Текст книги "На все четыре... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 21

Князь

Юрий не признавался в этом даже самому себе, но, выезжая встречать ни много ни мало полномочного Представителя президента он волновался. Как-то сложатся отношения? Так-то посудить, то по законам мирного времени он преступник, пробы ставить негде. Похитил боевое оружие и боеприпасы из части, где служил. Причём, похитил в особо крупном размере. Как бы не всю стрелковку полка вывез. Организация криминальной группы с вовлечением в нее несовершеннолетних. Убийства. Захват частной и государственной собственности… Да много чего можно предъявить если следовать не духу, а букве закона.

И, хотя, Серый передавал, что Москвич вменяемый и с ним вполне можно вести дела, но Князь, особенно после инцидента с Шишей, перестраховывался. Мало того, что он взял самые свои боеспособные части (пришлось в очередной раз ослаблять границу с восточниками) во главе с Ломом, но также были приглашены главы союзных анклавов (и тоже, с усиленной свитой каждый) Север, Старик, Мельник, Немец от Малиновки…. Даже Губер, формально не входящий в его альянс анклавов, тоже приехал. Такое событие! Короче, возле Редькино, где они встали колонной, ожидая подхода караванов, собралось без малого полста бойцов. Причём, все самые старшие выжившие анклавов. Весь цвет Кургана.

И вот часам к одиннадцати на дороге, у самого горизонта показались крохотные точки, которые постепенно увеличивались в размере. Вскоре уже можно было разглядеть и отдельные машины. Ну первыми шёл бэтеэр Князя. Да и вообще, первые семь машин – это возвращающаяся экспедиция Князя. А вот дальше, с небольшим интервалом двигалось ещё с десяток машин. Уже неизвестных.

Там тоже был бэтеэр. Даже два. В начале их колонны и в конце. Было три длинномера-фуры. Тентованных. Что внутри – вопрос. А также три здоровенных цистерны с надписью "огнеопасно". Не та маленькая цистерна, что у Серого, как заправка, используется. А больше раз в пять каждая. И, похоже, одна из них с газом, а не горючкой. Князь и не знал, что газ тоже в цистернах возят. По его мнению газ – по трубам идет. Газопроводы, то, сё. Нет, не надо считать Князя инфантилом, не знающим, что газ можно и в цистернах перевозить. Просто он был уверен, что на территории России это не используется. Газопровод дешевле. Экономически невыгодно. Ошибался, получается. Ну а еёе две тачки – одна междугородний рейсовый автобус (интересно, сколько людей с собой Москвич привез?), а вторая – дом на колёсах, наподобие мерседеса Серого. Похоже, именно там и будет загадочный Москвич.

Колонны, дойдя до встречающей делегации, остановились одна за другой. Первым навстречу Князю выскочили Серый с Киселем. Юра обнял своих сослуживцев, с которыми он был с самого начала. Как ему не хватало их в эти последние недели! Вот уж воистину: кадры решают всё.

А вот, похоже, и московское начальство подгребает. Тоже двое. Старшему изрядно за сорок, скорее даже ближе к полтиннику, младшему – лет тридцать.

Ну, с молодым понятно. Вояка. Матерый волкодав… Если до этого времени Князь считал, что его Кисель в ближайшей округе самый крутой боевик, то только поглядев на этого мужика, понимаешь: Кисель, по сравнению с ним, сам еще зелёный салага.

А вот старший более интересен. На первый взгляд обычный мужичок-балагур. Сколько их таких в гаражах зависает с бутылочкой водки и солёными шуточками, без конца ремонтирующие какую-нибудь старую развалюху. Но это только на первый взгляд. Вот, казалось бы, и хитрый прищур, и солидное спокойствие и умение носить костюм – все это и так приходит к человеку с годами. Ну, если, он не совсем тупой. Но все равно, что-то такое неуловимое во всём его облике говорило о его "причастности". Нет, не к управлению страной, боже упаси. Причастности к конторе… К госструктурам.

Они только поздоровались, познакомились, а Москвич уже своим цепким взглядом просканировал всех встречающих, задержав ненадолго свой взгляд именно на Князе, тем самым выделив его из общего строя, и сразу же вцепился в Губера. Вроде лёгкий, ни к чему не обязывающий трёп, однако его крайняя заинтересованность в данном персонаже заметна.

Впрочем, вот тут прямо на трассе никто ничего серьезного обсуждать не стал. Все скопом, и гости, и вернувшиеся, и встречающие одним огромным табором повалили в Введенку, к Князю, по большому счету главному организатору этой встречи. И, надо сказать, караван получился просто ошеломительный. По крайней мере после наступления Беды сам Князь ещё подобных масштабов транспотной коллонны не встречал. Чуть ли не с полсотни машин! Ну, может, и и не полста, но четыре десятка точно было! Вдохновляющее зрелище. Не всё, видать, потеряно, раз такое возможно.

Ну а уже дома, Князь, доверив своим генералам размещать новоприбывших, организовал совет глав анклавов. Весь северный альянс. (И не только. У Губера его южный альянс был ничуть не слабее князевского.) Но Губер был только с одним своим замом Орбитом, а у Князя присутствовали все главы. Старик, Север, Мельник, Чабан и, даже, Немец, вместо отсутствующего Шиши. Кроме того, оба лидера экспедиции, Серый и Кисель, тоже на законных основаниях заняли свои места в этом совете. Итого восемь (если вместе с самим Князем считать) против двоих «южных». Ну и парочка «представителей власти»: Москвич и его тень – спецназер.

С самого начала совещания Москвич попытался ненавязчиво прогнуть Князя, просто попросив рассказать, "что тут у вас творится". Возможно, это и могло бы сработать, если б Юра не пользовался этим приемом. Но Князь-то, как раз, уже не раз его применял и сам. Как того же Шишу, например, на заседании перед штурмом Просвета. Так что эту фишку Юра знал и изображать из себя школьника-студента, взволнованно отвечающего строгому учителю невыученный урок не собирался.

Из этой ловушки Князь вывернулся легко и непринужденно, просто передоверив возможность отвечать подчиненным. А именно Головану, как начальнику СБ (в отсутствии Серого, конечно) и главного аналитика. Может Голован был не такой уж хороший начальник, а как полевой агент вообще полный ноль, но вот что-что, а сортировать и обрабатывать большие массивы информации он умел как никто другой.

А тут ещё по совету Князя над сухими цифрами и фактами статистики вместе с Голованом поработал Жук, главный редактор Введенских Ведомостей и вообще, главный идеолог анклава. На пару из сухого отчета они умудрились состряпать настоящий шедевр пропаганды. Не по стилю, вовсе нет. Там по-прежнему царил безбожный канцелярит. Но по духу этого отчета! Теперь любой, кто возьмется за его чтение, невольно придёт к выводу, что в Восточном и в Корчевской роще обитают одни нравственные уроды и маньяки, которым не место среди нормальных людей, а сама Введенка и её союзные анклавы чуть ли не последние оплоты адекватов во всем Кургане.

И, самое главное: несмотря на то, что отчет, по своей сути, превратился в самую настоящую агитку, там не было ни слова, ни полслова лжи. Правда, правда и ничего кроме правды. Но, как говорится, с нюансами. Ещё до Беды Юра встречал такое определение, что хорошая пропаганда состоит на 90 % из правды и на 10 % из умолчаний. Всё остальное уже говно, а не пропаганда. Особенно, если там есть место откровенной лжи.

Так и в этом отчете. Тут были только сухие факты. Переворот в Корчевке (свержение Варвары), захват переговорщиков (похищение Шиши), массовые убийства детей ("вампиризм» цыган), разбой и изнасилования на Просвете (беспредел Колеса), рабство в Восточном (отдельной строкой шли гладиаторские бои), и так далее. Всё строго документально. С фотографиями, и показаниями очевидцев и потерпевших.

И, наоборот. Деятельность самой Введенки освещалась только положительно. Количество спасенных детей, организация больницы и детских садов, футбольный чемпионат, газеты, радиостанции и всё прочее.

Ну и умолчания, конечно. Как умалчивались любые позитивные данные противников альянса, точно так же обходились молчанием и любые "скользкие" темы в самой Введенке. Например, откуда оружие (ну есть и есть, чего тут говорить то?), каким образом они заняли Омскую и Рябково (ну не признаваться же, что тупо вышибли оттуда всех противников с помощью террора?), и так далее.

Москвич оценил. И то, что Князь отказался отвечать сам, а передоверил это дело подчинённому, и, собственно, качество самого доклада. Вряд ли особо поверил в написанное (хотя фактаж был на высоте), но вот то, как он был составлен, определенно заценил. А особенно то, что этот доклад был составлен заранее. Этим же ещё нужно было озаботиться! И именно это особенно впечатлило представителя Москвы.

А, в целом, он отбрехался общими фразами. Что то-про недопустимость скатывания к тёмные века, о необходимости поддерживать тесные отношения с другими выжившими, важности сохранения технологических цепочек. Короче, правильные вещи, но никакой же конкретики! Впрочем, по паре прозвучавший вскользь намёков Князь уловил, что тот хочет поговорить в более тесном кругу. Буквально – сам Москвич, Князь и Губер.

Намеки Юра понимал прекрасно и, потому, довольно оперативно закруглил заседание, и, буквально, на ходу организовал встречу искомого формата.

– Что? Напрягся? – с едва уловимой усмешкой глянул на Юру Москвич, стоило им остаться в комнате втроём. – Думаешь, небось, «приперлись два каких-то возрастных хрена с горы, сейчас начнут свои порядки устанавливать. Анклав, что полгода создавал под себя потянут. Все мои заслуги себе припишут.»

– Ну, не прям так, но о чём-то в таком ключе думалось, – спокойно согласился Князь, и не подумав по мальчишечьи бросаться опровергать сказанное. – Были такие мыслишки, не скрою.

– А ты не подумал, а зачем нам всеё это надо? Зачем что-то менять в системе, которая худо-бедно и так заработала? Где мы на все анклавы руководителей найдем? Кто управлять то будет?

– Подумал и об этом, – Князь лениво пожал плечами. – Действительно, сменить лидера анклава можно. Незаменимых людей нет. Но и полной взаимозаменяемости людей тоже нет. Первого попавшегося не поставишь. Не справится. Нужен кандидат.

– Что на меня уставились? – деланно возмутился молчавший до того времени Губер. – У меня своих проблем выше крыши. С ними бы разобраться.

– Проблем сейчас у всех хватает, – согласно кивнул Москвич, заметно погрустнев. Он, даже вроде, как-то осунулся, что ли. – Как вы думаете, почему мы с Мишей бросили всё в Тюмени и сюда ломанулись? Есть мысли?

– У меня есть догадка, – осторожно сказал Юра.

– Ну-ка, ну-ка, – подбодрил его Москвич, – было бы интересно услышать вашу версию.

– Ну, начать с того, что какова может быть ваша миссия как полномочного представителя президента? Почему именно Тюмень? Ну тут сложить один и один не сложно. Нефть и газ. Попытка, пусть не заставить всё работать как до Беды, но, хотя бы, сохранить технологические цепочки. Запустить всё, хотя бы, на несколько процентов мощности от прежних значений. Этого уже хватит по нынешним временам.

– Неплохо, неплохо… – дальше цепочку сумеешь провести?

– Да! – довольно жестко ответил Князь, и в упор уставился на Москвича. – Задача ясна. Но выбор кандидатов на это направление вызывает определенные вопросы. Вы не нефтяник ни разу. Это видно сразу.

– В чём это видно?

– В вашей организации работы в Тюмени на НПЗ. Кустарщина полная. Такое ощущение, что этим занимается человек, где-то краем уха слышавший как все это работает, но сам ни разу этим не занимался ни разу.

– Увы, – Москвич, вроде как, добродушно развел руками, но глазки смотрели на молодого нахала жестко. – Нужного специалиста не нашлось. Я – всего лишь начальник президентского гаража. Я бы скорее разобрался в работе завода автомобилестроения какого-нибудь, а не вот это вот все. Но что делать если больше некому?

– И тут вы внезапно узнаёте, – Князь выдержал паузу и перевел взгляд на Губера, – что в соседнем городе есть так необходимый вам специалист…

– А моего мнения кто-нибудь спросил? – Губер тоже опасно сузил глаза. – У меня тут дети… И мои, и вообще… Весь анклав. Тысячи детишек. Их-то куда?

– А вот это уже и есть тема для обсуждений, – согласно кивнул Москвич. – Я же всё понимаю. Очень трудно бросить налаженное дело, в которое вложена буквально душа… Но, Сергей Борисович, подумайте сами, что произойдет, если не добывать энергоносители вот прямо сейчас? Пока материальная база ещё не пришла в негодность от неиспользования. Как скоро мы все скатимся в каменный век? Или – ещё хуже, Мы скатимся, а кто-то сумеет сохранить технологии? А? И, через, так скажем, полвека сюда придут, например, те же китайцы на танках, а у вас тут ваши повзрослевшие дети на лошадях землю пашут и армия с копьями. Хотите такого?…

Просидели они тогда за переговорами далеко за полночь. И, странное дело. Князь, так нервничавший из-за приезда законного представителя президента, узнав Москвича получше, внезапно упокоился. И дело тут не в его словах (хотя Юрий вполне допускал, что тот говорит чистую правду) И, даже, не в обнаружившихся намерениях новоявленного полпреда.

А они незамысловаты. Во-первых, действительно: Губер, как сверхценный специалист, во-вторых, люди. Старших ребят ему там в Тюмени катастрофически не хватало. Ему же нужно работать. А людей нет (Как будто здесь их переизбыток!) Ну и, в-третьих, продовольствие. Тюмень хоть и рядом, но всё же севернее. Земледелием там заниматься сложнее. Особенно, с учётом того, что Москвич всех старших норовит на работу в НПЗ припахать. Уж очень ему хочется чтоб там все заработало.

И именно по этому дела провинциального Кургана его практически вообще не интересуют. Нет, на словах он и осудил Жмура, и одобрил разгром Колеса, но всё так… На словах. По большому счету, ему было наплевать. Даже новость о рабстве в Восточном его не сильно впечатлила. Похоже, он был готов даже на это закрыть глаза, лишь бы лидер был сильный. Типа: «разбирайтесь сами». Единственное же, что его действительно зацепило – это новость о гладиаторских боях. Вот тут он действительно завелся. И, как понял Князь, не самим фактом подобных забав (организуй Шварц бордель он бы и не почесался), а бессмысленной утилизацией самых старших и, значит, самых ценных подростков, которые могут работать. Вот этого-то – нерациональности он простить и не мог.

– Почему вы их не снесете? У вас же есть броня! Сколько там? Пять или шесть БМП?

– БМП есть, – задумчиво ответил Князь. – Вот только 30-мм снарядов для их автоматических пушек у нас нету… Точнее, у меня есть запасец (всё-таки мой БТР такой же пушкой вооружен), но БТР-то у меня один. Снарядов к нему я брал из расчета на одного, а делить этот крохотный запас на всех… Курам на смех получится.

– Это, конечно, понятно. Но броней задавить того, кто ее не имеет, можно даже с одними пулеметами!

– Согласен. Вот только броня у восточников тоже есть.

– Откуда?

– Возле памятника воинам-интернационалистам, что напротив Звёздного стояло две единицы. БМП и БТР. Боезапаса у них, конечно же, тоже нет, да и стволы, скорее всего, охолощены, но двигатели в полном порядке. Машины на ходу. А броня, как вы сами только что сказали – это броня. Пусть даже без пушек. Да и ещё…

– Что?

– У Шварца сейчас в заложниках один из моих помощников. Как раз на арене. Я сначала попробую вытянуть его живым. Уж очень мало у меня нормальных управленцев.

Шиша

После второго четвертьфинала, когда стало ясно, что в двух оставшихся боях, по любому, кому-то из нас придётся биться друг против друга, наш союз распался. Подозреваю, что это тоже было запланировано жирным ублюдком. Трудно продолжать поддерживать отношения с тем, кто, возможно, сегодня вечером выпустит тебе кишки на арене. Дон больше не появился у меня. Сима пришла, но тоже не задержалась. Она пыталась исподволь спросить, «а что ты будешь делать, если мы выйдем друг против друга?» А что я мог ответить? Что? Я сам не знал ответа на этот вопрос. Попытка же уклониться от ответа и обратить все в шутку, вызвала лишь вспышку злости у девчонки, и она ушла, хлопнув дверью. Вот, похоже, и все. Наш короткий роман так и закончится.

Днем опять то и дело шёл дождь. Выходить на улицу в этот холод и эту сырость не хотелось совершенно. А сидеть взаперти тоже было выше моих сил. Пока со мной была Сима – мы спасались друг в друге, а теперь депрессия навалилась с новой силой. Время тянулось бесконечно долго. Все мысли были только о вечернем бое. Кто? И с кем? И, вроде, все варианты уже мысленно обсосаны, а мысль всё равно крутится все по тому же кругу. Кто?

И, потому, когда с наступлением вечера, когда начал собираться народ, это принесло даже некоторое облегчение. Пусть хоть кто. Главное, это бесконечное и бессмысленное ожидание, закончится.

А Шварц с ведущим словно специально ещё больше тянут время со своими шарами (или это я просто такой нетерпеливый?) Но всему приходит конец. Вот и тут ведущий, наконец, с восторгом орёт:

– Первый боец сегодняшнего дня… Номер восемь. Мосол! Встречайте чемпиона!

Мосол? О, нет. Это буквально приговор тому, кто выйдет сегодня против него. Я довольно трезво оцениваю расклады. С Мослом никто из нас не сможет тягаться на равных. Без вариантов. Кто бы из нас троих сейчас не вышел на арену – он проиграет. Теперь вопрос только в том, кто будет с ним биться?

– Его соперником сегодня будет… Номер десять! Хиросима!

Сима? О, нет…

– Итак, третий четвертьфинал. Мосол против Хиросимы! Да пусть победит сильнейший.

Глава 22

Я всё понимал. Обхватив прутья решетки на окошке я с отчаяньем глядел на выходящую девчонку. Только не Сима, нет! Да выпустите меня, уж если на то пошло… Но нет. Я, похоже, всё ещё нужен Шварцу, а вот выходку Серафимы, которая в конце прошлого боя показала фак жирному ублюдку, тот не простил. Более чем уверен, он спецом вывел её на Мосла. Чтоб наказать за неуважение.

Но, несмотря на всё это, я все равно на что-то надеялся. На какое-то чудо. Ну, а вдруг Сима сумеет? Или Князь именно сейчас начнет свою атаку и вот сейчас зазвучат выстрелы и из-за холма в самый последний момент покажется Красная армия?

Увы, чуда не произошло.

Вооружены оба противника были глефами. Но, так как у Мосла она была двусторонняя, то и рабочая длина у него, получается меньше. Так что единственное преимущество Симы – более длинное древко. И она попыталась его использовать по полной, стараясь держать Мосла на максимальной дистанции.

Увы, но длина оружия – это было единственное преимущество Симы. Во всех остальных компонентах Мосол был выше её на голову. Он, с ходу подцепив своим лезвием клинок Симиной глефы, отвел её в сторону за счет своей силы, не разрывая соприкосновения, и проскочил на выгодную ему среднюю дистанцию, одновременно разворачивая свою глефу так, чтоб одним лезвием, по-прежнему, блокировать оружие соперницы, а второе выводя откуда-то снизу вперёд, целя в ногу девушке.

Впрочем, и Хиросима не пытаясь тягаться с куда более сильным противником в передавливании клинков, сделала шаг назад и точно так же, не расцепляя оружие, повела свой клинок вдоль древка противника, явно намереваясь повторить свой трюк, принесший ей побегу над Фриком. То есть, атаковать кисть, удерживающую древко.

Как ни странно, но оба противника достигли своих целей. Пальцы Мосла с левой руки посыпались на землю, разбрызгивая кровь. Но и атака Мосла вспорола бедро девушки, чуть не перерубив напрочь всю ногу.

Не устояв на ногах Сима рухнула на песок, заливая его собственной кровью. Но Мосол не спешил добивать ее, он, отскочив от неё с каким то даже удивлением рассматривал свою искалеченную левую руку. Увы, отрубить ему все четыре пальца (большой удерживал древко с обратной стороны) Симе не удалось. На его ладони не хватало указательного и среднего пальцев. Безымянный и мизинец были на месте, хотя и по ним видно неплохо полоснуло. По крайней мере, кровило у него с ладони знатно. Вот только Сима…

Девчонка была уже практически мертва. Она ещё барахталась на песке, пытаясь зажать фонтан крови, толчками бьющий из ее бедра, пытаясь встать хотя бы на одно колено, чтоб иметь возможность встретить Мосла, если он сунется к ней, но… Мослу, в принципе, можно было уже ничего и не делать. Пара минут и девчонка истечет кровью сама.

Но рассвирепевший Мосол не собирался дожидаться этого, и, взревев раненым носорогом, он пошел в наступление. Едва сумевшая утвердиться на одном колене, бледная от потери крови Сима выставила в его сторону свою глефу… Не помогло. Резким ударом тот отбивает её глефу в сторону, буквально выбив ее из ослабевших рук девчонки, и, опрокидывая её, так как для неё древко глефы служило еще одной точкой опоры, и без нее она просто рухнула в пропитанный её собственной кровью песок. А подскочивший Мосол с совершенно озверевшим лицом взмахнул своей глефой и… Голова девчонки покатилась по песку.

Но я этого уже не видел. Я кричал. Кричал, беззвучно уродуя собственное лицо в немом крике, и рухнув на пол своей комнаты, словно это меня только что рубанул Мосол. Слезы лились из глаз… Когда я в последний раз плакал? Не помню. Я считал, что достаточно огрубел и уже ничего на свете не способно вызвать моих слез. Я ошибался…

Это было больно. Казалось бы, что мне эта девчонка? Я и знал-то ее от силы пару недель. Ну, подумаешь – переспали. Сколько у меня было женщин в том мире? Десятки. Я считал, что уже давно нарастил себе панцирь на сердце, и очередная девица просто не имеет шансов достать до него. Ну что мне та Серафима на самом-то деле? Я ошибался. Зацепило. Вот и сейчас я катался по полу своей коморки, а сердце кровоточило. Я чуть ли не с надеждой ждал, что меня сейчас схватит инфаркт, и вот это всё закончится…

Не закончилось. Сердце выдержало. Не выдержал я сам. Что-то глубоко внутри у меня сломалось окончательно и бесповоротно. Какой-то внутренний стержень. Я никогда не любим пафосных слов, а уж фразу "он никогда уже не будет прежним" и вовсе ненавидел и презирал, считая насквозь фальшивой и пустой. Но тут… По другому же и не скажешь. В чеём отличие этого нового меня от того, что был еще час назад, я бы и сам, пожалуй, не сказал. Но то, что изменения колоссальны – чувствовал. Просто какая-то часть меня словно отмерла напрочь. Что в ней было? Не знаю… Сейчас я не способен был на самоанализ. Я лишь беззвучно выл, свернувшись на кровати в позе эмбриона.

Я не спал всю ночь, балансируя на грани безумия. Увы, но теперь некому было разделить со мной боль и отчаянье. Всё досталось мне одному. И оно буквально размазало меня.

Заснул я только под утро. Ну как – «заснул»? Забылся на несколько часов. Впрочем, сон определенно пошёл мне на пользу. Боль не утихла, нет. Не так быстро (хотя опыт той жизни подсказывал мне, что время, как бы не банально это не звучало, действительно лечит.) Пройдет ещё не один день, даже и не одна неделя, а то и месяц, прежде чем боль утраты утихнет, оставив только горечь сожаления. Но пока Боль была столь же сильной. Но меня, по крайней мене, не корёжило на полу.

Я встал. Поправил на себе мятую одежду (вчера я так и рухнул на постель, не раздеваясь) и вышел на улицу. Благо, время уже приближалось к обеду и двери наших темниц были давно открыты. Куда я шел? Я и сам не знал. Просто встал и пошёл. Без мыслей, без цели. Просто пошел вдоль наших каморок, стоящих полукругом.

Вот соседняя с моей, уже давно пустующая комнатка Кадетского Блюза. Она освободилась первой. В первые разы было дико видеть пустую, "мертвую" каморку в ряду еще живых. Увы, но сейчас почти все коморки пусты. Лишь пять из шестнадцати пока заняты. А завтра их останется четыре.

Вот комнатка, следующая за Кадетским Блюзом… Симина. Я сгорбив плечи, словно на них пара мешков с цемнтом, медленно прошел мимо. По краю сознания мелькнула мысль: Может зайти? Может там найдется какая-то личная вещь? Но я прошел мимо.

Вот следующая комнатка. Навы. Тоже девушка, тоже убита уже определившимся полуфиналистом. Но, странное дело, к убившему её Кочану у меня нет ни капли ненависти или, даже, простого осуждения. Нет. Если и возникает желание выставить счет кому-то за её жизнь, то это тому самому альфонсу, заставившему её выйти на арену. Ну и Шварцу, конечно, тоже.

Следующая комнатка… Жилая. Комнатка Мосла. Слышно как работает генератор с той стороны, дающий электричество в комнатку. Слышен разговор и женский смех. А я… Внезапно я понимаю, что шёл именно сюда. Распахиваю незапертую дверь и вхожу внутрь, игнорируя заполошный возглас охраны:

– Стой! Ты куда? А ну вернись!

Поздно, я уже внутри. У меня есть несколько секунд, пока опомнившаяся охрана ворвется сюда и выкинет меня наружу.

Мосол и обе его подружки, абсолютно голые, валяются на кровати все вместе. Втроём. У Мосла перебинтована левая кисть. Кое-чего Сима всё же добилась. На столике возле кровати стоит початая квадратная бутылка с каким-то фирменным коньяком (понимал бы я еще в них) и закуски.

– Че надо? – рыкнул Мосол, начав подниматься с кровати. Собственная нагота его совершенно не беспокоила.

Я же взяв в руки бутылку и рассматривая этикетку, дождался того мгновения, когда он уже утвердил ноги на полу, но ещё не выпрямился во весь свой исполинский рост, а только оторвал свой зад от кровати и находится еще в процессе распрямления, резко развернулся, припечатав бутылку из толстого каленого стекла ему в голову.

Я всё вложил в этот удар. Всю ненависть, всё отчаянье, что не давало мне спать, весь страх перед этим непобедимым противником. Всё вошло в один единственный удар. Бутылка разлетелась на осколки. Краем скользнула мысль, что лучше бы, конечно, если б тут была бутылка из-под шампанского. Вот ей бы точно можно было б убить, а так…

Мосол рухнул на пол. Убил? Ой вряд ли. Но башку ему если и не пробил, то осколками рассек. Да и удар хорош. Сотряс точно будет. Правда, и себе пальцы тоже распорол в кровь об те же самые осколки. Впрочем, я на это и внимания-то не обратил. Единственная мысль, что крутилась в голове: Добить! Добить его, пока он без сознания.

Жаль только на столе никакого самого завалящегося ножа нет. Придется вот стеклом… Зажав в окровавленной ладони наиболее крупный осколок от бутылки, не слушая заполошный визг перепуганных девок, забившихся в угол, я шагнул к поверженному исполину, замахиваясь для удара… Но в это время распахивается дверь, и в комнатку врываются охранники.

– Стоять! Бросил что в руке!

Ага. Как же. Держите карман шире. Понимая, что времени у меня вообще почти не осталось, я резко наклоняюсь и бью осколком, как ножом, в распростертое на полу тело. Прямо в мясо. В бедро. Стараясь попасть туда же, куда он попал Серафиме. Раз, другой, трети… Третьего удара я нанести не успеваю. Меня всего выгибает дугой от мощного разряда шокера, и я проваливаюсь во тьму.

Князь

– А вот сейчас мы посмотрим, что тут у нас, – по жесту Москвича двое его ребят вытаскивают из недр одного из его грузовиков до боли знакомый деревянный армейский ящик. Сколько точно таких же в своё время сам Князь с Серым и Киселем загружал в те грузовики, что они вывезли с воинской части.

Москвич с загадочным выражением лица подходит к ящику, открывает замки и откидывает крышку. Внутри ящика в трех отдельных секциях лежат три солидных таких цинка. Это не автоматные патроны. Размерчик не тот. Да и, судя по маркировке, это… 30мм снаряды. По 18 штук в каждом. И, соответственно, их 54 во всем ящике.

– У меня сейчас с собой целых шесть таких вот ящиков – самодовольно начал было Москвич, но был перебит Князем.

– Шесть? То есть, всего три сотни? – Князь чуть ли не с состраданием посмотрел на полпреда. Типа, как можно быть таким тупым?

– Ну да, – чуть сбился Москвич с пафосного настроя. – Я думаю этого вполне хватит, чтоб решить вашу маленькую проблему с восточниками. Как раз по ящику на каждую из БМП.

– Боекомплект БМП составляет 500 таких снарядов. Твои шесть ящиков это только пол-боекомплекта на ОДНУ! машину!

– Но-но-но… Ты так-то цену не сбивай, – надулся Москвич. – На хрена вам полный боекомплект-то? С кем вы тут полноценные боевые устраивать собрались? Вы хотите весь город разнести? А чтоб припугнуть этих ваших «восточников» по ящику на машину вполне хватит.

– Ну и чего ты хочешь за это? – с самым скептическим видом спросил Князь, демонстрируя явное сомнение, что услышанный сейчас запрос его устроит. Сбивать цену, так сбивать.

– Людей, – развел руками Москвич. – Старших парней, которые могут работать физически. Желательно старше пятнадцати. Например, вон состав твоей экспедиции… Ребята меня впечатлили.

– ЧТО? – Князь не поверил своим ушам. Рука сама дернулась к кобуре. – Ах ты, гад…

Увидев его движение напрягся спецназер Серёжа и оба тюменских парня, что только что вытаскивали ящик. Но, глядя на них, точно так же приняли боевую стойку и Кисель с Длинным и Грибом. Но Князь сумел взять себя в руки. Отвел руку от кобуры, сделал успокаивающий жест своим ребятам и, почти спокойно, ответил:

– Ты сейчас заберёшь свои ящики. Засунешь их себе… в КамАЗ, и свалишь на хрен из города!

– Ты не много на себя берешь? – попытался держать марку Москвич, хотя явно струхнул и оглянулся на свою "группу поддержки". – Меня сюда сюда лично Президент ставил, а ты…

– Президент – далеко. А я вот он. Рядом. И президент ставил тебя не сюда, а на Тюмень. Куда ты сейчас и поедешь… Работорговец, б…ь!

– Но я, право, не понимаю твоей реакции, – он был явно растерян – Эти люди у тебя явно же лишние, раз ты их отправляешь куда то в другой край…

– ПОШЕЛ ВОН! – не выдержал-таки Князь.

Положение спас спецназер Серёжа, буквально за руку утащивший Москвича подальше. Он же и подошел чуть попозже, когда первая вспышка гнева у Князя улеглась.

– Ребята, извините его, он конкретную чушь спорол. Там в Москве человеческая жизнь сейчас вообще ничего не стоит. Вот он до сих пор к местным реалиям и не привыкнет. Он же только пару недель как с Москвы. Это я тут, начиная с мая, анклав создавал. А он приехал на всё готовое.

– Ты что-то хочешь сказать? – Князя всё ещё изрядно потряхивало, но он пытался сдерживаться. Этот-то парень напротив уж точно пока ни в чём не виноват.

– Короче, эти шесть ящиков я лично, своей властью отдаю вам бесплатно. Просто, чтоб замять инцидент. Вы нам за них ничего не должны. Это – подарок. Я лично со своими ребятами помогу вам в боевых с вашими противниками. Дам несколько уроков вашим ребятам. Поднатаскаю кое в чём. Не надо рубить все концы, – голос у вояки был не то, что бы просящий, скорее успокаивающий. И, чуть виноватый.

– Значит так! – Князь выдохнул, постаравшись избавиться от бешенства и настроиться на рабочий лад. – Переговоры отныне я буду вести только с тобой. Этого… своего спрячь, чтоб он мне не показывался на глаза больше.