника. Начальник этого «Колизея» от всех требовал, чтоб его величали Стас-Золотой зуб, но, даже, его подчиненные за глаза величали его Фиксой.

А ещё я встретил парочку таких же бойцов-гладиаторов, предназначенных на алтарь грядущего турнира. Первый – весьма колоритный паренек лет пятнадцати. С черными афрокосами (или дредами, я не знаю как там правильно это произносится?) на голове, с колечками в ухе и левой ноздре. С шелковым шарфиком на шее и с полностью татуированной левой рукой, от кончиков пальцев, до ключицы. А второй – тонкий и гибкий мальчишка. Такой, знаете ли, крапивинского типа. Лет двенадцати, с тонкими ручками-ножками и честным, открытым взглядом.

Больше мне за весь день так никто и не попался. Хотя в некоторых камерах точно кто-то был ещё. Но, то ли сам не горел желанием общаться, то ли в связи с буйным нравом был заперт.

А вечером, когда нас уже заперли в камере (то есть, даже в туалет ночью не сможешь выйти. Для этих целей в каждой камере по ведру в углу стояло) мы с Совой обменялись информацией. Ну, то есть, в основном она делилась. Мне-то особо нечего было ей сообщить.

– Короче, этот Додик – он сам такой же раб. Его на убой на арене привезли, так как он слишком много себе позволял на прежнем месте. Но, как быстро выяснилось, он только говорить и мог. А на деле никакой не боец. Стоило заикнуться о выходе на арену, как его начинает колотить и он натурально ссытся. В общем, его тут заставляют всю грязную работу делать, а на арену пока не пускают. Не боец. Но и к обслуживающему персоналу он тоже не относится.

– Да с ним-то все понятно. Он нам не интересен.

– Ну да. А с самой охраной тоже не всеё просто. Фикса и его помощники – это так называемая внутренняя охрана. А есть ещё и внешняя. И, именно она отвечает за безопасть проведения турниров, за сохранность гладиаторов, и так далее. Главный, на самом деле, не Фикс, а Коля Цвет. Фикс – начальник внутренней охраны, некий Кержак – начальник внешней. Это всё, что я смогла пока разузнать. Сколько там людей, вооружение и график смены их постов пока неизвесто. Но время до турнира ещё есть. Узнаю ещё.

– Хорошо. А что это за фрик в столовой тёрся? Видела, такой… С синей рукой, с косами такими ещё, – я попытался жестами изобразить встреченного мной мальчишку.

– А, так это Шарфик. Его так все и зовут. Он шарфик с шеи не снимает никогда. Хотя твоё позвище куда лучше ему подходит. Вот уж точно Фрик.

– Угу. А ещё мелкий такой пацан, тощий такой. Видела?

– Это Дон, наверное. Он молодой совсем, но перспективный, как я слышала. Он до Беды, говорят, спортивным фехтованием занимался. Так что на арене сможет себя показать.

– Понятно. Нужно, значит, быть осторожнее. А еще кого-нибудь видела, слышала?

– Да. В угловой камере наркоман сидит. Гера зовут. Всё время обдолбанный. Он из камеры и не выходит почти. Ещё в третей камере буйный заперт. Курок прозвище. Он, то ли чечен, то ли дагестанец. Постоянно с другими гладиаторами конфликтовал, постоянные драки. На охранников кидался. Вот его и заперли от греха подальше… Кстати, у местных охранников шокеры мощные. Именно ими они всех успокаивают.

– Ну буду знать. А что насчет…

Но договорить нам не дали. В двери скрежетнул ключ, она распахнулась, и в темную камеру (электричества на стадионе не было) начала вваливаться целая толпа народа. В камере тут же стало светло и тесно. Светло, от принесенных светильников, как свечей в подсвечниках, так и керосиновых ламп. А тесно от набившегося народа. Испуганная Сова, спорхнув с моей кровати, забилась куда-то в угол, чтоб не отсвечивать, а я, не вставая, просто сел на кровати, разглядывая эту представительную делегацию.

А она была весьма представительна. Надо сказать, что последним в камеру зашел сам Шварц собственной персоной. Усевшись на вовремя подставленный ему стульчик, он, не глядя, протянул руку в сторону и ему тут же в неё вложили какие-то бумаги. И он, удовлетворенно крякнув, поглядел на меня и, наконец, заговорил:

– Так ты, Шиша, оказывается, у нас Большая Шишка? Хе-хе-хе…

Я же во все глаза смотрел на бумаги в его руках. Не узнать в них Введенский вестник было невозможно.