Текст книги "Мифы Даманского"
Автор книги: Дмитрий Рябушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
11< скольку там же находилась делегация Китая во гла-| с Ли Сяньнянем, советский премьер-министр реши л использовать предоставившуюся возможность для и наживания контактов. Посредниками в этом деле вы-
|пили вьетнамские дипломаты.
Ли Сяньнянь получил сообщение о желании Косыгин сделать остановку в Пекине после завершения трапных мероприятий и обсудить сложившуюся ситуацию с китайскими лидерами. Практически сразу соот-ветствуюшая депеша была направлена Мао Цзэдуну и Чжоу Эньлаю.
Обдумав поступившее предложение, Мао согласился. Однако при этом было поставлено условие: встреча должна носить неформальный характер и пройти вне китайской столицы. Наилучшим местом был признан пекинский аэропорт.
Дальше произошла накладка, едва не испортившая все дело: китайское посольство в Ханое получило ответ из Пекина утром 10 сентября, а Косыгин уже улетел в Москву через Индию.
Чувствуя свою ответственность за возможный срыв переговоров по глупейшей технической причине, китайские руководители проявили настойчивость. Во-первых, советскому послу во Вьетнаме было передано о согласии вести переговоры опять, кстати, через вьетнамских дипломатов. Во-вторых, временному поверенному в делах СССР в Китае Елизаветину сообщили о согласии Чжоу Эньлая встретиться в аэропорту Пекина.
Руководствуясь интересами дела, А.Н. Косыгин немедленно вылетел из Ташкента, где в тот момент находился, в Пекин.
И сентября 1969 г. в пекинском аэропорту состоялись переговоры председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина и премьера Государственного совета КНР Чжоу Эньлая. С советской стороны присутствовали секретарь ЦК КПСС К.Ф. Катушев и заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР М.А. Яснов, с китайской – заместители премьера Госсовета КНР Ли Сяньнянь и Се Фучжи. Встреча продолжалась три с половиной часа.
Во время разговора А.Н. Косыгин особо подчеркивал необходимость скорейшего урегулирования всех разногласий, накопившихся между двумя странами. Чжоу
Эньлай не возражал, однако главный упор делал на решении пограничных вопросов.
Премьер Госсовета КНР заявил, что «Китай не имеет территориальных претензий в отношении Советского Союза» и признает существующую границу.
В то же время Чжоу Эньлай поднял вопрос о так называемых «спорных участках», т. е. тех территориях, которые когда-то принадлежали Китаю, но затем были отторгнуты в результате так называемых «неравноправных договоров». Однако члены советской делегации уклонились от обсуждения вопроса в такой постановке, ибо в противном случае могло создаться впечатление, что А.Н. Косыгин и его коллеги признают дефектность существовавших тогда договоров о границе. Тем самым была бы создана основа для дальнейшего обсуждения проблемы в нужном китайцам ракурсе. Поэтому глава советского правительства ограничился лишь замечанием. что тут должны поработать эксперты.
Главным результатом дискуссии стала договоренность о прекращении враждебных акций на советско-китайской границе и остановка войск на тех рубежах, которые они занимали на момент переговоров.
Надо сказать, что формулировку «стороны остаются там, где они находились до сих пор», предложил Чжоу Эньлай, а Косыгин сразу с ней согласился. И именно в этот момент остров Даманский стал китайским де-факто!
Для понимания этого неожиданного вывода следует внимательно проследить за развитием событий в районе острова после завершения мартовских боев.
Итак, нарушители границы разгромлены и выброшены с советской территории. Район Даманского передается 135-й дивизии.
Через полтора месяца, когда обстановка стабили-шровалась, остров снова возвращается пограничникам, но они на Даманский не заходят, а осуществляют огневое прикрытие. Всякая попытка китайцев высадиться на остров пресекается снайперским и пулеметным огнем.
10 сентября 1969 г. пограничники получили приказ: огонь прекратить. Сразу после этого китайцы вышли на остров и там обосновались. В тот же день произошла аналогичная история на острове Киркинском.
Таким образом, вдень пекинских переговоров 11 сентября на островах Даманском и Киркинском находились китайцы. Значит, согласие А.Н. Косыгина с формулировкой «стороны остаются там, где они находились до сих пор» означало фактическую сдачу островов Китаю.
В связи с этим возникают по меньшей мере два вопроса:
1. Знал ли советский руководитель о китайском присутствии на островах в день переговоров?
2. Если знал, то почему согласился с предложением Чжоу Эньлая?
Ответ на первый вопрос: знал. И приказ прекратить огонь с 10 сентября был отдан лишь для того, чтобы создать благоприятный фон для начала переговоров. Советские руководители прекрасно знали, что китайцы высадятся на Даманском, и сознательно пошли на это.
Ответ на второй вопрос: в Кремле решили, что рано или поздно, но придется провести новую границу по фарватерам Амура и Уссури. А раз так, то нечего держаться за острова, которые все равно отойдут китайцам.
Остров Даманский не был завоеван китайцами. Как раз наоборот: на поле боя Народно-освободительная армия Китая потерпела сокрушительное поражение. Остров Даманский был просто отдан Китаю советским руководством, для которого 58 загубленных жизней не
киш таким аргументом, который требовал иного решения проблемы.
Вскоре после завершения переговоров А.Н. Косы-
■ чп и Чжоу Эньлай обменялись письмами. В них они
■ огласились начать работу по подготовке договора о ненападении.
Советские и китайские пограничники получили от . оответствующих инстанций своих государств следующие указания:
1. Поддерживать нормальные отношения с соседями и сохранять существующую линию границы.
2. Все пограничные вопросы решать спокойно и доброжелательно, без угроз и применения силы.
3. Учитывать интересы мирного населения соседней стороны в сфере хозяйственной деятельности.
4. Не вести пропаганды против соседей (в том чис-ie не использовать громкоговорители).
19 октября 1969 г. в Пекин прибыла правительственная делегация СССР во главе с первым заместителем министра иностранных дел В.В. Кузнецовым. Целью i n шта было возобновление переговоров по погранич-| и ям вопросам.
К сожалению, наметившееся ослабление напряженнее™ не получило развития. И вина здесь целиком ло-| и гея на китайскую сторону.
Дело в том, что в пекинском руководстве наиболее ' и явные позиции занимала группа министра обороны ] инь Бяо, который во всем видел коварство Москвы. Именно так им была истолкована позиция А.Н. Косы-| и на на переговорах с Чжоу Эньлаем. Что касается Мао И I гчуна, то и он считал советские мирные инициати-| I! лишь ширмой для подготовки внезапного удара по i n гаю. В качестве доказательств Мао приводил Данциг разведки о готовности советских войск стратеги-ь гкого назначения, а также тот факт, что никто из высшего советского руководства не встречал А.Н. Косыгина в московском аэропорту (тем самым, по мнению Мао, Кремль выразил свое отношение к результатам переговоров).
Пре льер Госсовета Чжоу Эньлай мог думать иначе, но его долголетие в руководстве страной было обусловлено своеобразным разделением труда: Мао занимался политикой, а Чжоу – экономикой. Чжоу Эньлай мог быть принципиальным человеком, но только не в отношении председателя Мао. «И бог, и царь, и воинский начальник» – вот кем был Мао Цзэдун для Чжоу Эньлая. Таким образом, слово Мао Цзэдуна всегда имело для премьера решающее значение, даже тогда, когда Чжоу Эньлай был внутренне не согласен с «великим кормчим». Похоже, конфликт на границах с СССР являлся именно таким случаем.
Многие советские (российские) историки, лично встречавшиеся с Чжоу Эньлаем, с неизменной симпатией вспоминают об этом человеке. Некоторые идут дальше, утверждая, что премьер Чжоу никогда бы не допустил ухудшения отношений с СССР, но он не обладал достаточной властью.
Однако в самое последнее время появились работы, авторы которых ставят под сомнение доброжелательное отношение Чжоу к Советскому Союзу [6]. Зато настоящим сторонником дружбы Китая с северным соседом называют маршала Линь Бяо. О Мао же говорят, что он вообще здорово устроился, имея двух главных помощников – «доброго» премьера Чжоу Эньлая и «злого» куратора спецслужб Кан Шэна.
Видимо, в этом споре каждая из сторон имеет свои аргументы и контраргументы. С позиции же рядового советского гражданина все они были «хороши»: и Мао, и Чжоу, и Линь, и другие руководители КНР. Они все приложили руку к обожествлению Мао Цзэдуна, раз-нертыванию «культурной революции» и нагнетанию вражды между китайским и советским народами. С этой точки зрения попытки разделить сторонников Мао на «добрых» и «злых» выглядят как слишком отвлеченные упражнения, мало чего общего имеющие с реальной жизнью.
Ну а что же было после встречи в Пекинском аэропорту?
Начавшийся в Китае новый виток военного психоза не способствовал урегулированию отношений с СССР, однако бои на границе все же прекратились.
Потом начались пограничные переговоры, которые проходили попеременно в Москве и Пекине. Советская сторона, фактически подарив китайцам Даман-ский и Киркинский, время от времени заявляла протесты и требовала от китайской стороны уйти с островов. Например, такие заявления делались на разном уровне 3 ноября и 30 декабря 1969 г., 12, 13 февраля и 1 апреля 1970 г. Трудно сказать, на что при этом рассчитывали в Кремле, но каждый советский демарш вызывал лишь очередную вспышку эмоций. Советские участники переговоров обвиняли китайскую сторону в нарушении юговоренностей, в том, что китайцы прокрались на острова, и т. п. Те возмущались подобной трактовкой событий, поскольку выход пограничников Китая на Даманский и Киркинский был осуществлен открыто в юг момент, когда по ним перестали стрелять с советского берега.
Переговоры сторон часто напоминали разговор двух ] чухих: настолько они не понимали друг друга. Вот характерный пример, демонстрирующий общую обстановку на переговорах (приводится с сокращениями) [6]:
В.В. Кузнецов: «Пользуясьтем, что после 11 сентября 1969 г. советская сторона предприняла определен-
ные меры в отношении создания нормальной обстановки на границе, китайская сторона втихую, иногда по ночам, начала выходить на участки, осуществлять там такие меры, на которые Советский Союз не мог не обратить внимания, не мог пройти мимо: т. е. вы нарушили существующую границу...»
Цяо Гуаньхуа: «На какие это острова после 11 сентября 1969 г. мы выходили втихую по ночам?»
В.В. Кузнецов: «...Вы выходите на эти острова не консультируясь»
Цяо Гуаньхуа: «...Такая постановка вопроса, которая была вами допущена, может нас уколоть: ведь вы употребили слово «втихую». Где это «втихую»?
Чай Чэнвэнь: «...Вы не ответили, на какие участки мы выходили втихомолку, по ночам. Если вы не ответите, то это клевета»
Цяо Гуаньхуа: «Это утверждение является угрозой и оскорблением Китая как великой державы. Ваша нота является с начала и до конца фальшивой».
В.В. Кузнецов ответил, что это китайская нота является фальшивой...
В том же духе продолжались обсуждения и дальше, со взаимными обвинениями, обидами и абсолютным непониманием друг друга.
Естественно, все советские протесты оказались лишь сотрясением воздуха: китайцы с островов так и не ушли. А вообще этот мелкий эпизод показывает, насколько непоследовательной была позиция Москвы на переговорах с Пекином.
Полной нормализации отношений между СССР и КНР пришлось ждать почти 20 лет.
Китайские источники тоже дают свое описание переговоров в Пекине, при этом представляют дело та-кнм образом, будто все инициативы шли от китайской телегации, а советские представители лишь слушали да поддакивали.
Вот, например, что можно прочитать на официальном сайте Министерства иностранных дел КНР [401:
Для того чтобы ослабить напряженность военного противостояния между Китаем и Советским Союзом, Премьер Чжоу Эньлай встретился с Председателем Совета Министров СССР А.Н. Косыгиным в аэропорту Пекина 11 сентября 1969 года по просьбе советской стороны и обсудил с ним безотлагательные вопросы китайско-советских отношений, особенно пограничный вопрос. Премьер Чжоу Эньлай сказал: «Председатель Мао Цзэдун говорил вам примерно пять лет назад, что наши дискуссии о различиях в теоретических вопросах могут продолжаться десять тысяч лет. Эти дискуссии ограничены теоретическими вопросами, по которым вы можете иметь свою точку зрения, а мы свою. Они не должны оказывать влияние на отношения двух наших стран. В сегодняшнем мире совершенно естественно наличие полемики из-за различия во мнениях. Даже когда коммунизм станет превалировать, или даже через десять тысяч лет, все равно останутся противоречия и споры...»
Далее Премьер Чжоу Эньлай обратил внимание Председателя Косыгина на следующее: «Что касается пограничных конфликтов, Китай все время находится в обороне. Одного взгляда на карту достаточно, чтобы увидеть: все пограничные конфликты этого года произошли на спорных участках. Вы всегда заявляете, что мы хотим воевать, но почему мы должны желать этого, когда у нас так много внутренних проблем? У нас огромная страна, нуждающаяся в освоении. У нас нет войск на чужой территории и мы не собираемся вторгаться в чужую страну. Вы же, однако, отправили большое количество войск на Дальний Восток. Вы утверждаете, что хотите вести ядерную войну, хорошо зная нынешние возможности нашего ядерного оружия». Далее Премьер Чжоу подчеркнул: «Дискуссии должны вестись без использования силы. Вы заявили, что уничтожите наши ядерные базы посредством превентивного удара. В таком случае мы заявим, что это война и агрессия. Мы будем решительно сражаться против этого, и будем сражаться до конца».
Премьер Чжоу также заявил, что дискуссии между Китаем и Советским Союзом по вопросу о принципах не должны мешать нормализации государственных отношений; что двум странам не следует сражаться друг с другом из-за пограничного вопроса; что китайско-советские переговоры о границе следует вести без использования угроз. Председатель Косыгин согласился со всем этим. По предложению китайской стороны было достигнуто взаимопонимание по следующим пунктам: прежде всего следует подписать соглашение о мерах по поддержанию статус-кво на границе, предотвращению вооруженных конфликтов и разъединению вооруженных сил по обе стороны границы на спорных участках, а затем провести переговоры по урегулированию пограничного вопроса. Эта встреча привела к возобновлению китайско-советских переговоров в октябре 1969 года в Пекине.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что приведенный текст не имеет даты и потому непонятно, взят ли он из старых источников или написан недавно. Автор его тоже неизвестен.
Если же говорить о содержательной стороне цитируемого текста, то Чжоу Эньлай вольно или невольно обозначил причину возникновения конфликта: действительно, китайское руководство не желало большой войны с СССР, поскольку «...у нас так много внутренних проблем». Именно ради решения своих внутренних проблем Мао Цзэдун и его окружение организовали кровопролитие на границе.
СУДЬБА
События на Даманском в марте 1969 г. оказали решающее влияние на судьбу многих солдат и офицеров. Ярким примером этого является дальнейшая жизнь и служба Виталия Дмитриевича Бубенина.
В начале 70-х годов во всем мире стали набирать силу террористические организации. Каждая из них имела свою особую специфику, но была и общая черта – причина появления. Как правило, террористические группы возникали в тех местах, где не были решены какие-либо политические или социальные проблемы.
Эта беда не обошла и СССР, поэтому руководство КГБ приняло решение о формировании специальной группы по борьбе с терроризмом. Конечно, речь идет о шаменитой группе «А», или «Альфе», как уже потом с гали называть ее средства массовой информации и ря-ювые граждане.
Одним из важнейших был вопрос о командире группы, и тогдашний председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов обратил внимание на В.Д. Бубенина. Скорее всего Хпдропов по достоинству оценил такое наиважнейшее качество молодого пограничника, как способность принимать мгновенные и абсолютно неожиданные для про-| ивника решения в незнакомой, быстро меняющейся ■ •остановке; именно так действовал Бубенин 2 марта 1969 г. Наверняка председатель КГБ дотошно изучил личное дело кандидата, навел необходимые справки и выяснил, что Бубенин отличается терпимостью к окружающим, спокойствием, не склонен к «горловому» стилю руководства, образован, в общем интеллигент в лучшем смысле этого слова.
Вот что вспоминает сам Виталий Дмитриевич [41]:
Меня вызвали в Москву и несколько дней водили по кабинетам членов коллегии КГБ, ничего не объясняя. Трудно было не волноваться. Я чувствовал, что происходит что-то необычное. Чем больше я это понимал, тем сильнее волновался, хотя и было ощущение, что все будет нормально. Наконец привели к Андропову. Юрий Владимирович просто сказал, что я получил назначение, и пожелал успехов.
Так состоялось назначение В.Д. Бубенина на должность первого командира группы «А». После этого в течение трех лет он занимался многочисленными проблемами, связанными с подготовкой спецназовцев: набирал личный состав, делал заявки на специальное снаряжение, участвовал в тренировках подчиненных, разрабатывал сценарии освобождения посольств и самолетов и т. д. Именно в то время группа «А» и стала высокопрофессиональным подразделением антитеррора.
Но В.Д. Бубенина тянуло обратно в погранвойска, и он написал соответствующий рапорт Андропову. Его дальнейшая служба протекала так [41]:
...Вернулся на должность начальника политотдела пограничного округа. И все начал снова, кстати, с Камчатки. Ближе места не нашлось. Потом попал в Афганистан, участвовал в крупных операциях, был награжден. На Камчатке служил четыре года, написал рапорт о направлении в Академию Генштаба. Обещали каждый год, а потом сказали, что должность моя для Академии не проходная. Направили в Таджикистан, Среднеазиатский пограничный округ. В Академию Г енштаба я так и не попал. Зато направили в Академию наук при ЦК КПСС. После окончания работал начальником отдела агитации и пропаганды политуправления погранвойск. Потом стал членом военного совета Прибалтийского военного округа в Риге. За год до ликвидации политорганов подал рапорт с просьбой перевести меня на командную должность. Был направлен заместителем командующего Восточного погранокруга. Опять на Камчатку. Прослужил три года и попросился домой. Служба моя заканчивалась, годы вышли. В Риге я оставил квартиру, которую потом новая власть нового Латвийского государства с удовольствием и отобрала. Решил ехать в Хабаровск, там все-таки все свои, может, помогут. Атам меня назначили командующим Дальневосточного пограничного округа. Позже мне предложили сформировать Хабаровский пограничный институт. Это была давняя мечта всех, кто служил на Дальнем. Мы начали работать с нуля, но дело это было настолько важное и интересное, что трудности как-то остались незамеченными...
В настоящее время генерал-майор в отставке В.Д. Бу-бенин живет недалеко от Сочи.
Едва ли Юрий Васильевич Бабанский думал о своей карьере в погранвойсках, когда отправлялся на действительную военную службу. Однако события 2 марта 1969 г. внесли существенные коррективы в его жизненные планы, поскольку звание Героя Советского Союза ко многому обязывало.
Ю.В. Бабанский получил два образования – сначала военно-политическое, а затем в области партийного и государственного строительства. Трижды избирался членом ЦК ВЛКСМ, на одном из съездов комсомола нес знамя.
Служба Ю.В. Бабанского проходила в разных местах: на Севере, в Афганистане, на Украине. За 30 лет, отданных пограничным войскам, прошел все звания – от младшего сержанта до генерала. В бытность заместителем начальника войск Западного погранокруга избирался депутатом Верховного Совета Украины.
По ходатайству губернатора А.Г. Тулеева стал «Почетным гражданином Кемеровской области».
В настоящее время Ю.В. Бабанский живет в Москве, работает в системе Министерства путей сообщения.
Начат ьник политотдела И майского пограничного отряда подполковник Александр Дмитриевич Константинов участвовал в событиях на Даманском с первого и до последнего дня. Был награжден орденом Ленина.
Из ныне живущих ветеранов-даманцев, пожалуй, именно А.Д. Константинов владеет наиболее объективной и разнообразной информацией о конфликте, поскольку сам характер его службы предполагал посвященность во многие детали произошедшего.
В апреле 1969 г. ему было присвоено звание полковника. Человек исключительных волевых качеств, решительный, резкий и честный, А.Д. Константинов как никто другой годился для командирской работы, и руководство одно время пыталось перевести его на должность начальника Хасанского погранотряда. Однако политорганы в Москве тоже не желали расставаться с таким офицером, и потому переход на командирскую должность так и не состоялся: вся дальнейшая служба
Александра Дмитриевича была связана с политической работой в пограничных войсках.
С 1972 по 1976 гг. А.Д. Константинов был начальником политотдела в Высшем военно-политическом пограничном училище (Голицыно, Московская область). В 1976 году получил назначение на должность заместителя начальника политотдела Тихоокеанского пограничного округа (Владивосток), где работал вплоть до 1982 г. Несколько лет полковник А.Д. Константинов возглавлял группу инспекторов Политуправления пограничных войск, был командирован в Афганистан.
В настоящее время А.Д. Константинов работает заместителем начальника Центрального пограничного музея ФСБ РФ по кадрам и воспитательной работе.
Добрым словом вспоминают участники событий и полковника Петра Ивановича Косинова. Он был очень грамотным офицером (закончил в свое время Военную Академию им. М.В. Фрунзе), организованным человеком, отличным специалистом по боевой подготовке. Знавшие П.И. Косинова отмечают довольно необычное сочетание в нем внешней суховатости и внутренней доброты.
После ухода в отставку Петр Иванович некоторое время работал в Центральном музее пограничных войск.
К сожалению, П.И. Косинова уже нет среди живых.
По известным причинам участие в боях на Даман-ском подразделений Советской Армии длительное время замалчивалось. И только в последние годы прозвучали фамилии военнослужащих 135-й мотострелковой дивизии. Одним из них был подполковник Александр Иванович Смирнов, командир того самого 2-го батальона 199-го полка, что вместе с пограничниками выбил китайцев с острова 15 марта.
Знавшие его офицеры вспоминают Александра Ивановича как большого знатока службы, справедливого и требовательного человека. В военной академии не учился, но достойно прошел путь от совсем молодого выпускника Благовещенского пехотного училища до командира мотострелкового полка. Полк Смирнова был одним из лучших в Дальневосточном военном округе.
Последние годы своей армейской службы полковник А.И. Смирнов был военным комендантом Хабаровского гарнизона.
А.И. Смирнов был награжден орденом Красного Знамени – наградой, которая всегда пользовалась особым уважением в офицерской среде.
Умер А.И. Смирнов в 1998 г. в Хабаровске. В этом же городе живут его вдова и двое сыновей.
ВОЗМОЖНО ЛИ ПОВТОРЕНИЕ
16 мая 1991 г. в Москве было подписано «Соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной Республикой о советско-китайской государственной границе на ее Восточной части» (см. Приложение 14). В соответствии с ним граница на реках проводилась по главному фарватеру или середине в зависимости от того, судоходна река или нет. В тексте содержалась также договоренность о создании демаркационной комиссии.
13 февраля 1992 г. уже не советский, а российский Верховный Совет ратифицировал это соглашение (свою подпись под документом поставил Р.И. Хасбулатов). Китайская сторона проделала эту же процедуру 25 февраля 1992 г., а 16 марта того же года в Пекине состоялся обмен ратификационными грамотами. Таким образом, 16 марта 1992 г. Соглашение вступило в силу. В соответствии с ним определялось прохождение границы протяженностью около 4200 км от Монголии до Северной Кореи.
Авторы некоторых публикаций, относящие себя к патриотическому лагерю, ныне обвиняют экс-президен-га России Б.Н. Ельцина и «демократов» в том, что они отдали остров Даманский китайцам. Но элементарная справедливость требует напомнить: Даманский был отдан Китаю коммунистическим руководством СССР еще в сентябре 1969 г., а российская власть всего лишь узаконила свершившееся.
Соглашение от 16 мая 1991 г. имеет какую-то странную судьбу: на него часто ссылаются исследователи, но достать полный текст этого документа весьма непросто. Когда же это удается, возникает новая загадка: под ним нет подписей. Точнее, они существуют, но фамилии подписантов указаны не всегда. В одной публикации все же дана фамилия горбачевского министра иностранных дел А.А. Бессмертных, именно он поставил автограф за СССР [42|. За Китай расписался министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь.
Эти странности наводят на некоторые безрадостные размышления: а не заключено ли это соглашение в ущерб национальным интересам СССР и его правопреемницы России, иначе чего стесняться своего участия г. таком важном событии?
Некоторые публикации в прессе, особенно принад-южащие перу дальневосточных губернаторов и ученых,
: оворят в пользу этого предположения. Судя по всему, результатом акта, совершенного в Москве 16 мая 1991 г., шилась просто передача Китаю части территории СССР | России).
Однако в этом деле нельзя впадать в крайность, как это делают некоторые экзальтированные политики: ведь только специалисты, занимавшиеся проблемой, в курсе всех нюансов. Что отдавали Китаю? Почему? Получили ли что взамен? Эти и другие вопросы следовало бы хорошенько изучить, прежде чем делать окончательные выводы. Но вот незадача: никто ничего не объясняет и объяснять не собирается. А коли так, то впечатление от всей этой истории складывается весьма неприглядное.
Переговоры по демаркации границы между СССР и Китаем привели к тому, что в 1991 г. Даманский отошел к КНР де-юре. Теперь у него другое имя – Чжэнь-баодао, что в переводе означает «остров сокровищ». Столь неожиданное и столь знакомое для всех почитателей приключений наименование остров получил из-за поразительного внешнего сходства с древней китайской монетой – символом счастья и богатства.
В связи с передачей Даманского КНР в нынешней России порой высказывается мнение, что этот остров никогда не был нужен Советскому Союзу и советские бойцы погибли совершенно напрасно.
С первым утверждением вполне можно согласиться, если придерживаться общепринятой практики проведения границы по фарватеру: расположение острова ясно указывало на его китайскую принадлежность, да и сколько-нибудь важного экономического или военного значения Даманский не имел.
Что же касается второго тезиса, то он весьма сомнителен. И дело здесь не в том, кому в конце концов отошел «остров сокровищ», а в том, каковы были обстоятельства в конкретный исторический момент. Ведь в условиях острого противостояния СССР и Китая любое проявление слабости одной из сторон тут же было бы использовано другой стороной. Последствия этого трудно предсказать сейчас, по прошествии стольких лет. И вообще говоря, нельзя рассматривать события прошлого с позиций сегодняшнего дня.
Для подавляющего большинства советских людей сражение на реке Уссури стало настоящим потрясением. Официальная пропаганда пыталась использовать события в политических целях, но эти усилия были излишни: простые люди и так близко к сердцу приняли ошеломляющие известия. Последовавшие вслед за этим знаки внимания, оказанные советским пограничникам со стороны граждан Советского Союза, носили совершенно искренний и непринужденный характер.
За прошедшие с той поры три с половиной десятилетия в отношениях России и Китая произошли кардинальные изменения. Однако некоторые важные вопросы так и не получили разрешения, что создает опасность повторения трагических событий.
К сожалению, приходится именно так характеризовать нынешнее состояние российско-китайских отношений, ибо ряд обстоятельств явно указывает на зарождение новой конфликтной ситуации на границе.
Все достигнутые соглашения о пограничном размежевании между Россией и Китаем не носят завершенного характера, поскольку остались еще некоторые спорные участки. Спорные в том смысле, что пока эти территории принадлежат России, но Китай считает их своими, когда-то утраченными, и желает получить обратно.
16 июля 2001 г. в Московском Кремле лидерами России и Китая был подписан «Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой». В тексте договора имеются формулировки, которые выглядят весьма обнадеживающе. Например, в Статье 1 говорится:
Договаривающиеся Стороны на долгосрочной основе всесторонне развивают отношения добрососедства, дружбы, сотрудничества, равноправногодоверительного партнерства и стратегического взаимодействия в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, принципами взаимного уважения суверенитета и территориальной целостности, взаимного ненападения, невмешательства во внутренние дела друг друга, равенства и взаимной выгоды, мирного сосуществования.
Хорошо выглядит и Статья 2:
Договаривающиеся Стороны в своих взаимоотношениях не применяют силу или угрозу силой, не используют друг против друга экономические и иные способы давления и разрешают разногласия между собой исключительно мирными средствами в соответствии с положениями Устава ООН, другими общепризнанными принципами и нормами международного права.
А в Статье 4 не просто говорится о территориальной целостности России, а отмечается особая поддержка со стороны Китая:
...Китайская Сторона поддерживает политику Российской Стороны в вопросах, касающихся защиты государственного единства и территориальной целостности Российской Федерации.
Статья 6 заслуживает полного цитирования:
Договаривающиеся Стороны, с удовлетворением отмечая отсутствие взаимных территориальных претензий, преисполнены решимости превратить границу между ними в границу вечного мира и дружбы, передаваемой из поколения в поколение, и прилагают для этого активные усилия. Договаривающиеся Стороны руководствуются международно-правовыми принципами территориальной неприкосновенности и нерушимости государственных границ, неукоснительно соблюдают государственную границу между ними.
Договаривающиеся Стороны в соответствии с Соглашением между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной Республикой о советско-китайской государственной границе на ее Восточной части от 16 мая 1991 года продолжат переговоры для разрешения вопросов о прохождении линии российско-китайской границы на еще не согласованных ее участках. До разрешения этих вопросов они соблюдают статус-кво на еще не согласованных участках границы между ними.
