Текст книги "Крестовый поход (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Шереметьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5. Ратибор

Ратибор – это почти столетняя столица племени полабов также входивших в племенной союз ободритов, вместе создавших государство Вагрию. Город был перевалочным для товаров из Германии и Саксонии в славянские земли и наоборот, что сразу бросалось в глаза. Прямо за стенами начиналась не жилая застройка, а что-то вроде складов. И лишь проехав немного вперёд, путники уткнулись в ещё одни ворота и ещё один частокол. Как подсказал страж, в ворота заезжать не нужно и храм можно обогнуть справа. Александр не понял, как на частокол поставили крышу, а в сгустившейся темноте устройство храма у него разглядеть никак не получалось. Никакого уличного освещения в деревянном и отчасти земляном городе предусмотрено не было. Однако ориентироваться пока что в сгущавшихся сумерках оставалось возможным. И путники поспешили по дороге направо. Обогнув храм, они выехали на мост, который не было видно с дороги, а затем на городские улицы. Уже привычные деревянные дома с соломенными крышами. Стал накрапывать дождик.

Постоялый двор в торговом городе был даже не один, а целых три. Причём все они располагались рядом друг с другом и выглядели в целом одинаково, как больше подворья в несколько длинных домов. Въехали наугад во двор одного из них. Тут же подскочил мальчонка, взяв за уздцы коней, он затараторил бойко на языке ободритов с почти незаметным местным выговором:

–Чего желают господа? Ночлег? Ужин? На постоялом дворе Нислава вы найдёте всё, что необходимо!

«Прям реклама», – улыбнулся Александр.

–Нам всего и помногу – вскрикнул запыхавшийся проповедник.

Элезар, уже несколько раз жалевший о своей доброте к наглому нищему паломнику, посмотрел на Аглаека с неодобрением, и тот прикусил язык.

–Нам со спутником – он указал на Александра – нужен ночлег и горячая пища. Раз уже есть возможность, то надо пользоваться. Этому же болтуну достаточно будет места в конюшне, и поесть ему тоже что-нибудь принесите. – Последнее он произнёс с небольшим душевным колебанием, но увидел, что проповедник выразил на лице радость и от такой малости, успокоился, как человек, сделавший добрый поступок.

Они с Александром спрыгнули с коней. При этом последний ухнул и ухватился за поясницу, согнувшись, как старик. Но тут же охнул, схватившись за задницу.

–Да у меня всё болит, ох, и спина и всё, что ниже!

–С непривычки, друг.– Улыбнулся Элезар – это мы ещё шагом ехали. Если бы на рысях шли или тем более галопом, то тебя бы с коня снимать пришлось.

–Галопом я не умею. Не учил ты. Ох, уж лучше на своих двоих, чем так.

Аглаек ворча про то, что мол, и скакал бы тогда "на своих двоих", уступив коня желающему, ушёл в конюшню. Вместе с ним туда зашёл давешний мальчишка и появившийся взрослый мужчина, принявшиеся помогать с животными. Друзья же, переговариваясь, вошли в здание постоялого двора. Здесь их ждало небольшое, полутёмное помещение с грубой деревянной меблировкой, освещавшееся лишь из очага. Занято было лишь два из нескольких имевшихся столов с лавками, и путники удобно устроились поближе к очагу, где было светлее. За соседним столом гуляли обозники, охрана и отдельно за другим столом купцы.

–Господа. – Подошёл к ним мужчина средних лет с не по годам обильно покрытой сединой, бородой – есть курица, гуси – это из того, что можно зарезать, а если готовое, то мясная похлёбка с репой и рыбу можем быстро сделать, овсяная каша ещё осталась, ну или свинина – хозяин указал на изрядно обрезанную жарящуюся тушу.

–Сегодня вторник, но будь добр нам рыбу и кашу. А ещё нам нужно место для ночлега. Утром хотели бы уже убыть, потому хотелось бы, чтобы засветло был готов для нас завтрак. Яиц пожарьте, что ли.

–Можем ещё свинины оставить и погреть.

Элезар согласно кивнул.

–Могу предложить пиво или вина, мёда.

–Пива. Пару кувшинов.

–Чем будете платить?

–Пфеннингами.

–Тогда с вас 5 монет.

–Дорого получается. Мы и мясо-то почти не берём. Там в конюшне ещё один наш спутник спать будет, ему тогда каши и пива в счёт оплаты.

–Хорошо, господа. Согласен. Вашего спутника тоже накормят.

Элезар отсчитал монеты. Немедленно на столе возникло пиво и кружки. Гости, не чинясь, разлили пенный напиток и сделали по глотку.

–Эх, жить, как говорится, хорошо, а хорошо жить ещё лучше! – вспомнил известную цитату Александр.

–Что ты сказал?

–Я говорю, что с дороги самое то, что нужно. На удивление неплохое пиво здесь варят, и голова никогда не болит. Некрепкое. Наподобие кваса.

–Квас же крепкий! У нас ободриты его варят. На праздники пьют. Голова потом как раз раскалывается от него.

–Ну не знаю, может то другой какой квас. У нас на Руси это хлебный напиток наподобие пива, но не такой крепкий.

–Всё у вас там неправильно. Наоборот же должно быть.

Друзья ещё немного поспорили о национальных традициях, пока им не принесли рыбу и кашу. Речная рыбёшка неизвестного Александру вида была так хорошо прожарена, что даже мелкие косточки не приходилось выбирать, и можно было аккуратно хрустеть ими. Получилось очень вкусно. Второй кувшин пива незаметно закончился, но заказывать третий друзья, памятуя, что утром предстоит дальняя дорога, не стали и отправились спать в соседнее помещение. Кроватей и перегородок здесь не было. Всё пространство было застелено довольно удобными тюфяками, но получалось, что гости спят чуть не вповалку. Привередничать, однако, никто не стал, и путники легли спать. А через некоторое время к ним присоединились и остальные гости постоялого двора, наполнив помещение столь мощным пьяным храпом, что Александр, поворочавшись, не выдержал. Встал и отправился помолиться в одиночестве.

Для этого он выбрал себе одну из лавок в углу помещения, где они принимали пищу. Там же он незаметно для себя и уснул в итоге, опершись на стол.

Утром к ломоте мышц от верховой езды, прибавилась боль суставов от сна в неудобной позе на жёсткой лавке. Поэтому выспавшегося и отвратительно жизнерадостно улыбающегося Элезара Александр встретил хмуро и кряхтя, словно старик. После умывания во дворе у колодца настроение немного поднялось, а когда им принесли свинину и множество мелких куриных яиц с ярким, почти красным желтком, да ещё и горячего напитка, похожего на сбитень, то жизнь окончательно заиграла яркими красками.

– Господа на праздник Живы не останутся?– поинтересовался мужчина, занимавшийся вчера их лошадьми и оказавшийся рабом хозяина заведения.

–А что за праздник?

–Ну как же, у нас сегодня соберутся гости со всех окрестных мест. Будет и в храме торжество, и в священных рощах, а народ будет праздновать и веселиться, принося богатые дары и готовясь к тому, что бы богиня даровала нам обильный урожай. Вот и все купцы предпочли задержаться в городе.

–Ну, нет, мы, пожалуй, поспешим в дорогу – улыбнулся Элезар. – Праздники – это хорошо, но уж очень неблизкий путь нам предстоит.

–Ну как пожелаете – ничуть не расстроился раб и собрал пустую посуду со стола.

Друзья вышли из постоялого двора и направились в конюшню. Помимо коновязей были здесь и загоны для скота. Проповедник нигде не наблюдался. Видно уже встал и ушёл куда-то. Это обстоятельство друзей нисколько не расстроило, даже наоборот. Были опасения, что он попытается увязаться за ними в дальнейшем путешествии в земли Саксонии. Там всё же были уже христиане, и потому паломников собрать было не в пример легче. Элезара немного беспокоило, что не стал бы уж Аглаек проповедовать в этом столь пронизанном язычеством городе, но рассудив, что не совсем же уж тот полный дурак, он сии беспокойства отбросил.

Выехав со двора, оба друга двинулись по той же дороге, по которой вчера въехали в город.

Буквально через несколько минут они приблизились к храму Живы, который и в этот раз предпочли обогнуть. Тем более, наверняка с животными в храм было нельзя, и это посчитали бы оскорблением богини. Если, конечно, речь шла не о жертвенных животных. Но расставаться со своими конями и мулами на жертвенном алтаре какой-то языческой богини друзья не собирались и потому направили их в сторону, огибая частокол. Хотя Александру было очень любопытно взглянуть на храм изнутри, как удалось в этот раз рассмотреть его снаружи при свете дня, и он не мог не признать, что тот не лишён красоты.

Высокий частокол лишь огибал храм по периметру, составляя как бы вторую его стену, к которой плотно прилегал. Само же строение было сложено из огромных, плотно пригнанных брёвен и накрыто сверху остроконечной двухскатной крышей. Повсюду были различные изображения, и весь храм был красиво украшен вырезанным из дерева орнаментом. Наличие же неукрашенного частокола добавляло храму какой-то силы и строгости. Может быть даже воинственности. Как если бы видно было, что дарящая жизнь богиня может за себя постоять и не допустит конкурентов.

Любуясь орнаментом, друзья объехали храм и увидели, что возле его ворот царит какое-то оживление.

Сперва они подумали, что там жители готовятся к празднику, но вскоре расслышали совершенно не обрадовавший их знакомый голос.

Проповедник не придумал ничего лучше, чем начать голосить свои призывы к паломничеству не просто в языческом городе, а прямо на пороге главного храма богини.

–Покайтесь! Покайтесь! Покайтесь! Ведомо мне, что в этом граде несколько лет назад тёмные язычники разрушили святую обитель и убили множество монахов. Но их кровь освятила землю сию. Отныне это святая земля, омытая кровью мучеников! И потому этот город соединён со славным городом Иерусалимом нерушимой связью. Дорога мученичества идёт отсюда в те места. Вы, каждый из вас может искупить свои грехи и отправиться в паломничество, которое освободит эти земли от зла язычества. Стены этого храма падут, а на их месте вырастет новый храм, посвящённый истинному Богу Господу нашему Иисусу Христу!

Александр даже подивился в этот раз довольно связной проповеди Аглаека и одновременно порадовался тому, что эту речь почти никто не понимает, и зрители воспринимали её больше с любопытством, чем с какими-то другими чувствами. Однако его радость была недолгой. Один из стражников стал громко переводить слова продолжающего кричать проповедника. При этом в толпе нарастал ропот. И вот когда друзья уже почти миновали собрание и выехали на дорогу к городским воротам, проделанным прямо в насыпи, толпа за их спиной взорвалась криками ярости.

Александр с мольбой в глазах посмотрел на Элезара, взглядом умоляя его не вмешиваться. Тот и сам застыл в нерешительности, прикусив губу, не зная, что делать в этой ситуации. Толпа была немаленькая. Человек сорок, а некоторые были вооружены, причём часть кричавших яростно – стражи. Поделать в этой ситуации он мало что мог. Их бы просто растерзали. С другой стороны и оставлять проповедника, даже не попытавшись его выручить, тоже было никак нельзя. Хоть тот и сам был виноват в своём положении, но говорил он по сути правильные слова, во славу Христа. И просто бросить его, трусливо уехать – это настоящее предательство Господа. Малодушие. Грех.

Но ситуация разрешилась сама собой ещё до того, как они успели сделать хоть какой-то выбор.

–Эти двое с ним! Они вчера вместе приехали! – закричал один из стражников, показывая на Александра и Элезара рукой.

–Эй, эй погодите! Мы просто путешествовали вместе! – крикнул Александр, подняв руки перед собой. Но его никто не слушал. Проповедника уже избивали, причём в основном женщины и даже дети, а мужчины, в том числе стража кинулись к ним с Элезаром.

Элезар попытался вытащить меч, но не успел. Толстый мужик с неожиданным проворством и ловкостью кинулся на его руку и повис на ней. Другой мужик стаскивал Александра за ногу с коня. Тот согнул колено и пнул мужика в лицо. Удар, однако, получился не слишком ловким и не особо удачным, хотя и помог. Не отпускающего его ногу мужика притянуло к коню, а потом просто оттолкнуло. Тот не удержал равновесия, отпустил его ногу и грохнулся в пыль.

Но уже подскочили следующие. Их обоих хватали и стаскивали на землю.

Когда Александра бросили в пыль, и он увидел занесённую над его головой ногу, то сразу сориентировался, схватил противника за вторую опорную и дёрнул. Мужик с криком полетел кому-то на руки. Но встать Александр не успел. Уже подскочил один из стражников и с хеком обрушил тупой конец копья ему на голову. Инок потерял сознание, не увидев, как Элезар раскидал нескольких противников, как четверо, включая двух стражников, повисли на франке, скрутили, связали и бросили в пыль рядом с Александром. Как толпа, забыв, зачем и с чего всё началось, кинулась к их тюкам, увязанным на мулах. Как из храма вышел довольно молодой жрец в зелёных одеяниях и громовым голосом, который больше подошёл бы какому-нибудь дородному попу, а не стройному юноше, остановил не успевший начаться грабёж и потребовал рассказа о том, что происходит перед вратами храма.

После объяснений, на которые ушло немало времени, по большей части потраченного на то, что бы прекратить бардак, в котором все перебивали друг друга, живописуя злодеяния пришлых христиан, постепенно нарастающие, как снежный ком. В апогее пересказа событий Элезар уже собирался поджечь храм Живы, а прочие убивали и резали горожан. Но к чести жреца он умело выяснил истину, останавливая завиравшихся рассказчиков и переходя от одного горожанина к другому, сумел прояснить картину достаточно ясно и достоверно. Не сказать, что услышанное вызывало у него улыбку, но и первоначальной враждебности поубавилось. А вот озабоченности прибавилось. Нападение уже состоялось, и он пока не очень понимал, как отыграть назад. Однако своей неуверенности внешне он не показал.

–Ведите всех троих в дом Святовита, решим их судьбинушку. – махнул он рукой. К имуществу же приставил стражников, которые хотели было улизнуть. Поостыв, те, поняли, что сейчас творился самосуд и князю, узнай он, что в этом участвовала и стража вместо прекращения беспорядков и защиты путников, сие может, мягко говоря, не понравиться. Но ослушаться жреца они не решились.

Схваченных и избитых пленников повели не в храм, а в стоя́щий неподалёку дом одного из участников инцидента, богатого местного купца, чему тот был совсем не рад. Одно дело напасть и избить какого-то нищего бродягу, и совсем другое – участвовать в избиении опоясанного мечом бойца, который просто не мог быть ничейным и никому не служить. Может, и родственник чей-то из знати. Какой-нибудь младший сын вождя, или судя по внешности и оружию какого-нибудь барона из франков, а может воин из хирда какого-нибудь ярла. За такое можно запросто и на кол сесть просто потому, что кто-то проговорится о том, куда их повели после нападения. А жрецы ещё и в стороне останутся. В нападении не участвовали, в храм пленных не отводили. Очень Святовит был не рад такому развитию событий и пытался понять, что же на них всех нашло за затмение.

–Ну что же, кто же вы такие и куда держите путь? Зачем притащили в город этого нищего и почему он проповедовал у храма? – задал вопросы Александру жрец, когда все собрались в длинном доме Святовита.

–И на какой вопрос отвечать первым? – усмехнулся разбитыми губами Александр. Ему и на удивление проповеднику досталось не так уж и сильно. У Аглаека так и вовсе были в основном царапины, так как женщины пускали в ход свои грязные ногти, а дети сильно его избить не смогли, даже подростки. У Элезара же основные удары пришлись именно на голову, и он стоял, покачиваясь, а лицо его было бугристым и перекошенным, словно он пил месяц. Отвечать на вопросы он не мог и, кажется, вообще ничего не соображал, едва не теряя сознание. На улице, когда их тащили в дом, его стошнило, что наводило на мысли о сильном сотрясении.

–Начни сначала.

–Я слуга епископа Шлезвига Сигварда. Этот воин нас сопровождает, что подтверждает его подорожная грамота. И путь держим к папе Рима. Нашему господину известно, где мы, и каким путём идём. Если не доедем, то нас будут искать.

Молодой жрец ещё не умел как следует держать эмоции и поморщился. Меньше всего ему хотелось ссоры с датчанами, которые были родственниками их князя.

–А этого нищего, зачем притащили в город, кто он тебе?

–Просто спутник. Мы христиане. У нас принято помогать нищим. Мы встретили его в Любице. Он сказал, что ему надо в Ратибор, как и нам. Вот и согласились проводить. Потом оплатили день ночлега и скромную пищу, не более того. Это просто совпадение, что мы оказались рядом. Прости, я плохо знаю ваш язык, не могу объяснить полностью.

–И так ясно, и язык ты знаешь неплохо. Судьбу вашу я решить не могу, отправимся в Священную Рощу. Все старейшины сейчас там. Они и решат, что с вами делать.

Святовит выдохнул, обрадовавшись, что в его доме расправы не будет, и первым принялся выводить пленников из дома. Но Элезару стало совсем худо, и он потерял сознание. Тогда его взяли на руки и понесли к повозке, которую споро запрягли. Путников, в сопровождении трёх недовольных стражников, Святовита с двумя вооружёнными палками слугами, жреца повели к противоположному концу города. Не позабыли прихватить с собой и имущество пленных. Горожане, почуяв, что их могут и в бунте обвинить, куда-то рассосались. Даже дети и собаки исчезли с улиц.

Городок больше походил на вымерший. Проехав его весь, пройдя мимо крепости, процессия вышла из вторых ворот и углубилась по довольно натоптанной и широкой дороге в лес.

Пленным не давали никаких поблажек, и Александр подумал, что, пожалуй, если они бесследно исчезнут, то это будет наиболее выгодно всем и потому сто́ит подумать о побеге. Руки его были не связаны, Элезару их тоже освободили. Но только что это даёт против вооружённых воинов, да ещё горожанина со слугами. Да и жрец хиляком не выглядел. Элезар без сознания, а самому Александру с ними голыми руками не справиться. Одного, может, даже двух он бы раскидал, в своих силах он был уверен, но не такое количество.

Жрец, которого звали Вацлав, тоже в этот момент думал, что лучше всего было бы, если бы эти трое просто исчезли, но были у него определённые сомнения в том, что не найдётся у князя соглядатаев в городе, которые доложат о самоуправстве, а князь, который давно хочет расправиться с языческим культом, не воспользуется этими событиями для разграбления богатого города. Один раз войско местных ободритов уже было князем разбито, причём совсем недавно. И тогда у них были сильные союзники, а вот сейчас город окончательно падёт и не сможет откупиться. Храм Живы падёт, а на месте старого разрушенного язычниками полвека назад христианского монастыря воздвигнут новый. И в этих землях снова утвердится христианский Бог, не терпящий соперничества. Но это ладно. Вацлав готов был даже сменить жреческие обереги на христианский крест и проповедовать во славу уже нового Бога, но учитывая его участие в событиях, вряд ли ему оставят жизнь. К тому же князь наверняка захочет иметь здесь своего священника. Вацлав скрипнул зубами. Да что же за день такой!

Между тем они уже довольно долго шли. Александр упросил стражников дать ему напиться воды и умыться, а заодно умыть своего друга. Немного влаги он влил и ему в рот, и тот, к радости Александра проглотил воду и тут же открыл глаза.

–О мой Бог! Где мы? Что случилось?

–Мы в плену, мой друг – с теплотой сказал Александр – едем в какой-то лес, где другие жрецы будут решать нашу судьбу. Я сказал, что мы слуги епископа Сигварда, и показал грамоту с его печатью. Похоже, это произвело впечатление, но я не уверен, что это всё же спасёт нам жизнь.

–Господь спасёт нас – вдруг очнулся из какого-то своего транса, в который он впал с самого начала событий, Аглаек.

–А ты заткнись, скотина! Разве тебе не говорили, что не надо болтать свои призывы в этом городе, идиот? – разозлился Александр.

– Но я…

–Помолчите оба, голова раскалывается – простонал Элезар. – Лучше бы подумали, как выбраться из этой передряги.

–Мы бы в неё и не попали, если бы...

–Да прекрати ты, Александр! Сейчас нам надо держаться вместе и придумать, что говорить жрецам.

– Да, ты прав, прости. – Унял гнев инок – Я думаю, что сто́ит держаться сказанного мной. Давить на то, что епископ знает где мы.

–Стоит, наверное, сказать и о том, что священник в Любеке знает, где мы – предложил Элезар.

–Если честно, то у меня есть одна идея, но я не уверен, что сработает – подумав, сказал Александр – Просто потому, что она похожа на бред.

–Нам бы сейчас пригодился и бред!

–Хорошо, тогда если не сработает версия с епископом, то я начну говорить кое-какие вещи. Вы, главное, удивляйтесь посильнее, а ты, Элезар, начни на меня кричать, что я раскрываю тайну и вообще предатель, договорились?

–А что ты собираешься сказать?

–Не сейчас, кажется, приехали.

И действительно, повозка и вся процессия вышли к небольшому озерцу, посредине которого была роща огромных дубов. Исполины тянулись в небо на невообразимую высоту, и роща посреди озера производила неизгладимое впечатление. Если её и высадили специально, то это было сделано возможно сотни лет назад.…