Текст книги "Большой мир. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Олегович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц)

Внезапно, прямо перед его лицом появился игрушечный вертолет. Он резко налетел на него, и Том неосознанно сделал шаг назад.

– Том! – крикнула Сая.

Парень понимал, что падает, но не мог удержаться за воздух, как в замедленной съемке, размахивая руками. Он осознавал, что падает в Сферу, как и испуганная Сая. Сферу, которая испепеляет всю органику, которая касается ее.

Сая протянула к нему руки, но парень понимал, что она не успеет схватить его – слишком быстро он размахивал ими. И даже понимая это, не мог перебороть себя и успокоить моторику.

На лице девушки отобразился страх и отчаяние. То же самое было в душе.

Парень делает еще полшага назад и понимает, что это конечная.

– Том! – кричит Лизи и с разбега врезается в него в самый последний момент, заваливая парня на бок.

– Брат, ты в порядке? – взволнованно спросила девушка, разглядывая Тома испуганным взглядом. Ее голос дрожал.

– Да. Вроде, да, – выдохнул он зажмурившись.

"Дьявол. Я только что чуть не умер. Что это было?" – подумал тут же Том, когда пришел в себя.

– Лизи, у тебя на руке ожог, – тревожно сказала Сая, подбежав к валяющимся на полу молодым людям. Ее лицо было красным, а глаза блестели еще не успевшими выпасть слезами.

Лизи вывернула руку, и Том заметил, что на левом локте снят кусочек кожи и мяса, будто отрезано ножницами или перерезано ножом, только очень… ровно. Идеально ровно.

– Ауч! Больно… – пискнула девушка, будто только после замечания Саи почувствовала боль. Она хотела схватиться, но передумала. – Видимо, задела Сферу, когда падала. Как это, черт возьми, произошло?

– Да не знаю, как… – начал тупить парень.

– Игрушечный вертолет! – воскликнула Сая оглядываясь по сторонам.

– Кеееерниииис! – крикнула Лизи на весь амфитеатр, поднимаясь с пола.

– Похоже, сейчас кому-то не поздоровится, – ничуть не шутя, сказала Сая, глядя на разгневанную бестию с пылающими глазами…

***

Воспоминание, пронесшееся в голове за доли секунды испарилось, оставив только тягучий остаток сожалений.

Я в полной мере осознал смысл его проникновений в комнату сестры и отношения с ней в целом. Может быть, она чувствовала его ненормальность? Он ведь был психически болен! Все это время!

И дело не просто в вожделении сестры, а в ТАКОМ абсолютно сумасшедшем вожделении. Маниакальное стремление владеть кем-то. Его слова перед выстрелом в…Саю очень ярко показали истинные желания.

Дьявол, тварь убил Саю. Тварь убил маму.

Меня начало одолевать отчаяние и ярость. Не имея возможности направить эти эмоции, я постарался переключиться на что-нибудь другое, что не имеет отношения к тем событиям.

Вспомнил о воровке, знаниях, что она мне невольно передала. О прорыве, что случился во время атаки фойре. Сосуд не дал мне больше маны, даже перед приближением физической расправы. Я подумал о той ментальной дрожи, удержание которой помогло мне выудить больше, чем дозволено по умолчанию.

Я закрыл глаза и представил светящегося себя. Образ сформировался мгновенно, и если бы в этой фантазии я имел глаза, они бы выкатились от удивления.

Мой Сосуд был заполнен голубой дымкой больше, чем наполовину. А это значит, что обнуление происходит не за раз, а по мере осваивания контроля над маной. Возможности обнадеживали. Но как мне двигаться дальше? Неужели удержание в памяти ментальной дрожи – это единственный способ высвобождать запретную ману?

Представив, как мысленно хватаюсь за ману, я стал опустошать себя. Да так напористо, что исчерпал имеющиеся объемы быстрее, чем за две минуты. Я захотел, чтобы мана просачивалась через каждую пору на моей коже, и она исполнила мою волю. Чувствуя легкое покалывание по всему телу, я улыбался, как дурак.

Тем не менее, как бы я ни старался, взять больше не мог. Сосуд словно уперся ногами в край и не пускал выше.

Пропыхтев около часа, я так и не понял, как действовать дальше, и завернувшись в покрывало, постарался уснуть…

Глава 24

Глава 24

На следующий день я скромно предложил Мариа свою помощь по двору. Оказалось, что дел скопилось прилично, и покрутившись весь день за рубкой дров, починкой крыши и внутренней отделки дома, я с чистой душой отужинал и настроился расспрашивать Норсу об искателях.

Местная еда, кстати, довольно вкусная. Я понаблюдал за Мариа и оценил ее манипуляции с разной травой и всякими порошками, которые, видимо, являлись специями. Она забавно ухмылялась, но не отгоняла.

Мариа была не юной девицей, но выглядела отлично. Невероятной красавицей я бы ее не назвал, но было что-то в ней… естественное, что ли. Притягивающее. Женственное.

Укутавшись в одеяло, Норса вытащила меня на крыльцо и, сунув в руки кружку горячего напитка, кивнула.

– Ладно, с чего бы начать… – задумался я вслух.

– Ну, ты уж придумай, – хмыкнула она.

В общем, не сильно утруждаясь логикой, я начал заваливать ее вопросами:

– Кто был тот белокурый крутыш? И кто такие искатели? И почему фойре на вас напали? Где охрана поселения…

– Эй-эй, полегче, герой, – замахала Норса руками, – я тебе не Вилла, чтобы ответить на все сразу. Давай по порядку.

– Кто такая Вилла? – спросил я тут же.

– Это не тот порядок, – улыбнулась Норса. – Вилла – дух дерева. По легенде знает все о мире, и если ее отыскать, ответит на любые три вопроса.

Что-то знакомое.

– Спасибо, – вернул я улыбку. – Продолжай, пожалуйста.

Она покрутила пальцем у подбородка:

– Искатели – это наемники Гильдии. Они выполняют поручения по всему миру, как самой Гильдии, так и тех, кто делает запросы.

– А Г… – начал я, но она прервала меня.

– Не все сразу. Я поясню, беспамятный ты наш.

Норса отпила горячего и потянула ночной воздух.

– Мы, сельские, много чего не ведаем по миру, но что такое Гильдия, знают все. Гильдия – это самая влиятельная организация в Пределах, которая напрямую никому не подчиняется. Многие мечтают работать на нее, – она грустно выдохнула, – но не всех берут, и если ты родился Белым, туда тебе путь закрыт.

Я кивнул, дав понять, что впитал информацию.

– Именно Гильдия предоставила возможность снова покорять космос и новые земли. После войны с магами все расы были разгромлены и опустошены настолько, что население сократилось вплоть до родных планет. Долгое время не было ни разумных, ни ресурсов, чтобы снова покидать родные планеты. Даже эльфы потеряли слишком много.

Война с магами?

Я помнил, что Сорас говорил мне об этом, но тогда не придал этому такого значения.

Норса продолжила, отпив еще горячего и, поежившись, скрутила одеяло потуже.

– Гильдия заключила пакты неприкосновенности со всеми расами разумных и предоставила ресурсы и транспортеры. Так началось второе заселение планет. Так была заселена, в том числе, Фарида. С этого времени ставки Гильдии имеют право находиться на любой планете и являются неприкасаемыми для закона напрямую. Искатели не участвуют в войнах или переворотах. Они просто гильдийцы. Каждый ребенок в Пределах мечтает работать на Гильдию!

Ее глаза загорелись, но потом погасли. Я уже понял, что она Белая, и лишь надеялся, что мне повезло больше. Намного больше, раз уж я не местный.

– Значит, тот белобрысый тоже искатель, – констатировал я. – Искатели все такие…хм, надменные?

– О да, уж поверь! Они еще те хвастуны и заносчивые ублюдки! – скривилась она. – Тем не менее, они на самом деле помогают. Отец рассказывал, что место, в котором он родился, постоянно подвергалось нападкам вакаш, и только группа гильдийцев помогла освободиться от этого ужаса.

– Кто такие вакаш? – спросил я и поторопился оправдаться – Ну, в лесу ничего такого не было, а целитель не объяснял. Память подводит в неожиданных местах.

– Память, говоришь? – прищурилась рыжеволосая.

Я скромно кивнул.

– Вакаш – это полуразумные зеленые коротышки. Мерзкие твари. Вечно бегают толпой и нападают на беззащитных. На вид слабые и тупые, но очень шустрые и подлые, – последнее она почти рыкнула, аки зверь. – Я встречала их единожды. Пять лет назад. Двадцать этих уродцев прорвались через Каменную Границу и как-то добрались аж до нас. Похитили девочку, Милду. Ее нашли потом в лесу, истерзанную.

Она поежилась и придвинулась ближе ко мне.

– Мне отец ничего не рассказывал, но я подслушала их разговор с Мариа. Он говорил, – ее голос задрожал, – что они насиловали ее пока она не умерла. А потом питались ее телом.

Меня передрогнуло от такого финала юной жизни. В голову заползли мысли о том, что Лизи могла оказаться в руках этих гоблинов, и внутри поднялся жуткий страх. Страх от невозможности на это повлиять.

– Это был не последний раз, когда о них слышали на освоенных территориях. Поэтому опасность встретиться есть всегда, так как за Каменой Границей много чего жуткого. Хорошо, что до нас редко доходит, да только чем выше на юг и ближе к границе – тем чаще всякая жуть появляется. Говорят, многих создали древние маги, как и еще немало чего ужасного, – последнее девушка сказала почти шепотом.

– Нда, Сорас не рассказывал мне всего этого, – сказал я больше себе. – А что насчет фойре?

– Для меня это тоже загадка. Нажитого у нас не так много, да и время не для караванов… – протянула она задумчиво.

– Ну, как я понимаю, вас в рабство забрать хотели! Небось, за раба много дают! – удивился я. Мне казалось это самым очевидным.

– За нас? Тьфу ты. За нас гроши! Кому нужны простые крестьяне? Корми, пои – ошейники дороже стоить будут! Нас скорее убили бы всех.

Я удивился.

– Ну и зачем же тогда им сюда переться? Неужели ради развязки войны?

– Да кто их знает. Но не были они похожи на солдат. Особенно тот…фойре, – сказала девушка и уставилась в темное небо. – Ты ведь правда спас меня, Каин. Уж не знаю, что ждет меня дальше, но я благодарна тебе.

Я грустно улыбнулся и интуитивно потянулся приобнять ее, но одернул себя. В голове возник образ Саи, а в груди ноющая пустота. Не хотелось превращать этот разговор во что-то другое, тем более, что завтра меня уже не должно быть в этом месте.

Хотелось еще много чего узнать, но как и в случае с рябым Аруном, я не понимал, что именно спрашивать.

Но все же нашлось кое-что важное для меня на данный момент.

– Слушай, а как нанимаются в Гильдию?

– Да в общем-то, просто. Приходишь в ближайший штаб, и тебя проверяют на цвет. Если Желтый и выше – ты принят. Больше я не знаю.

– А где ближайший штаб? – спросил я.

– Каира. Вверх по торговому тракту, не ошибешься, – грустно сказала она и глянула мне в глаза. – Я знаю, что это прозвучит глупо, но …ты уверен, что хочешь уйти? В такое время здесь будут очень нужны мужчины…

– Уверен, Норса. На все сто.

Хотел бы я ответить иначе, но не мог. Я уже жил в одном месте, в одном мире. И насмотревшись на здешние крестьянские реалии, очень не хотелось прогибать спину перед каждым сопляком, которому повезло родиться Желтым. Тем более, что впереди ожидало еще больше неизвестного и…Лизи. Я должен найти сестру.

И тварь, которая должна сдохнуть.

К тому же, если Гильдия такая могущественная, значит есть шанс, что через них можно отправиться на другие планеты. Это мой единственный шанс. Даже беспамятный Я решил так.

– Извини. Я понимаю, что вам сейчас будет нелегко, но от того, что здесь появится еще один слабак – проще точно не станет, – сказал я уверенно. – Кстати, ты не ответила на вопрос на счет поддержки. Местный барон ведь должен выслать помощь и как-то отреагировать на все это!

– Должен, но кто к нему пойдет? Коршак сидит себе в замке и просыпается, только когда нужно налоги собирать. Сейчас даже послать некого, – пожала она плечами.

Ясно. Намек понят. Если не останусь, то хоть забегу предупрежу.

– Я зайду, если его обитель по пути в Каиру.

– По пути. И караван останавливается у него, – уверенно сказала она.

– А откуда знаешь-то? – спросил я.

Норса вздохнула и задумчиво ответила:

– Отец возил в Гильдию, чтобы проверить цвет.

– Ясно.

– Ага.

Мы посидели так еще около часа. Просто глядя в ночь.

Меня поразили эти люди. Поразило их отношение к смерти и продолжению жизни тех, кто остался. Может, и у нас так было? Когда каждый человек мог умереть от простой царапины или другой случайности. Когда жизнь крестьян напрямую зависела от того, у кого в руках клинок или власть. Или и то, и другое. И это не мифическая опасность, которая может подстерегать каждого за углом большого города, а вполне реальная смерть от всего подряд. Они привыкали к таким сюрпризам, и смерть была не таким потрясением, каким стала для живущих после появления пенициллина, антисептиков, развития медицины в целом…

Женщины и девушки Пантоа похоронили своих мужчин, но не впали в безумие от потери. Я видел их глаза, и в них было море печали и грусти, но не отчаяния. Страх от того, что они остались беззащитными, перекрывал боль потери. В их глазах был поиск надежды выжить. Думаю, выжившим мужикам придется не скучно во всех смыслах.

Но мне не по пути с этими людьми, ибо самому нужно разгрести кучу дерьма.

– Почему среди них нет ни одного целителя? – спросил я себя, когда остался в выделенной мне комнате один.

Да потому что Гильдия забирает всех. Точнее, все спешат отдаться Гильдии и уходят. И все вполне объяснимо, мало кто на заре своей юности захочет выживать в деревне, тем более Желтых рождается не так уж и много.

Вообще, я так понял, рождение со второй или третей ступенью Сосуда достаточно редкая штука, чтобы сделать таких людей привилегированным классом. И если бы я не насмотрелся в своем мире на искусственные ограничения, я бы, может быть, и не заподозрил в местной системе свитков ничего ужасного. Но теперь, когда я ко всему прочему узнал про контроль маны и ненужность этих бумажек, все стало предельно ясно.

Вздохнув, я поднялся с постели и покинул комнату. Доплелся до двери девушки и тихо постучал. Дверь скрипнула, и взъерошенная Норса высунула голову в приоткрытую дверь.

– Нужно поговорить, – сказал я шепотом.

Она удивленно кивнула и скрылась в комнате.

Время близилось к утру, и мои вещи были уже собраны. Заплечный мешок, который мне выдал Сорас, охотничий лук, меч фойре, постиранные вещи и тонна лени. В этот момент хотелось вызвать такси и рвануть в аэропорт. Перспектива шагать пару недель по бугристым дорогам и спать непонятно где не очень-то привлекала, учитывая то, что каждый раз есть риск нарваться на хищников или местных отморозков. Я как человек города просто не был готов к такому пути, но выбора не было.

Когда завернутая в плед Норса появилась, мы вы вышли на улицу. Несколько раз крикнул местный будильник, и заспанные глаза девушки, заметив мою готовность к дороге, покрылись влагой.

Я не стал тянуть резину и устраивать объясняшки. Роль человека, который постоянно сбегает, мною уже давно обкатана, и сейчас я хотя бы прощался по-человечески.

– Слушай, – сказал я, глядя в ее темно-карие глаза. – Перед тем, как уйти, я хочу кое о чем рассказать тебе.

Она молчала.

– В лесу я встретил человека, который сказал мне, что свитки для изменения ступени Сосуда не нужны. Нужно научиться контролировать свою ману. Сосуд поймет, что ты готова, и не будет сильно сопротивляться, отдавая ее тебе. Так ты сможешь обнулять себя без свитков. Понимаешь меня?

– Д-да, наверное, – кивнула она резко.

– Я не знаю, как учиться контролю маны, но это ключ ко всему. Я стараюсь чувствовать ее и понимать, сколько уходит и восполняется. Стараюсь представлять себе ману и мысленно прикасаться к ней. Постоянно выпускать ее и сознательно наблюдать за этим процессом. Я маг разрушения и, опустошив себя наполовину…

– Как… – вырвалось у нее.

– Опустошив себя наполовину, я смог ослабить его структуру, – закончил я. – Я бы не хотел брать ответственность за твою жизнь, но в тебе еще горят амбиции, и возможно, у тебя получится. Только не спеши. Не умри, прошу тебя.

Я крепко обнял Норсу, так напомнившую мне сестру и, резко развернувшись, пошагал прочь. Не оглядываясь.

Глава 25 – Спутники

Глава 25

Покинув территорию деревни, я сделал полукруг и вышел на тракт, ведущий на север.

Обочины дороги снова начали покрываться густой растительностью, переходя в почти лишенный листьев лес, и под тяжелое колыхание высоких крон я задумчиво поплелся вперед. В целом, было не холодно, но ветер то и дело предпринимал попытки пробраться под куртку. Я ежился и недовольно бурчал.

Несколько раз попадались возницы, но несмотря на мои добросердечные улыбки и размахивания руками, никто не останавливался. Погрешив на выглядывающий меч, я тем не менее не нашёл, куда его спрятать. Кожаная куртка была чуть ниже пояса, и запихнув клинок в штаны, я сомневался, что смогу идти, не сгибая колено одной ноги.

Когда остался один, в голове начали крутиться мысли о семье, из которой у меня осталась сестра и отец, которые неизвестно где. Перед глазами то и дело мелькало лицо Эммы – матери, которая внезапно исчезла на шесть долгих лет, бросив нас. И которая так внезапно появилась в самый дерьмовый день, который только можно было выбрать. Где она была? И почему придумала ту сказку об амнезии?

Наш последний диалог всплыл в памяти как будто он был вчера…

***

– Ты мне не веришь, – Эмма не спрашивала, она утверждала.

Несколько раз моргнул светодиод.

Щелкнула стрелка часов.

Мать и сын просто смотрели друг на друга.

– Почему же? Почему ты не веришь мне? – спросила Эмма достаточно ровно и спокойно. Хотя в горле стоял комок.

– Не знаю, – просто ответил парень.

– Я хотела бы увидеть фундамент твоих сомнений, Том. Это важно для меня, – резко и твердо заявила она.

– Хм. Ладно. Во-первых, я случайно подслушал ваш с отцом разговор в коридоре оранжерейной, – не стал скрывать я. – Стоит чаще запирать за собой дверь. Ты ему ясно дала понять, что не было никакой амнезии. Я уже молчу о том, что он знал про твой отъезд и столько лет лгал нам.

Эмма грустно улыбнулась, но промолчала.

– Во-вторых. Я вижу твою ложь. Не знаю как, но я буквально физически ощущаю неправду в твоих словах. Ты как будто сама не хочешь этого говорить, но говоришь, – и парень не лгал в этом.

В его мыслях пульсировало острое отторжение ее версии. Будто ее слова резонировали с его пространством, но оно не пропускало их.

– Томи. Я не могу сказать тебе сейчас правду, – выдохнула мать и ее глаза наполнились влагой.

Впервые парень почувствовал что-то искреннее.

Пальцы на ногах Тома скрючились, подтянув под себя ковер. Жар ударил по мозгам, и он захотел присесть. Там же где стоял. Но собрав мысли в кулак, он заставил свой язык двигаться, а голос не пищать.

– Почему?

– Это слишком не просто, и еще не время, – мутно ответила женщина.

– А когда будет время? – парню надоели все эти глупые отмазки.

"Любое время можно сделать подходящим, если подготовиться. Так почему же она еще не подготовилась?"

– Малыш…

– Я не малыш, – оборвал ее Том.

– Да…не малыш, – подтвердила она грустно, но серьезно. – Ты так вырос, и мне даже кажется, что твои каштановые волосы стали еще темнее.

Эмма встала с кровати подойдя ко сыну, нежно провела левой рукой по щеке.

Щелкнула стрелка часов.

– Я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Люблю Лизи и Керниса. Вы самое дорогое сокровище в моей жизни, – нежно прошептала Эмма, глядя в глаза сыну. – Когда придет время, я расскажу вам все, что вы пожелаете, но не сейчас.

Рука оторвалась от щеки и пробежала по его полосам.

– Я хочу, чтобы ты знал, что я не бросала вас, – сказала она серьезно, и сердце парня снова взорвалось. По щекам Тома потекли капли.

Когда Эмма пропала ему исполнилось восемнадцать, и он плакал как дитя. Сейчас же, он не мог позволить таких открытых чувств. Мать медленно обняла его, как испуганного зверька и парню стало легче.

Щелкнула стрелка часов.

– Эмма…мама, – запнулся Том.

Она добродушно хихикнула на его оговорку.

– Ты, наверное, набрался этого у бабушки Элизабет? – левая бровь лукаво изогнулась.

– Наверное. Ты не против?

– Нет, что ты. Мне так даже приятнее, – замотала она головой. – Помню, мама пыталась и меня заставить называть ее по имени. Ты же знаешь какие у нее гены, она очень ревниво относится к своей внешности и статусу.

– Понятно, – сказал Том. Сейчас в его голове было не так уж и много мыслей. – Ты говорила с Кернисом?

– Ага. Все не просто. Он слишком замкнут в себе… – грустно сказала Эмма. – Я не уверена, что в этом месте ему можно чем-то помочь.

"Да, убежище не лучшее место на планете".

– Вы отлично держались, Томи. Я горжусь вами и тем, кем вы стали, – сказала Эмма серьезно. – Ну, с Кернисом мы разберемся, и все будет хорошо. Обещаю….

***

– Такое себе обещание, мама, – сказал я, глядя в даль. – Учитывая, что тварь убил тебя.

По дороге я то и дело подбирал валяющиеся на пути камни и ветки, выпуская в них ману. Вспомнив стычку с фойре, до меня дошло, что я не использовал никаких структур, чтобы ослабить его чары, и видимо, моя мана действует разрушительно сама по себе. Но не бывает все так просто, и если бы разрушители так легко уничтожали чужие структуры, они бы автоматически выпали из прослойки, нуждающейся в свитках. Видимо, здесь нечто иное.

Вливая ману в очередной стебель какой-то травинки, я наблюдал уже привычную картину желтизны, но не разрушения. Даже самый махонький листок только коричневел. Вывод: либо моя мана не способна неосознанно разрушать структуры, либо ее концентрация слишком слаба для этого. Но здесь же следует все тот же пример со свитками и разрушителями. Если бы все упиралось в ступень Сосуда – разрушители были бы на ступень выше любого мага, ибо ломать не строить. Значит, все-таки необходимо осознанное воздействие, а не бесконтрольный выпуск.

Время за испытаниями бежало быстро, и я опомнился, только когда красное солнце коснулось верхушек деревьев, на левой от дороги стороне леса. Нужно было выбирать место стоянки, и здесь я завис. Когда бегал по лесу, выбора не было, но сейчас мне попросту не было известно, где лучше оставаться. Забраться на дерево или разжечь костер вдоль дороги?

Решил все-таки развести костер, так как спать еще точно не хотелось, но под деревом, на которое можно будет в случае чего забраться.

Свернув направо, я стал углубляться в лес и услышал звон стали вперемешку с криками людей.

– Черт, этого еще не хватало, – пробубнил я себе, но все-таки пригнулся и пошуршал в сторону звуков боя. Ведь это были именно они.

Подобравшись ближе, я затаился неподалеку и стал присматриваться. Классика, в общем: две повозки с запряженными в них ревущих ватусси. Пара костров и толпа разумных, вальсирующая в танце смерти, звеня сталью.

Единственное, обо что сразу споткнулся глаз, – это три уже знакомых мне пернатых велоцераптора, привязанных недалеко к деревьям и спокойно наблюдающих за боем.

Конечно, можно было пройти мимо, но путешествие на колесах или живности, в благодарность за помощь, – весомый аргумент.

Я не мог знать, кто есть кто, поэтому искал сходства. По идее, банда должна выделяться чем-то, каким-нибудь опознавательным знаком. Так было принято среди земных группировок во все времена, но в глаза бросилась более очевидная подсказка.

Трое трясущихся мужиков забились под колеса одной из повозок. Трое рубились против пятерых. Вряд ли бандиты напали бы в меньшинстве – напрашивался логичный вывод.

О моем присутствии пока никто не знал, и приготовив лук, я решил помочь охранникам парой стрел, ну а потом, наверное, бежать, ибо мечом я размахивать не умею от слова совсем. Вообще не знаю, зачем я его прихватил.

Я поднял лук и под треск тетивы навелся на грудь одного из бандюг, но тут же сильно засомневался в своем решении.

"Я ведь собрался лишить жизни разумного!" – эхом отозвалась мысль в голове.

И ради чего? Ради удобной дороги?

Я с такой легкостью решил помочь защищающимся, и до меня не сразу дошло, что нужно будет убивать.

Совесть настойчиво запротестовала против этого решения, и поддавшись моменту, я решил просто сбежать.

Внезапно, пара мечей, насевших на одного охранника, все-таки дотянулись до него, и вечерний лес пронзил крик боли. Раненный попятился назад и, выпустив из рук оружие, махнул рукой. Каменный шип мгновенно вспорол шею его противнику. Тут же появился второй такой же и точно так же прошил брюхо следующего разбойника. Затем он обессиленно рухнул на спину и, завывая, скрутился.

Черт! Черт! Черт!

Стараясь не смотреть в лицо будущей жертве, я снова поднял лук и отпустил тетиву. Тихо свистнув, стрела проткнула грудь замахнувшегося мечом мужика, и он машинально схватился за торчащую из груди смерть. Тут же сталь чужого меча под рычащий хрип прошила ему брюхо.

– Ааркош, здесь…луч…ник, – хлюпая кровью выдавил падающий разбойник.

Ааркош развернулся в мою сторону, но вторая стрела уже была наготове и, опередив его выкрик, устремилась к цели.

Бандит вовремя присел, и наконечник проскочил прямо над головой. Он тут же рванул ко мне, и я уже собрался бежать, но один из охранников, словно появившись из ниоткуда, подставил ногу, и тот вспорол носом землю.

Сверху прыгнул другой охранник и, не мешкая, выдохнув "ха", вогнал в грудь лезвие.

Я нервно выдохнул и заметил, что остальные члены банды уже лежат с красной лужей под телами.

– Эй, неизвестный союзник, выходи. А то мы и так на взводе, – рявкнул тот, что сбил с ног Ааркоша, вглядываясь в темноту. Это мне было нормально видно, что к чему, он же находился со стороны света.

– Выхожу, только не надо нервничать. Все стрелы в колчане, – отозвался я громко и вышел из тени леса.

– Ладно, – выдохнул охранник и, обтерев клинок о тело бандита, сунул его в ножны. Второй поступил так же. – Ты откуда такой появился?

Я кивнул в сторону Пантоа и сказал:

– На ночевку устраивался да возню вашу услышал.

– Возню, говоришь? – хмыкнул второй. – Как звать тебя?

– Каин, – представился я и подошел ближе.

– Я Ворак, – сказал плечистый и кривоносый охранник. – Тот, что корчится, Карис.

– Я Сокш, – сам отозвался второй. Он был высоким и худощавым, с редкой светлой бородкой и маленькими хитрющими глазенками.

Торгаши выползли из под телеги и подобрались.

– Мы купцы-караванщики, – прокряхтел самый старый на вид. – Держим путь из Титану в великий город-защитник Фроу. Спасибо за помощь, незнакомец.

– Да не за что, каждый на моем… месте… – начал было я, но меня уже никто не слушал.

Кривоносый подошел к воющему Карису и сунул ему в руку амулет. Через минуту охранник стих и вырубился. Затем они с напарником прошлись по трупам банды и профессионально обшмонали всех. Не тронули только того, в ком торчала моя стрела. Я понял намек и сделал свое дело – не глядя, выудил горстку каких-то монет, не спуская глаз с остальных.

Все еще очень мерзко и жутко ощупывать бездыханное тело совсем недавно живого разумного. Да и вообще, трупы живых существ. Но выбора не было, поэтому, не кривя лицо на публику, я хладнокровно обыскал мертвеца.

– Каин, – окликнул меня кривоносый, – помоги оттащить трупы, а то лесные зверушки придут на пирушку.

Долговязый поддакнул рифмоплетцу своим карканьем, и мы принялись относить трупы вглубь леса, сбрасывая в маленький овражек.

Я молчал, не рискуя нарваться на какие-нибудь подозрения этих рубак. Сомнений, что они не станут церемониться, почему-то не было. Да и нечего было говорить. Устраивать с ними задушевные разговоры, как с рябым Аруном или Норсой, не было никакого желания.

Когда с трупами было покончено, мы затащили раненного в крытую повозку и отвели стоянку еще дальше. Костры снова запылали. Я уселся возле одного в ожидании расспросов, которые однозначно были неизбежными, и периодически косился в сторону молчаливых ездовых, так напомнивших мне пернатых велоцерапторов.

– Ну, что, – как по часам, подсел ко мне кривоносый Ворак, – рассказывай.

Я вопросительно поднял брови.

В свете костра его лицо выглядело очень смуглым, и кроме кривого носа в глаза бросился длиннющий шрам, падающий от лба к подбородку. Глаз, тем не менее, выглядел абсолютно нормальным.

– Куда путь держишь и почему один по лесу шастаешь, – протянул Ворак и, вытянув клинок, начал его старательно протирать какой-то тряпкой.

– В Каиру иду, хочу в искатели податься, – ответил я приготовленной фразой.

– Искатели, гы-гы, а цветом-то вышел? – уселся с другой стороны Сокш.

Я ответил спокойно:

– Вот и узнаю. Я лесной, вообще, – на всякий случай подстелил соломку.

– Для лесного стрелы пускаешь хреново, – хмыкнул Ворак.

Сокш снова поддержал поэтические стремления соратника громким карканьем. А его, в свою очередь, поддержали то ли вороны, то ли еще какие пернатые, мною доселе не видимые. Но было очень похоже.

– Не всем быть стрелками. Рогача или сероволка подстрелить могу да и вам подмог, – прокомментировал я внятно.

Трое торгашей расселись у второго костра и принялись что-то тихо обсуждать.

Спешить и напрашиваться в попутчики я не торопился, не желая, в случае чего, зря расставаться с монетами. Если уж до утра не предложат, выбора не останется.

– Пошутил я, не обижайся уж, – поправился кривоносый Ворак. – Твоя помощь действительно оказалась к месту.

Я кивнул.

Голоса у них были ровные, а речь, снова же, в сравнении с рябым Аруном, чистая.

– А вы, стало быть, охранники торговцев? – спросил я, глядя на второй костер.

– Стало быть, – подтвердил Ворак, не отрываясь от меча.

– И часто на вас вот так вот нападают в пути?

– Бывает. Но сегодня сами сглупили. Расслабились, – фыркнув, ответил Сокш. – На этом пути обычно ничего серьезнее Белых рубак не попадается, а нам они на один зуб. Наш Карис – Жёлтый, и обычно хватает выпустить одну ледышку, чтобы всякое отребье не цеплялось.

– Сегодня было не так? – поддержал я.

– Еще бы! Наши, – перешел на шепот, – наниматели решили, что переплачивают нам, раз даже мечи не вынимаем. Вот и получилось.

Недовольно кивнув на троих торгашей, он сплюнул в сторону.

– Но, видать, Марэ сегодня на нашей стороне, – тяжело поднялся Ворак и пошел к крытой повозке со спящим Карисом.

Сокш повернулся ко мне.

– Слышь, а ты чего один-то идешь в самый Каир? Туда пешим не меньше недели топать, а если учесть всяких недоумков, сидящих по лесным лагерям, то можно вообще не добраться.

– Вышло так. Не с кем мне идти, а платить за перевозку нечем. Я ж лесной! – выдохнул я и театрально развел руками.

Сокш втянул носом и, хлопнув меня по плечу, расхохотался.

– Ну тогда, тебе, считай, повезло, парень. Если не будешь отсиживаться, в случае чего, можешь позади плестись, не прогоним!

– Да-да, молодой человек, – вклинился в разговор старик торгаш. – Если не будете отсиживаться, не погоним. А сегодня уж, за оказанную услугу, дозволяем вам заночевать в нашем лагере.

– Благодарю, – сказал я сухо.

Хотелось сказать еще что-нибудь, но промолчал. Если бы я не появился, не факт, что они бы справились, и можно было бы завернуть в эту сторону да выразить недовольство. Но к сожалению, за моей спиной нет силы, и я не знаю местных дорожных обычаев.