Текст книги "На все четыре... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

А еще липкой паутиной протягивал нити Страх. Такое ощущение, что меня оставляли «на сладкое». Каждый вечер неимоверное напряжение во время выборов соперника. Вот сейчас меня вызовут. Вот сейчас! И откат расслабления. Не сегодня. Еще один день можно жить. И день ото дня напряжение это только растет. Уже двенадцать из шестнадцати бойцов сразились на арене. Шесть победителей определились. И только четверо остались на два последних боя. Я, Грека, Мосол и Гера. Из всех трёх соперников только Гера виделся мне посильным противником. Ни с Грекой, ни с Мослом встречаться не хотелось бы. Пусть, по разным причинам, но, ни против одного, ни против другого, выходить на арену мне просто, звиздец, как не хотелось бы. А шансы на это, кстати, два из трех. Есть от чего впасть в уныние.

В эту ночь мне просто катастрофически не хватало Совы. Даже без секса, просто человеческого тепла рядом. Я только сейчас осознал, как успокаивающе действовала она на меня все эти дни. Вчера я отрубился и не заметил потери, зато сегодня осознал сполна.

Как итог – наутро я был невыспавшийся, злой и осунувшийся. Впрочем, судя по кругам под глазами Хиросимы, она тоже не спала всю ночь. Переживала девка, это понятно. Простоватый Грека не заметил этого, но мне то не четырнадцать лет на самом деле. Надо ее как то поддержать. Я подошел к Серафиме и положив руку ей на плечо заглянул в ее глаза:

– Сима, не накручивай себя. Отвлекись. Не надо все время думать об этом. Иначе ты не выдержишь. Сломаешься как тот же Дон. А эти – я кивком указал на охрану – с радостью помогут в этом. Вчера ты показала высший класс. И я говорю не о бое – я отрицательно покачал головой увидев как она вздрогнула – а про то, что было после. Как ты бросила вызов Шварцу. Как ты уходила с арены. Как королева. Гордая. Непобежденная. Вот этот настрой постарайся сохранить в себе!

Похоже мои слова попали в цель. Хиросима с силой обняла меня, крепко, аж до боли, уткнулась лицом мне куда то в ложбинку между плечом и шеей и прерывисто задышала. Слез не было. Похоже, плакать она разучилась давно и надежно. Хотя, порой это – лучшее решение. Особенно для девушки.

Весь день мы с Грекой усиленно развлекали ее как могли. Я травил анекдоты, рассказывал интересные истории, дурачился и тормошил ее. И все время старался держать с ней тактильный контакт. Держать ее за руку, обнять, дунуть в ухо, погладить по голове как маленького ребенка, даже сделал расслабляющий массаж (моя фишка из той жизни в охмурении прекрасного пола. Не одна потом признавалась, что сам-то я не особо в их вкусе, но, за то, как я делаю массаж – они готовы были простить мне многое)

В итоге мои усилия не прошли даром. Сима оттаяла. Расслабилась и, даже, улыбалась. Огорчало только, то, что Грека, вроде как, почувствовал себя «третьим лишним», хотя, сам я никаких таких мыслей в отношении девчонки не имел. Просто хотел не дать ей сорваться. Но Грека, видать, понял всё не так. К вечеру он стал сторониться нас. А может он тоже просчитывал в уме, варианты и, вариант, что нам возможно сегодня выходить друг против друга, его угнетал. Не знаю. Очень возможно.

Видели мы Дона, выползающего из своей каморки. Он опять был пьян, а надзиратели зорко следили, чтоб мы не помогли ему соскочить. Сволочи. Спаивают мальчишку. Ему ж всего 12! Грека попытался подойти к нему, но его опять завернули ещё на подходе. Суки.

Я сам не заметил, как наступил вечер. Вот нас уже разгоняют по своим каморкам. Появляются первые нетерпеливые зрители. Опять звучит "Колизей" группы Ария, своеобразный гимн этого заведения. Он каждый вечер звучит. Я уже наизусть его слова, наверное, выучил. Вот ведущий начинает накачивать публику. Вот Шварц запускает руку в стеклянный барабан, в котором осталось всего четыре шара. Вытаскивает первый, передает ведущему.

– Итак, первый участник сегодняшнего боя номер 12… Это Шиша!

Сердце замерло на мгновенье, и, тут же, пустилось в дикий галоп. Все-таки это свершилось. Мой выход!

Глава 15

Скрежетнул засов в двери моей каморки и я на деревянных ногах выхожу наружу. Подскочивший сбоку Додик подает мою пику. Приняв оружие я послушно иду в центр арены.

– Вторым участником сегодняшнего боя становится… Становится… Номер 3! Это Гера! – вопит ведущий восторженным голосом, словно он только что миллион в лотерею выиграл. – Итак, Шиша против Геры! Да пусть победит сильнейший!

Гера, это хорошо. Гера – это лучший вариант из возможных. Ни с Грекой, ни с Мослом мне встречаться жуть как не хотелось бы. А Гера – это нормально. Повезло. Только надо не забывать, что тут грязно играют и, вполне могут попытаться отвлечь меня. Нука… Пока этот обдолбыш получает свою шипованную дубинку (а Гера в последнее время постоянно под кайфом. Настоящего героина не найти, но август… Маки цветут. Что они там из головок делают, хрен его знает, но Гера все эти дни угашенный), я бегло осматриваю трибуны. Так и есть. Сова, скрытая до поры спиной Кержака, сидит в первом ряду. Заметил ее только в тот момент, когда начальник Колизея привставал, отдавая какое-то приказание своим помощникам. Тогда-то я и заметил.

Коротко ободряюще кивнув ей, я повернулся в сторону своего противника, постаравшись выкинуть её пока из головы. Не реагировать! Ни на что не реагировать за пределами арены. Есть только я и Гера.

Гера опять под кайфом. Мутные глаза с трудом фокусируются на мне. Ну, по крайней мере, на ногах стоит. А то, что обгашенный… Это, одновременно, и хорошо и плохо. Хорошо, потому что реакция у него в таком состоянии ни к черту. А плохо – потому, что и боли он тоже не почувствует. И там, где другой рухнет на землю, подвывая от боли, этот продолжит сражаться, даже не заметив раны. Вот и посмотрим что окажется важнее.

Зрелищного боя не получилось. Гера прямолинейно попер на меня, постаравшись отбить своей дубинкой выставленную мной ему навстречу пику в сторону. Но я отшагнул на полшага назад и вернул копье в прежнюю позицию, и, даже, больше. Резко выпрямив руки, я делаю резкий выпад в его сторону. И, попадаю! Сразу же. Он, даже, не пытался увернуться или взять защиту. Граненое, как старый штык, острие легко входит ему между ребер. Если широченное, как лопата, лезвие глефы у Хиросимы вчера распластало живот её противника напрочь, то моя пика даже крови почти не дала.

А Гера-то, похоже, даже и не понял, что он уже убит. Не чувствуя боли, он попытался дотянуться до меня, наваливаясь в мою сторону и буквально, насаживаясь на копье. Вот острие уже вышло из его спины, а всё тянется вперёд ко мне. Так, глядишь, он по древку и до меня доберется. С него станется: вон, его дубинка уже в считанных сантиметрах от моей руки, сжимающей копьё, просвистела. Нужно с ним что-то делать.

Что я ещё мог сделать в такой ситуации? Только навалиться на древко, в сторону, заваливая противника на землю. Это удалось без особого труда. Ноги у него и так уже начали заплетаться. А свалив, нужно было лишь удерживать его в горизонтальном положении, не давая подняться и дождаться, когда он, наконец, испустит дух. Благо, барахтается он уже совершенно неосмысленно и всё слабее и слабее. Через минуту, наконец, затихает.

Я выдергиваю копье из тела. Не то, чтоб я хотел покрасоваться, но мне элементарно нужно чем-то было занять руки, чтоб был не так заметен их тремор. Да и третья точка опоры не помешает тоже. Колени тоже подрагивали. Это был не страх. Какой уж тут страх, когда всё уже закончилось? Это просто переизбыток адреналина в организме.

Так что, оперевшись на свое копье, я, первым делом, нашёл взглядом Сову на трибуне, глядящую на меня расширенными глазами и успокаивающе кивнул ей головой. Мол, все в порядке. А потом перевел взгляд на Шварца. Я лишь хотел убедиться, что он помнит насчет нашего уговора с ним насчет Совы. Он же обещал её отпустить, если я выстою хотя бы в первом бою. Я свою часть сделки выполнил.

Вот только, похоже, окружающие приняли мой взгляд за вызов Шварцу. Вот, мол, какой я. Несгибаемый. «Где твои бойцы? Подавай ещЁ».

А может это все лишь показалось мне. По крайней мере, Шварц, увидев мой взгляд, откинулся на подушках и, пару раз, свел вместе свои пухлые ладошки. Типа, «похлопал». Я же, наклонив голову, несколько секунд смотрел на него, а потом, коротко кивнув, отпустил упавшее на песок копье, развернулся и ушЁл в свою каморку.

Ночью уснуть получилось далеко не сразу. Вот, вроде, и усталость есть (вчерашняя, такая же полубессонная ночь сказывается), а уснуть – фигу. Перенервничал. Не каждый день дерЁшься до смерти.

Нечто подобное я испытывал, когда меня сбила машина на пешеходном переходе. Повезло тогда, что скорость у неЁ была невелика, так что обошлось без травм. Ободранные колени и разлетевшийся по всему перекрестку пакет с продуктами не в счЁт. Вот тогда, вернувшись домой, я так же – не мог уснуть. Вроде, всё и позади, и все благополучно закончилось, а потряхивало меня ещё несколько часов после этого. Снаружи я, вроде, спокоен и, даже, слегка ироничен, а сердечко всё равно постукивало неровно. Так и здесь.

Здесь же, к этим переживаниям добавлялись мысли о Сове. Что там Щварц, кичащийся своей «честностью»? Отпустит её или опять найдет как обойти собственное обещание? По идее, она стала свободной сразу, как Гера испустил дух на арене. Но на ночь глядя вряд ли её куда выпустят. Тем более, что мне обещали, что смогу проконтролировать её уход.

А может, наоборот – выставили её сразу же, но так, чтоб её кто-нибудь другой тут же поймать смог? А что? Запросто. Шварц свою часть сделки выполнил. Отпустил. А что её по новой поймали, так он же, вроде как, и ни при чём. От этой сволочи запросто подобного поведения можно ожидать.

В общем, мысли крутились в голове разные. И уснуть получилось уже где-то под утро. И, потому, когда Сиплый поднял меня ни свет ни заря, я был зол, помят и недоволен всем. Как ни странно, меня сразу же повели за пределы стадиона (я уже дней десять не покидал его пределов периметра.) Это что-то новенькое.

Впрочем, причина обнаружилась практически сразу. Сова. Она стояла рядом с Кержаком и парой охранников возле машины.

– Так, слушай сюда, – Кержак был явно тоже не особо доволен поручением. – Нам сказали высадить её там, где ты скажешь. Причём так, чтоб ты это видел. То есть, ещё и тебя туда везти. Но хочу предупредить тебя сразу! Если ты скажешь везти её прям к твоему дому, то обломись по наглой морде. Подставляться под ваши стволы я с ребятами не буду. Так что место должно быть, минимум, нейтральное. Ни вашим, ни нашим.

– Согласен. Давайте вы её возле кольца высадите?

– Это ваша территория!

– Трасса – серая зона. Никому не принадлежит. За кольцом, да. Моя территория пошла. А до кольца – ничья… Тем более, если от Большого Чаусово ехать, то и мимо Рябково проскакиваете. И вообще, всех боевиков на Омской по кругу обходите.

– Ладно, – после небольшого раздумья недовольно согласился Кержак. – Только предупреждаю сразу. Давай без резких движений. Ты – парень дерзкий. Что тебе на четверых человек напасть? Так что не обижайся. Мы тоже меры предосторожности примем.

Мерами оказались стальные наручники, которыми меня пристегнули к металлической скобе в потолке, а так же пара этих самых охранников, севших по бокам от меня на заднем сидении. За рулем уселся Сиплый. А Кержак с автоматом рядом с ним. Места Сове в машине не осталось совершенно и её совершенно нетолерантно затолкали в багажник. Я пытался возмутиться, но мне, засадив локтем в бок, намекнули о недопустимости дискуссий. Впрочем, сама Сова даже не пыталась качать права и послушно улеглась в багажник.

Сама дорога ничем особо не запомнилась. Да чего там той дороги-то? Полчаса на весь круг. О таком явлении, как пробки все надолго подзабыли. Так что долетели мигом. Перед самым кольцом Кержак начал нервничать и попытался выкинуть девчонку сразу, как только выехал из леса. Но тут уж я был твёрд. Нет! Я должен увидеть, как она дойдет до поста наших и её встретят. Скрипя зубами Кержак согласился. Видать, получил точно такие же инструкции от Шварца, не то плюнул бы с этой возней и поступил бы по своему. Но Шварца он откровенно боится, потому и протестовать не стал.

Так что доехали мы до самого кольца. Развернулись на нем и остановившись, один из охранников выскочил на улицу и выпустил Сову из багажника. Она подошла у окну машины.

– Шиша, я…

– Всё в порядке, Сонечка, всё хорошо. Иди к посту. Расскажешь им всё. Князю, если появится, скажешь про Губера. Это – самая важная информация.

– Так, хорош болтать! – грубо перебивает меня Кержак. Он вообще явно нервничает. Теребит свой автомат без конца. Опасливо поглядывает в сторону пункта весового контроля. Знает, похоже, где у нас пост стоит! – Девка твоя? Твоя. Без обмана. Не какую-то другую подсовываем. Отпускаем? Отпускаем. Всё, пошла. Иди давай. А мы поехали!

– Нет, – по возможности спокойно отвечаю я. – Я должен увидеть, что она дошла. Иди, Сонечка.

И она пошла. Мой блокпост же казался вымершим. Никого не видно было. Хотя, наверняка, увидев чужую машину, залегли все там. Интересно, кто там дежурит? Взвод Тёмыча? Он там чаще других обитал. Практически прописались они там. Или Немец своих Штурмовиков туда отправил? Кто его знает. В любом случае – ждём когда встретят.

Я не угадал. Когда Сова уже почти дошла, ей навстречу из здания выскочила Дина. Одна из двух неразлучных татарочек. Взвод Белки тут стоит? С чего ради? Хотя… У них же с Гвоздем непонятки, если верить тому выпуску газеты. Так что, основные силы наверняка у моста и на газпромовской заправке. Впрочем, неважно. Главное, Сову встретили. Выставив в нашу сторону автомат, Дина подскочила к Сове, подхватила её под руку и, буквально, прикрывая собственным телом от нашей машины, она, пятясь, увела её в здание.

– Всё, – облегченно вздохнул я. – Можно ехать.

Я еще не успел договорить, как Сиплый, газанув, стартанул, поведя машину юзом. Видать сильно нервничал под отнюдь не гипотетическими стволами. Не прошло и минуты как мы, развернувшись, уже подлетали к лесу. Торопятся домой. Мда. Трусоваты бойцы у Шварца.

Кирза

Таня была в отчаянье. С пропажей Шиши и Совы именно на неё навалился весь груз ответственности по хозяйственной части. Они ничего не успевали сделать! Ничего! Уже который день подряд стояла жуткая жара, а это значило, что только на полив нужно направлять не меньше роты. Лук уже полёг и его нужно собирать. У картошки ботва тоже посохла и, значит, её можно смело выкапывать. Больше она уже не вырастет. А если копать, то где хранить? Тоже, вопрос вопросов. Яблоки поспевают и те, что не съедаются сразу, нужно как-то хранить. Сушить, какие еще варианты-то?

И на всё это нужны люди. Причём, желательно старшие. Мелкие, конечно, вместе с Настёной помогают, тянутся за старшими, но реально пока могут немного. А «бойцов» Эльба не даёт. Загнала всех на блокпосты. Держит «границу». А до то, что сейчас один день целый год кормит, ей и дела нет. Таня пыталась объяснить ей ситуацию, но та даже слушать не захотела. Говорит: «Вон у тебя сколько народу. Больше, чем у кого бы то ни было в анклаве». И людей не дала.

Винтик, опять же. Ей он напрямую не подчиняется и работать в поле не хочет. Ну это-то ладно (хотя две пары рук старших лишними бы не были совсем), в конце концов, он у себя в мастерской впахивает по полной. Так ведь он что сделал-то? Они с Говором сумели самостоятельно сварить котёл для одного из двух больших генераторов. Сами! Полностью сами, без присмотра Шиши. И он-таки заработал. Шаман вместе с ними прокинул провода по столбам и они сумели дать электроэнергию сразу в десяток домиков, где жили ребята.

Успех? Однозначно. Но тут же вылезли и проблемы. Газогенератор работал на одной закладке около 12 часов, хотя, по задумке мастеров должен был пахать не менее полных суток. Но что-то там у них до конца не срослось. А потом ещё столько же его нужно было обслуживать. Как оказалось, он жутко забивался (особенно, если топить сырыми дровами) и его нужно было постоянно чистить. Но это-то ещё полбеды. То, что свет включают только на полдня, все быстро привыкли (у других и такого нет), но их шайтан-машина требовала просто ужасающего количества дров! Каждая закладка. И он не нашел ничего лучше, чем потребовать людей на заготовку дров у неё! Минимум – роту. Когда ей самой народу на огороды не хватает!

Скандал вышел знатный. Таня орала на него и, даже, кинулась с кулаками. Пришлось Немцу оттаскивать ёе от мальчишки. Иначе точно бы поколотила наглеца.

И, главное: все сочувствуют, понимают, но помочь никто не может! Раньше, когда Шиша был на месте, всё делалось чётко и в срок. А теперь каждый только сам за себя отвечает. И всё разваливается. Со сбором урожая Таня просто катастрофически не успевает, хотя все её ребята работают чуть ли не на износ. Газогенератор Винтика третий день стоит заглушенным. Нет дров. И некому их набрать. Винтик ходит, дуется. Чупа со своей прачечной почти не работает. А некому ее подпинывать. Гора грязного белья только лишь растет. Черёма в столовой, оставшаяся за старшую, тоже волком воет. Так вроде и справляется, а как пошли массово закрутки заготоки на зиму варенья-соленья так взвыла. Тяжело. Тоже людей просит.

Все связи между подразделениями нарушились. Единственное, где сохранился относительный порядок, это военные Немца и Эльбы. Все старшие. Но от работ их освободили полностью, а прокормить два десятка старших нахлебников… Вряд ли получится.

Короче: всё было плохо. Как Шиша справлялся с организацией всего быта, понять решительно невозможно. Но как-то справлялся же? А его не стало и всё посыпалось. Таня слышала, порой, разговоры новеньких, что, «вот, а что это сам Шиша ничего не делает? Только сидит с бумажками возится, пишет что-то там, да совещания проводит». А то, что он отладил систему, которая работала как часы, никто не замечал… Пока она работала. А как стала давать сбои, так сразу заметили. И говоруны те сразу языки в жопы засунули. Никто не рвался порулить почему-то.

– Кирза! – к ней заглянула возбужденная Гайка (из новеньких. Из бывших рабов. Одна из двух телефонисток на станции.) – Девчонки с блокпоста у кольца звонили. Там Сова вернулась!

– Как? – подскочила Таня. – А Шиша?

– Только Сова. Отпустили, говорят. Шиша ей свободу выбил, говорят. А сам пока там.

– Как, выбил?

– На арене! Там у восточников бои, навроде гладиаторских, говорят. Вот Шиша в первом бою победил, и Сову отпустили.

– А сам?

– А чтоб его самого отпустили, говорят, весь турнир нужно выиграть. Ещё три боя.

– Где Сова сейчас?

– Там, на блокпосту пока. Её девчонки чаем отпаивают. Фея ей свои шмотки дала, она там почти голая была, говорят. Эльба туда уже полетела. Скоро сюда приведут.

Таня не утерпела. Выскочила на улицу и припустила в сторону кольца. По дороге встретит! Как оказалось, не она одна так решила: в сторону кольца направлялось много народу. Вот проскочил мелкий Русланчик. Только пятки сверкают. Вон пролетели на велосипедах Шрам с Юшкой. А вон Белка с Тёткой тоже спешат параллельным маршрутом.

Сову встретили где-то на полдороги. Её обступила уже довольно внушительная толпа. Все разговаривали. Задавали сотни вопросов (и, похоже, каждый – в сотый раз), кто-то из девчонок плакал, на Сову глазели, как на выходца из царства мёртвых. Пытались прикоснуться рукой, потрогать её.

– Да разойдитесь вы! – сердилась Эльба, расталкивая самых назойливых. – Дайте отдохнуть человеку! Видите же, она еле стоит, а тут вы ещё со своими расспросами. Потом, всё потом.

– Да я отвечу, – слабо улыбалась Сова.

– Ага, а через две минуты ещё кто-нибудь подбежит, и ты опять всё то же самое ещё раз будешь повторять? На те же вопросы отвечать? А потом ещё один и снова всё по новой? Нет уж! Вот вечером общее собрание проведём и всё всем расскажешь. На все вопросы ответишь. А пока – кыш! Разойдитесь. Дайте пройти человеку!

Кирза отстала, так и не подойдя к Соне. Несмотря на то, что поговорить не удалось, она чувствовала заметное облегчение. Да, Сова это далеко не Шиша. Но хоть некоторые из важнейших проблем теперь наверняка начнут решаться. А Шишу обязательно нужно вырывать у восточников. Любой ценой. Любой! Без него анклав, рано или поздно, загнётся. И никакая Сова его не спасёт. Лишь отсрочит неизбежное.

Глава 16

На обратном пути у меня словно ьы свалился камень с души. АгаЮ здоровый такой, не меньше знаменитого Улуру. Всё, теперь я отвечаю только за самого себя и ни за кого больше. Можно совершать более рискованные действия. Мелькнула даже мыслишка попробовать как-то вырубить охранников и выскочить на ходу. Благо лес вот рядом, прям на обочине. Уходи…

Но, увы. Мои охранники были совершенно точно не дураки и подобный вариант они предусмотрели. Руки, прикованные к скобе в потолке (явная самоделка, не предусмотренная конструкцией машины) об этом ясно говорили. Да и пара охранников с боков явно настороже и ожидают от меня чего-то такого. И всё равно я испытывал такой подъём, что будь у меня свободны руки, я бы всё равно попробовал сбежать. Но мне никто не собирался давать даже шанса.

Свое приподнятое состояние я сумел сохранить и по возвращении. Хиросима с Грекой, встретив меня, начали в два голоса меня успокаивать. Я сначала даже не понял – о чём они, зачем? А потом сообразил. Это для меня вчерашний поединок с Герой – адреналиновый шторм, заглядывание в лицо смерти, но и не более того. Для Хиросимы это был ещё и сильнейший удар по психике. Убить человека… Ого! Это для них звучало страшно. Я же ничего подобного уже не испытывал. В моральном плане я был совершенно спокоен. Ничего у меня внутри не дёрнулось от убийства этого парня. Уж, по крайней, мере во снах мне, как Стекляшкин, в первое время, Гера точно прихрдить не будет.

– О чём вы, ребят? – их беспокойство за меня, конечно же, грело, но я поспешил их "успокоить". Ну и попижонить немножко, как без этого. – Этот Гера далеко не первый человек, которого я убиваю. И все эти стадии переживаний я уже давно прошел.

– А скольких ты убил? – с чисто женским любопытством интересуется Сима.

Гм. Интересный вопрос. А действительно, скольких? Ну, первое мое убийство было сразу четверным. Та четвёрка, что пришла меня сжечь вместе со всем моим семейством. А потом приход Немца с его командой в Малиновку. Скольких я тогда убил? Стекляшкин, Ковбой, Чёрный, Крыс, Индус… Пончик тоже умер от ран. Ещё шесть получается. Потом, когда Просветовских оккупантов обстреливал из пулемета в доме Совы… Двоих из них потом так и похоронили. И перестрелка в лесу, когда они на нас с фланга зашли. Там вообще непонятно кто кого и сколько. Все стреляли. Но одного, пожалуй, и тогда можно в свой зачёт записать. Или нет? Короче, я уже и сам со счета сбился.

– Много, – слегка грустно отвечаю, после весьма продолжительной паузы. Больше десятка – точно. То ли двенадцать, то ли тринадцать.

– Ого! – вроде как, даже уважительно протянула девчонка. – А ты сильно переживал после своего первого убийства?

– Да не было у меня первого-то. Первые сразу четверо были… И после этого я пару дней в отключке от потери крови был. Едва выкарабкался тогда. Вот шрам на морду заработал, – я криво усмехнулся, – так что мне тогда не до переживаний было.

– Расскажи? – совсем как моя Ева, выпрашивающая сказку на ночь, попросила Сима.

Ну и я, конечно, рассказал. Не столько даже, чтоб удовлетворить любопытство девчонки, сколько для того, чтобы отвлечь Греку. А он явно волновался. Его соперник по сегодняшнему бою уже известен заранее. И, хотя, сам Грека не подает виду, что волнуется, это всё равно чувствовалось. Он вновь, в который раз уже, повторил, что ему никак нельзя проигрывать. Его дома ждут мелкие. Им без него никак не вытянуть. И ему обязательно нужно побеждать. Он словно самому себе внушение делал. Словно щит эту фразу фразу выставлял. Этим и выдавал своё волнение. А ещё и сам Мосол, чуть ли не впервые за время своего пребывания тут, вышел со своими девками на улицу. Подошёл, рассматривая Греку, словно блюда, приготовленное ему на ужин. Грека ответил ему твёрдым, слегка наигранно-презрительным взглядом, на который тот тонко улыбнулся и тихонечко покивал головой и ушел. А Грека вновь повторил свою мантру, про то, что ему нельзя проигрывать.

Так что своим рассказом я, в первую очередь, пытался отвлечь именно Греку, а не Серафиму, от его тягостных мыслей. Вроде как, удалось. Не в полной мере и не совсем, но какой-то эффект всё равно был.

И вообще, я невольно оказался лидером нашей крохотной ячейки. Казалось бы: мы тут все равны. И находимся в абсолютно равных условиях. Ан не, все равно. Возраст не спрячешь под маской четырнадцатилетнего мальчишки. Он все равно прорывается наружу. Вчера я весь день утешал и успокаивал Серафиму после её первого боя. Вечером прошел мой бой и теперь, вместо того, чтоб принимать утешения в свой адрес, я изо всех сил пытаюсь успокоить Греку, у которого все ещё только впереди. Оно само как-то получилось. Никаких усилий для этого я особо и не прикладывал.

Опять, как и вчера, развлекал своих товарищей рассказами о своих подвигах. Расспрашивал-то обоих (но особенно Греку), об их анклавах. В общем, старался как мог. И это-таки работало. Ровно до того момента, как нас опять разогнали по каморкам, а ведущий, под рев толпы, восторженно не провозгласил:

– Мосол против Греки!

Грека вышел на арену максимально собранным. Ни одного лишнего движения. Предельная концентрация и внимание. Мосол же, наоборот, был лениво расслаблен. Крутил своей двусторонней глефой восьмерки, изображал пропеллер на потеху публике, и вообще, похоже, был абсолютно уверен в собственной победе.

С началом боя Грека не кинулся вперед, а осторожно пошел по кругу вокруг противника. Пройдя где-то с треть круга, он остановился. Я не мог не оценить его замысел. Заходящее солнце возле самого горизонта оказалось у него как раз за спиной и било прямо в глаза его противнику. Умно! Вот только Мосол лишь чуть сузил глаза, а по лицу его пробежала презрительная усмешка.

Дергая своим телом так, чтоб его силуэт, то закрывал солнце для противника, то резко выскакивало из-за его спины, буквально ударяя в глаза, Грека попытался прорваться на ближнюю дистанцию (ну, с его не самым длинным клинком – единственно возможная стратегия.) Безуспешно. Мосол играючи отбил его атаку и, даже, сумел сам зацепить Греку за ногу на противоходе своим вторым клинком. Пусть ранка была пустячная, чисто царапина, но сам факт… И уловки с бьющим в глаза светом не помогли. Мосол их словно и не заметил.

Отскочивший Грека утроил собственную осторожность. Хотя, казалось бы, куда ещё сильнее-то? Но Грека нашел для этого возможность. Вторую атаку он подготавливал ещё тщательнее чем первую. И, к бьющему в глаза Мослу свету, добавил порцию песка, который он подцепил ногой и швырнул в лицо противнику. И это, таки, сработало! Ну, частично. На мгновенье, пока Мосол прикрыл глаза и тряхнул головой, сбрасывая песок, Грека успел сместиться вбок и приблизиться на вожделенную ближнюю дистанцию. Вот только его удар, долженствующий раскроить противнику голову, налетел на жёсткий блок, который Мосол все-таки успел выставить.

Понимая, что второго удара ему просто не дадут нанести, Грека попытался продавить силой, благо Мосол держал своё оружие в не самой удобной для себя позе. Не помогло. Да, Грека был крепким парнем. Выше меня почти на голову и атлетически развит. Но Мосол, даже на его фоне, всё равно поражал. Настоящий великан, весь переплетенный мускулами. Коротко рыкнув он одной только силой рук буквально отбросил меч Греки (вместе с самим Грекой, если уж честно говорить-то) в сторону и, воспользовавшись мгновеньем, пока Грека неловко переступал ногами, отступая, сумел крепко полоснуть его по бедру, практически обездвижив парня.

Дальнейший бой назвать схваткой было весьма затруднительно. Это было избиение. Потеряв в мобильности Грека, и без того уступающий Мослу во всех компонентах, откровенно поплыл, и Мосол довольно быстро его и добил.

Вот так вот. Ни максимальная мотивация, ни запредельная концентрация и внимание, ни, даже, "грязные" приёмы, коими не побрезговал Грека, не помогли ему выстоять в этом бою. Я же сумел оценить уровеньподготовки Мосла. Это было что-то невероятное! Я никогда не встречал подобных бойцов. Никто из участников турнира даже рядом с ним не стоял. Ну, может быть, только Качан. Чемпион, как никак. Да и то. Лично я против него не продержусь и десяти секунд. Да чего там. Если говорить откровенно, у меня и против Греки-то было бы не много шансов. Особенно, против такого, максимально заряженного на победу Греки. Ну а про Мосла и говорить нечего.

Ночью, (точнее, даже ещё поздним вечером, уже после затихания Колизея) я понял, что эта ночь станет настоящим испытанием для моей психики. Вчерашняя моя победа и убийство моего противника не так повлияло на меня, как гибель Греки. Ведь мы с ним, практически – уже подружились… Можно сколько угодно демонстрировать свой несгибаемый характер для окружающих, но, если он не сгибается, то, скорее всего, просто сломается при превышении нагрузки.

Возникло дикое желание напиться. И я уверен – стоит только намекнуть охране, как алкоголь тут же найдется. Вот только… Это явно не выход. Да, возможно это поможет сохранить рассудок в эту ночь, но… Вон Дон так же сломался. И его усиленно спаивают, не давая вынырнуть из пьяного дурмана. Хочу ли я себе подобной участи? Вопрос риторический.

Была бы здесь Сова, она одним бы своим присутствием давала бы мне опору. Словно якорь, не дающий сорваться мне в водоворот безумия. Но её тут не было. И, с одной стороны, это и прекрасно, что она сейчас в безопасности и у своих-наших, а, с другой стороны, сам я чувствую, что могу потеряться в собственных мыслях и комплексах в эту ночь. Что же делать?

Хотя… Если алкоголь отпадает, то что мешает мне воспользоваться правом потребовать от охранников ещё чего-нибудь? Например, бабу. Тоже знатный антидепрессант. По любому, же у них должны быть профессионалки. Вон у Мосла парочка, блондинка и брюнетка днюет и ночует. Пусть и мне приведут. Раз уж грехопадение с малолетками уже произошло, то не вижу смысла и дальше вести жизнь монаха. А хороший секс определенно может вставить мне мозги на место.

Постучав по двери я озвучил появившемуся Сиплому своё «скромное» желание. Тот лишь хмыкнул и сказал, что посмотрит, что тут можно сделать, и испарился. Я же сел ждать. Ждать пришлось довольно долго. Не меньше часа. Чёрная депрессия за это время опять начала запускать холодные и скользкие щупальца в мою душу. Так что, когда заскрежетал засов моей коморки, я только обрадовался. Хоть какая-то живая душа рядом.