Текст книги "Сентиментальный детектив"

Автор книги: Дмитрий Щеглов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава III

Скударь действительно за один сеанс излечился от аллергии на жену и тещу. В тот же день, а это была суббота, он поехал к ним на дачу. Теща с женой встретили его сумрачно. Вернее никак не встретили. Даже, здравствуй, не сказали.

Клавдия с матерью стояли на пороге трехэтажного кирпичного дома, построенного на его деньги, и похоже не собирались пускать его внутрь. «Ну и черт с вами», подумал Скударь, «тут даже будет лучше с вами разговаривать». Пусть и теща слышит, и мотает себе на ус. Достали.

– Клавдия, есть разговор! – жестко заявил Рюрик.

– Слушаю.

– Клавка, давай разводиться!

– Давай! – в ее ответе сквозило откровенное равнодушие. – Почитай, мы с тобой и так два года в разводе. Нельзя же эту собачью жизнь, что ты установил, назвать семейной. Так жена с мужем не живут. Встретились, обнюхали друг друга и разбежались. Ты как кобель приблудный, со мной живешь.

В другое время они бы с Клавдией еще час, пререкаясь, выясняли отношения. Сейчас Скударь испытывал дефицит времени.

– Клавдия, мне надо официально! И по быстрому!

Жена Скударя бросила быстрый взгляд на мать. Та согласно кивнула ей головой. Намерения Скударя видимо вписывались в их планы.

– Тебе быстро надо, ты и бегай! – сказала Клавдия. А теща не утерпела, и ехидно добавила:

– Это кто же дорогой зятек тебе такой жестокий ультиматум по времени выставил?

Скударь молча проглотил шпильку. С дорогой тещей лучше не вступать в перепалку. Ни конца, ни краю бреху не будет. Он снова стал давить на жену.

– Я не бесплатно. Я от всего отказываюсь в твою пользу.

Разговор, в общем-то, получался беспредметный. Дом трехэтажный был записан на тещу, новая, недавно купленная четырехкомнатная квартира, в которой жил Скударь, оформлена на сына. Клавдия с матерью имели свою отдельную квартиру, из пяти комнат, оставшуюся от тестя членкора. За Рюриком оставалась комната на Тишинке, в которой он был прописан, да еще машина. Еще с первых дней, как только Скударь женился, он дал понять, что его жилье, его комната не подлежит ни обмену, ни продаже. Поэтому, сейчас Клавдия с вожделением посмотрела в сторону Тойоты.

– Ты правильно уловила ход моих мыслей. – заявил Рюрик. – одновременно с разводом, я тебе предлагаю, продать мою комнату на Тишинке.

Его дорогая теща, как в театре выступала суфлером.

– Комнату! Громко сказано. Назови уж как есть – бордель. С чего это ты вдруг решил его прикрыть?

Доля истины была в ее словах. Теща с первых дней правильно определила предназначение запасного жилого фонда.

– Баб он туда будет таскать. Попомни мое слово Клавдия.

– Не будет, мама. Он меня любит.

Теща больше в жизни понимала. Рюрику крыть было нечем, ибо на самом деле так оно и было. Устав от семейной жизни, Скударь на неделю съезжал в собственное жилище, открывал записную книжку и отрывался по полной программе. И вот теперь он предлагал Клавдии продать эту комнату.

– Я доверенность на тебя напишу у нотариуса, продашь, а деньги поделим пополам. С продажей проблем не будет. Любое агентство по недвижимости за пару дней подыщет тебе покупателя.

– Я согласна! – моментально воскликнула Клавдия. Однако недоверчивая теща и тут стала выискивать подвох.

– Клавдия, у него свой какой-то интерес. Ничего просто так не бывает, даже чирей на причинном месте не вскочит, он ищет для себя какую-то выгоду. Только какую, понять не могу.

Теперь Скударю пришел черед возмущаться.

– Клавка, я ищу для себя выгоду? Вы на мои деньги построили этот особняк, а у Риммы Михайловны, моей дорогой тещи язык поворачивается обвинять меня в скаредности? Давай быстро разведемся.

– А машину? – непроизвольно вырвалось у Клавдии. Они с матерью видимо давно обговорили этот вопрос. По всем гражданским уложениям, совместно нажитое супругами имущество при разводе делится пополам. И тогда Рюрик вытащил из кармана козырь.

– Ты с моей комнаты, получишь ровно в пять раз больше, при разводе! – сказал он. – А машину я оставляю себе. Она мне самому еще пригодиться. Ну, а если не хочешь заниматься продажей, я сам займусь ею, но тогда тебе, дорогая Клавдия, вообще ничего не достанется.

Слишком неожиданным и непонятным было предложение Скударя. Ни теща, ни Клавдия не могли вникнуть в мотивы легкомысленного поступка непутевого зятя и мужа. К чему такая спешка?

На крыльцо дома вальяжной походкой вышел заспанный сын. Он неожиданно заявил:

– Пап не продавай комнату, она мне самому скоро пригодится.

Его предложение и решило вопрос в положительную сторону. Теща дала добро, и Клавдия заторопилась в дом.

– Паспорт не забудь! – крикнул ей вслед Скударь, а сам прошел в беседку и присел в пластмассовое кресло. К нему подошел Кирюшка. У него уже начал ломаться голос, переходный возраст, из мальчишки – в юношу.

– И чего ты все время ругаешься с бабкой? – спросил он отца. – Не обращал бы нее внимание. Жили бы и жили с матерью, как все люди.

Скударь старался говорить спокойно и доказательно. Ему было немного стыдно перед сыном, за тот раздрай в доме, что он видел на протяжении всего детства, за постоянные склоки и выяснение отношений.

– Понимаешь Кирюш, не вписываюсь я в представления твой бабки об отце семейства. А мать твоя живет ее умом. Вот отсюда все эти разговоры; не так сделал, не так сел, не туда пошел. Каждый должен жить своим разумением, а твоя бабка не дает.

Сын согласился.

– Диктатор она! Есть такое! Но для нас же старается!

– Мне ее старания во где сидят. – Скударь провел пальцем по горлу.

Он понимал, что говорит неубедительно, не те слова подыскивает, не может объяснить причину развода. В конце разговора сын его спросил, как они дальше будут жить?

– Да точно так, как и сейчас живем. Хочешь переезжай ко мне, хочешь с ними оставайся. Квартира, ту, что я купил, на тебя оформлена.

– А где ты будешь жить, если я перееду? – неожиданно спросил Кирюшка. Скударь опешил и быстро спросил:

– Не понял! Что за постановка вопроса?

Молодое поколение, быстро вросшее в рыночные отношения, популярно ему объяснило:

– Бабка, тебя из этого дома выгнала? Выгнала! На порог не пускает? Не пускает! А вдруг и я не захочу с тобой жить? Наша с тобой четырехкомнатная квартира получается моя, ты сам сказал. Значит, в ней ты никто. Что у тебя своего в итоге остается? То, что и раньше было, комната на Тишинке. И ты хочешь ее продать? А где будешь ночевать? В машине? Так, что мой совет тебе, не продавай свой единственный законный угол. Тогда, ты не будешь ни от кого зависеть, ни от бабки, ни от матери, ни от меня. У тебя всегда будет своя крыша над головой. Мало ли как жизнь повернется? Вон, кино показывали, мужик на коврике перед дверью у жены ночевал. И ты так хочешь?

Скударю поплохело.

– Ну, надеюсь, ты меня пустишь к себе!

– Ладно, пущу! Живи пока!

К ним подошла Клавдия.

– Я готова.

Скударь медленно шел к машине. Такой вариант ему даже в голову не приходил. Он успокоил себя тем, что сын сделал это заявление исключительно потому, что хотел оставить комнату за ними, мужиками. Как-то раз он уже просил у Скударя ключи, от его тайного убежища. Скударь тогда отказал. Но разве долго сделать второй экземпляр ключей? То-то прошлый раз, ему показалось, что вещи в комнате лежат не в том порядке, в котором он их оставил. О молодое и раннее поколение!

Клавдия приоделась на дорогу. У нее аппетитно белели коленки. Ехали молча. Затем она достала сигарету и прикурила от прикуривателя.

– Мне кажется, – сказала она, – что ты собираешься куда-то навсегда уехать.

– С чего ты взяла?

– Вижу! Тебе ничего не надо! Бросил хорошую работу. Матери дом оставил. Сыну квартиру. Мне ни с того, ни с сего, хочешь денег отвалить. Подчищаешь, одним словом, за собой хвосты.

Она повела коленками. Обычно у Рюрика всегда была одна и та же реакция. Если они были за городом, он заезжал в первую же лесополосу и начинал ее раздевать. Один раз даже доказывал милиции, что они муж и жена.

– Вам, что дома места мало? – спросил их старший лейтенант. Пришлось ему соврать, что у них пятнадцатиметровая комната, в которой живут; они, сын, теща и еще гости приехали.

– Сам в таком же положении! – посочувствовал лейтенант, возвращая паспорта, и даже извинился. – Двадцать километров этой трассы мои. Можете продолжать. Я посторожу.

А сейчас Скударь сделал вид, что не замечает откровенных заигрываний собственный жены. Клавдия обиделась и отвернулась.

– Не хочешь разговаривать и не надо.

– Я разговариваю.

– Вижу я, как ты разговариваешь. Мать утверждает, что ты нашел новую пассию, супербогатую. Жениться собрался.

– Откуда такие сведения?

– Не скажу!

Скударь неохотно ответил:

– У кого что болит, тот о том и говорит. Ты бы ее больше слушала. Никого я не нашел. Расскажи лучше, как живете?

Клавдия поняв, что никаких зеленых посадок с остановками не предвидится, продолжала разговор в ровном тоне.

– Как живем! Живем, хлеб жуем. Видел, новый забор поставили, металлический.

– Видел.

– Ну, так вот, сосед выбросил старую электропилу. Мать ее подобрала и позвала, тех же алкашей, что первый раз забор деревянный ставили. Договорилась с ними, чтобы они его на доски попилили. А когда те закончили работу, то рассчиталась с ними этой электропилой и досками. Мужики плевались, матерились, требовали живые деньги, но так ни с чем и ушли.

– Пилу-то взяли?

– А куда им было деваться.

– Кирюшка, чем занимается?

– А ничем. У них своя кампания, мальчики, девочки. Гужуются до самого утра, домой не загонишь. Пивко начал попивать. Взрослым хочет казаться. У него ведь уже своя девчонка есть. Не знаю только, как далеко они зашли. Неплохая девочка. Ее родители имеют два магазина.

Скударь возмутился.

– Ты так говоришь, будто они жениться собрались.

– А принесет в подоле, что будешь делать?

– Подол, это твоя забота.

Дальше молчали. Москва как всегда была запружена автомобилями. Когда подъехали к дому, Рюрик сказал что мигом слетает за документами. Клавдия хотела вместе с ним подняться.

– Не стоит! – ответил он.

– Ты меня совсем не хочешь?

У него проснулась жалость к ней. В любое другое время, он повел бы ее наверх, но только не сегодня. В чем виновата красивая, вся в соку, молодая женщина, в том, что не смогла встретить в жизни принца? Если бы они валялись на дороге, а так…

У нотариуса, слава богу не было очереди. Потребовалось минут двадцать, пока оформили доверенность на право продажи комнаты.

Затем поехали в районный суд. Сдали заявление. Узнали дату судебного заседания. Затем Скударь высадил ее у станции метро.

– Я, правда, не могу понять, к чему такая спешка? – спросила она, выйдя из машины. В розовом, чуть укороченном платье Клавдия эффектно смотрелась. Проходящие мимо мужчины непроизвольно оборачивали голову в ее сторону.

– Потом поймешь, и может быть, оценишь! – ответил Скударь. Клавдия все не уходила и держала открытой дверцу.

– Может быть поедем к тебе! – снова предложила она. Рюрик постарался, как можно мягче ответить:

– Нет!

Клавдия понимающе улыбнулась.

– Влюбился! Видно по настоящему. От меня то ты бегал еще с первого дня. А тут…

Зло хлопнула дверца машины. Скударь достал сигареты и закурил. Ну что же, похоже, что здесь он дописал предпоследнюю главу своей жизни.

К нему подошел водитель Жигулей притормозивший на проезжей части дороги, ищущий место для парковки.

– Уезжаешь?

Скударь отрицательно покачал головой и сказал:

– Представь дорогой, я, кажется, первый раз сообразил, что правильно приехал!

– Куда!

– Не сюда!

Водитель Жигулей молча отошел. Он подумал, что по нынешним непонятным временам, слишком много чудиков развелось, и всем дают права.

Глава IV

У Скударя была теперь масса свободного времени, и в то же время эта масса спрессовалась. Согласно теории относительности, жизнь близнеца-космонавта летящего со скоростью, близкой к скорости света, укладывается в два месяца, в то время как его брат находящий в состоянии относительного покоя, за те же два месяца, старится на двадцать лет. Все в мире относительно. Жаль только, что клубок времени разматывается в одну сторону.

Жаль. Но именно сейчас, когда ему жестко отмеряна жизненная черта, Скударь неожиданно обрел душевный покой. Может быть правду говорят, что человек, переживший клиническую смерть не боится старухи с косой.

Скударь сидел в машине у районной поликлиники и терпеливо дожидался Арину. Ждать ее он мог, оказывается часами, не выказывая никого нетерпения. Он все эти пятнадцать лет не выказывал нетерпения.

Люд, в основном пожилой, согнувшись, с палочками, под руку друг с другом, медленно втекал и вытекал из открытых дверей. Разные мысли как досадливые мухи осаждали Скударя.

Кому нужно, чтобы я дожил до этих немощных лет? – глядя на стариков подумал он.

Будем считать, что погиб на ратном поле, во цвете сил и лет. «Ага, пудри людям мозги, твое ратное поле – широкая арабская кровать», послышался голос тещи. Скударь усмехнулся. Затем его мысли перекинулись на Клавдию. Зря он обидел ее. Жена ему все-таки, тело женское просит ласки. Чего он на нее вызверился? В чем она виновата, если он всю жизнь искал теплого места. Ни в военное училище не пошел, где надо тянуть армейскую лямку, ни в доктора, где придется видеть кровь и чужие слезы, ни в строители, где пришлось бы месить ежедневно снег и грязь. А пошел в финансисты, в бухгалтера. Его сытый, холеный фейс, если получше вглядеться, смотрелся не очень симпатично.

Чем же тогда он запал Арине в душу? Надо будет ее спросить, подумал Скударь. Или не спрашивать, а то скажет еще, что его волосатая грудь ей нравится.

И тут мысли его плавно перетекли в прошлую, беззаботно-сладкую, и достаточно бездумную жизнь. Интересно, изменял бы он ей, если бы можно было время повернуть вспять, и не Клавдия была его жена, а Арина? И вдруг Скударь с ужасом осознал, что изменял бы. Обеим изменял бы. Он тогда уже ей, Арине, изменил. Дефицит у них в финансовом институте был на парней, в пропорции; один к трем, а то и к четырем. А если еще отбросить женатиков и очкариков, то он купался как сыр в масле в девичьем розарии. Правильно мать Клавдии говорила, за кого ты замуж вышла, это же мартовский кот.

Гм, однако, прожили с Клавдией вместе пятнадцать лет. Правда, прожили, как кот с собакой, но и то достижение. Потом он купил себе большую квартиру, но Клавдию с Кирюшкой, так и не взял к себе. Теща повозмущалась, повозмущалась и уговорила его строить загородный дом. И квартира и коттедж-дом ему стали практически бесплатно. Он оформил у себя на работе беспроцентную ссуду в деревянных, а когда рубль во время дефолта упал, а он никогда не переставал падать, то выплатить пришлось копейки. Да и те, перегнал он с собственного депозита. Так что не так уж и плохо иметь экономическое образование.

Единственное к чему он относился достаточно равнодушно, так это к деньгам. Скольких он перевидал, тех, кто в погоне за наживой надорвались, инфаркты похватали, на таблетки от бессонницы садились, на виагру, а то и покруче бывало, гнались за престижной тусовкой, за местом под солнцем, а престиж оборачивался престижным местом на элитном погосте.

Эти нувориши, даже супер богатые, поразительный феномен – несчастные люди. Парадокс с точки зрения нормального человека. Трагедия их заключается в том, что невозможно собрать в одних руках все деньги мира, вот и крутятся они как белки в колесе, гоняясь за призраком, давясь от страха, зависти, и зоологической ненависти другу к другу.

А он в это время, когда богатые Буратино делали деньги, свысока смотрел на их потуги, спокойно питался с ними за одним столом, ездил на те же курорты, уводил у них самых красивых женщин.

И свое тело Скударь раньше всех накачал. Это сейчас мода пошла на фитнес-клубы. А раньше дома турничок, гирьки, гантельки, и ежедневная часовая утренняя пробежка в тридцать кругов по стадиону. Чуть выше среднего роста он всегда поддерживал стабильный вес. Когда приходилось выезжать на природу, в пансионат, плавать на пароходе, то те задохлики, кто загорал на открытой палубе, при появлении Скударя, предпочитали убраться с нее.

Рядом с Аполлоном пусть и местного розлива, отвислые животы и немощные груди не смотрелись.

Обычно выход свой Скударь обставлял как номер в цирке. Дожидался, пока все шезлонги разберут, и лишь тогда выходил на палубу. Темные очки были неотъемлемой принадлежностью его номера-выхода. Через них хорошо было видно, как женские головки, словно подсолнухи солнце, провожали его восхищенными взглядами.

Ради этого стоило ежедневно два часа ломать себя гантелями.

Наслаждался он жизнью, презирая свое окружение, хотя сам жил той же биологической, животной жизнью. Кто он? Породистый самец сделавший свое тело и более ничего. Что же такого Арина рассмотрела в нем? Он заметил, что несколько раз задает себе один и тот де вопрос.

Покойно и хорошо ему было сейчас, когда ее ждал. Ожидание доставляло удовольствие. Тот, единственный человек на свете, кто помнил и беспокоился о нем всю жизнь, скоро выйдет. Рюрик откинулся на сиденье, закрыл глаза и придремал. И тут на него пахнул такой знакомый и родной запах. Мистика. Он сделал глубокий вздох и открыл глаза. Арина стояла рядом с автомобилем и смеялась.

– Заждался?

– А я отпросилась до завтра.

– Как до завтра?

– Позвонила мужу, сказала, что поеду к подруге за город. Она давно приглашала. Ты Зою помнишь? Соседку по квартире!

Скударь стал рыться в памяти, и с трудом вспомнил Зойку.

– Соседку по квартире? Как же! Помню!

– Вот мы к ней и едем!

Скударь оббежал машину, открыл дверь, бережно усадил Арину и быстро вырулил со стояночной площадки. Арина помахала рукой женщине прильнувшей к окну в поликлинике.

– Извини! – огорчился Рюрик, – если бы я знал, что выйдет такой прокол, и тебя увидят, то я бы машину у глухой стены поставил.

– Ты, что! Наоборот! Я столько про тебя рассказывала… Пусть моя напарница тебя воочию увидит.

– Как рассказывала?

– А что здесь такого? Ты был и остался на всю жизнь у меня единственным. Она знает все про нас. Пусть завидует.

Боже мой, с каждым часом открывались новые подробности его второй, виртуальной жизни.

– Итак, куда мы едем?

Скударь хотел узнать дорогу к той Зое, которую он совсем не помнил.

– Только сначала заедем домой ко мне, я сначала детям еду приготовлю, – сказала Арина. – Не знала я, что смогу, до завтрашнего дня освободиться.

Предложение ее бросило его в пот. Он чуть не врезался во встречную машину, черную Волгу, вынырнувшую из-за угла. Они почти уперлись бамперами друг в друга.

– Баран! – высунулась разъяренная голова водителя Волги и донеслась брань. – Ездить научись, а потом садись на иномарку. Прав понакупают, а ездят как козлы!

В любое другое время, Скударь вылез бы из автомобиля и устроил разборку с битием стекол, но сейчас его разобрал смех. Высунувшийся мужчина был намного старше его, но не это послужило причиной веселья. Он был похож на типичного профессора из кинофильмов советских времен; в белой сорочке, с галстуком и с дородной женой на пассажирском сиденье. Пиджак висел сзади на вешалке. Слепок с его тещи с покойным тестем.

Стали, не разъехаться. Теперь кто-то один должен был уступить другому дорогу. После услышанного оскорбления Скударь и не думал сдавать назад, пусть этот чайник на своей черной Волге освобождает проезд. Жена, а это видимо, была именно она, потому что только жены имеют право так грозно разговаривать с мужьями, что-то зло выговаривала супругу сидевшему за рулем Волги. Сникнув, этот горе-герой понуро молчал. Рюрик высунул голову из автомобиля и громко крикнул:

– Достопочтенный, несмотря на свои седины и благообразный вид, вы простите, невежда.

Достопочтенный и благообразный мужик так похожий на профессора отмахнулся от жены и вновь ринулся в бой. Он почему-то посчитал себя оскорбленным. Есть такая категория людей, кто получает удовольствие от поединка на словесном ристалище.

– Я погорячился и вполне возможно был не прав, – быстро ответил грубиян, – но смею вас уверить молодой человек, это не дает вам право называть меня невеждой. Если бы вы были моим студентом, я бы вам влепил жирный кол, за одно лишь незнание русского языка. Вы имели в виду, что я грубый, невоспитанный человек, то есть – невежа, а назвали меня – невеждой, малообразованным и малокультурным. Это не так. Даже в нашей профессорской среде многие путают значения этих слов. Я вас прощаю.

Рюрик совсем развеселился и вышел из машины. Ишь как вывернулся софист проклятый, прощает он меня. Скударь дождался пока профессор и его жена тоже выйдут из машины, а затем больно клюнул благообразного наглеца по темечку.

– Глубокоуважаемый, воздам хвалу всевышнему, что миловал меня от таких преподавателей, которые кичатся профессорским званием, а не собственными знаниями. Никакой академической мантией вы не сможете прикрыть собственную невежественность и развеять обоснованные сомнения в способе получения своего ученого звания. Я именно это и имел в виду, когда говорил, что вы невежда. Вы малообразованный и некультурный человек. Любой мало-мальски образованный человек никогда не скажет – понакупают прав. Простите, мне жаль ваших студентов, я представляю уровень ваших лекций.

Профессор побагровел как бурак на ставропольских полях в период правления великого кормчего.

– В чем вы видите мою ученую несостоятельность? Где подметили шероховатости в моем словотворчестве?

Хорошо стервец жонглировал словами. Однако Скударь и не таких уедал за милую душу. Он стал возить профессора мордой по капоту.

– Итак, разберем первое слово – понакупают. В русском языке есть глагол – понапокупают, от слова покупать, а не понакупают, от слова – купать, ребенка, например, купать. Посчитаем это всего лишь шероховатостью в вашем словотворчестве, как вы изволили выразиться. Теперь перейдем к слову – прав. Во-первых, если вы достанете из своего собственного кармана документ, разрешающий вам право садиться за руль, то никаких «лев» «прав» вы там не увидите. Документ называется «водительское удостоверение» и выдается в единственном числе. Право уважаемый, я бы остановился еще на слове «право», но из-за недостатка времени рекомендую вам заглянуть в толковый словарь. В переводе же на русский язык, за который вы мне готовы были поставить даже не двойку, а жирный кол, ваше обращение должно бы звучать примерно так: водительских удостоверений понапокупают, а ездят как полорогие. Честь имею!

Скударь приподнял несуществующую шляпу и направился к своему автомобилю. Профессорская жена семенила рядом с Рюриком.

– Вы извините его. Он, как только сел за руль автомобиля, так через месяц освоил ненормативную лексику, а до этого, никогда не пользовался ею. Поверьте.

– С трудом, но верю! – рассмеялся Скударь. – Я сейчас вас пропущу.

Супруга засеменила обратно к мужу. Послышался ее змеиный шепот.

– Господи, Шевцов, стыдобища то какая. Культурно не можешь разъехаться. Говорила я тебе, что когда-нибудь ты со своим несдержанным языком на дороге нарвешься на неприятность. Ты мне не верил. На, получай ее. Ешь, теперь ложками. Господи, чем ты начал кичится? Званием!

А профессор в это время, как голыши во рту, катал слово – понакупают, понакупуяют, понапупукают, понапопакупают, понакукупают.

Рюрик сдал назад пропуская ученую чету. Арина хохотала. Разъезжаясь, профессор притормозил напротив Скударя и заявил:

– Сударь! Позвольте не согласиться с вами. Если взять за основу глагола «покупать» его морфему и усилить ее, то грамматически правильно будет – понакукупают! Как ученый уверяю вас. Будут проблемы, заходите ко мне без очереди, я по вторникам принимаю, – и протянул визитку Скударю.

– О, да! – съязвил Скударь, – Как на вашем ученом языке будет – лошадь упала с моста? Лошадендус свалендус с мостендус. Так, кажется, было в вашей диссертации…

Супруга профессора с нескрываемым презрением смотрела на мужа.

– Съел?

Арина попросила притормозить у универсама. Скударь пошел вместе с нею. Он хотел наполнить тележку до самого верху продуктами, но потом подумал, что она может этим дома вызвать подозрения. Арина, словно угадав его мысли, сразу предупредила:

– Только не вздумай за меня расплачиваться.

– Ну, хоть что-нибудь куплю.

– Прошу, не надо, не обижай меня.

– Договорились.

Затем всю дорогу к ее дому, он мучился сомнениями, где оставить машину, вдали, или подъехать к шестому подъезду. Встречаться очередной раз с ее мужем у него не было желания. Не вытерпев, спросил:

– Дома есть кто-нибудь?

– Муж на работе. Сыновья должны быть. Может, во дворе в футбол играют. Ты чего скис?

Он честно признался:

– Не знаю, где тебя высаживать. Пойми, не варнак же я, ломать твою семью.

– Так, ты не поднимешься?

От ее вопроса ему стало плохо. Он, имеющий богатый опыт конспирации, не мог понять, как можно выставлять напоказ подобные отношения. И вдруг жгучая обида пронзила его. Она действительно рада его видеть. Сейчас сходит домой, накормит детей или приготовит им обед, а затем они поедут к мифической Зое, и будут там степенно распивать чаи. А затем его уложат спать в соседней комнате, а сами будут до утра разговаривать.

Перед Зойкой она решила похвалиться им. Скударь даже потряс головой.

– Тебе плохо?

– Ты знаешь, не пойду я с тобой. Я внизу подожду.

– Тогда я быстро. Первое у меня, слава богу, есть. А картошку вечером и сами пожарят. Антрекоты я им купила. Жди любимый.

Скударь так и не дотянул машину до ее подъезда, а остановился на углу дома.

– Жду ясноглазая!

Он давно забыл это слово. Обычно на другие свидания он приходил с опозданием. Метода у него была такая. Сначала высмотреть, ждет ли его очередная пассия, а затем нарисоваться. И когда у него появилась первая машина, он также поступал. Становился где-нибудь вдалеке и высматривал, как ведет себя очередная жертва. Если девушка или женщина выказывала нетерпение, он подольше мариновал ее. Если уходила, то никогда не догонял. Существовала прямая пропорция, между этим издевательским промежутком времени и его плотским вожделением.

Когда Арина входила в подъезд, ему показалось, что она что-то крикнула мальчишкам играющим в футбол. Скударь вышел из машины, и из-за кустов стал наблюдать за игроками. Человек десять гоняло мяч. Интересно есть ли среди них ее сыновья? Если есть, то крупные должны быть, все в отца. Почему-то ее чеграшей он представлял увальнями. Однако мальчишки все, как один были поджарые. Жаль, что не спросил, какого они возраста. Легче было бы сориентироваться.

Мяч посланный сильным ударом, перелетел через сетку ограждающую площадку и приземлился за Скударем. Он уже собрался вернуть обратно мяч, когда из-за кустов показался белобрысый мальчуган лет десяти.

– Дяденька не бросайте.

Пришлось отдать мяч мальчишке. Тот рванул было обратно, но неожиданно остановился, и недолго рассматривал Скударя. Затем зашуршали кусты.

Чертовщина какая-то! Почему он на меня так глядел?

Скударь сел в машину и отогнал ее совсем за угол. Теперь ему не была видна ни игровая площадка, ни дорога к дому.

Минут через тридцать появилась Арина. Она радостно ему сообщила, что успела приготовить поесть, ее сыновья дома, обедают и теперь она со спокойной душой может ехать.

– А ты заждался, наверно, мой любимый! – она погладила ему волосы и чмокнула в щечку.

Скударь, подумал, что ему совершенно не хочется ехать к далекой Зое, на какую-то подмосковную дачу, а лучше было бы поехать к нему. Но куда?

Тот райский уголок, та комната на Тишинке сразу вызовет у нее подозрения. Уж очень амурно там все обставлено. Посреди комнаты большая, ну очень большая арабская кровать, бар, стереосистема, телевизор, журнальный столик, горка с разными финтифлюшками и ни одного кресла, ни одного стула. Обычно гостья помыкавшись по углам, потрогав одну заморскую вещицу, вторую, вынуждена была садиться на кровать. А дальше уже дело техники, если не было предварительной договоренности. Один сосед у него был ничего, Скударь его и видел то всего пару раз за пятнадцать лет. Он жил где-то у женщины, а вот вторая соседка, старуха, всегда старалась вразумить его клиенток.

– Милая. Ты посуду за собой помой. А то на прошлой неделе была такая же красавица, только моложе и краше тебя, проспала, и все немытым бросила. Ой, она, видите ли, на работу опаздывает.

Скударь как только не искал к старухе подходы, и проводку ей чинил, и стену долбил. Бесполезно.

– А я че, я че, я ей только сказала, чтобы она посуду не забыла за собой помыть.

– А кроме посуды?

– Но ко мне никто не ходит, а к тебе зачем должны ходить?

Она и Клавдию, когда та решила посмотреть на его отдельное житье, в первый же день просветила. Только та ее быстро отшила.

– А чего это вы Авдотья Алексеевна не в свои дела лезете? Закрыли бы дверь и не подглядывали.

Только и соседка оказалась зубастой щукой.

– Таких претенденток милая, здесь до тебя знаешь, сколько перебывало? И все одна другой виднее. У последней ноги от ушей росли. Ни одна надолго не задерживалась.

– Я не претендентка, я жена.

– Уже жену стал сюда водить!

После этого посещения оскорбленная Клавдия, устроив Скударю скандал, ни разу не появлялась на Тишинке.

Так что вариант с Тишинкой отпадал сразу. Соседка обязательно удружит, тем более, что и Клавдия могла покупателя или маклера из агентства недвижимости привести. Лучше он к Зое поедет. Скударь почему-то вдруг застыдился того, чем раньше гордился. А почему не к себе на квартиру?

В свою новую квартиру Скударь никого никогда не водил. Кирюшка у него иногда оставался, Клавдия, но чтобы девицы… Никогда. Почему он ввел подобное табу, он и сам не мог бы внятно объяснить.

Сейчас он подумал, что если вдруг появится Кирюшка, то он его развернет и всучит ключи от Тишинки. Правда тогда поблекнет образ примерного отца, но после разъяснительной работы ежедневно проводимой тещей, он и так не светел.

– Поедем сначала ко мне! – тихо предложил Скударь. Они как раз выехали на радиальную улицу, и теперь надо было определиться в какую сторону ехать к Зое.

– Конечно, к тебе. А ты куда хотел?

Господи. Ну не дурак ли он? Неужели не мог сразу сообразить, что полузабытая Зоя была отговоркой для мужа. Пришлось на ходу выкручиваться.

– Я думал, что мы сначала в ресторане пообедаем! Я знаю по пути один уютный ресторанчик.

– И не думай даже. Я разве сама не смогу приготовить? Поехали к тебе! У тебя продукты найдутся?

– Конечно! А чего не хватит, я сбегаю, универсам напротив.

Далекой молнией полыхнул вопрос, почему она так уверенно считает, что никого у него дома нет. Мысль родилась и тут же погасла. Потом спрошу. Скударь воспрянул духом и утопил акселератор в пол.

Арина испуганно воскликнула.

– Ты что, ты что? Я от тебя никуда не убегу. Теперь ты мой до конца своих дней.