Текст книги "Чистильщик"

Автор книги: Дмитрий Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

2. ПРИГОТОВЛЕНИЯ

Чужая память.

Луга, Ленинградская область – Рок-клуб, улица Рубинштейна, Ленинград. Ноябрь 86 г. 19:00

В очередной из свободных дней Крысолов снова приехал в Питер. От солдат-ленинградцев он услышал о каком-то заведении, называемом Рок-клуб. «Крутое место, оттяжная музыка, отпадные чуваки» – это он слышал из уст молодых парней.

Он познакомился с врачом из санчасти бригады, старшим лейтенантом Виктором Кореневым, попавшим в армию на два года по окончании Первого медицинского института и дослуживавшим последние полгода. Узнав об интересе Крысолова к року, Виктор дал ему послушать любительские записи рок-клубовских и квартирных концертов «Аквариума», «Кино» и «Зоопарка», записи с концертов московской группы «Машина Времени» «Машина» и «Аквариум» не понравились; первая – наивностью и щенячьим оптимизмом, вторая – заумностью текстов. Хотя «Аквариум» подталкивал память к череде странных ассоциаций, а временами и к внезапным озарениям, поэтому Крысолов не отринул его сразу, как «Машину».

«Зоопарк» и «Кино» были близки Крысолову по духу, по внутреннему содержанию, что ли? По крайней мере их музыка и тексты притягивали к себе простотой и искренностью.

В один из дней Виктор подошел к Крысолову после утреннего построения.

– Ну что, Серега, – спросил он, – ты готов?

– К чему? – спросил Крысолов с недоумением.

– Как – к чему? – притворно возмутился Коренев, – У тебя же сегодня выходной?

– Ну.

– Баранки гну. Поехали, Рок-клуб нас ждет.

– Не шутишь? – глянул на него Крысолов. – Класс!

Через два часа они садились в электричку в Луге. Одеты оба были весьма странно – для офицеров, конечно. Виктор натянул на себя терто-драные джинсы и куртку – «аляску»; у Крысолова подходящего «прикида» не нашлось, и он надел новенькую пятнистую униформу – куртку, штаны и зимнюю куртку плюс высокие ботинки. В те времена этот комплект одежды на рок-тусовке выглядел весьма стремно, но не ассоциировался с правоохранительными органами.

В электричку офицеры загрузились с двумя РД[14]14
  Рюкзак десантный.


[Закрыть], забитыми «Адмиралтейским» пивом, которое они неторопливо и потребляли во время трехчасового пути. Поэтому на Варшавском вокзале Виктор и Крысолов, уже слегка навеселе, в первую очередь посетили клозет.

В Рок-клубе в тот вечер выступали «Зоопарк», «Кино» и «АУ». Последних, правда, офицеры слушать не стали – панк Свина им пришелся не по вкусу.

– Оттяжно провели вечерок, – довольно сказал Виктор. И Крысолов с ним согласился. Они выкатились на Невский, допивая остатки пива

– Слушай, – предложил Виктор, – поехали к моим ночевать?

– К твоим? – с сомнением произнес Крысолов.

– Ага, – полупьяно мотнул головой Коренев. – У моих пятикомнатная квартира на троих, папашка-академик, маман и мелковозрастный гопник-братец. Здесь недалеко. Пошли?

Майори, Юрмала – станция Засулаукс, Рига. Вторник, 2.06. 13:00 (время местное)

Сегодня адвокат Крустыньш приехал в Юрмалу один Валентин Петрович, сославшись на неотложные дела, предложил молодому человеку провести встречу с Серым Человеком с глазу на глаз. И это предложение неприятным ознобом отозвалось в глубине тела Мариса.

В принципе все контракты, заключаемые таинственным Шефом с Серым Человеком, проходили через Крустыньша, каждый раз посредником был он. И всякий раз, встречаясь с Серым Человеком, Марис все больше убеждался в его безумии. Хотя в смекалке и оперативном мастерстве ему не откажешь.

Почему-то боевик выбрал для контактов именно Юрмалу. Особенно запомнилась Крустыньшу вторая встреча с Серым Человеком – в марте на пустынном пляже, где они выделялись, как невеста в подвенечном платье на похоронах. С другой стороны, группа обеспечения не выявила за Марисом ни малейшего намека на слежку. Значит, конспиративные методы боевика были эффективны. Но блеск в глазах заставлял усомниться в трезвости рассудка Серого Человека, а стиль проведения операций, о которых Марис узнавал из газет и скупых донесений агентов-наблюдателей, все больше и больше подтверждали его сомнения, переводя их в разряд уверенности. Но Шеф требовал новых контактов и передавал через Крустыньша новые задания этому безумцу

О содержании посланий Шефа Марис и не догадывался, передавая боевику громоздкий магнитофон, снабженный аккумулятором и мощным электромагнитом. Задача Крустыньша состояла в том, чтобы передать магнитофон с записью инструкций, а в случае попытки задержания нажать на клавишу «пауза», включавшую магнит, который уничтожал всю информацию на магнитной пленке. Правда, пока в этом не было нужды – молодой адвокат не попал в поле зрения ни латвийской контрразведки, ни иных структур, враждебных его организации.

Марис понимал, что если за него возьмутся профессионалы, то у него не будет и полшанса включить магнит, но он все равно добросовестно держал палец на клавише «пауза», ожидая Серого Человека.

Серый Человек появился, как всегда, внезапно возникнув перед Марисом, – серый, невыразительный и холодный как лед. Марису даже показалось, что он чувствует это ледяное дыхание, исходящее от фигуры боевика.

– Здравствуйте, господин Крустыньш, – все тем же серым голосом, лишенным интонаций, поздоровался боевик.

– Здравствуйте, – ответил Марис, не зная, как именовать собеседника. – тот никогда не называй даже своего псевдонима и не озаботился облегчить партнеру по переговорам жизнь, не попытался даже назвать какое-нибудь, взятое с потолка имя.

– Вы снова искали меня? – скучно произнес Серый Человек.

– Да, у нас есть к вам новая просьба.

Серый Человек усмехнулся – если, конечно, так можно назвать гримасу, скользнувшую по лицу. Глаза его оставались совершенно холодными.

– Ваши задания не приносят мне ни достаточного материального, ни морального удовлетворения, – прогнусавил он, легко изменив тембр голоса.

И Марис подумал, что боевик догадался – или узнал – о радиомикрофоне, вшитом в плечевой шов его джинсовой куртки. Тембр изменился настолько, что идентифицировать голос не удалось бы и самому продвинутому компьютеру – Марис словно бы говорил с совершенно другим человеком. «Наверное, он изменил голос уже раза три, – подумал Крустыньш. – Только я почувствовал это сейчас, а анализаторы голоса давно уже тихо сходят с ума».

– На сей раз, надеюсь, это принесет вам и то, и другое, – ответил Марис и протянул Серому Человеку тяжелую коробку магнитофона. Однако тот не взял ее и выжидательно поглядел на Крустыньша. Молодой человек поднялся со скамьи, оставив магнитофон рядом с боевиком.

– Встретимся – если предложение вас устроит – через два часа на платформе станции Засулаукс, – напористо произнес он и, не оборачиваясь, зашагал к своей машине. Сев за руль и тронувшись со стоянки, он утер со лба холодный пот. Все-таки эта встреча вогнала его в тихий стресс.

Заехав домой, он принял залпом полную рюмку конька и закурил сигару. Снова уселся в машину, не забыв наполнить коньяком плоскую фляжку. Выждав некоторое время, Марис тронул машину, проехал по Калнциема, свернул на улицу Баложу, потом – на Агенскална, совершая абсолютно ненужный крюк, лишь бы убить немного времени, и припарковался у станции Засулаукс. Неторопливо вышел на платформу.

На сей раз Серый Человек ждал его, сидя на скамейке у станционного здания. Он дождался, пока Марис сядет рядом, и только тогда, шевеля углом рта, произнес:

– Я возьмусь за это дело, но сумму нужно удвоить.

– Хорошо, – легко согласился Крустыньш, готовый к подобному повороту дела. – Сумма будет удвоена. Что еще?

– Все. Исчезните, – проворчал боевик и встал со скамьи. Запрыгнул в подошедшую электричку на Слоку, Марис тяжело поднялся и прошел к своей машине. По Агенскална он проехал до перекрестка со Слокас, с нее повернул на бульвар Александра Грина, где и припарковал машину. Нервно прошел в глубь парка Узварас, долго сидел на скамейке, прихлебывая коньяк и куря сигареты одну за другой.

Поселок Яккабаг, Кашкадарьинская область. Вторник, 2.06. 22:00

– Давай, давай, Вадим, – покрикивал Змей, сконцентрируйся! Что я сейчас сделал?

Они сидели в небольшой пещерке, вход в которую был плотно завешен толстым брезентовым полотнищем, не пропускающим свет звезд и луны. И Крысолов старался, тщательно сконцентрировавшись, увидеть тепловой контур Змея. Правда, пока тщетно.

Весь этот день они посвятили тренировкам. Встав часов в семь утра, Змей разбудил Крысолова и Рустама. Брата он отправил в Шахрисабз, предупредить своих сотрудников, что его несколько дней не будет. Как уже успел узнать Крысолов, Змей управлял сетью небольших авторемонтных и заправочных станций и его офис находился в Шахрисабзе. После легкого завтрака Змей прочитал короткую лекцию по теории телепортации и немедленно приступил к занятиям. Крысолов прошел в сад и, сев на землю по-турецки, постарался сконцентрироваться так, как его учил Змей.

Само собой, в этот первый день ничего не получилось. Лишь под вечер, когда восприятие окружающего притупилось от чудовищной усталости, Крысолов почувствовал то самое состояние текучести, о котором говорил Змей. И почему-то испугался этого – испуг нарушил концентрацию. Вернулся с работы Рустам, хитро подмигнул измотанному Крысолову и позвал его перекусить.

Дав Крысолову отдохнуть после еды часа полтора, до сумерек, Змей погнал его в небольшую искусственную пещерку, выкопанную в глинистом откосе. Завесив вход, плотно изолировал пещеру от света и, усадив Крысолова на яшик, сам уселся напротив – Крысолов понял это только по едва ощутимому колебанию воздуха, даже максимально расширенные зрачки не улавливали ни лучика света. Снова: короткая лекция и – «Сконцентрируйся, Вадим, сконцентрируйся!»

И опять ничего не получилось. Промучавшись несколько часов, во время которых Змей сидел неподвижным истуканом. Крысолов снова ощутил колебание воздуха, на сей раз – резкое. Он застыл, и в следующий миг рука Змея хлопнула его по плечу. Зашуршал брезент, и в пещеру хлынул рассеянный лунный свет, показавшийся Крысолову ослепительным.

– Не отчаивайся, – сказал ему Мансур, – не все сразу. Пойдем поужинаем, и отдохнешь до завтра.

Орехово, Карельский перешеек, Среда, 3.06. 14:00

– Ну, бля, и партизанщиной приходится заниматься, – проворчал Ковалев, стаскивая с ног облепленные грязью ботинки. Иваныч хитро посмеивался, выставляя на стол литровый пузырь «бруснички» и закусь.

– Подумаешь, – сказат он. – всего-то огородами ко мне пробирался. А уже шухеру, словно тоннель до Китая копал.

– Надоело прятаться и конспирироваться от всех, включая родное начальство.

– Ну, брат, – развел руками Иваныч, – тогда брось это дело, как тебе и было приказано.

– Ну, приказано не приказано, а трупы висят на мне, – хмуро ответил старший лейтенант, усаживаясь на стул в кухне. – И эти висяки нужно размотать, иначе шеф меня с говном съест. А цепочка наверняка тянется сюда, в секту.

– Уверен?

– Да наверняка. Слишком уж все сходится: убийства – похожи на ритуальные, ящики с оружием…

– Ну, ящики могли быть с чем угодно, – прищурился Глуздырев.

– Ага, – ухмыльнулся Ковалев, – почему-то вместе оказались ящики «с чем угодно» из-под автоматов и «с чем угодно» из-под патронов. Забавное совпадение, не так ли?

– Забавное, но все-таки – совпадение, – упорствовал Василий Иванович. – Я вот тут уже сколько сижу, а проку – шиш да кумыш.

– Ну, – махнул рукой Сергей, – не вы ли меня учили, что главное в нашей работе – терпение, а ищущий да обрящет?

– Вот стервец! – рассмеялся отставной участковый. – На моих же словах поймал! Нам, старикам, вам палец в рот лучше не класть, оттяпаете по самое «не хочу».

– И не говорите!

– Ладно, – посерьезнел Иваныч, – смех – смехом, а с тебя пара как минимум. Держи, – он кинул Ковалеву на колени видеокассету. – Посмотри на досуге. Веских улик нет, а вот косвенных набирается все больше,

– Иваныч, не томи, – воскликнул Сергей, – что там?

– Не торопись, потом посмотришь и сам решишь – что там есть и есть ли что-нибудь вообще. Давай-ка пока по маленькой.

Глуздырев разлил «брусничку». Мужчины подняли стаканы, чокнулись и выпили. Занюхали хлебушком, закусили луком и салом, закурили.

– Знаешь, Серый, я думаю, что стоит еще подождать у моря погоды. Я хоть опером никогда и не был, но нюхом чую – тут можно кое-что накопать. Остужаю что, так это у меня сейчас работа такая, как у адвоката дьявола,

– Какого адвоката? – озадаченно переспросил Ковалев.

– Эх ты, серость, – укоризненно покачал головой Иваныч, – кроме кодекса, поди, ничего и не читал?

– Нет, – огрызнулся Сергей, – еще «Наставление по стрелковому делу, пистолет Макарова» отштудировал от корки до корки. Так что за адвокат?

– Была такая должность в свое время. Когда церковь хотела канонизировать кого-то, причислить к лику святых, выступал на ихней коллегии ученый-богослов, выдвигавший аргументы против канонизации. Если они были убедительны, то не получалось нового святого.

– Ну-ну, – мотнул головой Ковалев, – слабо что-то во все это верится. Святых, хоть выноси, наплодили святые папики.

– Если бы не было адвокатов дьявола, то святых было бы как вшей в тифозном бараке, – серьезно ответил Иваныч. – Однако энциклопедию читать надо.

– Ага, и Рубенса слушать.

– Ладно, права виночерпия я передаю тебе, разливай. А наблюдение продолжать будем, авось и проколются где, ироды не нашего бога.

Улица Ницгалсс, Рига. Среда, 3.06. 19:50 (время местное)

Только сегодня Виктор более или менее оклемался от мощной дозы скополамина и смог самостоятельно выйти на улицу, пройтись до магазина. Черепашьим шагом, поминутно останавливаясь, чтобы сдержать внезапно накативший приступ тошноты и головокружения.

Он плохо помнил, как добрался домой вечером в воскресенье. Очевидно, даже в одурманенном наркотиками его мозгу все равно сработал тот самый хитрый блочок, именуемый в простонародье «автопилотом», который и привел Виктора к дому. Почти три дня доктор Коренев пролежал пластом. Воскресным вечером, до того как вырубиться окончательно, он успел, поймав краткий миг прояснения, позвонить Татьяне и попросить ее зайти к нему. И все три дня Татьяна, с присущей ее профессии дотошностью и заботливостью – а работала она детской медицинской сестрой, – обихаживала Виктора, поила подслащенной водой, ибо все остальное его организм не принимал.

Сегодня она тоже осталась и сейчас шла рядом, поддерживая Виктора за локоть.

– Так все-таки, что с тобой случилось? – снова спросила она.

– Не знаю, Танюха, не знаю, – слабо ответил Виктор. – Помню, как вышел от пациента, а потом – череда дыр в памяти и навязчивые кошмары. Не знаю.

– М-да, – покачала головой Татьяна, – хорош же ты был, когда я пришла. Вопил что-то, руками размахивал, а потом застывал – я уж думала, что финиш.

– Ну, – через силу улыбнулся Коренев, – ты же меня знаешь. Я ведь к наркоте за километр не подойду.

– Ну, говорил такое, так ведь время-то идет, Витечка. Все меняется, и все меняются.

Коренев тяжко вздохнул. Он вообще-то немного лукавил, говоря, что ничего не помнит. Кое-какие воспоминания о субботнем вечере остались у него в памяти, и благодаря им он мог реконструировать события, но обяснть что-либо Татьяне не считал нужным, заботясь о ее же безопасности. «Меньше знаешь – крепче спишь» – это правило он усвоил в свое время накрепко.

Тем более если дело касалось Крысолова и Мирдзы. В свое время Вадим предупреждал Коренева, что может возникнуть ситуация, когда его, Виктора, будут крепко расспрашивать о местонахождении Крысолова. И тут уж лучше знать поменьше, a говорить и того меньше. Крысолов как в воду глядел.

Прогулявшись по свежему воздуху, Виктор почувствовал себя гораздо лучше. В принципе этот поход в магазин был всего лишь предлогом, чтобы пройтись, подышать вечерним воздухом. Но было еще одно дело, которое не стоило откладывать в долгий ящик. Вернувшись домой, он отправил Татьяну на кухню, а сам включил компьютер и скоренько настучал короткое письмо, которое отослал по трем разным адресам. «Сильно заболел, наверное, инфекция, так что в гости не приглашаю. Всем привет. Витек». Не удовлетворившись эзоповым языком, Коренев еще и зашифровал письмо. Ключ этого кода знали кроме него еще трое: Крысолов, Мирдза и Марта.

Яккабаг, Кашкадарышская область. Республика Узбекистан. Четверг, 4,06. 1:55 (время местное)

Сегодня тренировки закончили раньше обычного – Змей в девять вечера сел в свою «Волгу» цвета слоновой кости и отбыл в неизвестном Крысолову направлении. Рустам чуть-чуть погонял Крысолова, но скоро устал – после рабочего-то дня на бензоколонке. Лизавета, все еще не переставшая смотреть на Крысолова с подозрением, подала ужин и легла спать. За все три дня, что Крысолов провел в доме Змея, она сказала ему максимум три-четыре слова, что-то типа: «на здоровье» и «пожалуйста». И Крысолов не обижался – может, она от природы была такой молчаливой и недоверчивой, а может, у нее было за что не верить или даже ненавидеть выходцев из Синдиката. Жизнь – штука тяжелая и странная.

А вот Бесу было раздолье. Его баловали все, и он гулял по саду, время от времени выбирался за глинобитную ограду и разгуливал по поселку, давая шороху окрестным собакам. Похоже, такое житье его устраивало полностью, только донимала жара. Тогда он либо окунался в бассейн, который на местном наречии назывался хауз, либо убегал на речку.

Оставшись с Крысоловом вдвоем, Рустам избавился от зажатости и молчаливости, вызванных, по-видимому, присутствием авторитетного для него старшего брата, весело подмигнул и притащил литровый кувшин домашнего вина. Крысолов поднял брови.

– С чего бы это? – спросил он. Рустам махнул рукой.

– Мансура все равно не будет до утра. А мне когда еще со свежим человеком… – Тут он замялся, но продолжил: – Аномалом поговорить удастся?

– Не мнись, – посоветовал Крысолов. – Все мы где-то, в чем-то люди. Ну, коли так – наливай.

Рустам быстро наполнил пиалы.

– Слушай, Вадим, – пытливо взглянул в глаза Крысолову паренек, – я вот все спросить хочу – ты на войне был?

Крысолов тяжко вздохнул. В доме Змея никогда не упоминались клички-псевдонимы. У Рустама ее не было, псевдоним хозяина он узнал от него же по Интернету, как звали в Синдикате Лизу, Крысолов не знал. Сам он назвал то имя, которое носил в Риге, которое произносила Мирдза. Которое было почему-то дорого ему самому.

– Хороший вопрос, – пробормотал он. – Был, Рустик, был. Аж на пяти – в Чечне, в Абхазии, Карабахе, Таджикистане и в одной стране, название которой без поллитры не выговоришь.

– А как там? А то брат не рассказывает, говорит – незачем мне это.

– Действительно, незачем, – усмехнулся Крысолов, но, увидев обиду на лице паренька, добавил: – Страшно там и грязно. Героев на войне не бывает, брат. Поверь на слово. Ни развевающихся знамен, ни – «За родину, за Сталина, за того парня!» Ничего этого нет. Особенно – на нынешних войнах. Мат, грязь, кровища и вонь сгоревшего напалма.

– А как ты попал в Синдикат?

Крысолов снова усмехнулся и отпил терпковатого крепкого вина из пиалы; Рустам последовал его примеру.

– Как все мы, кого не подобрали раньше аномалы-перебежчнки. Вычислили, то ли забрали от настоящих родителей, то ли я действительно осиротел. Какое-то время жил у приемных родителей. Потом – специнтернат, дрессура, работа. Все, как у всех, как у твоего брата, как у Лизы.

– Не верит она тебе, – сообщил доверительно Рустам. – Считает, что заслали тебя сюда.

– Я могу ее понять, – философски ответил Крысолов. – Я бы тоже не поверил. Да и брат твой – не думаю, что он мне верит на все сто.

– Но он же тебя учит, – не поверил Рустам. – Как же тогда…

– Правильно, – согласился Крысолов. – Но и контролирует. Обучение всегда можно прервать снайперской пулей, если я все-таки пришел с заданием. И правильно.

– Слушай, а ты здорово продвинулся. Я полгода потратил на тепловидение, а ты за три дня столько схватил…

– Ну, брат, у меня за плечами такая школа, да и про опыт не забывай. А Лиза, что с ней? Она всегда такая молчаливая?

Рустам мотнул головой.

– Нет, только с твоим появлением насупилась. Она из Синдиката с таким трудом вырывалась…

– Может, хватит меня за моей же спиной обсуждать, – услышали они голос женщины. Лиза неслышно вышла на открытую веранду и, теперь уже не скрываясь, направилась к супе. – Налей-ка, Рустик, мне тоже винца.

– Стоит ли? – с сомнением спросил Крысолов. – Вам…

– Не «выкай», Вадим, – прервала его Лиза, – в этом доме все на ты. Особенно, – она вдруг задорно улыбнулась, – учитывая, что мы ровесники и однокашники. Ты, по-моему, в четырнадцатом блоке жил. Нет?

– Да, – ответил Крысолов с недоумением, – а откуда ты знаешь?

– Псевдо нам присваивали через три месяца после поступления. Я твое знаю, ты его в свое время звонко выкликал на проверке. Я в шестнадцатом обитала, через стенку. Потому и слышала каждый вечер.

– Погоди, – нахмурился Крысолов, – так ты – Игла?

– Угу, – Лиза пригубила вино. – Не бойся, пара пиал этого компота мне не повредит. Ты же знаешь нашу сопротивляемость алкоголю и наркотикам.

– Ну, – пожал плечами Крысолов, – я никогда не был и не буду в положении. Поэтому не знаю, как это может сказаться.

Лиза махнула рукой.

– Ты лучше скажи, как мог гордость школы и Синдиката в целом, лучший опер, уйти от своих хозяев и благодетелей? Нам ведь всю дорогу тебя в пример ставили, начиная со школы.

Крысолов пожал плечами.

– Женщина? – Лиза пытливо поглядела ему в лицо. Крысолов кивнул. Лиза улыбнулась: – Из нормалов?

Крысолов помотал головой.

– Нет, почти из наших.

– Почти?

– Из неучтенных, латентных.

– Да-а, – протянула Лиза. – Бывают же чудеса на свете. И что?

– Я – здесь, она – в надежном месте.

– Нет надежных мест, – жестко произнесла Лиза. – Когда на нас охотятся – практически нет, если мы не держимся кучей. Связь-то есть?

– Есть, – ответил Крысолов, решив открыть все карты. Он быстро сходил к своему «уазику» и принес ноутбук с модемом и спутниковый телефон.

– Техника, – уважительно протянула Лиза, а у Рустама загорелись глаза. Он, конечно, общался с компьютером брата, но здесь – спутниковая связь!

Крысолов, поглядев на часы, быстро соединился со своим сервером и скачал почту, которой было очень не много.

Сразу же обратил внимание на свежее письмо Витьки Коренева. Прочитал, нахмурился. И сразу же отбил ему ответ: «Десятка в заначке, сам знаешь – где». И написал столь же короткое послание Мирдзе: «Меняю двухкомнатную квартиру в Вецмилгрависе на трехкомнатную в центре. Доплата». Эго значило переходить на резервный вариант. Назревало полное спокойствие. Как перед бурей.

Улица Черняковского, Калининград (бывший Кенигсберг), Четверг, 4.06. 9:30 (время местное)

В этот день Мирдза проснулась непривычно рано – в семь часов, и сразу же захлопотала на кухне. Марта еще спала, и Мирдза решила устроить для младшей сестры небольшой праздник. Приготовила ее любимую картофельную запеканку со свиным фаршем, блинчики с черничным вареньем. Выставила на стол бутылку настоящего «Киндзмараули», купленную за бешеные деньги.

Вскоре все было готово, но Марта все еще не проснулась и Мирдза решила убить время, побродив немного в Интернете. Для начала она проверила почту и тотчас же застыла – два письма, от доктора Коренева и от Вадима И в обоих – предупреждения об опасности.

Мирдза качнула головой. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Праздничек случился невеселый, но Мирдза решила его не отменять. Однако предпринять что-то для безопасности было нужно. Вспомнив наставления Вадима, записанные на дискете, она прошла в ванную комнату, просунула руку под ванну и сразу же нащупала толстое проволочное кольцо. Повернула его на девяносто градусов и потянула на себя, с усилием выдвинув тяжелый металлический ящик, передняя стенка которого была обмазана толстым слоем цемента. Открыла ящик – пачки денег, два пистолета, короткоствольный автомат, патроны, гранаты. Все стрелковое оружие оснащено глушителями. Мирдза устало опустилась на пятки – дожили, приходится конспирироваться, как шпионам из плохого фильма.

Когда проснулась сестра, Мирдза снова была беззаботна и весела. Из тайника она вынула только малую часть денег и один пистолет с пачкой патронов, спрятав все это добро в сумку с двойным дном, также найденную в тайнике. Марта с аппетитом набросилась на любимую еду, и Мирдза не смогла сдержать улыбки, глядя на нее. Потом сестры, перейдя в гостиную и усевшись в удобные кресла, подняли в молчаливом тосте бокаты и пригубили вино. Марта видела, что сестра никак не решается ей что-то сказать, а Мирдза не знала, как сообщить сестре о том, что снова придется менять и квартиру, и город.