Текст книги "Крестовый поход (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Шереметьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

С этими мыслями Александр и вернулся к Элезару.

Тот ждал его уже абсолютно спокойным и сосредоточенным. Он подготовил оружие. Облачился в кольчугу, которая была ниже пояса, и стёганую куртку с железными нашивками. Серебряные браслеты на руках он сменил на более надёжное железо на кожаных же наручах. Вообще, парень навесил на себя неожиданно много железа, став чем-то похожим на рыцаря, каким он должен был выглядеть в представлении Александра. Кирасы, конечно, не было, и доспех был не полный, но все основные уязвимые части организма были неплохо защищены. Александр не знал, насколько такая защита будет эффективна от удара топором, но внешне всё это выглядело серьёзно. У него даже появились сомнения, стоит ли отговаривать друга от поединка. Но тут же пропали, так как он вспомнил о данном сыном умирающему отцу обещании посетить Святую землю.

Об этом обещании он и напомнил Элезару, заодно пересказав рассказ помощника трактирщика, не позабыв о совете сбежать. Но Элезар и слушать ничего не захотел. Он был серьёзен и сосредоточен. Движения его потеряли юношескую экспрессию и стали скупы и плавны. Юноша преобразился в воина. Вскоре они вышли из своей комнатушки и отправились на хольмганг.

Глава 4. Любек-Ратибор

Выйдя из постоялого двора, оба друга повернули на юг поселения. Понять куда идти? было несложно, так как в ту же сторону устремились и многие жители. Через несколько сотен метров показалась небольшая толпа, в которой их сразу заметили и стали указывать пальцами.

Перед участником поединка толпа расступилась, и оба спутника прошли к кресту, что возвышался над крутым обрывом, над рекой. Рядом с ним их уже ожидал Маркус Ингвардсен, а также священник из местной церкви в серых одеяниях и выбритым кругом на голове – тонзурой. Обычно лысину священнослужители прикрывали шапочкой, но этот оставил открытой, отчего его голова светилась почти так же ярко, как уже клонящееся к Западу солнце.

Маркус, не стал прикрываться бронёй, а наоборот оголил торс, как делали берсерки, и выглядел, надо признать, весьма эффектно. Волосы его были заплетены в длинные маленькие косички, которые он завязал в причудливую большую косу. Она свисала ему до середины спины и была перевязана разноцветными лентами. Пространство вокруг глаз и губ он подвёл чёрной краской из сурьмы, причём вокруг губ в виде торчащих во все стороны клыков, отчего его лицо вызывало у Александра ассоциации одновременно с сериалом «Викинги», первый сезон которого он видел в своей прошлой жизни и бандитами-мексиканцами, последователями культа Санта-Муэрте. Безукоризненная фигура бойца. Тело его было накаченным и сильным. Живот выступал вперёд, но это было не пивное брюхо, а натренированные бросками копья мышцы атлета.

Он стоял, опираясь на топор, и ухмылялся, глядя на подходившего противника с глубоким чувством превосходства. Опытный, сильный, пусть и немолодой воин, закалённых в сотнях схваток. Мальчишку он не считал сильным противником.

Александр остановился в первом ряду тут же сомкнувшейся полукруг толпы, а Элезар подошёл к священнику за благословением. Тот сделал пассы руками в виде креста, спросил имя юноши и представился сам, как отец Иоанн, а затем обратился к участникам боя:

– Дети мои, вы оба христиане, а Господь велел нам прощать. Не желаете ли вы забыть свои обиды?

–Я не так всё понял и теперь прошу прощения у тебя, Маркус Ингвардсен. Я готов примириться, и прошу не держать на меня зла – согласился и с достоинством произнёс Элезар.

–Что, обосрался, малец? Нет уж, держи ответ за свои слова! Под юбку священника не прячься! Я тебя не прощаю.

Священник только поморщился, а у Элезара, казалось, хрустнули лицевые мышцы, так ему хотелось сказать в ответ оскорбление, но он в присутствии отца Иоанна сдержался и пересилил себя.

–Я попросил прощения и, видит Бог, не из-за трусости. Теперь пусть Он нас и рассудит. Моей вины перед тобой больше нет.

Священник одобрительно кивнул.

–Что же, малец, может, из тебя и вышел бы толк, да только я сейчас выпущу из тебя кишки и говно – рассмеялся сам своей шутке Маркус. Впрочем, в толпе его многие поддержали.

Священник ещё раз осенил крестом обоих участников поединка, принял обязательные в таких случаях подношения и отправился в сторону церкви, не желая присутствовать при возможном смертоубийстве, которое он полагал бессмысленным и греховным. Да и Ингвардсен ему был не по нутру. Участники же разошлись в противоположные стороны.

Обычно бой начинался с броска копий, но в этот раз оба не сговариваясь взяли в руки топоры и круглые щиты с металлическими умбонами, а затем быстрым шагом направились навстречу друг к другу. Топоры были чем-то похожи на обычные колуны, но с широким и тонким лезвием.

Внезапно Маркус ускорился, разбежался и в прыжке обрушил топор на Элезара. Но тот успел закрыться, чуть скосив щит и отступив на полшага.

Не успел он опомниться, как Ингвардсен снова невероятно быстро нанёс удар справа, целя в бок противника. Элезар снова успел прикрыться и опять отступил.

Снова удар сверху. И опять отступление. Удар, ещё удар. Каждый раз Элезар успевал прикрываться щитом, как бы сбрасывая топор противника, но не успевал и не имел возможности атаковать в ответ.

Оба противника двигались в сторону обрыва, а Маркус, казалось, совсем не уставал.

–Эй, задай этому обосранному викингу! Убей ублюдка! Рассеки ему голову! Хватит отступать! – внезапно очень громко завизжал кто-то рядом с Александром, заставив вздрогнуть. Он посмотрел влево и увидел того самого проповедника, из-за которого случилась ссора. Теперь он стоял в толпе и подпрыгивал, потрясая кулаками, как футбольный болельщик, чья команда никак не может выиграть матч. При этом он исторгал из себя проклятия в сторону давешнего обидчика.

Но между тем Элезару приходилось совсем туго. Он отступал и отступал, уже подойдя на расстояние всего нескольких шагов до обрыва. Не было возможности даже оглянуться, но боковым зрением он видел край толпы и понимал, что ещё немного и он соскользнёт вниз, ломая кости. Юношу пронзил страх, что тут же почувствовал противник, взвинтив и так слишком быстрый для парня темп.

Элезар упёрся ногами и встал на месте, отбивая удары щитом. Сбрасывать в сторону топор противника у него уже не получалось, и он принимал удары прямо на поверхность щита, отчего тот начал давать сколы и трещины в нескольких местах сразу.

Всего через несколько ударов щит окончательно раскололся, сыпанув в сторону щепой. И один крупный кусок дерева в виде косого креста полетел прямо в голову Маркуса. Привычным движением тот прикрылся от щепки щитом, подняв его слишком высоко, и это дало противнику мгновение передышки. Лишь мгновение, но воспользовался им Элезар отменно. Он перекинул топор к своей левой руке, освободившейся от щита, и метнулся под левую ногу, и приподнятый край щита противника, уходя в перекат, словно прыгал в воду. В полёте он вскрыл противнику бедро длинным, мгновенно брызнувшим кровью порезом.

–А-а-а-а, готов! Победитель! – радостно заверещал проповедник.

И это было правдой. Хотя Маркус быстро развернулся и даже успел вскользь достать спину Элезара топором, что не принесло прикрытому кольчугой юноше никакого вреда, а лишь толкнуло подальше от противника, но больше ничего датчанин сделать уже не мог и не стал.

Кровь пролилась, а значит, бой проигран. Поначалу недовольный собой Маркус поморщился и не торопясь скинул с руки щит. Но тут он увидел ранее почти не чувствовавшуюся рану и мгновенно побледнел. Опытный воин сразу понял опасность, опустился на землю, перекатился на правый бок и попытался зажать порез рукой, но кровь продолжала бить сквозь пальцы.

Первым к нему подскочил Александр.

Он тут же надавил на артерию чуть ниже паха и согнул ногу раненого, как его учили в армии при оказании первой помощи. Но кровь это не остановило. В лучах заходящего солнца было совершенно непонятно, какого она цвета. Казалось, что чёрная демоническая жидкость, а не алая кровь человека хлещет на руки пытающемуся её унять Александру. Всё было кончено всего через несколько минут. Зрители не успели даже позвать священника. Но Александр сказал Маркусу, что он монах, и тот быстро исповедался иноку тихо на ухо в своих прегрешениях. Последними же словами умирающего было завещание о том, что его наследником является князь и просьба дать меч, чтобы держать его в руках в предсмертное мгновенье. Перед лицом смерти он оставался верен князю Генриху, но не Христу.

Александр встал. Посмотрел на уставшего, но явно довольного, тяжело дышащего Элезара и беснующегося проповедника. Горожане тоже были возбуждены. Кто-то похлопывал победителя по спине, кто-то предлагал пойти отметить в трактир.

–Пойдём, друг, мне нужно к священнику передать исповедь умершего. Принять я её могу, а вот отпустить грехи уже нет. – Грустно сказал Александр.

Они двинулись в сторону церкви, а подпрыгивающий, словно бесноватый от перевозбуждения проповедник последовал сразу за ними. У входа в храм их уже ждал давешний священник, отец Иоанн, которому кто-то успел рассказать о произошедшем.

–Пойдёмте, дети мои. Исповедую ваши грехи, и поговорим – взяв под локоть Александра, священник махнул Элезару и повёл их за собой. Проповедник же почему-то в церковь заходить не стал и уселся на ступенях, что-то нашёптывая или даже напевая себе под нос, словно сумасшедший. Возможно, таким он и был, как подумалось Александру.

Подойдя к лавкам, установленным в церкви, священник присел и жестом показал Александру, что можно приступать к исповеди. Элезар стоял чуть в стороне, так чтобы не слышать сказанного.

–Отец, умирающий исповедался мне в своих грехах перед смертью. Я бы хотел передать их вам, чтобы вы отпустили их.

–Продолжай.

– Он покаялся в гордыне, лжи, сребролюбии и корысти, сказал, что ему пришлось много убивать, и чаще всего он это делал ради корысти. Но об одном случае он сказал особо. Маркус убил князя Крута. На пиру. Подло. Пьяного. Он сказал, что в этом грехе он повинен лишь частично, так как сделал это по приказу. По чьему именно он не сказал.

Священник посмотрел на Александра внимательным взглядом и тяжело вздохнул.

–Признаться, Маркус не был образцовым прихожанином, и всё же, раз это сильно терзало его перед смертью, то, значит, он искренне каялся. Грехи эти я отпущу ему – священник прочитал разрешительную молитву.

–А ты сам, в чём бы ты хотел покаяться, сын мой?

– Я хотел бы покаяться в том, что поминал всуе имя Господа, роптал, говорил пустые слова, осуждал других людей, раздражался, нарушал постные дни, недостаточно много молился, проявлял малодушие и маловерие, излишнюю самонадеянность. А ещё я самовольно решил дать обет перед Господом.

–Что за обет?

–Я пообещал помочь моему спутнику достичь Святой Земли и поклониться Гробу Господню. Сейчас мы идём в Италию, но позже отправимся в земли сарацин.

–Это достойно! Паломничество угодно Господу. За то отпустятся грехи тебе, вместо епитимьи. Как тебя зовут?

Монах без всяких условий отпустил грехи и благословил инока, а затем исповедал Элезара, также освободив его от епитимьи невозможности причащения за убийство при условии, что он исполнит свой обет паломничества к Гробу Господню.

Затем священник подозвал Александра и произнёс громче:

–Юноши, я давно знаю Маркуса и давно служу князю Генриху. Князь верный христианин, но он простой человек, и у него есть свои грехи. Он любил Маркуса и был привязан к своему войну. По моему мнению, вам не стоит обращаться к нему за своей долей наследства. И более того, я думаю, что вам стоит покинуть Любец как можно быстрее и отправляться в Италию к понтифику, куда вы держали путь. Оставаться здесь дольше необходимого для вас чревато.

–Да, мы последуем вашему совету, отче. Хотя и не думаю, что нам угрожает опасность. Мой дядя Барма был хольдом у князя и отзывался о нём как о справедливом человеке. Но завтра же утром мы уедем. Нам и так ничего не нужно. Без вашей просьбы мы тоже вряд ли бы пошли к князю, но теперь не пойдём точно. – сказал Элезар.

После этого разговора друзья отправились в таверну, чтобы помолиться и отдохнуть, а священник поспешил к князю.

Войдя в личные покои Генриха в деревянной крепости в центре поселения, отец Иоанн пересказал разговор и порадовал тем, что не придётся выделять никакой доли каким-то странным пришлым людям. Себе в достоинство он поставил именно это, сказав, что убедил их отказаться от своего трофея.

–Барма говоришь его дядя? Достойная смена растёт – расплылся в улыбке на радостные для него вести князь.– Собственно этого засранца Маркуса не жалко. Много на себя брал и на язык не сдержан был. Но полезен, не отнять. Он мне владения половины местных вождей на блюдечке принёс. Ну ладно. Если эти двое завтра уберутся из города, ни на что не претендуя, то получишь пятую часть серебра Маркуса. Считай, и на церковь я пожертвовал. А теперь иди. У меня ещё дел невпроворот – заявил князь и вернулся к поеданию кабанчика с отменным вином, чем был занят до прихода священника.

Впрочем, совсем уж без прибытка Элезар неожиданно не остался. Едва друзья только вернулись на постоялый двор, сперва свернув в таверну, чтобы поесть и запить волнения, как их встретил гул одобрения и крики здравниц победителю. Более того, на столе перед ними положили броню Маркуса, которой на нём не было во время боя, но которая была увязана на его коне, стоявшем неподалёку. Также Элезару достался сам конь и оружие, включая великолепный франкский меч и щит взамен разбитого. Ну и кошель, полный серебра. Ни пфеннинга никто не украл. Добыча – это святое, по мнению простых в мыслях славян, живших в Любеце. Кто на неё покушается, тот покушается на саму волю богов. Продать это всё быстро вряд ли удалось бы, и друзья решили сделать это позже. На часть же денег из кошеля они с радостью угостили всех находившихся в таверне, вызвав какой-то даже нездоровый взрыв криков одобрения. Как если бы все здесь пили на последнее, и именно на этот стакан пива не хватило бы.

–Халява! – Усмехнулся непонятно Александр.

Друзья съели по курице, запили ужин парой здоровенных стаканов пива и отправились спать, не позабыв заказать еды в дорогу. Отправиться решили всё же посуху, а не реке, так как коней и мулов погрузить в небольшие ладьи, что сновали по окрестным рекам, было проблематично, хоть и возможно. Но пришлось бы переплатить за провоз, а смысла в этом не было.

Встав рано утром, оправившись и умывшись, спутники приготовили лошадей, загрузили мулов и прошли в таверну за провизией. Гуляли там явно до утра, так как слуги хозяина или члены семьи, было неясно кто это, только принялись за уборку. Впрочем, несмотря на явные последствия дебоша, пьяный валялся лишь один, мирно посапывая на небольшой кучке сена. Скорее всего, это сено предназначалась для отбития запаха мочи, но напившегося до состояния невменяемости проповедника, а это был именно он, это обстоятельство не беспокоило. Элезар не обратил внимания, а Александра даже затошнило от зрелища. Местные жители, вообще-то, были совершенно не похожи на средневековых людей, какими он себе их представлял. Все встреченные здесь были достаточно опрятны и чистоплотны. Больше всего они напоминали деревенских жителей совсем глухих деревень его времени. Каких-нибудь старообрядцев. А вот этот проповедник ему сразу не понравился, а теперь вызывал уже совсем полное отвращение.

–Хозяин! – прикрикнул Элезар и стукнул кулаком по столу. Звук вышел внушительный, так как Элезар был в броне и по столу удар пришёлся не только кожаной перчаткой, но и звякнувшими наручами. – Эй, хозяин! Где заказ? Нам выезжать пора!

На шум выглянул помощник трактирщика. Жестом показал, что сей момент всё будет, и нырнул обратно в кухню.

–Вот же… Договаривались же, что всё будет готово.

–Чего ты такой нетерпеливый? Раннее утро. Успеем. – Зевнул Александр.

–Да, я думал, до Бардовикка добраться успеть затемно сегодня.

– Ничего у вас не выйдет, господин – высказал мысль, вышедший с кухни помощник трактирщика. – До Бардовикка далековато будет, да и ночью же вы ехать не сможете. На ладье, может, и успели бы, но на лошадях никак не выйдет. Там и поселений по дороге особо нет. Разве что в Ратибор вам сперва поехать и дальше по торговому тракту, там постоялые дворы найдутся. На третий день, если долго на Эльбе не встанете на переправе, будете в Бардовикке.

Закончив тираду, парень вручил раздосадованному Элезару увесистый мешок, попрощался и удалился.

–Не думал, что мы так медленно будем двигаться – вздохнул Элезар. – Я в Саксонии не бывал, но отец говорил, что путь туда не далёкий.

–Так, ваш батюшка наверное на судне плавал – послышался хриплый и насмешливый голос на латыни, – от кучи сена из угла – а посуху туда только большие подводы ходят, да путники, что не могут себе платы за провоз позволить.

–Тебя родители не учили, не встревать в чужие разговоры и помалкивать, когда тебя не спрашивают, нищий болтун? – вызверился Александр на проснувшегося проповедника.

– Оставь его. Он Божий человек – сказал Элезар.

–Да, господин, я Божий человек. И иду туда же, куда и милостивые господа. В Ратибор иду. Тут нет честных христиан – проповедник перекрестил почему-то бочки с пивом – Быть может там, на месте упокоения святых мучеников найдутся те, кто захочет искупить грехи и отправиться в паломничество в Иерусалим! А дорогу в Ратибор я знаю. Провести могу. Эх, вот бы там побольше набрать людишек и можно выдвигаться в своё царство, как меня Пётр и послал – проповедник прикусил язык, но тут же хитро улыбнулся и возвысил голос – Как призывал меня на служение святой Пётр! Добрые господа, конечно же, позволят к себе присоединиться, как настоящие христиане?

–Тьфу, убогий – Александр с отвращением сплюнул и с мольбой посмотрел на Элезара.

Тот в смущении отвёл взгляд.

–Ну, Господь призывал помогать нищим и как раз убогим. А мы идём со святой целью по тому же маршруту, по которому ходил и этот человек.

Александр только обречённо вздохнул, воздев очи в потолок, перехватил мешок и вышел на свежий воздух к коням и мулам, сдерживая ругательства. Вскоре к нему присоединились и Элезар с проповедником, который преставился Аглаеком.

Проповедник тут же стал ныть и проситься сесть на мула. Но Александр посоветовал ему не приближаться к животным, а то те, мол, падут от вони. В этот раз Элезар ничего не оспорил, мысленно согласившись с возможностью такой перспективы для бедных животин, и они выдвинулись в путь. Друзья верхом, а проповедник вприпрыжку за ними, постоянно отставая, но потом переходил на бег и споро нагонял их.

Сперва им пришлось переправиться на восточный берег реки. Но много времени это не заняло, так как путниками, передвигавшимися в том направлении, они были единственными. Затем они вышли на тракт к Ратибору и двинулись по нему. Неплохая, шириной в телегу вовсе не размякшая от немногочисленных пока что дождей дорога углубилась в лес, но не отдалялась от речки, названия которой путники не знали, и вела на восток, плавно поворачивая к югу. Развлекались разговором и взаимным обучением. Элезар, узнав, что спутник владеет греческим, тут же пожелал тоже научиться этому языку. Поэтому обучались они уже взаимно и с пользой проводили время в дороге. Из-за Аглаека им постоянно приходилось притормаживать и даже делать небольшие остановки, и потому к довольно широкому озеру они вышли, только когда солнце было уже глубоко в зените.

Дорога уходила дальше, но здесь была удобная поляна с маленькой избушкой рыбака, лавки, стол прям на улице. Сухой камыш был скошен, а в чистой заводи был небольшой причал с привязанной лодкой. Между домом и столом стоял небольшой очаг, над которым висел котёл. Одуряющий запах ухи разносился по округе.

–Приветствую, путники! – раздался голос из-за спин путешественников и, обернувшись, они увидели самого рыбака. Только вот в руках он держал не удочку, а лук, и стрела там была отнюдь не охотничьим срезнем, а боевой, с острым узким наконечником, похожим на иглу. Таким и фазана бить, и человека, даже в кольчуге.

Элезар демонстративно убрал руки от меча.

–Здравствуй, хозяин. Извини, что побеспокоили. В Ратибор едем. Как раз думали привал сделать, но если мы гости нежеланные, то двинем себе дальше. А если желанные, то заплатим за обед честь по чести.

–Отчего же, гостям я всегда рад. Присаживайтесь к столу.– И хозяин ловко снял тетиву с лука, а потом, повернувшись, свистнул, и из леса выбежало два пса, по мнению Александра более всего похожие на волков.

Хозяин споро сходил в дом за посудой и разлил нехитрую, но одуряюще вкусно пахнущую снедь по тарелкам. Не забыл он и о хлебе для каждого, ну а ложки и отменный аппетит у них были свои. За едой не разговаривали, но как закончили, и хозяин открыл бутылочку какого-то фруктового или скорее ягодного вина, по крепости бывшего, кажется слабее пива, сама собой завязалась беседа на немецком, знакомом всем присутствующим. Сначала о погоде, дождях, что скоро должны были начаться, рыбалке и дальнейшей дороге, а затем хозяин, которого звали Утре спросил:

–Юноши, скажите, а не христиане ли вы случаем? Я вижу кресты у вас на шее.

Александр напрягся, но проповедник встрял в разговор.

–Христиане, добрый человек. Они самые. Верим мы в истинного Бога, ложных демонов отрицаем, и вот эти юноши едут в Италию к Святейшему папе Римскому!

И где только успел узнать о том, пройдоха, подумал Александр. Они-то и словом не обмолвились.

К облегчению инока Утре лишь почмокал уважительно губами, махнул ещё полстакана настойки и сказал.

–Вы вижу люди хорошие, примите мой совет, не выпячивайте подобное в Ратиборе.

–Почему? Разве эти земли не под властью князя Генриха, поощряющего христианство и пытающегося восстановить здесь поруганную ранее веру? – уточнил Александр.

–Так-то оно так. И крепость с его войнами имеется, и верны они ему. Да в Ратиборе сильны последователи Живы. Большой храм там в честь неё. Побольше крепости. – продолжил Утре – Ну и княжеские дружинники всё больше на местных девушках женаты. И мыслю я, там христиан вроде меня уже совсем не осталось. Давно. Если пришлые проповедовать не пытаются, то их, конечно, не тронут. И законы гостеприимства чтят, да и князь, если о непотребстве прознает, то крут и быстр на расправу. Но если пытаются, то концов никто не найдёт.

–Господь, Господь нас сохранит! – визгливо возразил Аглаек.

–Мы учтём твой совет. Цели проповедовать у нас – Александр выделил последнюю фразу, отделяя себя с Элезаром от сумасшедшего проповедника – нет. Мы лишь остановимся на постой, а утром двинемся дальше.

–У нас, как сказал наш спутник, другая цель и дальняя дорога. – Подтвердил Элезар.

–Ну как знаете, я вас предупредил, а дальше всё в воле Всевышнего – вздохнул рыбак.

Допив остатки вина из кувшина, спутники тепло попрощались с хозяином, вовсе не отказавшегося от отплаты своего гостеприимства, и двинулись в дальнейшую дорогу. Вечером они, наконец, достигли Ратибора.

Город, который был немногим меньше Любеца, а может, даже чуть больше, располагался на полуострове, отделённый длинным деревянным мостом от правого берега озера. Крепость перекрывала вход на полуостров с правого берега. Город же располагался с обеих сторон от крепости и частично с обеих сторон озера. С левой стороны, помимо высоченного частокола, город прикрывало строение, также похожие на крепость, но с шатровой крышей над всем немаленьким строением. Капище Живы! – догадался Александр.

На воротах их встретили вполне приветливо и даже не взяли плату. Впрочем, на купцов они похожи не были, а с простых путников оплату въезда в город брать было не принято. Наконец, оказавшись за защитой стен, усталые путники двинулись в сторону постоялого двора, на который им указали стражники.