Текст книги "Мир номер два"

Автор книги: Дмитрий Шахтаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Да чепуха все это. Врут, чтобы отвлечь внимание людей. Просто вина все прокисли.

– А все крепкое спиртное тоже прокисло?

Валя, не найдя слов, скроила гримаску.

– Эх, только за внешность и держу,– вздохнул Плетнев,– и что ты предлагаешь?

– Съездим куда-нибудь.

– Согласен, было бы недурненько похозяйничать в Симферополе, однако пока там покойники, а вот в Севастополь наведаться надо. Там такая база, такие запасы.

Так и решили. Однако, подъехав к городу, путешественники обнаружили на въезде фанерный щит со свежей надписью: « Внимание! Территория военно-морской базы России».

– Ерунда какая, – чертыхнулся Плетнев, – какой России? Мародеры наверно балуются.

Проехав вперед , машина неожиданно уткнулась в классический блок-пост. Сдать назад и удрать не представлялось возможным – прямая простреливалась без затей.

Медленно проехав согласно устрашающим надписям, Плетнев остановился и вышел без оружия.

– Выходи, – буркнул он Вале, – положат на раз.

– Какая встреча, – радушно развел руками немолодой незнакомый прапорщик в форме морской пехоты , хотя на этом радушие и кончилось. Ствол пулемета недвусмысленно выбирал цели.

– Никак господин Плетнев с супругой. А мы вас , признаться, уже потеряли. Что же вас так заинтересовало в городе-герое? Догадываюсь. Армейская халява. Вынужден вас огорчить. Поворачивайте обратно. К пятой колонне мы вас не относим, но и с отшельниками нам не по пути.

– И что думаете малой кучкой возрождать целую страну? – съязвил Плетнев.– Поделитесь новостями, если не секрет.

– Не секрет. Банда в Уфе зачищена. С востока продолжают прибывать люди. Правда, я прибыл с Севера. Направлен командовать Крымом.

– Неужто и флот есть?

– Флот, не флот, а вот парочка таких, – показал прапорщик на рейд, – в состоянии решить многие недосказанности.

Действительно, в бликующем море просматривался силуэт патрульного катера, похожего на « Соболь».

– Откуда знаете меня? – продолжал допытываться беглец.

– Ориентировка.

– И что теперь? Казнить нельзя помиловать?

– Пока вооруженный нейтралитет.

– Даже так?. Тогда, Валя , скажи дяде «до свидания», а лучше «прощайте».

Плетнев развернул машину , чувствуя спиной неприятный холодок. Когда опасность миновала, озадаченная Валя наконец сообразила:

– Выходит у них теперь хватает сил контролировать и юг?

– Положим, с людьми у них не очень, а вот желания у них точно хватает. Думаю, такими темпами к апрелю они человек пятьсот соберут, обеспечат контроль над Москвой, подтягивая вкусняшки. Что будем делать, милая?

– Не знаю, может в Одессу уедем?

– В Одессе пока трупы. А вот к братьям-болгарам думаю в самый раз. А, Валя? Яхты, апартаменты, рестораны, правда без обслуги, как? По глазам вижу, что согласна. Похоже, Варна будет в самый раз. Не понравиться, покатим в Италию. Мумии Челентано и папы римского гарантирую, а также чинзано, пицца. Народ, уцелевший в Скандинавии, подтянется не скоро, да и с законопослушность у них тоже не скоро пройдет в отличии от нас.

– Леша, я давно хотела тебе сказать,– перебила его подруга.– Помнишь, наш доцент про увеличившуюся вероятность зачатия рассказывал?

– Это ты к чему?

– До того, ну до этих событий я твердо знала, что детей у меня быть не может. Сам понимаешь, женский характер от этого лучше не становится. И.. Вобщем я беременна. Что ты смеешься? Или ты считаешь, что это нам ни к чему?

– Дура ты, Валечка. Да у тебя, а теперь и у меня на лбу написано иметь минимум семерых. Так что учись, мать, готовить, пригодится.

– Лешенька…!

Я проснулся рано. Старею, наверно. Может уже посетила какая-нибудь старческая бессонница. Рядом уютно посапывала Лариска. Хороша, чертовка.

Наше сближение было настолько стремительным, что я удивлялся самому себе. Ведь я такой осмотрительный, такой недоверчивый и на тебе. А может она и стала моим противовесом. Веселая, бесшабашная, заводная. Все горело у нее в руках. Правда частенько горением все и ограничивалось. Вон в полумраке различаются лифчик на журнальном столике, колготки на полу и так каждый день. Такой летающий вихрь.

Я перебирал в памяти разговоры с людьми. У нас их уже за три сотни. С каждым я стараюсь поговорить за жизнь, ведь люди натерпелись столько страха. Одна потеря детей и близких чего стоит. Все это усугублялось небывалыми холодами и постоянным сумраком.

Мы с удивлением обнаружили, что даже в Геленджике, где 250 солнечных дней в году, это самое солнце за два месяца наблюдалось едва две недели. А как же, погода нами уже действительно наблюдается на четырех метеостанциях. Опять отвлекся.

После катастрофы люди инстинктивно тянулись друг к другу. Конечно за четыре месяца сложились пары. Прибывшая молодежь из Нижнего добавила перца в вечные человеческие игры. Как водится, ссоры и разочарования, любовь до гроба и измены – все как обычно. В процессе знакомств стало много меньше пафосности, этакой церемониальности и ритуальности, всех этих заламываний рук и закатываний глаз, так виртуозно освоенных женщинами в том мире. Конечно, есть у нас свои сексуальные летчики-перехватчики, как без них. А вот товарища Муравьевского так прибрали к рукам, не успел даже пискнуть. И новоиспеченный комфлота Баудер тоже под надежным каблуком бравой капральши.

Лариска перевернулась на другой бок и прижалась ко мне грудью. Нарушает ход мыслей, понимаешь. Вот и сам попал на такой крючок. Тут Полина опять же ревнует и Макс туда же, хотя иногда и снисходит.

В Рассказово я появлялся часто, но ненадолго. Нередко группы людей и одиночки, выходящие на блок-посты не доверяли никому и требовали высокое начальство, так что я всегда в бегах. Вот так в разруливаниях, встречах и проводах летело время. Вот в войнушку меня упорно не брали. На мобгруппу посадили капитана Стрельцова и он не подвел. Уфимская группировка была зачищена изящно и без потерь. Главных пассионариев прислонили к стенке, а остальных отправили под присмотр нового УФСИНа на стройки народного хозяйства. Тут руководил бывший участковый. Всходы дали первые результаты – в пяти 12-квартирных домах действовало все. В разы ускорилось захоронение останков.

Под мое крыло отошло образование, кадры, здравоохранение, культура и пропаганда, куда же без нее. Нам, русским без национальной идеи никак. Помнится во времена Бориса второго кинули клич: «Даешь национальную идею! Ну, хоть какую! Ну, хоть завалящую!». Ан нет, не сложилось.

У нас проще. Армейская дисциплина, знаете ли, очень стимулирует. Почти вдохновляет. И с нацидеей все понятно – надо возродить основы государства на необъятных просторах таким образом, чтобы его здание не разошлось по осям после нас.

Конечно, костяк сохранялся, но отдельные группы, облеченные высоким доверием командования, направлялись в ключевые регионы. Резко поднялись акции Корзухина. Нет, не в плане его востребованности как красавца-мужчины, с Господаревой Таней у него все было более чем серьезно – он дошел до соответствующего заявления, а в плане контроля за ядерным потенциалом страны, а также за космическими штучками. Пробелы в знаниях планировалось заполнить походом на Москву – готовилась спецгруппа.

Лично мне пока не удалось проникнуться могучим духом армии, но я старался пропитываться этим специфическим запахом.

Вернулся Гриша Карапетян. Никакие подгонки обмундирования не смогли скорректировать армянское неповторимое естество в соответствие с Уставом. Удивительно доброжелательный человек.

Отец Геннадий теперь тоже в разъездах – пасет прихожан на фронтире и не только проповедует, но и занимается организаторскими вопросами и весьма толково.

Группа земляков из Сыктывкара была направлена почти в полном составе в Крым. Очень к месту пришелся прапорщик дядя Миша, как все его называют.

А Лариска? Она внесла в мою жизнь огонек, который давным– давно загас. Знаете, в молодости этот огонек давал надежду , уверенность, а потом он потихоньку, незаметно как-то съежился, остыл и исчез в неизвестном направлении. А сейчас даже ее мимолетные капризы вызывают у меня такую теплоту, о которой мне кажется, я никогда не подозревал.

Что еще на мне? Да, мы уже выдаем документы. Конец света-концом , а документ быть должон. А вы как думали? Как в России без бумажки. Паспорта прежние , а вот удостоверения клепаем за милую душу.

С милитаризацией получалось не очень. Из почти сотни человек, вышедших на нас, военных оказалось четверо, из которых только один был офицером. Далеко не все стремились упасть в наши распростертые объятия.

На эту тему у нас было отдельное совещание в узком кругу. И здесь единодушия, что делать с «махновцами», тоже не было.

Черныщов помалкивал и ждал, когда выскажутся все. Конечно никто напрямую не отстаивал позиции «махновцев», упирая на то, что у них «есть права».

К чему могут привести эти права и к чему привели все поняли давно, но переосмыслить, что достаточно длительное время придется жить в условиях жесткой вертикали власти, сумели не все. И это было не от недостатка ума или образования – просто за нами стояла грозная тень дедушки Сталина. Сумеем ли мы удержаться от соблазнов всевластия и вседозволенности?

Отец Геннадий, как ни странно, твердо занимал позиции сторонников «военного коммунизма», сыпля цитатами из Писания.

Я же в качестве аргумента в пользу сильной власти и недопущения появления неконтролируемых группировок молча разложил фотографии одной семьи, вышедшей на блок-пост.

Мужчина вез в микроавтобусе всю свою семью – жену и пятерых малолетних детей. Из живых в салоне находился только он. Несчастье застало его вдали от родного села и он добирался до него почти неделю, найдя дома одни трупы. Конечно, психика мужчины была нарушена, хотя он производил вид вполне нормального человека. Я выложил этот аргумент, как восклицательный знак в обвинении человечества в обычной безответственности.

Наша команда давно уже научилась даже в самых горячих спорах не переходить на личности. Опять же все четко понимали , что принимаемое решение станет действительно судьбоносным.

Точку, как всегда, поставил командир.

– Сейчас мы, как единственное яблоко с единственной уцелевшей яблони. Если оно загниет, яблоневого сада не будет. Нас так мало, что права на ошибку мы не имеем. Да, можно пойти по пути переселенцев Дикого Запада, но это отбросит нас в средневековье.

Никогда не слышал от Чернышова таких образных выражений, от батюшки нахватался что ли.

Окончательное решение было предсказуемым – всех под ружье. Удержимся в правовых рамках новоиспеченного государства – тогда пусть выросшие дети решают, в какой огород запускать козлищ толерантности, а пока венец отношений -Устав вооруженных сил.

Вон уже свои баптисты завелись, опять же тюменского лидера иеговистов черт забросил. Сколько крови попортят своими бреднями.

На этом же совещании ставился вопрос о повышении деторождаемости. И вопрос был не в том, что дать разнарядку каждой семье, а в том, чтобы не наступить на старые грабли. Ведь в старом мире эта проблема приняла настолько гротескные очертания, что было просто страшно возрождать новое поколение. Как могла девица, не имеющая элементарных навыков женских премудростей, рано начинающая пить и курить , не то что воспитать, но и родить здорового ребенка. Опухоль рождает только новую опухоль. Ведь кажется простые вопросы; вы зарабатываете достаточно, чтобы вырастить ребенка? Вы обладаете достаточными знаниями об основах воспитания дитяти? Хватит ли у вас терпения и умения? Вот и рождали зачастую щенков на снегу.

Так что, как говаривал незабвенный политик , однозначно нужен тотальный контроль над этим процессом. Придется соответствовать будущим гениям.

– Это что же, опять маргиналов на зону определим? – угрюмо спросила Петровская.

– Нет, – ответил я ,– давай пустим их сразу к арсеналам и базам Госрезерва и посмотрим, как они пересмотрят свое никудышное бытие.

– Это что же, теперь нам решать, кому жить, а кому гнить, – не унималась учительница.

– Именно. Просто считайте, что из раздробленной Руси мы собираем новое царство.

– Ну вы, горячие северные ребята, – одернул нас майор, – что вы собачитесь, заранее зная ответы на вопросы.

Мы пристыжено замолчали. Да, знаем, но принять все, как есть не хватает смелости. Ведь в принятом решении кроется маленькая деталь, не дающая покоя любому из нас – как не переступить границу, отделяющую человечность от повадок зверя?

– В целом понятно, – продолжил Чернышов, – что отдельные группы и одиночки еще создадут проблем. Ресурсов хватает, так что никаким трудом они себя отягощать вряд ли будут. А лет через десять выжившие, самые отмороженные будут отнимать необходимое у тех, у кого оно будет. И мы к тому времени должны иметь железный иммунитет.

Я чрезвычайно скептически относился к целям и возможностям похода на Москву. Все-таки знаний Корзухина для коррекции орбит спутников будет маловато. Дай бог найти способы и механизмы погружения ядерных запасов в глубокий сон. Опять же, вдруг нам повезет, но где гарантия , что подобное произойдет за океаном? Что, если боевые арсеналы каким то образом запрограммированы на нанесение удара в случае выхода из строя центров управления? Наверняка на Аляске и в Северной Канаде есть уцелевшие и пока у них нет дела до злобных русских. Это пока.

Чернышов торопил научников после первого сообщения Сосновской и Фауль.

– Илья Владиславович, – нарезал он задачу, – необходимо срочно выяснить, какие факторы повлияли на распад органики на юге. Примем как обязательное наличие положительной температуры. А вот участие в этом процессе солнечной инсоляции – это вопрос. Возможно, что при достижении определенной температуры вкупе с солнечным облучением вмешиваются иные, совершенно неучтенные факторы. Так что действуйте. Пару-тройку соляриев разной мощности мы найдем, людей для монтажа изыщем, а вот помещения под свои мерки подыщите сами .

Еще одним совещанием ,на этот раз в очень узком кругу, определялись направления дальнейшей экспансии.

Я был ярым сторонником тотального контроля Москвы и окрестностей.

Научная база, уникальная документация, архивы, промышленный потенциал, отличные жилищные условия с замкнутыми системами жизнеобеспечения, возможность налаживания связи, великолепные транспортные возможности, возможность использования любых видов вооружения – это были неоспоримые аргументы.

– В большом городе неубранный снег вызовет небывалый паводок и соответственные катаклизмы, из-за завалов проехать по улицам невозможно даже сейчас, а что говорить через год. Метро наверняка уже затоплено, а о масштабах разложения трупов не хочется говорить, – дополнил Муравьевский иронически.

– Никто и не заставляет нас выбирать резиденцией Кремль, а вот с ближайшими пригородами надо действительно определяться, – подвел итог командир.

– Единственно, что решение мы примем после окончания исследований Князева. Если весной, а не летом погибшие самоуничтожаться, то переезд под Краснодар станет нецелесообразным. Ждем две недели.

Через неделю доцент доложил, что положительного результата нет. Чернышов мрачнел и раздражался. И тут Князев высказал мысль, определившую в дальнейшем наши действия.

– Владимир Викторович, – я бы хотел обратить ваше внимание на следующее:

Очевидно, что организаторы катаклизма явно предусмотрели механизмы саморегуляции системы. Так же очевидно, что этот механизм должен действовать не локально, а , так сказать, в мировом масштабе.

– Илья Владиславович, – перебил изысканный слог майор,– иными словами искусственно создать аналогичный образец нам не удасться.

– Несомненно, – развел руками доцент.

– И?

– Надо ждать. В конце концов мы потеряем немного. Да, будут неудобства. Да, придется влезть в противогазы, но это меньшая плата за положительную перспективу.

– Решено. Остаемся.

Эти самые неудобства не заставили себя ждать. Как только столбик термометра перевалил за плюс пять, начался ад. Затем затянувшаяся весна, как будто взбесившись, слету выдала плюс 18. Дети сразу же были переведены в помещения с кондиционированием. Столовую посещали только самые стойкие.

Трупы вытаивали тысячами и это при том, что на их уборке мы работали два месяца.

Через три дня тепла к невыносимым миазмам стал примешиваться странный терпкий горьковатый запах. Он все крепчал и забивал невыносимый смрад. Останки людей, которые кто-то из остряков окрестил «подснежниками», рассыпались в пыль на глазах, особенно под воздействием прямых солнечных лучей. В закрытых помещениях процесс затянулся до трех недель. Это время далось нам нелегко. Конечно с запасами чистой воды мы подстраховались крепко. Многие работы на открытом воздухе пришлось прекратить.

Наконец граница таяния снегов ушла далеко на север.

Все это время на хозяйстве оставался один я . И Чернышов и Муравьевский и даже Князев увлеченно препарировали Москву.

Стрельцову удалось почти сразу, еще по снегу выйти на беспредельщиков из Балашихи. К сожалению один из его бойцов был убит, а сам капитан ранен. Действительно двое из пятерых бандюганов оказались нижегородцами из общины Федора Савельевича. Именно они оказали самое отчаянное сопротивление и отстреливались до конца. Еще троих Ринат приказал расстрелять на месте, обнаружив в их пристанище трех истерзанных женщин.

Романтики с большой дороги расположились на вилле местного авторитета , начав с экспроприации различных ценностей. Закрома были набиты драгоценными камнями , ювелирным золотом, деликатесами и напитками. На большее видимо не хватило фантазии.

Получив сообщение об этом, я попросил Стрельцова оставить весь реквизит в неприкосновенности, включая трупы новых усопших и вызвал участкового.

– Кто у тебя самый непримиримый?

– Есть тройка борцов против всех и всего. Как спиртное перестало действовать, непримиримость усилилась до психоза. Ну, еще на учете баптисты-иеговисты. Эти по-моему просто тихопомешанные.

– Вот что. Сажай-ка ты всех правозащитников во внедорожник и вези их в Большую Купавну под Москву. Стрельцов встретит. Устройте им экскурсию с показом бывших борцов за свободу чего-то. И пусть женщин им тоже покажут. Может хоть у кого-нибудь дурь испарится. Ну, если не придут в чувство, свяжись со мной . Здесь им делать нечего. Пристроим их на столичные нары.

Каждый день приходит сводка с юга. Мы потихоньку закрепляемся и там. Председатель колхоза рвет на голове остатки волос – озимые уцелели и всходы уже радуют глаз, но кто будет убирать это богатство? Опять же большая часть овощей в хранилищах поморожена, нужно сажать всю зелень и овощи под собственные потребности. С севера и северо-востока выжившие пытаются связаться с центром по радио. И это только верхушка айсберга. Удасться ли выстоять и суметь решить самые главные, самые насущные проблемы. И главное, успеем ли мы их решить, ведь сейчас планета, напичканная ядерным оружием, поставленным на боевой взвод, напоминает бомбу с часовым механизмом. Очень хочется думать , что тот, кто устроил светопреставление, не забыл выдернуть из нее взрыватели. Очень хочется попробовать построить новое и жизнеспособное общество новых людей на этой земле номер два. Дайте только шанс, ведь мы будем очень стараться.

-

.